кусать за ноги людей, как она привыкла, она тоже не могла из-за надгробного камня, а как наз- ло, именно в тот самый день понаехало столько гостей! Да, невеселый вы- дался рождественский вечер для бедняжки Малин, - горестно закончила Пип- пи свой рассказ. Дамы были уже одеты и попрощались с фру Сеттергрен. А Пиппи, подбежав к ней, прошептала: - Извини, что я не сумела хорошо себя вести! Покедова! Затем, нахлобучив на голову свою огромную шляпу, она последовала за дамами. Но за калиткой их пути разошлись. Пиппи отправилась на Виллу Вверхтормашками, а дамы в другую сторону. Пройдя немного, они услышали пыхтенье за спиной. То была Пиппи, кото- рая, догоняя их, мчалась изо всех сил. - Представляете, как бабушка горевала, когда потеряла Малин? Подумать только, однажды утром, во вторник, когда Малин едва успела раскокать чуть больше дюжины чайных чашек, она сбежала из бабушкиного дома и ушла в море. Так что бабушке пришлось в тот день самой бить фарфор. А она, бедняжка, к этому не привыкла, и у нее появились даже волдыри на руках. Малин она так больше никогда и не видала. "А жаль, - говорила бабушка. - Такая экстра-классно-люксовая девица! " С этими словами Пиппи ушла, да и дамы поспешили скорее удалиться. Но только они успели пройти несколько сотен метров, как услыхали издалека голос Пиппи, кричавшей во всю силу своих легких: - Она никогда не подметала под кроватями! Да, она. Малин! ПИППИ СПАСАЕТ ДЕТЕЙ Однажды в воскресенье, после обеда, Пиппи сидела в раздумье: чем бы ей заняться? Томми и Анника вместе со своими папой и мамой были пригла- шены в гости на чашку чая, и дожидаться их было нечего. Целый день Пиппи занималась приятными делами. Встала она рано и пода- ла господину Нильссону сок и булочки прямо в кроватку. Он казался таким миленьким, когда сидел там в своей светлоголубой ночной рубашечке и дер- жал стакан обеими руками. Затем Пиппи задала корм лошади, почистила ее скребницей и рассказала ей длиннуюпредлинную историю своих приключений на морях-океанах. Затем она пошла в гостиную и набросала большую картину прямо на обоях. Там была изображена толстая дама в алом платье и черной шляпе. В одной руке она держала желтый цветок, а в другой - дохлую кры- су. Пиппи думала, что это очень красивый рисунок. Он украшал всю комна- ту. Затем она села у бюро с откидной крышкой и стала рассматривать свои коллекции птичьих яиц и раковин, а потом начала вспоминать все те удиви- тельные места, где она и ее папа собирали их, и все те маленькие уютные лавчонки, разбросанные по всему миру, где они покупали все эти красивые редкости, хранившиеся теперь в ящиках ее бюро. Затем она попыталась нау- чить господина Нильссона танцевать шоттис, но он не желал учиться. В ка- кой-то момент она подумала было, не попытаться ли научить лошадь, но, как бы там ни было, она вместо этого влезла в дровяной ларь и закрыла за собой крышку. Она играла, воображая, будто она сардина в банке с сарди- нами. Однако игру омрачало одно печальное обстоятельство: с ней не было Томми и Анники, а ведь они тоже могли бы быть сардинами. Но тут начало темнеть. Она прижала свой маленький носик картошкой к оконному стеклу и стала всматриваться в осенние сумерки. Ей пришла в го- лову мысль, что она несколько дней не ездила верхом, и Пиппи тут же ре- шила прокатиться. Разве это не чудесное завершение приятного воскре- сенья? Она надела свою большую шляпу, взяла господина Нильссона, который, сидя в углу, играл каменными шариками, оседлала лошадь и вынесла ее с веранды. И вот они пустились в путь. Господин Нильссон - верхом на Пип- пи, а Пиппи - верхом на лошади. Было по-настоящему холодно, дороги замерзли, и копыта лошади громко цокали о наледь, когда они ехали верхом. Господин Нильссон сидел на пле- че у Пиппи и пытался схватиться за ветки деревьев, мимо которых они про- езжали. Но Пиппи скакала так быстро, что ему это никак не удавалось. И наоборот, шумевшие мимо ветви деревьев то и дело хлестали его по ушам, и обезьянке было трудно удержать свою соломенную шляпку на голове. Пиппи проехала через весь маленький городок, и люди боязливо прижима- лись к стенкам домов, когда она вихрем проносилась мимо. В этом маленьком городке была, само собой, рыночная площадь с невысо- кой, выкрашенной в желтый цвет ратушей и множеством красивых, старинных одноэтажных строений. Там, под видом дома, стояло также своеобразное чудовище. Это было но- вое трехэтажное здание, именуемое "небоскреб", так как оно было выше всех остальных домов в городе. Тихо и мирно выглядел маленький городок в послеобеденный воскресный час. Но внезапно крики прорезали тишину: - Небоскреб горит! Пожар! Пожар! Со всех сторон, вытаращив глаза, сбегались люди. Неистово гудя, пром- чалась по улицам пожарная машина, и маленькие городские дети, которым обычно весело и интересно смотреть на пожарные машины, заплакали от страха. Они боялись, что их дом тоже загорится. На площади перед небоск- ребом собрались толпы народа, которым полиция пыталась преградить путь, чтобы могла подъехать пожарная машина. Из окон небоскреба вырывались языки пламени, а клубы дыма и искры обволакивали пожарников, храбро пы- тавшись погасить огонь. Пожар возник на нижнем этаже, но быстро распространился и на верхние. И тут люди, собравшиеся на площади, внезапно увидели зрелище, заставив- шее их содрогнуться от ужаса. На самом верху дома была чердачная мансар- да, а в окне мансарды, которое в этот миг открывала слабенькая детская ручка, стояли два маленьких мальчика и звали на помощь. - Мы не можем выйти, кто-то развел костер на лестнице! - кричал стар- ший. Ему было пять лет, а его брат был на год младше. Их мама ушла по де- лам, и теперь они были в мансарде совершенно одни. Многие люди внизу, на площади, начали плакать, а у брандмейстера на лице читалась растерян- ность. На пожарной машине была, ясное дело, лестница, но так высоко она не доставала. Войти в дом и забрать оттуда детей было невозможно. Страш- ное отчаяние овладело людьми, стоявшими на площади, когда они поняли, что детям ничем нельзя помочь. А бедные малыши стояли там, наверху, и горько плакали. Не пройдет и нескольких минут, как огонь охватит и их мансарду. На площади посреди людской толпы сидела верхом на своей лошади Пиппи. Она с интересом разглядывала пожарную машину и размышляла, не купить ли такую же. Машина эта понравилась ей тем, что она - красная, и тем, что поднимала страшный шум, проезжая по улицам города. Затем она посмотрела на трещавшее пламя, и ей понравилось, когда на нее упало несколько искр. Но вдруг она обратила также внимание на малышей в окне мансарды. К ее величайшему удивлению, непохоже было, что пожар доставляет им слишком большое удовольствие. Это было выше ее понимания, и наконец ей пришлось спросить тех, кто стоял вокруг нее: - Почему дети вопят? Сначала в ответ раздались лишь рыдания, но в конце концов какой-то толстый господин сказал: - Ну, а сама-то ты что думаешь? Ты что - не вопила бы, если бы была там, наверху, и не могла бы спуститься вниз? - Я никогда не ору, - заявила Пиппи. - Но если они, в конце концов, хотят спуститься вниз, почему же никто им не поможет? - Потому, разумеется, что все равно из этого ничего не выйдет, - от- ветил толстый господин. Пиппи немножко поразмышляла. - Неужто никто не может раздобыть длинный канат? - спросила она. - Это все равно не поможет, - сказал толстяк. - Дети слишком малы, чтобы сами могли спуститься вниз по канату. Да и вообще, как бы ты, нап- ример, могла переправить им канат? - Как? - спокойно повторила Пиппи. - Разве я не плавала по морям? Мне нужен канат. Ни один человек не поверил, что детям можно помочь. Но как бы там ни было, девочке принесли канат. У фасада небоскреба росло высокое дерево. Его верхушка была примерно вровень с окошком мансарды. Однако расстояние между деревом и окошком составляло по крайней мере метра три. А ствол дерева был ровный и без единой ветки, на которую можно было бы влезть. Даже Пиппи не могла бы вскарабкаться на это дерево. Огонь разгорался, дети в окошке мансарды кричали, а все люди на пло- щади плакали. Пиппи слезла с лошади и подошла к дереву. Затем взяла канат и крепко привязала его к хвосту господина Нильссона. - Давай полезай наверх, мой добрый, послушный сынок, - сказала она обезьянке. Затем, подсадив господина Нильссона на ствол дерева, она легонько его подтолкнула. Он прекрасно понял, что ему делать, и послушно стал караб- каться по стволу. Для маленькой обезьянки это было ведь обычным делом, не требовавшим большого искусства. Все люди на площади затаив дыхание смотрели на господина Нильссона. Вскоре он уже достиг верхушки дерева. Там он уселся на ветку и поглядел вниз на Пиппи. Она махнула ему рукой, показав, чтобы он снова спускался вниз. Господин Нильссон так и сделал, но стал слезать вниз по другой стороне ствола. Так что, когда господин Нильссон снова очутился на зем- ле, канат был уже перекинут через ветку и свисал теперь вниз, касаясь земли двумя концами. - Какой же ты умница, господин Нильссон! Ты в любую минуту можешь стать профессором, - похвалила обезьянку Пиппи и распустила узел, стяги- вавший один конец каната и хвост господина Нильссона. Совсем рядом ремонтировали дом. Пиппи сбегала туда и нашла длинную доску. Взяв ее под мышку, она подбежала к дереву, схватилась свободной рукой за канат и уперлась ногами в ствол дерева. Быстро и ловко она ста- ла карабкаться вдоль ствола наверх, а у людей на площади от удивления высохли на глазах слезы. Добравшись до самой верхушки дерева, Пиппи при- ладила доску поперек толстой ветки и стала осторожно продвигать ее к окошку мансарды. И вот доска уже легла на подоконник, словно мост между верхушкой дерева и окошком. В полном молчании стояли внизу на площади люди. Они были в таком вол- нении, что не могли вымолвить ни слова. Пиппи влезла на доску и привет- ливо улыбнулась обоим мальчикам в окошке мансарды. - Какие вы печальные! - сказала она. - Никак у вас животы болят? Она побежала по доске и прыгнула в окошко мансарды. - А здесь тепло, - заметила она. - Сегодня здесь больше топить не на- до, это я гарантирую. И, как мне кажется, завтра больше четырех щепок, чтобы протопить комнату, не понадобится. Затем, взяв по одному мальчику в каждую руку, она снова вылезла из окошка и ступила на доску. - А теперь вы немного позабавитесь, - сказала она. - Это все равно, что пройтись в цирке по проволоке. И, дойдя до середины доски, Пиппи задрала одну ногу вверх, точь-в-точь как делала это в цирке. Толпа внизу на площади заволнова- лась. И когда Пиппи тут же уронила вниз одну из своих туфель, многие по- жилые дамы попадали в обморок. Но Пиппи счастливо и благополучно добра- лась до верхушки дерева. И тогда все люди внизу закричали "ура! ", да так, что по площади прокатился громкий гул, который перекрыл этим темным вечером шум и треск беснующегося пламени. Затем Пиппи притянула к себе канат и надежно прикрепила один его ко- нец к ветке. Потом она крепко привязала одного из мальчиков к другому концу каната и медленно и осторожно стала спускать его к обезумевшей от счастья маме, которая ждала своих малышей на площади. Она тотчас кину- лась к сынишке и стала обнимать его со слезами на глазах. Но Пиппи зак- ричала: - Эй, ну-ка отпусти канат! Остался еще один малыш, а он тоже летать не умеет! И народ кинулся помогать развязывать канат, так что мальчик наконец освободился. Уж Пиппито умела завязывать морские узлы! Этому она научи- лась, когда плавала по морям. Она снова подтянула к себе канат, и настал черед другого мальчика съехать вниз. Теперь Пиппи осталась на дереве одна. Она выбежала на доску, а все люди стали глазеть на нее и гадать, что она собирается делать. А Пиппи танцевала взад-вперед по узкой доске. Она так красиво поднимала и опус- кала руки и пела хриплым голосом, еле-еле доносившимся до людей, толпив- шихся на площади: Как ярко горит Веселый огонь, Беснуется желтое пламя, Горит для тебя, Горит для меня, Для всех, кто танцует с нами. Под эту песенку она танцевала все более и более неистово, и многие люди на площади зажмурились от ужаса, потому что думали: она вот-вот рухнет вниз и разобьется насмерть. Гигантские языки пламени вырывались из окошка мансарды, и при свете огня люди ясно и отчетливо могли видеть Пиппи. Она поднимала руки вверх, к ночному небу, а когда ее осыпал дождь искр, она громко закричала: - Какой веселый, веселый, веселый пожар! И тут она прыгнула прямо на канат. - Эй, вы там! - закричала она и спустилась вниз на землю с быстротой смазанной маслом "молнии". - Четырехкратное ура в честь Пиппи Длинныйчулок! Да здравствует Пиппи Длинныйчулок! - вскричал брандмейстер. - Ура, ура, ура, ура! - закричали все, кто был на площади. Но среди них нашелся человек, который крикнул "уpа!" пять раз. И это была сама Пиппи. ПИППИ ПРАЗДНУЕТ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ Однажды Томми и Анника обнаружили в своем почтовом ящике письмо. "ДЛЯ ТММИ И АНИКИ" - было указано на конверте. И когда они вскрыли конверт, то нашли открытку, на которой было написано: "ТММИ И АНИКА ПУСТЬ ПРИДУТ К ПИППИ НА ПИР В ДЕНЬ РАЖДЕНИЯ ЗАВТРЕ УТ- РОМ ПОСЛЯ ПАЛУДНЯ. ФОРМА АДЕЖДЫ: КАКУЮ ХОЧЕТЕ". Томми и Анника так обрадовались, что начали прыгать и танцевать. Они прекрасно поняли, что было написано на открытке, хотя она и была до- вольно странно составлена. Пиппи было ужасающе трудно писать приглаше- ние. Ведь в тот раз в школе она проучилась так недолго. Но уж немнож- ко-то, во всяком случае, писать она умела. В те времена, когда она пла- вала по морям, один из матросов на корабле ее папы сидел с ней иногда на корме по вечерам и пытался научить ее читать. К сожалению, Пиппи была не очень усердной ученицей. Совершенно неожиданно она могла сказать: "Нет, Фридольф (так звали того матроса), нет, Фридольф, давай наплюем на все это, влезу-ка я лучше на верхушку мачты и погляжу, какая завтра будет погода". И потому-то ничего удивительного, что у Пиппи было туго с правописа- нием. Она просидела целую ночь, кропая эту пригласительную открытку. А под утро, когда звезды начали бледнеть над крышей Виллы Вверхтормашками, еле слышно прокралась к вилле Томми и Анники и сунула конверт в их поч- товый ящик. Как только Томми с Анникой вернулись домой из школы, они начали при- хорашиваться, чтобы пойти в гости. Анника попросила маму завить ей воло- сы. Мама завила ей локоны и завязала огромный розовый бант. Перед тем как причесаться, Томми, наоборот, намочил волосы водой, чтобы они были более гладкие. Ему не хотелось, чтобы волосы у него вились. Потом Анника захотела надеть на себя свое самое лучшее платье, но тут мама сказала, что не стоит этого делать, так как Анника редко остается чистой и наряд- ной, когда возвращается домой от Пиппи. Поэтому Аннике пришлось до- вольствоваться не самым лучшим и нарядным платьем, а платьем чуть поху- же. Томми вообще не очень заботился о том, что на нем будет надето, только бы было чистое. Они, ясное дело, купили для Пиппи подарок. Достали деньги из своих копилок, по дороге домой забежали в игрушечный магазин на Стургатан и купили очень красив... да, но что именно они купили, пока остается тай- ной. И вот теперь подарок этот лежал завернутый в зеленую бумагу, крепко перевязанный множеством веревочек. Когда же Томми и Анника были готовы, Томми взял пакет, и они отправи- лись к Пиппи, сопровождаемые назойливыми мамиными напоминаниями не пач- кать одежду. Аннике тоже непременно хотелось немножко понести пакет. Ну а когда они будут вручать подарок, они станут держать его вдвоем. Так и решили. Стоял уже ноябрь, и темнело рано. Когда Томми с Анникой проходили че- рез калитку Виллы Вверхтормашками, то крепко держались за руки, потому что в саду у Пиппи было довольно темно, и старые деревья, которые уже роняли листья, так мрачно шумели. - Шумят по-осеннему, - сказал Томми. Насколько приятнее было видеть все окна Виллы Вверхтормашками ярко освещенными и знать, что идешь туда пировать и праздновать день рожде- ния. Обычно Томми и Анника забегали в дом с черного хода, через кухню, но сегодня они вошли с парадного. Лошади на веранде не было видно. Томми вежливо постучал в дверь. Из кухни послышался угрожающий голос: - Кто бродит там в ночи глухой? Чей голосок так тонок? Ты призрак, что ли? - Нет, открой. Я - маленький мышонок. - Нет, Пиппи, это мы! - закричала Анника. - Открой! И тогда Пиппи открыла дверь. - О, Пиппи, зачем ты заговорила о призраке, я так испугалась! - ска- зала Анника, совершенно забыв поздравить Пиппи. Пиппи чистосердечно рассмеялась и отворила дверь в кухню. Ой, как чу- десно было очутиться в светлой и теплой кухне! Пир по случаю дня рожде- ния Пиппи решила устроить в кухне, потому что там было уютнее всего. В нижнем этаже виллы было всего две комнаты. В гостиной стояло только одно бюро с откидной доской, а в другой помещалась спальня Пиппи. Зато кухня была большой и просторной, и Пиппи привела там все в порядок и так кра- сиво все устроила. На пол она постелила ковры, а на столе лежала ска- терть, которую Пиппи сшила сама. Правда, цветы, которые она вышила на скатерти, выглядели немножко странно, но Пиппи утверждала, что такие и растут в Дальней Индии, поэтому все здесь вышито так, как надо. Занавес- ки были задернуты, а дрова в очаге горели так, что только треск стоял. На дровяном ларе восседал господин Нильссон и, держа в руках две крышки от кастрюль, бил их друг о друга, а в дальнем углу стояла лошадь. Само собой, она тоже была приглашена на праздник. И тут вдруг Томми и Анника вспомнили наконец, что им надо поздравить Пиппи. Томми поклонился, Анника присела, а потом они вручили Пиппи зеле- ный пакет и сказали: - Имеем честь поздравить тебя с днем рождения! Пиппи поблагодарила и нетерпеливо разорвала пакет. Там лежала музы- кальная шкатулка. Пиппи пришла в дикий восторг. Она гладила Томми, и она гладила Аннику, и она гладила музыкальную шкатулку и оберточную бумагу. Потом она начала крутить ручку, и из шкатулки, со множеством всяческих "плинг" и "плонг", полилась мелодия, которая, видимо, должна была изоб- ражать "Ах, мой милый Августин, Августин, Августин... ". Пиппи без конца крутила ручку шкатулки и, казалось, позабыла обо всем на свете. Но внезапно она что-то вспомнила. - Милые вы мои, вы-то не получили ваши подарки ко дню рождения! - Да, но ведь это не наш день рождения, - в один голос сказали Томми и Анника. Пиппи удивленно посмотрела на них. - Да, но у меня-то сегодня день рождения, и в таком случае я, навер- но, могу тоже подарить вам подарки? А может, в ваших учебниках написано, что этого делать нельзя? Может, это долбица помножения виновата, что так не делают? - Нет, конечно, так иногда делают! - произнес Томми. - Хотя это и не принято. Но я-то, конечно, очень хочу получить подарок. - Я тоже, - поддержала брата Анника. И тогда Пиппи побежала в гостиную и принесла два пакета, лежавшие на бюро. Когда Томми развернул свой пакет, он увидел что-то похожее на ма- ленькую флейту из слоновой кости. А в пакете Анники лежала красивая брошка в виде бабочки. Крылья бабочки были усыпаны алыми, голубыми и изумрудными камешками. Когда все подарки были розданы, настало время идти к столу. Там было полно всяких пряников и булочек. Пряники были ужасно причудливой формы, но Пиппи уверяла, что именно такие пряники едят в Китае. Пиппи разлила в чашки горячий шоколад со взбитыми сливками, и уже по- ра было садиться за стол. Но тут Томми сказал: - Когда у мамы и папы бывает званый обед, то у всех кавалеров рядом с прибором лежит карточка, на которой написано, какую даму он поведет к столу. Я думаю, нам тоже надо так сделать. - Поднимай паруса! - скомандовала Пиппи. - Хотя для нас это хуже, поскольку я здесь только один кавалер, - не- решительно произнес Томми. - Чушь! - заявила Пиппи. - Может, ты думаешь, что господин Нильссон - фрекен? - Нет, конечно нет, я ведь совсем забыл про господина Нильссона, - ответил Томми. И, сев на дровяной ларь, написал на карточке: "Господин Сеттергрен имеет удовольствие вести к столу фрекен Пиппи Длинныйчулок ". - Господин Сеттергрен - это я, - удовлетворенно сказал он и показал Пиппи карточку. А потом написал на новой карточке: "Господин Нильссон имеет удовольствие вести к столу фрекен Сеттерг- рен". - Да, а ведь лошади тоже надо положить карточку, - решительно заявила Пиппи. - Хотя ей и нельзя сидеть за столом. И тогда Томми под диктовку Пиппи написал на новой карточке: "Лошадь имеет удовольствие стоять в углу и получит угощение - пряники и сахар". Пиппи сунула карточку к морде лошади и сказала: - Прочитай и скажи, что ты обо всем этом думаешь! Поскольку никаких возражений у лошади не было, Томми подал руку Пип- пи, и они пошли к столу. Господин же Нильссон не сделал ни малейшей по- пытки пригласить к столу Аннику, так что Анника поступила весьма реши- тельно: подняла обезьянку и понесла ее к столу. Но господин Нильссон от- казался сидеть на стуле и уселся прямо на стол. Не захотел он пить и го- рячий шоколад со взбитыми сливками, зато когда Пиппи налила ему в чашку воду, он схватил чашку обеими передними лапками и тут же выпил. И Анника, и Томми, и Пиппи без конца жевали пряники, а Анника заяви- ла, что если там, в Китае, такие пряники, то она, когда вырастет, перее- дет в Китай. Выпив воду, господин Нильссон опрокинул свою чашку, а потом надел ее на голову. Увидев это, Пиппи сделала то же самое, но, поскольку она не выпила весь свой шоколад, тоненькая струйка спустилась ей на лоб и побе- жала по носу. Тогда Пиппи высунула язык и приостановила дальнейший бег струйки шоколада. - Ничего не должно пропадать! - сказала она. Томми и Анника сначала как следует вылизали свои чашки, а уж потом поставили их на голову. Когда все были сыты и довольны, да и лошадь получила все, что ей хо- телось, Пиппи быстрым движением схватила скатерть за все четыре конца и подняла ее в воздух, так что чашки и блюдо с пряниками загремели друг о друга, как в мешке, а весь узел с посудой она запихнула в дровяной ларь. - Я люблю прибирать немного погодя, - заявила она. А затем настал черед игр. Пиппи предложила поиграть в игру, которая называлась "Не касаться ногой пола". Игра была очень простая. Единствен- ное, что нужно было делать, это передвигаться по всей кухне, ни разу не коснувшись ногой пола. Пиппи прыгала кругом, по всей кухне, не касаясь пола. Да и у Томми с Анникой дела шли совсем неплохо. Начали они с мойки, а если широко расс- тавить ноги, то можно приблизиться и к очагу, с очага перепрыгнуть на дровяной ларь, с ларя, через полку со шляпами, вниз на стол, а оттуда, через два стула, к угловому шкафчику. Между угловым шкафчиком и мойкой расстояние было несколько метров, но, к счастью, там стояла лошадь, и если вскочить на нее со стороны хвоста и съехать вниз с другого конца, с головы, а затем в нужный момент сделать резкий поворот, приземляешься прямо на мойку. Когда они поиграли так некоторое время и платье Анники уже не было чуть похуже самого нарядного, а чуть похуже того, что было самым что ни есть ненарядным, а Томми стал черным, как трубочист, они решили приду- мать какую-нибудь новую игру. - А что, если подняться на чердак и поздороваться с привидением? - предложила Пиппи. Анника задохнулась от страха. - У тебя во... во... водятся на чердаке привидения? - спросила она. - Водятся ли там привидения? Целая куча! - заявила Пиппи. - Там, на- верху, разные привидения и призраки так кишмя и кишат. Просто ходишь и натыкаешься на них на каждом шагу. Пойдем туда? - О! - воскликнула Анника и с упреком посмотрела на Пиппи. - Мама сказала, что никаких привидений и призраков на свете нет, - задорно произнес Томми. - И я так думаю, - сказала Пиппи. - Их нет нигде, кроме как здесь, потому что все, какие только есть на свете, живут у меня на чердаке. И незачем просить их переселиться в другое место. Но они не опасны. Они только щиплют тебя за руки так, что остаются синяки, а еще - воют да иг- рают в кегли своими головами. - И... и... играют в кегли своими головами? - прошептала Анника. - Именно это они и делают, - ответила Пиппи. - Пошли поднимемся на- верх и поболтаем с ними. Я здорово играю в кегли. Томми не хотел и виду подать, что боится, да и, по правде говоря, очень хотел бы увидеть призрака. Будет что порассказать мальчишкам в школе! И кроме того, он утешался тем, что призраки наверняка не посмеют напасть на Пиппи. Он твердо решил пойти вместе с ней. А бедная Анника ни за что не хотела подниматься на чердак, но потом подумала, что вдруг ка- кой-нибудь маленький-премаленький призрак прокрадется к ней вниз, пока она сидит тут одна на кухне. И это решило дело! Лучше быть вместе с Пип- пи и Томми среди тысячи призраков, чем здесь, на кухне, одной с самым маленьким-премаленьким призраком-детенышем. Пиппи шла первой. Она отворила дверь на лестницу, ведущую на чердак. Томми крепко вцепился в Пиппи, а Анника еще крепче - в Томми. Так они стали подниматься по лестнице. От каждого их шага лестница скрипела и трещала. Томми уже начал было подумывать, не лучше ли отказаться от этой затеи, а Аннике и подумывать не надо было. Она с самого начала была в этом уверена. Однако мало-помалу лестница кончилась, и они оказались на чердаке. Там было так темно, хоть глаз выколи, если не считать узенького луча света, падавшего наискосок на пол. А когда ветер дул в щели, во всех уг- лах раздавались писк и вздохи. - Привет вам всем, эй, вы, призраки! - заорала Пиппи. Но если на чердаке и был какой ни на есть призрак, то он все равно не ответил. - Так я и думала, - заявила Пиппи. - Они пошли на заседание правления Общества Призраков и Привидений. У Анники вырвался вздох облегчения: она горячо желала, чтобы заседа- ние продлилось как можно дольше. Но тут в одном из углов чердака раздал- ся какой-то ужасающий звук. - Клэуитт! - завыл кто-то во мраке, и мгновение спустя Томми увидел, как кто-то с шумом несется на него. Он почувствовал, как что-то пахнуло ему в лоб, и увидел, как что-то черное исчезает в маленьком слуховом оконце, которое было открыто. И он в страхе закричал: - Призрак, призрак! И Анника тоже закричала. - Бедняга опаздывает на заседание! - сказала Пиппи. - Если только это призрак, а не сова. Вообще-то призраков на свете нет, - немного погодя добавила она. - Так что чем больше я об этом думаю, тем больше уверена, что это - сова. Тому, кто станет утверждать, что на свете водятся приз- раки, я сверну шею! - Ага, но ты сама это говорила, - напомнила Анника. - Вот как, неужели я это говорила? - удивилась Пиппи. - Тогда придет- ся мне свернуть шею самой себе. И, крепко схватив себя за собственный нос, она изо всех сил стала его вертеть. После этого Томми и Анника почувствовали себя немного спокойнее. Они даже так расхрабрились, что осмелились подойти к окошку и взглянуть на сад. По небу проносились мимо большие темные тучи и делали все возмож- ное, чтобы затмить луну. А деревья шумели. Томми и Анника обернулись. Но тут - о, ужас! - они увидели белую фи- гуру, которая надвигалась прямо на них. - Привидение! - дико завопил Томми. Анника так испугалась, что не могла даже кричать. А белая фигура все приближалась, и Томми с Анникой вцепились друг в друга и крепко зажмури- ли глаза. Но тут они услыхали, как привидение сказало: - Гляньте-ка, что я нашла! Папина ночная рубашка лежала вон там, в старом матросском сундучке. Если я подошью ее со всех сторон, то смогу носить. Пиппи подошла к ним в длиннющей ночной рубашке, волочившейся по полу. - О, Пиппи, я чуть не умерла от страха! - сказала Анника. - Ну да! Ночные рубашки не смертельно опасны, - заверила ее Пиппи. - Они кусаются только в целях самозащиты. Пиппи надумала как следует обыскать матросский сундучок. Она поднесла его к окну и откинула крышку, так что скудный свет луны озарил содержи- мое. Там лежало довольно много старой одежды, которую она просто кинула на пол чердака. Под ней нашли бинокль, несколько старых книг, три писто- лета, шпагу и мешок с золотыми монетами. - Тидде-ли-пум и пидде-ли-дей! - сказала довольная Пиппи. - Как интересно! - произнес Томми. Пиппи собрала все вещи в папину ночную рубашку, и дети снова спусти- лись вниз, на кухню. Анника была страшно рада уйти с чердака. - Никогда не разрешайте детям брать в руки огнестрельное оружие! - сказала Пиппи, взяв в каждую руку по пистолету. - А иначе легко может случиться несчастье, - заявила она, одновременно нажав на спусковые кур- ки у обоих пистолетов. - Здорово шарахнуло! - констатировала она, взгля- нув вверх, на потолок. Там, на том самом месте, куда вошли пули, видне- лись две дырочки. - Кто знает, - с надеждой сказала она, - может, пули пробили потолок и угодили какомунибудь из призраков в ноги? В следующий раз они еще по- думают, стоит ли им пугать невинных маленьких детей. Потому что если да- же призраков и нет на свете, то им, верно, вовсе незачем пугать людей до смерти, чтобы они чокнулись, так я думаю. Хотите, я дам каждому из вас по пистолету? - спросила она. Томми пришел в восторг, да и Анника тоже очень захотела иметь писто- лет, только если он не заряжен. - Теперь, если захотим, мы можем сколотить разбойничью шайку, - зая- вила Пиппи, приставив к глазам бинокль. - Мне кажется, с его помощью я могу почти видеть блох в Южной Америке, - продолжала она. - Если мы ско- лотим разбойничью шайку, бинокль тоже пригодится. В эту минуту в дверь постучали. Это был папа Томми и Анники, который пришел за своими детьми. Он объявил, что давно уже пора ложиться спать. Томми и Анника торопливо стали благодарить, прощаться с Пиппи и собирать свои вещи - флейту, и брошку, и пистолеты. Пиппи вышла на веранду проводить гостей и увидела вскоре, как они уходят по садовой дорожке. Обернувшись, они помахали Пиппи рукой. Свет из дома падал на нее. Пиппи стояла на веранде в ночной рубашке своего папы, такой длиннющей, что она волочилась по полу, ее тугие рыжие косич- ки торчали торчком. В одной руке она держала пистолет, в другой шпагу. И отдавала ею честь. Когда Томми и Анника и их папа подошли к калитке, они услыхали, как Пиппи что-то кричит им вслед. Они остановились и прислушались. Деревья шумели, так что они едва могли расслышать ее слова. Но все-таки расслы- шали. - Когда я вырасту, то стану морской разбойницей! - орала она. - А вы?  * ПИППИ ДЛИННЫЙЧУЛОК САДИТСЯ НА КОРАБЛЬ *  Если бы кто-нибудь оказался в этом маленьком-премаленьком городке хо- тя бы проездом и вдруг заблудился на окраине, он обязательно заметил бы Виллу "Виллекулла". И вовсе не потому, что было в ней что-то особенное, - самая что ни на есть обыкновенная развалюха, окруженная заброшенным садом. Однако незнакомец, скорее всего, остановился бы и захотел узнать, кто живет в этом доме. Все жители маленькогопремаленького городка, ко- нечно, знали, кто там живет и почему на веранде этого дома стоит лошадь. Но человек, приехавший издалека, знать этого не мог. И он, ясное дело, удивился бы. В особенности если час был поздний, почти темно, а по саду бегала маленькая девочка и по всему было видно, что она вовсе не собира- ется ложиться спать. И тогда он непременно подумал бы: "Интересно, поче- му мама этой девочки не отправит ее в постель? Ведь все дети в это время уже спят". Откуда ему знать, что мамы у этой девочки не было? И папы у нее тоже не было. Она жила на Вилле "Виллекулла", что значит "Вилла Вверхтормаш- ками", или "Дом Вверхдном", совсем одна. Хотя и не совсем-пресовсем, ес- ли уж говорить точно. На веранде у нее жила лошадь. И потом у нее была обезьянка, которую звали господин Нильссон. Но откуда знать об этому приезжему! А если бы девочка подошла к калитке, - ей это захотелось бы сделать непременно, ведь она любила поболтать, - то незнакомец вос- пользовался бы случаем, чтобы хорошенько ее разглядеть. И при этом он обязательно подумал бы: "Даже у рыжих детей я никогда не видел столько веснушек!" И после мысленно добавил бы: "Собственно говоря, ужасно сим- патично быть веснушчатой и рыжеволосой! Если и выглядеть к тому же отча- янно веселой, как эта малышка". Потом его, может быть, заинтересовало бы, как зовут эту рыженькую девчушку, которая ходит одна по саду поздним вечером, и, если бы он сто- ял у самой садовой калитки, ему стоило лишь спросить: - Как тебя зовут? И тут же послышался бы звонкий и веселый ответ: - Меня зовут Пиппилотта Виктуалия Рульгардина Крусмюнта Эфраимсдоттер Длинныйчулок, дочь капитана Эфраима Длинныйчулок, который раньше был грозой морей, а теперь - негритянский король. Но все называют меня прос- то Пиппи. Вот оно что! Стало быть, эту девочку звали Пиппи Длинныйчулок. А что папа у нее негритянский король - это она сама так решила. Потому что ее папу однажды, когда он вместе с Пиппи плавал под парусом, сдуло в море, и он исчез. Но ведь папа Пиппи был довольно толстый, и она решила, что он никак не мог утонуть. Скорее всего, волны выбросили его на остров, после чего он стал королем и правил множеством негров. Пиппи была в этом уверена. Если у незнакомца было в тот вечер свободное время, если он не спешил на поезд и мог поболтать с Пиппи подольше, он узнал бы, что она живет на Вилле Вверхтормашками совсем одна, если не считать лошадь и обезьянку. А если у незнакомца было доброе сердце, он тут же подумал бы: "Бедный ре- бенок, на что же она, собственно говоря, живет? " Но об этом ему вовсе не следовало беспокоиться. - Я богата, как тролль, - говорила сама Пиппи. И это была чистая правда. Папа подарил ей целый чемодан золотых мо- нет. Так что незнакомцу вовсе не нужно было беспокоиться за нее. Она от- лично справлялась со всем и без мамы. Конечно, некому было говорить ей по вечерам: "Ложись спать!" Но Пиппи нашла прекрасный выход: она говори- ла это сама себе. Иногда она делала это не раньше десяти: Пиппи никак не могла поверить, что детям обязательно нужно ложиться в кровать в семь вечера. Ведь в это время все самое интересное только начинается! Поэтому незнакомец напрасно удивлялся бы при виде того, как Пиппи носится по са- ду, когда солнце уже село, спустилась прохлада, а Томми и Анника давно посапывали, лежа в своих кроватях. А кто такие Томми и Анника? Ой, ну конечно, проезжий незнакомец о них и понятия не имел! А я знаю, что Томми и Анника - друзья Пиппи, с кото- рыми она играла. Они жили в доме рядом с Виллой Вверхтормашками. Жаль, что этот проезжий не пришел сюда чуть пораньше. Ведь Томми и Анника тор- чали у Пиппи целыми днями, не считая того времени, когда бывали в школе или ели дома. Но так поздно вечером они, конечно, спали, ведь у них были папа и мама, которые считали, что детям полезнее всего ложиться спать в семь часов. Если бы у того незнакомца была целая куча свободного времени, он, после того как Пиппи пожелала ему спокойной ночи и отошла от калитки, постоял бы еще немножко. Ну просто для того, чтобы посмотреть, в самом ли деле Пиппи, оставшись одна, сразу же отправилась спать. Он мог бы спрятаться за оградой и осторожно подглядывать за ней. Кто знает, а вдруг Пиппи вздумалось бы покататься верхом, как она любила иногда по вечерам. Кто знает, а вдруг она пошла бы на веранду, подняла на своих сильных руках лошадь и вынесла бы ее в сад! Тут уж незнакомый проезжий точно стал бы тереть глаза, проверяя, не видится ли ему все это во сне. "Что же это в самом деле за девочка? - сказал бы он про себя, выгля- дывая из-за дерева. - И как это только у нее хватает сил поднять лошадь? В жизни не видел я таких странных детей! " И в этом он был бы совершенно прав. Пиппи была самым удивительным ре- бенком, по крайней мере в этом городке. Может, в других местах и есть более удивительные дети, но в этом маленьком-премаленьком городке никого удивительнее Пиппи не было. И нигде-нигде, ни в этом маленьком городке и ни в каком другом месте на всем земном шаре, не было никого, кто бы мог помериться с ней силой. ПИППИ ХОДИТ ПО МАГАЗИНАМ В один прекрасный день, когда солнце светило, птицы щебетали, а во всех канавах журчала вода, Томми и Анника прибежали к Пиппи, подпрыгивая от радости. Томми прихватил с собой несколько кусочков сахара для лоша- ди. Они сначала постояли на веранде и похлопали по спине лошадь, а потом уже пошли к Пиппи. Когда они вошли к ней в комнату, она еще спала. Ноги она, как всегда, положила на подушку, а голову спрятала под одеяло. Ан- ника ущипнула ее за большой палец ноги и сказала: - Просыпайся! Господин Нильссон, маленькая мартышка, уже проснулся и сидел под по- толком на лампе. Тут одеяло стало понемножку шевелиться, и из-под него высунулась рыжая голова. Пиппи широко раскрыла свои светлые глаза и улыбнулась. - Ну и ну, так это вы щиплете меня за ноги! Мне приснилось, будто это мой папа - негритянский король - проверяет, нет ли у меня мозолей. Она села на край кровати и натянула на ноги чулки - один коричневый, другой черный. - Да, как бы не так, пока их вот носишь на ногах, никаких мозолей не натрешь, - сказала она, надевая большие черные туфли, вдвое больше ее ног. - Пиппи, что мы сегодня будем делать? - спросил Томми. - Нас с Анни- кой отпустили из школы. - Ха! Успеем придумать. Скакать вокруг рождественской елки мы не мо- жем, это мы делали три месяца тому назад. Кататься по льду до обеда тоже не получится! Копать золото было бы здорово, но это у нас тоже не вый- дет, ведь мы не знаем, где оно зарыто. Между прочим, больше всего золота находится на Аляске, там, куда ни пойдешь, наткнешься на золотоискате- лей. Нет, нам надо придумать что-нибудь другое. - Да, что-нибудь поинтереснее, - сказала Анника. Пиппи заплела свои волосы в две тугие косички, которые встали торч- ком, и задумалась. - А что, если нам отправиться в город и походить по магазинам? - спросила она наконец. - Так ведь у нас нет денег, - возразил Томми. - А у меня есть, - ответила Пиппи. И чтобы доказать это, она тут же открыла свой чемодан, битком набитый золотыми монетами. Пиппи зачерпнула целую пригоршню монет и высыпала их в карман своего передника. - Вот только найду свою шляпу, и тогда порядок, можно отправляться. Но шляпа куда-то подевалась. Пиппи заглянула в дровяной ларь, но там ее почему-то не оказалось. Заглянула в хлебницу, стоявшую в кладовке, но там лежала только подвязка для чулок, сломанный будильник и маленький сухарик. Под конец она пошарила на полке для шляп, но нашла там только сковородку, отвертку и кусочек сыра. - Никакого порядка в этом доме, разве тут найдешь что-нибудь! - недо- вольно заявила Пиппи. - Правда, этот кусок сыра я давно искала, хорошо, что он нашелся. Где ты, шляпа? - закричала она. - Пойдешь ты с нами в магазин или нет? Если ты сейчас же не найдешься, будет поздно. Но шляпа так и не нашлась. - Ах так, сама виновата, раз ты такая глупая. Не жалуйся после, когда я приду домой, - добавила она строго. Вскоре они уже топали по дороге в город: Томми, Анника и Пиппи с гос- подином Нильссоном на плече. Солнце сияло так ярко, небо было такое го- лубое, а дети были такие довольные! В придорожной канаве бурлила вода. Канава была глубокая, до краев наполненная водой. - Люблю канавы, - сказала Пиппи и, не раздумывая долго, прыгнула в канаву. Вода была ей выше колен, и когда Пиппи стала прыгать по ней, то забрызгала Томми и Аннику. - Я буду понарошку кораблем, - сказала она и помчалась по воде. Но тут она споткнулась и упала в воду. - Нет, я буду подводной лодкой, - вовсе не огорчаясь, объявила она, когда вынырнула. - Но ведь ты, Пиппи, насквозь промокла, - испугалась Анника. - Ну и что из того? - ответила Пиппи. - Кто сказал, что дети обяза- тельно должны быть сухими? Я слыхала, что от холодного обливания люди здоровеют. Это только в нашей стране выдумали, будто детям нельзя ходить по канавам. В Америке в канавах полным-полно детей, даже воде тесно. Де- ти сидят там круглый год. Правда, зимой они примерзают, изо льда торчат одни головы. Мамы кормят их компотом и котлетами прямо в канавах, ведь обедать домой им никак не прийти. Но они здоровы, как ядрышки орехов, будьте уверены! Освещенный весенним солнцем маленький город выглядел вполне симпатич- но. Узенькие, мощенные булыжником улицы вились как хотели между домами. Почти у каждого дома на клумбах в маленьких садиках пробивались подснеж- ники и к