Оцените этот текст:


----------------------------------------------------------------------------
     А.  П.  Чехов.  Полное  собрание  сочинений  и  писем  в  30-ти  томах.
Сочинения. Том 1. М., "Наука", 1983
     OCR 1996-2000 Алексей Комаров
----------------------------------------------------------------------------

     Почтовый поезд номер такой-то мчится на всех парах от станции  "Веселый
Трах-Тарарах" до станции "Спасайся, кто может!". Локомотив  свистит,  шипит,
пыхтит, сопит... Вагоны дрожат и своими неподмазанными колесами воют волками
и кричат совами. На небе, на земле и в вагонах тьма... "Что-то будет! что-то
будет!" - стучат дрожащие от  старости  лет  вагоны...  "Огого-гого-о-о!"  -
подхватывает локомотив... По вагонам вместе с карманолюбцами гуляют сквозные
ветры. Страшно... Я высовываю свою  голову  в  окно  и  бесцельно  смотрю  в
бесконечную даль. Все огни зеленые: скандал, надо полагать,  еще  не  скоро.
Диска  и  станционных  огней  не  видно...  Тьма,  тоска,  мысль  о  смерти,
воспоминания детства... Боже мой!
     - Грешен!! - шепчу я. - Ох, как грешен!..
     Кто-то лезет в мой задний карман. В кармане  нет  ничего,  но  все-таки
ужасно... Я оборачиваюсь. Предо мной незнакомец. На нем соломенная  шляпа  и
темно-серая блуза.
     - Что вам угодно? - спрашиваю я его, ощупывая свои карманы.
     - Ничего-с! Я в окно смотрю-с! - отвечает он, отдергивая руку и налегая
мне на спину.
     Слышен сиплый пронзительный свист... Поезд начинает  идти  все  тише  и
тише и наконец останавливается. Выхожу из вагона и иду к буфету  выпить  для
храбрости. У буфета теснится публика и поездная бригада.
     -  Гм...  Водка,  а  не  горько!  -  говорит  солидный  обер-кондуктор,
обращаясь к толстому господину. Толстый господин хочет что-то сказать  и  не
может: поперек горла остановился у него годовалый бутерброд,
     - Жиндаррр!!! Жиндаррр!!! - кричит кто-то на плацформе  таким  голосом,
каким во время оно, до потопа, кричали  голодные  мастодонты,  ихтиозавры  и
плезиозавры... Иду посмотреть, в чем дело... У  одного  из  вагонов  первого
класса стоит господин с  кокардой  и  указывает  публике  на  свои  ноги.  С
несчастного, в то время когда он спал, стащили сапоги и чулки...
     - В чем же я поеду теперь? - кричит он. - Мне  до  Ррревеля  ехать!  Вы
должны смотреть!
     Перед  ним  стоит  жандарм  и  уверяет  его,  что  "здесь  кричать   не
приходится"... Иду в свой вагон э 224. В моем вагоне все то же: тьма,  храп,
табачный  и  сивушный  запахи,  пахнет  русским  духом.  Возле  меня  храпит
рыженький судебный следователь, едущий в Киев из Рязани... В двух-трех шагах
от следователя дремлет хорошенькая... Крестьянин, в соломенной шляпе, сопит,
пыхтит, переворачивается на все бока и не знает, куда положить свои  длинные
ноги. Кто-то в углу закусывает и чамкает  во  всеуслышание...  Под  скамьями
спит богатырским сном народ. Скрипит дверь. Входят две сморщенные старушонки
с котомками на спинах...
     - Сядем сюда, мать моя! - говорит одна. - Темень-то какая! Искушение да
и только... Никак наступила на кого... А где Пахом?
     - Пахом? Ах, батюшти! Где ж это он? Ах, батюшти!
     Старушонка суетится, отворяет окно и осматривает плацформу.
     - Пахо-ом! - дребезжит она. - Где ты? Пахом! Мы тутотко!
     - У меня беда-а! - кричит голос за окном. - В машину не пущают!
     - Не пущают? Который это не пущает?  Плюнь!  Не  может  тебя  никто  не
пустить, ежели у тебя настоящий билет есть!
     - Билеты уже не продают! Касс заперли!
     По плацформе кто-то ведет лошадь. Топот и фырканье.
     - Сдай назад! - кричит жандарм. - Куда лезешь? Чего скандалишь?
     - Петровна! - стонет Пахом.
     Петровна сбрасывает с себя узел, хватает в руки большой жестяной чайник
и выбегает из вагона. Бьет  второй  звонок.  Входит  маленький  кондуктор  с
черными усиками.
     - Вы бы взяли билет! - обращается он к старцу, сидящему против меня.  -
Контролер здесь!
     - Да? Гм... Это нехорошо... Какой?.. Князь?
     - Ну... Князя сюда и палками не загонишь...
     - Так кто же? С бородой?
     - Да, с бородой...
     - Ну, коли этот, то ничего. Он добрый человек.
     - Как хотите.
     - А много зайцев едет?
     - Душ сорок будет.
     - Ннно? Молодцы! Ай да коммерсанты!
     Сердце у меня сжимается. Я тоже зайцем еду. Я всегда  езжу  зайцем.  На
железных дорогах  зайцами  называются  гг.пассажиры,  затрудняющие  разменом
денег не кассиров, а кондукторов. Хорошо, читатель,  ездить  зайцем!  Зайцам
полагается, по нигде еще не напечатанному тарифу, 75% уступки, им  не  нужно
толпиться  около  кассы,  вынимать  ежеминутно  из  кармана  билет,  с  ними
кондуктора вежливее и... все что хотите, одним словом!
     - Чтоб я заплатил когда-нибудь и что-нибудь!? - бормочет старец.  -  Да
никогда! Я плачу кондуктору. У кондуктора меньше денег, чем у Полякова!
     Дребезжит третий звонок.
     - Ах, матушки! - хлопочет старушонка. - Где ж это Петровна? Ведь вот уж
и третий звонок! Наказание божие... Осталась! Осталась бедная... А  вещи  ее
тут... Што с вещами-то делать, с сумочкой? Родимые мои, ведь она осталась!
     Старушонка на минуту задумывается.
     - Пущай с вещами остается! - говорит она и бросает сумочку  Петровны  в
окно.
     Едем к станции Халдеево, а  по  путеводителю  "Фрум  -  Общая  Могила".
Входят контролер и обер-кондуктор со свечой.
     - Вашшш... билеты! - кричит обер-кондуктор.
     - Ваш билет! - обращается контролер ко мне и к старцу.
     Мы ежимся, сжимаемся, прячем руки и впиваемся глазами в ободряющее лицо
обер-кондуктора.
     - Получите! - говорит контролер своему спутнику и отходит. Мы спасены.
     - Ваш билет! Ты! Ваш билет! -  толкает  обер-кондуктор  спящего  парня.
Парень просыпается и вынимает из шапки желтый билетик.
     - Куда же ты едешь? - говорит контролер, вертя между пальцами билет.  -
Ты не туда едешь!
     - Ты, дуб, не туда едешь! - говорит обер-кондуктор.  -  Ты  не  на  тот
поезд сел, голова!  Тебе  нужно  на  Живодерово,  а  мы  едем  на  Халдеево!
Вааазьми! Вот не нужно быть никогда дураком!
     Парень усиленно моргает глазами, тупо смотрит на улыбающуюся публику  и
начинает тереть рукавом глаза.
     - Ты не плачь! - советует публика. - Ты лучше попроси!  Такой  здоровый
болван, а ревешь! Женат небось, детей имеешь.
     - Вашшш... билет!.. - обращается обер-кондуктор к косарю в цилиндре.
     - Га?
     - Вашшш... билеты! Поворачивайся!
     - Билет? Нешто нужно?
     - Билет!!!
     - Понимаем... Отчего не дать, коли нужно? Даадим! - Косарь  в  цилиндре
лезет за пазуху и со скоростью двух с половиною вершков  в  час  вытаскивает
оттуда засаленную бумагу и подает ее контролеру.
     - Кого даешь? Это паспорт! Ты давай билет!
     - Другого у меня билета нету! - говорит косарь, видимо встревоженный.
     - Как же ты едешь, когда у тебя нет билета?
     - Да я заплатил.
     - Кому ты заплатил? Что врешь?
     - Кондухтырю.
     - Какому?
     - А шут его знает какому! Кондухтырю, вот и все...  Не  бери,  говорил,
билета, мы тебя и так провезем... Ну, я и не взял...
     - А вот мы с тобой на станции поговорим! Мадам, ваш билет!
     Дверь скрипит, отворяется,  и  ко  всеобщему  нашему  удивлению  входит
Петровна.
     -  Насилу,  мать  моя,  нашла  свой  вагон...  Кто  их  разберет,   все
одинаковые... А Пахома так и не впустили, аспиды... Где моя сумочка?
     - Гм... Искушение... Я тебе ее в окошко выбросила!  Я  думала,  что  ты
осталась!
     - Куда бросила?
     - В окно... Кто ж тебя знал?
     - Спасибо... Кто тебя просил? Ну  да  и  ведьма,  прости  господи!  Что
теперь  делать?  Своей  не  бросила,  паскуда...  Морду  бы  свою  ты  лучше
выбросила! Аааа... штоб тебе повылазило!
     -  Нужно  будет  со  следующей  станции  телеграфировать!  -   советует
смеющаяся публика.
     Петровна начинает голосить и нечестиво браниться. Ее  подруга  держится
за свою суму и также плачет. Входит кондуктор.
     - Чьи веш-ш-ш...чи! - выкрикивает он, держа в руках вещи Петровны.
     - Хорошенькая!  -  шепчет  мне  мой  vis-à-vis  старец,  кивая  на
хорошенькую. - Г-м-м-м... хорррошенькая... Черт подери, хлороформу нет!  Дал
бы ей понюхать, да и целуй во все лопатки! Благо все спят!..
     Соломенная  шляпа  ворочается  и  во  всеуслышание  сердится  на   свои
непослушные ноги.
     - Ученые... - бормочет он. - Ученые... Небось, против естества вещей  и
предметов не пойдешь!.. Ученые... гм... Небось не  сделают  так,  чтоб  ноги
можно было отвинчивать и привинчивать по произволению!
     - Я тут ни  при  чем...  Спросите  товарища  прокурора!  -  бредит  мой
сосед-следователь.
     В дальнем углу два гимназиста, унтер-офицер и молодой человек  в  синих
очках при свете четырех папирос жарят в картеж...
     Направо от меня сидит высокая барыня из породы "само собою разумеется".
От нее разит пудрой и пачулями.
     - Ах, что за прелесть эта дорога! - шепчет над ее ухом  какой-то  гусь,
шепчет приторно до... до отвращения, как-то французисто выговаривая буквы г,
н и р. - Нигде так быстро и приятно не бывает сближение, как в дороге! Люблю
тебя, дорога!
     Поцелуй... Другой... Черт знает что! Хорошенькая  просыпается,  обводит
глазами публику и... бессознательно кладет головку на  плечо  соседа,  жреца
Фемиды... а он, дурак, спит!!
     Поезд останавливается. Полустанок.
     - Поезд стоит две минуты... - бормочет  сиплый,  надтреснутый  бас  вне
вагона. Проходят две минуты, проходят  еще  две...  Проходит  пять,  десять,
двадцать, а поезд все еще стоит. Что за черт? Выхожу из вагона и направляюсь
к локомотиву.
     - Иван Матвеич! Скоро ж ты, наконец? Черт! - кричит обер-кондуктор  под
локомотив.
     Из-под локомотива выползает  на  брюхе  машинист,  красный,  мокрый,  с
куском сажи на носу...
     - У тебя есть бог или нет? - обращается  он  к  обер-кондуктору.  -  Ты
человек или нет? Что подгоняешь? Не видишь, что ли?  Ааа...  чтоб  вам  всем
повылазило!.. Разве это локомотив? Это не локомотив, а  тряпка!  Не  могу  я
везти на нем!
     - Что же делать?
     - Делай что хочешь! Давай другой, а на этом не поеду!  Да  ты  войди  в
положение...
     Помощники машиниста  бегают  вокруг  неисправного  локомотива,  стучат,
кричат... Начальник станции в красной фуражке  стоит  возле  и  рассказывает
своему помощнику анекдоты из превеселого еврейского  быта...  Идет  дождь...
Направляюсь  в  вагон...  Мимо  мчится  незнакомец  в  соломенной  шляпе   и
темно-серой блузе... В его руках чемодан. Чемодан этот мой... Боже мой!

     О произведении: Даты написания:
     1881 г.

----------------------------------------------------------------------------
     Права на это собрание электронных текстов  и  сами  электронные  тексты
принадлежат   Алексею   Комарову,   1996-2000   год.   Разрешено   свободное
распространение текстов при условии сохранения целостности  текста  (включая
данную информацию). Разрешено  свободное  использование  для  некоммерческих
целей при условии ссылки на источник - Интернет-библиотеку Алексея Комарова.
----------------------------------------------------------------------------

Last-modified: Sat, 20 Oct 2001 07:18:16 GMT
Оцените этот текст: