необходимо будет также рассмотреть предложение президента о наступлении на северо-восток с северной части Адриатического моря. Затем Сталин спросил, сколько англо-американских, войск надо будет выделить, если Турция вступит в войну? Отметив, что я выражаю только свое личное мнение, я сказал, что потребуется самое большее две или три дивизии для того, чтобы занять острова в Эгейском море, и, кроме того, нам, вероятно, придется дать Турции около двадцати авиаэскадрилий и несколько зенитных полков для ее защиты. Как авиаэскадрильи, так и зенитные части могут быть выделены без ущерба для других операций. Сталин считал, что было бы ошибкой посылать часть наших войск в Турцию и в другие места и часть в Южную Францию. Наиболее правильно было бы сделать "Оверлорд" главной операцией в 1944 году и, как только Рим будет занят, послать все имеющиеся в Италии войска в Южную Францию. Эти войска могли бы потом, когда начнется вторжение, соединиться с войсками "Оверлорд". Франция является самым слабым звеном на германском фронте. Он лично не думает, что Турция согласится вступить в войну. Затем я сказал, что полностью согласен с замечаниями маршала Сталина о нежелательности распыления сил, но осуществление моего предложения потребует только горстки дивизий -- двух или трех, которые могли бы быть хорошо использованы для установления контакта с Турцией. Что же касается авиации, то можно будет использовать военно-воздушные силы, которые защищают Египет; они лишь передвинутся на более передовые базы. Таким образом, не потребуется значительного отвлечения сил ни с итальянского фронта, ни от операции "Оверлорд". Сталин считал, что вполне имело бы смысл занять эти острова, если бы это можно было сделать тремя или четырьмя дивизиями. Я сказал, что меня больше всего тревожит интервал шестимесячной бездеятельности между захватом Рима и операцией "Оверлорд". Мы должны бить противника все время, и поэтому предложенные мною операции, хотя они, безусловно, имеют второстепенный характер, должны быть внимательно обсуждены. Сталин повторил, что "Оверлорд" является очень серьезной операцией и что лучше помочь ее осуществлению путем вторжения в Южную Францию. Он даже предпочел бы занять оборонительную позицию в Италии и воздержаться пока от занятия Рима, если бы вместо этого можно было вторгнуться в Южную Францию, скажем, десятью дивизиями. Спустя два месяца последовала бы операция "Оверлорд", и тогда обе армии вторжения могли бы соединиться. Я ответил, что мы не станем сильнее, если откажемся от наступления на Рим; наоборот, как только мы займем город, наши позиции укрепятся в результате уничтожения или разгрома десяти-одиннадцати германских дивизий. Кроме того, нам нужны аэродромы к северу от Рима для бомбардировки Германии. Мы не можем отказаться от занятия Рима -- это рассматривалось бы всеми как сокрушительное поражение, и английский парламент ни за что не согласится на это. * * * Президент затем заявил, что сроки операций должны быть обсуждены самым внимательным образом. Любая операция в восточной части Средиземного моря повлекла бы за собой отсрочку операции "Оверлорд" до июня или до июля. Он лично против такой отсрочки, если ее можно избежать. Поэтому он предложил, чтобы военные эксперты рассмотрели возможности операции против Южной Франции в сроки, предложенные Сталиным, то есть за два месяца До операции "Оверлорд", причем исходить надо из того, что операция "Оверлорд" должна начаться в намеченное время. Сталин заявил, что опыт, накопленный Советским Союзом за последние два года войны, показал, что крупное наступление, предпринятое только с одного направления, редко дает результаты. Лучше всего начать наступление одновременно с двух или больше направлений. Это заставляет противника распылять свои силы и в то же время создает возможности для атак при условии, что эти направления настолько близки друг к другу, что можно установить контакт и увеличить силу наступления в целом. Он сказал, что этот принцип вполне применим и к обсуждаемой проблеме. Я в принципе не возражал против этой точки зрения. Сделанные мною предложения об оказании небольшой помощи Югославии и Турции, сказал я, отнюдь не противоречат этой общей установке. В то же время я прошу отметить, что я ни при каких обстоятельствах не соглашусь приостановить операции средиземноморских армий, включающих двадцать английских и подчиненных англичанам дивизий, к тому же только для того, чтобы точно выдержать срок -- первое мая -- начала операции "Оверлорд". Если Турция откажется вступить в войну, -- что же, ничего не поделаешь. Я искренне надеюсь, что с меня не потребуют согласия на такие жесткие сроки операций, какие предлагает президент. Глава третья БЕСЕДЫ И СОВЕЩАНИЯ В воскресенье вечером 28 ноября президент Рузвельт пригласил нас на обед. Нас было человек десять или одиннадцать, включая переводчиков, и беседа вскоре приняла общий и серьезный характер. В этот первый вечер, когда мы прогуливались после обеда по комнате, я пригласил Сталина присесть на диван и предложил ему поговорить немного о том, что должно произойти после того, как война будет выиграна. Он с удовольствием согласился, и мы присели. К нам присоединился и Иден. "Давайте прежде всего рассмотрим самое худшее, что может произойти", -- сказал маршал. По его мнению, Германия имеет все возможности восстановить свои силы после этой войны и через сравнительно непродолжительное время начать новую. Он опасался возрождения германского национализма. После Версаля казалось, что мир обеспечен, однако Германия оправилась очень быстро. Поэтому мы должны создать сильный орган для того, чтобы помешать Германии начать новую войну. Он был убежден, что она оправится. Когда я спросил: "Как скоро?", он ответил: "В течение 15--20 лет". Я сказал, что надо обеспечить безопасность всего мира по крайней мере на 50 лет. Если же речь идет только о 15 или 20 годах, тогда выходит, что мы предали наших солдат. Сталин считал, что мы должны рассмотреть меры ограничения производственной мощности Германии. Немцы -- очень способный, трудолюбивый и изобретательный народ, и они быстро восстановят свои силы. Я ответил, что необходимы некоторые меры контроля. Я бы полностью запретил им иметь авиацию, как гражданскую, так и военную, а также генеральный штаб. "Вы, быть может, потребовали бы закрытия часовых заводов и мебельных фабрик, чтобы они не производили части для снарядов? -- спросил Сталин. -- Немцы выпускали игрушечные ружья, которые они использовали для обучения сотен тысяч людей стрельбе". "Ничто, -- сказал я, -- не стоит на месте. Мир движется вперед. Мы теперь кое-чему научились. Наш долг обеспечить безопасность в мире, по крайней мере, на 50 лет путем разоружения Германии, предотвращения перевооружения, установления контроля над германскими предприятиями, запрещения военной и гражданской авиации и путем далеко идущих территориальных изменений. Все зависит от того, смогут ли Великобритания, Соединенные Штаты и СССР сохранить тесную дружбу и контролировать Германию в своих общих интересах. Нам не следует бояться отдавать приказы, как только мы увидим опасность". "После первой мировой войны, -- сказал Сталин, -- тоже существовал контроль, но он ни к чему не привел". "Тогда мы еще были неопытны, -- ответил я, -- прошлая война не была в такой мере национальной войной, и Россия не участвовала в мирной конференции. На сей раз будет иначе". Я считал, что Пруссия должна быть изолирована и ослаблена, что Бавария, Австрия и Венгрия могли бы создать широкую мирную, неагрессивную конфедерацию. Я полагал также, что с Пруссией следует обойтись более сурово, чем с другими частями рейха, и это могло бы склонить их не связывать свою судьбу с Пруссией. Следует иметь в виду, что все это были настроения военного времени. "Все это хорошо, но недостаточно", -- сказал Сталин. "Россия, -- продолжал я, -- будет иметь свою армию. Великобритания и Соединенные Штаты -- свои морские флоты, авиацию. Кроме того, все эти три державы будут располагать и другими ресурсами. Все они будут сильно вооружены и не должны брать никакого обязательства о разоружении. Мы являемся попечителями всеобщего мира. Если наши усилия окажутся тщетными, то разразится хаос который, возможно, продлится целое столетие. Если мы будем сильны, мы сможем выполнить наши обязанности попечителей. Речь идет не только о сохранении мира, -- продолжал я. -- Эти три державы должны руководить будущим мира. Я не хочу навязывать какую-либо систему другим нациям. Я требую свободы и права всех наций развиваться так, как они хотят. Мы трое должны оставаться друзьями, чтобы обеспечить счастливую жизнь во всех странах". Сталин снова спросил, как же быть с Германией. Я ответил, что я не против трудящихся Германии, я лишь против руководителей и опасных комбинаций. Он сказал, что в рядах немецких дивизий много трудящихся, которые сражаются по приказу. Когда он спрашивал германских военнопленных, выходцев из трудящихся классов, почему они сражаются за Гитлера, они отвечали, что выполняют приказ. Таких военнопленных он расстреливал. * * * Я предложил обсудить польский вопрос. Он согласился и предложил мне начать. Я сказал, что мы объявили войну из-за Польши, поэтому Польша имеет для нас большое значение. Нет ничего важнее, чем безопасность западной границы России. Однако я не давал никаких обещаний относительно границ. Мне хотелось бы поговорить по душам с русскими по этому вопросу. Если маршал Сталин пожелает сказать нам, что он примерно думает, можно было бы обсудить этот вопрос и достигнуть некоторого соглашения. Маршал должен сказать мне, что он считает необходимым для защиты западных границ России. После этой войны в Европе, которая, возможно, закончится в 1944 году, Советский Союз будет исключительно сильным и Россия будет нести большую ответственность за любое решение, которое она примет в отношении Польши. Лично я считал, что Польша может продвинуться на запад, подобно солдатам, по команде "два шага влево". Если Польша наступит при этом кое-где на ногу Германии, то ничего не поделаешь, но сильная Польша необходима. Польша является инструментом, необходимым для европейского оркестра. Сталин сказал, что польский народ имеет свою культуру и свой язык, которые должны быть сохранены. Их невозможно уничтожить. "Не попытаемся ли мы, -- спросил я, -- наметить линии границ?" "Да". "У меня нет никаких полномочии от парламента определять границы, и, как я полагаю, их нет и у президента. Однако мы можем здесь, в Тегеране, проверить, смогут ли главы трех правительств, действия в согласии, наметить определенную политику, которую мы могли бы рекомендовать полякам и посоветовать им принять ее". Мы согласились изучить эту проблему. Сталин спросил, должны ли мы это делать без участия поляков. Я ответил "да" и сказал, что позже, когда все будет неофициально согласовано между нами, мы сможем обратиться к полякам. Тут Иден отметил, что его очень поразило заявление Сталина о том, что поляки могут продвинуться на запад вплоть до Одера. Он считает, что это заявление имеет обнадеживающий характер и он весьма этим доволен. Сталин спросил, не думаем ли мы, что он собирается проглотить Польшу. Иден ответил, что он не знает, сколько Россия собирается съесть, а сколько она оставит непереваренным. Сталин сказал, что русские не хотят ничего, что принадлежит другому народу, хотя они, возможно, откусят что-нибудь у Германии. Иден сказал, что то, что Польша потеряет на востоке, она может получить на западе. Сталин ответил, что такая возможность существует, но он не знает, как поступить в данном деле. Тогда я показал при помощи трех спичек, как я себе мыслю передвижение Польши на запад. Это понравилось Сталину, и на этом мы разошлись. * * * Утро 29-го было занято совещанием английских, советских и американских военных руководителей. Поскольку мне было известно, что Сталин и Рузвельт уже имели частный разговор и жили в одном и том же здании, я предложил президенту позавтракать вместе перед вторым пленарным заседанием, назначенным на вторую половину дня. Однако Рузвельт отклонил мое приглашение и прислал ко мне Гарримана с разъяснением, что он не хочет, чтобы Сталин знал, что мы встречаемся конфиденциально. Меня это удивило, ибо я считал, что все мы трое должны относиться друг к другу с одинаковым доверием. После завтрака президент имел новую беседу со Сталиным и Молотовым, во время которой обсуждалось много важных вопросов, включая, в частности, план Рузвельта об управлении послевоенным миром. Оно должно было осуществляться "четырьмя полицейскими", а именно СССР, Соединенными Штатами, Великобританией и Китаем. Это предложение не встретило поддержки со стороны Сталина. Он сказал, что "четверо полицейских" вряд ли могут рассчитывать на благосклонное отношение со стороны малых стран Европы. Он выразил сомнение в том, что Китай будет очень сильным государством после окончания войны, но если бы он и был таковым, европейские страны не согласились бы на то, чтобы Китай обладал в отношении них правом принуждения. В этом вопросе советский вождь показал себя определенно более проницательным и выказал гораздо более правильное понимание действительного положения вещей, нежели президент. Когда Сталин предложил в качестве альтернативы создание одного комитета для Европы и другого для Дальнего Востока, причем европейский комитет должен был бы состоять из Англии, России, Соединенных Штатов и, возможно, еще одной европейской страны, президент ответил, что это предложение несколько схоже с моей идеей региональных комитетов: одного для Европы, одного для Дальнего Востока и одного для Американского континента. Он, кажется, недостаточно ясно сказал, что, кроме того, я намечал создание верховного совета Объединенных Наций, в состав которого вошли бы три региональных комитета. Поскольку меня только значительно позднее информировали о том, что произошло, я не был в состоянии исправить это ошибочное представление. * * * Перед нашим вторым пленарным заседанием, начавшимся в 4 часа, я по поручению короля вручил Почетный меч, который был изготовлен по специальному заказу его величества в честь славной обороны Сталинграда. Большой зал был заполнен русскими офицерами и солдатами. Когда после нескольких пояснительных слов я вручил это великолепное оружие маршалу Сталину, он весьма внушительным жестом поднес его к губам и поцеловал. Затем он передал меч Ворошилову, который его уронил. Меч был вынесен из зала с большой торжественностью в сопровождении русского почетного караула. Когда эта процессия удалилась, я заметил, что президент, сидевший сбоку, был явно взволнован этой церемонией. После этого мы перешли в зал заседаний и заняли свои места за круглым столом, на сей раз вместе с начальниками штабов, которые должны были доложить нам о результатах своих утренних трудов. Начальник имперского генерального штаба сообщил, что они рассмотрели ряд операций и пришли к выводу, что если в Средиземном море ничего не будет предпринято до начала операции "Оверлорд", немцы смогут перебросить войска из Италии в Россию или в Северную Францию. Они рассмотрели план продвижения вверх по Итальянскому полуострову, план усиления партизанского движения в Югославии, с тем чтобы оно могло сковать германские дивизии на Балканах, и план вовлечения Турции в войну. Они также обсудили вопрос о высадке в Южной Франции, которая должна совпасть с операцией "Оверлорд". Портал сделал обзор наступления нашей бомбардировочной авиации, а Маршалл доложил о ходе сосредоточения американских вооруженных сил в Англии. Генерал Маршалл заявил, что проблема, стоящая перед западными союзниками в Европе, заключается не в нехватке войск или материалов, а в недостатке кораблей и десантных средств, а также аэродромов, достаточно близко расположенных к району операций. В особенности не хватает десантных судов, и наиболее острый недостаток ощущается в танкодесантных баржах, которые могут сразу взять на борт по 40 танков. Что же касается операции "Оверлорд", то переброска войск и материалов продолжается согласно плану. Самым непостоянным и ненадежным фактором во всех проблемах, стоящих перед союзниками, являются десантные средства. Выполнение программы их строительства было ускорено как в Соединенном Королевстве, так и в Соединенных Штатах с двоякой целью: 1) увеличения масштабов первого штурма в операции "Оверлорд" и 2) создания возможности для осуществления нами операций в Средиземном море, какие будут сочтены необходимыми. * * * Затем Сталин задал самый важный вопрос: "Кто будет командовать операцией "Оверлорд"?" Президент ответил, что это еще не решено. Сталин прямо сказал, что операция будет сведена к нулю, если вся подготовка к ней не будет поручена одному человеку. Рузвельт разъяснил, что это уже сделано. Английскому генералу Моргану выделен объединенный англо-американский штаб, и он уже в течение значительного времени разрабатывает планы этой операции. Фактически все уже решено, за исключением того, кто будет верховным командующим. Сталин заявил, что необходимо немедленно назначить человека, который нес бы ответственность не только за разработку плана, но и за его осуществление. Иначе может получиться, что, по мнению генерала Моргана, все будет уже готово, а верховный главнокомандующий, когда он будет назначен, может придерживаться совершенно иного взгляда и пожелает все изменить. Я сказал, что генерал Морган был назначен несколько месяцев назад объединенным англо-американским штабом с согласия президента и моего согласия главным штабным офицером при верховном командующем (который должен быть назначен). Правительство его величества выразило готовность действовать под началом американского командующего, поскольку Соединенные Штаты несут ответственность за сосредоточение сил вторжения и будут иметь превосходство в численности войск. С другой стороны, на Средиземном море фактически все военно-морские силы являются английскими, и мы имеем там также значительное превосходство в вооруженных силах. Поэтому мы считаем, что командование на этом театре должно быть поручено англичанину. Я сказал, что вопрос о назначении верховного главнокомандующего скорее подлежит обсуждению тремя главами правительств, чем на довольно широком заседании. Сталин сказал, что Советское правительство не претендует на право голоса в этом назначении. Оно желает лишь знать, кто будет этим главнокомандующим. Очень важно, чтобы это назначение было сделано по возможности скорее и чтобы генерал, который будет избран для этого, нес ответственность не только за подготовку плана, но и за его осуществление. Я согласился, что вопрос о том, кто будет командовать операцией "Оверлорд", является одним из важнейших моментов, которыми нужно заняться, и заявил, что он будет решен не позже ближайших двух недель. * * * Затем я изложил позицию Англии. Первый вопрос -- какую помощь могут оказать операции "Оверлорд" крупные вооруженные силы, уже сосредоточенные на Средиземном море? В частности, каковы масштабы операций, которые могут быть начаты против Южной Франции войсками, находящимися в Италии? Об этом плане уже упоминали президент и Сталин, но он еще не был изучен достаточно подробно для того, чтобы можно было высказать окончательное мнение. Сталин совершенно правильно подчеркнул значение клещеобразных операций, однако было бы явно бесполезно предпринимать наступление малыми силами, которые могли бы быть истреблены до прибытия главных сил. Высказывая свое личное мнение, я заявил, что на Средиземном море следует оставить такое количество десантных судов, которое было бы достаточно для переброски, по меньшей мере, двух дивизий. При наличии этих десантных средств мы могли бы поддержать наступление вверх по итальянскому "сапогу" десантными фланговыми ударами и, таким образом, избежать медленных и трудных методов фронтальной атаки. Кроме того, наличие этих десантных судов дало бы нам возможность занять остров Родос и открыть доступ в Эгейское море одновременно с вступлением Турции в войну. Используя эти же десантные суда, мы могли бы через пять или шесть месяцев высадиться в Южной Франции, приурочив эту высадку к началу операции "Оверлорд". Конечно, сроки всех этих операций должны быть изучены и скоординированы самым тщательным образом, но есть полное основание надеяться, что все, о чем я упоминал, может быть осуществлено. С другой стороны, совершенно очевидно, что если десантные суда, достаточные для транспортировки двух дивизий, будут оставлены на Средиземном море, то это повлечет за собой либо перенесение срока начала операции "Оверлорд" на шесть или восемь недель, либо отзыв с Востока кораблей и десантных судов, посланных туда для военных действий против Японии. Это ставит нас перед дилеммой. Второй вопрос -- о Югославии и далматинском побережье. Партизанские силы на Балканах сковывают не менее двадцати одной германской дивизии. Помимо этого имеется девять болгарских дивизии в Греции и Югославии. Таким образом, тридцать вражеских дивизий сковываются этими доблестными партизанами. Поэтому Балканский театр военных действий является одним из таких театров, на котором мы можем заставить противника напрячь его силы до предела и облегчить себе положение в предстоящих тяжелых боях. У нас нет никаких притязаний на Балканах. Наше единственное желание заключается в том, чтобы сковать эти тридцать вражеских дивизий. Мы полны решимости работать в полном согласии с ними. С военной точки зрения речь идет не об использовании крупных вооруженных сил в этом районе. Требуется только одно -- оказать партизанам помощь материалами, снаряжением и диверсионно-десантными операциями. Третий и последний вопрос -- о Турции. Великобритания является союзником Турции и взяла на себя задачу уговорить или убедить Турцию вступить в войну до рождества. Если президент ютов вмешаться на данном этапе и взять на себя инициативу, английское правительство будет радо этому. Я сказал, что могу от имени правительства его величества дать заверение в том, что Англия готова на многое ради того, чтобы вовлечь Турцию в войну. С военной точки зрения вступление Турции в войну отвлечет не больше двух или трех союзных дивизий. Затем я спросил о позиции Советского правительства в отношении Болгарии. Цель всех операций на Средиземном море, которые я имею в виду, заключается в том, чтобы облегчить положение России и обеспечить наилучшие возможности для осуществления операции "Оверлорд". * * * Я говорил около десяти минут. Затем наступила пауза. После этого Сталин сказал: "Советское правительство будет считать себя в состоянии войны с Болгарией, если в результате вступления Турции в войну Болгария будет угрожать Турции". Я поблагодарил его за это заверение и спросил, могу ли я сообщить об этом туркам. Сталин сказал, что у него нет возражений. Затем он перешел к изложению своего мнения о Балканах. Он сказал, что расхождений во взглядах, по-видимому, не существует и что он поддерживает предложение о всемерной помощи партизанам. Однако он прямо заявил, что вступление Турции в войну, оказание поддержки Югославии и занятие Рима имеют, с точки зрения русских, сравнительно небольшое значение. Если конференция созвана для того, чтобы обсудить военные вопросы, то операции "Оверлорд" должно быть отведено первое место. Если в соответствии с внесенным здесь предложением будет создана комиссия по военным вопросам, то ей необходимо будет дать совершенно точные инструкции о том, какие задачи она должна будет выполнить. Русским нужна помощь, и неотложная помощь, в их великой борьбе против германской армии. Такая помощь может быть лучше всего оказана скорейшим и энергичным осуществлением операции "Оверлорд". Необходимо решить три главных вопроса. Первый вопрос -- срок; начало операции должно быть назначено на май, но никак не позже. Второй -- операция "Оверлорд" должна быть поддержана высадкой в Южной Франции. Если это может быть сделано за два или за три месяца до операции "Оверлорд", тем лучше. Если это невозможно, то высадка должна совпасть с операцией "Оверлорд". Если же это не удастся осуществить и десант начнется несколько позже, он все равно будет служить подспорьем главной операции. Наступление на Южную Францию в качестве вспомогательной операции будет весьма полезно для операции "Оверлорд". Занятие Рима и другие операции на Средиземном море могут рассматриваться лишь как отвлекающие операции. Третий вопрос, требующий решения, -- это назначение главнокомандующего войсками в операции "Оверлорд?. Сталин заявил, что он хотел бы, чтобы это было сделано до окончания конференции или в крайнем случае через неделю после ее окончания. Подготовка к операции "Оверлорд" не может быть осуществлена успешно без верховного главнокомандующего. Выбор кандидатуры верховного главнокомандующего -- это, конечно, дело английского и американского правительств, однако Советское правительство хотело бы знать, кто именно будет назначен. Президент сказал, что все мы согласны по поводу значения операции "Оверлорд", но не по поводу ее срока. Если операция "Оверлорд" должна быть осуществлена в течение мая, то, по меньшей мере, от одной из средиземноморских операций надо отказаться. Если же десантные суда и другое снаряжение будут оставлены на Средиземном море, тогда операцию "Оверлорд" придется отложить до июня или июля. Существует очевидная опасность отсрочки операции "Оверлорд". Если мы предпримем экспедиции в восточной части Средиземного моря даже силами только двух или трех дивизий, то всегда будет существовать опасность их перерастания в более крупные операции, которые потребуют использования более крупных сил. Если это случится, тогда даже более поздний срок операции "Оверлорд" окажется под угрозой. * * * Затем Рузвельт коснулся моего заявления о тридцати германских и болгарских дивизиях, скованных на Балканах. Он предложил сковать их более основательно при помощи диверсионно-десантных операций. Очень важно удержать их в этом районе и не позволить им причинять Ущерб где-либо в другом месте. Все согласны с тем, что Тито надо поддержать, но это должно быть сделано не в ущерб операции "Оверлорд". Сталин заявил, что, по имеющимся у него сведениям, немцы имеют восемь дивизии в Югославии, пять в Греции, три в Болгарии и двадцать пять дивизий во Франции. Он не согласен на то, чтобы перенести срок операции "Оверлорд" дальше мая. Я заявил, что не могу дать такого обязательства. Тем не менее я не считаю, что имеются какие-либо серьезные расхождения в до сих пор выраженных взглядах. Я готов сделать все, что только в силах правительства его величества, чтобы начать операцию "Оверлорд" как можно раньше, но считаю, что великие возможности, открывающиеся на Средиземном море, не должны быть безжалостно принесены в жертву и отброшены как не имеющие никакого значения только ради того, чтобы сэкономить месяц или около этого в сроке начала операции "Оверлорд". На Средиземном море находится крупная английская армия, и я не могу согласиться на то, чтобы она бездействовала в течение примерно шести месяцев. Она должна сражаться с противником самым энергичным образом вместе с ее американскими союзниками. Я твердо надеюсь, что английские и американские войска вместе уничтожат значительные немецкие силы в Италии и, продвинувшись к северу от Рима, скуют многочисленную германскую армию на итальянском фронте. Оставаться неподвижными и инертными в Италии в течение примерно шести месяцев значило бы неправильно использовать наши вооруженные силы и навлечь на себя упреки в том, что русские несут на себе почти все бремя войны на суше. Сталин сказал, что он никогда не предлагал полного прекращения всех операций в Италии в течение зимы. Я разъяснил, что, если десантные суда будут переброшены из Средиземного моря, это будет означать определенное свертывание там наших операций. Я напомнил Сталину три условия, от которых зависит успех операции "Оверлорд". Во-первых, до начала наступления необходимо добиться значительного ослабления германской истребительной авиации в Северо-Западной Европе. Во-вторых, германские резервы во Франции, Бельгии и Голландии должны ко дню высадки насчитывать не более 12 полностью укомплектованных первоклассных дивизий в течение первых 60 дней операции. Для обеспечения этих условий мы должны сковать как можно больше германских дивизий в Италии и Югославии. Если Турция вступит в войну, это послужит нам дополнительной помощью, но это не является необходимым условием. Немцы, находящиеся сейчас в Италии, большей частью прибыли из Франции. Если мы ослабим наше давление в Италии, они вернутся обратно. Мы должны воевать с противником на том единственном фронте, на котором мы сейчас можем сражаться с ним. Если мы будем как можно ожесточеннее сражаться с ним в зимние месяцы на Средиземном море, это послужит наилучшей помощью для обеспечения условий, необходимых для успешного исхода операции "Оверлорд". * * * Затем я снова вернулся к вопросу о Турции. От турецкого вопроса не следует отмахиваться. Как уже указывали президент и генерал Маршалл, масштаб, характер и сроки наших операций зависят от наличия десантных средств и возможности переброски наших войск морем. Я сказал, что готов обсудить этот вопрос в любое время и самым подробным образом, но если некоторое небольшое число десантных судов не будет оставлено на Средиземном море или переброшено с какого-либо другого театра, то операции в районе Средиземного моря будут невозможны и от наступления на Южную Францию придется отказаться. Сталин заявил, что неотложными вопросами являются срок операции "Оверлорд", назначение главнокомандующего, а также вопрос о том, могут ли быть предприняты какие-либо вспомогательные операции в Южной Франции. Все эти вопросы должны быть решены на пленарном заседании. Президент сказал, что он наметил самые простые предварительные инструкции комитету по военным вопросам, если будет решено, чтобы этот орган приступил к работе. Они состоят из двух фраз, а именно: "Параграф 1. Комитет представителей трех штабов будет исходить из того, что операция "Оверлорд" является главной операцией в 1944 году. Параграф 2. Комитет представит рекомендации о вспомогательных операциях, которые надлежит провести, и должен при этом обратить особое внимание на их влияние в смысле отсрочки операции "Оверлорд". Это предложение было принято. Перед тем как мы разошлись, Сталин посмотрел на меня через стол и сказал: "Я хочу задать премьер-министру весьма прямой вопрос насчет операции "Оверлорд". Верят ли действительно премьер-министр и английский штаб в операцию "Оверлорд"?" Я ответил: "Если изложенные выше условия осуществления операции "Оверлорд" будут созданы, когда наступит время, мы будем считать своим неуклонным долгом бросить через Ла-Манш против немцев все имеющиеся у нас силы". На этом мы разошлись. * * * Обедали мы у Сталина, в узкой компании: Сталин и Молотов, президент, Гопкинс, Гарриман, Кларк Керр, я, Иден и наши переводчики. Усталости от трудов заседания как не бывало, было довольно весело, предлагалось много тостов. Как раз в это время в дверях появился Эллиот Рузвельт, который прилетел, чтобы присоединиться к своему отцу; кто-то жестом пригласил его войти. Поэтому он вошел и занял место за столом. Он даже вмешивался в разговор и впоследствии дал весьма пристрастный и крайне неверный отчет о том, что он слышал. Сталин, как рассказывает Гопкинс, сильно меня "поддразнивал", но я принимал это спокойно До тех пор, пока маршал в шутливом тоне не затронул серьезного и даже жуткого вопроса наказания немцев. Германский генеральный штаб, сказал он, должен быть ликвидирован. Вся сила могущественных армий Гитлера зависит примерно от 50 тысяч офицеров и специалистов. Если этих людей выловить и расстрелять после войны, военная мощь Германии будет уничтожена с корнем. Здесь я счел нужным сказать: "Английский парламент и общественное мнение никогда не потерпят массовых казней. Даже если в период военного возбуждения и будет дозволено начать их, английский парламент и общественное мнение после первой же массовой бойни решительно выступят против тех, кто несет за это ответственность. Советские представители не должна заблуждаться на этот счет". Однако Сталин, быть может, только шутки ради продолжал говорить на эту тему. "50 тысяч, -- сказал он, -- должны быть расстреляны". Я очень рассердился. "Я предпочел бы -- сказал я, -- чтобы меня тут же вывели в этот сад и самого расстреляли, чем согласиться запятнать свою честь и честь своей страны подобным позором". Здесь вмешался президент. Он внес компромиссное предложение. Надо расстрелять не 50 тысяч, а только 49 тысяч человек. Этим он, несомненно, рассчитывал свести все к шутке. Иден тоже делал мне знаки и жести, чтобы успокоить меня и показать, что это шутка. Однако в этот момент Эллиот Рузвельт поднялся со своего места в конце стола и произнес речь, в которой выразил свое полное согласие с планом маршала Сталина и свою полную уверенность в том, что американская армия поддержит его. Здесь я не выдержал, встал из-за стола и ушел в соседнюю комнату, где царил полумрак. Я не пробыл там и минуты, как почувствовал, что кто-то хлопнул меня сзади руками по плечам. Это были Сталин и Молотов; оба они широко улыбались и с живостью заявили, что они просто шутили и что ничего серьезного они и не думали. Сталин бывает обаятелен, когда он того хочет, и мне никогда не приходилось видеть, чтобы он проявлял это в такой степени, как в этот момент. Хотя в то время -- как и сейчас -- я не вполне был уверен, что все это была шутка и что за ней не скрывалось серьезного намерения, я согласился вернуться к столу, и остальная часть вечера прошла очень приятно. Глава четвертая ТЕГЕРАН: ТРУДНЫЕ ПРОБЛЕМЫ 30 ноября было для меня очень хлопотливым и памятным днем. Это было 69-летие со дня моего рождения, и почти весь день я был занят самыми важными делами, какими мне когда-либо приходилось заниматься. Тот факт, что президент встречался с маршалом Сталиным в частном порядке и жил в советском посольстве, что он избегал встречи со мной наедине с тех пор, как мы выехали из Каира, несмотря на наши прежние близкие отношения и на то, что наши важнейшие дела переплетались самым тесным образом, побудил меня стремиться к личной беседе со Сталиным. Я чувствовал, что у русского лидера складывалось неправильное представление о позиции Англии. У него создавалось ложное впечатление, которое коротко может быть выражено следующим образом: "Черчилль и английский штаб собираются сорвать операцию "Оверлорд", а если это им удастся, вторгнуться на Балканы". Я считал своим долгом рассеять это вдвойне неправильное представление. Установление точного срока для операции "Оверлорд" зависело от перебросок сравнительно небольшого количества десантных средств. Для операций на Балканах эти десантные средства не были нужны. Президент связал нас обещанием предпринять операцию в Бенгальском заливе. Если бы эта операция была отменена, то у нас было бы достаточно десантных средств для всех намечавшихся мною операций, а именно, у нас были бы комбинированные силы для одновременной высадки, невзирая на сопротивление, двух дивизий на побережье Италии или на юге Франции, а также для начала операции "Оверлорд" в мае, как это было намечено. Я согласился с президентом, что операция должна быть начата в мае, а он со своей стороны отказался от точной даты -- 1 мая. Это должно было дать мне необходимое время. Если бы я мог убедить президента отказаться от обещания, данного Чан Кайши, и от плана операции в Бенгальском заливе, о котором на наших заседаниях в Тегеране не упоминалось, у нас было бы достаточно десантных средств как для операций на Средиземном море, так и для начала операции "Оверлорд" точно в намеченный срок. В действительности великий десант начался 6 июня, но решение об этом сроке было принято значительно позже и не по моему требованию, а из-за фаз луны и метеорологических условий. По возвращении в Каир мне удалось, как это будет видно из дальнейшего, убедить президента отказаться от операции в Бенгальском заливе. Поэтому я полагаю, что добился того, что считал абсолютно необходимым. Однако в это ноябрьское утро в Тегеране все это казалось далеко не определенным. Я твердо решил, что Сталин должен знать главный факт. Я не считал себя вправе сказать ему о нашей с президентом договоренности начать операцию "Оверлорд" в мае. Я знал, что Рузвельт хотел сам сообщить ему об этом за завтраком, который должен был последовать за моей беседой с маршалом. То, что следует ниже, основано на записях, сделанных моим доверенным переводчиком майором Бирсом, о моей конфиденциальной беседе со Сталиным. * * * Сначала я напомнил маршалу, что я наполовину американец и питаю большую любовь к американскому народу. То, что я собираюсь сказать, не должно быть воспринято как пренебрежение к американцам, и я буду полностью лоялен по отношению к ним, но есть вещи, которые лучше говорить с глазу на глаз прямо. У нас имеется превосходство в войсках по сравнению с американцами на Средиземном море. Там находится в два или три раза больше английских войск, чем американских. Вот почему мне хотелось, чтобы наши армии на Средиземном море не бездействовали, если только этого можно избежать. Я хотел бы использовать их все время. В Италии имеется около тринадцати-четырнадцати дивизий, из которых девять или десять английских. Там имеются две армии -- англо-американская 5-я армия и 8-я армия, полностью английская. Дело изображается таким образом, будто приходится делать выбор между сохранением даты операции "Оверлорд" и продолжением операций на Средиземном море. Однако в действительности это далеко не все. Американцы хотят, чтобы я предпринял в марте десантную операцию в Бенгальском заливе против японцев. Мне этого не хочется. Если бы мы располагали на Средиземном море десантными средствами, которые выделяются для операции в Бенгальском заливе, то у нас было бы их достаточно, чтобы осуществить все наши планы на Средиземном море и в то же время возможно скорее начать операцию "Оверлорд". Речь идет о выборе не между операциями на Средиземном море и сроком начала операции "Оверлорд", а между операцией в Бенгальском заливе и сроком начала операции "Оверлорд". Однако американцы связали нас сроком операции "Оверлорд", и в результате этого в последние два месяца пострадали наши операции на Средиземном море. Наша армия в Италии несколько обескуражена переброской семи дивизий. В порядке подготовки к операции "Оверлорд" мы отправили в Англию три наши дивизии и американцы отправляют свои четыре дивизии. Вот почему мы не смогли полностью воспользоваться преимуществами поражения Италии. Однако в то же время это свидетельствует о серьезности наших приготовлений к операции "Оверлорд". Крайне важно принять в ближайшее время решение о назначении главнокомандующего. Вплоть до августа считали, что верховное командование войсками в операции "Оверлорд" будет вверено англичанину, однако в Квебеке я сказал президенту, что согласен с назначением на этот пост американца, но зато верховное командование на Средиземном море должно принадлеж