ителей прийти и свободно посмотреть, что происходит в Греции, а на выборах, как я надеюсь, должны быть русские, американские и британские уполномоченные, которые повсюду в стране могли бы в деталях убедиться в отсутствии запугивания или других нарушений свободы народа делать выбор между различными борющимися партиями. После этого, пожалуй, можно было бы считать, что наша работа в Греции завершена. ... Что касается Бельгии, то мы не выдвигаем никаких условий, хотя, естественно, мы были бы обеспокоены, если бы она начала возводить установки для ракетных снарядов и т. п., направленные против нас, и мы надеемся, что какую бы форму правления бельгийцы ни приняли народным решением, они войдут в общую оборонительную систему, имеющую своей целью предотвращение германского удара на Запад. Бельгия, так же как и Польша, является театром войны и коридором коммуникаций, и каждый должен признать силу этих факторов, без которых великие армии не могут действовать. ... Относительно Польши мы с американцами достигли определенной линии действия. Конечно, это является результатом того, что между нами, естественно, существует согласие по этому вопросу и мы оба искренне считаем, что с нами довольно плохо обращались, поскольку речь идет о том, каким образом это дело велось после Крымской конференции. Несомненно, эти дела выглядят иначе, когда на них смотрят с противоположной точки зрения. Однако мы абсолютно согласны по поводу того, что обязательства, которые мы дали в отношении суверенной, свободной, независимой Польши, имеющей правительство, полностью и надлежащим образом представляющее все демократические элементы среди поляков, являются для нас делом долга и чести, Я не думаю, чтобы имелся хотя бы незначительный шанс на какое-либо изменение в позициях двух наших держав, и когда между нами согласие, то мы обязаны об этом открыто заявить. В конце концов мы солидаризировались с Вами в значительной степени по моей инициативе в начале 1944 года, объявив о желательной для Вас польско-русской границе, именно о линии Керзона, включая передачу Львова России, Мы думаем, что Вам следовало бы пойти нам навстречу в отношении другой части политики, которую Вы наравне с нами провозгласили, а именно: суверенитет, независимость и свобода Польши, при условии, что Польша будет дружественной по отношению к России. Поэтому Правительство Его Величества не может допустить создания правительства по типу югославского, в котором приходилось бы четыре представителя нынешнего Варшавского Временного Правительства на каждого представителя от других демократических элементов. В правительстве должно быть надлежащее равновесие и соответствующее распределение важных постов... ... В настоящий момент возникают также трудности из-за разного рода слухов, исходящих из Польши, относительно которых г-н Молотов совершенно не удостаивает нас информацией, несмотря на неоднократные запросы. К этим слухам живо прислушиваются многие члены парламента, и вопрос о них б любое время может быть с шумом поднят в парламенте или в прессе вопреки тому, что я осуждаю такие действия. Например, идут разговоры о 15 поляках, которые, как указывают, встретились с русскими властями для переговоров свыше четырех недель тому назад... Имеются многие другие сообщения о депортациях и т. п. Как я могу опровергать такие слухи, когда Вы мне не даете никакой информации и когда ни мне, ни американцам не разрешается послать кого-либо в Польшу с тем, чтобы можно было нам самим установить истинное положение дел. Нет ни одной части оккупированной иди освобожденной нами территории, куда бы Вы не могли свободно посылать делегаций, и люди не могут понять, почему Вы возражаете против аналогичных визитов британских делегаций в освобожденные Вами иностранные государства... ... Я надеюсь, что в этом излиянии моей души перед Вами нет ни слова, ни фразы, которые нечаянно нанесли бы обиду. Если это так, то дайте мне знать. Но прошу Вас, мой друг Сталин, не недооценивайте расхождений, намечающихся по вопросам, которые могут Вам показаться маловажными для нас, но которые символизируют мировоззрение демократических народов, говорящих на английском языке". * * * Необходимо рассказать о случае с 15 поляками, упомянутом в моей телеграмме, хотя для этого нам придется несколько забежать вперед. В начале марта 1945 года русская политическая полиция предложила польскому подпольному движению прислать в Москву делегацию для обсуждения вопроса о создании объединенного польского правительства на основе Ялтинского соглашения. За этим последовала письменная гарантия личной безопасности. Предполагалось, что если переговоры окажутся успешными, эта группа получит потом разрешение поехать в Лондон для переговоров с польским правительством в эмиграции. 27 марта командующий подпольной армией генерал Леопольд Окулицкий -- преемник генерала Бур-Комаровского -- и два других лидера встретились в предместье Варшавы с советским представителем. На следующий день к ним присоединилось 11 деятелей, представлявших главные политические партии Польши. С этого свидания никто не вернулся. 6 апреля польское эмигрантское правительство опубликовало в Лондоне заявление с кратким описанием этого зловещего инцидента. Самые ценные представители польского подполья бесследно исчезли, несмотря на то, что русские официально гарантировали им безопасность. Лишь 4 мая Молотов признал в Сан-Франциско, что эти люди задержаны в России. На следующий день официальное русское информационное агентство заявило, что они ждут суда по обвинению в "диверсионных действиях в тылу Красной Армии". 18 мая Сталин открыто опроверг сообщения, что арестованные польские деятели были когда-либо приглашены в Москву, и заявил, что они являются простыми "диверсантами", с которыми поступят в соответствии с законом, "аналогичным английскому закону об охране государства". Советское правительство отказывалось отойти от этой позиции. О попавшихся в ловушку жертвах не было ничего слышно до 18 июня, когда по их делу начался процесс. Этот процесс был проведен в обычном коммунистическом стиле: арестованных обвиняли в подрывной деятельности, терроре и шпионаже, и все обвиняемые, за исключением одного, полностью или частично признали правильность предъявленных им обвинений, 13 обвиняемых были признаны виновными и приговорены к различным срокам тюремного заключения -- от 4 месяцев до 10 лет. Трое были оправданы. Это фактически представляло собой ликвидацию с помощью судейской процедуры руководящего состава польского подпольного движения, которое так героически боролось против Гитлера. Рядовые члены этого движения еще до этого погибли в развалинах Варшавы. * * * От Сталина я получил весьма обескураживающий ответ на свое пространное послание от 29 апреля. Маршал Сталин -- премьер-министру 5 мая 1945 года "Ваше послание от 28 апреля по польскому вопросу получил. Должен сказать, что я не могу согласиться с Вашими доводами, которые Вы приводите в обоснование своей позиции. 1. Предложение признать югославский пример за образец для Польши Вы склонны рассматривать как отказ от согласованной между нами процедуры создания Польского Правительства Национального Единства. С этим нельзя согласиться. Югославский пример, по-моему, важен раньше всего тем, что он показывает путь наиболее целесообразного и практического решения вопроса об образовании нового Объединенного Правительства, когда в качестве базы для этого берется правительственный орган, осуществляющий в стране государственную власть. Вполне понятно, что без того, чтобы действующее ныне в Польше Временное Правительство, опирающееся на поддержку и доверие большинства польского народа, было принято за основу будущего Правительства Национального Единства, нет возможности рассчитывать на успешное решение задачи, поставленной перед нами Крымской конференцией. 2. Я не вижу возможности присоединиться к Вашим соображениям относительно Греции в той части, где Вы предлагаете установить контроль трех держав над выборами. Такой контроль в отношении народа союзного государства нельзя было бы рассматривать иначе, как оскорбление этого народа и грубое вмешательство в его внутреннюю жизнь. Такой контроль является излишним в отношении бывших государств-сателлитов, объявивших потом войну Германии и ставших на сторону союзников, как это доказал опыт проведения выборов, например, в Финляндии, где выборы прошли без постороннего вмешательства и дали положительные результаты. Ваши замечания о Бельгии и Польше, как театрах войны и коридорах коммуникаций, совершенно справедливы. Что касается Польши, то эта ее особенность, как соседнего Советскому Союзу государства, и требует, чтобы будущее Польское Правительство на деле стремилось к дружественным отношениям между Польшей и СССР, что в интересах также и всех других свободолюбивых народов. Это обстоятельство также говорит в пользу югославского примера. Объединенные нации заинтересованы в прочной и постоянной дружбе СССР и Польши. Мы не можем поэтому удовлетвориться тем, чтобы к делу образования будущего Польского Правительства были привлечены люди, которые, по Вашим словам, "не являются решительно настроенными против русских", или чтобы от такого участия были устранены лишь те, которые, по Вашему мнению, являются "лицами крайне недружелюбными по отношению к России". Оба эти критерия нас не могут удовлетворить. Мы настаиваем и будем настаивать на том, чтобы к консультации об образовании будущего Польского Правительства были привлечены лишь те, кто на деле доказал свое дружественное отношение к Советскому Союзу, кто честно и искренне готов сотрудничать с Советским государством. 3. Я должен особо остановиться на пункте 11 Вашего послания, где говорится о трудностях, возникающих в результате слухов об аресте 15 поляков, о депортациях и т. д. Могу сообщить Вам по этому поводу, что упоминаемая Вами группа поляков состоит не из 15, а из 16 человек. Эту группу возглавляет известный польский генерал Окулицкий. Об этом польском генерале, который также "исчез" вместе с 15 другими "исчезнувшими" поляками, английская информация намеренно умалчивает, ввиду ею особенной одиозности. Но мы не намерены умалчивать об этом. Эта группа в 16 человек во главе с генералом Окулицким арестована военными властями советского фронта и находится под следствием в Москве. Группа генерала Окулицкого и прежде всего сам генерал Окулицкий обвиняются в подготовке и совершении диверсионных актов в тылу Красной Армии, жертвой которых оказалось свыше ста бойцов и офицеров Красной Армии, а также обвиняются в содержании нелегальных радиопередаточных станций в тылу наших войск, что запрещено законом. Все они или часть из них, в зависимости от результатов следствия, будут преданы суду. Так приходится Красной Армии защищать свои части и свой тыл от диверсантов и нарушителей порядка. Английская информация распространяет слухи об убийствах или расстреле поляков в Седльце. Это сообщение английской информации выдумано от начала до конца и, видимо, подброшено ей агентами Арцишевского 1. 1 Премьер-министр польского эмигрантского правительства. -- Прим. авт. 4. Как видно из Вашего послания, Вы не согласны считаться с Временным Польским Правительством как с основой будущего Правительства Национального Единства и не согласны отвести ему в этом Правительстве то место, которое оно должно занять по праву. Должен откровенно сказать, что подобная позиция исключает возможность согласованного решения по польскому вопросу". Я передал содержание этого грозного послания президенту Трумэну со следующими комментариями: Премьер-министр -- президенту Трумэну 6 мая 1945 года. "Мне кажется, что дальнейшая переписка по этим вопросам ничего не даст, и надо как можно скорее организовать встречу трех глав правительств. Тем временем мы должны твердо удерживать позиции, которых добились или добиваются наши армии в Югославии, Австрии, Чехословакии, на главном, центральном американском фронте и на английском фронте, простирающемся до Любека, включая Данию. В ближайшие несколько дней у обеих армий будет полно хлопот с военнопленными, и мы надеемся, что празднование победы в Европе также займет внимание общественности внутри страны. После этого я считаю, что мы должны самым серьезным образом обдумать наше отношение к Советам и показать им, что мы можем предложить и что мы можем придержать". В письме Идену от 4 мая я постарался охарактеризовать положение в Европе так, как оно мне представлялось. Иден находился на конференции в Сан-Франциско, где ежедневно встречался со Стеттиниусом и Молотовым, и вскоре должен был еще раз посетить президента в Вашингтоне. Премьер-министр -- министру иностранных дел. Сан-Франциско 4 мая 1945 года "1. Я считаю, что польский тупик сейчас, вероятно, можно ликвидировать только на совещании трех глав правительств, созванном в каком-нибудь неразрушенном городе Германии, если такой можно найти. Совещание должно состояться не позднее начала июля. Я хочу послать президенту Трумэну телеграмму с предложением приехать сюда и в дальнейшем организовать крайне необходимую встречу глав трех великих держав. 2, Польскую проблему, возможно, окажется легче урегулировать, если рассматривать ее в соотношении с многочисленными чрезвычайно серьезными вопросами, требующими срочного разрешения с русскими. Я опасаюсь, что во время наступления русских через Германию к Эльбе произошли ужасные вещи. Предполагаемый отвод американской армии на оккупационные линии, о которых мы договорились с русскими и американцами в Квебеке (на изучавшихся нами картах эти линии были отмечены желтой краской), означал бы распространение русского господства еще на 120 миль на фронте протяжением 300--400 миль. Это было бы одним из самых прискорбных событий в истории 1. 1 В описываемый период, особенно после смерти Рузвельта 12 апреля 1945 г., раскол между союзниками по антигитлеровской коалиции, предпосылки к которому подспудно существовали в течение всей войны, а открытые разногласия начались после Крымской конференции, все более углублялся. Уже закладывались первые камни в фундамент "холодной войны". Поэтому всякий политический или стратегический успех Советского Союза трактовался Черчиллем, одним из основоположников "холодной войны", как "прискорбное событие" для Запада. Когда все это окончится и территория будет оккупирована русскими, Польша окажется полностью поглощенной, похороненной в глубине оккупированных русскими территорий. Линия фактической границы России пройдет от Нордкапа в Норвегии вдоль финско-шведской границы, через Балтику до пункта к востоку от Любека, вдоль нынешней согласованной линии оккупации и вдоль границы с Баварией до Чехословакии к границам Австрии, которая номинально должна находиться под четырехсторонней оккупацией, и через эту страну до реки Изонцо, за пределами которой Тито и Россия будут требовать все, что расположено восточнее. Таким образом, территории, находящиеся под контролем России, охватят балтийские провинции, всю Германию до оккупационной линии, всю Чехословакию, значительную часть Австрии, всю Югославию, Венгрию, Румынию и Болгарию и, наконец, дойдут до Греции, которая находится сейчас в ослабленном состоянии. Это будет включать все крупные столицы Средней Европы, в том числе Берлин, Вену, Будапешт, Белград. Бухарест и Софию. Несомненно, немедленно встанет вопрос и о положении Турции и Константинополя. Главным державам пора совместно изучить эти огромные вопросы в их совокупности. У нашей стороны есть несколько крупных козырей, которые могут нам помочь добиться мирного урегулирования. Во-первых, союзники не должны отступать со своих нынешних позиций к оккупационным линиям до тех пор, пока мы не будем удовлетворены в отношении Польши, а также в отношении временного характера оккупации Россией Германии и условий, которые будут установлены в русифицированных или контролируемых русскими странах в долине Дуная, в частности в Австрии и Чехословакии, а также на Балканах. Во-вторых, в порядке общего урегулирования мы, возможно, сможем удовлетворить их в отношении выходов из Черного и Балтийского морей. Все эти вопросы могут быть урегулированы только до того, как американские армии в Европе будут ослаблены. Если они не будут урегулированы до отвода американских армий из Европы и до того, как западный мир свернет свои военные машины, нельзя будет рассчитывать на удовлетворительное разрешение проблем и перспективы предотвращения третьей мировой войны окажутся весьма слабыми. Сейчас мы должны возлагать надежды именно на быстрое объяснение и урегулирование с Россией. А пока я против какого-либо ослабления наших требований к России в отношении Польши". Глава одиннадцатая ПОСЛЕДНЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ Президент Рузвельт скончался в момент, когда решалась судьба важнейших политических и военных проблем. Западный фронт Гитлера рухнул; Эйзенхауэр перешел Рейн и прорвался далеко в глубь Германии и Центральной Европы, преследуя врага, который кое-где оказывал ожесточенное сопротивление, но был совершенно не в состоянии сдержать натиск наших победоносных армий. Казалось, ничто не может помешать западным союзникам занять Берлин. Форсировав Рейн и окружив Рур, Эйзенхауэр выделил для подавления рурских гарнизонов корпуса, действовавшие на флангах американских 1-й и 9-й армий. 12-я группа армий Брэдли, 9, 1 и 3-я армии продвигались к Магдебургу, Лейпцигу и Байрейту. Сопротивление носило спорадический характер, но в двух первых городах и в горах Гарца оно оказалось ожесточенным. К 19 апреля все города были взяты, и передовые часы 3-й армии вступили в Чехословакию. 9-я армия продвигалась так быстро, что 12 апреля форсировала Эльбу около Магдебурга и находилась приблизительно в 60 милях от Берлина. Русские, сосредоточив большие силы на Одере, в 35 милях от столицы, 16 апреля начали наступление на фронте протяжением 200 миль и 25 апреля окружили Берлин. В тот же день авангардные войска американской 1-й армии, продвигавшиеся из Лейпцига, встретились с русскими близ Торгау на Эльбе. Германия была разрезана надвое, и 9-я и 1-я армии стояли на Эльбе и Мульде прямо против русских. Немецкая армия распадалась у нас на глазах. За первые три недели апреля было взято в плен свыше миллиона человек. но Эйзенхауэр считал, что нацистские фанатики попытаются обосноваться в горах Баварии и Западной Австрии, и он повернул американскую 3-ю армию в южном направлении. Ее правый фланг, продвигаясь вниз по Дунаю, достиг 5 мая Линца и позднее встретился с русскими, продвигавшимися из Вены. Ее левый фланг проник в глубь Чехословакии до Будеевице, Пльзеня и Карлсбада. Соглашения, мешавшего Эйзенхауэру занять Прагу, если это было возможно с военной точки зрения, не было. Поэтому я обратился к президенту. Премьер-министр -- президенту Трумэну 30 апреля 1945 года "Можно почти не сомневаться в том, что освобождение Вашими войсками Праги и как можно большей территории Западной Чехословакии может полностью изменить послевоенное положение Чехословакии и вполне может к тому же повлиять на соседние страны. С другой стороны, если западные союзники не будут играть важную роль в освобождении Чехословакии, эту страну постигнет участь Югославии". 1 мая президент Трумэн сказал мне, что разработанный генералом Эйзенхауэром план действий в Чехословакии на ближайшее время заключается в следующем: "Советский Генеральный штаб предполагает сейчас начать операции в долине реки Влтавы. Я намерен, как только это позволят нынешние операции, заняться ликвидацией всех остающихся организованных немецких вооруженных сил. Если после этого окажется желательным продвижение в Чехословакии и если позволят условия, наше первое наступление будет логически развиваться в направлении Пльзеня и Карлсбада. Я не предприму никакого шага, который считаю нецелесообразным с военной точки зрения". Президент добавил: "Я одобряю этот план". Это казалось окончательным. Все же через неделю я снова вернулся к этому вопросу. Премьер-министр -- генералу Эйзенхауэру 1 мая 1945 года "Я надеюсь, что ваш план не помешает вам продвинуться к Праге, если у вас будут необходимые для этого войска и если вы не встретитесь с русскими раньше. Я думал, что вы не собираетесь сковывать себя, если у вас будут войска и территория окажется свободной". Однако Эйзенхауэр вообще собирался приостановить наступление на западном берегу Эльбы и на линии чехословацкой границы 1937 года. Если позволит положение, он собирался перейти эту границу и подойти к общей линии Карлсбад, Пльзень, Будеевице. Русские согласились на это, и продвижение было осуществлено. Но 4 мая русские энергично возразили против нового предложения о дальнейшем продвижении американской 3-й армии к реке Влтаве, которая протекает через Прагу. Их это совершенно не устраивало. Поэтому американцы "приостановили продвижение, пока Красная Армия очищала восточный и западный берега реки Влтавы и оккупировала Прагу". Город пал 9 мая, через два дня после того, как в Реймсе была подписана общая капитуляция. * * * На этом этапе необходимо оглянуться назад. Главные союзники долгое время изучали вопрос об оккупации Германии. Летом 1943 года созданная мною комиссия кабинета, которую возглавлял Эттли, с согласия начальников штабов рекомендовала оккупировать всю страну, чтобы обеспечить эффективное разоружение Германии и разместить наши войска в трех главных зонах приблизительно равного размера, а именно: англичане -- в северо-западной, американцы -- в южной и юго-западной и русские -- в восточной зоне. Берлин должен представлять собой отдельную совместную зону, оккупированную всеми тремя главными союзниками. Эти рекомендации были одобрены и переданы Европейскому консультативному совету, в состав которого в то время входили советский посол Гусев, американский посол Уайнант и представитель английского министерства иностранных дел Уильям Стрэнг. В то время этот вопрос казался чисто теоретическим. Никто не мог предвидеть, когда и как кончится война. В те дни сложилось мнение, что Россия после достижения своих границ не будет продолжать войну и что, когда наступит этот момент, западным союзникам, вероятно, придется попытаться уговаривать ее не ослаблять своих усилий. Поэтому вопрос о русской зоне оккупации Германии не занимал в наших мыслях или в англо-американских переговорах большого места, a также не поднимался ни одним из руководящих деятелей в Тегеране. Когда по пути домой мы встретились в Каире в декабре 1943 года, американские начальники штабов подняли этот вопрос, но не по требованию России. Русская зона Германии оставалась академическим понятием, казавшимся чем-то желанным, но несбыточным. На конференции в Квебеке в сентябре 1944 года мы достигли твердого соглашения. О России никто даже не упоминал. В Ялте в феврале 1945 года квебекский план был принят за рабочую основу для обсуждения будущей восточной границы Германии, Этот вопрос был оставлен для мирного договора. Советские армий в тот самый момент устремились через довоенные границы, и мы желали им всемерных успехов. Мы предложили соглашение об оккупационных зонах в Австрии. После некоторых уговоров Сталин согласился с моим энергичным призывом предоставить французам часть американской и английской зон и место в Союзной контрольной комиссии. Все прекрасно понимали, что согласованные оккупационные зоны не должны мешать армиям развертывать военные действия. Берлин, Прага и Вена могут быть взяты теми войсками, которые первыми их достигнут. Мы расстались в Крыму не только как союзники, но и как друзья, стоящие лицом к лицу со все еще грозным врагом, г которым все наши армии вели ожесточенные и непрерывные бои. За прошедшие после этого два месяца произошли огромные сдвиги, коренным образом изменившие весь ход мыслей. Гитлеровская Германия была обречена, и сам Гитлер стоял на краю гибели. Русские сражались в Берлине. Вена и большая часть Австрии находились в их руках. Взаимоотношения России с западными союзниками непрерывно менялись. Все вопросы, касающиеся будущего, оставались неурегулированными. Достигнутые в Ялте соглашения и договоренность уже были нарушены или отброшены победоносным Кремлем. Я долгое время всячески старался обратить внимание американского правительства на огромные сдвиги в военной и политической областях. Наши западные армии вскоре пройдут далеко за границы наших оккупационных зон, по мере того как Западный и Восточный фронты союзников будут сближаться, сдавливая немцев. Приведенные ниже телеграммы показывают, что я никогда не предлагал нарушать наше слово по поводу согласованных зон, при условии соблюдения остальных соглашений. Однако я пришел к убеждению, что до того, как мы приостановим продвижение наших войск, а тем более начнем их. отвод, мы должны постараться встретиться лицом к лицу со Сталиным и добиться соглашения насчет всего фронта. Безусловно, было бы катастрофой, если бы мы твердо соблюдали все свои соглашения, а Советы старались бы наложить руку на все, совершенно не обращая внимания на свои обязательства. * * * Генерал Эйзенхауэр предложил, чтобы армии на западе и на востоке развертывали наступление независимо от демаркационных линий, но в том районе, где армии войдут в соприкосновение, каждая сторона должна иметь право предложить, чтобы другая сторона отступила за границы своей оккупационной зоны. Право требовать и диктовать такие отступления будет принадлежать командующим группами армий. Затем войска будут отведены при условии, если это позволит военная обстановка. Я считал это предложение преждевременным, и мне казалось, что оно выходит за рамки военных требований данного момента. Поэтому я послал начальникам штабов следующую памятную записку для руководства во время обсуждения с американскими начальниками штабов предложений генерала Эйзенхауэра: Премьер-министр -- генералу Исмею для комитета начальников штабов 1 апреля 1945 года "После того как войска войдут в соприкосновение и обменяются первыми приветствиями, они должны остаться на позициях друг против друга, за тем исключением, когда военные операции в непосредственно соприкасающихся районах потребуют совместных действий. Таким образом, если мы форсируем Эльбу и продвинемся к Берлину или на линию между Берлином и Прибалтикой, которая находится в русской зоне, мы не должны отказываться от этого и не должны рассматривать этот вопрос как чисто военный. Это государственный вопрос, который подлежит рассмотрению тремя правительствами в зависимости от того, что русские предпримут на юге, где они вскоре оккупируют не только Вену, но и всю Австрию. Отвод наших войск из захваченного нами района не требует такой спешки, чтобы нельзя было найти несколько дней, необходимых для консультации с правительствами в Вашингтоне и Лондоне. Я придаю этому огромное значение и не могу согласиться с тем, чтобы подобные предложения решались штабами. Они должны передаваться на рассмотрение президенту и мне. Я очень рад видеть, что в послании наших начальников штабов предлагаются медлительные действия. Это вполне соответствует моему мнению". Премьер-министр -- президенту Трумэну 18 апреля 1945 года "1. Ваши армии, а вслед за тем и наши вскоре могут войти в соприкосновение с советскими войсками. Объединенный англоамериканский штаб должен как можно скорее дать верховному главнокомандующему указания, как ему следует действовать. По моему мнению, существуют две зоны: а) Тактическая зона, в которой наши войска должны стоять на достигнутой ими линии, если не будет соглашения о лучшем тактическом использовании их для подавления продолжающегося сопротивления противника. Она должна быть согласована верховным главнокомандующим через наших военных представителей в Москве или, если это окажется удобным, через командование фронта. Объединенный англо-американский штаб уже рассматривает вопрос об инструкциях, касающихся этого этапа. б) Оккупационная зона, согласованная мною с президентом Рузвельтом по рекомендации объединенного англо-американского штаба. По моему мнению, эта зона должна быть оккупирована в определенный промежуток времени после дня победы в Европе, и мы должны будем с достоинством отойти с гораздо большей территории, завоеванной союзными войсками благодаря их мужеству и энергии. Я вполне готов придерживаться оккупационных зон, но я не хочу, чтобы в каком-либо пункте местный русский генерал грубо требовал быстрейшего отхода наших союзных войск или ваших американских войск. Это следует предусмотреть, заключив соглашение между правительствами, чтобы дать Эйзенхауэру возможность урегулировать вопросы на месте удобным для него способом. Оккупационные зоны были определены несколько поспешно в Квебеке в сентябре 1944 года, когда никто еще не предвидел, что армии генерала Эйзенхауэра зайдут так далеко в глубь Германии. Зоны нельзя изменить иначе, как по соглашению с русскими. Но как только наступит день победы в Европе, мы должны постараться организовать в Берлине Союзную контрольную комиссию и должны настоять на справедливом распределении продуктов питания германского производства между всеми районами Германии. При нынешнем положении русская оккупационная зона насчитывает наименьшую часть населения и производит наибольшую часть продуктов питания; американцы имеют не очень удовлетворяющую часть продуктов питания в соотношении к численности населения завоеванных территорий, а мы, бедные англичане, должны взять на себя весь разрушенный Рур и большие промышленные районы, которые, подобно нам, в нормальные времена ввозят большое количество продовольствия. Я предлагаю, чтобы этот неприятный вопрос был урегулирован Союзной контрольной комиссией в Берлине до того, как мы уйдем с достигнутых нами сейчас тактических позиций. Стремление русских захватить огромные источники продуктов питания в сельскохозяйственных районах Германии, чтобы обеспечить себя продовольствием, вполне понятно, но я утверждаю, что вопрос об обеспечении продовольствием населения Германии следует рассматривать в целом и что имеющееся продовольствие должно быть распределено между оккупационными зонами в соответствии с численностью населения. Я буду чрезвычайно благодарен, если вы сообщите мне вашу точку зрения на эти вопросы, которые, судя по полученным мной из различных источников сведениям, имеют чрезвычайно большое значение и носят самый срочный характер". Премьер-министр -- Идену, Вашингтон 19 апреля 1945 года "Это предназначается только для вас. Западные союзники, по-видимому, в данный момент не в состоянии прорваться в Берлин. У русских сосредоточено на участке фронта перед этим городом два с половиной миллиона солдат. У американцев есть только авангардные войска, скажем, двадцать пять дивизий, которые растянуты на огромном фронте и во многих пунктах ведут бои с немцами... Скорейший захват войсками Монтгомери Любека считается чрезвычайно важным. У него есть дополнительный американский армейский корпус для подкрепления операции, если ему это потребуется. Наш приход в Любек раньше наших русских друзей из Штеттина поможет избежать многих споров впоследствии. Нет никаких оснований для того, чтобы русские оккупировали Данию, которую надлежит освободить и суверенитет которой должен быть восстановлен. Наше положение в Любеке, если мы туда попадем, будет иметь решающее значение в этом вопросе. После этого или частично одновременно с этим считается целесообразным начать продвижение к Линцу, чтобы там встретиться с русскими, а также чтобы американские войска захватили при помощи обходного маневра район к югу от Штутгарта. В этом районе находятся главные немецкие сооружения, связанные с их научно-исследовательской работой в области атомной энергии, и ввиду особой секретности, окружающей этот вопрос, нам было бы лучше их захватить". Трумэн предложил, чтобы союзные войска, как только позволит военное положение, отошли в свои согласованные зоны в Германии и Австрии, и попросил меня высказать свое мнение о проекте телеграммы Сталину по этому поводу. Я на это ответил: Премьер-министр -- президенту Трумэну 24 апреля 1945 года "Благодарю Вас за ответ на мою телеграмму. Я согласен с преамбулой, но последующие параграфы просто дают русским возможность приказать нам в любом угодном им пункте отойти в оккупационные зоны, причем необязательно с учетом положения на фронтах в целом. Больше всех пострадают от этого Ваши войска, так как их оттеснят назад приблизительно на 120 миль на центральном участке и им придется очистить огромную территорию для беспрепятственного продвижения русских. И это произойдет в момент, когда все вопросы о наших сферах в Вене и мероприятиях по тройственной оккупации Берлина остаются неразрешенными". 27 апреля, после беседы с президентом, я послал Сталину телеграмму следующего содержания: "1. Англо-американские армии скоро соединятся в Германии с советскими вооруженными силами, и приближающийся конец германского сопротивления делает необходимым, чтобы Соединенные Штаты, Великобритания и Советский Союз установили точную процедуру оккупации их вооруженными силами зон, которые они будут оккупировать в Германии и Австрии. Нашей непосредственной задачей является окончательный разгром германской армии. В течение этого периода границы между вооруженными силами трех союзников должны быть определены командующими на поле боя и будут регулироваться оперативными соображениями и потребностями, Неизбежно, что в этот период наши войска окажутся расположенными на территориях, лежащих вне границ окончательных зон оккупации. Когда бои будут закончены, следующей задачей будет учреждение в Берлине и Вене Союзных Контрольных Комиссий, новое размещение вооруженных сил союзников и занятие ими их соответствующих зон оккупации. Разграничение зон в Германии уже установлено, и необходимо, чтобы мы без промедления достигли соглашения о зонах оккупации в Австрии во время предстоящей встречи в Вене, предложенной Вами. Теперь видно, что не будет никакого подписанного документа о капитуляции. В этом случае правительства должны принять решение о немедленном создании Союзных Контрольных Комиссий и поручить им разработку детальных мероприятий для отвода вооруженных сил в согласованные зоны оккупации. Для того чтобы удовлетворить потребности, вызываемые обстановкой, о чем говорилось выше в пункте 2, а именно: для проведения немедленно временных мероприятий, необходимых в силу создавшегося положения, чтобы установить тактические зоны, генералу Эйзенхауэру даны следующие инструкции: "а) Для того чтобы избежать путаницы между двумя армиями и предотвратить переход какой-либо из них через границы районов, уже оккупированных другой армией, обе стороны должны останавливаться, когда и где они встретятся, в зависимости от перемещений в сторону тыла или флангов, которые необходимы, по мнению местных командующих каждой из сторон, для подавления любого остающегося сопротивления. b) Что касается перемещений вооруженных сил после прекращения военных действий в каком-либо районе, то Ваши войска должны быть расположены в соответствии с военными требованиями, независимо от границ зон. В отличие от местных перемещений, осуществляемых по оперативным и административным соображениям, на осуществление каких-либо существенных перемещений Вам необходимо, поскольку это позволит срочность обстановки, заблаговременно получать санкцию Объединенного Штаба". Не соблаговолите ли Вы дать аналогичные указания Вашим командующим в зоне военных действий. Я посылаю такое послание одновременно Вам и Президенту Трумэну". Ответ поступил сдержанный: Маршал Сталин -- премьер-министру 2 мая 1945 года "Ваше послание от 27 апреля относительно процедуры оккупации Германии и Австрии Красной Армией и англо-американскими вооруженными силами получил. Со своей стороны должен сказать, что Советское Главнокомандование дало указание, чтобы при встрече советских войск с союзными войсками Советское Командование немедленно устанавливало связь с Командованием американских или английских войск и чтобы они по договоренности между собою: 1) определяли временную тактическую разграничительную линию и 2) принимали меры к подавлению в пределах своей временной разграничительной линии любого сопротивления немецких войск". * * * Вскоре после того как русские оказались в Вене, мы получ