и последствиями то, что фашистская авиация понесла не меньший урон, чем в ходе Сталинградской битвы. Советские летчики и зенитчики внесли свой вклад в ослабление ударной мощи фашистской авиации непосредственно перед решающим сражением на земле. Все мы внимательно следили за действиями врага и располагали всеми необходимыми данными о подготовке гитлеровцев к наступлению. В любой момент можно было ожидать перехода противника в наступление. Так, по докладу начальника штаба, на 10 апреля в полосе Центрального фронта противник имел в первой линии свыше 15 пехотных и 3 танковых дивизий, причем продолжал подтягивать туда новые соединения{15}. Два дня спустя Военный совет Воронежского фронта доносил в Генеральный штаб, что противник перед фронтом "сможет создать ударную группу силою до 10 танковых дивизий и не менее шести пехотных дивизий, всего до 1500 танков, сосредоточение которых следует ожидать в районе Борисовка, Белгород, Муром, Казачья Лопань"{16}. В полосе 40-й армии мы уже в первой декаде мая наблюдали оживленное движение войск противника. У нас на правом фланге участились предпринимавшиеся врагом разведка боем и поиск. Пленные показывали, что среди офицеров идут разговоры о наступлении. Из приведенного видно, что немецкое командование неоднократно предпринимало попытки начать наступление, но \36\ откладывало сроки, пока не остановилось на дате 5 июля. Оно колебалось, сомневалось в целесообразности проведения наступательной операции. По свидетельству Гудериана, Гитлер в то время сказал ему следующее: "При мысли об этом наступлении у меня начинает болеть живот"{17}. Пока фашистское командование готовилось к нанесению удара, мы создали оборону на Курской дуге и накопили резервы для наступления. Так, уже в мае 1943 г. в резерве Ставки ВГК находилось восемь общевойсковых, три танковые, одна воздушная армии{18}, пять артиллерийских дивизий прорыва и четыре гвардейские минометные дивизии. В те дни к нам часто приезжал командующий фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин. Мы с ним были знакомы еще с довоенного времени по совместной службе на Украине, где он был одно время начальником штаба Киевского военного округа. В войну встретились уже на Воронежском фронте, которым он командовал в то время, когда я был назначен на должность командующего 40-й армией. Мы оба обрадовались тогда встрече и оживленно расспрашивали друг друга, он о состоянии наших дел под Сталинградом, а я - об обстановке под Воронежем. Мое глубокое уважение к Николаю Федоровичу и вера в его способности крупного военачальника еще более возросли после того, как нам стало известно, что руководимые им в то время войска Юго-Западного фронта сыграли важную роль в разгроме и окружении сталинградской группировки противника. В конце марта 1943 г. генерал армии Н. Ф. Ватутин снова возглавил войска нашего фронта, и, надо сказать, с его прибытием все здесь как-то оживилось. Н. Ф. Ватутин обладал счастливой способностью воодушевлять людей, и вокруг него все всегда находилось в движении. Новый командующий фронтом часто бывал в войсках, пристально следил за силами и состоянием противника. Быстро ознакомившись с обстановкой, он твердо взял в свои руки руководство войсками фронта. Характерной его чертой было стремление предоставить подчиненным большую самостоятельность, поддержать хорошую инициативу. Поэтому мы, командармы, охотно обращались к нему за советом, делились своими мыслями. И всегда встречали понимание, поддержку. Запомнился разговор с Николаем Федоровичем, состоявшийся примерно в середине апреля, сразу же после принятия Ставкой предварительного решения о преднамеренной обороне на Курской дуге с последующим переходом в контрнаступление. Надо сказать, что Н. Ф. Ватутин сначала был сторонником идеи упреждающего удара по изготовившемуся к наступлению противнику. Однако затем пришел к выводу, что Ставка \37\ приняла единственно правильное решение. Об этом он и говорил со мной в упомянутой беседе. Я, со своей стороны, также был глубоко убежден в дальновидности решения Ставки. И в связи с этим напомнил Николаю Федоровичу о неудачно закончившемся упреждающем ударе войск Юго-Западного фронта в мае 1942 г. под Харьковом. Расспросив о подробностях, которые не были ему известны, он сказал, как бы размышляя вслух: - Да, вывести войска из укреплений в условиях, когда у противника танковый кулак, значит обречь их на поражение, В том и заключается одна из причин успехов гитлеровских войск в начале войны, что им удавалось навязывать решающие бои не в укреплениях, а в открытом поле, где они могли использовать свое тогдашнее превосходство в танках и авиации. А вот под Москвой и Сталинградом потерпели поражение потому, что в оборонительных боях мы измотали, обескровили их, а затем нанесли мощные удары. Следовательно, оборона должна быть и впредь одним из средств подготовки наступления - активной, подразумевающей готовность обороняющихся в нужный момент нанести сокрушительный удар по выдохшемуся врагу. В этом как раз и заключается сущность решения Ставки. И мы должны его выполнить до конца. Николай Федорович часто бывал у нас в армии. Он лично помогал нам в организации как оборонительных работ, так и подготовки к контрнаступлению. Итак, мы знали, что вражеские войска будут наступать в районе Курской дуги крупными силами. Но нам не было известно, когда и на каком участке фронта начнется это наступление. Был момент, когда казалось, что враг нанесет свой удар уже 10-12 мая. Соответствующее предупреждение мы получили от штаба фронта. Но дни шли, а удар не последовал. Для нас же не только каждый лишний день, но и каждый час означал возможность еще лучше, тщательнее подготовиться к отражению вражеского наступления. А в том, что противник рано или поздно будет наступать, мы не сомневались. Впрочем, что касается 40-й армии, то хотя считалось, что она находится на направлении предстоящего удара врага, эта уверенность была несколько поколеблена во второй половине июня. Так, 15 июня перебежчик из 3-го батальона 164-го пехотного полка 57-й пехотной дивизии показал, что дивизия, противостоявшая правому флангу 40-й армии, имела задачу лишь удерживать занимаемый ею рубеж обороны, наступление же предполагалось осуществить "на более ответственном участке фронта". Он же сообщил, что с начала июня в районе Харькова и Белгорода, т. е. левее полосы 40-й армии, велось сосредоточение немецко-фашистских войск{19}. \38\ Четыре дня спустя пленный солдат 2-го батальона 676-го пехотного полка 332-й пехотной дивизии заявил, что уже в течение двух-трех недель в его части ходят слухи о предстоящей передислокации дивизии к востоку, в район Головчино. А это было также за пределами полосы нашей армии. Вскоре эти сведения подтвердились: взятые в конце июня пленные из состава той же дивизии показали, что она снялась со своего прежнего рубежа обороны с тем, чтобы сосредоточиться ко 2 июля против 6-й гвардейской армии. Наконец, тогда же все виды разведки и наблюдения армии и фронта отметили сосредоточение войск противника в районе Белгорода, в полосах обороны 6-й и 7-й гвардейских армий. Военный совет 40-й армии признал очевидным, что в нашей полосе обороны противник не намеревался наносить свой главный удар. В связи с этим было решено на случай, если данный прогноз оправдается и враг перейдет к активным действиям против соседних армий, просить у командования фронта разрешения нанести силами 40-й армии контрудар в направлении Черкасское во фланг и тыл наступающему противнику{20}. Полной ясности о времени и направлении ударов противника у нас не было. В данных, которыми мы располагали, сомнение вызвал тот факт, что фашистское командование, всегда искавшее слабые места в нашей обороне и именно там пытавшееся добиться успеха, теперь действовало по-иному: оно сосредоточивало свои основные силы против сильно укрепленного участка обороны, где, как несомненно знал враг, во втором эшелоне Воронежского фронта располагались танковая и общевойсковая армии. Да к тому же и фронтовые резервы. Не хитрость ли это? И не в том ли она заключалась, чтобы отвлечь внимание советского командования от действительного направления подготавливаемого удара? Таким образом, все еще не исключалась возможность наступления противника на нескольких направлениях, в том числе и в полосе 40-й армии. И потому у нас, как и у соседей слева - 6-й и 7-й гвардейских армий, задача оставалась прежней: всячески укреплять оборону своей полосы, всесторонне готовиться к отпору врагу. Ход выполнения этой задачи всеми войсками, оборонявшими Курскую дугу, внимательно и повседневно контролировали заместитель Верховного Главнокомандующего Маршал Советского Союза Г. К. Жуков и начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза А. М. Василевский, а также командование фронтов. Они систематически рассматривали и заслушивали доклады командармов, командиров корпусов и дивизий, начальников инженерной службы, направляли в войска комиссии для \39\ проверки состояния работ и помощи в выявлении и устранении недочетов. В этом ярко проявилась одна из важных характерных черт командного состава Красной Армии. Никто из нас, начиная с командиров полков и кончая высшим звеном, не сидел в штабах, а стремился постоянно бывать в частях, на передовых позициях, чтобы лично убедиться в прочности обороны или выбрать наиболее выгодные направления для наступления. Это хорошее правило полностью оправдало себя в войну. Разумеется, оно не означало, что командующему нужно всегда быть впереди. Но и свои командные и наблюдательные пункты, откуда осуществлялось руководство боем и операцией, мы не превращали в постоянное местопребывания. Работа по выявлению малейших недочетов в организации обороны непрерывно велась и в нашей 40-й армии. Об их устранении мы регулярно доносили фронту. Вот один из отчетных документов - от 11 июня 1943 г.: "Командующему войсками Воронежского фронта. Доношу, что в войсках армии система наблюдения проверена и в данное время организована, обеспечивая до предела просмотр местности в полосах дивизий перед передним краем обороны в сторону противника. Пересмотрена система расположения НП пехоты и артиллерии, внесены изменения. Секторы наблюдения взаимоувязаны, организованы передовые НП с круглосуточным дежурством на них лиц среднего комсостава. Результаты наблюдения суммируются штабами. Оптические средства используются полностью в целях наблюдения. Командующий войсками 40 армии генерал-лейтенант К. Москаленко Член Военного совета армии генерал-майор К. Крайнюков Начальник штаба 40 армии генерал-майор А. Батюня"{21}. Более подробно об исправлении обнаруженных недочетов сообщалось в другом донесении. Оно гласило: "Командующему войсками Воронежского фронта. Выполняя ваш приказ 001174 от 17. 6. 43 г., мною войскам даны конкретные указания по устранению недостатков. Проведенной поверкой боеготовности установлено: I. Боевое охранение 1. Огневая связь между БО установлена. 2. Ориентиры целеуказания артиллерии, а также запланированные огни, поддерживающие боевое охранение артиллерии, командиры боевого охранения знают. \40\ 3. Связь с боевым охранением - телефонная и при помощи сигналов. 4. Расчистка секторов обстрела произведена. 5. Боевое охранение обеспечивается огнем стрелкового оружия с основной обороны. II. Главная полоса обороны 1. Ходы сообщения и траншеи расширены и углублены (в 710 сп 219 сд). 2. Система огня перед передним краем пересмотрена, внесены изменения в сторону большого создания флангового и косоприцельного огня (100, 237, 219, 309 сд). Огонь стрелкового оружия взаимодействует между собой. 3. Оружие для стрельбы ночью подготовлено. 4. Плотность огня на переднем крае доведена в среднем до 10-11 пуль в одну минуту на один погонный метр. Резерв КСД{22} и КСП{23} и их огневые средства используются для стрельбы перед передним краем. 5. Введена система ежедневной поверки оружия комсоставом... Снайперы используются по назначению. III. Управление 1. Сеть НП батальона, сп развита и обеспечивает просмотр впереди лежащей местности (исключая отдельные пункты), на НП установлено дежурство соответствующих командиров. Результаты наблюдения суммируются, делаются выводы. С ячейками управления взвода, роты организованы занятия. IV. Изучение противника Делом детального изучения противника с командным составом лично занимаются КСД и НШД{24}. Улучшено качество изучения противника (в 100 и 219 сд). V. Боевая подготовка 1. В 237 и 219 сд планы боевой подготовки с бойцами и младшими командирами составлены, проводятся в жизнь. Срывы занятий прекращены. Занятия проводят средние командиры, а при хорошем инструктаже и младшие командиры. Отработка задач одиночного бойца - закончена. В данный момент отрабатывается наступательный бой. 2. Бой винтовок поверен. 3. Продолжается отработка взаимозаменяемости пулеметчиков, минометчиков и артиллеристов. \41\ VI. Дисциплина и внутренний порядок 1. Дисциплина среди бойцов и командиров улучшена. 2. Налажен учет личного состава. 3. Распорядок дня выполняется. 4. Приняты меры к улучшению внешнего вида бойца, и оп значительно уже улучшен. VII. Инженерные сооружения 1. Дзоты со слабым перекрытием усиливаются. 2. Комсостав знает расположение мин на его участке, мин. поля закреплены, организована охрана. 3. Минные поля обеспечены огнем... VIII. Материальное обеспечение 1. Нательным бельем... по мере поступления обеспечиваются. Организован ремонт обуви. IX. Артиллерия 1. Боевая документация отработана, план пристрелки огней внутри обороны имеется. 2. Комендантская служба в птопах{25} проверена и \42\ организована. Управление огнем в птопах отработано, проведены занятия с комендантами. 3. Противотанковые карточки согласно БУП{26}, ч. 1 - имеются. 4. Рубежи открытия и прекращения огня установлены. 5. Планирование огней произведено с учетом огневой производительности. 6. НЗО, СО, ПЗО{27} по батареям распределены, расход снарядов и порядок ведения огня установлен. 7. Кодирование местности артиллерийскими и пехотными командирами отработано. 8. Передовые арт. НП на переднем крае и на линии ОТ имеются, направление контратак отработано. 9. Взаимная информация по разведке артиллерией и общевойсковой разведкой проводится. В период с 26 по 27. 6. 43 г. мною организуется вторичная поверка в дивизиях главной полосы обороны - по устранению отмеченных недостатков. В период с 28 по 30. 6. 43 г. в дивизиях 2-го эшелона намечен инспекторский смотр. Командующий войсками 40 армии генерал-лейтенант К. Москаленко Член Военного совета армии генерал-майор К. Крайнюков Начальник штаба 40 армии генерал-майор А. Батюня"{28}. Эти документы хорошо отражают многообразие наших повседневных забот в тот напряженный период ожидания вражеского наступления. Буквально тысячи, казалось бы, мелочей и составляли весь тот громадный комплекс мероприятий, который осуществляли наши войска, готовясь к отражению удара. VI Задача 40-й армии заключалась в том, чтобы упорной обороной полосы фронта от Краснополья до Трефиловки не допустить прорыва противника в северном и северо-восточном направлениях. В том случае, если вражеским войскам все же удалось бы вклиниться в нашу оборону, то. мы должны были вводом в бой вторых эшелонов корпусов и резервов армии восстановить положение. Правую половину полосы армии оборонял 47-й, левую - 52-й стрелковые корпуса генерал-майоров А. С. Грязнова и \43\ Ф. И. Перхоровича. В состав первого из них входили 237-я и 206-я стрелковые дивизии (командиры генерал-майор П. А. Дьяконов и полковник В. И. Рутько), находившиеся в первом эшелоне, и 161-я стрелковая дивизия генерал-майора П. В. Тертышного - во втором. У 52-го стрелкового корпуса первый эшелон составляли 219-я и 100-я стрелковые дивизии генерал-майора В. П. Котельникова и полковника Н. А. Беззубова, второй - 309-я стрелковая дивизия полковника Д. Ф. Дремина. Первые эшелоны корпусов обороняли главную полосу, вторые - следующую, а 184-я стрелковая дивизия, находившаяся во втором эшелоне армии, - тыловую армейскую. В резерве у меня были 86-я танковая бригада, 59-й и 60-й танковые полки. Кроме того, мы создали армейскую артиллерийскую группу, артиллерийский противотанковый резерв и подвижный отряд заграждения. Прикрытие от ударов с воздуха осуществляли 9-я зенитная артиллерийская дивизия полковника Н. А. Рощицкого и 1488-й артиллерийский полк ПВО. С целью упрочения обороны переднего края и подступов к нему мы усилили каждую дивизию первого эшелона истребительно-противотанковым артиллерийским полком и полком гвардейских минометов, а 237-ю - двумя истребительно-противотанковыми полками. Кроме того, 100-й и 206-й стрелковым дивизиям было придано по батальону противотанковых ружей. \44\ В среднем плотность артиллерии в нашей главной полосе составляла 15,7 орудий и 16 минометов на 1 км фронта. Это меньше, чем было в 6-й и 7-й гвардейских армиях, однако все же позволяло при помощи маневра силами и средствами осуществить прочную оборону нашей полосы. Особое внимание мы уделяли обучению штабов и войск, организации противотанковой и противовоздушной обороны, а также осуществлению маневра огневыми средствами, вторыми эшелонами и резервами в ходе оборонительного сражения. Что касается боевой подготовки пехоты, то она велась на специально оборудованных полях. Стрелки обучались владеть в совершенстве противотанковыми гранатами, бутылками с горючей смесью, а также тренировались в отсечении и уничтожении наступающей за танками пехоты противника. Для выработки стойкости в обороне мы устраивали "утюжку" окопов танками Т-34, двигавшимися в различных направлениях. На таких занятиях наши солдаты убеждались в том, что танк не страшен, если знаешь его уязвимые места и если хорошо подготовил свой окоп. Учеба проводилась и у танкистов, артиллеристов, в инженерных и других частях. Борьбе с танками "тигр" и самоходными орудиями "фердинанд" обучался весь личный состав армии. Хочу напомнить, что все это происходило в условиях весьма напряженной обстановки на переднем крае. В те дни, как и весь предшествующий период, противник вел себя крайне вызывающе. То и дело гитлеровцы предпринимали попытки захватить какую-нибудь облюбованную ими позицию. Чтобы дать представление об ожесточенном характере вспыхивавших в связи с этим боев, приведу один лишь пример. В полосе 100-й стрелковой дивизии генерала Ф. И. Перхоревича{29} находилась важная высота, овладеть которой и решили фашисты. Но их неоднократные попытки осуществить это намерение малыми силами не увенчались успехом: наше боевое охранение прочно удерживало свою позицию. Тогда в ночь на 24 июня враг начал атаку по всем правилам. Предприняв артналет и окаймив высоту артиллерийско-минометным огнем, он бросил для ее захвата до сотни автоматчиков. Боевое охранение в составе 9 бойцов во главе с коммунистом лейтенантом И. Н. Карнауховым приняло бой. Доблестные советские воины сражались до последнего патрона. Все они пали смертью храбрых. Но гитлеровцам не долго пришлось владеть высотой. Ее обошел с тыла взвод лейтенанта Соснина из 9-й роты 472-го стрелкового полка. Загремело "ура", и наши воины устремились к вершине. Высота, которая отныне стала \45\ называться Карнауховской, была отбита. На скатах ее осталось до 70 убитых и раненых гитлеровцев, остальные бежали. Обозленный неудачей враг открыл бешеный артиллерийский и минометный огонь. Он обрушил на высоту до 4 тыс. снарядов и мин. Решив, по-видимому, что все находившиеся на ней уничтожены, гитлеровцы вновь пошли в атаку, на этот раз силой до полка пехоты с четырьмя танками и шестью самоходными установками. Но опять потерпели поражение. 472-й стрелковый полк, поддержанный артиллерией дивизии, встретил их массированным огнем. Все вражеские атаки захлебнулись. Дорого обошлась противнику попытка овладеть высотой. После боя наши наблюдатели при помощи стереотрубы подсчитали на кладбище в расположении врага несколько десятков крестов{30}. Вероятно, урок не прошел даром. Попытки захватить высоту больше не предпринимались. Высота стала символом несокрушимой мощи нашей обороны накануне битвы, а лейтенант Карнаухов навечно зачислен в списки 100-й дивизии. Готовились мы, как уже сказано, не только к обороне, но и к контрнаступлению. Это, кстати, подчеркивает царившую среди всех нас твердую уверенность в том, что удар противника будет при любых условиях отражен, а вслед за тем мы сами пойдем вперед, чтобы разгромить гитлеровцев и очистить от них нашу землю. Насколько широко велась у нас, наряду с укреплением обороны, подготовка к контрнаступлению, можно судить по такому факту. У себя в тылу мы построили точно такие укрепления, какие видели у противника, и на них учили войска преодолевать сопротивление врага. Слов нет, и войскам, и командованию все это стоило больших усилий. Особенно резко увеличилась физическая нагрузка. И потому мы делали все возможное, чтобы создать условия для отдыха личного состава и значительно улучшить питание. И, как я уже рассказывал, неплохо организовали культурное обслуживание войск. Нелегко приходилось также начальникам отделов штаба полковникам В. И. Белодеду, Т. С. Утину, М. Я. Маслию, И. И. Горелкину и их немногочисленным помощникам, которые по моему приказанию тщательно проверяли ход оборонительных работ и боевой подготовки войск. Что касается меня и членов Военного совета К. В. Крайнюкова и А. А. Епишева, то мы почти все дни и ночи проводили в соединениях и частях, помогая им в решении поставленных задач. Тем же были заняты командующие родами войск и начальники служб, особенно начальник инженерных войск полковник А. П. Петров со своим штабом. \46\ Все чаще приезжал к нам командующий фронтом. И мы вместе с ним изучали буквально каждый метр местности на переднем крае обороны и в глубине, особенно на направлениях вероятного наступления противника, которое Николай Федорович по-прежнему не исключал и на нашем участке. Проверяли, куда, на какую цель направлено каждое орудие, предназначенное для стрельбы прямой наводкой или стоящее на закрытой позиции. Вместе с командирами дивизий и полков подсчитывали плотность ружейно-пулеметного огня на один погонный метр перед передним краем и в глубине. Осматривали и следили за маскировкой позиций как с воздуха, так и с земли, оборонительными работами, инженерным оборудованием позиций, в особенности добивались создания мощной, непреодолимой противотанковой обороны. Николай Федорович вновь и вновь напоминал, что противостоящими войсками командует Манштейн и что он отличается не столько полководческими способностями, сколько уменьем слепо, безжалостно бросать на смерть своих солдат ради достижения цели. Поэтому он требовал держать войска в повышенной, напряженной готовности и неусыпно стремиться любыми способами разгадать вражеские планы. - Дважды довелось мне столкнуться с Манштейном, - говорил Н. Ф. Ватутин, - один раз на Северо-Западном фронте в 1941 г. и вторично на Юго-Западном фронте в начале этого года. Оба раза он действовал по одному и тому же шаблону: танковый таран. Неужели он рассчитывает, что и теперь это ему поможет? Впрочем, не исключено, что придумает какую-нибудь другую пакость. Но в любом случае бросит в бой все, что имеет. А силы у него немалые. Кстати, от Н. Ф. Ватутина я впервые узнал подробности о его "встречах" с Манштейном. Он был основательно побит в 1941 г., а в марте 1943 г. Манштейну удалось ненадолго взять верх. Николай Федорович, видимо, хорошо запомнил эту свою неудачу и на ее примере учил командармов избегать ошибок. Однако, что готовил нам Манштейн на Курской дуге? Временами казалось, что глубокая и прочная оборона - радикальное средство борьбы с изготовившимся для прыжка врагом. Но ведь оборона - не самоцель и разгромить противника можно только в результате решительного наступления. Это и являлось вашей задачей. \47\ ГЛАВА II. КРАХ "ЦИТАДЕЛИ" I А время шло. Миновал июнь. Противник продолжал сосредоточение войск в районе Белгорода в полосах 6-й и 7-й гвардейских армий. Все яснее и конкретнее вырисовывались планы и намерения вражеского командования. Сомнения вызывало только одно: не обманывает ли противник, сосредоточивая войска на самом прочном участке фронта? 2 июля командующие Воронежским и Центральным фронтами получили из Ставки Верховного Главнокомандования предупреждение: противник нанесет удар в период с 3 по 6 июля. В связи с этим войска обоих фронтов усилили наблюдение и разведку, выставили дополнительные секреты. День 3 июля прошел относительно спокойно. А ночью нам стало известно: сведения Ставки подтвердил перебежчик из 168-й пехотной дивизии, задержанный в полосе соседней 6-й гвардейской армии, в районе Кондырева (в 5 км к северу от Белгорода). Он сообщил, что наступление гитлеровцев начнется в ночь на 5 июля северо-западнее Белгорода. Из его показаний стало также известно, что еще 2 июля немецким солдатам выдали сухой паек и, как обычно перед наступлением, шнапс и что в указанном районе неприятельские саперы уже обезвреживают свои минные поля и снимают проволочные заграждения{31}. К 12 часам 4 июля генерал армии Н. Ф. Ватутин вызвал всех командармов на совещание в штаб фронта{32}. На основании имевшихся данных он высказал убеждение в том, что в ближайшие часы, не позднее следующего утра, противник перейдет в наступление. Вероятнее всего - из района севернее и северо-западнее Белгорода, но, подчеркнул командующий фронтом, возможно, и на других направлениях. В связи с этим он уточнил задачи армиям и приказал держать войска в полной боевой готовности. \48\ Действительно, вражеские войска тогда уже изготовились к наступлению, на которое фашистская клика возлагала все свои надежды. Задержка же была вызвана тем, что состояние обороны советских войск в районе Курска и их группировка, а также неясность замыслов советского командования одно время породили у гитлеровцев сомнения в успехе операции "Цитадель". Но после долгих колебаний все же было решено наступать. И в тот самый день 4 июля, когда мы собрались у Н. Ф. Ватутина, Гитлер в обращении к войскам, предназначенным для операции "Цитадель", с обычной напыщенностью заявил: "С сегодняшнего дня вы становитесь участниками крупных наступательных боев, исход которых может решить войну. Ваша победа больше, чем когда-либо, убедит весь мир, что всякое сопротивление немецкой армии в конце концов все-таки напрасно... Мощный удар, который будет нанесен советским армиям, должен потрясти их до основания... И вы должны знать, что от успеха этого сражения зависит все..."{33} События развернулись совсем не так, как предсказывал фашистский оракул... Когда я возвратился из штаба фронта на командный пункт армии, мне доложили, что на правом фланге в районе Краснополье противник между 13 и 14 часами пытался вести разведку боем. Силою до взвода при поддержке артиллерийско-минометного огня он завязал бой с боевым охранением, но успеха не имел и, понеся потери, был рассеян огнем оборонявшихся подразделений. В то же время из штаба фронта сообщили, что в 16 часов после сильной артиллерийской подготовки передовые части вражеских войск силами до двух дивизий с 60 танками перешли в наступление в полосе 6-й гвардейской армии. Действия наземных войск противника поддерживала бомбардировочная авиация группами до 50 самолетов. До наступления темноты продолжался бой, но противнику только на незначительном участке удалось сбить боевое охранение и подойти к переднему краю обороны. По указанию Ставки командующие фронтами отдали приказы о проведении утром 5 июля заранее спланированной и подготовленной артиллерийской контрподготовки по районам сосредоточения ударных группировок противника. На Центральном фронте эту задачу должна была выполнить артиллерия, расположенная во всей полосе 13-й армии, а также на примыкавших к ее флангам участках трех соединений 48-й и 70-й армий. На Воронежском фронте к проведению контрподготовки планировалось привлечь артиллерию 6-й, 7-й гвардейских и 40-й армий. Тот факт, что наша армия должна была участвовать в \49\ артиллерийской контрподготовке, показывает, что до последнего момента считалось вероятным наступление противника и в ее полосе. Такое впечатление создавали и имевшиеся в нашем распоряжении разведывательные данные. Они были довольно подробными, о чем свидетельствует, например, такой документ, представленный мне перед отъездом на вышеупомянутое совещание: "Данные о противнике на участке 40 армии по состоянию на 3.7.43 года 1. На участке армии в первой линии обороняются три немецкие пехотные дивизии: а) 57 пд - командир дивизии генерал-лейтенант Пикко. Обороняет участок по фронту 18 км, имея все три полка в первой линии... б) 255 пд - командир дивизии генерал-лейтенант Поппе. Обороняет участок 17 км... в) 332 пд - командир дивизии генерал-лейтенант Шефер. Против армии обороняется двумя полками, занимает участок по фронту 18 км. Указанные соединения имеют в своем составе до 120 полевых орудий, 77 минометов. Всеми видами разведки выявлено действие 8 батарей 150-мм (29 орудий), 25 арт. батарей 105-мм (83 орудия), 20 батарей 75-мм (78 орудий). Итого 54 батареи-190 орудий. Кроме того, 27 отдельных минометов. Наиболее плотная группировка артиллерии в районе Почаево, Касилово, Никитское. По-видимому, в этом районе действует и артиллерия танковой дивизии, находящейся в резерве в районе Борисовка, Грайворон. 2. Группировка мотомехвойск противника: а) По данным авиации, в районе Сумы, Ниж. Сыроватка, Вол, Бобрик действует тд неустановленной номерации, общей численностью до 200 танков б) С 20.6 по 26.6.43 г. авиацией отмечено до 20 танков в районе Староселье и до 1Г) танков Славгородок (10-20 км юго-вост. Краснополье), принадлежность танков не установлена. в) На рубеже Ново-Березовка, Казацкое (сев. Томаровка) в боевых порядках пехоты действует до 100 танков, предположительно тд СС "Райх", ближайший резерв до 40 танков в лесу зап. Ближний (юго-зап. Белгород) и до 60 танков в районе Стрелецкое, Красное, Белгород, принадлежащих тд СС "Мертвая голова". 3. Ближайших и оперативных резервов пехоты в полосе армии не установлено. 4. Инженерное оборудование: На переднем крае противник создал прочную оборону в инженерном отношении. По данным авиации, противник строит \50\ вторую линию обороны на рубеже: Сумы, Славгородок, Грайворон, Бессоновка. 5. Авиация противника: Авиацией отмечалось до 100 самолетов на полевых аэродромах Белополье, Лебедин, Грайворон, Борисовна, Микояновка, предположительно из состава Харьковского аэродромного узла, которые ведут разведку наших боевых порядков... 7. Действия противника за последнюю декаду: Противник в течение второй половины июня месяца, обороняя занимаемый рубеж, продолжал совершенствовать его в инженерном отношении, одновременно подготавливая второй оборонительный рубеж, пополняя действующие части личным составом и материальной частью. На отдельных участках силою взвод- рота вел разведку. Авиация противника одиночными самолетами ежедневно систематически - по нескольку вылетов - вела разведку боевых порядков и тыловых рубежей с попутным бомбометанием. Артиллерия противника вела редкий арт.-мин. огонь в сочетании с короткими огневыми налетами силою батарея-дивизион, особенно из района Краснополье, Веденская Готня. Начальник разведывательного отдела штарма 40 полковник Черных"{34}. Оставались считанные часы до начала наступления вражеских ударных группировок. Все было готово к отражению их удара. В последний раз проверен каждый метр обороны. Во всех частях и подразделениях прошли короткие митинги, на которых зачитывалось обращение Военного совета и политуправления фронта, призывавшее войска выполнить поставленную задачу, сорвать замысел противника. Обращаясь к коммунистам, Военный совет и политуправление Воронежского фронта призывали их быть на самых ответственных и опасных участках боя, своим примером воодушевлять бойцов. В обращении говорилось: "Народ, партия большевиков благословили тебя на ратное дело. Будь храбрейшим среди храбрых! Умело, стойко, зло бей врага. Победа сама не придет, ее надо вырвать, завоевать. Вступая в смертельный бой с врагом, всегда помни, что ты вожак масс, что ты сын Коммунистической партии"{35}. В ответ на этот призыв коммунисты, комсомольцы, все наши воины поклялись отстаивать каждую пядь родной земли, не жалея крови и самой жизни, дать врагу сокрушительный отпор. ... Наступило 5 июля. Враг заканчивал последние приготовления. Но едва забрезжил рассвет, на боевые порядки противника, на его огневые позиции, командные и наблюдательные \51\ пункты обрушился шквал огня. То была артиллерийская контрподготовка войск Центрального и Воронежского фронтов. Она нанесла врагу значительный урон. Вызванное ею замешательство в стане противника привело даже к тому, что немецко-фашистское командование было вынуждено перенести начало атаки на полтора-два часа. Было уже 5 часов 30 минут, когда гитлеровцы после артиллерийской подготовки перешли в наступление против Центрального фронта. Спустя полчаса началось наступление врага и в полосе Воронежского фронта. Под прикрытием огня тысяч орудий и минометов, при поддержке сотен самолетов к переднему краю устремилось множество немецких танков и штурмовых орудий. За ними следовала пехота. На земле и в воздухе вспыхнули ожесточенные сражения. Так началась историческая Курская битва. Должен оговориться, что не ставлю себе задачу дать здесь подробное описание всех ее событий. О ней уже написаны целые тома. Поэтому отмечу лишь основные ее вехи, сосредоточив внимание читателя на малоизвестных или недостаточно освещенных в литературе, но весьма существенных вопросах. Итак, основные вехи этого грандиозного сражения. С севера, в полосе Центрального фронта, гитлеровцы нанесли главный удар в направлении на Ольховатку на 40-километровом участке силами трех пехотных и четырех танковых дивизий по левофланговым соединениям 13-й и тремя пехотными дивизиями по правому флангу 70-й армий. Одновременно крупные силы наступали с юга на оборонительные рубежи Воронежского фронта. Здесь противник нанес главный удар по 6-й гвардейской армии силами пяти танковых, одной моторизованной и двух пехотных дивизий в общем направлении на Обоянь. Второй его удар - из района южнее Белгорода силами трех танковых и трех пехотных дивизий в общем направлении на Корочу - пришелся по 7-й гвардейской армии. Бои за передний край главной полосы обороны сразу же приняли ожесточенный характер. На направлении главного удара на Центральном фронте противник в первый же день ввел \52\ в сражение 500 танков, на Воронежском - до 700, рассчитывая мощными таранами сломить оборону наших войск. Первыми ринулись в атаку тяжелые танки "тигр". Они шли группами по 15-20 машин в сопровождении штурмовых орудий "фердинанд". За каждой такой группой двигались на большой скорости по 50-100 средних танков. Пехота следовала на бронетранспортерах. Характерной особенностью действий вражеских ударных группировок было одноэшелонное оперативное построение всех танковых и пехотных дивизий. Оно означало, что немецко-фашистское командование стремится одним сильным первоначальным ударом прорвать оборону и нанести поражение советским войскам. Ни того, ни другого противник, как известно, не достиг. Если же учесть, что глубина созданной нашими войсками обороны составляла от 50 до 250 км, а местами и до 300 км, то становится очевидной авантюристичность как всего замысла операции. "Цитадель", так и оперативного построения ее ударных группировок. II События на Центральном и Воронежском фронтах развернулись по-разному. Но у них была одна общая черта: они с самого начала не оправдали надежд противника. Коротко о ходе боев на соседнем Центральном фронте. Четыре раза в течение дня пытался враг прорвать оборону советских войск, но неизменно вынужден был отходить, неся большие потери. Тем не менее фашистское командование непрерывно бросало в бой все новые и новые силы. После пятой атаки им, наконец, ценою огромных потерь удалось на узком участке вклиниться в оборону, выйти ко второй полосе севернее Ольховатки. Еще менее успешно наступали они в направлении на Малоархангельск и Гнилец. Определив направление главного удара противника, командующий Центральным фронтом отдал войскам приказ нанести утром 6 июля контрудар по вклинившейся группировке с целью восстановления положения. Для выполнения этой задачи привлекались 17-й и 18-й гвардейские стрелковые корпуса 13-й армии, 2-я танковая армия (13-й и 16-й танковые корпуса) и 19-й танковый корпус из резерва фронта, поступивший в оперативное подчинение 2-й танковой армии. В назначенное время после 10-минутного огневого налета артиллерии они в ходе двухчасового боя отбросили противника на 1,5-2 км. Противник, однако, ввел в бой свежую 9-ю танковую дивизию и к концу дня оттеснил их в исходное положение. За этим \53\ последовали попытки любой ценой прорвать вторую полосу обороны 13-й армии. В них участвовала и авиация противника, которая, несмотря на понесенные ею большие потери, непрерывно бомбила боевые порядки обороняющихся войск. Не достигнув здесь цели, враг перенес свои основные усилия на другой участок. С утра 7 июля две пехотные дивизии и до 200 танков перешли в наступление на Поныри. Здесь оборонялась 307-я стрелковая дивизия. Ни одна из предпринятых противником в течение дня пяти атак, несмотря на его численное превосходство, не принесла ему успеха. Правда, к концу дня сильным ударом танков враг овладел северной частью Поныри. Но на следующее утро 307-я стрелковая дивизия, перегруппировав силы, решительной контратакой выбила его оттуда. Ожесточенные бои вновь не прекращались весь этот, а также следующий день. Но даже вводом в сражение новых сил противнику не удалось изменить обстановку в свою пользу. Тогда командующий 9-й немецкой армией Модель решил вывести из боя ряд танковых дивизий для пополнения, с тем чтобы возобновить наступление 12 июля и завершить прорыв. Но совершиться этому не было суждено. Войска Западного и Брянского фронтов 12 июля начали наступление против 2-й танковой армии, удерживавшей Орловский выступ. Командование группы армий "Центр" вынуждено было перебросить туда часть сил 9-й армии, приостановив ее наступление. Последняя перешла к обороне. За дни наступления она продвинулась всего лишь на 10-12 км, но потеряла за это время 42 тыс. солдат и офицеров и сотни танков. Войска Центрального фронта измотали и обескровили наступавшую на Курск с севера вражескую группировку, остановили ее и вынудили перейти к обороне. В то же время фронт сохранил свои резервы и еще 10 июля приступил к подготовке контрнаступления. Еще более ожесточенное сражение развернулось в полосе нашего Воронежского фронта на участках 6-й и 7-й гвардейских армий - на обоянском и корочанском направлениях. Сотни самолетов с душераздирающим воем пикировали