Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Alan Alexander Milne "Before the Flood"
     © Copyright перевод Виктор Вебер
     Email: v_weber@go.ru
---------------------------------------------------------------


     Нам говорят, что Ламех родил сына в 182  года, а  потом прожил  еще 595
лет. Поэтому мы не удивляемся, читая: "...Всех же  дней Ламеха  было семьсот
семьдесят семь лет, и  он умер". Этого следовало ожидать. Но очередная фраза
дает нам пищу для размышлений: "Ною было пятьсот лет, и родил Ной Сима, Хама
и  Иафета"[1].  Едва  ли  речь  идет о двух независимых событиях.
Скорее  всего, тогдашний летописец не стал бы специально сообщать нам, что в
какой=то момент  Ною исполнилось 500 лет. Об  этом мы смогли бы догадаться и
сами, памятуя, что ему стукнуло 595, когда умер его отец. Если же, что более
чем вероятно, указанные события связаны между собой, по всему выходит, что в
возрасте  500 лет у  Ноя родилась тройня. Видать,  люди  тогда  были не чета
нынешним.
     Современному   историку,   однако,   трудно    представить   себе   как
пятисотлетнего  мужчину,  находящегося  в   расцвете  сил,  так  и  пожилого
джентльмена,  годков этак под  восемьсот  сорок.  Пожалуй, он  подумает, что
изменилась не  природа человека, а система  отсчета, и найдет целесообразным
разделить  возраст   патриархов   на   десять,  в  надежде  получить   более
правдоподобную картину. Таким образом, по  его  предположению, Ной  вошел  в
Ковчег, когда ему  было шестьдесят  лет, а сыновьям Ноевым,  соответственно,
двадцать восемь, двадцать четыре и двадцать. И так как в известной истории о
женщинах  сказано  совсем  ничего, хотелось бы уделить им побольше внимания,
предварительно  напомнив  читателю, что жену Ноя  звали Ханна,  жену  Сима -
Керин, Хама - Айша, а Иафета - Мерибол. Теперь можно и начинать наш рассказ.
     * * *


     Но  ночам  Ной часто видел сны, а за утренней трапезой  пересказывал их
содержание.  Прямые  предсказания  грядущих  бедствий  перемежались   весьма
неопределенными  пророчествами,  правильное  толкование которых  становилось
возможным  лишь после свершения события. Если, к примеру, саранча уничтожала
посевы,  Ной самодовольно  напоминал  семье, что  месяц  тому назад  во  сне
вычерпывал  ситом бездонный  колодец. Одновременно признавая  и свои ошибки:
поначалу  он истолковал видение как знак того,  что из второго  сына  ничего
путного не выйдет. Ной не любил Хама. Хам позволял себе спорить с отцом.
     Однажды Ной  увидел особенно яркий сон. Воды Тигра  и Евфрата слились и
ринулись на него,  а он  и Хам оказались на бревне  посреди  разбушевавшейся
стихии. "Почему тебе не приснилось это наводнение? - спросил Хам. - Тогда мы
могли  бы  построить  лодку  и спасти мою мать, и  моих братьев, и  жен моих
братьев, - а помолчав, добавил. - И Айшу".  Затем  Хам  вдруг превратился  в
крокодила, и крокодил  возопил: "А  как же  моя  жена?"  И тут же  закричали
всякие и разные животные: "А как же  наши жены?"  Но  он  уже не держался за
бревно,  а  сидел  на верхней ветви  кипариса  и отпиливал  ее,  намереваясь
строить лодку. И тут, в своему ужасу, обнаружил, что  пилит сук, на  котором
сидит. Падая, громко закричал,  и  жена, проснувшись. Спросила: "Что такое?"
Слава Богу, случилось это лишь  во сне. Ной так и сказал: "Это сон, дорогая.
Утром  я все  тебе  расскажу". А потом, размышляя, лежал три  часа и в конце
концов  даже забыл,  что  это был  сон. Снова  заснул, когда уже нарождалась
заря, уже без тени сомнения в том, что с ним говорил Яхве.
     - Сим, мальчик мой, - за завтраком обратился Ной к старшему сыну. - Чем
ты собираешься заняться этим утром?
     Сима он  любил  больше остальных. Сильный и послушный, тот не отличался
умом,  зато Бог наградил его  золотыми руками.  И Ной  знал  наверняка,  что
старший  сын  в  точности  исполнит любое  его  указание. Не  то,  что  Хам,
бесстыдный и вечно всем недовольный. Хам ничего не принимал на веру.  Ставил
под  сомнение то, что  являлось законом для других, в частности,  не считал,
что отец -  олицетворение  мудрости и его следовало почитать, даже если ваши
мнения где=то и расходились.  Иафет только что женился на Мерибол, а Мерибол
только  что вышла  замуж за Иафета. Они сидели вместе, думали вместе, гуляли
вместе. И уже шесть месяцев ни один из  них не говорил "я" - только "мы". На
какое=то время они полностью выбыли из общественной жизни.
     Прежде чем Сим успел собраться с мыслями и ответить, Ной продолжил:
     - Я хочу, чтобы ты отложил все дела и помог мне строить лодку. Хам, ты,
несомненно,  желаешь  узнать, почему лодку,  если вода  у  нас  разве что  в
колодце? Хам, мальчик мой?
     -  Мой дорогой отец,  - брови Хама удивленно поднялись, -  мне  бы и  в
голову не пришло спрашивать, зачем строить лодку. Наоборот, я всегда  думал,
что нашей ферме недостает именно лодки.  Каждому  из нас нужна  своя  лодка.
Всего семь лодок, - пояснил он, взглянув на Иафета=и=Мерибол. - Как знать, а
вдруг красивая лодка для чего=то да сгодится?
     - Ты совершенно прав, Хам. Лодка нам может очень даже понадобится.
     Ханна поспешила вмешаться, чувствуя, что дело идет к ссоре.
     - Ной, ты же собирался рассказать нам свой сон.  Тебе приснились лодки?
Раньше они никогда тебе не снились.
     - Раньше не  было повода, Ханна. Но  на пороге ужаснейшей  катастрофы в
истории  человечества, когда  великий потоп  вот=вот захлестнет всю  Землю и
уничтожит род людской, меня милостиво предупредили и дали дельный совет.
     Ближние  Ноя восприняли  эти  слова  довольно спокойно. Падение  овцы в
колодец  -  вот  самое худшее, чего они могли ожидать от сна главы семьи. Из
чистого любопытства Хам поинтересовался, откуда возьмется вода.
     - Отовсюду, сын мой, - сурово ответил Ной. - С небес.
     - Ага. Значит, пойдет дождь?
     - Дождь будет лить сорок дней и сорок ночей, пока под водой не скроются
даже склоны Арарата.
     - А мы будем сидеть в нашей лодке?
     -  Не только  мы, но и по две особи  каждого вида  животных,  мужская и
женская.
     Иафет-и-Мерибол улыбнулись друг другу.
     - А в чем, собственно, дело? - спросил Хам.
     - Насколько я понимаю,  грехи этого мира  вывели  Яхве  из  себя, и  он
намерен  уничтожить  все живое,  за  исключением нашей  семьи и...  э... тех
животных,  о которых я  упомянул. Яхве  испытывает к нам,  вернее,  ко  мне,
особое расположение.
     - Что же будет потом? Или мы навечно останемся в лодке?
     - Когда вода спадет, мы начнем все заново и возродим цивилизацию.
     - Мы ввосьмером и все животные?
     - Да.
     - Может, ты чего=то недопонял? - спросила Ноя Ханна. - Или ты считаешь,
что я тоже должна рожать детей?
     Ной нахмурился.
     - Женщина, как ты смеешь указывать Богу в делах Его?
     - Помилуй Господи, я только сказала, что ты мог неправильно истолковать
этот сон.
     Иафет=и=Мерибол о чем=то пошептались и Мерибол спросила:
     -  Папа Ной, мы  хотим узнать,  собираетесь ли вы  брать  с собой  двух
скорпионов?
     - Разумеется, дитя мое. Яхве не допускает никаких исключений.
     - Мы думаем, - продолжил Иафет,  -  что скорпионов  лучше оставить. Нам
кажется несправедливым спасение двух скорпионов, если  матери и отцу Мерибол
суждено утонуть. Разве мы не можем обойтись без них? Сказать, что не удалось
их поймать, или мы поймали двух самцов, или что=то подобное?
     - Чем отличается самец скорпиона от самки? - спросил Хам.  - Кто=нибудь
знает?
     - Я думал, - холодно заметил Ной, - что все объяснил тебе перед брачной
ночью.
     - Неужели?  -  удивился  Хам.  - Но мне  кажется, речь  тогда шла  не о
скорпионах, - он посмотрел на жену и добавил.  - В тот момент в этом не было
необходимости.
     Айша ответила полным ненависти взглядом и опустила глаза.
     - Наверное, самец больше самки, - предположила Ханна. - Или меньше?
     - Он может быть моложе, мама, - ответил Сим.
     - Вероятно, - Ханна улыбнулась,  -  Яхве не станет  возражать,  если мы
начнем строить новый мир без скорпионов.
     - Ему это очень не понравится, - насупился Ной.
     -  Ладно,  пусть скорпионы  остаются, - подытожил Хам. - Только  бы  не
забыть о них.
     -  Пусть  также  останутся  мама  и папа,  -  и  милой улыбкой добавила
Мерибол.
     - Разве  ты не рада, что породнилась с нашей  семьей? - спросил  Иафет,
целуя жену в нос. Мерибол быстро оглядела комнату и укусила его за ухо.
     -  Все это мелочи по сравнению  со строительством лодки,  - важно изрек
глава  семейства. - Чтобы вместить всех животных, потребуется большая лодка.
Как мне сообщили, четыреста пятьдесят футов в длину, семьдесят пять в ширину
и сорок пять в высоту.
     Сим ахнул.
     - Батюшки, - выдохнула Ханна.
     - И как ты назовешь эту большую лодку? - ехидно спросил Хам.
     Ной сделал вид, что не расслышал вопроса.
     Хотя  патриархи следили за тем, чтобы женщина знала свое место  в доме,
как и предписывалось  законом Божьим, трудно поверить, чтобы  ее влияние  на
семейные проблемы намного отличалось от кого, каким она пользуется теперь, в
век славной  эмансипации. Ханна,  надо  отметить, часто путала Ноя  с  Яхве,
смотрела на них, как на детей, и считала своим долгом оберегать от житейских
неурядиц.
     -  Дорогой, прежде чем приступать к вырубке леса, задержись на минутку,
- обратилась она к мужу после завтрака.
     - В чем дело, Ханна? Ну, ладно. Сим, подожди меня у колодезных ворот.
     - Да. Отец, - Сим вскинул на плечо топор и вышел из дома.
     - Так что, дорогая? - спросил Ной.
     - Я насчет лодки...
     -  Думаю, мы должны  назвать  ее  Ковчег. Да, теперь  я вспоминаю,  что
именно так называл ее Яхве. Ковчег.
     - Ты действительно в это веришь? Дорогой, иногда твои сны... Взять хотя
бы пророчество о том, что в Хама ударит молния.
     - Если  ты вспомнишь, любовь моя, - назидательно ответил  Ной, - вскоре
после этого у Айши  случился выкидыш, вызвавший горе и потрясение, сравнимые
с ударом молнии в  Хама. Именно  это  и предрекал Яхве, просто я не до конца
разобрался в значении его слов.
     После  стольких  лет   совместной  жизни  Ханна   не  могла  надивиться
простодушию Ноя. С жалостью смотрела  она на  мужа. Да  ни  одному  человеку
старше  пяти  лет просто не  могла прийти в  голову мысль  о том, что у Айши
был.... Неужели он не замечает, что происходит между Хамом и его женой?
     - Значит, ты веришь в потоп?
     - Больше, чем во что бы то ни было.
     - Тогда  нам нужно  как следует подготовиться  к жизни  в Ковчеге.  Как
долго нам придется в нем пробыть?
     - Дождь будет лить сорок дней.  А потом должна  спасть вода. Я не знаю,
сколько на это уйдет времени. Возможно, не меньше года.
     - Нам нужен запас пищи и питья для восьми человек и всего этого зверья.
Ты знаешь, какие существуют животные и что они едят?
     -  Нет,  -  в  замешательстве  ответил Ной.  -  Я...  -  Тут он  широко
улыбнулся. - Я поручу это Хаму. Каждый должен внести свою лепту.
     - Они же не принесут с собой еды.
     - Я... э... нет. Не думай, дорогая, -  торопливо добавил он, - что я не
ощущаю  той  огромной  ответственности, которую возложило  на  тебя указание
Яхве.
     -  Рада слышать, что  ты  это  понимаешь. Поэтому я надеюсь, что  ты не
скажешь: "Ничего другого  я от Ханны и не ожидал", - если к  концу  девятого
месяца  что=нибудь случится с редкими животными, о повадках  которых мы мало
что знаем.
     - Дорогая моя, я тебя ни в чем не упрекну.
     - Ты  видишь  много  странных  снов,  Ной. Возможно,  это  один из них.
Хорошо, дорогой, бери топор и иди. Сим, наверное, уже заждался тебя.
     После ухода Ноя Ханна заглянула к Керин.
     - Кажется, это надолго, - вздохнула она.
     * * *

     Вскоре даже соседи поняли, что дело принимает серьезный оборот.
     -  Похоже, ты  что=то строишь? - спросил  как=то  раз Натаниэль, весьма
наблюдательный мужчина.
     - Да, - ответил Ной, вытирая пот, застилавший глаза.
     - Скоро ты сведешь со своей земли весь лес.
     - А что делать? - вздохнул Ной.
     - И зачем тебе это нужно?
     Натаниэль стал тридцать вторым, задавшим этом вопрос.
     - Зачем? - Ною уже надоело отвечать. - Да просто так.
     -  Если  я быстро моргну,  а  потом  посмотрю  в  сторону, мне начинает
казаться, что ты строишь дом. Я прав?
     - Да.
     - Большой дом, не так ли? Ты ожидаешь прибавления семейства?
     - Да.
     -  Это  хорошо. Я только радуюсь, когда вижу, что молодые люди... -  он
хотел  сказать  "наслаждаются  жизнь", но  в  последний  момент, вспомнив  о
набожности  Ноя,  нашел   другие  слова,  -  ...выполняют  свой  долг  перед
обществом.
     - Да, - кивнул Ной.
     Натаниэль почувствовал, что задает слишком много  вопросов, и перешел к
делу.
     - Как я уже  сказал, тебе может  не хватить строительного материала.  Я
мог бы  уступить  кипарисовую  рощу  площадью в пару акров,  если  тебя  это
интересует.
     - Северный лес? - оживился Ной.
     - Да. Возможно, роща даже больше двух акров.
     - Что ты за нее хочешь?
     - У тебя хорошие овцы, - осторожно ответил Натаниэль.
     - Тут есть о чем поговорить, - кивнул Ной. А отчего не поговорить, если
он знал,  что все овцы, кроме  двух обречены. Да и самого Натаниэля ждала та
же участь, поэтому он мог сначала получить лес, а передачу  овец отложить на
более поздний срок, после потопа.
     - Приходи ко мне вечером, - предложил Натаниэль, - и мы все обсудим.
     Ной  снисходительно кивнул. Да  и  можно ли вести  себя иначе, если сам
Господь назвал тебя единственным в мире человеком, достойным спасения.
     * * *

     -  Как  идут  дела?  -  спросил Хам старшего  брата за обедом несколько
недель спустя.
     - Все нормально, - ответил Сим.
     - Если бы  ты  трудился  так  же  усердно,  как твой старший брат...  -
заговорил Ной.  - Старший брат, - пояснил он, взглянув на  Иафета=и=Мерибол,
по=прежнему  составляющих единое  целое,  -  тогда  бы  и  у  тебя  все  шло
нормально.  Ты  отвечаешь за животных, Хам,  но пока, как я вижу,  не ударил
пальцем о палец.
     -  Наоборот, - Хам почесал локоть. - Я  поймал блоху.  Правда, не знаю,
самца или самку. Но начало положено.
     - Бездельник пробурчал Ной.
     - Этого еще не  хватало, - вмешалась Ханна. - Мне вполне хватает зверей
и птиц, я не собираюсь заготавливать пищу еще и для блох.
     - Как раз об этом я и хотел спросить тебя, отец.  Напрасно ты считаешь,
что я  сидел, сложа руки. Я думал. И  поверь  мне, тут есть о чем  подумать,
хотя никто не придает этому особого значения.
     Очевидно,  "никто"   Хама  включало  в  себя  и  Яхве,   поэтому  Ханна
испугалась. Его  реакция всегда была непредсказуемой. Он так легко обижался.
И она поспешила указать, что  вот ей тоже пришлось  много думать: не  так=то
легко запасти провизию на целый год.
     - Именно это я и имел  в  виду,  мама.  Отец настаивает, чтобы мы взяли
каждой твари по паре. Ни больше, ни меньше.
     - Настаивает Яхве, - поправил сына Ной.
     - Пусть так. Но некоторые животные едят других. Если мы хотим целый год
кормить  львов,  нам  понадобятся  отнюдь не две  газели.  Иначе  у  нас  не
останется ни львов, ни газелей. Львы, я подсчитал, съедают по газели в день.
Поэтому, взглянув  на наше  путешествие  с  позиции льва, мы должны  взять с
собой семьсот тридцать две газели.
     - Яхве говорил только о двух, - упорствовал Ной.
     - Поступайте, как хотите, - пожал плечами Хам. - Мне=то какая разница.
     Ной погладил бороду.
     - Еще одна проблема, - прошептал Иафет на ухо Мерибол и оба захихикали.
     -  Решение  очевидно, - улыбнулся глава  семьи. - Можно  найти выход из
любого  положения,  надо  только подумать.  Мы  забьем этих газелей. Яхве не
возражал  против того,  чтобы  мы  взяли с собой их туши, -  он торжествующе
оглядел сидящих за столом. В комнате повисла тяжелая тишина.
     - Я всего лишь женщина,  - сухо отчеканила Ханна, - и  мое единственное
желание  -  повиноваться  Богу  и мужу.  Но, если мне  предложат  на  выбор,
спокойно  утонуть  и  ли целый  год  жить  в  ящике с тушами  семисот сорока
газелей...
     - Да утонуть бы нам всем и покончить с этим! - с жаром выкрикнула Айша.
Слезы брызнули  из  ее  глаз,  она выбежала из=за стола. Айша! У  Хама вдруг
защемило  сердце.  Если  она   тоже  несчастна...  Он  уже  поднялся,  чтобы
последовать  за  ней. Но какой в этом толк? Что  он услышит от  нее,  кроме:
"Оставь меня в покое!" Хам снова сел, но на душе у него стало легче. Айша!
     - Всю жизнь  я соблюдал  закон  Божий,  -  с  горечью  молвил  Ной. - Я
повиновался Его заповедям.  И если теперь мои  близкие ни в  грош  не ставят
указания Яхве, тогда мне действительно лучше утонуть.
     -  Да, дорогой,  - Ханна успокаивающе погладила его по руке, - но мы не
утонем. Потому что ты построишь нам прекрасную лодку.
     - Ковчег.
     - Конечно, дорогой, Ковчег. Эту лодку, которая растет ни по дням, а  по
часам.
     -  Трудно  найти  глупца, который  рискнет поспорить в мудрости с нашим
Создателем, - медленно заговорил Хам, тщательно  подбирая слова.  - Но, если
Он дает нам приказ, который не в силах выполнить ни один  человек, не сойдем
ли мы с указанной Им тропы, убеждая себя, что слова Его невозможно полностью
услышать, до конца осознать, правильно истолковать?
     Ной молча поглаживал бороду.
     - Можно нам, отец? - спросил Иафет, поднимая руку.
     - Да, сын мой. Пусть выскажется каждый.
     -  Мы  все обговорили между собой и вот  что мы  думаем. Нам не удастся
заполнить Ковчег разными животными  с густой шерстью  и взять с собой только
двух блох.  А еще  есть и мухи!  Представь  себе Хама, гоняющегося по  всему
Ковчегу за  мухами и осматривающего каждую  пойманную, чтобы отобрать одного
мальчика-муху и одну  девочку=муху...  -  Мерибол  хихикнула.  - А потом ему
придется убить  всех  остальных. Или птицы. Двух мы пустим в дверь,  но  что
делать с  теми  сотнями,  которые сядут  на  крышу? Кошки!  Сколько котят мы
возьмем с  собой? И  как сможет Хам  собрать всех  живых тварей? Возможно, в
сотне миль отсюда живут редкие пчелы. Как ему поступить с ними?
     - Мне все равно придется идти туда за вторым орлом, - ввернул Хам.
     Ной  молчал. Да и что он мог возразить?  Он поднял голову и увидел, что
Сим просит слова.
     - Да, мой мальчик.
     - Я  вот думаю... если  мы  не  будем брать  с собой  всю эту живность,
размеры Ковчега уменьшатся и мы обойдемся имеющимся у нас лесом.
     Ной кивнул.
     - Керин? Мы тебя слушаем.
     - Мы бы хотели еще кое=что выяснить, - вмешался Иафет.
     - Говори.
     -  Вот  что нас  интересует. Что мы сделаем, если вода покроет  землю и
мимо, держась за бочку, проплывут отец и мать Мерибол? Помашем им рукой?
     - Керин! Ты хотела нам что=то сказать.
     Светлые  волосы  Керин  двумя  косами спускались ей  на плечи. Холодная
безупречность ее лица  резко контрастировала с волнительно=пугающей красотой
черноволосой и страстной Айши. Керин всегда держала себя в руках,  зная, что
у нее есть и чего она хочет.
     - Что бы мы ни говорили, - ответила она, - но каждому из  нас  придется
подчиниться велению сердца, разума,  совести. Если Яхве  намерен  уничтожить
весь  мир,  не  в  наших силах  ни  помочь  Ему, ни  помешать.  Но,  если Он
предоставляет нам,  и  только  нам,  возможность  спастись,  тогда  все наши
устремления должны быть направлены на выживание. Устремления не только тела,
но и души.  В чем=то  мы можем и ошибаться, но что  бы мы ни сделали или  не
сумели сделать, планы Яхве относительно нашего мира останутся неизменными.
     "Все они против меня, - подумал Ной. - Все!"
     - Дорогой, если ты позволишь мне...
     - Говори, Ханна.
     - Не  лучше ли  подождать, пока ты увидишь еще один сон, который многое
нам прояснит?
     - Я не могу видеть сны по заказу, Ханна. Я не могу вызывать Яхве, чтобы
Он поговорил со мной.
     - Нет, дорогой, но я заметила, что такое часто случается, если ты поешь
ливанского меду. Керин, милая, тебя не  затруднит найти горшочек  на верхней
полке чулана? Прошу тебя, достань из него немного меда, положи на блюдечко и
принеси сюда.
     В конце  концов Ною удалось выбраться и из этого тупика. Он  согласился
пойти  на  компромисс. В  этом его  поддержала божественная  власть. Образно
говоря,  он  изложил  возникшие трудности Яхве, когда, удалившись  на покой,
детально обсуждал сложившуюся ситуацию с Ханной, пока та не  заснула. К утру
решение  окончательно созрело. Его совесть  была чиста.  Он сделал все,  что
мог.
     - Вот что я думаю насчет животных, - изрек Ной за завтраком.
     - И насчет матери и отца Мерибол, - проворковал Иафет.
     - Теперь я получил четкое указание (Ханна взглянула через стол на Керин
и  кивнула).  Мудрость  Господа  нашего  труднопостижима,  и разум  простого
смертного  не способен  сразу осознать ее. А  подменяя своими несовершенными
мыслями  не  понятую до  конца  святую  мудрость, человек  легко  впадает  в
прискорбные ошибки.
     Он помолчал, словно желая  услышать мнение сидящих за столом, но  никто
не  произнес ни слова, не зная, чего от них ждут: почтительного согласия или
вежливого неодобрения.
     -  Ну почему вы сразу не поняли,  что, говоря о живых тварях, я имел  в
виду  домашних  животных?  Если   Яхве  желает  уничтожить  злое  и  грешное
человечество, он  тем  более хочет  избавиться от всех хищников, бегающих  и
ползающих. Хам, тебе  следовало сразу догадаться об этом. А упоминание цифры
"два". Ну  почему вы увязали ее  с  числом животных? Речь, естественно,  шла
лишь о том. что мы должны взять с  собой и женские, и мужские  особи. Иафет,
мальчик  мой,  я  удивлен,  что ты  сам не пришел  к  такому  выводу. Ханна,
дорогая, ты представляешь  себе, как  можно прожить  целый год без  коров  и
овец,  которые дадут нам мясо  и молоко? Исходя из этого, сама мысль  о том,
что мы возьмем с собой только двух овец... - Ной выдержал паузу и добродушно
хмыкнул, - ... кажется весьма нелепой.
     - Разумеется, теперь,  когда ты столь логично изложил свои  доводы, мне
все понятно, - ответила Ханна. - У мужчин,  - продолжила  она,  посмотрев на
Керин,  - с логикой дело обстоит гораздо лучше, чем  у нас, женщин. Мерибол,
дорогая, когда я вижу, как ты гложешь ухо Иафета, у меня возникает ощущение,
что я  плохо  веду  хозяйство.  Оставь его про запас, на случай,  что  потоп
продлится дольше, чем мы ожидаем.
     - Божий глас возвести  мне, -  гордо объявил  Ной, - что мы,  возможно,
вновь  окажемся на сухой земле через восемь недель после  окончания  дождей.
Восемь недель, Ханна. Тем не менее, - добавил он, - едой мы должны запастись
на целый год, на всякий случай.
     - Разумеется, дорогой, - кивнула Ханна. - Как ты  поймешь позже, Керин,
когда  вы  с Симом  заживете отдельной  семьей, одного  божественного намека
достаточно для того, чтобы облегчить себе жизнь.
     - Теперь поговорим о людях, - Ной откашлялся. - В том числе и об отце и
матери  Мерибол. То ли благодаря моим молитвам,  то ли в  своем безграничном
милосердии Яхве сменил гнев на милость. Нам  дозволено предупредить о Потопе
наших друзей и соседей, дать им шанс на спасение.
     - Как Он добр, - пробурчал Хам.
     -  О, благодарю  вас,  папа Ной, - воскликнула Мерибол  и тут же, после
того, как Иафет подтолкнул ее в бок, поправилась. - Спасибо вам обоим.
     - Дорогой, ты хотел сказать, дать им шанс спастись в нашей лодке...
     - Ковчеге.
     -  ...в  нашем Ковчеге  или каждый  из  них должен  строить собственную
лодку?
     - Ну... - Ной замолчал, не зная, что ответить.
     - Ты понимаешь, в чем разница, дорогой? - озабоченно спросила Ханна.
     - Я думаю, Ханна, пока не стоит  искать  ответ на этот вопрос.  Главное
сейчас - предупредить их о потопе.
     - Но  все и  так знают, зачем мы строим Ковчег, - заметил Хам. - Не так
ли, Сим?
     - Они приходят и спрашивают, я отвечаю, а потом они смеются надо мной.
     - Разве этого недостаточно, отец?
     -  В  общем=то,  да,  мой  мальчик, но  я считаю, что  кое=кого следует
предупредить особо.
     - Например, Натаниэля?
     - Честно говоря, я имел в виду не Натаниэля, но отца и мать Мерибол.
     - Я  согласна,  -  поддержала мужа  Ханна.  - Сегодня  же зайду у твоей
матери, Мерибол, и все ей объясню.
     Ханна так  и  сделала и сколь радостна была их встреча! Когда  восторги
поутихли, Ханна перешла к делу.
     -  Прекрасная  стоит  погода, но,  разумеется,  не помешал бы небольшой
дождь.
     - Насколько  я понимаю, - не без ехидной нотки ответила мать Мерибол, -
он скоро начнется.
     - О, так ты слышала  наши новости, - рассмеялась Ханна. -  Сорок дней и
сорок ночей. Представляешь?
     -  Это... официальная информация? - спросила мать  Мерибол, посмотрев в
потолок.
     - Боюсь, что  да.  Как,  впрочем, и  все, что говорит Ной.  Надеюсь, ты
понимаешь, как с ним трудно.
     - Шоубол был таким же, но я выбила из него всю дурь.
     - Ты умная женщина, Тирза, - вздохнула Ханна. - Мне следовало поступить
так же. Но теперь, к сожалению, уже поздно.
     -  Ты в это не  веришь, не так ли? - голосу Тирзы, однако,  недоставало
уверенности.
     - В потоп? - Ханна рассмеялась. - Дорогая, о чем тут говорить. Сплошной
дождь.
     - Я сказала Шоуболу: "Кто слышал о дожде, который льет сорок дней?"
     -  Действительно, кто? Но  это еще не  все.  Дождь  вызовет потоп, вода
покроет  даже  вершину Арарата,  и  все  живое утонет! Просто умора! И  чего
только не придумает этот Ной.
     - О, так вот почему  вы строите этот огромный ящик? Знаешь, как  назвал
его  Шоубол? "Ноев ковчег".  Меткое название. Он спросил меня: "Ты слышала о
Ноевом ковчеге?" Так я не сразу поняла, о чем речь.
     - Дорогая моя, - Ханна помрачнела, - для тебя и Шоубола это  шутка, для
меня - нет. Я должна запасти провизию для этого ящика на целый год.
     - Мне помнится, ты упомянула сорок дней...
     - Да, но потом вода должна сойти, а на этой уйдет чуть ли не год.
     - Ханна! Это безумие!
     - Естественно, но что я могу поделать?
     -  Когда  я впервые узнала  о Ковчеге, то  сказала  Шоуболу: "Наша дочь
попала в сумасшедшую семью".
     - К сожалению, ей  не повезло, бедняжке. У нее такой  хороший характер.
Но,  Тирза, каково нам будет в этом ящике, со всякой живностью,  для которой
хватит места? И нам придется просидеть в нем целый год!
     -  Ужасно,  - Тирза  содрогнулась.  - Но,  если  дождь  не  пойдет, вы,
разумеется...
     - О, мы все  равно полезем в ящик. Ной настроен очень решительно. Будем
сидеть в ящике и ждать  дождя. Потом  будем ждать, пока он закончится. Потом
еще  целый  год.  А  потом...  О, Тирза,  я  так  завидую  тебе  и  Шоуболу,
благоразумному Шоуболу, которого не осеняют такие странные идеи.
     - Я думаю о Мерибол. Ей придется нелегко.
     - Да, да. К счастью, она не видит дальше носа Иафета и счастлива. А вот
мы, со всеми этими вонючими тварями...  Ну ладно, дорогая,  зачем обременять
тебя нашими маленькими заботами. Я так рада, что повидалась с тобой.
     Она  встала,  прижалась  щекой к щеке  Тирзы,  двинулась  к  двери,  но
остановилась на пол=дороге, вспомнив о цели своего визита.
     - Какая же я глупая! - Ханна  рассмеялась. - Я совсем забыла о том, что
просил  передать  мой  муж. Мне  даже  стыдно повторять  его  слова. Ты  еще
подумаешь, что я смеюсь над тобой.
     - Ну что ты, Ханна, такое мне и в голову не придет.
     -  Заранее  прости  меня,  дорогая,  -  Ханна  помолчала,  прежде   чем
продолжить. - Тирза, пусть  это покажется тебе странным,  но  Ной приглашает
вас, если вы того пожелаете, присоединиться к нам  и  просидеть в ящике весь
год. Боюсь только, что о  провизии вам придется позаботиться самим.  Мужчины
никогда об этом не думают, но  ты=то меня понимаешь? А мы с радостью возьмем
вас с собой, - она шумно выдохнула и закончила. - Уф! Я все сказала.
     -  О,  дорогая, -  воскликнула  Тирза.  -  Передай  Ною  нашу  глубокую
благодарность,  гл...  знаешь ли, у Шоубола столько дел на следующей неделе,
да  и мне врачи рекомендовали как можно больше бывать на  свежем воздухе. Не
волнуйся, ничего серьезного, но...
     - Разумеется, Тирза. Не думай об этом. Но муж настаивал на том, чтобы я
спросила тебя, и я не могла его ослушаться. До  свидания,  дорогая,  передай
Шоуболу мои наилучшие пожелания. До свидания.
     * * *

     - Мерибол, милая, у меня плохие  новости,  - сказала за ужином Ханна. -
Твои  мать и отец  не верят в потоп. Так  опрометчиво с  их  стороны, -  она
поймала взгляд Керин и добавила. - Я сделала все, что могла.
     - Я в этом не сомневаюсь, - улыбнулась Керин.
     Слова  "мать" и "отец" донеслись до Мерибол  издалека. Она разглаживала
брови Иафета.
     * * *

     Строительство  близилось к  завершению.  Соседи насмотрелись на Ковчег,
вдоволь насмеялись и потеряли интерес к гигантскому сооружению.
     Как=то Керин вынесла из дома кувшин с молоком.
     - Ты устал, -  сказала она Симу, - и, наверное,  хочешь пить. Посиди со
мной. Нам надо поговорить.
     Сим положил топор и распрямился.
     - Я не устал, - но взял у нее кувшин и сел рядом.
     - Сколько ты еще будешь строить?
     - Осталось  закончить крышу, - Сим  отпил  молока. - Вкусно. Думаю,  за
три=четыре дня управлюсь.
     - А потом?
     - О чем ты?
     - Потом мы войдем в Ковчег и останемся там? Все вместе?
     Сим кивнул.
     - Мы и так живем вместе.
     - Разве я этого  не  знаю? Но  пока нам  удается  хоть  изредка  побыть
вдвоем. А теперь целый год...
     - О, пустяки. Сначала, возможно, будет тесновато, но мы привыкнем.
     - Целый год, - вздохнула Керин. - Мне кажется, я не... - она замолчала,
неожиданно воскликнула. - Сим!
     - Да?
     - Я хочу, чтобы ты мне кое=что пообещал.
     - Все, что ты скажешь.
     - Когда закончится потоп, ты уйдешь со мной?
     - Куда?
     - Куда глаза глядят, только подальше и чтоб мы были вдвоем.
     Сим удивленно воззарился на жену.
     - А в чем дело, Керин? Разве тебе плохо с нами?
     - Я думаю, муж и жена должны жить отдельно.
     - Да, дорогая, но с детьми. Как папа и мама.
     - Нет, нет и нет! - с жаром выкрикнула Керин. - Без детей, если они уже
выросли.
     - Таков закон, - попытался возразить Сим.
     -  Неужели? Тогда почему Мерибол не живет с отцом и матерью? А ты хотел
бы жить с моими родителями, будь они живы?
     - С дочерьми дело обстоит иначе.
     - С дочерьми дело обстоит иначе, - согласно повторила Керин.  - Значит,
дети не обязаны вечно жить с родителями. Святой закон этого не требует.
     Сим почесал затылок, глотнул молока.
     - А разве плохо жить вместе? Я что=то  не понимаю. Тебя все любят.  Кто
мешает тебе быть счастливой? Я знаю, что мама любит тебя.
     -  И мне нравится твоя мать.  Я восхищаюсь ей,  и  она  часто забавляет
меня.
     -  Забавляет? - удивился Сим. У него  в голове  понятия мать  и  забава
как=то не складывались.
     - И все, естественно, уважают твоего отца. Такой милый старичок. Иногда
он тоже  забавляет меня,  - улыбнувшись, видно вспомнив  о  чем=то, добавила
Керин.
     Опять это слово!
     - Керин! - вскричал Сим. - О чем ты говоришь?
     - Да, они оба мне нравятся. Мне хорошо в вашей семье. Но,  видишь ли, я
не люблю никого, кроме тебя.
     Сим изо всех сил пытался понять, что она хотела этим  сказать, но никак
не находил  правильного  ответа. И  смог  лишь  промямлить: "Я думал, мы все
счастливы, живя под одной крышей", - но голосу его недоставало уверенности.
     - Все! - фыркнула  Керин. - Хам и Айша не разговаривают друг с  другом.
Иафет и  Мерибол счастливы лишь потому, что  ведут  себя так,  словно вокруг
никого нет. То есть считают, что они уже ушли.
     - Ты же не хочешь, чтобы мы вели себя, как Иафет и Мерибол?
     - А ты бы этого не хотел? - мягко спросила Керин.
     В  изумлении Сим повернулся к  жене, заглянул в глубину ее синих глаз и
утонул в  них.  Протянул к Керин  руки, сжал  в  объятьях  так,  что  у  нее
перехватило дыхание, поцеловал.
     - Хорошо, я обещаю. А теперь мне надо доделывать крышу.
     Керин, напевая, пошла к дому с пустым кувшином в руке.
     * * *

     -  Согласно  гласу Божьему,  -  объявил Ной в  тот  же вечер,  - Ковчег
подплывет к  вершине  Арарата. Произойдет  это  не  раньше  семнадцатого дня
седьмого месяца. Затем вода начнет постепенно убывать.
     - А что мы будем делать? - спросил Иафет.
     - Мы будем постепенно вылезать, дорогой, - хихикнула Мерибол.
     - И окажемся  на вершине Арарата,  - добавил  Хам. - Мама,  ты  сможешь
спуститься с горы, высотой семнадцать тысяч футов?
     - Даже не знаю,  дорогой. В последнее  время мне как=то  не приходилось
лазать по скалам. Но думаю, у меня получится лучше, чем у коров.
     Ной дернул себя за бороду.
     - Возможно, я не все понял насчет Арарата, - с неохотой признал он.
     - Будем надеяться, дорогой, - улыбнулась мужу Ханна.
     * * *

     Хам вошел  в  комнату Айши. Та обернулась и холодно спросила: "Что тебе
нужно?"
     - Я не  задержу тебя. И  не сердись, во  всяком случае  до  того, как я
начну.
     - Начнешь что?
     - Говорить то, что хочу сказать.
     - О, значит мы опять  разговариваем друг с другом?  -  спросила Айша. -
Как приятно. Впервые за столько месяцев.
     -  Возможно, больше  нам говорить не придется.  Или я  выбрал неудачный
момент?  Ты, я вижу, собираешь вещи,  - Хам прошел к туалетному столику, сел
перед ним,  взял деревянный  гребень.  - Я  сам  вырезал его  для  тебя.  Ты
помнишь? Получилось неплохо.
     Айша вырвала гребень из его руки.
     - Пожалуйста,  не мути  воду.  И  не пора  ли  тебе начать  собираться?
Вечером мы должны войти в Ковчег.
     - Вы=то войдете. А я - нет.
     Она резко повернулась к Хаму.
     - Что ты  хочешь этим  сказать?  - Айша положила  гребень  на туалетный
столик.
     Хам встал.
     - Присядь и расчеши волосы. Если не захочешь меня выслушать, все  равно
не потеряешь время даром, - он протянул  гребень Айше, та села. - Раньше мне
нравилось наблюдать, как ты расчесываешь волосы, смотреть на твое серьезное,
отрешенное  лицо,   следить  за  плавными  движениями  рук.  Но  теперь  все
изменилось. Ты  одна,  я один и... О чем ты спрашивала меня? О, насчет того,
собрал ли я  вещи. Спешить  с этим  нет нужды. Видишь ли,  я не  собираюсь в
Ковчег.
     - Ты что, не веришь в Потоп? Конечно, не веришь.
     - Иногда  верю, иногда  - нет. Но  я  не верю в  то,  что имею право на
спасение. Я не могу не  спросить себя: "Почему Хам?" Я  понимаю, почему Яхве
выбрал  отца и мать, Сима и Керин. Они  хорошие  люди.  Я не  уверен  насчет
Иафета и Мерибол. Они  счастливы,  и мен кажется,  что  трудно найти  лучшее
время для смерти. С другой стороны, они - милые дети  и никому  не причинили
вреда. Все ясно мне  и с Айшей. Разве можно уничтожать истинную  красоту? Но
когда  я  думаю о  Хаме, меня  гложут сомнения.  И мне  кажется,  что нелепо
выделять четырех мужчин и четырех  женщин из всего человечества, доказывать,
что  они  лучше всех остальных. На Земле есть плохие  люди,  смею сказать, я
один из них,  но только не  дети, только  не младенцы. Я не  могу поверить в
такого Бога.
     - Значит, ты хочешь рискнуть?
     - Да... Айша, я хочу, чтобы ты пошла со мной.
     - Сейчас?
     - Да.
     - Почему?
     Хам говорил медленно, словно рассуждал вслух.
     - Я никогда не решился бы попросить тебя. Но когда ты воскликнула:  "Да
утонуть бы нам всем и покончить с этим!" - я понял, что ты так же несчастна,
как и я, и значит,  у  нас есть шанс начать все сначала.  Мы используем этот
шанс, если уйдем вместе. Другими словами, - продолжил он более уверенно, - я
не  хочу  целый  год  жить с  тобой  в этом чертовом  Ковчеге и наблюдать за
Иафетом и  Мерибол, зная, что  люблю  тебя в сто раз больше, чем  он -  свою
жену, но не имея мужества первым шагнуть тебе навстречу.
     Рука Айши  с деревянным гребнем застыла в воздухе. В наступившей тишине
она  вновь начала расчесывать волосы,  затем попросила: "Встань так, чтобы я
могла тебя видеть".
     Хам  подошел  к  ней, встал  сзади и чуть сбоку.  Они  смотрели на свои
отражения в зеркале.
     -  Так  ты стоял  и  раньше,  когда  тебе  нравилось  наблюдать, как  я
расчесываю волосы?
     - Да.
     - Мне кажется, ты никогда не говорил мне об этом.
     - Я думал, ты знала.
     - И напрасно. Не надо гадать, что я знаю, а чего - нет.
     - Теперь ты знаешь.
     -  Да. И  все=таки  я считаю, что мы  вместе должны войти в  Ковчег. На
всякий случай. Ты не возражаешь?
     - Теперь нет.
     - Возможно, - Айша улыбнулась, - Иафет и Мерибол смогут подсказать нам,
как стать счастливыми.
     - Мы обойдемся без них. У меня очень хорошая память.
     - У меня тоже. О, у меня тоже.
     - Айша!
     -  Когда   все  закончится,  я  обещаю   тебе,  что  мы  уйдем  вдвоем,
далеко=далеко, и у нас будет настоящая семья.
     - Спасибо тебе, любимая моя.
     - Мужество возвращается к тебя?
     - Да, - кивнул хам.
     Она повернулась к мужу.
     - Докажи мне.
     * * *

     Под  безоблачным  небом  они  вошли  в  Ковчег,  накормили  животных  и
собрались в жилой комнате.
     - Давайте обратимся  к Господу нашему и попросим  его благословить наше
начинание, -  сказал Ной. - Давайте помолимся, чтобы  мудрость Его сияла для
нас вечным  маяком,  а наша  вера в Него  стала  крепким  щитом,  о  который
разобьются все опасности, подстерегающие нас на пути.
     Молодые  и старые, умудренные  и легкомысленные, верующие и неверующие,
они упали на колени, ощущая беспомощность перед грядущим, не ведая, что ждет
их впереди. Ной молился, и их сердца, казалось, бились в такт его словам, но
постепенно  все  нарастающий  монотонный звук  заглушил  его  голос... И они
поняли, что слышат, как по крыше Ковчега барабанят первые капли дождя.

     Перевел с английского Виктор Вебер

     Переводчик Вебер Виктор Анатольевич
     129642, г. Москва. Тел. 473 40 91

     ALAN ALEXANDER MILNE
     BEFORE THE FLOOD

     1 Первая книга Моисеева. Бытие. 5:31, 5:32

Last-modified: Sun, 16 Sep 2001 15:18:35 GMT
Оцените этот текст: