Джеймс Хэрриот. И все они - создания природы -------------------- James Herriot. THE LORD GOD MADE THEM ALL. Перевод с английского И Гуровой. Под редакцией Д. Ф. Осидэе Москва Мир, 1989 OCR: Сергей Васильченко -------------------- Перевод с английского И Гуровой. Под редакцией Д. Ф. Осидзе James Herriot. THE LORD GOD MADE THEM ALL. Москва Мир, 1989 Научно-художественная книга английского писателя, уже из- вестного советскому читателю по книгам "О всех созданиях - больших и малых" ("Мир", 1985) и "О всех созданиях - прек- расных и удивительных" ("Мир", 1987) завершает серию очерков ветеринарного врача о животных и их владельцах, с которыми ему приходилось встречаться за время своей многолетней прак- тики. Для любителей литературы о животных. Зое - самой последней и самой прекрасной внучке 1 Когда на меня упали ворота, я всем своим существом понял, что действительно вернулся домой. Мои мысли без труда перенеслись через недолгий срок служ- бы в авиации к тому дню, когда я последний раз приезжал на ферму мистера Рипли - "пощипать пару-другую теляток", как вы- разился он по телефону, а точнее, охолостить их бескровным способом. Прощай утро! Поездки в Ансон-Холл всегда напоминали охотничьи экспе- диции в африканских дебрях. К старому дому вел разбитый про- селок, состоявший из одних рытвин и ухабов. Он петлял по лугам от ворот к воротам - всего их было семь. Ворота - одно из тягчайших проклятий в жизни сельского ветеринара, и до появления горизонтальных металлических реше- ток, для скота непроходимых, мы в йоркширских холмах особенно от них страдали. На фермах их обычно бывало не больше трех, и мы кое-как терпели. Но семь! А на ферме Рипли дело было даже не в числе ворот, но в их коварности. Первые, преграждавшие съезд на узкий проселок с шоссе, вели себя более или менее прилично, хотя за древностию лет силь- но проржавели. Когда я сбросил крюк, они, покряхтывая и поста- нывая, сами повернулись на петлях. Спасибо хоть на этом. Осталь- ные шесть, не железные, а деревянные, принадлежали к тому типу, который в Йоркшире называют "плечевыми воротами". "Меткое название!" - думал я, приподнимая очередную створку, подде- вая плечом верхнюю перекладину и описывая полукруг, чтобы открыть путь машине. Эти ворота состояли из одной створки без петель, попросту привязанной к столбу веревкой у одного конца сверху и снизу. Даже с обычными воротами хлопот выпадало предостаточно. Останови машину, вылезь, открой ворота, влезь в машину, минуй ворота, снова останови машину, вылезь, закрой за собой ворота. Но поездка в Ансон-Холл требовала поистине каторжного труда. Чем ближе к дому, тем более ветхими становились эти адские изобретения, и, подпрыгивая на колдобинах, я приближался к седьмым, весь красный от работки, которую мне задали шестые. Но вот они - последние и самые грозные. Характер у них был преподлый и очень злобный. За многие-многие годы их столько раз латали и подправляли, жалея на них новые жерди, что, по всей вероятности, от первозданною материала не осталось ничего. И тем они были опасней. Я вылез из машины и сделал несколько шагов вперед. С этими воротами у нас были старые счеты, и несколько секунд мы молча взирали друг на друга. В прошлом нам довелось провести не- сколько напряженных раундов, и в счете, бесспорно, вели они. Кое-как сбитая, разболтанная створка к тому же висела на одной-единственной веревочной петле, расположенной посередине, а потому поворачивалась на весьма ненадежной оси с поистине сокрушающим эффектом. Я осторожно приблизился к правой ее стороне и начал раз- вязывать веревку, с горечью заметив, что она, как и все предыду- щие, была аккуратно завязана бантом. Едва я дернул за конец, как створка высвободилась, и я поспешно вскинул руки к верхней перекладине. Но опоздал. Нижняя перекладина, будто живая, ловко и очень больно хлопнула меня по голеням, а когда я попы- тался уравновесить створку, верхняя врезала мне по груди. Всякий раз одно и то же! Я шажочек за шажочком повел створку по дуге, а перекладины лупили меня вверху и внизу. Да, поединок выходил неравный. Без всякого удовольствия я заметил, что с крыльца дома за моими эволюциями благодушно наблюдает мистер Рипли. Все время, пока я боролся со створкой, он со вкусом попыхивал труб- кой и не сдвинулся с места, пока я не подковылял по траве к крыльцу. - А, мистер Хэрриот! Приехали пощипать моих теляток? - Щетинистые щеки пошли складками от широкой дружеской улыб- ки. (Брился мистер Рипли раз в неделю - в базарный день, логично полагая, что в прочие шесть дней скрести лицо по утрам бритвой самое пустое дело. Кто же его видит-то, кроме жены и скотины?) Я нагнулся и потер синяки на ногах. - Мистер Рипли! Уж эти ваши ворота! Помните, в последний раз, когда я приезжал, вы мне свято обещали, что почините их? Вы, собственно, сказали, что поставите новые - уж давно пора! Ведь так? - Что верно, те верно, молодой человек, - ответил мистер Рипли, согласно кивая. - Говорил я, как не говорить. Да ведь до таких мелочей руки все никак не доходят. - Он виновато усмех- нулся, но тут же его лицо приняло выражение сочувственной оза- боченности - я вздернул штанину и показал широкую ссадину на голени. - Ой-ой-ой-ой! Ну конец! На следующей неделе будут тут стоять новые ворота. Уж ручаюсь вам. - Но, мистер Рипли, вы слово в слово то же сказали, когда в тот раз увидели, что у меня колено все в крови. "Ручаюсь вам" Я хорошо помню. - Да знаю я, знаю. - Фермер прижал большим пальцем та- бак в чашечке и вновь запыхтел трубкой. - Хозяйка меня каждый день точит, что голова у меня дырявая, но вы не сомневайтесь, мистер Хэрриот, это мне хорошим уроком послужит. За ногу я у вас прощения прошу, а от ворот вам никакой больше досады не будет. Уж ручаюсь вам. - Ну, хорошо, - сказал я и захромал к машине за эмаскуля- тором *. - А где телята? Мистер Рипли неторопливо пересек двор и открыл нижнюю дверь стойла. - Тут они. Над бревнами перегородки ряд могучих косматых голов рав- нодушно взирал в мою сторону. Я прирос к земле, а потому указал на них дрожащим пальцем: - Вы вот про этих?.. - Они самые и есть, - весело закивал фермер. Я подошел поближе и заглянул в стойло. Их было там во- семь - крепких годовалых бычков. Одни покосились на меня с легким интересом, другие продолжали взбрыкивать ногами, рас- кидывая солому. Я повернулся к фермеру. - Опять вы... - А? - Вы меня вызвали пощипать теляток. А это не телята, а взрослые быки! Помните, какие чудовища стояли у вас тут а прошлый раз? Я чуть грыжи не нажил, так пришлось давить на щипцы, и вы сказали, что в следующий раз охолостите их в три месяца. Сказали, что ручаетесь... Фермер торжественно покивал. Он соглашался со всем без исключения, что бы я ни говорил. - Верно, мистер Хэрриот, это самое я и сказал. - Но им-то никак не меньше года! Мистер Рипли пожал плечами и одарил меня бесконечно утом- ленной улыбкой. - За временем-то разве уследишь? Так и летит, так и летит. Я поплелся к машине за обезболивающим для местной ане- стезии. - Ну, ладно. - буркнул я, наполняя шприц. - Если сумеете их изловить, попробую что-нибудь сделать. Фермер снял со стены веревочную петлю и направился к дю- жему бычку, что-то успокоительно бормоча. Бычок хотел было проскочить мимо, но петля на удивление ловко затянулась у него на морде и роге в точно выбранный момент. Мистер Рипли про- пустил веревку сквозь кольцо в стене и туго ее натянул. - Ну, вот, мистер Хэрриот. Быстренько и без неприятностей. верно? * Эмаскулятор (от латинского emasculo - оскопляю, кастри- рую) - хирургический инструмент, используемый для кастрации животных. - Прим ред. Я промолчал. Все неприятности предстояли мне. Я ведь рабо- тал в опасном тылу совсем рядом с копытами, которые, конечно, взметнутся вверх если моему пациенту придется не по вкусу укол в семенник. Но куда деваться? Вновь и вновь я анестезировал область мошонки, а копыта нет-нет да барабанили по моим рукам и ногам. Затем я приступил к самой операции - к бескровному разру- шению семенного канатика без повреждения кожи. Бесспорно, это много удобнее старого способа с применением скальпеля, и на молоденького теленка тратятся какие-то секунды. Другое дело - такие великаны. Чтобы захватить большую мясистую мошонку, эмаскулятор приходилось разводить чуть ли не в горизонтальное положение, а потом сжимать - из такой-то позиции! Тут и началось веселье. После местной анестезии бычок ничего не чувствовал - или почти ничего, но я, отчаянно стараясь свести ручки эмаскулятора, испытывал холодное отчаяние: задача казалась непосильной. Однако человеческие мышцы, если хорошенько поднапрячься, творят чудеса. По моему носу ползли капли пота, я пыхтел, жал из последних сил, металлические ручки мало-помалу сближались и наконец щипцы с щелчком сомкнулись. Я всегда накладываю их дважды с каждой стороны и, пере- дохнув, повторил всю процедуру чуть ниже. Когда же было по- кончено и со второй стороной, я привалился к стене, ловя ртом воздух и стараясь не думать, что это только первый, что остается еще семь. Прошло много, очень много времени, прежде чем наконец наступила очередь последнего. Глаза у меня вылезли на лоб, рот уже не закрывался, и тут меня осенило. Я выпрямился, встал сбо- ку от бычка и сказав сипло. - Мистер Рипли, а почему бы вам самому не попробовать? - А? - Все это время фермер невозмутимо наблюдал мои потуги, неторопливо выпуская изо рта сизые клубы табачного дыма, но такое предложение явно выбило его из колеи. - Как так? - Видите ли, это последний, и мне хотелось бы, чтобы вы на опыте поняли, о чем я вам всегда говорил. Вот попробуйте сомк- нуть щипцы. Он немного поразмыслил. - Так-то так, а кто будет скотину держать? - Ерунда, - ответил я - Привяжем его потуже к кольцу, я все подготовлю, и посмотрим, как получится у вас. На лице фермера было написано легкое сомнение, но я решил настоять на своем и подвел его к хвосту бычка. Потом наложил эмаскулятор и прижал пальцы мистера Рипли к ручкам аппарата - Отлично, - сказал я. - Давайте! Фермер набрал в легкие побольше воздуха, напряг плечи и начал давить на ручки. Ни малейшего эффекта. Несколько минут я смотрел, как его лицо наливается кровью и из красного становится лиловым. Глаза у него выпучились по- чище моих, а вены на лбу рельефно вздулись. Вдруг он застонал и повалился на колени. - Нет, милок, ничего у меня не получится. Зря старался. - А ведь, мистер Рипли, - я положил руку ему на плечо и ласково улыбнулся, - вы от меня требуете именно этого! Он покорно кивнул. - Ну, ничего, - сказал я, - Теперь вы поняли, о чем я гово- рил. Простая, легкая работа превратилась в очень трудную, толь- ко потому, что телята успели вырасти. Если бы вы меня вызвали, когда им было три месяца, я бы справился с делом в один момент, ведь так? - Что верно, то верно, мистер Хэрриот. Ваша правда. Я ду- рака свалял и уж больше такого не допущу. Я про себя возгордился. Особой изобретательностью я не бле- щу, но во мне крепло убеждение, что я нашел-таки способ пронять мистера Рипли. От восторга силы мои удесятерились, и я благополучно закон- чил операцию. Шагая к машине, я упивался собственной наход- чивостью и совсем уж захлебнулся самодовольством, выключив мотор, потому что фермер наклонился к окошку. - Спасибо вам, мистер Хэрриот, - сказал он. - Вы меня нын- че утром кое-чему научили. Когда приедете в следующий раз, будут вам новенькие ворота, и к таким зверюгам я вас тоже боль- ше звать не буду. Уж ручаюсь вам. Сколько же времени прошло с того утра? Ведь было это еще до моего ухода в армию. Но теперь я вновь свыкался с гражданской жизнью и вновь ощутил вкус многого, казалось бы, прочно забы- того. Впрочем, когда затрезвонил телефон, я ощущал вкус, кото- рого никогда не забывал, дивный вкус обеда, приготовлен- ного Хелен. Воскресный обед включал традиционный ростбиф и йоркшир- ский пудинг. Жена как раз положила на мою тарелку солидный ломоть пудинга и теперь поливала его мясным соусом неописуе- мого аромата. После типичного для ветеринара воскресного утра, занятого метаниями с фермы на ферму, я готов был съесть быка, и мне пришло в голову, как приходило уже не раз, что, доведись мне знакомить какого-нибудь иностранного гурмана с достоин- ствами английской кухни, я бы непременно угостил его йоркшир- ским пудингом. Бережливые фермеры в самом начале обеда набивали животы своих чад и домочадцев ломтями йоркширского пудинга под мяс- ным соусом, пуская в ход лукавую прибаутку "Кто больше пу- динга съедает, тот больше мяса получает!" Последнее не вполне соответствовало истине, но само блюдо - божественно. Положив в рот первый кусочек, я предвкушал, как Хелен, когда я очищу тарелку, вновь ее наполнит говядиной, картошкой и утром сор- ванными у нас на огороде горохом и красной фасолью. И вот тут в мои блаженные размышления врезался пронзи- тельный звук телефона. Нет, сказал я себе твердо, обеда мне ничто не испортит. Самый неотложный случай в ветеринарной практике как-нибудь да подождет, пока я не покончу со вторым блюдом. Тем не менее трубку я взял трепетной рукой, а раздавшийся в ней голос вверг меня в мучительную тревогу. Мистер Рипли! О господи, только не это! Только не в Ансон-Холл по ухабам и рытвинам! Ведь сегодня все-таки воскресенье. А голос гремел мне в ухо. Мистер Рипли принадлежал к тем, кто был убежден, что ло телефону обязательно надо кричать, иначе на таком расстоянии могут и не услышать. - Ветеринар, что ли? - Да. Хэрриот слушает. - Так вы что, с войны вернулись? - Вернулся. - Ну, так вы мне сию минуту требуетесь. Одна моя корова совсем плоха. - А что с ней? Что-нибудь срочное? - Да уж! Ногу сломала, не иначе. Я отодвинул трубку от уха: мистер Рипли еще повысил мощ- ность звука, и голова у меня гудела. - Но почему вы так думаете? - спросил я, чувствуя неприят- ную сухость во рту. - Так она же на трех ногах стоит, - проревел фермер. - А четвертая болтается вроде. Черт, симптом самый зловещий. Я печально взглянул через стол на мою полную тарелку. - Хорошо, мистер Рипли, я приеду. - Сию минуту, а? Тянуть не будете? - Нет. Сейчас и выезжаю. Я положил трубку, потер ухо и повернулся к Хелен. Она подняла голову, и я увидел страдальческое лицо женщи- ны, которая живо рисует в воображении, как ее йоркширский пу- динг оседает, превращается в бесформенные руины. - Но на несколько минут ты ведь можешь задержаться? - Прости, Хелен, только тут и секунды играют роль! - У ме- ня перед глазами возникла корова, которая мечется от боли и еще больше повреждает сломанную ногу. - Да и он места себе не находит. Нет, нужно ехать немедленно! У моей жены задрожали губы. - Ничего. Поставлю его в духовку до твоего возвращения Выходя, я увидел, как Хелен взяла мою тарелку и повернулась к двери на кухню. Но мы оба знали, что это конец. Никакой йоркширский пудинг не продержался бы до моего возвращения. Ведь я ехал в Ансон-Холл. Я вырулил на улицу и прибавил газу. Рыночная площадь мир- но дремала в воскресном покое, и солнце щедро лило свои лучи на булыжник, которого еще не касалась ничья нога. Все обитатели Дарроуби уписывали за закрытыми дверями свои праздничные обеды. Начались луга, и я вжал педаль газа в пол, так что камен- ные стенки только мелькали мимо, но вот уже пора сворачивать на проселок, и тут началось... После демобилизации я ехал этой дорогой впервые и, видимо, сам того не сознавая, ожидал каких-то перемен. Однако желез- ные ворота остались почти прежними, только ржавчины на них заметно прибавилось. С нарастающим ощущением обреченности я проезжал деревянные ворота, развязывая веревки и перетаски- вая створку на плече по дуге, пока не добрался до седьмых. Эти последние, самые страшные ворота поджидали меня во всей своей прежней ветхости и несуразности. Подходя к ним почти на цыпочках, я отказывался верить глазам. С тех пор, как я в по- следний раз созерцал эти ворота, мне довелось изведать много всего. Я обитал в совсем ином мире строевой подготовки, пости- жения штурманских премудростей и под конец - даже учебных полетов. А эта скрипучая махина стояла тут и в ус себе не дула. Я внимательно осмотрел створку. Криво сбитые разболтанные перекладины остались прежними, как и единственная веревочная петля. Даже веревка, наверное, была той же. Невероятно! Но тут я заметил кое-какую перемену: мистер Рипли, видимо, опасаясь, как бы скот не завел привычку почесывать бока об этот древний бастион и не повредил его, позаботился украсить створку фесто- нами колючей проволоки. Но, может быть, время смягчило их натуру? Уж наверное, они не сохранили всей своей былой злобности! Я осторожно ослабил нижнюю веревку с правой стороны и с бесконечным тщанием развязал бант наверху. Уф! Кажется, обошлось! Но тут веревка упала, и створка размахнулась на левой петле со всей своей бы- лой свирепостью. Она ударила меня в грудь и сразу же хлопнула по ногам, но я почувствовал и кое-что новенькое: мне в ногу сквозь брючину впились железные колючки. Я отчаянно отбивался от створки, но она молотила меня то сверху, то снизу. Я откинулся, оберегая грудную клетку, ноги у меня подкосились, и я рухнул навзничь. Не успела моя спина соприкоснуться с грунтом, как створка лихо придавила меня сверху. В прошлом я несколько раз чуть было не оказывался под ней, но успевал увернуться, и вот теперь ей наконец удалось меня на- крыть. Я попытался выползти на свободу, но колючая проволока надежно меня удерживала. Я оказался в ловушке. Мучительно выгнув шею, я поглядел поверх створки. До фер- мы было не больше сорока шагов, но там все словно вымерло. Странно! Где измученный тревогой хозяин? Я-то думал, что он мечется по двору, ломая руки! И вот нигде ни души. Позвать на помощь? Но я тут же отказался от этой мысли: уж очень глупо все получилось. Оставалось одно. Я схватил верх- нюю перекладину обеими руками и рывком приподнял ее, ста- раясь не слышать треска рвущейся одежды, а потом очень мед- ленно выбрался из-под створки. Ее я оставил валяться на земле. Обычно я с особым тщанием закрываю за собой все ворота, но на лугах не было скота, да и вообще меня не тянуло вступать со створкой в новое единоборство. В ответ на мой стук дверь отворилась. - А, мистер Хэрриот! Погодка-то какая! - сказала миссис Рипли, продолжая вытирать тарелку и одновременно пытаясь одернуть передник на обширных бедрах, с беззаботной улыбкой (совсем такой же, как у ее мужа, - вспомнилось мне). - Да-да, отличная... Меня вызвали посмотреть вашу корову. Ваш муж дома? Она покачала головой. - Нету его. Еще не вернулся из "Лисы с гончими". - Что!? - Я растерянно уставился на нее. - Это же трактир в Дайвертоне, верно? Но, насколько я понял, речь шла о чем-то неотложном. - Так ведь он же пошел туда, чтобы вам позвонить. Теле- фона-то у нас нету. - Ее улыбка стала еще шире. - Но... но ведь почти час миновал! Ему давно пора вернуться. - Так то так, - ответила она, согласно кивая. - Только ведь там он дружков-приятелей повстречал, не иначе. В воскресное-то утро они там все собираются. Я запустил пятерню в волосы. - Миссис Рипли, я из за стола встал, чтобы добраться сюда побыстрее! - Ну, мы-то уж отобедали, - ответила она мне в утешение. Впрочем, она могла бы мне этого и не объяснять: из кухни веяло аппетитным запахом жаркого, которому, конечно же, предшество- вал йоркширский пудинг. Я немного помолчал, а потом, глубоко вздохнув, буркнул: - Так, может, я пока посмотрю корову. Скажите, будьте добры, где она? - А вон! Миссис Рипли показала на стойло в дальнем углу двора. - Пойдите поглядите на нее. Он скоренько вернется. Меня словно кнутом ожгло. Жуткое слово! "Скоренько" в Йоркшире - выражение весьма употребительное и может озна- чать любой промежуток времени вплоть до двух часов. Я открыл верхнюю створку двери и посмотрел на корову. Она, безусловно, охромела, но когда я приблизился к ней, запрыгала по подстилке, тыча поврежденной ногой в пол. Ну, кажется, обошлось без перелома. Правда, на ногу она не опиралась, но, с другой стороны, будь нога сломана, то болталась бы, а этого нет. Я даже вздохнул от облегчения. У крупных живот- ных перелом почти всегда равносилен смертному приговору, по- тому что никакой гипс не способен выдержать подобное давление. Видимо, болезненным было копыто, но осмотреть приплясываю- щую корову в одиночку я не мог. Оставалось ждать мистера Рипли. Я вышел на яркий солнечный свет я поглядел туда, где из де- ревьев над пологим склоном поднималась дайвертонская коло- кольня. На лугах не виднелось ни единой человеческой фигуры. и я унылю побрел на траву за службами, чтобы оттуда, хорошень- ко набравшись терпения, высматривать мистера Рипли. Обернувшись, я взглянул на дом, и, несмотря на мое раздра- жение, на меня повеяло миром и покоем. Подобно многим другим старым фермам, Ансон-Холл был когда-то господским домом в дворянском имении. Несколько сотен лет назад какая-то титуло- ванная особа построила себе жилище в на редкость красивом месте. Пусть крыша грозила вот-вот провалиться, а одна из высо- ких печных труб пьяно клонилась набок, окна в частых перепле- тах, изящная арка над дверью и благородные пропорции всего здания восхищали взгляд, как и пастбища, уходящие все выше и выше к зеленым вершинам холмов. А эта очаровательная садовая стена! В былые дни ее залитые солнцем камни оберегали бы подстриженный газон, весь в ярких цветах, но теперь там буйствовала крапива. Ее густая чаша, вы- сотой по пояс рослому мужчине, заполняла все свободное про- странство между стеной и домом. Конечно, фермеры - из рук вон плохие садовники, но мистер Рипли был единственным в своем роде. Мои размышления прервал голос хозяйки дома. - Идет он, идет, мистер Хэрриот. Я его из окошка угляде- ла! - Она выбежала на крыльцо и махнула рукой в сторону Дайвертона. Да, она не ошиблась, ее муж действительно направлялся до- мой - по лугам медленно ползло крохотное черное пятнышко. Мы наблюдали за продвижением мистера Рипли минут пятнад- цать, но вот наконец он протиснулся сквозь пролом в стене и на- правился к нам в колышущемся ореоле табачного дыма. Я сраэу перешел в нападение: - Мистер Рипли. Право же, я жду очень долго. Вы ведь про- сили меня не терять ни минуты! - Да знаю я, знаю. Только нельзя ж по телефончику погово- рить и не взять кружку пива, а? - Он наклонил голову и озарил меня улыбкой из неприступной твердыни своей правоты. Я открыл было рот, но он меня опередил: - А потом Дик Хендерсон угостил меня кружечкой, ну и мне пришлось его угостить, и только собрался уйти, как Бобби Тол- бот возьми и заговори про свинок, которых он купил на той не- деле. - Уж этот мне Бобби Толбот! - живо вмешалась его су- пруга. - Так, значит, и нынче он там сидит? Прилепился к трак- тиру, точно муха какая. И как только его хозяйка такое терпит? - Ну да, и Бобби тоже там сидел. Он ведь оттуда, кажись, и не выходит. - Мистер Рипли задумчиво улыбнулся, выбил труб- ку о каблук и принялся снова уминать табак в чашечке. - А зна- ешь, кого еще я там видел? Дэна Томпсона, вот кого! Впервой после его операции. Ну и отощал он! Можно сказать - вдвое. Ему пару-две пива выпить - самое разлюбезное дело. - Дэн, говоришь? - Миссис Рипли оживилась еще боль- ше. - До чего я рада-то! А говорили, что ему из больницы живым не выйти. - Извините... - перебил я. - Да нет, так попусту языками мололи, - продолжал мистер Рипли. - Камень в почке, всего и делов-то. Дэн уже совсем окле- мался. Вот он мне, значит, сказал... Я протестующе поднял ладонь. - Мистер Рипли, могу ли я осмотреть корову? Я еще не обе- дал. Когда вы позвонили, жена убрала все в духовку. - А я вот перво-наперво пообедал, и уж потом туда пошел. - Мистер Рипли ободряюще мне улыбнулся, а его супруга закивала со смехом, чтобы окончательно меня успокоить. - Чудесно! - сказал я ледяным тоном. - Я в восторге. Но сарказм пропал втуне: они приняли мои слова за чистую монету! Когда мистер Рипли наконец привязал корову, я приподнял больную ногу, положил к себе на колено, копытным ножом счи- стил грязь, и в косом солнечном луче тускло блеснул виновник беды. Я зажал его шляпку щипцами, выдернул и показал фер- меру. Он поморгал, а потом его плечи затряслись. - Так это же гвоздь из моего сапога! Как же оно так приклю- чилось? На булыжнике, видать поскользнулся, а он и выдернулся. Булыжник-то здесь склизкий. Раза два я чуть через задницу не перекувырнулся. Я уж и хозяйке говорил... - Мне пора, мистер Рипли, - перебил я. - Как-никак я еще не обедал, вы помните? Только схожу к машине за антистолбняч- ной сывороткой и сделаю корове укол. Укол я ей сделал, сунул шприц в карман и пошел было через двор назад к машине, но тут фермер меня окликнул: - Щипчики-то у вас с собой, мистер Хэрриот? - Щипчики? - Я остановился и обернулся к нему, не веря своим ушам. - Да, конечно, но неужели нельзя выбрать другое время? Фермер щелкнул старой медной зажигалкой и направил длин- ный столбик пламени на табак в трубке. - Так всего один теленочек, мистер Хэрриот! Минута - и всех делов-то. Ну, ладно, подумал я, открыл багажник и выудил эмаскулятор из-под комбинезона, в который облачался при отелах. Какое это теперь имеет значение! Все равно мой йоркширский пудинг давно уже пересох, а говядина и дивные свежие овощи разве что не совсем обуглились. Все потеряно, и теленком больше, теленком меньше - какая разница! Я зашагал назад, как вдруг в глубине двора распахнулись две створки, огромное черное чудовище галопом вылетело наружу и, ослепленное ярким солнцем, резко остановилось, настороженно оглядываясь, роя землю копытами, и сердито хлеща себя хвостом по бокам. Я уставился на широкий разлет рогов, на могучие мыш- цы, бугрящиеся на плечах, на холодно посверкивающие глаза. Не хватало только фанфар да песка под ногами вместо булыж- ника, а то я вообразил бы, что вдруг очутился на Пласа де Торос в Мадриде. - Это что - теленочек? - спросил я. Фермер весело кивнул. - Он самый. Я вот решил перегнать его в коровник, там его сподручней привязать за шею. Меня захлестнула жаркая волна гнева. Вот я сейчас на него накричу! И тут, как ни странно, волна схлынула, оставив после себя только безнадежную усталость. Я подошел к фермеру, придвинул лицо к его физиономии и сказал негромко. - Мистер Рипли, мы с вами давно не виделись, и у вас было достаточно времени выполнить обещание, которое вы мне дали. Помните? Что телят надо оперировать, когда им месяца три, не больше, и что вы замените эти ворота. А теперь поглядите на своего бычищу и поглядите, во что ваши ворота превратили мой костюм. Фермер с искренним огорчением оглядел прорехи, украсившие мои брюки, и даже потрогал пальцем большой лоскут, свисав- ший с рукава у локтя. - Да-а, нехорошо получилось, вы уж извините. - Он посмот- рел на быка. - Да и этот, конечно, великоват маленько. Я промолчал. Несколько секунд спустя мистер Рипли откинул голову и с твердой решимостью посмотрел мне прямо в глаза. - Что плохо, то плохо, - сказал он - Но знаете, что? Этого вы уж сегодня ущипните, а я послежу, чтоб впредь такого больше не случалось! Я погрозил ему пальцем. - Вы ведь уже мне говорили то же самое. Но теперь я могу положиться на ваше обещание? Он с жаром закивал. - Уж ручаюсь вам. 2 - О-о-х, о-о-о! Надрывные рыдания в трубке мигом прогнали мой сон. Был час ночи, и, когда меня разбудило назойливое бренчание телефона, я ожидал услышать хриплый голос какого-нибудь фермера, чья коро- ва никак не могла растелиться. - Кто это? - спросил я с легким испугом. Что случилось? Ответом мне было горькое всхлипывание, а затем мужской голос произнес между двумя рыданиями; - Хамфри Кобб говорит. Ради всего святого, поскорей приез- жайте. Мертл, по-моему, умирает! - Мертл? - Ну, да. Собачка моя! До чего же ей плохо, о-о-о-х, о-хо-о! - Но что с ней? - Пыхтит, хрипит. По-моему, вот-вот дух испустит. Приез- жайте побыстрее. - Где вы живете? - Седр-Хаус. В конце Хилл-стрит. - Знаю. Сейчас буду у вас. - Вот спасибо! Мертл долго не протянет. Поторопитесь, а? Я спрыгнул с кровати, схватил плисовые рабочие брюки со спинки стула у стены, в спешке сунул обе ноги в одну штанину и растянулся во всю длину на полу. Хелен привыкла к ночным звонкам и обычно тут же снова за- сыпала. Тем более что я одевался, не зажигая света, чтобы ее не тревожить. Мне хватало ночника, который всю ночь горел на лестничной площадке ради Джимми, тогда совсем маленького. Однако на этот раз система не сработала, и грохот моего па- дения заставил Хелен привскочить на постели. - Джим, что это? Что с тобой? Я кое-как поднялся с пола. - Ничего, Хелен. Просто я споткнулся, - сказал я, сдерги- вая со стула рубашку. - Но что за спешка? - Абсолютно неотложный случай. Мне надо торопиться. - Я понимаю, Джим, но ты же сам себя задерживаешь. Со- бирайся спокойнее. Разумеется, она была совершенно права. Я всегда завидовал тем моим коллегам, которые сохраняют невозмутимость даже в крайне критических обстоятельствах. Но сам я из другого теста. Я скатился по лестнице и галопом промчался через темный сад в гараж. Ехать мне было меньше мили, и времени на обдумыва- ние симптомов не оставалось, но я уже не сомневался, что столь резкое нарушение дыхания указывало на сердечный приступ или внезапную аллергическую реакцию. Не успел я позвонить, как на крыльце вспыхнул свет и передо мной возник Хамфри Кобб, невысокий толстячок лет шестидесяти. Сияющая лысина еще больше придавала ему комическое сходство с огромным яйцом. - Мистер Хэрриот! Входите же, входите! - произнес он пре- рывающимся голосом, а по его щекам струились слезы. - Я так вам благодарен, что вы среди ночи встали, чтобы помочь моей бедненькей Мертл. С каждым его словом мне в нос ударял такой крепкий запах виски, что у меня закружилась голова, а когда он повел меня по коридору, я заметил, что походка у него не слишком твер- дая. Моя пациентка лежала в корзинке возле новой электрической плиты в отлично оборудованной кухне. Так она же бигль, как мой Сэм! И я опустился на колено с самой горячей симпатией. Пасть Мертл была полуоткрыта, язык свисал наружу, но никаких приз- наков агонии я не обнаружил. А когда погладил ее по голове, хвост весело застучал по подстилке. И тотчас у меня в ушах зазвенело от пронзительного вопля: - Так что с ней, мистер Хэрриот? Сердце, да? О, Мертл, Мертл! - Знаете, мистер Кобб, - сказал я. - По-моему, она вовсе не так уж плоха. Не надо волноваться. Просто разрешите мне ее осмотреть. Я прижал стетоскоп к ребрам и услышал ровное биение на редкость здорового сердца. Температура оказалась нормальной, но когда я начал ощупывать живот, мистер Кобб не выдержал: - Это все моя вина! - простонал он. - Я совсем забросил бедную собачку. - Простите, я не понял? - Так я же весь день проболтался на скачках в Каттерике, ставил на лошадей, пьянствовал, а про несчастное животное и думать забыл! - И она все время была тут одна взаперти? - Да что вы! Жена за ней присматривала. - Так, наверное, она и покормила Мертл и погулять в сад выпускала? - предположил я, совсем сбитый с толку. - Ну и что? - Он заломил руки. - Только я-то ведь не дол- жен был ее бросать. Она же меня так любит! Я почувствовал, что одна щека у меня начинает подозрительно гореть, и тотчас пришла разгадка. - Вы поставили корзинку слишком близко к плите, и пыхтит она, потому что ей жарко. Он бросил на меня недоверчивый взгляд. - Мы ее корзинку сюда поставили только нынче. Полы пере- стилали. - Вот именно, - сказал я. - Поставьте корзинку на прежнее место, и все будет в полном порядке. - Это как же, мистер Хэрриот? - Его губы снова задро- жали. - Наверняка другая причина есть. Она же страдает! Вы ей в глаза поглядите! Я поглядел. У Мертл были типичные глаза ее породы - боль- шие, темные, и она умела ими пользоваться. Многие считают, что пальма первенства по части задушевной грусти во взоре принад- лежит спаниелям, но лично я считаю, что тут они биглям и в под- метки не годятся. А Мертл, как видно, была чемпионкой. - Это пусть вас не тревожит, мистер Кобб, - ответил я. Уверяю вас, все будет в порядке. Но его лицо не посветлело. - Вы что же, совсем ее не полечите? И я оказался перед одной из критических дилемм ветеринар- ной практики. Владельцы наших пациентов чувствуют себя обма- нутыми, если мы не "полечим" животное. А мистер Кобб нуждал- ся в лечении куда больше своей любимицы. Тем не менее я не собирался тыкать в Мертл иглой только ради его спокойствия, а потому извлек из чемоданчика витаминную таблетку и затолк- нул ее собачке в глотку. - Ну, вот, - объявил я. - Думаю, это пойдет ей на пользу. А про себя решил, что не такой уж я и шарлатан: вреда от вита- минов ей во всяком случае не будет. Мистер Кобб приободрился. - Расчудесно! Очень вы меня успокоили. - Он проследовал впереди меня в роскошно обставленную гостиную и зигзагами на- правился к домашнему бару. - Выпьете на дорожку? - Нет, спасибо, - ответил я. - Лучше не стоит. - Ну, а я капелюшечку выпью. Надо нервишки в порядок привести, а то уж очень я расстроился. Он плеснул в стопку порядочную порцию виски и кивнул мне на кресло. У меня перед глазами маячила постель, но все таки я сел и смотрел, как он прихлебывает свое виски. Мало-помалу я узнал, что он букмекер, но удалился от дел и месяц назад переехал в Дарроуби из Уэст-Райдинга. Только скачки у него все равно в крови, и он посещает на севере Англии их все, но только уже как зритель. - Всегда такси беру и денек провожу преотлично! Мистер Кобб весь просиял при воспоминании об этих отличных деньках. Но тут же его щеки затряслись, и лицо вновь приняло страдаль- ческое выражение. - Только вот собачку мою бросаю. Дома ее оставляю. - Ерунда! - сказал я. - Ведь я вас часто вижу на лугах. Вы же с ней много гуляете? - Ну, да. Каждый день и подолгу. - Следовательно, живется ей очень хорошо. И выбросите из головы эти глупости. Он оснял меня улыбкой и плеснул в стопку новую порцию виски, пальца на три. - А вы славный парень! Дайте-ка, я вам все-таки налью одну на дорожку. - Ну, хорошо. Только поменьше. Пока ми пили, он совсем разомлел и смотрел на меня уже по- чти с обожанием. - Джеймс Хэрриот, - произнес он заплетающимся язы- ком. - Джим, значит? - Ну-у, да. - Так я вас буду звать Джимом, а вы зовите меня Хамфри. - Ладно, Хамфри, - сказал я и допил свою стопку. - А те- перь мне пора. Проводив меня на крыльцо, он положил руку мне на плечо, и лицо его вновь посерьезнело. - Спасите тебе, Джим. Мертл ведь очень худо было, так я тебе ну так благодарен, что и сказать нельзя. Только развернув машину, я сообразил, что не сумел его пере- убедить, и он по-прежнему считает, будто собачка была на грани смерти и я спас ей жизнь. Визит был странноватый, желудок у меня горел от виски, проглоченного в третьем часу ночи, но я ре- шил, что Хамфрн Кобб очень забавный человечек. И он мне пон- равился. После этой ночи я часто встречался с ним в лугах, где он про- гуливал свою собачку. Его почти сферическая фигура, казалось, подпрыгивала на траве, точно мячик, но держался он всегда спо- койно и рассудительно, хотя и не переставал благодарить меня за то, что я вырвал его собачку иа лап смерти. Затем - бац! Все началось сначала. Телефон зазвонил в пер- вом часу ночи, и в ухо мне ударили отчаянные рыдания даже прежде, чем я успел толком взять трубку. - О-о-ох. О-о-ох! Джим, Джим, Мертл совсем худо. Ты приедешь? - А... А что с ней на этот раз? - Дергается. - Дергается? - Ну да. Смотреть страшно Джим, давай приезжай, а? Не то я не выдержу. Сил никаких нет ждать. Чума у нее, не иначе. И он разрыдался. В голове у меня гудело. - Чумы у нее быть не может, Хамфри. Так сразу чумой не заболевают. - Ну, прошу тебя, Джим, - продолжал он, словно не слы- ша. - Будь другом, приезжай, посмотри Мертл. - Ну, хорошо, - сказал я устало. - Через несколько минут буду. - Ты настоящий друг, Джим, настоящий... - Голос смолк, потому что я повесил трубку. Одевался я в обычном темпе, не паникуя, как прежде. Видимо, что-то в том же роде. Но почему снова за полночь? По пути в Седр- Хаус я уже не сомневался, что тревога опять окажется ложной. И все-таки, как знать? На крыльце меня опять обдала невидимая волна алкогольных паров. По пути в кухню Хамфри, стеная и причитая, раза два по- висал на мне, чтобы удержаться на ногах. Он указал пальцем на корзину в углу. - Она там, - объявил он, утирая глаза. - Я только вернулся из Рипона - и на тебе! - Со скачек, э? - Угу. На лошадей ставил, виски пил, а бедная моя собачка тут без меня помирала. Последняя я тварь, Джим, самая по- следняя! - Чушь, Хамфри. Я вам уже говорил. От того, что вы на день уедете, ей никакого вреда быть не может. Потом вы сказали, что она дергается, но я что-то не замечаю... - Ага, она сейчас не дергается. А вот когда я только вошел, задняя нога у нее ну просто ходуном ходуна. Вот так. - И он подергал кистью. Я беззвучно застонал. - Может быть, она просто чесалась или муху отгоняла. - Ну уж нет. Ей же больно. Да ты только погляди на ее гла- зищи. Я его вполне понимал. Глаза Мертл были двумя озерами глу- боких чувств, и в них без труда читался кроткий упрек. Стиснув зубы, я ее осмотрел, заранее зная, что не найду ни- чего ненормального. Но втолковать это толстячку мне не удалось - Ну, дай ей еще одну чудотворную таблеточку, - взмолился он. - В тот раз ей мигом полегчало. Спорить с ним у меня не было сил, и Мертл снова навитами- нилась. С огромным облегчением Хамфри неверным шагом направился в гостиную к заветной бутылке. - После таких переживаний не грех немножно взбод- риться, - сказал он. - Выпей рюмочку, Джим, не артачься, а? Следующие несколько месяцев эта сцена повторялась вновь и вновь - всегда после скачек и всегда между полуночью и ча- сом. У меня было достаточно возможностей проанализировать ситуацию, и вывод просто напрашивался. Большую часть времени Хамфри оставался в меру заботливым владельцем собаки, но под влиянием алкоголя привязанность к Мертл преображалась в сентиментальное обожание и ощущение вины перед ней. Я покорно приезжал по его вызовам, понимая, как его потрясет мой отказ. Лечил я Хамфри, а не Мертл. Меня забавляло упрямство, с каким он отмахивался от любых моих уверений, что приезжал я совершенно зря. Он был глубоко убежден, что его любимица осталась в живых только благодаря волшебной таблетке. Нет-нет, я вовсе не отвергаю возможность, что Мертл действи- тельно обращала на него свои томные очи с горьким упреком. Собаки вполне способны чувствовать и выражать неодобрение. Моего Сэма я брал с собой почти повсюду, но если иногда остав- лял его дома, чтобы свозить Хелен в кино, он забирался под кро- вать, долго там дулся, а вылезши, еще час старательно нас не замечал. Меня пробил холодный пот, когда Хамфри сообщил мне о сво- ем решении повязать Мертл. Ее беременность не сулила мне ни- чего хорошего. Так оно и вышло. Толстячок то и дело впадал в пьяненькую панику, всякий раз совершенно без причин и на протяжении де- вяти недель через правильные промежутки времени обнаруживал у Мертл то одни, то другие, но всегда воображаемые симптомы. Наконец, к огромному моему облегчению, Мертл произвела на свет пятерых здоровых щенков. Ну уж теперь-то я передохну! По правде говоря, я по горло был сыт полуночными звонками Хамфри. Я всегда считал себя обязанным ехать, когда мне звони- ли ночью, однако Хамфри довел меня до белого каления. Прин- ципы принципами, но я чувствовал, что в одну прекрасную ночь я ему все выскажу. Кризис наступил недели две спустя. День у меня выдался жут- кий. Выпадение матки у коровы в пять утра, потом бесконечная тряска по дорогам туда-сюда практически без завтрака и обеда, а на сон грядущий - схватка с министерскими анкетами. (Я силь- но подозревал, что безбожно напутал в графах.) От своей бюрократической бездарности я всегда приходил в бессильную ярость, и когда наконец заполз под одеяло, перед моими глазами продолжали кружить эти пыточные анкеты, так что сон ко мне пришел только глубокой ночью. Я знаю, что это глупо, но во мне живет суеверное чувство, будто судьба злорадно выжидает, когда мне особенно захочется выспаться, и тут она, похихикивая, подстраивает очередной вы- зов. А потому, когда у меня над ухом взорвался телефонный звонок, принял я его как должное, апатично протянул руку к трубке и увидел, что стрелки на светящемся циферблате будиль- ника показывают четверть второго. - Алло! - пробурчал я. - О-о... о-о... о-о-о-х! - Знакомое, знакомое вступление! Я скрипнул зубами. Только об этом я сейчас и мечтал! - Хамфри! Ну, что на сей раз? - Ох, Джим, Мертл и вправду помирает. Я всем нутром чую. Приезжай побыстрее, а? - Помирает? - Я хрипло перевел дух. - Это почему же? - Ну... вытянулась на боку