Оцените этот текст:


---------------------------------------------------------------
     © Copyright Олег Михайлович Блоцкий
     Date: 9 Jul 2004
     Оставить комментарий
---------------------------------------------------------------

     ВОЙНА ЗАКОНЧИЛАСЬ? ДА ЗДРАВСТВУЕТ ВОЙНА!
     На бумаге  все  просто.  Подписали  документы  высокие договаривающиеся
стороны  - и нет войны. Отдали приказ отцы-командиры - и потянулись к местам
постоянной дислокации колонны с боевой техникой и людьми. Вывод войск!
     Потом,  что  совсем непригодно из амуниции  и  машин, спишут, другое  -
получше -  станут латать и ремонтировать. Гораздо сложнее с душами солдат, у
которых эта самая война забрала часть жизни, много нервов и здоровья, а  так
же некоторых друзей.
     Первое,  что  испытывают  солдаты,  покидающие  войну,   -  невероятную
радость.  Позади холод,  голод, жара,  грязь, пыль, вши, постоянный недосып,
нервное  напряжение и  непременное опасение быть убитым. Причем  умереть  не
легко, то есть сразу, а в мучениях и боли.
     Впереди, по твердому убеждению выводящихся, - абсолютная свобода, покой
и  счастливая  мирная  жизнь, которую множество  раз рисовали  они  в  своем
воображении.
     Действительность,  на  поверку,  по мере продвижения  в  ней  недавнего
фронтовика, оказывается совершенно иной.
     Ветеран   страстно  хочет,   чтобы  его   всюду  -   в  аэропорту,   на
железнодорожном  вокзале,  в   поезде  и  на  улице  замечали,   моментально
догадывались,  откуда  он, понимали,  что творится на душе у парня в военной
форме, и оказывали соответственные знаки внимания.
     Окружающие, в свою очередь,  озабоченные  собственными  многочисленными
житейскими  проблемами  и  невеселыми   перспективами,  вообще  не  обращают
внимания на человека в форме. Мало ли в ней бродит всякого народа?
     Подобное невнимание  обижает  солдата. Ведь он - с  войны. И  для  того
чтобы  люди  вокруг  это  поняли,  порой  фронтовик  ведет  себя  вызывающе:
напивается,  задирает  окружающих, стараясь тем  самым привлечь долгожданное
внимание.  Но, как  правило,  все  заканчивается  военной  комендатурой  или
ближайшим отделением милиции.
     Если фронтовик не  ведет  себя  нагло,  не размахивает кулаками,  крича
что-либо типа: "Я там - в окопах, а вы здесь все время в тылу ошивались",  -
то к нему относятся мягко, не  передают в армейскую комендатуру, не отбирают
самым наглым образом большую  часть денег и  что-либо из  нехитрых армейских
пожитков,  а  отпускают  на  волю с обязательным напутствием:  "Пей, братан,
конечно же, пей! Пей по полной, но только дома, дурак, дома.  А в дороге  не
надо. Много чего плохого может приключиться с тобой в дороге!"
     Вот  так,  сквозь  повальное человеческое равнодушие к своей персоне  и
редкое,  а поэтому  и  вовсе неожиданное,  сочувствие  добирается, в  итоге,
солдат с войны к отчему дому.
     В представлении молодого человека там все по-прежнему, как было в самый
последний  день  перед  уходом в  армию.  Но  и  это  оказывается  очередной
иллюзией:   родители  постарели,  в  доме  новых  вещей  не  прибавилось,  а
друзья-товарищи с головой ушли в омут суетной взрослой жизни.
     Подавляющее большинство  солдат, прошедших  войну, -  это представители
провинции и,  вместе  с  этим,  беднейших социальных  слоев страны. Поэтому,
очутившись  в  своей  деревеньке  или  городке,  где пышным  цветом расцвело
какое-то  нищенское и вместе с тем  полу криминальное  существование,  и где
практически  все  малолетки  поголовно  мечтают  стать  или  бандитами,  или
бизнесменами,  фронтовик  с  удивлением  отмечает, что внешне (дома,  улицы,
переулки) вроде бы ничего и не изменилось, но в то же время произошло за два
года что-то такое с людьми, чего он понять и объяснить ну никак не может.
     Внимание друзей и близких к ветерану поверхностно и непродолжительно, а
его скупые рассказы о службе  не вызывают острейшего любопытства, тем более,
что о чем-то подобном все уже много раз были от кого-то наслышаны.
     Да  и сам ветеран тоже не стремится к откровениям. Более того, с каждым
днем он убеждается, что общих тем с бывшими приятелями у него, в принципе, и
нет.
     Напротив, это  друзья  торопятся сообщить бывшему солдату все  новости,
пропущенные  им,  и   которые  по   накалу   своему  оказываются   не  менее
захватывающими, чем военная кампания: Сереге недавно малолетки металлическим
прутом голову проломили; Колька-самбист, "закосив" от армии, ушел в какую-то
группировку,  ворует  и  ездит на  "шестерке", не новой, правда, но грозится
купить "девятку"; Саня, который даже  до восьмого  класса доучиться не смог,
теперь спекулянт, вернее, как это  - бизнесмен, коммерсант, во, трусами, что
ли (ха-ха-ха), торгует, но деньги есть: каждый вечер - новая "соска"; Жорка,
ну  тот,  который на гитаре классно играл,  наркоман теперь, на  игле висит,
дрянь всякую разводит и по вене пускает, доходяга доходягой на вид.
     Светка твоя? А что твоя Светка?  Она же тебе писала, что не любит тебя?
Во, брат, давай за это и  выпьем, что все  они одинаковы. Светка твоя теперь
большой человек  - торгует в коммерческом ларьке, который возле  вокзальчика
стоит. Да, где раньше "Союзпечать" была. К бабе  твоей теперь так просто  не
подойдешь.
     Леха на заводе  вкалывает.  Да какая там теперь работа - денег  уже как
полгода не платят, и, вообще, говорят,  что скоро  заводу кранты - закрывать
будут; а  кроме  него,  почитай, другой работы  и нет. Так что или уезжать в
большой город, воровать или спиваться.
     Да,  "Чибиса"  помнишь? Мелкий  такой,  вечно сопливый.  Он года на два
младше нас был. Сидит теперь "Чибис" и Колька Большаков сидит. По пятерке на
рыло дали. А денег у родителей, чтобы откупить, не нашлось.
     Слушая бесчисленные рассказы  товарищей об  их  драках,  ожесточившемся
противостоянии районов, не  совсем складной личной  жизни,  о  стремительном
моральном падении общих знакомых, приходит постепенно ветеран к  мысли,  что
ничего  он в  этой нынешней мирной  жизни не понимает, не  такой  он себе ее
представлял,  что  он совершенно  не знает, как войти, вползти в нее, и что,
самое  главное, - это совсем не та жизнь,  о которой он мечтал там, и что не
хочет он подобного для себя.
     Вместе с  этим бывший солдат медленно, однако совершенно неотвратимо (а
от этого ему прямо-таки становится не по себе) начинает понимать, что никому
он со  своими  фронтовыми переживаниями не  нужен, кроме родителей. Да  и те
понимают его совершенно превратно, безумно расстраиваясь или ругаясь,  когда
он вваливается в дом чрезмерно пьяным.
     Такое существование не устраивает ветерана. И с каждым днем все сильнее
сквозь дурман окружающей жизни пробивается в нем желание вернуться туда - на
войну, где все было, как теперь ему кажется, ясно.
     Человеческая память имеет свойство затушевывать все плохое и выпячивать
хорошее. А теперь таковым  кажется фронтовику почти все, что было  с ним  на
фронте:  воинский  коллектив,  в  котором  он  занимал свое  прочное  место;
незатейливые   солдатские  обязанности,  ответственность  и  чувство  долга,
которые были у него там. Это он называет другими словами: "Я был там нужен".
     Но  обратно дороги нет: война для  солдата  закончилась.  И, поняв это,
помаявшись еще немного, большинство бывших фронтовиков выбирает  свою войну:
кто идет в милицию, кто в  бандиты, а кто-то окончательно становится нервным
и вспыльчивым.
     А власти просто поставили точку в очередной военной кампании. Но судьбы
солдатские - не бумажки  и так  просто  у них  месяцы  войны не  вычеркнешь.
Поэтому многие солдаты если не говорят, то готовы произнести как заклинание:
"Война закончилась? Да здравствует война!"

Last-modified: Thu, 22 Jul 2004 17:32:52 GMT
Оцените этот текст: