, но довольно приятный, в нем звенел металл и слышалась властность клинка. К тому же он удивительно говорил: с его уст не слетало ни одного жаргонного или бранного слова, но тем не менее его все понимали. Егор был так восхищен, что первое время не мог при Феликсе раскрыть рта, жутко стесняясь своих не по возрасту подростково-уличных слов. Постепенно он привык и сам стал говорить по-другому, а на Феликса продолжал смотреть как на учителя не только фехтования, но и хороших манер, в том числе вербальных. Всем своим ученикам, включая самого Королева, Феликс запрещал выходить на спарринг без маски. За ослушания строго карал, отлучая от шпаги на две-три недели. Однажды под этот указ попал Королев. Сперва он подумал было поставить учителя на место, но потом, из педагогических соображений, повиновался. Феликс совсем не нравился Марку, и вообще, фехтование и сумеречная средневековая атмосфера зала вызывали у Карабана панический ужас. Как-то раз он признался Королеву, что именно таким представляет себе свой собственный ад. А вот настоящему, теневому хозяину фирмы "МарКом" и нескольких других фирм - Соловью - зал пришелся по вкусу. Соловей всегда ходил с изящной тростью, рукоятка которой, больше похожая на рукоять шпаги, была выточена из кости, а противовес (если пользоваться фехтовальной терминологией) - то есть самый край этой рукояти - с большим искусством копировал птичью лапу с четырьмя тонкими узловатыми пальцами, соединенными в щепоть; эту костяную лапку, похожую одновременно на клюв, Соловей держал в своей мясистой ладони не праздно, он немного хромал, что не мешало ему быть активным поклонником спортивного образа жизни. Довольно часто этого подвижного толстяка с поросячьими глазками и добродушным, сдобным, словно вылепленным из теста лицом можно было увидеть в белом фехтовальном костюме и со шпагой. Он отлично владел этим оружием и, случалось, побивал в жарких схватках не только своего приятеля Королева, но и самого Росселя. Оставляя одному из телохранителей трость, Соловей выходил на дорожку и преображался: исчезала хромота, выпрямлялась спина, расправлялись плечи, будто бы стройнее становилась фигура. Феликс им восхищался - говорили, что у Соловья трудная судьба. Соловей тоже полюбил Росселя и всегда старался с ним пообщаться. Соловей был почетным гостем шефа и ему позволялось больше, чем остальным. Когда в зале стал регулярно появляться Егор, работа показалась Феликсу еще приятнее: Россель почувствовал в парне настоящего мушкетера. Егору Феликс тоже понравился. Кстати, когда Егор стал часто бывать в зале, внезапно вернулся Кот. Никто не обрадовался его появлению. Он же не обратил на это внимания, покрутился в "империи" несколько дней и снова исчез. Правда, перед тем заглянул к Феликсу. К залу и учителю Кот отнесся с откровенным презрением: взял шпагу, повертел в руке, сделал несколько выпадов; встав на дорожку с Росселем, в несколько секунд неуловимым движением клинка буквально выхватил у Феликса шпагу, снял маску, бросил ее на подиум, сел в амфитеатре, закурил сигару, немного поскучал и ушел - больше не приходил. Феликс был рад - Кот показался ему холодным, циничным и неромантическим земным существом. А может, Феликс просто почувствовал в Коте более сильного соперника. И Михеич был рад - ему не понравилось, что какой-то дрыщь так нагло и безнаказанно курил в его владениях. Довольно быстро Мельников научился уверенно держать шпагу и мог сносно вести спонтанный бой. Однако, почувствовав первые успехи, кто не потеряет голову?.. Как-то после долгого перерыва в зал приехал Соловей. Он несколько минут поговорил о чем-то с Королевым, после чего тот ушел раздраженный, Соловей же всерьез разозлился. Впрочем, все это Егор вспомнил значительно позже, а тогда не придал этому никакого значения. Увидев Егора, который задумчиво смотрел на него, Соловей предложил ему сразиться на шпагах. Егор согласился. Схватка получилась короткой и жесткой. По команде Феликса "к бою!" противники надели маски, приняли боевые стойки, скрестили шпаги, несколько раз переменили соединения клинков, подзуживая, проверяя готовность друг друга к защите, дразня друг друга щелчками батманов и наполняя освещенный факелами зал тихим шуршанием стали и плавным покачиванием теней. Затем Соловей, словно выполняя элементы какого-то ритуального танца, несколько раз сменил стойку движением скрестных шагов и ринулся в бой с легкостью, невероятной для такого массивного тела. После нескольких стремительных выпадов, одного почти клоунского подскока вперед, флеша и довольно странного финта (обманного движения в пах) Соловей сбросил Егора с дорожки жесточайшим уколом в лицо, закрытое маской, - уронил, как беспомощную куклу, и приставил к груди защищенное шариком острие шпаги. Задыхающийся Егор сорвал маску и в гневе вскочил на ноги, собираясь броситься на Соловья с кулаками. Но тот лениво взял его растопыренными пальцами за лицо и что-то тихо сказал прямо в ухо, после чего брезгливо оттолкнул, покосился на амфитеатр и пошел к раздевалке, громко процедив сквозь зубы: "Ты еще под стол ссышь, чтобы на Соловья рыпаться. Сявка..." Егор стал пунцовым. Краем глаза он видел, что на зрительском кресле, довольно близко от места происходящего, сидит Саша Королева. Что она здесь делает?! Впрочем, это был вряд ли вопрос. К Егору подошел хмурый, задумчивый Феликс и взял его за локоть. Мельников посмотрел Феликсу в глаза, освободил руку и ушел в душ. После этого случая Егор стал еще чаще приходить в зал. Он тренировался жестко и поступательно. Через несколько месяцев он побеждал Феликса в двух поединках из трех, а Королева - всегда, каждый раз. Россель радовался, глядя на парня, - тот становился настоящим фехтмейстером, по-особому усвоив определение Мольера: "Фехтование есть искусство наносить удары, не получая ударов в ответ". И все-таки настоящего полета, настоящей гениальности, какую показал тогда в зале Кот, Феликс в Егоре не видел. Отработав защиту на высшем уровне, Егор стал шлифовать нападение и все ждал от Феликса откровений. Но Феликс молчал, ограничиваясь обычной классической школой. А Егору этого явно было мало. Россель недоумевал - почему Мельников так уверен, что есть какой-то особый секрет, какая-то эзотерика боя? В ответ на это Егор сказал, что не чувствует у Феликса "потолка", а значит, есть что-то главное, тайное, такое, чего не знают другие. Он долго терзал учителя молчаливыми просьбами, пока тот наконец не сдался. Однажды вечером, когда даже Михеич ушел отдыхать, Россель показал Егору укол собственного изобретения, который он сочинил и отработал накануне Олимпиады, но так и не успел применить. Если быть более точным, это был не укол, а целая комбинированная атака. Ничего в ней как будто особенного не было - набор обычных приемов. Изюминка же была в композиции и микроскопической точности: от бойца требовалась виртуозная меткость - попасть нужно было в строго определенный момент в одну определенную точку на теле. Несмотря на всю внешнюю сложность комбинации, Егор схватил ее моментально - как будто именно этого ждал. Быстро поняв и исполнив, в течение нескольких месяцев он настырно отрабатывал эту почти акробатическую атаку и кое в чем ее усовершенствовал. Феликс наблюдал за Егором и по-прежнему не очень верил в него. Россель окончательно утвердился в мысли, что при всей теоретической талантливости ученика гением фехтования Егору уже не стать. Мельников занимался витиеватой комбинацией так настойчиво, как будто знал, что именно она пригодится ему в самом трудном и неучебном бою, который ждал его впереди. Глава шестнадцатая. ШПАГА И КИСЛАЯ МИНА Как-то раз, уже после отъезда Саши, Королев предложил поединок. Егор согласился. Некоторое время партнеры покачивались на пружинных ногах - Егор легче, Королев тяжелей: вперед, назад, вперед, назад, - прощупывая биополе друг друга чувствительными антеннами шпаг. Никто не спешил начинать. Потом все-таки обменялись атаками, провели несколько формальных, скучных фехтовальных фраз. Постепенно Королев стал проявлять нетерпение и активность. Обычно Егора это заражало, и он переходил к серьезному наступлению. Но не сейчас. Казалось, мысли его были где-то совсем далеко. Королев догадался. Сперва он хотел остановить поединок и предложить Егору пообедать где-нибудь в тихом местечке, потолковать по душам, чинно уклюкаться, в конце концов, - нельзя же держать все в себе, надо иногда и выход давать этой дряни. А потом Егор стал его слегка раздражать: разнюнился, как баба. Вместо того чтобы взять да скрутить эту пигалицу!.. Движения Королева невольно стали более порывистыми и агрессивными. Резкая перемена соединения. Батман. - Сколько можно киснуть, Егор? Укол. - Киснуть? Вторая защита. - Ну да. Киснуть, киснуть! Именно киснуть, как глупая баба! Ремиз. Резкий выпад. - Я не понимаю... Двойной шаг назад. Защита оружием. Ответ. - Из-за девки ты превратился в весеннего снеговика! Несколько перемен. Батман. Финт. Угроза укола в колено. - Из-за какой еще девки? Вялая контратака. - Ладно-ладно, хватит петлять! Обоюдная атака. Повторный укол в колено. - Не понимаю, о чем идет речь! Неудачная попытка встречного нападения. - А я тебе объясню! Отбив, отступление и ловкая попытка удара по голове с быстрым выпадом. - Буду признателен. Скачок назад. Возвращение в боевую стойку. - Ты слишком вял. Женщины любят напор, атаку. Фруассе. - Все равно я не понимаю. Попытка нападения с прямой рукой. - Ты слишком быстро отступил. У тебя были хорошие шансы. Я знаю свою дочь. Уклонение пассато ди сотто. - Это не тема! Ремиз. Выпад с уколом в плечо. - Тема не тема! Не делай из меня идиота! Быстрая контратака. Укол в грудь. - Боюсь, что это уже невозможно... Двойной шаг назад. Соединение. Батман. - А ты не бойся. И вообще, я тебя не узнаю. Блестящая комбинированная атака в три темпа с действием на оружие, несколькими обманными движениями и превосходным уколом в живот. - К чему этот разговор? Бессмысленный и вялый финт. Тройной шаг назад. - К тому, что все зависит от тебя. Если сдашься - все. А будешь рыпаться - получишь то, что захочешь. Прекрасно выполненный флеш. Точный укол в шею. - Это мое личное дело! Раздраженный отбив. Попытка атаки: выпад, укол. - Нет, сегодня ты не боец, как я вижу. Захват оружия. Шпага Егора жестянкой летит в темный угол. Егору очень хотелось побить Королева, столько злости и раздражения накопилось в нем за время этого идиотского диалога на шпагах о мужчине и женщине. И вдруг он почувствовал новые силы. Как ему хотелось от души помотать по дорожке этого самодовольного борова, а потом отработанным до изящества легким уколом обезоружить, опрокинуть и наступить ногой на живот! Подобрав шпагу, Егор взял ее уже немного иначе и приготовился... Но тут он увидел, как смешно, враскоряку, двигается Королев, и ему стало мучительно жалко этого страшного олигарха, а на самом деле - уставшего, домашнего пожилого мужика, которому досадно, что он не стал тестем Егора. И Егор удержался. Он вернулся на дорожку, сделал несколько неверных движений, быстро проиграл Королеву, и они пошли мыться в душ. По дороге Королев покровительственно похлопывал Егора по спине и что-то басил. Егор улыбался и внимательно слушал. "Получишь все, что захочешь..." Однако спроси его кто-нибудь потом, о чем говорил Королев, Егор удивленно пожал бы плечами. Пожалуй, единственное, что он мог бы доподлинно вспомнить, - как выглядела в его грезах тем фехтовальным вечером уходящая в прошлое Саша. Два-три месяца спустя все вообще нормализовалось. Егор воспрял духом, стал блестяще работать, какие-то девичьи мордочки подходили иногда к его ви-фону. Королев, с одной стороны, радовался, что парень пришел в себя, но одновременно жалел, что заполучить его в качестве зятя уже не удастся. К разговору, который состоялся в фехтовальном зале, они больше не возвращались. Ближе к концу зимы Егор обмолвился о женитьбе на какой-то певичке. Королев отреагировал сухо, но корректно. В подробности вдаваться не стал. Егор уже обдумывал место и список гостей, как вдруг приключились неожиданные неприятности. Королев до поры до времени ничего не знал, а Егору было совестно вешать на него эти проблемы - пусть хоть последние дни на свободе старикан поживет без напряга. Дело в том, что возникли могущественные люди, которые оказались в курсе дел Мельникова и Королева, и людям этим на упомянутые дела было далеко не плевать. Но сначала появились братья!.. Да, братья Егора. Как предвестники бед. Они появились внезапно и как будто с самыми братскими чувствами. И чуть было не остановили нашу историю. Кто бы мог предположить, что два идиота... Хотя, пожалуй, об этом стоит рассказать поподробнее. Это важно. Именно после той бредовой встречи Егор начал меняться всерьез. Каким-то образом братья узнали об успехах Егора. Каким-то образом - потому что он их особо в курсе своих дел не держал, да и не общался с ними почти. Скорее всего, средний по своим бандитским каналам кое-что раскопал. Узнали братцы, что Егорша забогател. И так им не по себе от этого стало, что решили они с Егором дружить. Глава семнадцатая. БРАТЬЯ И ВОДЯНОЙ Однажды вечером, когда Егор подъехал к своему дому и вышел из машины, к нему неожиданно подбежали два человека. Егор полез было правой рукой под пиджак, но оказалось, что это братья. Они стали хлопать его по плечам, обниматься, что-то наперебой восклицать. Егор всматривался в их полузабытые лица и понимал, как мало его теперь связывает с этими родными ему людьми. Он предложил им подняться. Наверху, в квартире, братья пришли в дикий восторг от аппаратуры, мебели, стен, потолков, ванн, туалетов. Но сильнее всего их потряс, разумеется, бар. Кроме привычных водки, виски и джина, там были и такие напитки, о существовании которых братья даже не подозревали: какие-то причудливые пузыри с тропическими этикетками, смешные бутылки в виде кактусов и восточных кувшинов, да и много чего другого необычного. Начали пробовать. Выбрали. Мальтированное виски какой-то немыслимой выдержки. Накатили. Еще. И еще. Егор, поскольку был в состоянии полудепрессивном, ослабленном да к тому же устал на работе, довольно быстро отключился - ему наливали как всем. Братья некоторое время пили без него, потом у среднего обнаружилась шмаль, они неслабо курнули и снова отправились на экскурсию по квартире. Утомившись, присели подле бесчувственного Егора и стали медленно рассуждать. - Он младше нас. Намного. Почему ж ему-то повезло, а не нам? - удивился средний. - Потому что он наглый и без башки. Я всегда знал, что он добьется всего. - Чего? - Всего. - Ладно, не физдипи. Нет в этом никакой справедливости. - А я чего?.. Нету. - Ну и?.. - Чего?.. - Восстановить... - Чего восстановить? - Да справедливость, ептть!.. - А... А как? - А я щас тебе скажу. Иди сюда. Вставай. Видишь, братец лежит, спит. - Ну... - Во-о-т... Вот это оно и есть. Твоя как фамилия? - Моя?.. Мельников. А твоя? - Идиот. - А, ну да... - А его? - Ну... типа, тоже. - Вот. Теперь понимаешь? - Да. А чего понимаешь-то? - Кретин! Ладно, иди там, на кухне, ножик возьми и веревку, я видел - в шкафе под мойкой. - Иду. А зачем? Утром Егор проснулся от холода, головной боли и неестественного положения тела. Разлепив глаза, он увидел, что лежит связанный в ненаполненной ванне, одетый и мокрый насквозь. Без особого труда распутав веревку (такое впечатление, что связывал годовалый малыш), Егор выбрался из ванны, разделся, набрал горячей воды и залез греться. Когда в голове слегка прояснилось и вернулась способность воспринимать окружающий мир, Егор увидел на полу ванной комнаты пустую пятидесятилитровую бутыль, в которой у него хранилась дистиллированная вода - посоветовал пить знакомый врач. Одна лихая девушка, студентка-медичка, вывела как-то на этикетке красивым почерком - исключительно для прикола - HСl и расшифровала коряво: мертвая вода, растворяет все. Теперь бутыль была пуста. Егор стал вспоминать. Много времени не понадобилось. Братья... Уроды. Старший-старший и средний-старший. Кому же первому пришел в голову этот бред? Егор представил себе, как братья забрасывают в ванну его бесчувственное тело, откупоривают бутыль, выливают равномерно всю "кислоту" и убегают, плотно закрыв за собой дверь, чтобы не видеть получившегося ужаса. Интересно, а что было потом?.. Зазвонил ви-фон. Егор дотянулся до трубки, чуть не уронил ее в воду, вовремя подхватил другой рукой и прижал к левому уху. Экран включать не стал. - Алло!.. Аспадина Мельникаа, пожалуйста. - Я слушаю. - Гм... Добрий день. Эта аварит майор Уадяной, из тыща восемесят третьеа атделениа милиции... Майор обладал чудесным ростовско-краснодарским акцентом и бодрым, почти радостным голосом. В Рубинном переулке было тихо и солнечно. Егор вышел из служебной машины, миновал желто-оранжевый пластиковый шлагбаум и подошел к крыльцу отделения. На крыльце пучковались менты. Егору вспомнилось первое появление Д'Артаньяна в доме господина де Тревиля. Правда, у Дюма мушкетеры не фехтовали автоматами. Впрочем, и наши менты ничем не фехтовали и, слава богу, не устраивали шутливых мушкетерских боев до первой крови, а автоматы у них висели на плечах, как школьные рюкзачки. Егор прошел мимо подозрительных взглядов и протиснулся в стеклянные двери. Здесь вообще было много стекла. Дежурный сидел за стеклом. Стеклянная дверь справа была приоткрыта. Бритый наголо, до стеклянного блеска, лейтенант хмуро посмотрел на вошедшего и спросил, что ему нужно. Грубить лейтенант не решился - у посетителя был респектабельный вид. Выяснив личность гостя, дежурный лично проводил его в кабинет заместителя начальника, майора Водяного. Майор оказался невысоким человечком плотного телосложения, с коротко стриженными вьющимися седыми волосами, смешно оттопыренными ушами и пухлыми, мягонькими, теплыми ручками. Он улыбался жабьей улыбкой, и было видно, что это выражение лица вообще ему свойственно. Майор не спешил перейти к сути. Застенчиво гримасничая, он рассказал, что происходит от очень древнерусской фамилии и что все его предки по мужской линии так или иначе охраняли порядок в этом болоте, а по женской... Он мог говорить еще долго и много, активно жестикулируя, если бы Егор не намекнул, что было какое-то дело... - А, да... эта дела... Ну да... Виите ли. Сеодня ночью инспектор ДД астанавил на Садоуам кальце атамабиль инастраннаа праизводства. Такой странный, старинный, непривычный для нашеа орада, каторых не так уж и мноа. Джип типа "Хаммер". Инспектор знал, шо эта ваша машина. Астанавил он вас, патаму шо вы странна ехали, не саусем ровна. Астанавица вы ни пажилали... Егор слушал бред Водяного и все время хотел его астанавить. Но речь майора так плавно лилась и была такой плотной и непрерывной, что невольно пришлось дослушать до конца. Хотя и не только поэтому. Похоже, прояснялась еще одна странность. Дело в том, что утром Егор не нашел своего джипа внизу у подъезда. - Када вас данали и все-таки астанавили, с помащью оперрупы, выяснилась, шо вас у машыни двое. Двое Мельникауых Егораф Ф╦даравичей. Тут уж Егор не сдержался. - Послушайте, майор, вам наверное, не совсем хорошо?.. - Да-да, мене нармальна. От ани, от ани - ихние дакументы. И он выложил на стол паспорт и водительские права Егора. - У аднао были от эти права, а у друоа - паспарт. Оба дакументы - ваши. Но эти странные аспада, каторые, нада сказать, нахадилися у паследней стадии алкаольнаа апинениа, уверяли, шо дакументы эти удаставиряют их личнасти на усе сто працентау. Кроме тао, в их карманах, при обыске, были абнаружены еще и от эти от паспарта. На столе появились еще две красные книжицы. Егор посмотрел. Мельников... Вместо имени Даниил, криво замазанного фиолетовым маркером, в паспорте было коряво написано "Егор", в другом документе было сделано то же самое, только замене подверглось имя Леонид. Егор закрыл ладонью верхнюю половину лица и сильно потер пальцами веки. - Скажите, я могу с ними увидеться? - Да, канешна, канешна, - засуетился майор. - Привезли-та их да нас, патаму шо ближе всео... Да и не хателась придавать, так сазать, дела ахгласке, всяка бывает, все-таки не чужие... Наскока я панимаю. - Да-да, не чужие... Водяной шел по коридору чуть впереди своего гостя. Вышли в приемное отделение. В темном аппендиксе чернела решетка "обезьянника". Егор подошел к камере. Братья сидели на узкой лавке. Повернув головы, они виновато смотрели на Егора. - Брат, ты прасти нас... критинау, - старший-средний пахал взглядом землю и почему-то говорил точно как Водяной. - Виски у тебя улетнае была, а у нас этта... курнули, кароче... ну и... бес папутал. Не знаем, как эта вышла... Старший-старший после личных допросов майора говорить, похоже, вовсе не мог, но и он промычал что-то из солидарности со средним и покивал лобастым черепом. Егор махнул на них рукой и пошел в кабинет к Водяному договариваться. Когда ставший еще более любезным майор привел Егора в гараж, где стоял его "Хаммер", Мельников не смог сдержать смеха. Весь салон машины был набит до отказа. Там кособочились телевизор, музыкальный центр, какие-то коробки, пакеты, посуда, и все это смягчала одежда, накомканная по щелям. А в остальные промежутки были распиханы десятки бутылок из бара. Егор покачал головой и полез в карман за бумажником. Естественно, бумажника не было. Тогда майор, застенчиво улыбаясь, протянул Егору его комм и портмоне. Егор поблагодарил, майор собрался было уйти, но тут вдруг повернулся и, глядя Егору в глаза, произнес почти без этого своего дурацкого говора: - А ведь я батюшку вашего хорошо знал... семь футов ему под килем... - И, довольный произведенным эффектом, продолжил: - С моей помощью он "Мельницу"-то сумел открыть. Я тогда в вашем районе начальником ОВД был, со многими серьезными людями дружбу водил. М-да... А на батяню вашего вы один из всех братьев и похожи. Такие вот пирожата... Водяной вздохнул, махнул рукой и перешел на говор: - Ну, всео вам добраа... И зашлепал мелкой трусцой, как будто только что вылез из болота. Выйдя из отделения, братья расползлись по домам, клянясь младшему в вечной любви. Так и закончился этот идиотизм. С тех пор Егор братьев еще долго не видел. Ну а потом, после этой безумной истории, поскольку, как известно, проблема одна не приходит, и появились те самые серьезные люди (или, может, не самые, но серьезные - это уж точно). И ладно, хотели бы они миллион, так нет - им нужно было другое. Точнее, ему. Потому что эти "серьезные люди" выглядели во плоти как один: пожилой, но крутой человек. Что ж, настало время снова выпустить на арену полковника Оловянникова. Шагом марш, дисциплинированный наш!.. Как он браво шагает, поправляя свой излюбленный старенький френч и седой жесткий ежик волос! История Оловянникова вкратце (телевизионным стилем чтобы не загружать особо ленивых лишними сюжетными линиями и росписью подробностей, потому что мало у кого в наше время хватает душевной плавности воспринимать многоплановость бытия: всем подавай голимый экшн мордобой эрос танатос) такова: вместо ступни у него протез, ногу оставил в армии - слишком много свинца выпало однажды на его долю; после демобилизации Оловянникова сразу взяли в Главное Управление Правопорядка, сошкой; но скромная должность - не помеха для умного человека, время и старания дали результат, Оловянников стал расти (в смысле карьеры), а тут одноногость его вообще к месту пришлась - любимым персонажем Шефа с детства был старина Джон Сильвер. Ну и потащили Оловянникова наверх. Вот так, не спеша хромая по коридорам с этажа на этаж, он и сделал себе карьеру. А когда со службой устаканилось, стал подумывать Оловянников о гнезде. Полюбил юную балерину по имени Эльза и женился на ней, но спустя два года она сгорела при пожаре в их загородном доме. Эльза тогда вернулась с гастролей из Дании, поехала сразу на дачу, а там... дом горит, машина во дворе. Поняла балерина, что Оловянников здесь, вошла в горящий дом, вытолкала его, бесчувственного, через окно наружу, а сама почему-то не смогла выбраться, осталась внутри. Когда он очнулся, по пепелищу бродили пожарные и врачи, а обгоревшее тело жены уже упаковали и собирались увозить; он потом не хотел жить, много пил, попытался себя убить: вывел тачку на середину трассы, на спуске, сразу после высоты, выжрал пузырь водки и лег под передним бампером - так, чтобы, когда кто-нибудь звезданет, желательно на фуре, она аккурат на него, и... короче, не сдох чудом, какой-то старикан на "запоре" шел километров под тридцать, ну и успел затормозить... Долго Оловянников помнил глаза того пенсионера. Потом разгорелся он идеей мести (что дом умышленно подожгли и покушались на его жизнь, даже не сомневался). Потратив год, вычислил: виноват некто Тролин, коммерсант, которому Оловянников наступил в свое время на хвост по долгу службы, - вычислил и убил его, Тролина этого, да так, что не подкопаешься: вскрытие показало сердечную недостаточность, и это в какой-то степени было правдой. Отомстив, Оловянников успокоился. Не сразу, конечно. Все связанное с балетом, вызывало у него теперь приступы тоски. Примерно такие же чувства стал он испытывать к опере и драме. Зато полюбил Оловянников воду: реки, моря, озера - активный влажный отдых. При малейшей возможности выбирался к воде. Причем чем больше ее было рядом с местом отдыха, тем спокойнее он себя чувствовал. Работу свою Оловянников любил и потому относился к ней неформально. Полковник презирал хакеров, считал выродками, недостойными жить, и называл виртуальными спидоносцами. Однако нередко сам использовал компьютерных выродков в профессиональных интересах. Последнее время с Оловянниковым сотрудничали один постоянный хакер, талантливый, с громадными возможностями, и несколько сошек помельче. Использовал их полковник для того, чтобы влезать в дела клиентов. Довольно часто именно благодаря хакерам Оловянникову удавалось прижать своих подопечных - крупных компьютерных преступников. Разумеется, хакеры работали за деньги. Но получали они от Управления немного, и главными вознаграждениями были свобода и возможность хулиганить в Сети безнаказанно. Ну, в разумных пределах. Оловянников был неглупым человеком и понимал, что крупные люди не подставляются. А если такое происходит, то крайне редко, и отследить это практически невозможно. К тому же у крупных людей всегда имеются крупные покровители. Пока Оловянникову не удалось прищучить ни одного олигарха на компьютерном преступлении. Однако очень хотелось. Это был единственный шанс уйти в отставку с наполненным радостью сердцем. Как-то случайно Оловянников наткнулся в популярной газете на статью об успехах нефтяного туза Королева. Все чаще рядом с Королевым светился некий Егор Мельников, странно быстро поднявшийся в бизнесе новичок. Мельников руководил фирмой "МарКом", которая была известна Оловянникову по нескольким мелким делам. Полковник хорошо знал Карабана и понимал, что тот не противник, да к тому же серьезного криминала за ним лично нет. Появление Мельникова и какие-то их дела с Королевым на фоне новых успехов нефтевика насторожили Оловянникова. Он не сомневался, что здесь будет чем поживиться. Оловянников стал наблюдать и пустил по следу своего лучшего хакера Васю. Егор больше не сомневался: в его виртуальные закрома скребется чужой. Непрошеный гость оставил следы своих крысиных зубов и даже успел прогрызть небольшую щелку, через которую, конечно, не разглядишь всю кладовую, но, увидев даже ее небольшую часть, самый тупой и облезлый пасюк мог догадаться, что зерна там хватит на самую долгую крысиную жизнь. Мельников напрягся - этот кто-то пытался сломать защиту несколько раз. Значит, роет целенаправленно, зная, что ищет. Егор стал наводить справки и обнаружил интересного персонажа, одного из тех, кого крайне интересуют не совсем законные виртуальные игры, - некоего полковника Оловянникова. Не стоит, да и долго рассказывать о том, как Егор вычислил хакера. Главное - он его вычислил. Парнишка оказался молоденький, но способный. Однако одаренность его была гораздо ниже мельниковской, и Егор без труда нашел защиту от этого крысенка. Убить его "винт" не составляло труда. Естественно, он побежит к хозяину. Решать проблему они будут какое-то время. Но это всего лишь легкая передышка, дальше придется что-то придумывать. Егор отправил пока пареньку для забавы средней тяжести вирус и стал размышлять о хозяине. Когда возникла опасность в лице Оловянникова, Мельников почувствовал, настолько он привык к тому, что всю грязную работу за него делал Кот. Идея шантажировать Карабана труднодоступными фотками, чтобы заинтересовать Соловья, виртуальная игра с Марком, охмурение Королева... - это все Кот, сам Мельников всего лишь играл роль талантливого ассистента и наблюдателя. Егор растерялся и запаниковал, раздумывая, что предпринять; обращаться к Королеву в данном случае глупо - не поможет, более того, олигарх уже сам под колпаком, только пока этого не знает, видимо, в Управлении решили сперва пощупать рыбешку помельче. Мельников понял, что только сам может себе помочь. Он стал думать, стал вспоминать свою жизнь, чтобы понять, где и когда вел себя правильно, самостоятельно, когда и где проявил волю и чего-то через это добился. А если точнее, он искал случай, когда вел себя как Кот - цинично блефующее существо. Тогда он наверняка вспомнил бы то состояние и попытался бы вернуть тот драйв - не может же быть, чтобы так вяло он жил до Кота! Егор долго перебирал крупные и мелкие события жизни, как перебирает рыбак свой улов. В основном рыбешка была меленькая, попадались и совсем жалкие экземпляры, которые надо было выпустить еще на пруду или сразу отдать коту, а он зачем-то прихватил их с собой; когда Егор натыкался на такие - краснел оттого, что облажался, но поправить ничего было нельзя - что выловлено, то и шкерь. Неожиданно он наткнулся на крупную рыбину - вспомнил безумную историю знакомства с Бородой. Эта встреча отплыла на задворки памяти, что странно и непонятно, поскольку более подходящий мнемо-материал трудно было найти. Егор несколько раз после самой истории общался с Бородой, но знакомство почему-то не вспоминал, как будто они вместе росли, с пеленок. А с пеленок они не росли. Вместе. И это существенный факт. Вспомнив первую встречу с Бородой, Егор не то чтобы загордился, но подумал, что этот эпизод, пожалуй, оправдывает его рождение на свет в мужском обличье и может помочь ему взбодриться, вернуть себе животные проявления, которые понадобились теперь для решающей битвы за жизнь. А история эта такая... Вспоминает Егор Мельников. Ну, то есть представим, как он мог бы об этом рассказать. Мельников работал тогда художником в одной телекомпании, расписывал задник для плохой передачи... Глава восемнадцатая. СИНЯЯ БОРОДА Как бы рассказ Егора Мельникова Был дикий холод. Мы с Юрцом, нашим оператором, вышли из офиса и поперлись к метро. Накачались прилично, праздновали день рождения Ирки Мравян, пили водку из глиняных кружек с такими смешными мордами - ей подарили, - а потом, когда все разошлись, еще пиво нашли, в холодильнике неделю стояло. Очаковское. Допили и вышли. Идем, за искусство болтаем. - А скажи, Егорий, - говорит Юрец задушевно, - видел ли ты новую "Лолиту"? Я говорю: - Это полное дерьмо. - Да, - вздыхает Юрик, - и я не смотрел... Хотя надо бы... Сотая версия. Юбилейная. Дошли до метро, а там - на Сухаревке - решили еще пивка. Денег хватило на одну бутылку. Мы ушли за палатки, туда, ближе к "Чебуречной", знаменитой андерграундной точке прошлого века. О жизни трепались, курили. Юрка в брак собирался, а девушка его - нет. Ну, в общем... Потом сигареты кончились, а курить хотелось очень. Денег нет, курить охота. Я смотрю - кучка народу неподалеку. Пошел к ним. Подхожу, смотрю: шумят, толкаются - отдыхают. Не успел спросить, один у меня уже сигарету стреляет. Я говорю, мол, нету, сам хотел стрельнуть. Ну и так, слово за слово, стали общаться. Тут мне один предлагает с ним на руках побороться, арм-рестлинг. А... нет, он не предлагал. Что-то мы с ним зацепились и стали бороться руками; я чувствую - валю его. Познакомились. Он был Тагир. Ну и сейчас - Тагир. Если жив. В общем, поборолись просто, чуть-чуть, в шутку, потом он стал предлагать бороться на шампанское. А я пьяный, и все мне по барабану. Мелькнула, правда, мысль, что кидалы. Если бы по трезвому, я бы не стал, а так... Стали мы с ним бороться, а у него вдруг силы появились. Ну точно, думаю, кидалы. Тут их как-то больше стало, окружили. Смотрю - Юрец подтянулся, но в круг его не пускают. Чувствую, Тагир меня теснит. Тогда я локоть упер в живот и держу руку под прямым углом. Это намертво. Тагир уже почти висит на мне. Так и не разогнул руку. И уже я потихоньку начинаю его перебарывать. Тут он вырывается и кричит, что победил. Все кодло, естественно, вписывается за него, все чернозадые. Болельщики. Юрца совсем оттеснили. Тагир мне говорит - давай шампанское или бабки, вот он щас сходит и будем вместе выпивать. Я отвечаю: с какого бы?.. А он, мол: я победил. Я говорю: ничего себе победил! Это ничья, ты мне руку не до конца разогнул! Он заводится, эти его подзуживают, я тоже чего-то там... - пьяный. Он говорит, ты не мужик, слово не держишь, проспорил, а бутылку зажал. Таких, дескать, наказывать надо. Достает ножик-бабочку, раскрывает веером в воздухе и говорит: я тебя щас порежу. Тут меня зацепило. Ах ты, думаю, козел, ты ж ни одного слова русского нормально произнести не можешь, а выделываешься, как султан в гареме, ну давай, попробуй-ка, тварь. В башку стукнуло, тормозов никаких. Я тогда в длинном плаще был. И почему-то, хоть и холодно, он у меня был расстегнут. Ну, я этому прямо в глаза смотрю, и такая злость во мне, что разорвать могу просто руками. Но сдерживаюсь. Распахиваю плащ и делаю шаг. Вплотную. И говорю, негромко, без интонаций: - Ты если нож достал - бей. Но если промажешь, падла, и я жив останусь, я тебя прямо тут, голыми руками порешу. Понял? Ну давай. И стою молча, с распахнутым плащом, и в глаза ему смотрю со всей ненавистью, какая во мне есть. Он сначала пытался тоже мне в глаза смотреть, ответно, а потом вижу: стухает, начинает менжеваться, все, думаю, сдох, хлипкий попался. Тагир... блин. Кошак ты дрипаный, а не Тагир. Смотрю, он уже хихикает - вроде это шутки были. Засуетился, мне нож свой протягивает, рукояткой вперед, и говорит: - Ну ты мужик!.. Уважаю. Держи, братан, забирай себе. Типа, не обделался. Я на нож не смотрю - смотрю ему в глаза. Не нужен мне, говорю, нож твой. Он особо не настаивал. А вокруг все расслабились, закаркали, еще минута, и можно было бы сваливать. Смотрю, Юрец рядом появился. Его все время до этого от меня отгораживали. И вроде все уже кончилось. Но тут... Этот момент - точно как в американском кино. Штамп для боевиков. Появление героя. Повисает напряженная тишина, толпа медленно расступается, от палаток светит прожектор, раньше он мужиками был закрыт... А на ступеньках, которые между палатками, появляется силуэт и раздается голос, как у медведя: - Ну и чего тут происходит? Честно говоря, я слегка обделался. А Тагир вдруг опять засуетился, но уже по-другому - понял, что подмога пришла. Моментально забыл свой позор с ножом, стал юлить, бегать от меня к этому, который пришел, и скулить: мол, Арсен, я у него выиграл, а он не хочет шампанское отдавать, ну и все такое. Этот Арсен грузно сходит со ступенек, вальяжно подходит и смотрит мне в переносицу. И сопит. Как бык. Рожа у него - мама моя дорогая! Ну, убийца. Маньяк. Как в каком-то кино девушка одна сказала писклявая: этот убийца - просто маньяк! Глаза тяжелые, кепка серая, толстая такая, по самые брови, лицо тоже серое, мясистое, небритый, а щетина аж синяя. Но наш, русский. Тогда почему Арсен? И вот он на меня смотрит, и я понимаю, что это кранты. А он говорит: - Ты ему шампанское должен. Отдай. Я начинаю что-то путано объяснять, дескать, это все брехня, ничего я никому не должен. Вокруг галдят, шум стоит. Арсен всех раздвигает, пальцем берет меня за карман и отводит чуть в сторону, к чугунной ажурной оградке, которая вокруг сквера этого, ну на Сухаревке. Ладно, говорит, рассказывай. Я совсем смутился, стал на жалкой фене... Про понятия вякнул. Он зацепился. А ты, говорит, хочешь по понятиям побазарить? За тобой кто стоит? У меня в мозгу компьютер чик-чик-чик - считает. Я ему выдаю через тройку секунд, что, дескать, не могу называть имен, но намекаю, что имена эти - не фуфло, а сам лихорадочно пытаюсь вспомнить хотя бы одного преступного авторитета, слышал же тысячу раз от старшего-среднего. Ну не держатся такие вещи в памяти! А громила вдруг расстегивает штаны и, продолжая говорить, чуток отворачиватся и пускает шумную струю на эту оградку ажурную. Я отворачиваюсь и отхожу в сторону. Он тут же реагирует, цедит сквозь зубы: - Я с тобой разговариваю. Стой здесь. Тут я опять разозлился, снова у меня крышу снесло, и я ему нагло так, в его же тоне отвечаю: - Ты, - говорю, - поссы сначала, а потом мы с тобой поговорим. Может быть. И ухожу в сторону. Не торопясь. Он закончил, подходит, чувствую, сейчас убьет. И вдруг, сам не понимая, что делаю, беру я его за рукав, как он меня недавно за карман, аккуратно, и отвожу в сторону. Что конкретно я там говорил, не помню. Кажется, давил на национальную гордость великороссов. Но не лебезил, это точно. Вдруг Арсен меня обрывает, уже не грубо, нормально обрывает, скорее, прерывает и кричит пацанам (мы уже далековато с ним отошли): - Эй ты, как тебя... отпусти этого очкана. Слышь ты, ботаник, иди сюда. Это про Юрца - его там опять прижали, он все порывался мне на помощь прийти. Юрец подходит к нам. А Арсен вдруг улыбается, причем хорошо так, по-доброму, и начинает с нами знакомиться: - Я Арсений. Борода. Иногда меня еще Лысым называют. Меня тут все знают. Так что если кто-что-чего... Ясно? Ладно, все, базары замяли. Он снимает кепку, а под ней такая уютная симпатичная лысина. - Ну че, мужики, ща ко мне, выпьем чуток. За знакомство. Мы стали отнекиваться, но он разобиделся, как ребенок прямо. В общем, пошли мы к нему. Палаточники так и остались там с раскрытыми хлебалами. Пришли к Бороде, жена его уже спала - поздно, второй час ночи, - недовольная вышла страшно. Но он на нее цыкнул, и она исчезла, интеллигентного вида такая, в очках, на беременную Лолиту похожа. Правда, ворчала в кухне. Я пошел покурить, Борода с Юрцом в комнате сидели, подхожу к ней (а ее Лорой, что ли, звали) и говорю: - Лора, вы извините, что мы поздно, так получилось... Она на меня посмотрела через очки, как на придурка, и говорит: - Да пошел ты... Вломились среди ночи, еще извиняется. Как вы заколебали, алкаши, ни днем ни ночью покоя нет. Я обомлел, а она мне сует в одну руку тарелку с селедкой, а в другую - с винегретом. - На, - говорит, - неси. Закусь. Вот такая история. Борода оказался