кал. Когда Альфредо подрос, его любимым занятием было, переодевшись в женское платье и накрасив губы, проводить вечера в городском парке. К счастью, узкие плечи и достаточно широкие бедра позволяли ему без большого труда выдавать себя за женщину. Он сидел на скамейке и мечтал о том, как встретит молодого и красивого парня, они полюбят друг друга с первого взгляда, поженятся и будут жить счастливо. Однажды сидел Альфредо как обычно в парке и мечтал о своем будущем муже (или хотя бы друге). Он был так погружен в свои мысли, что не заметил, как к нему подошел какой-то человек и сел рядом. Этот человек был хотя и не молод, но показался Альфредо весьма симпатичным. Видя, что не получит отпора, он утащил Альфредо в кусты. Каково же было его удивление, когда он выяснил, что перед ним не девушка, а молодой человек. Но латиноамериканцы - люди страстные, и оба остались довольны.Альфредо получил даже деньги при расставании. При аналогичных обстоятельствах он познакомился с другими, которые, хотя тоже были далеко не молоды, платили ему на карманные расходы. Со временем Альфредо приобрел постоянную клиентуру. Этих денег хватило, чтобы уйти от родителей и чувствовать себя от них независимым. Но Альфредо был все таки не доволен - денег было мало, а он хотел жить шикарно. В поисках богатых клиентов Альфредо начал посещать богатые рестораны. И не напрасно. Со временем у него появилась большая клиентура богатых людей, что дало возможность сделать операцию - ему сделали искусственную грудь, не слишком большую, но прекрасной формы. Большего он не хотел, полностью превратиться в женщину не было никакой необходимости - чаще всего он выступал в роли женщины, но с людьми в основном пожилыми, большими знатоками и любителями любовных игр, он был мужчиной и демонстрировал им свои свои лучшие мужские качества. Его новые знакомые были людьми странными - они представлялись заведомо ложными именами, ничего не говорили о себе и о своей работе и сразу уходили, получив то, ради чего они приходили к Адьфредо. Но платили они всегда очень хорошо. Однажды Альфредо познакомился с Леоном. Леон был еще относительно молод, ничего не скрывал о своей жизни и рассказал, что он журналист одной из крупных газет, женат, имеет двух детей, но не спит со своей женой - она глупа и очень скупа, но разойтись с ней он не может, во-первых, из-за детей, во-вторых, у них общие финансовые интересы. Альфредо уже было обрадовался, что наконец нашел если не мужа, то, по крайней мере, друга жизни (он ведь не переставал надеяться найти такового), но Леон сказал, что это совершенно невозможно. Он пропадал иногда на несколько недель, а затем появившись, набрасывался на Альфредо, как голодный лев на бедную лань. Альфредо чувствовал себя одиноким и несчастным. При знакомстве Альфредо называл себя Лолита, и с этого времени мы тоже будем его так называть и говорить о нем в женском роде - "она". Первое, что сделала Симона, когда научилась твердо стоять на ножках, она ударила по футбольному мячу своего старшего брата. В пять лет она попробовала играть в уличной футбольной команде, в которой ее брат был вратарем. Со временем из нее получился бесстрашный защитник. Она была достаточно высокого роста, носила рубашки и брюки, и никто даже не подозревал, что она не мальчик, а девочка. У нее был твердый характер, играла в футбол она хорошо, и ее товарищи по командке представить себе не могли, как они могут обойтись без нее. Но время берет свое, и к своему удивлению она как-то обнаружила, что у нее появилась женская грудь. "Нет, это невозможно," подумала она. Она ведь привыкла чувствовать себя мальчиком. Один из ее товарищей попробовал ее поцеловать, но она посмотрела на него так, что у него отпало всякое желание поцеловать ее снова. Однажды на улице она увидала женщину. "Какая она красивая. Вот такую могла бы я полюбить. Я ведь нормальный мужчина, никакой не извращенец", думала она. Она вырасла среди парней со строгими правилами, которые отвергали и осуждали любые однополые отношения. После окончания школы она начала работать водителем грузовика. Работа была тяжелая, но ей нравилась. Придя домой, она пила пиво, курила и смотрела телевизор, как делели другие мужчины. Занималась она и спортом в спортивных залах. К двадцати годам она стала достаточно высокой и широкоплечей, одевалась как мужчина, и никто не признавал в ней женщину. Как-то она пришла в ближайшую таверну выпить пива и впервые увидела, как танцуют танго.Танец настолько ее покорил, что она решила тоже научиться танцевать. С этого времени она все вечера проводила в таверне и вскоре уже танцевала великолепно. Женская грация сочеталась в ее танце с мужской силой. Она говорила, что ее зовут Симон. И мы тоже будем называть ее Симон и, как мужчину, "он". Все женщины хотели с ним танцевать, но он не имел постоянной партнерши, ему доставляло удовольствие просто танцевать, хотя, сам того не подозревая, надеялся в танце встретить женщину, которую полюбит. На танцы в ту же таверну ходила и Клара, хотя она ни разу не танцевала. Она была влюблена в Симона, хотеле танцевать только с ним, но, понимая, что это не возможно, предпочитала подпирать стеной стенку. Она была не глупее или уродливее других женщин, с которыми танцевал Симон, она была просто слишком скромна и застенчива и ни разу не пыталась даже заговорить с Симоном. А тот, возможно, и не подозревал о ее существовании. Так жили наши герои. Они могли бы не встретиться, но они встретились, и это в корне изменило их последующую жизнь. Лолита облегченно вздохнула, проводив очередного гостя. Ей до смерти надоели их старые рыхлые тела. Правда, у не уже был и платонический поклонник, Рамон, по уши влюбленный в нее. Вскоре после их знакомства он предложил Лолите пожениться. Все в нем было хорошо, но Лолита его не любила. Рамон часто говорил Лолите, что любит ее больше жизни, но та только улыбалась: "Я тебя тоже люблю, но только как брата. Если ты непременно хочешь жениться, подыщи себе другую," говорила она. Рамон был хорошим танцором танго и решил научить Лолиту танцевать, таким способом приворожить ее и добиться своего. Вскоре Лолита бвстро научилась танцевать и танцевала даже лучше своего учителя. Она танцевала не только технически безукоризненно и страстно, она танцевала так же естественно, как дышала, как бились ее сердце. Где-то подсознательно она надеялась найти в танце не только партнера, но и любимого, и предложила Рамону не ограничиваться одной таверной, а каждый вечер ходить в различные места. Так в постоянном блуждании из одной таверны в другую попали они в одну из них в рабочем районе. "Пойдем потанцуем", предложил Рамон. "Мне здесь понравилось." "Подождем немного. Посмотрим, как здесь танцуют. Если не понравится, поищем другую," ответила Лолита. Она рассматривала танцующих. Одна пара ей особенно понравилась, вернее, он. Он танцевал действительно хорошо, превосходно, элегантно и вместе с тем мужественно. А то, что его партнерша не стоила и гроша, Лолита поняла сразу. "Вот он, мой истинный партнер." подумала она. Когда начался следующий танец, Лолита, наконец, сказала: "Пойдем потанцуем." Она старалась вложить в танец все умение, всю страсть, желание, наконец найти спутника жизни, она хотела очаровать зрителей и прежде всего того, чей танец ей так понравился. Время от времени она искоса смотрела на него и заметила, что и он не остался к ней равнодушным. "Я хочу с ним танцевать," думала она. Рамон уже собирался пригласить Лолиту на следующий танец, когда к ним подошел тот самый молодой человек, который покорил Лолиту свойм танцем, и пригласил ее танцевать. Она сразу согласилась, хотя и видела, что Рамону это не понравилось. Слишком уж сильно было ее желание потанцевать с этим новым партнером. С первых тактов она поняла, что не ошиблась в нем, ей нравилось повиноваться ему, делать то, что он от нее требовал, следовать каждому его движению. Постепенно другие пары освобождали место для танцев, чтобы не мешать им и полюбоваться их танцем. Когда танец окончился, все зааплодировали. Партнер не торопился отвести Лолиту к Рамону. Он рассказал ей, что его зовут Симон, что он шофер, живет не в далеке и каждый вечер здесь танцует. Лолита представилась, назвав только свое имя, не добавив ничего больше. Они продолжали танцевать и все более и более убеждались, что созданы друг для друга. В перерывах между танцами они болтали, как буд-то бы знали друг друга уже давно. Внезапно перед ними появился Рамон. Глаза его горели от гнева. "Ты разве не видишь, что мы пришли вместе. Это моя девушка!" и набросился на Симона с кулаками. Однако Симон увернулся, и вскоре Рамон с расквашенным носом был выброшен из таверны. Лолита и Симон продолжали танцевать. После последнего танца Симон сказал Лолите, что хочет проводить ее. Однако у двери ее дома он расцеловал ее в обе щеки, повернулся и быстро ушел. "Все это как-то странно," подумала Лолита. "Он ведет себя совсем не так, как другие. Жаль. Я бы с удовольствием провела с ним ночь." Вдруг позвонили в дверь. "Это Симон, он возврватился," подумала Лолита радостно. Но в дверях стоял Рамон. "Почему ты танцевала все время только с ним? Ты ведь знаешь, что я люблю тебя и хочу на тебе жениться. Мы знакомы уже давно, а с ним ты познакомилась только сегодня. Я знаю этих парней - они толучат от тебя то, что хотят, а потом бросят." "Не думай о нем так плохо, он уж так не поступит. Мне кажется, что я влюбилась в него с первого взгляда. Ты веришь в любовь спервого взгляда? Я верю. Думаю, что он тоже меня полюбил. Если хочешь, я могу тоже с тобой встречаться, ты ведь мой друг. Я люблю тебя, но только как брата." Рамон посмотрел на нее с укоризной, повернулся и ушел. Он хотел стукнуть дверью, но прикрыл ее почти неслышно. С этого времени Лолита и Симон проводили все вечера в таверне, танцевали, смотрели друг на друга влюбленными глазами и были бесконечно счастливы. После танцев Симон всегда провожал Лолиту до дверей ее дома, но ни разу даже не пытался войти. Однажды Симон предложил пойти после танцев в городской сад, тот самый сад, где Лолита нашла своего первого гостя. Лолита хотела вначале отказаться, боясь встретить одного из них, но Симон ее уговорил. Они сели на скамейку, и Симон впервые поцеловал ее в губы. "Я люблю тебя так сильно, что не могу себе представить, как я жил без тебя все это время," сказал он. " Если ты от меня уйдешь, я умру от горя." "Но ведь я не собираюсь уходить, я тоже люблю тебя больше жизни," сказала Лолита, смеясь. "Я мечтала о тебе с детства". "Мы поженимся, и ты родишь мне троих детей - двух девочек и одного мальчика. Девочки будут на тебя похожи, такие же красивые и женственные." "А мальчик будет как ты, такой же мужественный и сильный. И мы назовем его Симоном. Когда ты будешь на работе, я буде звать нашего сына: "Симон, Симон, иди ко мне" и думать о тебе." Они целовались снова и снова. Несмотря на то, что Лолита чувствовала себя бесконечно счастливой, она все время думала о том, что это странно, что Симон, который без сомнения ее любит, ни разу не пытался провести с ней ночь. Вскоре произошли события, которые чуть было не изменили дальнейшую жизнь Лолиты. После долгого отсутствия сгорающий от страсти Леон подъехал к дому Лолиты и позвонил в дверь. Однако ему никто не ответил. "Наверно, она скоро придет," подумал он и решил подождать. К дому подъехал шикарный автомобиль, из которого вышел человек в надвинутой на глаза шляпе. Но Леон сразу его узнал - это был директор одного из крупнейших банков, Леон как-то брал у него интервью. Через час тот уехал. Леон позвонил снова, но Лолита сказала, что чувствует себя плохо и поросила приехать на следующий день. Когда они, наконец, встретились, Леон, воспользовавшись тем, что Лолита переодевалась в ванной комнате, нашел ее записную книжку с телфонными номерами. Ему удалось установить, кому они принадлежали - к его удивлению, это были очень влиятельные и известные всей стране люди. В следующий раз он установил под кроватью Лолиты портативный магнитофон. Леон сам не знал, для чего он это сделал - то ли из чувства ревности, то ли из профессионального любопытства. Однажды, после очередного посещения Леона, Лолита обнаружила книгу. "Наверно, ее забыл Леон," решила она и хотела уже бежать в след за ним. Но тот уже ушел. Она взяла книгу - Жозеф Кассель. "Дневная красавица". С обложки на нее смотрела Катрин Денев. Лолита решила, что книга на каком нибудь иностранном языке, но нет, она была на ее родном языке. В таверну идти было еще рано, и Лолита решила почитать. Она давно не читала, после окончания школы она не прочла ни одной книги. Но эта увлекла ее с самого начала, каждая следующая страница была интереснее предыдущей. Она и педставить себе не могла,что книга ей так понравиться. Зазвонил телефон. "Что с тобой?" Голос Симона звучал обеспокоенно. "Почему ты не пришла? Я ведь жду тебя." "Все в порядке," сказала Лолита неуверенно. Она не знала, что ей сказать в свое оправдание. Она так увлеклась чтением, что забыла о существовании Симона, таверны и танго. "Не беспокойся. Просто я чувствую себя не очень хорошо, у женщин это периодически бывает. Завтра будет все впорядке и я, конечно, приду." Вскоре раздался звонок в дверь. "Неужели это Леон? Он пришел за книгой, а я ее еще не дочитала. Попрошу оставить ее на короткое время." Но это был Симон. Он вбежал, даже не поцеловав Лолиту, и с тревогой начал осматривать комнаты. Все бвло в порядке, кровать была аккуратно застелена, никаких признаков посторонних. Он успокоился. Лолита смотрела на него с иронической улыбкой. "Дорогой Симон, кого ты ищешь? Неужели ты мне больше не веришь? Я ведь люблю тебя и никогда тебе не изменю. Успокойся и поцелуй меня, наконец. Я очень рада, что ты пришел. Хочешь пива или может быть вина, рома. У меня все есть." "Нет, я уже должен уйти, нужно рано вставать. Без тебя в таверне мне нечего делать." Он поцеловал ее и быстро ушел. К своему удивлению, Лолита обрадовалась, что он ушел, и она сможет спокойно продолжать читать. Она дочитала последнюю страницу, когда уже рассветало. Она закрыла книгу и тут же заснула, не раздеваясь. Спала она плохо, беспокойно. Ей приснилось, что она находится в публичном доме среди незнакомых людей. Вдруг вошел Симон. Один из посетителей выхватил пистолет и выстрелил в Симона. Симон упал, обливаясь кровью. Она подбежала к нему... и проснулась. Сначала она никак не могла понять, где находится. Но вокруг было все знакомым, она ведь у себя, в своей квартире. "Я - Северина." подумала Лолита. "Как и она, я люблю моего мужа, но должна продавать себя, чтобы заработать на жизнь. Мы обе несчастные женщины. А может быть, я не поняла книгу и все вовсе не так. Нужно спросить Леона, он все мне объяснит." Через несколько дней пришел Леон. "Я хочу рассказать тебе кое что о моей жизни," начала Лолита. "Я полюбила одного молодого человека и он любит меня тоже. Мы хотим пожениться, у нас будет трое детей, две девочки и один мальчик." Леон посмотрел на нее удивленно: "И ты думаешь, что это возможно." "Конечно." "Значит, я не должен к тебе больше приходить?" "Ну что ты, приходи,конечно, все останется по-прежнему. Но я хочу поговорит с тобой совсем о другом, об этой книге, которую ты у меня забыл." "Она тебе понравилась?" "Очень. Мне кажется, что мы с Севериной очень похожи, у нас одинаковые судьбы. Мы обе должны продавать себя и изменять любимым, чтобы заработать на хлеб." "Да ты ведь ничего не поняла. Северина была богатой, вернее, богат был ее муж, и пошла она в бордель из-за скуки, хотя она, без сомнения, любила своего мужа. Ты тоже любишь своего будущего мужа, но ты вынуждена зарабатывать на хлеб, я бы добавил, с маслом, чтобы таким, как я доставлять маленькие удовольствия." "Наверно, ты прав. Да, это так. Но я прошу тебя, приноси мне все-таки книги, может быть, со временем я смогу понимать их лучше." Леон приносил Лолите различные книги и восхищался ее быстрыми успехами. Ему даже не нужно было ей ничего объяснять. Больше всего ей нравились русские и французские романы, хотя американские и немецкие она тоже читала с удовольствием. Но ей нравились только любовные истории, другие, как например, исторические или сатирические, она сразу отвергала. Она так вживалась в действие, что отождествляла себя с героинями любимых произведений. Она уже была Эммой Бовари, Наташей, Дездемоной, Настасьей Филипповной. Но никогда Кармен. Она часто встречалась с Леоном, хотя книги не были единственной причиной их встреч. "Из-за тебя я скоро разорюсь," сказал он ей как-то. "Я не могу так часто к тебе приходить, я потратил на тебя почти все свои деньги." "Не беспокойся об этом. Ты стал моим другом. Ты ведь сделал для меня больше, чем кто-либо другой. А если ты хочешь спать со мной, делай это бесплатно. Приноси только книги." С этого времени Лолита начала вести напряженную жизнь. Днем она принимала своих гостей, затем много читала, а вечером танцевала в таверне с любимым Симоном, после чего они шли в парк, где целовались и обсуждали свое счастливое будущее. Так поводила свое время Лолита. А что делали тем временем другие герои нашего повествования? После тяжелой работы Симон недолго отдыхал, затем в таверне встречался с любимой Лолитой, танцевал с ней, затем они шли в парк, обсуждали свою будующую совместную жизнь и целовались, провожал ее домой и уходил. В своей одинокой кровати он ворочился с бока на бок и думал о Лолите. "Она самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. Когда я ее вижу, я просто схожу с ума. Но захочет ли она выйти за меня замуж, ведь я простой парень, почти нищий, а она умная и хорошо обеспечена? Она меня любит, и мы будем самой счастливой семьей в мире." Рамон был безутешен. Ему казалось, что если бы он мог плакать, то смог бы сбросить тяжелый груз со своих плеч. Но он не мог плакать. Как всякий гордый человек, он не хотел больше встречаться с Лолитой. Только время от времени он подходил к таверне, однако ни разу не входил внутрь. Как тень шел он вслед за Лолитой и Симоном в парк и с тяжелым сердцем наблюдал за тем, как они целуются. "Странно, что он ни разу не зашел к ней. Может быть, еще не все потеряно?" спрашивал он себя и не находил ответа. Как-то раз у него даже была подрудка, но он с ней вскоре расстался. Клара была несчастна. Увидав, что Лолита и Симон полюбили друг друга, она потеряла всякую надежду. "Она красивее меня и танцует куда лучше, чем я." Но как все благоразумные женщины она в тайне надеялась, что все окончится для нее благополучно. Она часто, незамеченной, кралась в парк за влюбленной парой и, беззвучно рыдая, наблюдала за ними. Леон, как всегда, был очень занят, но находил время встречаться с Лолитой, тем более, что его восхищали ее необыкновенные успехи. Он даже предложил ей попробовать себя как литературного критика в одной из газет, обещая ей протекцю. Лолита обещала подумать, она не знала, как на это прореагирует Симон. Но это предложение Леона пустило отравленные корни в душу Лолиты. "Ну хорошо, мы поженимся с Симоном, заимеем кучу детей и тогда прошай книги, моя карьера. Симон хороший человек, но он слишком прост для меня, он не будет меня понимать, и мне станет скучно с ним. Не знаю, принесет ли мне счастье это замужество. Нет, нет, я не должна так думать. Я люблю Симона, он любит меня, и не будет в мире семьи счастливее нашей." Как-то Рамон проснулся с каким-то необычайно тяжелым чувством. Он едва дождался вечера, подошел к таверне, но не зашел внутрь, только решил подождать Лолиту, просто еще раз ее увидеть. После танцев,как обычно, Лолита и Симон пошли в парк. Они были так увлечены друг другом, что даже не подозревали, что за ними идет Рамон. Поодаль шла и Клара. Впервые Симон осмелился расстегнуть платье Лолиты. Он добрался до ее грудей и начал страстно целовать их. "Твои груди, какие они красивыые, я прямо схожу с ума. Я никогда не думал, что целовать их - такое наслаждение. Я их отрежу и съем." "Ну нет уж, не делай этого. Я вовсе не хочу прийти на свадьбу безгрудой," засмеялась она. "И кроме того не думаю, что тебе понравится женщина без грудей. Кроме того, чем я буду кормить наших детей? Пожалуйста, не делай этого." Лолита сияла от счастья. Ласкающая рука Симона скользила по телу Лолиты все ниже и ниже и вдруг натолкнулась на что-то твердое. "Что это?" закричал он. "Так ты вовсе не девушка! Ты - парень!" Лолита растерялась, она не знала, что сказать, что сделать. "Успокойся, дорогой, я тебе все объясню," сказала она смущенно и засунула руку в штаны Симона, как делала она, желая возбудить не достаточно разгоряченного гостя. И не нашла ничего. "А ты никакой не мужчина! Ты меня обманул. Ты хотел на мне жениться и заиметь трех детей. Очевидно, не я тебе, а ты мне их собираешся родить. Дерьмо собачье, вот ты кто!" Она была не только обижена, она была еще более возмущена. Она вкатила ему пощечину и уже собиралась уйти, когда Симон схватил ее за руку. Они стояли друг пред другом, как два борца. В руке Симона блеснул нож, и он всадил его в левую грудь Лолиты, которую несколько минут назад страстно целовал. Одновременно Лолита вынула из сумочки пистолет и выстрелила в Симона. "Зачем я это сделала, я ведь люблю его," подумала Лолита и попыталась удержать падающее тело Симона, но не смогла и упала на него. Они лежали, как Ромео и Джульетта в известном фильме. Рамон сидел в кустах и видел все. Сначала он ничего не понял, но когда услыхал выстрел, заподозрил нечто ужасное. Он подбежал к ним, перевернул тело Лолиты, вытащил нож и зарыдал. Невдалеке, тоже в кустах, сидела и Клара. Она все поняла сразу, побежала и вызвала полицию. Прибывшие полицейские нашли два трупа и плачущего Рамона, которого тут же арестовали. На следующий день все газетные статьи, не сговариваясь, вышли под одинаковым заголовком "Кто есть кто?", в которых сообщалось, что в городском парке были найдены два трупа - мужчины с искусственными женскими грудьми в женском платьи и женщины в мужской одежде, а также молодой человек, отпечатки пальцев которого были обнаружены на ноже, которым был убит выше упомянутый мужчина. Эту статью показал Рамону его сокамерник, отбывавший срок за то, что убил своего друга за измену. "Эта статья мне напомнила один фильм под странным названием "М. Баттерфляй", который я смотрел со своим покойным другом", рассказал он Рамону. "Один француз жил в счастьи с китайской певицей. Неожиданно его арестовали, так как китайская певица оказалась не только мужчиной, но к тому же и китайским шпионом. На суде этот француз сказал, что не считает себя виновным, потому что не знал ни того, что китаянка была мужчиной, ни того, что он или она был шпионом, потому что все это не важно, для него важна только любовь." Рассказ призвел на Рамона сильное впечатление, весь день он думал только о нем, не мог уснуть. "Почему Лолита мне не сказала, что она - мужчина? Я бы все равно ее любил. Ведь тот француз тоже любил свою китаянку, хотя она и была мужчиной. Для любви это все не важно, любовь принимает все." Во время расследования Рамон отрицал,что убил Лолиту несмотря не казалось бы неопровержимые доказательства - наличие его отпечатков пальцев на ноже. "Я не убивал ее, я ее любил, и ради нее с радостью отдал бы свою жизнь. Поверьте мне, я совершенно не виновен." Леон чуть было не умер с горя, узнав о смерти Лолиты. Он чувствовал себя разбитым и одиноким, и не мог работать. Как все увлеченные работой люди, для которых работа - почти все в жизни, как журналисты, которые проводят длительное время вдалеке от дома, он думал, что его счастье продлится вечно. Он хотел стать Пигмалионом для Лолиты. Но судьба распорядилась по другому, и он не мог ничего изменить. Постепенно проснулось в нем журналистское чутье. Хватит плакать, пора сбросить траурные одежды и надо работать. Он решил, что настало время придиать гласности магнитофонные записи, сделанные в лолитиной спальне. Он написал фельетон о гостях Лолиты, подписав его псевдонимом - в конце концов он сам был ее гостем -, приложил в качестве доказательства магнитофонную пленку, и послал в одну из наиболее читаемых газет. Результаты не заставили себя долго ждать. Вскоре после опубликования статьи в кабинет директора одного из банков вошел вице-директор и сказал, что тот должен уйти в отставку, так как сотрудники не хотят работать под руководством недостойного директора. Не успел вице-директор уйти, как в кабинет ворвалась жена директора с криком: "Мы живем вместе уже почти тридцать лет и имеем двоих детей, но я не знала, что ты любишь мужчин!" Директор молча достал из ящика письменного стола револьвер, вставил его себе в рот и выстрелил. Министр иностранных дел убежал в Нью-Йорк, где он знал мужчин, которые его обслужтвали не хуже чем Лолита. Он посещал их каждый раз, когда присутствовал на Генеральных Ассамблеях Организации Объединенных Наций. Заодно он прихватил деньги из правительственной казны и некоторые важные государственные тайны. Для страны наступили тяжелые времена. Оппозиция потребовала от Кабинета Министров уйти в отставку в полном составе. Дебаты в парламенте длились без перерыва две недели, и только благодаря президенту, человеку недюжего ума, правительственный кризис удалось предотвратить. После самоубийства директора банка наступил финансовый кризис и обесценивание государственной валюты. Но мир не без добрых и богатых людей - и этого несчастья удалось избежать. "Завтра начнется суд," думал тем временем Рамон. "Что со мной будет? Конечно, меня приговорят к пожизненному заключению, это ясно. Но было бы лучше, если бы меня убили. Без Лолиты я не могу жить." В зале суда собралось много нерода. Одни говорили, что Рамон поступил правильно, убив девицу, которая принесла стране столько несчастья, и было бы неплохо превозгласить его национальным героем. Другие были противоположного мнения: Лолита и Симон любили друг друга, а Рамон разрушил их любовь и должен быть приговорен к смерти. Любовь - самое важное на свете. "Я хочу умереть," сказал Рамон в заключительном слове. "Без нее моя жизнь уже ничего не стоит. Я ее любил и перед смертью буду повторять ее имя. И всетаки я хочу уточнить, Бог на небесах все видит и все знает, я не убивал ее. Теперь вы знаете всю правду, и я могу спокойно умереть." В это время какая-то женщина пыталась проникнуть в зал суда, хотя стража ее не пускала. Это была Клара. Судья, ничего не понимая, распорядился все-таки ее пропустить. "Клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды," сказала она и рассказала все, что видела. "Сначала я не ходела приходить в суд, но потом поняла, что должна это сделать. Рамон не виновен, он не убивал Лолиту. Но я уверена, что было бы лучше, если бы он ее убил. Она ведь разбила его жизнь, мою, жизнь ее гостей." Суд после длительного совещания признал Рамона невиновным. Половина присутствующих зааплодировала. Другая половина была разочарована - от такого суда, как этот, ничего другого, кроме тривиального решения, и ожидать не приходится. Жизнь как всегда неинтересна и банальна. БОЛЕРО РАВЕЛЯ Дождь начался внезапно. Меня неоднократно предупреждали, что в Копенгагене нельзя выходитъ без зонта. Зонта у меня не было, и я забежал под ближайший навес. Дожди здесь в это время длятся обычно недолго, я стоял и терпеливо ждал. Улица опустела, по мостовой текли ручьи. На противоположной стороне я увидел плакаты, там проходила выставка какого-то художника. Имя его мне ничего не говорило, но плакаты показались интересными, тем более шел дождь, и было куда приятнее посмотреть картины, чем стоять и ждать хорошей погоды. Когда я вошел в выставочный зал, мне показалось, что я попал в совершенно другой мир, у меня закружилась голова от красоты и оригинальности картин. Вокруг все жило, изображения на картинах, казалось, двигались, краски были сочными, их сочетания - совершенно неожиданными. Первый раз я буквально пробежал выставку, затем начал осмотр сначала. Чем больше я смотрел, тем больше мне нравились картины. Художник был без сомнения талантлив. Я не переставал удивляться его мастерству и воображеню, он был совершенно самобытен, такого я никогда не видел и старался понять, к к какому направлению относятся его картины. Ах, эта моя страсть все классифицировать, она когда-нибудь меня погубит. В углу я нашел его карандашные рисунки. По датам было видно, что они были нарисованы значительно раньше. В каждом рисунке чувствовался будущий мастер, они были как-бы предтечей его будущих картин. Пейзажи с обломленными, оваленнымии после бури деревьями, безлюдный берег моря, бездомные собаки. В рисунках, как и в картинах, сквозило одиночество. Я еще раз обошел выставку, останавливаясь перед картинами и рисунками, которые мне больше всего понравились. Однако, нужно было уходить, тем более, что дождь уже кончился. И тут я увидел художника. Его окружало несколько человек, они говорили по-английски, наверное, туристы. Художник был еще молод, худощав и стоял с видом мученика. Я прислушался. Вопросы были, мягко говоря, мало интересными. Было видно, что каждый ответ стоит ему много душевных сил. Мне тоже хотелось подойти к нему, но раздумал. Копенгаген - прекрасный город. Недаром его называют маленьким Парижем. Я всегда гулял по городу с большим наслаждением. Но в этот раз мне не хотелось гулять, я был опустошен. Передо мной стояли картины, которые только-что видел на выставке. Внезапно я почувствовал, что проголодался. Голод был настолько силен, что мне показалось, если я сейчас, сию минуту не поем, то умру. Я вошел в кафе перед Ратушей. Я там бывал, мне там нравилось, нашел пустой столик и заказал еду. Внезапно возникло ощущение, что сейчас должно произойти что-то необычное. Я уже заканчивал еду, но ничего не происходило. Какой-то человек подошел к моему столику и сел напротив. Мне показалось, что я его уже видел. Вообще-то Копенгаген странный город, город dеjа-vue. Поэтому я не удивился, только время от времени поднимал на него глаза. Человек, казалось, тоже вспоминал, где мы могли встречаться. - По-моему, вы были на моей выставке, - начал он первым. - У меня, как у всякого художника хорошая зрительная память. - Да, теперь и я вспомнил, где вас видел. Вдруг, совершенно неожиданно он спросил: - Скажите, вам понравились мои картины? - Очень. Такого я никогда не встречал, хотя видел много современной живописи. Я не большой специалист, но мне кажется, вы очень талантливы. Он поблагодарил смущенно. - Другие так не считают. На выставке почти никого не бывает. - Я думаю. это из-за плохой погоды. - Нет. И в хорошую погоду посетителей тоже не больше. И никто ничего не покупает. Мы помолчали немного. - А какая картина вам больше всего понравилась. - спросил он с опаской. - "Болеро Равеля", - сказал я не раздумывая. - Хотя и другие тоже мне очень понравились. Даже трудно сказать, какая из них лучше. И ваши рисунки. Мне только показалось странным, что за столько лет, я сужу по датам, ваше мироощущение почти не изменилось. Я бы сказал, совсем не изменилось. И все-таки "Болеро" мне понравилось больше всего. - Да, "Болеро" тоже моя любимая картина. С нее все началось. Рисовать я начал с детства. Мои учителя из художественной школы считали меня одаренным рисовальщиком. Рисунки нравились многим, и я вскоре начал зарабатывать, продавая их. Многие покупали, некоторые по несколько штук. Поэтому лучшие рисунки вы не видели, они проданы. Но я был неудовлетворен, мне хотелось рисовать красками, однако, все, что я не делал, мне не нравилось. Я пробовал писать в различных стилях, от классического до абстрактного, но вскоре от этого отказался - подражать другим мне не хотелось, да и получалось значительно хуже, чем у мастеров. Я бросил рисовать, пошел работать продавцом, потом официантом, нужно ведь было зарабатывать на жизнь. Но бросить живопись я не мог, в ней вся моя жизнь. Как-то я вышел немного пройтись, не хотелось оставаться дома среди моих бездарных картин. Был теплый вечер, многие гуляли, а я шел, ни на кого не обращая внимания, настроение было ужасным. Вскоре я заметил, что толпа поредела. Начал усиливаться ветер. Я посмотрел на небо. Надвигалась черная туча, она была такой черной, что церковь на углу, которая в любую погоду выглядит темной, на фоне тучи показалась мне светлой. Я ускорил шаг, чтобы где-то переждать непогоду. Но ускорять шаг было не нужно, ветер нес меня и буквально втолкнул в то самое кафе, где мы сейчас находимся. Атмосфера в кафе была гнетущей, все сидели притихшие, за окном гудел ветер. Не успел я выпить пиво, как погас свет. Раздались крики. Появился хозяин с официантами, они несли свечи. - Давайте достойно встретим конец света, - сказал хозяин, безуспешно пытаясь придать своему голосу иронию. - Мы добавили в свечи краску для подходящего случая. В каждом подсвечнике было по три свечи - одна светилась красным пламенем, две другие испускали желтовато-зеленый свет. Лица людей изменились, они стали похожи на мертвецов, по лицам которых пробегали отблески адского пламени. Опять раздались крики и требования убрать свечи. Но хозяин только засмеялся. Вдруг в кафе что-то изменилось, наступила тишина. Это ветер внезапно стих. Зажегся свет. Все повеселели, а я решил уйти. Когда я подошел к выходу, опять погас свет, но я уже был на площади. Площадь была пуста, ни одного человека, не горел ни один фонарь. Откуда-то сверху доносилась едва слышная барабанная дробь. Я посмотрел по направлению звука. Над площадью висела полная луна, на ней сидел Лунный Заяц, на коленях у него был барабан, и передними лапами он отбивал какой-то странный ритм, который мне показался очень знакомым. Но вспомнить, где я его слышал, не мог, да и не хотелось напрягать память, слишком напряжены были нервы. Заяц отбрасывал мерцающий, беспрерывно меняющий окраску слабый свет. На площади я был не один и вдалеке заметил какие-то тени. Они двигались в моем направлении. Я почти побежал к ним, я чувствовал себя неуютно в одиночестве на едва освещенной площади. Этими тенями оказалась группа девушек в длинных полупрозрачных платьях, цвет которых менялся вместе с цветом Лунного Зайца. Они двигались совершенно неслышно, почти летели по воздуху, что делало их похожими на теней из "Баядерки" или на Вилис из "Жизели". Девушки, взявшись за руки, хороводом кружились вокруг меня, отбегали и возврашались снова. Видя, что я не причиню им никакого вреда, они осмелели. В руках у одной из них появился платок, такой же полупрозрачный, как и их платья. Они завязали мне глаза и предложили поиграть в прятки. Я бегал за ними, однако поймать хотя бы одну из них мне долгое время не удавалось. Наконец, я поймал одну, но не успел я прикоснуться к ней, как она испарилась. Да, именно испарилась, осталось только ее платье. Я настолько растерялся, что долгое время стоял без движения. Побежал за другой и схватил ее. Но и эта испарилась, как первая. Так продолжалось до тех пор, пока не осталась только одна. Она шла ко мне навстречу, широко раскинув руки, почти бежала. Я сорвал платок с глаз. Сердце мое забилось. Она подошла ко мне, мы обнялись. Я собрался уже ее поцеловать, но понял, что обнимаю пустое платье. Девушка исчезла. Барабанная дробь Лунного Зайца зазвучала громче и сам он начал светиться веселым розоватым светом. Появились лошади, украшенные султанами. Они везли домики на колесах с надписью "Цирк приехал", клетки с животными. Рядом шли клоуны и оркестр. - Вот и зритель! - воскликнул директор цирка. - Вы сейчас увидите необыкновенное представление! Такого вы никогда не видели. Жонглеры и канатоходцы, клоуны и дрессированные животные. Из домиков выскочили актеры. Они быстро установили шатер, и представление началось. Жонглеры орудовали горящими булавами, канатоходцы ходили по проволке, акробаты выделывали необыкновенные трюки. Появились высокие тумбы, на них сидели черные пантеры и морские львы. Вдруг одна из пантер, выгнув спину дугой, ощетинилась и в грациозном прыжке, как это умеют делать только пантеры, полетела в мою сторону. Я похолодел от страха. Пантера мягко опустилась у моих ног и начала о них тереться и мурлыкать. Она смотрела на меня с любовью, была такой нежной, что я не удержался и погладил ее. Пантера отскочила, шерсть встала дыбом, и она показала мне огромные желтые клыки. Я съежился. Однако пантера быстро успокоилась, мне улыбнулась и удалилась, кокетливо покачивая бедрами. - Представление окончено! - объявил директор цирка. - Приходите снова, мы всегда вам рады! И цирк уехал. Барабанная дробь Зайца зазвучала еще громче, а сам он засветился неестественным тусклым белым светом. По площади метался какой-то человек. Увидев меня, он побежал в мою сторону. Когда он приблизился и я смог рассмотреть его получше в темноте, то увидел, что это японец, одетый в черное с белым кимоно. Он плакал, крупные слезы текли по его щекам. С мольбой он протягивал мне руки и заговорил по-японски. К удивлению, я его прекрасно понимал. - Прошу вас, помогите мне. Я не знаю, где нахожусь, - повторял он. - Вы заблудились? Не беспокойтесь, я живу в Копенгагене всю жизнь и, если вы объясните, куда вам надо, то провожу вас. - сказал я тоже по-японски. Уверяю вас, до этого я никогда не знал японского. - Помогите,- продолжал он, не обращая внимания на мои слова. - Я не знаю, что делать. Все изменилось в один миг. Я остался один, без работы, без семьи, без денег. Я порылся в карманах, вытащил все деньги, которые у меня были и протянул их ему. - Я был счастливым человеком. - Казалось, он не видит меня. - У меня был дом, семья, хорошая работа. Как-то на мой день рождения друг подарил мне запонки с аметистами. И тут начались все мои несчастья. От меня ушла жена, затем бесследно пропали дети, сгорел дом, и я лишился работы. И вот теперь я здесь, в незнакомом городе, даже не знаю, как сюда попал. Я уверен, во всем виноваты запонки с аметистами. Я оглянулся на какой-то шум. Невдалеке в диком танце носился другой японец в сером оборванном кимоно, с мечом в руке. Перед ним на коленях стояла женщина и было видно, что она умоляет его не убивать ее. А тот носился вокруг нее и наслаждался ее смертельным страхом. Он за волосы поднял женщину с колен и всадил меч ей в живот. И тут меня осенило. - Посмотрите туда, - сказал я "своему" японцу. - Вы ведь расплачиваетесь за грехи этого человека. Вы - его последующая жизнь и все ваши несчастья - это расплата за его прегрешения. Я уверен, что в этом причина, а аметисты вовсе не виноваты. "Мой" японец посмотрел в ту сторону. Его из без того узкие глаза еще более сузились. Да ведь это же Кисимо Ямото, наш национальный герой. Да, он был разбойником и убил много людей. Потом его поймали и самого убили. Он был мужественным человеком, его боялись даже самураи и убивал он только богатых. Народ помнит и любит его. О нем сложено много народных сказаний. Потом посмотрел на меня с сожалением. - Вам, европейцам, не дано понять нашу душу. Он сел на колени по-японски и низко поклонился до земли. - Боги, благодар