л, когда в ванной комнате ремонт делал.
     Приехал  -  памятник стоит. Не успели еще с ним расправиться  со вчера.
Ну, Игорь Семенович  достал коловорот,  сверло  в  патроне  зажал и сверху в
памятнике    отверстие    просверлил   вертикально.   Довольно   легко   оно
просверлилось,  в  так называемой мраморной крошке. А  в  отверстие он  влил
цемента разведенного и  крестик  туда  же вставил.  И в "Запорожце" посидел,
пока  цемент схватываться начал. А после он решил еще  посидеть - подождать,
чтоб застыл цемент достаточно крепко.
     Он так думал себе, Игорь Семенович, когда все эти действия  производил:
"Родители  меня,  -  думал,  -  за  этот крест не  осудят, поскольку не были
верующими  при  жизни,  не  успев  дожить  до  свободы   и  открытости  всех
вероисповеданий без  разбору.  А  Бог,  если  он, конечно,  есть,  тоже меня
поймет. И, возможно,  простит  при  случае. Потому что  не  может  же  он не
понять, что я это не ради себя делаю, а ради родителей своих. Чтобы дали им,
наконец,  заслуженный покой.  А то при  жизни  они его в глаза  не видели  и
сейчас не видят. Разве это справедливо и по-божески?"
     И всю последующую неделю  Игорь Семенович даже  злорадствовал наедине с
собой втихомолку. Представлял  себе, как подходят эти сволочи к могиле, а на
памятнике - крест. Они смотрят на  него, смотрят друг на друга  и уходят. Не
солоно, как говорится,  хлебавши. И ехал он в следующее воскресенье на своем
"Запорожце", веселясь  внутренне и насвистывая.  Хотя на кладбище, веселясь,
нормальные люди не ездят.
     А  когда  приехал  и  вышел  из  машинки  своей, морально  и  физически
устаревшей,  и  к  могиле  вплотную  приблизился,  веселость его  истаяла  и
иссякла. В один фактически миг.  Потому что памятник теперь не  только лежал
на земле, но и разбит был что называется в мелкие дребезги. И крест, в грязь
втоптанный, рядом валялся.
     Не  защитил  он, значит,  родителей Игоря Семеновича. Не спас. Наверно,
потому не спас, что все против фантомов этих бессильно. Все и все.  Даже Бог
бессилен. Еврейский Бог,  христианский... Оба  бессильны. Что  понятно, если
вдуматься,  и объяснимо. Ведь оба они есть один и тот же, всеобщий, единый и
неделимый Бог,  Бог, подаривший  нам,  людям, как  образ  свой,  так и  свое
подобие.