е держал в руках пачек талонов и купонов, не узнал про падение Берлинской стены, про распад Советского Союза и крушение коммунистического блока. Не выучил таких слов, как "плюрализм", "ваучер", "секвестр", "приватизация", "деноминация", "дефолт". Потому что он через полгода погиб в бою -- в далекой, чужой стране, возле Анавы. Красивое название, но хмурые, мрачные места. Машину Колчакова со спаренной ЗУ, замыкавшую колонну "наливняков", подбили и окружили в ущелье моджахеды. Два бойца успели проскочить простреливаемый участок, а остальные -- нет. Сержант и пулеметчик погибли сразу, а водитель сгорел в кабине. Вадику перебило ногу, а осколками посекло спину и грудь. Патроны в "магазинах" быстро иссякли. Вадик, превозмогая боль, достал из нагрудника две гранаты и положил под себя. (Привет тебе, Мишка Шмер!). Вколол два тюбика промидола в раненое бедро и стал ждать "духов". Силы таяли с каждой каплей вытекающей крови. Моджахеды осторожно подошли к лежащим телам "шурави", методически стреляя в каждого, лишая шансов на жизнь. Один из "духов" ногой перевернул лейтенанта... Вай-алла!!! В побелевших от наряжения пальцах -- две "эфки". Отстреливаясь от наседавших "духов", уползающие по канаве бойцы услышали последний вопль Колчакова: "Хрен вам, а не жопу на барабан!" Последняя шутка поручика... Потом -- два гулких одновременных взрыва. До тел погибших ребят наши добрались к вечеру, когда автомобилистам подоспела на подмогу пехота. Далее -- перелет в "черном тюльпане", в "цинках" -- здравствуй, Родина... Шурка Пелько погиб еще раньше. БРДМ подорвался на фугасе, развалился на части. Экипаж с трудом опознавали, чтоб определить, кого куда отправлять... Правнуку декабриста, то бишь Луневу повезло больше. Относительно, конечно. Оторвало руку ниже локтя -- и все. Он и сейчас в военкомате служит. А куда ему, бедняге, деваться, осыпанному "благами" признательной Родины?! А вот вашему покорному слуге, то бишь лейтенанту Ромашкину повезло просто несказанно! Две контузии. Три окружения. Горел в вертолете. Но ничего, вышел, считай, сухим из воды! P.S. О чем хотел рассказать? Какая главная мысль повествования? М-м-м... Не все золото, что блестит, а все разгильдяи обычно приличные и порядочные ребята... *** -- Врешь! Врешь, Никита! В "вертушке" ты не горел! -- уличил очевидец Большеногин. -- Ну, ладно. Ну, не горел. Но все-таки вертолет дымил, когда я из него выпрыгнул!.. И в пропасть нас один раз едва не десантировали без парашюта... -- А, по-моему, ты все это придумал! -- подвел итог Кирпич. -- Что -- всё?! Про Афган?! Думай, когда говоришь! -- Да нет. Про Афган -- сам знаю, сам был. А вот про твое собственное обоснование твоего убытия в Афган... Красиво, конечно! Гибель друга, безвыходные обстоятельства, преследование со стороны аборигенов, всё такое... Да признайся просто -- глупость по молодости. Вот я -- признаюсь! -- И что, Кирпич? Жалеешь? -- Еще чего! Это моя жизнь! Никому не отдам! -- Вот и я тоже. Уж какая есть... -- Мда-а-а, -- философски протянул граф-князь Серж. -- У каждого -- своя. Кстати, я ведь так и не рассказал, почему я князь! Рассказать? -- М-м... Давай в следующий раз? -- примирительно предложил москвич Котиков. -- А то мы и так тут не столько пьем, сколько Ромашкина слушаем. Еще и ты! Перебор! В следующий раз, а? Через год? -- Как угодно! -- обиделся Серж, по княжески сделав вид, что не обиделся. - Заметано! - утвердил план будующей встречи Кирпич. -- А насчет еще выпить -- это мы сейчас легко! -- Вася Дибаша достал из портфеля очередной... литр. -- Давайте за наше боевое братство! За то, что мы есть! И за то, чтоб не теряться в море людском! -- Оп, стоп! Я пас! -- "душегуб" Большеногин накрыл ладонью свой стакан. -- Мне завтра еще со зверями работать! Не могу на них дышать алкоголем -- не поймут, обидятся! -- Э-э... Со зверями? В смысле, со "зверьками"? С "черными"? -- Да ну! С нормальными зверями! С дельфинами! -- Гм, да. Смешно. С дельфинами. Чего только человек ни придумает, лишь бы не пить! -- поддел проницательный разведчик Виталик. -- При чем тут?! Я взаправду! После двух литров водки у меня аллергия начинается. А я работаю в воде! Насморк замучает и дышать невмоготу. А мне, знаете, сколько нырять приходится за день! Я ж в дельфинарии работаю! Руководителем программы! -- Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось! -- заржал Кирпич. -- Как тебя, сухопутную крысу, в воду занесло?! Ты же пехота! -- А это отдельная история! -- воспрянул Большеногин. -- Рассказать? -- Не на-адо!!! -- хором воспротивились собутыльники. -- Как-нибудь потом! Через год! -- Всё! Наливаем, пьем! -- распорядился Кирпич. -- Ладно, "дельфину" не наливать, - смилостивился. -- Это почему это?! -- вопреки всякой логике восстал Большеногин. -- Чтоб я за наше боевое братство не выпил?! Выпил. Выпили. За наше боевое братство. Никита с превеликим трудом справился с которой по счету стопкой, закашлялся. -- Чахотка! -- хмыкнул Котиков. -- Как языком молоть, так первый! А как пить, так... О-о, Никита, что-то тебя совсем развезло! Тебе куда ехать-то? В какой город? А то получится "Ирония судьбы" очередная! -- И-и-и-к! -- икнул Ромашкин. -- Я уже никуда не еду!.. Виталик! Дибаша! А ты, Серж?! Едете?! -- И я не еду! Остаемся! Тут на-а-армально! "Эрмитаж", блин! - тупо ухмыльнулся Дибаша. - Я тоже! - ляпнул Кирпич. -- Нет, братцы! -- категорически воспротивился Серж Большеногин. -- Москвичи, конечно, могут продолжать пить, а нам нужно попасть на вокзал! Я, вот зуб даю, улечу самолетом домой в дельфинарий -- утром из Питера. -- Ты до Питера сначала доберись, -- ласково предостерег Никита. -- И желательно миновать отделение милиции! Они ведь не посмотрят, что мы ветераны войны. Побьют дубинками, переломают ребра и скажут, что так и было. В отделении даже героев Советского Союза избивают ночами. Помнишь, Виталик, в Питере на Невском случай был... -- Я инвалид! Без ноги! -- вскинулся Димка-художник. -- Меня не посмеют тронуть! Я голубой десантный берет одену, тельник на груди порву и протезом всех отметелю! -- Спокойно, художник! Тебе, художнику, просто пальцы сломают! Как кисти и карандаши держать будешь? -- Вовка Кирпич обнял за плечи Диму-художника. -- Братцы, мы вас проводим на вокзал и посадим в поезд. -- Пра-а-ально! Ведите! Нам уже пора домой! Скоро поезд! Ту-ту-у-у! -- Дибаша изобразил руками колесные пары старого паровоза. Ну, ту-ту-у-у... Опять рельсы, опять шпалы... Московские друзья помогли купить билеты, довели питерцев до поезда, посадили в вагон, помахали ручкой отходящему составу. "Николаевский экспресс" двинулся плавно, без рывков, едва неслышно. Замечательный поезд! Кирпич порывался присоединиться к отъезжающим. Но Котиков вцепился в него мертвой хваткой, якорем линкора. ...За окном скрылся перрон, замелькали бесчисленные огни ночного города. -- Хорошо-то как! Вот это погуляли! Вот это встреча! -- воскликнул Серж. -- Не пропадал бы десять лет, так постоянно бы встречался с друзьями, -- заметил Никита. -- Ха! Разве ж я пропадал?! Обстоятельства... Давай я хоть тебе сейчас расскажу, где меня носило эти годы! А то всех нас задолбал сегодня своими педженскими мемуарами, а мне, думаешь, рассказать нечего?! -- Да думаю, есть что... -- покорился Никита. А куда денешься?! Из купе-то! ...Остальные уже храпели, а Серж все говорил и говорил. И его история была даже интереснее, чем довоенные приключения Никиты... Но это уже другая история. И другая книга...