исчислении... В общем, не знаю, чего мы больше сэкономим на платных дорогах - денег или времени... Вы помните, у России две беды: дороги и дураки. С платными дорогами решено; видно, законопроект о платных дураках ждать себя не заставит. Глава 4. НАМ ИХ НЕ ДОГНАТЬ: У НИХ 22 МОСКВЫ Весь этот мой автопробег, как известно, имел такую цель: побывать во всех американских городках с названием "Moscow". Сколько ж их? Сначала мне, со слов Ильфа и Петрова, была известна одна - в штате Огайо. Потом еще одна нашлась: в Айдахо, там в перестройку на стажировке был Егор Яковлев. Американцы, которые у нас работают в библиотеке иностранной литературы, вспомнили еще про одну - в Пенсильвании. Ну вот я и решил их объехать все без исключения, раз их всего-то три. Пока я ездил, Москв обнаруживалось все больше и больше... К тому моменту, когда я приехал в Москву-8, я знал уже про 12. Когда я собрался в 9-ю Москву, то узнал, что их 22... На этом я сломался и бросил это занятие - коллекционирование американских Москв... Хватит! Так что отчет мой будет не про все Москвы, а только про избранные. В том порядке, в каком они мне доставались. 1. МЭН От Нью-Йорка до Москвы, штат Мэн, будет 450 миль, то есть почти 800 километров. Это часов семь неторопливой, по правилам, езды на автомобиле. Странное, удивительное, радостное чувство посещает русского путешественника, когда он впервые в жизни останавливается у дорожного указателя со словом "Moscow". Могучее, совершенно поэтическое, безумное совпадение! Москва и Москвичи. Дорогие мои Москвичи. Опять-таки - АЗЛК. Красная Москва - и последнее не зря, не случайно: штат Мэн часто называют Lobster State, а вареный лобстер, он ведь с красным знаменем цвета одного. А знак "Moscow city limits" - разве не ностальгическое напоминание о наших московских лимитчиках?.. Смешно представлять себе Москву, в которой нет ни кремля, ни метро, ни действующей модели мавзолея, ни посольства США, ни жутких зверей Церетели, ни хищных корыстолюбивых гаишников... Но все-таки несколько неожиданным оказался бодрый приветственный мне как участнику этого маленького скромного автопробега - плакат: "Welcome to Moscow!" Плакат также доводил до моего сведения, что Москва была "incorporated 1816", а ее населения составляло 608 человек. Это не густо даже при том, что, как известно, Москва не сразу строилась... При продвижении в глубь Москвы путнику делается еще более одиноко. Маленькие скромные серенькие деревянные домики, мрачное северное небо, и ни одного прохожего на улицах... Ни ресторана, ни гостиницы, ни заправки - ничего, никого... И только за школой - Moscow elemetary school - бегали маленькие московские первоклассники. При них были две учительницы, которые иногороднему гостю удивились, однако порассказать ему о своем городе со столь экзотическим названием не смогли. И отправили его к коренному москвичу школьному учителю по фамилии Бин: если он чего не знает, то того не знает никто. - Вы тут давно живете? - Всю жизнь... - Отчего ж, мистер Бин, так назван ваш город? - Первые поселенцы в здешних местах очень переживали из-за того, что русская Москва сгорела в тысяча восемьсот двенадцатом году. И они решили построить новую Москву! И вот, построили... Спасибо, конечно. Дорог не подарок, а внимание. Но заморские, заокеанские американские москвичи - при всей их доброте - несколько поторопились тогда с похоронами русской Москвы. Однако даже Бин не смог рассказать большего. Ну, живут тут люди. Кроме учителей встречаются лесорубы. Валят сосну и тащат ее на лесопилку. По выходным ходят рыбачить на речку Каннабек, удят форель и лосося. Дышат свежим воздухом. Ведут также личную жизнь. А после помирают и упокаиваются на московском кладбище - тихом, чистом, просторном. Оттуда открывается панорама гор, поросших сосной... Там старинные темные камни надгробий. Считываешь даты: люди жили тут подолгу, 90 лет для них был не возраст. Да почему бы и нет, здесь холмы, поросшие сосновыми лесами, прозрачный воздух самой первой свежести, неторопливость всего того немногого, что там движется. На самом старом надгробии, которое я разыскал, можно было разобрать: 30 ноября 1825-го, Бетси - жена Аарона Бина. Тут и там - красный гранит маленьких мавзолеев, уютных семейных склепов. Чужие по Москве, не ходят. Их и не ждут: здесь точно нет ни гостиницы, ни ресторана: порядочные люди дома ночуют и закусывают. Учитель Бин рассказал про несколько хижин в паре миль от Москвы - кажется, их можно арендовать. Но только - зачем?.. 2. ВЕРМОНТ Во второй раз указатель "Moscow" на американской дороге уже не шокирует и не вызывает ностальгической слезы - только забавляет. А езды от Нью-Йорка до здешней вермонтской Москвы чуть больше 300 миль. Ехать по Подмосковью хорошо: горы, пригорки, холмы, на склонах сосны и елки - зеленые, синие, сиреневые. Поворот на Москву, въезжаешь - и пролетаешь мигом эти пару десятков домиков... Ну и где ж она, Москва?.. Пролетел! Разворачиваешься - и обратно. Вот магазинчик, этакое сельпо за все про все: выпивка, закуска, майки, кошачьи консервы и скворечники, ржавая старинная мясорубка... И обыкновенные свечки под названием "аварийные". Название у заведения гордое - "Moscow general store". Тут же в уголке и почта. Где почта, там и призывы идти в армию: дядя Сэм с картинки тычет в тебя пальцем и зовет на службу. Портреты беглых каторжников и тех, что в розыске, - здесь же. Например, полиция пытается поймать некоего человека по имени Кристофер Филип Фортхэм, который занимался перевозкой марихуаны. А с виду вроде приличный человек! Обычный, как потом выяснилось, американский магазинчик, таких полно в глуши. Хозяйкой тут Сара Левель. От руководства процессом торговли ее то и дело отвлекают охотники: она выходит и фотографирует их "Поляроидом" на фоне сложенных в пикапы трофеев - застреленных оленей. Карточку потом пришпиливает на стенд в углу своего сельпо: каждый второй житель - охотник, всем же интересно. Сара рассказывает: - Москв разных, знаю, много. Из некоторых мне иногда присылают открытки. Даже из русской Москвы! Но наша Москва - самая лучшая, (the best)! - Из настоящей Москвы кто-нибудь приезжал к вам? - А как же! В прошлом году на Рождество сестра меня навещала. - Она из Москвы какой, какого штата? - Не знаю, как у вас штаты называются; это в России. Ее зовут Келли Лейченко, а работает в журнале "Космополитен". Я, кстати, знаю немного по-русски: мушка - это cow. Сара еще сообщила мне, что по старинной традиции хозяин магазина - лидер здешнего сообщества. Так что она с полным на то правом официально рассказывала мне про Москву. Основали ее в 1840-х годах - на месте лесозаготовок. Здесь было много русских лесорубов, им нравилось, что тут все похоже на Россию - и климат, и пейзажи. Вот эти дровосеки, видимо, и придумали название... Говорят, они созывали городские собрания ударом молота по рельсу и этот странный звук напоминал-де звук Царь-колокола - ну, того, который, треснутый, в Кремле стоит. А Москвой-то нет, не сразу назвали населенный пункт. Сначала некто Смит дал ему имя - Смитвилл, в честь себя. Но после другие жители обиделись и проголосовали за новое название. Справедливость восторжествовала! Сейчас тут живет человек сто. Кроме магазинчика в Москве есть церковь, лесопилка, своя маленькая ГЭС и гончарная мастерская. Замечательный курортный городок эта Москва. Тут кругом горы, горные трассы и лыжи, и потому дороговизна: двухкомнатная квартирка станет в 600 долларов за месяц, это в глуши-то! За столько-то можно и в Бруклине поселиться. Вообще же, эта Москва - не сама по себе. Это как бы район города Стоу, до центра которого от Москвы пару миль. Важнейшая московская достопримечательность - мастерская чучельника. Здесь выделывают великолепные чучела, которые успешно хранятся по многу лет и привлекают туристов. (Но, конечно, с Мавзолеем Ленина никакого сравнения.) Хозяин мастерской - Майк Адамс, проживающий на одноименной Адамс-Роуд, названной так его предками. Здесь у отца чучельника была лесопилка, у отца - магазин. Адамс коренной москвич в третьем поколении. - Скажите, в Москве что-нибудь происходит? - Что я могу сказать? Ничего не происходит... - Ну самое важное событие за всю вашу жизнь (ему около 50) - какое было? - Это когда мне с Аляски привезли огромного медведя. Ростом он был вдвое выше, чем этот потолок! При всем при том, что потолки в Америке низкие, их почти всегда достаешь, не становясь на цыпочки, медведь был 4 метра 80 сантиметров. Смотрите - и правда великий сюжет: "Путешествие крупнейшего в мире медведя с бывшей русской земли Аляска в Москву". Трагическое заблуждение этого медведя, фактически нашего земляка, состояло в том, что путешествовал он в виде тушки, а Москва оказалась ненастоящая, вермонтская, - ну да что с того? 3. ПЕНСИЛЬВАНИЯ Про Москву, что в штате Пенсильвания, коротко не скажешь - поскольку про нее почти вся оставшаяся книжка. Так что см. ниже! 4. ТЕННЕССИ Здешняя Москва милях в 60 от Мемфиса; час езды. Мемфис живописен: в нем есть облезлость, леность, некоторое поэтическое запустение. Местность хорошо описана в "Хижине дяди Тома". Хижин тех самых бедных полно, течет могучая Миссисипи-река, расстилаются вдоль дороги хлопковые и рисовые поля. И тем не менее здесь вполне можно встретить белых людей - их чуть ли не 40 процентов! Москва раскинулась на берегу речки Вольф (Волк): мутной, глинистой, метров 10 шириной. По ту сторону Волка, то есть в Заволкоречье, я без труда отыскал центральную точку, вокруг которой вращается вся московская жизнь: ресторан "Льюис" (по фамилии хозяина). Тут все выпивают, закусывают на уровне самообслуживания, тусуются, приобретают кока-колу, бейсбольные кепки и курево. Здесь отдыхают фермеры и пролетарии с местного завода по производству велосипедных седел. Льюиса вообще знает каждая собака и каждый из 300 жителей. - А у нас настоящая мэрия есть! - хвастается кто-то из местных передо мной, русским гостем. Забавно: 300 человек, а у них не сельсовет, но мэрия. Размещалась она в скромном бараке с вывеской City hall. На самом видном месте в кабинете нынешнего мэра висит самый героический документ из всех, которые тут были изданы со дня основания - с 1829 года (не считая тех, что сгорели на страшных пожарах, дважды уничтожавших Москву). Документ был такой: "Президенту Джимми Картеру, Белый дом, Капитолийские холмы, округ Колумбия. Знайте, что население Москвы поддерживает ваш бойкот Олимпиады в России. Сообщаем, что у нас будут проведены альтернативные спортивные соревнования. Надеемся, что вы почтите нас своим присутствием, официальное приглашение пошлем позже". Далее идет подпись тогдашнего мэра Бренсона и еще подписей на целую страницу - кажется, все взрослые москвичи туда попали. Этот Бренсон был, безусловно, выдающийся человек и большой патриот, но встретиться с ним не удалось: уже помер. Теперешний мэр Калвин Оливер тоже серьезный человек. На работу он в тот день пришел после обеда - с утра был на охоте. Представьте себе, в свои 68 лет он выследил, застрелил и привез домой оленя весом больше 32 кило! В Теннесси, в четвертой по счету Москве я понял, что главное развлечение американских москвичей - охота на оленей. И не встретил ни до, ни после ни одной Москвы, где бы народ массово не предавался этой забаве. Старик Оливер получает за свое мэрство зарплату - 100 долларов в месяц; это скорее общественная деятельность. Он ею стал заниматься, уйдя на покой (а был управляющим в мелкой фирме). Зачем это ему? - Кто-то должен делать эту работу, - с достоинством отвечает дедушка. Он знает, что есть на свете и другие Москвы, в том числе и в Штатах. Он так же знает главное отличие его южной Москвы от северных тезок: тут нет проблемы с подготовкой к зиме и с самой зимой! - Зато, - мэр смеется, - у нас с листьями проблема! Столько наваливается... Мэр мне выдал основную версию происхождения названия города. На одном из индейских языков это означает - поселение между двух рек. А реки таковы: уже известный Вольф и еще - Норфолк. Старожилы рассказывают, было здесь племя с названием "моссак". Познакомился я там с начальником московской полиции Ронни Грейвзом. Он не смог рассказать мне ни одной увлекательной истории о своей работе: известно же, что в их Москвах ничего не происходит... Кроме забегаловки Льюиса в Москве есть и престижное заведение "Tea for two". Мне там дали на десерт местное блюдо - сладкий пирог из картошки, с мороженым. 5. АРКАНЗАС Москва в штате Арканзас - город контрастов. Тут черные пролетарии работают на белого капиталиста, в процессе эксплуатации собирая урожай хлопка. Вся здешняя Москва представляет собой домик-офис хлопковой фермы, цех по очистке собранного хлопка и семь домов, где живут хозяева и работники. Лучший дом, разумеется, занимает хозяин этого, скажем так, агропромышленного комплекса Джон Бондс с семьей. Я, говорит он, в самом центре Москвы живу - фактически на Красной площади... С 1875-го тут же, в офисе фермы, размещается Post office, то есть ящички для писем с ключами. А название завезли ребята из Пенсильвании. А что хлопковые поля вокруг? Если вам обидно считать их Москвой, так считайте Подмосковьем. По полям как раз ездили комбайны. Одним из них убирает, если вы помните эти термины, "белое золото" передовой комбайнер Дэвид Оуэнс. Слово "негр", как вы знаете, там не в ходу, это все равно что "жид", только хуже. Оуэнс - афро американец. Еще точнее, черный афро американец. Собранный хлопок чистят в специальном цеху (для любознательных - он называется gin) от семян и грязи. Чищеная дикая вата засыпается из телеги под пресс и там утрамбовывается, то есть пук (размером метр на полтора) уплотняется вдвое. И вот эта утрамбованная порция хлопка называется bail. Эти бейлы грузят здесь же в железнодорожные вагоны и везут в закрома американской родины. Отсортированные семена идут на маслобойню, где делают хлопковое масло, а жмых скармливают коровам. Вот, собственно, и все, чем живет и дышит Москва в будни. В свободное же от работы время она вся садится в пикапы и едет, как легко догадаться, стрелять оленей. 6. КАНЗАС "Давно не бывал я в Канзасе", - насвистывал я переиначенную одесситом Георгием Голубенко под нужды американской сборной КВН старую советскую песню. Приходили на память и другие поэтические строчки: "Канзас подо мною. Один..." Про одиночество я не случайно. В этом автопробеге был участок, когда за десять дней я не встретил ни одного русскоязычного собеседника. Это очень особенное переживание... За вычетом кратких бесед с официантками, это полное одиночество; такая роскошь редко кому достается. На перекрестке 51 и 56-го шоссе, среди кукурузных полей, привольно раскинулась Москва. Элеватор, зерно перед ним высыпано кучей. Железнодорожная грузовая станция, тут грузят кукурузу и везут ее в "закрома родины". Есть еще автосервис, обещающий всем скидку, и сарай с вывеской: "Салон красоты Curly top". Отсюда до городка Сатанта - 15 миль. Там отель... 300 миль до ближайшего аэропорта, что в Оклахоме. Канзасская Москва отличается от арканзасской принципиально. Там негры, тут индейцы. Там хлопок, тут кукурузные поля и элеваторы. Последние создают как бы совершенно советский агропромышленный пейзаж из старой коммунистической газеты. В этой Москве, при кукурузных элеваторах, живет человек триста. Почта, пара магазинов, бар. Деревянные одно- и двух этажные домики. Единственное кирпичное приличное здание - школа (такое здесь часто). Зашел я в бар... Бедный, скромный, он являет собой картину запустения. Бар помещается в сарайчике. Бочки, на них столешницы - это столы. Железные стулья с пластмассовыми спинками - типичные советские общепитовские. - Что будете пить? - Чай. - Чай?! Нету. Завязал беседу с выпивающими гражданами. Они рассказали о своей любви к пиву и виски, о спокойствии здешних мест... Больше им было нечего сказать. В Канзасе, как известно, развивалось действие книжки про Волшебника страны Оз. Однако Николь, десяти летняя дочка официантки, про такого не слыхала... Сжалившись надо мной, официантка Кэти дала мне телефон старика Генри - старожила здешних мест, старьевщика и краеведа. Я зазвал дедушку в бар. Он рассказал, что сначала город назывался Mosco (буква w на конце прибавилась позже, сама собою). В честь человека по фамилии Москосо, который, по версии дедушки Генри, в качестве конкистадора появился в этих краях в XVI (!) веке и до сих пор не забыт. В беседе также выяснилось, что важные события случаются в Москве регулярно, а именно каждые сто лет. Первое было в 1888 году (через год после учреждения города) и заключалось в том, что бандит Робинсон застрелил шерифа Кросса (и еще двух людей последнего). Второе событие - это победа местной футбольной команды на чемпионате штата в 1978 году. Надо сказать, что в команде было восемь человек - больше здесь не нашлось. Учитывая частоту происшествий в Москве, я запланировал заехать сюда снова через сто лет - может, что-то произойдет... Вернемся к шерифу. Тут, в Москве, был тогда тот самый Дикий Запад (точнее, дикий средний запад). Это была буквально ничейная земля (no men's land), которая никому не подчинялась и не принадлежала, и это нам немного знакомо. Стреляли кто хотел и в кого хотел; ну это по-московски. Но концовка у истории про шерифа не совсем московская: Робинсона с дружками поймали и после суда повесили. Причем вешали бандитов из Москвы, Канзас - в Париже, Техас. Почему? Потому что там принято судить человека в том штате, в котором он совершил преступление. И тут возник такой юридический казус. Когда бандит совершал свои убийства, Канзас имел статус территории, а к моменту суда территория был официально признана штатом. (Такой высокий статус давался после того, как земля переставала быть дикой - то есть когда государство обеспечивало там соблюдение своих законов, от посадки бандитов до сбора налогов. А то ведь если дикой земле дать статус административной единицы, она начнет всякую сволочь в парламент слать.) Ситуация была вроде безвыходная: судить положено в штате, а шерифа Робинсон убил не в штате, а на "территории", которой уже нет! Так что ж, вовсе не судить? Выход нашли: повезли в Техас, который был тогда территорией. Да... Помните, поэт сказал, как будто специально про бандита Робинсона: "Я хотел бы жить и умереть в Париже, если б не было такой земли - Москва"? - Здесь хорошо - тихо, спокойно. А больших городов я не люблю, - рассказывала мне в баре одна местная жительница. - Вы в каких больших городах бывали? - Так известно, какие бывают большие города: Топека и Уичита. Тоска! А ведь писала же здешняя газета "The Moscow Review" в 1888 году: "Нет другого города, который имел бы столь блестящее будущее и столь завидные перспективы для инвестиций, чем Москва!" Но уже нет ни газеты, ни инвестиций, ни перспективы. Как говорил один старый еврей, все проходит... "МОЙ МУЖ - Гранд - чероки" Забавно, что во времена того бума столетней давности в Москве, штат Канзас, была двухэтажная гостиница. А сегодня там нет даже дешевого мотеля! Пришлось мне ехать на ночлег в ближнее Подмосковье - город под названием Хуготон, в 13 милях. Пока поселялся в мотель, вел беседы с хозяйкой, миссис Хэгмен. Офис мотеля представляет собой закуток в гостиной дома, где и живет семья. Я живо вообразил, как сюда среди ночи вламываются дикие клиенты... (это под впечатлением истории убийства шерифа Кросса). - А что, не страшно вам тут? Ружье хоть есть? - Да вы что! У меня тут под прилавком бита бейсбольная есть, сейчас... Не, не могу найти. Куда-то задевалась. Рассматривая на стенке картинки из индейской жизни, я спорил: - Вот и индейцы могут напасть, верно? - Не, не нападут. - А почему вы так в этом уверены? - Так у меня муж - индеец, чероки он. - Гранд или простой? - Чего? Я ей пояснил, что веду речь про модные в нашей Москве автомобили. - А-а... Который из них дороже? Гранд? Ну значит, мой муж - "гранд - черроки". Не могу не удержаться от цитирования инструкции по проживанию в мотеле Хэгмэн. Она прилеплена скотчем к зеркалу: "Keep guns off beds. Gun oil can not be removed. Don't clean birds in rooms". ("Пистолеты под подушкой не держать. Ружейное масло не отстирывается. Птиц в комнатах не чистить.") Ни одного пункта инструкции мне нарушить не пришлось. 7. ТЕХАС Едешь в техасскую Москву... Значит, сначала надо добраться до Далласа, а там уж прямиком на Хьюстон. Не доезжая Хьюстона, причем сильно не доезжая, берешь налево. А там дальше не заблудитесь, всякий покажет. Тут главное - не промахнуться, а то можно нечаянно заехать в близлежащую Мексику, в ее пограничные штаты с романтическими названиями Чихуауа и Коахуила. Почтовое отделение в Москве, штат Техас. Там на стене некое подобие наших былых соцобязательств: "Наш долг - доставлять вам почту не позже чем в 8.30 утра!" Московский сельмаг. Как всегда в сельмаге, пахнет стиральным порошком, столярным лаком и черствыми пряниками. Тут продают лук, пепси-колу, крысиный яд, средство от диких пауков, кетчуп в огромных банках, инсект-киллер, еду для кошек, собак и людей, огромные пластмассовые стаканы под пепси-колу. В магазине я познакомился с настоящим московским старожилом. Это был старый, восмидесятичетырех летний, негр по имени Джон Робинс. Он сидел за столиком и запивал сандвич пепси-колой. - Каковы самые интересные события в истории Москвы? - Не помню. - А в вашей жизни? - Не помню. Я даже не помню, когда женился. - Вы хоть что-нибудь помните? - Да... Я помню, что у моей жены одна нога... Еще в Москве я вел беседы с констеблем Рэем Мейерсом - он тут самое главное должностное лицо. Рэй сообщил, что основана Москва около 1800 года, но сначала ошибочно была названа Гринфилдом. Только после русской победы над Наполеоном справедливость восторжествовала и город стал называться правильно. И это город? Шестьсот человек, проживающих в поселке городского типа? Ну, да дело привычное. Как обычно, город Москва населен главным образом лесорубами и пенсионерами. - Ну а что у вас тут бывает интересного? Констебль озадачен. Подумав, он начинает мне рассказывать об успехах в деле улучшения работы водопроводной сети. О местном парке имени Хобби, названном так в честь Вильяма Хобби, сенатора штата Техас! Который, кстати, москвич. О знаменитом в начале 1900-х годов гангстере Джоне Уэсли Харте, грабившем банки (пойман, повешен). А десять лет назад кто-то убил тут констебля - тремя выстрелами в грудь. Кто, за что - неизвестно. Прогуливаясь по Москве, штат Техас, я зашел в антикварный магазин "Вера". Там продавали среди прочего как бы царь-пушку и царь-колокол, по 250 долларов. Антикварная торговля в Москве идет бойко: каждый месяц по три тыщи чистой прибыли. Еще там есть московская татуировочная мастерская. Владеет ею Майк, который от сообщения своей фамилии уклонился. Он сюда приехал в 1980 году. - Тогда, кстати, в Москве была Олимпиада, а Америка ее бойкотировала, - напоминаю я ему. - Так я ж говорю, не местный я - не помню... Майк ожидает, что ближе к Рождеству повалит клиент: - Татуировка - это роскошь! То, на что люди копят деньги, чтоб в праздник себя побаловать... Самая маленькая, простенькая наколка стоит 25 долларов. А если разрисовать всю спину, вот как у Майка, потянет на 3500. Еще одна и последняя достопримечательность Москвы - парк с динозаврами из фибергласа. Проезжим детям очень нравится... 8. АЙДАХО Это гигантский, бескрайний город с огромным населением. Двадцать тысяч человек! После поселочков и кукурузных полей с редкими хижинами это потрясает воображение путешественника... Он ходит по освещенным фонарями улицам, по которым даже в темноте прогуливаются прохожие, и ахает, и восторгается. Тем более странно, что на прием к сити-менеджеру Гэри Риднеру я попал без очереди... С его слов, первые поселенцы тут обосновались в 1871 году. Поселок назвали Парадайз, то есть рай. Но позже, когда в Америке стали наводить порядок, выяснилось, что в штате Айдахо городов с таким названием семь. Шестерым из них велели переназваться... По инициативе одного парня из Пенсильвании, москвича, Рай переименовали в Москву. В 1890 году тут открыли университет - к сожалению, не Московский, а университет штата Айдахо. Эта Москва как настоящая борется со снегом, ломает ноги и волнуется из-за зимы; все как у людей. Сити-менеджер нашел кому жаловаться, то есть мне: - У нас в Москве много проблем со снегом. Снегу навалит, бывает, столько что и проехать по дороге невозможно! Я ему вполне поверил, потому что дорога от города Спокэн до Москвы была просто ужасная. Шли первые числа декабря, а шоссе было тут и там покрыто снегом и льдом. Только изредка удавалось ехать быстрее 60 километров... Местные достопримечательности таковы. Джазовый фестиваль, спонсируемый знаменитым джазистом - москвичом Лайонелом Хэмптоном. Газета "Moscow/Pullman Daily News" тиражом 8 тысяч экземпляров. Главный редактор - самый известный индейский журналист Марк Трахант из племени шошони (а жена его, кстати, навахо). Интересно, что Трахант - один из немногих москвичей, кто не ходит на оленью охоту: - Надоело! В детстве я их столько настрелял... Точно так же не охотится на оленей и мэр Москвы Пол Агидиус: он предпочитает лосей как дичь более крупную и ему по рангу соответствующую. Редко когда газете удается отличиться и получить достойное событие... Вот разве что в девяносто пятом было в Москве сильное наводнение, река Парадиз вышла из берегов и затопила город, передвигаться по улицам можно было только на лодках! Поскольку с происшествиями в городе негусто, газете приходится освещать проблемы высшего образования. А самое громкое преступление, о котором довелось писать местным репортерам, - это ограбление магазина. Грабитель экспроприировал 6 банок пива, 109 долларов и свежий номер здешней газеты... Так вот грабителя поймали, дали 30 лет (он до этого еще чего-то натворил), а теперь он сбежал из тюрьмы. А наиболее интересное событие в истории Москвы таково: во время вьетнамской войны один здешний студент спалил центр подготовки офицеров запаса и сбежал за границу. Его не поймали! И они тоже в своей Москве боролись за мир, как в большой. Про этого воинствующего пацифиста мне рассказал местный журналист Грегори Бартон. Он, кстати, себя причисляет к прослойке, которую называет "пасторальная интеллигенция". Москвичи штата Айдахо помнят настоящего москвича из нашей русской Москвы. В 1987-м здесь на стажировке был Егор Яковлев, в то время главный редактор "Московских новостей". Ну вот, посещена последняя на пути этого импровизированного автопробега Москва. Маленькая, уютная, безвестная. И самое главное, совсем молоденькая. После этих всего-то 150-летних Москв чувствуешь себя в русской столице почти римлянином, жителем Вечного города.  * ЧАСТЬ II. КАКАЯ ОНА, MOSCOW? Глава 5. КАК УСТРОИТЬСЯ В АМЕРИКАНСКОЙ МОСКВЕ И вот объезжал я все эти Москвы до тех пор, пока не надоело. Хотя я и дальше бы ездил, если б сразу не положил глаз на одну Москву, ту, что в Пенсильвании. Она была лучше всех хотя бы тем, что оказалась ближе всех к русской Москве: 110 миль (около 180 км) до города Нью-Йорк, который сам по себе тоже представляет интерес, а оттуда прямым рейсом до "Шереметьева-2". Жить в ту Москву я поехал после своего автопробега. Черным морозным вечером приехал я автобусом, преодолев расстояние в 110 миль, из Нью-Йорка в город Скрэнтон. Дальше дороги как не было: до такого захолустья, как Москва, общественный транспорт не ходит. И оставшиеся 12 миль надо было преодолевать на подручных транспортных средствах. Выхожу я из дверей автостанции на улицу... Называется Lakawanna Avenue, в честь графства, центром которого и считается Скрэнтон (бывшая столица угольного бассейна, пришедшая в упадок). Там фонари горят, светофоры щелкают, машины куда-то едут. Чего проще - поднял руку, остановил частника, обсудил, куда и почем ехать, подумаете вы. Но там ведь никто не занимается нелегальным извозом! (Эмигрантский Брайтон-Бич не в счет). Одиноко, холодно, беспросветно... И вдруг - о чудо! - едет настоящее такси! Я его, разумеется, тормознул. Бросил свои сумки в багажник. - Куда едем, сэр? - В Москву! - А как проехать, знаете? - Минуточку... Один из нас ведь таксист, верно? - Но я никогда туда не ездил! Туда вообще никто не ездит! - И никто оттуда не возвращается? Мы помолчали. - Кажется, 307-я дорога там где-то рядом проходит... - вспоминаю я. - Поехали, по пути спросим... И точно, тронулись, спросили и в итоге добрались до Москвы. Вот в ней мотель "Wardell Rest". По тогдашним моим сведениям, то есть со слов мэра, это было единственное заведение, которое пускало постояльцев. (Позже выяснилось, что есть еще одно, "Market Street Inn", в котором, впрочем, никогда нет свободных мест.) - Постой, - говорю таксисту. - Ты так сразу не уезжай. Не бросай меня... Окна, смотрю, темные, может, тут и нет никого... Я сейчас пойду постучусь, а ты подожди тут, ладно? Вдруг обратно в город придется ехать... Но бабушка Марион, хозяйка мотеля, была на посту - просто уже спать легла; а чего делать долгими зимними вечерами в горной деревне? Я ее своим стуком разбудил, и она страшно удивилась, что нашелся постоялец! Мотель-то был совершенно пустой, на обоих этажах - никого. Меня, она, разумеется, пустила за 25 долларов в сутки. Мы оба были ужасно рады: я - что вроде пристроился в Москве, она - что в ее старой скучной жизни появился смысл: настоящий живой постоялец! От мотеля бабушки Марион веяло чем-то родным. В том смысле что это была типичная гостиница, как будто перенесенная из российского бедного райцентра. То есть комнатка с двумя дряхлыми железными кроватями, шаткий стул и скупой убогий столик. И больше ничего! Ни телефона, ни телевизора. А удобства где? Ну разумеется, в коридоре. Немало я ездил по ихней Америке, но такого еще не видел. Уж в таких глухих местах ночевал в таких бедных мотелях, что даже слеза наворачивалась от жалости к хозяевам - но уж телевизор-то обязательно, как так, Америка все же. И санузел совмещенный - это как здрасьте. И вдруг такой заповедник... Бабушка мне потом рассказывала, что до войны у нее в мотеле обыкновенно жили холостые учителя, которые тут же и столовались (сколько ж самой-то ей лет?...). И их условия вполне устраивали! Так, мамаша, что ж - 60 лет не в счет? Пошел я, однако, пройтись по Москве, перекусить, а может, даже и отметить начало экспедиции... Иду, иду, утопая в снегу за отсутствием тротуаров, и вот вижу - бар... Зашел. Тепло, полумрак, музыка, человека три сидят за стойками при пиве. Выпил и я пива. Съел крекеров - больше ничего не подавали. И поплелся по снегу обратно к бабушке, в скупой свой мотель. Зашел в комнатенку, сел на кровать и захотел заплакать. Какой все-таки, думал я, ужас! И это называется - жить в Америке! Зачем же я сюда приехал? А там, на далекой замечательной родине, как раз макароны дают... Милый дедушка Константин Макарыч, забери меня отсюда! Но нет, шалишь! Отступать некуда - за нами Москва. Ну да ничего, освоился ведь! Ко всему человек привыкает - даже к Америке. Взял я напрокат автомобиль, и сразу жизнь стала веселей: пешеход там людям непонятен и чужд, и тротуаров на него не наготовлено. И главный супермаркет, где москвичи отовариваются, стоит вдали от жилья, километрах в шести от Москвы. Это же удобнее: там земля дешевле, и перекресток дорог вот он: покупатели по ним и подъезжают. Автомобиль, со страховкой, скромный такой, "шевролет кавальер" (на них сейчас избранные московские гаишники ездят), меньше уж не бывает - стоит в подмосковном rent-a-car 40 долларов в сутки. Ну что, пожил какое-то время у старушки. А после пошел снимать квартиру. Сдают-то их полно кругом, вокруг Москвы! Но мне-то нужно - в Москве... Пошел совещаться (а заодно и выпивать) к Джиму Кеноски, владельцу бара - он же всех там и все знает. И вот он нашел мне квартиру! В пяти минутах ходьбы от бара, что его как предпринимателя характеризует положительно. Хозяин там Рик Моттерс. У него своя маленькая фирма по земляным работам, ну и еще пара-тройка домов, каждый квартир по пять. Квартира интересная: сначала в ней, там, где у нас прихожая, располагается тесная, метров четыре квадратных, кухня. Открыл дверь, входишь - и пожалуйста: слева электроплита, справа мойка и стол разделочный. Удобно, правда? Ставишь не медля чайник и сковородку на плиту, а потом проходишь сапоги снимать и пальто. Их кухни коридорного типа попадаешь в комнату метров так двадцать пять. Проходишь ее всю, а там дверь. За дверью спальня, еще метров семнадцать, а из спальни как раз вход в санузел совмещенный. И всего 300 долларов в месяц. Конечно, в райцентре обошлось бы дешевле. Потому что там непрестижно: большой город, 80 тысяч населения, нравы не те и наркотики и извращения. А Москва все-таки загород; некий аналог Барвихи. Квартира, конечно, без мебели - меблированных здесь не бывает. Ну, пришлось покупать диван, стол и три стула - и еще телевизор. И вот настало время справлять новоселье... Гостей я назвал таких: Джимми Кеноски, как инициатора моего вселения в эту квартиру, и домохозяина Рика Моттерса. Волнующие моменты приготовлений: закупка закусок, а также выпивки. Дорогие мои гости посидели с полчаса, выпили по два пива (каждое 0,33 литра) и, сочтя свою миссию вполне выполненной, ушли, вежливо попрощавшись. А я остался один среди всех этих разделанных ветчин и откупоренных напитков... Новоселье закончилось, словно его и не бывало. Я потом всю зиму продержался на заготовленных запасах алкоголя. И задним числом, конечно, разобрался в происшедшем: не пьют они! За вечер 200 грамм водки (разумеется, если прилюдно) - и вы рискуете остаться без приглашения в приличное общество. Два пива: хорошо посидели. Одно пиво: ну, выпили с ребятами, с кем не бывает. Вот примеры. Ральф, единственный московский алкоголик, зарекомендовал себя тем, что иногда вечером уходит из бара домой, слегка пошатываясь. Считается, очень пьяный. Или вот такой страшный случай, рассказанный продавцом ближайшего к Москве винного магазина, что возле супермаркета "Bill's", на пересечении 435 и 502-го шоссе. Так вот он божился, что своими глазами видел, как один человек за вечер выпил бутылку виски и не умер! И не упал! А встал и... пошел домой. Ну, стал я жить-поживать... Первым делом, конечно, решил подключить электричество. Landlord дал телефончик электрокомпании, я позвонил, адрес продиктовал - включили. После уж задумал поставить телефон. Иду в бар, звоню в телефонную компанию "Bell Atlantic". - Спасибо, что позвонили в "Bell Atlantic"! - ответила мне сладким голосом незнакомая девушка. - Что вы, пожалуйста. - Вам телефон подключить? Очень хорошо. Тогда вы нам пришлите факсом ксерокопии вашего документа какого-нибудь и еще кредитной карточки. - А потом что? - Как что? Через три дня подключим, и все. А двадцать пять долларов, ну, за подключение, вы можете нам сразу чеком выслать, а нет, так потом мы вам счет выставим... Из бара иду в московский универсам, который скорее смахивает на сельпо: всего навалено по мелочи, а купить толком нечего. Но ксерокс там стоит, ксерь что хочешь, по 25 центов за страницу. Помню, когда я такую услугу впервые увидел в мире капитализма, при старом еще режиме, то весь внутренне содрогнулся, как скромный участник самиздата: какие возможности! Хоть прямо Солженицына ксерь... Отксерил - не Солженицына, а карточку "Столичного" - тут же рядом окошечко, там дама с факсом. Даешь ей доллар, и факс улетает в далекий "Bell Atlantic". Проходит три дня... Опять я из бара, из автомата - а он висит возле сортира, дверь хлопает, бачок унитазный журчит, телевизор с бейсболом орет, противно, конечно. - Спасибо, что позвонили в "Bell Atlantic"! - опять меня приветствуют влюбленным голосом. - Но только факс с изображением вашей кредитной карточки плохо читается. Там на карточке картинка прямо на цифрах, и получилось неразборчиво... Ну, еще раз отксерил, послал... Звоню снова: - Спасибо, что позвонили... - опять они меня благодарят, как пионеры одну партию за счастливое детство. - Но из-за этой карточки вы знаете что? Еще ждите три дня. Тут уж у меня совсем все из головы вылетело - и что телефон ставят всего-то за 25 долларов без очереди и без блата, и без взяток, и без Золотой Звезды... И что всего за шесть дней! И никуда ни ехать, ни идти не надо! Но я уж осерчал, что не за три дня ставят мне аппарат: - Вы что, понимаешь, там себе надумали! Издеваться? Бегать вам тут факсы слать, а еще "Атлантик"! Ну и так далее. Они там слушали, слушали... Послушав, стали извиняться. И благодарили, что я им позвонил и вот их по телефону, который мне еще не поставили, строю и увольняю. И пообещали постараться и завтра после обеда подключить. А подключили знаете когда? В обед подключили. В час дня, сняв в тридцатый раз трубку, уже слышал я волнующий непрерывный гудок, который мне прорубил окно в Евразию - слуховое окно. Ну и как стал я звонить... Назвонил. Счет выслали... А там много разного присылают - то счета, то рекламу, полный ящик каждый раз. Выкинуть все - а вдруг что нужное попадется? Так и лежит кипой, мешается. И вот сел я однажды осуществить важный звонок, в Россию, а мне там автоматический голос в трубке - после набора кода - и объясняет, что соединить меня не может... Я начал разбираться. - Спасибо, что позвонили в "Bell Atlantic"! - опять какая-то барышня-телефонистка нежным голосом говорит, как будто влюбилась в меня на расстоянии. - А мы вам вот toll-service, межгород то есть, отключили! За неуплату! - Да вы что там себе, понимаешь, позволяете?! Да у меня... - и так далее. - Спасибо, что позвонили в Bell Atlantic! - опять за свое она. - Вы как только уплатите, так мы вам сразу и включим, не волнуйтесь. В этот раз мне у них ничего оспорить не удалось. Пришел домой, перерыл кипу бумаг - и точно, и счет они присылали, и даже предупреждение: с такого-то числа отключим межгород, а с такого-то - и вообще все. К бумаге было примечание: что если в семье есть больной, то пусть его лечащий врач позвонит на станцию, и мы еще целый месяц вам ничего отключать не будем... Бюрократы, конечно, жуткие, что и говорить. Наши против них просто дети. Мне давно это эмигранты говорили, но я не верил, пока сам не убедился. А дело было так. Прихожу я однажды в Нью-Йорке в аэропорту в rent-a-car, машину брать. - А вы заказывали? - Нет. - Тогда не дадим. - Машин, что ли, нет? - Да полно машин, только без заказа у нас не положено выдавать. - Да ладно вам! - Ничего не ладно. - Ну так и что же мне делать? - Что, что. Вон же телефон висит на стене, бесплатный причем. Вот и позвоните по нему и закажите. Нам заказ сп