жнюю совместную продукцию всех четырех деревень. Конечно, доля Пурпурного составила половину этого количества. Но мало кто из ткачей обижался на это - без Пурпурного воздушной ткани не было бы вообще. И они знали, что получат за нее много больше, чем за старые сорта ткани. Одно время Пурпурный подумывал о конфискации всей ткани на строительство воздушной машины, но позволил отговорить себя от этой затеи. Если ткачи почувствуют, что работают только на Пурпурного, то станут нерадивы и беспечны. Если же они будут знать, что также работают на себя, то с каждым кусочком ткани будут обращаться как со своим собственным - каковой она и в самом деле может оказаться после распределения. Распределение производилось каждую вторую руку дней. Большинство мужчин получало достаточное количество ткани и для собственных нужд, и на продажу. Младшим ткачам, подмастерьям и ученикам, труд которых считался незначительным вкладом в производство даже одного куска ткани, их доля выплачивалась волшебными символами. Накопивший три штуки мог обменять их на один кусок ткани. То, что ткань очень ценная - секретом не было. Вскоре возможность носить накидку, из воздушной ткани стало знаком высокого положения, и материал пользовался большим спросом. Некоторые мужчины - главные ткачи в своих деревнях, стали одевать в воздушную ткань даже своих жен, чтобы подчеркнуть этим собственную значимость. Но мы достаточно быстро положили этому конец. Не из-за того, что они не имели право демонстрировать свое богатство. Для этой цели они не должны были использовать своих жен. Женщины оказались достаточно горды, что уже доказала история с их именами. Мы вовсе не хотели, чтобы они жаловались, будто Мисс такая-то носит воздушную ткань, так почему и другие не могут носить ее тоже? Мы быстренько подавили эту тенденцию. Тогда наказанные ткачи стали наряжаться в эту ткань сами, напяливая ее на себя столько, сколько могли. Но через несколько дней и это прекратилось. Все еще продолжался болотный сезон - сезон пота. Случился еще один инцидент. У нас произошла кража. Оба виновника были младшими ткачами - почти мальчишки - и обоим не давали покоя огромные запасы воздушной ткани Пурпурного. Они были родом из другой деревни острова и не вполне понимали важность проекта летающей машины. Сюда они пришли только ради работы и чудесной новой ткани. Она притягивала их необыкновенно. Но являясь подмастерьями, плату они получали не материей, а только волшебными символами и горько страдали из-за этого. Большинство ткачей не нуждалась в воздухонепроницаемой ткани и брали ее такой, какой она выходила из ткацкой машины. После окунания в кровь домашнего дерева нити остановились очень гладкими. Ткань обладала изумительной ровностью. Создавалось впечатление накрахмаленности. Для Пурпурного ткань откладывалась в сторону для последней обработки. Ее предстояло окунать снова, на этот раз в склеивающий раствор. Как раз эта груда подготовленной ткани и соблазнила мальчишек. Их поймали, конечно. Хотя это произошло далеко за полночь и большинство людей спало. Красное солнце стояло на западе еще достаточно высоко. Пурпурный, привычки спать у которого не были похожи на наши, приветствовал их, в чем фактически грубо ошибался, потому что их руки были заняты украденной тканью. Мальчишки тоже допустили ошибку, побежав к ткацким полям. Пурпурный со всех ног ринулся за ними, вопя: - Стойте, воры! Стойте! Ночные ткачи не знали этого слова. Но они увидели двух бегущих парней и кричащего, гонящегося за ними волшебника. Они поняли, что здесь что-то не так, перехватили беглецов и держали их до прихода волшебника. На голубом рассвете мы собрали совет: на который были допущены волшебники, главные ткачи и пять Глав деревень, включая Гортина и меня. - Не знаю, как они надеялись отделаться, - доверительно спросил у меня Пурпурный. - Какое у вас наказание за... - он казалось, подбирал нужное слово... - за такое преступление? - А каким должно быть наказание? У нас раньше такого не случалось. Я даже не знаю, что мы можем решить. Пурпурный выглядел удивленным. Он словно бы хотел что-то сказать, но тут началось слушание дела. Я говорил мало. Решать предстояло не мне, а Главе той деревни, откуда родом мальчишки. Парни стояли и дрожали. Они были примерно того же возраста, что мои Орбур и Вилвил. Главы спорили все утро. Не было прецедента, не было примера для решения. В конце концов именно Шуга решил вопрос. Он сердито вышел в центр круга. - Эти юнцы совершили кражу, - заявил он, воспользовавшись словом Пурпурного. - Пурпурный говорит, что есть такой поступок там, откуда он прибыл. Лично я рассматриваю это как проявление глупости - брать что-либо у волшебника крайне опасно. Его слова встретили приглушенное одобрительное бормотание. Шуга продолжал: - Очевидно, раз взятая собственность принадлежит волшебнику, то это вопрос не для Глав. Это вопрос волшебников. И на этот раз Главы горячо заспорили. Шуга задел их за живое. - Эти двое воришек хотели взять воздушную ткань, - сказал Шуга, направляясь к юнцам. Они отпрянули от него назад. - Поэтому я предлагаю, чтобы наказание равнялось поступку... Я говорю - мы дадим им воздушную ткань. С этими словами он развернул огромные свертки, которые мальчишки стащили у Пурпурного. Получились длинные полосы, первые полотнища сшитые для воздушной машины. - Заверните их в ткань, - скомандовал Шуга. - Э-э, подождите немного... - начал Пурпурный. Шуга не обратил на него внимания. Главные ткачи подтащили мальчишек и заставили их лечь на землю, прямо на воздушную ткань. - Заворачивайте, - приказал Шуга. - Плотно! Плотно их заворачивайте! Ткачи так и сделали. - Но... Шуга, - запротестовал Пурпурный. - Они же ведь задохнуться. - Не знаю такого слова, - отрезал Шуга, не отрывая взгляда от дергающихся под массой ткани тел. - Это означает, что они будут лишены кислорода. Шуга бросил на него взгляд. Он может быть и вспомнил это слово, но что из того? Кислород - это газ, который Пурпурный отбрасывал, добывая из воды водород. - Прекрасно, - ответил Шуга, - пусть задохнутся. - Не надо так говорить, - попросил Пурпурный. Он стал совсем бледным. Шуга с гримасой отвернулся и пошел прочь. Пурпурный издал горлом странный звук. Я думал, он пойдет за Шугой, но он не пошел. Теперь мальчишки были завернуты в ткань полностью. Они напоминали гигантские жалящие лучинки, длинные, коричневые и бесформенные. - Мы оставим их здесь до следующего подъема голубого солнца, - постановил Шуга. - Оставьте человека проследить, чтобы никто не подходил сюда. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Когда мальчишек развернули, они были мертвы и даже окоченели. Даже Шуга был потрясен. - Никак не ожидал... - он медленно покачал головой. - Так вот что означает задохнуться! - Он потрогал тела. - Должно быть очень сильное заклинание. Посмотрите, на них не видно никаких следов? Мы посмотрели. Лица их стали темными и холодными. Языки высунулись, глаза изумленно таращились. Но на них не было ни единой царапины. Когда мы рассказали об этом Пурпурному, он болезненно застонал - но так, как будто ожидал этого исхода. Он спустился на поляну, чтобы осмотреть все самому. - Я не должен был этого допустить, - бормотал он по дороге. - Надо было его остановить. Увидев их застывшие тела, он отшатнулся, опустился на бревно, закрыл лицо руками и зарыдал. Даже Вилвил и Орбур отодвинулись от него. Затем появились отцы мальчиков. Их вызвали с другой стороны острова, и они потратили почти день на дорогу. Когда они поняли, что случилось, то тоже начали рыдать. Они шли принять участие в наказании, а не в траурной церемонии. Да и сам я чувствовал себя странно, опустошенно, как-то с неприятным чувством потери. Гостин свернул украденную ткань, обращаясь с ней с повышенной почтительностью, и протянул Пурпурному. Тот поднял голову, поглядел на сверток и, подавшись назад, покачал головой. - Убери ее, убери! В конце концов мы похоронили в ней мальчишек. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Потом я отыскал Пурпурного одного. Он угрюмо сидел на раме незаконченной воздушной машины. Он посмотрел на меня. - Я же говорил, что они задохнуться. Им не хватит кислорода. - Проклятье твоему ненужному газу! Им не хватило воздуха, Пурпурный. Твоя воздушная ткань не пропускает воздух, так же как и газ. - Да, конечно, - озадаченно согласился Пурпурный. - Так ты знал! Ты знал! - дико закричал я. - Ты знал, что они умрут? Если бы ты заставил Шугу слушать... или сказал бы мне! Мальчишки не сделали ничего особенного. - Прекрати, - простонал он. - Ты позволил им умереть, Пурпурный. Из-за такой малости?! - Но это в обычае многих диких племен, - сказал он. Запнулся и глянул на меня. - Дикие племена, - повторил я. - Ты думаешь... Ты считаешь нас дикими? - Нет...нет...Лэнт... Я... - забубнил он. - Я думал, что... Я никогда не видел как у вас наказывают. И не знал, какой будет ваша кара. Я считал, что Шуга понимает, что делает. Я... я... Мне очень горько, Лэнт... Я не знал... - Он закрыл лицо. А я неожиданно успокоился. У Пурпурного не было никакого опыта общения с нами. Нам следовало признавать его таким, какой он есть, так как и он воспринимал нас такими, какими мы были. Я спросил: - Там, откуда ты пришел, за воровство убивают? Он покачал головой. - Это ни к чему. Если кто-нибудь совершает тяжкое преступление, то наши... наши советники могут так воздействовать на виновного... на его душу... что он никогда не сможет больше совершить подобное преступление. Я был поражен. - Это мощное заклинание. - И сильная угроза, - сказал Пурпурный. - Убийца после такого наказания не сможет защитить ни себя, ни свою собственность, ни даже своего ребенка. Перестроенный вор не сможет без разрешения воспользоваться даже водой, если даже горит дом. Но Лэнт, я не понимаю - неужели воровство у вас такая редкость? Мальчики взяли вещь, которая им не принадлежит. Они ее не заработали, не изготовили, не выменяли. Разве это привычное для вас поведение? - Мы о таком не слышали, Пурпурный. Это у нас впервые. - Но... - он казалось, подбирал слова. - Как ты называешь, когда один берет хлеб у другого? - Голод. Пурпурный заволновался. - Хорошо, а что ты будешь делать, если кто-то возьмет твои костяные изделия? - Без платы? Пойду и отберу их назад. Ему их не спрятать. Ни один мастер по кости не работает точно так же, как я. Даже мне никогда не сделать двух одинаковых предметов... кроме зубьев для станков, пожалуй... - Тогда необработанная кость - у тебя большие запасы необработанной сырой кости. Что если кто-то ее заберет? - А зачем? Зачем она ему нужна? Ее может использовать только другой резчик. Я бы их всех знал. Пошел бы и отобрал назад. - Но это абсурдно, Лэнт. Наверняка можно найти что-то такое, что вор может украсть. Секреты! - радостно воскликнул Пурпурный. - Леста трясется над своими ткацкими станками, как мать над ребенком. - Но если кто-то украдет у него секреты, у Лесты они все равно останутся. Он все равно сможет изготовлять свою ткань, хотя это уже смогут делать и другие ткачи. Никто не сможет украсть пищи больше, чем сможет съесть, прежде чем она испортится. Никто не сможет украсть дом или что-то еще такое тяжелое, чего он не способен поднять. Никто не сможет украсть инструменты - инструменты нужны только специалисту, другому человеку придется прежде овладеть профессией. Никто не может украсть положение в обществе или репутацию... - Но... - Никто не сможет украсть что-то такое, что легко узнать. Фактически единственная вещь, которую можно украсть, это вещь, выглядевшая точно также, как огромное множество точно таких же вещей. - Пока я говорил, мой мозг напряженно работал. И я начал понимать недоумение Пурпурного. Вещи, которые выглядят точно так же как и другие вещи. Ткань или волшебные символы, или зерно... Пурпурный был поражен. - Да. Ты прав! - Ткань и волшебные символы. Да, до твоего появления никто не мог украсть достаточно ткани, чтобы это окупало риск. А кто-нибудь мог украсть услуги волшебника? Сама эта мысль была нелепицей, пока не пришел ты, Пурпурный. Пурпурный ошеломленно произнес: - Я изобрел новое преступление! - Поздравляю, - ответил я и покинул его. ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Поиски волокнистых растений и диких домашних деревьев распространились даже до дальних холмов. Четыре бригады каждое голубое утро покидали деревню и отправлялись на поиски сырья. И они частенько даже не возвращались и после того, как солнце исчезало за горизонтом. Но слишком часто они стали возвращаться с корзинами, наполненными наполовину. Волокнистые растения не представляли особой проблемы. Они росли быстро. Торговцы урожаем уже начали эксперименты, пытаясь выращивать их для ткачей. Успели проклюнуться молодые побеги и казалось, что мы разводим волокнистые растения уже давным-давно. Проблемой был сок домашних растений, который уже фактически задерживал нас. Мы оказались под угрозой остаться без домашних деревьев. Шуга освятил все деревья в населенном районе - кроме трех. Но и эти деревья почти высохли. Пурпурный боялся совсем истощить их из опасения совсем убить. Деревья уже начали сбрасывать листья. Дикие деревья еще оставались конечно, но препятствием к их использованию были те неимоверные усилия, которые требовались, чтобы доставить огромные глиняные сосуды с дальних холмов. Требовалось восемь мужчин, чтобы нести одну такую здоровенную и тяжелую емкость. Белис изготавливал их из дубовых стволов, обернутых воздушной тканью. Он также изготавливал емкости еще больших размеров, чтобы использовать их в качестве ванн. Они были сложены из тяжелого обожженного кирпича и производили превосходные впечатление. Но у нас не хватало крови домашних деревьев, чтобы их наполнить. А груды необработанной ткани продолжали между тем расти. Нам хватало сока только на пропитку нитей. Но не на вторичное пропитывание. На скале между тем каркас лодки обретал форму. Первый его вариант получился слишком тяжелым и был демонтирован. От него мальчики оставили только доску для киля. Вместо сосны они использовали бамбуковые стволы, связанные вместе и хитро сплетенные. В этом им помогал Шуга, хотя мы и редко его видели. В остальных случаях он был слишком занят благословением ткацкого производства и другими заклинаниями. Второй каркас лодки получился почти полностью бамбуковым. Но все-таки - это был только каркас. Мальчишки отказались от своего намерения сделать покрытие из дерева. Они решили использовать воздушную ткань. Получалось, что из нее можно из готовить корпус целиком, если сложить ее в несколько слоев и натянуть на бамбуковый остов. Там, где это было возможным, дерево заменялось на воздушную ткань. Позже, нанеся на нее кровь домашнего дерева в несколько слоев, ее предстояло улучшить, сделав водонепроницаемой. Как только мои сыновья додумались до этого, так сразу же отыскали множество способов, как сделать лодку максимально легкой. Вместо деревянных досок для сидения применялась все та же ткань, натянутая на простую раму. Мальчишки были в восторге от своей работы. Лодка будет воздухонепроницаемой, лодка будет крепкой и, что самое главное, она будет настолько легкой, что Пурпурному можно будет не волноваться насчет веса припасов. Единственная часть лодки, которую пришлось все же изготовить из древесины, оказался палубный настил, идущий под днищем. Я размышлял, а нельзя ли воздушную ткань приспособить еще для чего-либо. Например, не удастся ли применить ее для постройки гнезда, вместо того, чтобы оплетать стены волокнистыми растениями и лианами. Ведь можно просто обтянуть ее воздушной тканью. Это было бы и легче и быстрее. Дом получался бы более приличным и к тому же защищенным от дождя. Хм... или быть может удастся натянуть большой кусок ткани на жесткую раму и использовать ее для укрытия стада от дождя... или, скажем, перегородить ручей. Ткань, очевидно, потребуется многослойная, но не видно причины, почему бы это не могло получиться. Хм... Можно было бы завести большое количество воды в прудах, огороженных воздушной тканью. В землю она просачиваться не будет. А если закрыть тканью воздушную поверхность, то даже жадный Васк-Нотц не сможет ее украсть. Я был готов поспорить, что для этого материала найдется множество применений, о которых мы просто не думали. Не исключено, что я продешевил с Лестой. Ничего, можно пересмотреть условия нашей сделки, после того, как будет закончена летающая машина Пурпурного. Законченный каркас очень напоминал своими очертаниями лодку, но он был настолько легким, что его пришлось привязывать к скале, чтобы его не сбросил вниз ветер. Один человек мог сдвинуть его с места, а двое волочили его безо всякого труда. Килем служила отдельная сосновая доска, которую оставили от первой конструкции. Чтобы сделать киль более эффективным, его подвесили на нескольких хитроумных распорках из бамбука. После того, чтобы предохранить киль от поломки, а каркас лодки держать ровнее, мои мальчики построили для корпуса подставку. Теперь же они к подпоркам, которые должны были поддерживать выносные снасти, добавили перекладины. - Зачем перекладины? - спросил я. - А затем, - объяснил с довольной улыбкой Вилвил, - чтобы можно было добраться из лодки до воздушных толкателей. - Воздушный толкатель? Я не стал расспрашивать, что это такое. Я все узнаю в свое время, подумал я. Мальчики продолжали работать с выносными снастями. Скоро они начнут обтягивать каркас тканью. И тогда, единственным, что нас будет задерживать, это воздушные мешки. Дальше все зависело от решающих трех обстоятельств: Во-первых, мы нуждались в большом количестве ткани. А для этого требовались волокнистые растения и кровь домашнего дерева. Во-вторых, кровь домашнего дерева нам требовалась для того. чтобы повторно обрабатывать ткань, которая была уже готова. И в-третьих, необходим был другой способ разделять воду. Затея Пурпурного умерла. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ О батарее я узнал, когда пошел поговорить насчет крови домашнего дерева. Пурпурный сидел на бревне возле своего дома и вертел в руках плоскую округлую коробочку. По его виду можно было подумать, что он разглядывает собственную смерть. Я, ничего не говоря, присел рядом и ждал. - Она умерла, - сказал Пурпурный чуть погодя. - Как? - спросил я. - Ты морил ее голодом? Он показал вверх. Над его домом покачивались семь мешков воздушной ткани, размером с человека. Они тянулась прямо вверх, удерживаемые веревками. - Я экспериментировал, Лэнт... я запасал газ впрок. - Он махнул рукой на деревню. - Я не хочу, чтобы люди боялись воздушного корабля... Группа подростков промчалась мимо, и каждый волочил за собой привязанный за ниточку блестящий воздушный шарик. Мешки были размером с человеческую голову, может чуть больше. - Лишние лоскутья обработанный воздушной ткани, - пояснил Пурпурный. - Недостаточно плотные для моей лодки. Вот я и подумал, а если ребятишки смогут увидеть.. ну, если взрослые смогут увидеть, что даже дети смогут управлять заклинаниями... Я понял. Пурпурный запомнил наш ужас в ночь мятежа. Он решил извлечь из этого урок, продемонстрировав нам, что это более простое заклинание, чем мы думали. Теперь он горевал над своей батареей и печально поглаживал ее. - И нет способа каким бы ты сделал новую батарею? - Да ты не понимаешь о чем спрашиваешь! - воскликнул Пурпурный. - Вся моя цивилизация основана на том роде силы, что была заключена в батарее. Я... я не волшебник в той области, у меня нет должной выучки. Я лишь ученик чародея в понимании того, как дикие люди могут жить вместе. Я решил не обижаться на оскорбление. Поскольку было ясно, что Пурпурный не в себе. Я заставил его сесть и не позволял произнести ни слова, пока он не выпил чашку пива. Лицо его скривилось. - Я был идиотом, - признался он. - Ведь целых восемь месяцев я тратил электричество, чтобы бриться, когда оно мне дозарезу нужно для того, чтобы добраться домой. - А на что эти мешки? - Я указал на домашнее дерево. - Этих недостаточно. К тому же, когда мы закончим каркас лодки, они снова окажутся пустыми. Газ просачивается, Лэнт... Я протянул ему еще кружку пива. - Но ты наверняка сможешь сделать источник силы другого рода, чтобы разделить воду. - Нет, у нас нет инструментов, чтобы сделать инструменты, с помощью которых можно сделать этот прибор. - И больше нет ничего, что привело бы в действие летающее заклинание? - Горячий воздух. Горячий воздух легче холодного. Поэтому дым и поднимается. Все проклятье в том, что горячий воздух быстро становится холодным. Мы опустимся в море и там и останемся. Скорее всего, нам не удастся проникнуть далеко на север на мешках из горячего воздуха. Я опустился на бревно рядом с ним и влил в себя немного пива. - Но ведь наверняка должен быть какой-то способ, Пурпурный. Не так давно ты думал, что летающая лодка невозможна. Нельзя ли что-нибудь придумать с твоей батареей? Ведь был же когда-то первый источник электричества. Как он был сделан? Пурпурный поглядел на меня затуманенным взглядом. - Увы, Лэнт... Но его глаза внезапно сузились. - Подожди минутку... что-то я делал в школе... как-то было... вращающийся мотор, изготовленный из бумажных скрепок, медного провода, батареи и... Но... - Но у тебя нет бумажных скрепок? - Ну, это не проблема. Бумажные скрепки требовались только для зажима. - Но твоя батарея умерла... - Дело не в том. Тогда я использовал батарею, чтобы заставить двигаться вращающуюся секцию. Он возбужденно обхватил меня, и мы опрокинулись с бревна, а он даже не заметил этого. - Это будет работать точно также, но наоборот! Я могу перевернуть заклинание и заставить вращающуюся секцию заряжать мою батарею. Я успел подхватить кувшин с пивом, прежде чем пролилось слишком много. И сделал основательный глоток. - Ты хочешь сказать, что сумеешь восстановить ее силу? - Да! Да! Пурпурный начал было приплясывать, но вдруг остановился, выхватил у меня кувшин с пивом и отпил. - Я могу сделать столько электричества, сколько мне нужно, Лэнт... Я могу это сделать даже для тебя... - Ну, мне это ни к чему, Пурпурный. - Но это великая магия! Она сможет тебе помочь! Вот увидишь! А мне понадобиться всего немножко взять с собой... О, моя доброта. Вам придется поворачивать вращающуюся секцию руками, не так ли? Ладно, можно воспользоваться рукояткой... и зубчатыми колесами. Но может быть... мы сможем сделать передачу, и... Он неожиданно замолчал. - Нет, не получится. - Как? В чем дело? - Лэнт, это было так давно. А штука, которую я сделал была такая маленькая. Я не уверен, что смогу сделать это еще раз, и не знаю, сможет ли она давать достаточно электричества. Я налил ему еще немного пива и снова усадил на бревно. - Но ты собираешься попробовать, верно? - Конечно, - ответил Пурпурный. - Я должен... о, я смутно помню... - он поерзал на бревне рядом со мной. - Сделать воздушный корабль не так легко, как я думал. Кивком я подтвердил его мысль. - Прошло уже девять рук дней, как мы начали. Я думал, что займет совсем немного времени. А конца еще не видно. - Ага, - согласился он. Я сделал еще глоток, потом сказал: - Знаешь, у меня для тебя плохие новости. - Да? Какие? - Воздушной ткани больше не будет. Мы истощили все дикие домашние деревья. Ткачи могут изготавливать ткань, конечно, но если не пропитывать нити, ничего хорошего не будет. - Чудесно, - произнес он, хотя его тон давал понять, что думает он как раз наоборот. - Правда, это почти не имеет значения, поскольку мы не сможем сделать газ. Я налил еще пива. - Конечно, - сказал он, - у меня уже хватает воздушной ткани для небольшого летучего корабля... который мог бы нести меня одного. - Он немного помолчал, икнул и продолжал: - Если придется делать летающее заклинание с горячим воздухом, то я его сделаю. Только для того, чтобы Шуга не мог назвать меня лжецом. Я обещал. Он допил свою чашу и молча протянул мне, я наполнил ее. - Я бы продал все свои надежды на полет за кварту хорошего шотландского пива прямо сейчас. Ладно, если мы не можем больше брать сок от диких домашних деревьев, давай брать его от прирученных домашних деревьев. - Освященных домашних деревьев, - поправил я его. - Но осквернить домашнее дерево! Если ты попытаешься это сделать, то тебя уж наверняка сожгут. Вмешиваться насчет жен - это одно, а насчет домашних деревьев - совсем другое. - Мы не можем брать сок от освященных домашних деревьев, - повторил Пурпурный. Я встревожился. Лицо его раскраснелось. - Но мы можем сперва снять благословение. - Чепуха! - Почему? Шуга снял благословение ткацких богов других деревень. Шуга снял бла гословение с женских имен. Почему я не могу снять благословение с чего-нибудь? Он был прав. - А почему не можешь? - спросил я. - Потому что я не знаю заклинания, снимающие благословение, - ответил Пурпурный. - Никто не знает, - возразил я. - Заклинаний, снимающих благословение с домашних деревьев просто нет. В них никто и никогда не нуждался. - А я возьму и придумаю. Разве я не волшебник? - Конечно, - ответил я. - Лучший волшебник во всем этом спиральном рукаве и еще в двух соседних. Он опять понес тарабарщину. Что ему сейчас требовалось, так это еще одна чашка пива. И мне тоже. Мы потащились в верхнюю деревню и вскарабкались в мое гнездо. Я достал непочатый кувшин. Пурпурный сделал первый глоток. Где-то по дороге он потерял свою чашку и потому пил теперь прямо из горлышка. - Как же ты собираешься снимать благословение с домашних деревьев, - спросил я. Пурпурный оторвался от кувшина, поглядел на меня с упреком и пошатнулся. - Пойдем и посмотрим! Довольно неловко он выбрался из гнезда, и мы торопливо потопали через всю деревню к одному из самых больших домашних деревьев - гнезду Хинка Младшего. Пурпурный еще глотнул пива и задумчиво уставился на дерево. - Какому богу это дерево посвящено? - поинтересовался он. - Хм, дерево это... Хинка Младшего... Думаю, оно посвящено Поуму - Богу плодородия. У Хинка четырнадцать детей и все, кроме одного - девочки. - Ну-ну, - произнес Пурпурный. - Тогда мне следует снимать благословение зельем бесплодия, верно? Пиво, будучи алкогольным напитком, является средством очищающим. Да, в этом случае пивом можно пользоваться, чтобы что-то сделать бесплодным. Пиво должно входить в снимающее благословение заклинание. И, дай-ка подумать, надо еще использовать лепестки колючего растения, которое расцветает только раз в пятьдесят лет и еще... Он продолжал что-то в том же духе. Я отпил пива и пошел вместе с ним обратно к его гнезду. Пурпурный исчез в нем, еще что-то бормоча. Из двери гнезда посыпался град предметов и волшебных устройств. - Мусор! - прогремел голос Пурпурного. - Все это мусор... проклятье, не могу найти лепестки колючего растения... Можно его заменить? - А это не опасно? - Ты хочешь ждать пятьдесят лет? - Нет. - Я тоже. Заменяем. Немного погодя, он сам вывалился из гнезда, неловко приземлился на вершину внушительной кучи волшебных предметов, и начал заталкивать их в большой короб. - Мне ясно, Лэнт, что это дело надо еще исследовать. Давай вернемся в деревню и взглянем лишний раз на деревья. Мы еще раз обозрели дерево Хинка. Красное солнце стояло на западе. У нас осталось возможно час времени до голубого рассвета. - Это ночное или дневное заклинание? - спросил я. - Не знаю. Давай сделаем его утренним заклинанием. Пятичасовое утреннее заклинание. Он еще отпил пива. Кувшин был почти пуст. Пурпурный икнул и вытащил глиняную чашу. Он начал мешать в ней зелье, потом неожиданно изменил намерение и выплеснул содержимое на землю. Начал мешать другое, но тоже вылил - оно зашипело в луже первого. В конце концов он принялся ссыпать вместе порошки, понюхал смесь и поморщился. - Фу! Почти-почти. Это подойдет. Все, что теперь требуется, это... Он неожиданно выпрямился и объявил: - Меня приперло. Пурпурный подобрал накидку и огляделся в поисках кустов. Их здесь не оказалось. Пурпурный взглянул на чащу перед собой и пожал плечами. - А почему бы и нет? В чашу полилась горячая струя. - Пурпурный! - закричал я. - Это просто гениально... испорченная вода сделает заклинание вдвое сильнее... испорченная вода волшебника! Клянусь! Пурпурный скромно одернул накидку. - Ничего особенного, Лэнт. Это вышло естественно. - И потянулся за пивом, объясняя: - Позже мне еще понадобится. Он отпил, потом вернул пузырь мне. После чего осторожно поднял чашу с волшебным зельем. - Теперь осталось сделать только одно. Я опустил кувшин и спросил: - Что же? - Как что? Испытать заклинание, конечно! И он тотчас начал петь и приплясывать вокруг дерева Хинка. На втором круге он почти запутался в своей накидке, но, к счастью, распутался раньше, чем упал со своей чашей. Он быстро скинул накидку, снова поднял чашу и начал приплясывать вокруг дерева и петь. - Вот мы идем вокруг колючего растения, колючего растения... вот мы идем вокруг колючего растения в пять часов утра... Я подумывал, стоит ли ему говорить, что он снимает благословение не с колючего растения, а с домашнего дерева, когда Хинк неожиданно высунул голову из гнезда и заорал: - Это что еще за шум? Он сморщил нос. - И что это за ужасный запах? - Ничего особенного, - ответил Пурпурный и снова двинулся по кругу. - Иди спи дальше, Хинк. Мы просто снимаем благословение с твоего домашнего дерева. - Вы это что? - Хинк ощетинился и раздраженно выбрался наружу. - Успокойся, Хинк, - попросил я. - А пока выпей пива. Я тебе все объясню. Хинк вылил. И мы выпили. И мы рассказали ему, что у нас мало крови домашнего дерева, и как отчаянно нуждается в ней Пурпурный, чтобы покончить со своей летающей машиной и покинуть этот мир, и что он оказывает Пурпурному великую честь. Мы объяснили ему, что все это на день-два, а потом Шуга будет рад освятить его дерево заново. К тому времени, как мы кончили объяснять, Хинк был почти такой же пьяный, как и мы. Он только согласно кивал головой, когда Пурпурный снова схватил свою чашу и начал петь и плясать вокруг его дерева, брызгая на него зельем. Мы немножко понаблюдали и не смогли удержаться от смеха. Пурпурный закричал: - Хватит торчать и хохотать, помогите мне! Мы переглянулись и пожали плечами. Хинк сбросил накидку, в которую только что завернулся и присоединился н Пурпурному. Немного подождав, чтобы прикончить пиво, я сказал то же самое. Когда мы кончили снимать благословение с дерева Хинка, то обнаружили, что зелья еще осталось много. Поэтому мы направились к дереву Анга Рыбака и Сетевладельца. Анг тут же высунулся из своего гнезда и закричал: - Празднество? Подождите, и я с вами! Он почти мгновенно вылетел из гнезда, на ходу сбрасывая одежду, но Пурпурный вдруг перестал петь. - Нет, ничего не получится. Мы без пива. - Получится, получится! - закричал Анг. Он исчез в гнезде и тут же вернулся с полным кувшином. - Вот! Нельзя же прерывать праздник. Когда мы переплясали вокруг его дерева пять раз. Анг вдруг повернулся ко мне и спросил: - Кстати, Лэнт, а что мы празднуем? Я ему объяснил. - О! - только и выговорил он. - Раз этого хочет волшебник - значит все в порядке. Мы снова продолжали танцевать. Шум разбудил кое-кого из соседей и они присоединились к нам, конечно же с пивом. Мы сняли с их деревьев благословение и уже совсем было направились к моему гнезду, как вдруг зелье кончилось. - Пурпурный, это несправедливо. Ты снял благословение почти со всех деревьев, ты должен снять его и с моего. Мы наготовили еще зелья. На этот раз испорченной воды хватало у нас всех. Время было как раз перед восходом солнца. Мы могли видеть, как из-за горизонта появляется его бело-голубой диск, большинство мужчин деревни уже проснулись и жаждали присоединиться к очереди выливающей испорченную воду в горшки для зелья - теперь их было уже несколько. Вновь прибывающих мы отсылали назад за пузырями с пивом. Как только один кувшин пустел, другой, полный, появлялся. Казалось ниоткуда. Новоприбывшие несли и несли их. Жены нервозно выглядывали из гнезда. А мы уже были готовы продолжить пляски и пение. Мы танцевали и пели вокруг каждого дерева, которое нам попадалось, пока солнце не вспыхнуло на горизонте. Мы пели и танцевали при резком голубом свете, пока солнце не скрылось за облаками. И вдруг оказались среди яростной бури. - Ура! Заклинание получилось! Мы поскакали вниз со склона и стали плясать вокруг дерева Пурпурного с семью огромными воздушными мешками, повисшими над нами. - Боги рассердились! Боги рассердились! - пели мы. - Идет дождь! Все боги зарычали! Гром и молния раскололи небо. Теплые капли дождя приятно падали на наш обнаженный мех... А затем... Треск... яркий проблеск... наши волосы поднялись... послышался чудовищный кккррр-ммм-прр! И шар оранжевого пламени окутал мешки Пурпурного, дерево и все остальное. На мгновение я замер в оцепенении. Не зашли ли мы слишком далеко? Не собирается ли Элкин уничтожить и эту деревню? Но затем все кончилось. Воцарилась тишина. Только спокойный плеск водяных капель. ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ Когда я проснулся, уже сияло малиновое солнце. Надо мной стоял Шуга и тоже сиял. - Шуга, - пробормотал я и застонал. Звук моего голоса ранил мое левое ухо. - Лэнт, - проговорил он. Звук его голоса ранил мое правое ухо. - Шуга, - сказал я. - Надеюсь ты помнишь смысл своего танца сегодняшним утром? - Не моего танца, не моего! - Я приподнялся на одной руке. - Это танец Пурпурного. Он снял благословение с некоторых домашних деревьев, чтобы можно было использовать их кровь. - Он... что? - Шуга, - пролепетал я. - Не кричи так. Он сделал это ненадолго. Ты можешь освятить их заново. - Я могу что...? - Ты можешь освятить их заново, как только мы возьмем немного их крови. - Когда? - воскликнул он. Я поморщился. - Мне надо благословлять ткань, мне надо благословлять раму летающей лодки, мне надо благословлять нити, а теперь еще и гнезда. Где я возьму время? - Ты найдешь его Шуга. Мы сняли благословение не с такого уж большого числа деревьев. - А с какого? - М-м, их немного. - Так сколько это "немного"? - Гм, дай прикинуть... Это были деревья Огна, Хинка, Вифа, Тетта, Голдина и... м-м... м... - Продолжай, дырявая башка! Вспоминай! - Я вспомню, Шуга, я вспомню. Не подгоняй меня... Я помню, мы сняли благословение с моего дерева, и, кажется, с дерева Пурпурного... но я думаю, нам не следует беспокоится насчет дерева Пурпурного. После того, как мы сняли с него благословение, там почти ничего не осталось. И я думаю, с дерева Снарга, хотя нет... или, может быть... - Лэнт, ты... если ты не вспомнишь, мне придется переосвящать каждое дерево в деревне! - М-м, я уверен, Шуга, я вспомню. Дай мне только время. ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ Шуга собирался освящать заново каждое дерево в деревне. Но мы не могли пойти на это. Это означало, что со всей остальной работой придется подождать, пока он не найдет время благословить ее. И мы решили просто раздать хозяевам деревьев волшебные символы, с тем, чтобы потом Шуга смог их отработать. Подобно символам Пурпурного они обещали заклинания в будущем, с которым Шуга мог бы расплатиться позднее. - Гм-м, - произнес он, поглядывая на деревню. Было ясно, что идея ему не понравилась. - Ладно, но все-таки мне хотелось бы знать... Намерен ли ты признаться, как вы с Пурпурным накладывали заклинания? - Ну, все это так смутно... Я помню мы пели, танцевали и было очень весело. Пурпурный пел что-то вроде: "идет дождь, он льет, все боги зарычали..." - Могу представить... - Ах, да, он еще пел: "вот мы идем вокруг колючего растения..." - Он превратил колючее растение в домашнее дерево или наоборот? - Только символически, Шуга... - Только символически? - Шуга застонал. - Конечно, только символически. Каким образом можно превращать домашние деревья в колючие растения? - Ладно, - он вздохнул, - займемся делами. ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ Сбор сока уже начался, когда я направился в нижнюю деревню. Белису Горшечнику предстояло потрудиться, чтобы нам было в чем хранить кровь домашнего дерева - мы не собирались истощать их еще раз. Когда я рассказал ему в чем дело, тот пришел в восторг. Это означало большой заказ, и он принялся подпрыгивать и напевать: - О, отлично, отлично... О, волшебные символы... Я пожал плечами и покинул его. Голова все еще болела. Я пошел к реке, надо было переговорить с Пурпурным. Но я не мог найти даже того места, где он работал. Вокруг почерневшего ствола его домашнего дерева уже плескались буруны. Половина нижней деревни уже ушла под воду. Река далеко вышла из берегов. Семьи из нижней деревни уже начали перебираться на холм, чтобы занять домашние деревья, которые мы для них заранее приготовили. Но я и не представлял, что вода может прибывать с такой скоростью. Ведь прошло совсем немного времени с тех пор как я был здесь. Пурпурного я отыскал у Френа Кузнеца. Оба были поглощены работой с деревом и металлом. Я не мог вникать в то, чем они занимаются, но казалось, невероятным, чтобы Френ, личность самая приземленная, стал работать над волшебным устройством. Когда я намекнул про это, Френ только зарычал. Пурпурный ответил: - Я нуждаюсь в его искусстве, Лэнт. Он - единственный человек, который может сделать то, что мне нужно. У нас есть медный провод, теперь надо найти способ, как его изолировать. - Изолировать? Пурпурный, я бы просил тебя говорить, как человек. - Это означает, поймать магию в провод, таким образом она не сможет сделать короткое замыкание. Я могу закрутить его спиралью, но если нитки сомкнутся... Я думаю, может покрыть его слоем сока? - Теперь у нас много крови домашнего дерева, Пурпурный. В верхней деревне уже работают бригады сборщиков. С деревьев, с которых мы сняли благословение... - Помню, я помню! - Пурпурный коснулся своей головы. - О, голова у меня, ты не поверишь... Я вполне верил, но перешел к более насущным делам. Я сказал: - Твое дерево было уничтожено ночью, Пурпурный. - Это не имеет значения. Найдется другое... - Но твоя батарея... Он подбросил ее вверх и сказал: - В безопасности. Я всегда ношу ее с собой. - Ты придумал способ восстановить ее силу? - Как раз над этим я сейчас работаю. - Он указал на устройство на верстаке Френа. - Это только модель. Но когда у Френа будет больше медного провода, мы построим настоящую установку. Мы должны еще обмотать настоящую установку, вот эти две железные стойки, медным проводом. А потом мы вставим между ними длинный цилиндр из железа, так, чтобы он мог вращаться между двумя стойками. Нам придется и его тоже обмотать проводом, намотать столько, сколько влезет. Затем нам придется протянуть провод, длиной с полмили... - Полмили? Это плата за обучение работе по металлу? - В твоей старой деревне может так и было, - фыркнул Френ. - Здесь металла намного больше. - Кром