чезли, и злорадно посмеивались. Когда надежда на возвращение Винтика и Шпунтика совсем пропала, в конце улицы показалась машина. Она с шипением и треском прокатилась по улице. Малышки бросили работу и помчались за ней. Кисонька и Ласточка бежали впереди всех и кричали: -- Винтик и Шпунтик вернулись! Винтик и Шпунтик вернулись! -- Потом они остановились и сказали: -- Тише! Не надо бежать за машиной. Мы можем показать малышам плохой пример. Когда малышки подошли к гаражу, то увидели, что, кроме Винтика и Шпунтика, приехал Бублик. -- А это кто? -- сказала возмущенно Кисонька. -- Это, кажется, змеевский Бублик? Вы зачем, Бублик, приехали? Мы вас не приглашали. -- Подумаешь! -- ответил Бублик. -- Очень мне нужно ваше приглашение! -- Вот вам и "подумаешь"! -- сказала Ласточка. -- Мы к вам не ходим, и вы не ходите к нам. -- А вы ходите. Чего там! Мы ведь не гоним вас. -- Как так не гоните? Сами пригласили на елку, а потом давай снежками бросаться! -- Что ж тут такого? Мы просто хотели поиграть с вами в снежки. Вам тоже надо было бросать в нас снежками. -- Вы должны были понимать, что малышки не любят руками снег брать. -- Ну, ошиблись маленечко, -- пожал Бублик плечами. -- Недоучли, что вы распустите нюни и обидитесь на всю жизнь. -- Нет, это вы обиделись на всю жизнь! Зачем к нам Гвоздика подослали? Знаете небось, чего он здесь натворил? -- За Гвоздика мы не отвечаем, -- ответил Бублик. -- Он и у нас невесть что вытворяет. Мы с ним бьемся -- никак перевоспитать не можем. Мы его к вам не подсылали. Он у вас тут по собственной инициативе работал. -- "Работал"! -- фыркнула Кисонька. -- Он это называет работой! Нет, теперь мы не водимся с вами. Мы в вас не нуждаемся. У нас теперь свои малыши есть. -- Ну и я не вожусь с вами. Мне на вас -- тьфу! Я просто привез Винтика и Шпунтика, а теперь сяду в машину и уеду обратно. Бублик рассердился и отошел в сторону. Но он не уехал. Увидев, что Винтик и Шпунтик начали починять машину, он принялся им помогать. Такой уж компанейский характер у каждого шофера. Если шофер увидит, что кто-нибудь починяет машину, он обязательно подойдет и тоже начнет что-нибудь ковырять, подвинчивать болт или гайку, или просто станет давать советы. Втроем они провозились до поздней ночи, но все-таки не успели починить машину, так как ремонт требовался очень большой. Глава двадцать вторая. ЧУДЕСА МЕХАНИЗАЦИИ На следующее утро Синеглазка пришла в больницу и рассказала Медунице, что выписанные малыши не дерутся на улицах, а, наоборот, ведут себя примерно и даже помогают малышкам убирать яблоки. Медуница сказала: -- Это хорошо, что вы нашли малышам подходящее занятие. Я попрошу вас включить в работу Небоську и Растеряйку, которые выписываются сегодня. -- Нельзя ли выписать еще кого-нибудь, -- попросила Синеглазка. -- Жалко держать малышей взаперти, когда для них есть такая интересная работа. -- Я ведь вчера выписала вне очереди Авоську и Торопыжку, -- ответила Медуница. -- Разве вам мало? -- Мало. -- Ну что ж, можно выписать Молчуна. Он очень смирный и не надоедал мне никакими просьбами. -- А еще кого? Медуница надела очки и заглянула в список. -- Можно выписать Пончика и Сиропчика. Они тоже смирные. Хотя, признаться по правде. Пончика не следовало бы выписывать за то, что он ест много сладкого. Мне еще не удалось отучить его от этой дурной привычки. И главное, если бы он только ел! Но он набивает себе все карманы сладостями и даже под подушку прячет. Ну ничего, может быть, на свежем воздухе его аппетит поуменьшится. А Сиропчика тоже следовало бы подержать здесь в наказание за то, что пьет слишком много газированной воды с сиропом. Однако придется их выписать -- за то, что они были со мной вежливы. Медуница снова стала просматривать список. -- Пульку еще рано выписывать, -- сказала она, -- у него еще не зажила нога. Пулька у нас настоящий больной. -- А Ворчуна? -- спросила Синеглазка. -- Нет, нет, -- воскликнула Медуница. -- Этот Ворчун такой неприятный субъект! Он вечно ворчит, вечно чем-нибудь недоволен. Он, знаете ли, всем на нервы действует. Пусть сидит здесь -- за то, что такой несообразный, хотя, признаться по совести, я бы с удовольствием избавилась от него и от этого несносного Пилюлькина, который неизвестно с какой стати считает себя врачом и постоянно пытается доказать мне, что у меня неправильные методы лечения. Это у меня-то! Вы подумайте! -- Так выпишите их обоих, чтоб не надоедали вам, -- предложила Синеглазка. -- Ах, что вы! Ни за что на свете! Вы знаете, дорогая, что сказал мне недавно этот гадкий Пилюлькин? Он сказал, что я больных не вылечиваю, а, наоборот, здоровых могу сделать больными. Какое невежество! Нет, я его продержу здесь точно до положенного срока. Раньше он отсюда не выйдет. И Ворчун тоже. Таким образом, Синеглазка добилась, чтобы, кроме Небоськи и Растеряйки, из больницы выписали Молчуна, Пончика и Сиропчика. В больнице остались Пулька, Ворчун и Пилюлькин. Пулька молча терпел такую несправедливость, так как нога у него все еще болела, но Ворчун и Пилюлькин готовы были рвать на себе волосы от досады и сказали, что если к вечеру их не выпишут, то они устроят побег. Винтик, Шпунтик и Бублик проснулись ни свет ни заря и снова принялись за починку автомобиля. Солнце было уже высоко, когда машина наконец зафыркала и мотор начал работать. Трое друзей решили устроить пробную поездку. Поколесив вокруг дома и подняв тучу пыли, они выехали за ворота и помчались по улице. Скоро они увидели малышек, которые занимались уборкой фруктов. На яблоне сидели Торопыжка, Растеряйка и Авоська с Небоськой. Рядом на груше трудились Гусля, Молчун и Стрекоза. Малышки старательно катали во всех направлениях яблоки. Незнайка бегал среди работающих и с упоением командовал: -- Пять душ туда, пять душ сюда! Хватайте это яблоко, катите его! Осади назад, чтоб вы лопнули, -- здесь сейчас упадет груша! А вы там, сверху, предупреждайте! Ррразойдись, а то я за себя не отвечаю! Все это можно было делать без шума, но Незнайке казалось, что если он перестанет шуметь, то вся работа остановится. Сиропчик и Пончик тоже трудились. Они катили грушу, но груша не хотела катиться туда, куда нужно, а катилась, куда вовсе не нужно. Каждый знает, что форма у груши совсем не такая, как у яблока, и если ее толкать, то она будет кататься на одном месте, по кругу. К тому же груша была очень мягкая. При падении с дерева она примялась, а Сиропчик и Пончик, катая, совсем истолкли ей бока. В результате они с ног до головы измазались сладким соком и все время облизывали руки. -- А вы что там с грушей вертитесь на одном месте? Всю грушу измяли! -- кричал на них Незнайка. -- Или вы, может быть, решили из нее сироп добывать? Я вам покажу С1фоп! Остановив автомобиль, Винтик и Шпунтик смотрели на эту картину. -- Эй, Незнайка! -- закричал Винтик. -- А почему у вас механизации нет? -- Да ну вас! -- отмахнулся Незнайка. -- Тут от яблок некуда деваться, а им еще механизацию подавай!.. Где я вам возьму механизацию? -- А вот одна машина уже есть, -- ответил Бублик. -- Разве машина -- механизация? -- Конечно, механизация. Будем яблоки и груши на машине возить. -- Есть! -- воскликнул Незнайка. -- Придумал! Ну-ка, подъезжайте под дерево -- мы сейчас сбросим яблоко прямо в машину. -- Постой, так нельзя, -- сказал Винтик. -- Если яблоки сбрасывать в машину прямо с дерева, то и яблоки перебьешь и машину сломаешь. -- Что же, по-твоему, на руках яблоки с дерева таскать? -- Зачем на руках? На веревке будем спускать. -- Есть!.. -- закричал Незнайка. -- Ну-ка, малышки, тащите сюда веревку! Малышки быстро принесли веревку. Незнайка взял ее и принялся вертеть в руках. Он не знал, как обращаться с веревкой, и с недоумением смотрел на нее. Потом он сделал вид, будто до чего-то додумался, протянул веревку Винтику и сказал: -- Ну-ка, действуй. Винтик перекинул веревку через ветку яблони и велел Торопыжке привязать верхний конец веревки к черенку яблока. Другой конец велел держать нескольким малышкам. -- Теперь пили! -- крикнул он Торопыжке. Через несколько минут черенок был перепилен и яблоко повисло на веревке. Винтик велел Бублику подогнать машину прямо под висящее яблоко. Малышки начали постепенно отпускать веревку. Яблоко опустилось прямо в кузов машины. Веревку отвязали, и машина повезла яблоко к дому. -- Сейчас мы пригоним вторую машину, -- сказал Бублик. Они сели на машину и умчались к гаражу, где остался автомобиль Бублика. Через несколько минут они вернулись с двумя машинами. Одна машина стала возить яблоки, другая -- груши. -- Видали чудеса механизации? -- хвастливо говорил Незнайка. -- Вам, малышкам, небось такое и во сне не снилось! Глава двадцать третья. ПОБЕГ Механизация значительно облегчила труд, и работа пошла быстрее. Обе машины шмыгали туда и сюда, развозя по подвалам фрукты. Яблоки и груши возили по одной штучке, а сливы -- сразу по пять. Благодаря механизации многие малышки освободились от работы, но вместо того, чтобы сидеть сложа руки, они устроили на улице две палатки. В одну палатку принесли газированной воды с сиропом, в другую наносили пирогов, всяких коржиков, кренделей и конфет. Теперь каждый из работавших мог закусить или попить водички в свободную минутку. Пончик сейчас же принялся осаждать палатку с пирогами и конфетами, а Сиропчик напал на газированную воду с сиропом. Обоих невозможно было отогнать от палаток. Вдруг произошло неожиданное происшествие. Вдали послышались чьи-то пронзительные крики, и все работавшие увидели бегущего в конце улицы доктора Пилюлькина. За ним гнался весь обслуживающий персонал больницы во главе с Медуницей. Пилюлькин был совсем почти голый, то есть на нем были только пенсне и короткие трусики. Подбежав к дереву, он быстро вскарабкался по стволу вверх. -- Вы зачем убежали, больной? -- кричала Медуница, подбегая к дереву. -- Я уже не больной, -- ответил Пилюлькин, стараясь забраться как можно выше. -- Как -- не больной? Мы вас еще не выписали! -- говорила Медуница, задыхаясь от быстрого бега. -- А я сам выписался, -- усмехнулся Пилюлькин и показал Медунице язык. -- Ах вы дерзкий! Все равно мы не отдадим вашу одежду. -- Не надо, -- ответил Пилюлькин, посмеиваясь. -- Вы простудитесь и заболеете. -- Хоть заболею, а к вам не вернусь. -- Стыдно! -- воскликнула Медуница. -- Вы сами доктор, а не уважаете медицину. Она повернулась и, гордо подняв голову, удалилась. За ней поплелся весь обслуживающий персонал. Пилюлькин увидел, что опасность больше не угрожает, и слез дерева. Малышки окружили его толпой и с сочувствием спрашивали: -- Вам холодно? Вы простудитесь! Хотите, мы принесем вам одежду? -- Тащите, -- согласился Пилюлькин. Пушинка сбегала домой и принесла зелененький сарафанчик в полосочку. -- Что это? -- удивился Пилюлькин. -- Я не хочу надевать сарафанчик! Все будут принимать меня за малышку. -- Ну и что ж тут такого? Разве плохо быть малышкой? -- Плохо. -- Почему? Значит, по-вашему, мы плохие? -- Нет, вы хорошие... -- замялся Пилюлькин, -- но малыши лучше. -- Чем же они лучше, скажите, пожалуйста? -- Конечно, лучше. У нас есть Гусля. Знаете, какой он музыкант? Вы не слышали, как он играет на флейте! -- Слышали. А у нас многие малышки играют на арфах. -- А у нас есть Тюбик. Вы бы посмотрели, какие он рисует портреты! -- Мы видели. Но у вас один Тюбик, а у нас каждая малышка может рисовать и даже вышивать разноцветными нитками. Вот вы бы смогли вышить такую красную белочку, как у меня на переднике? -- спросила Белочка. -- Не мог бы, -- признался Пилюлькин. -- Вот видите, а у нас все смогут -- хотите белочку, хотите зайчика. -- Ну ладно! -- махнул Пилюлькин рукой и принялся напяливать на себя сарафанчик. Надев его, он стал поднимать руки и задирать ноги, оглядывая себя с разных сторон. Увидев Пилюлькина в таком необычном наряде, Незнайка фыркнул. За ним засмеялись остальные малыши. -- Как вам не стыдно! -- возмутилась Кисонька. -- Ничего смешного тут нет. Но смех не умолкал. Оглядевшись по сторонам и увидев вокруг только смеющиеся физиономии, Пилюлькин принялся стаскивать с себя сарафан. -- Ну, зачем вы?.. -- уговаривали его малышки. -- Не надо! -- решительно заявил Пилюлькин. -- Мне скоро принесут мою одежду. -- Медуница не отдаст. Она у нас строгая. В ответ на это Пилюлькин только таинственно улыбнулся. Когда Медуница и весь обслуживающий персонал вернулись в больницу, то сразу же обнаружили исчезновение Ворчуна. Они бросились в кладовую, и тут же была обнаружена пропажа двух комплектов одежды. В кладовой осталась только одежда Бульки. Таким образом выяснился план побега, который был задуман Ворчуном и доктором Пилюлькиным. По этому плану доктор Пилюлькин должен был бежать в голом виде через окно. Злоумышленники рассчитывали, что весь персонал больницы бросится за ним в погоню, -- тогда Ворчун свободно проникнет в кладовую и похитит одежду, как свою, так и Пилюлькина. План оправдался во всех деталях. Медуница еще долго разыскивала Ворчуна с похищенной им одеждой, и, пока шли поиски, Ворчун сидел, притаившись, в зарослях лопуха. Хотя сидение в лопухах не такое уж веселое дело, но Ворчун был вне себя от радости, что вырвался на свободу. Он с наслаждением глядел на прозрачное синее небо, на свежую зеленую травку. На лице его даже появилась улыбка. Он дал сам себе клятву никогда в жизни не ворчать больше и быть довольным всем на свете, если только не попадет снова в больницу. Наконец Ворчун увидел, что Медуница скрылась в больнице. Тогда он потихоньку вылез из своей засады, разыскал Пилюлькина и отдал ему одежду. -- Получай свою одежду, товарищ по несчастью, -- сказал Ворчун, протягивая Пилюлькину узелок, который был у него в руках. Пилюлькин бросился обнимать своего приятеля. Они оба очень сдружились, пока находились в больнице. Пилюлькин быстро оделся. Растеряйка, Авоська, Винтик и другие малыши окружили Ворчуна и стали поздравлять его с благополучным возвращением из больницы. Все были удивлены его веселым видом. -- Первый раз вижу, чтобы Ворчун улыбался! -- сказал Пончик. Малышки тоже стояли вокруг и с любопытством разглядывали Ворчуна. -- Как ваше имя? -- спросила Пушинка. -- Ворчун. -- Вы шутите! -- Да провались я! Почему вы так думаете? -- У вас такое доброе, приветливое лицо. Вам не подходит такое имя. У Ворчуна рот разъехался чуть ли не до ушей. -- Это я не подхожу к своему имени, -- сострил он. -- Хотите на дерево залезть? -- предложила ему Кисонька. -- А можно? -- Отчего же нельзя? Мы принесем вам пилу, будете работать вместе со всеми. -- И мне тоже пилу, -- попросил доктор Пилюлькин. -- Вы этого не заслужили, потому что презираете малышек, но мы вас прощаем, -- сказала Кисонька. Малышки принесли еще две пилы, и Ворчун с доктором Пилюлькиным тоже включились в работу. Ворчун говорил, что лазить по деревьям гораздо приятнее, чем сидеть взаперти у Медуницы. -- И притом гораздо полезнее, -- добавил доктор Пилюлькин. Он считал, что вверху воздух гораздо чище и богаче кислородом, чем внизу. Поэтому Ворчун и Пилюлькин работали на самой верхушке дерева. Глава двадцать четвертая. РАЦИОНАЛИЗАЦИЯ ТЮБИКА На другой день работа по уборке яблок и груш продолжалась. На улицах города появилась третья машина -- восьмиколесный паровой автомобиль Шурупчика. Дело в том, что в городе Змеевке было замечено исчезновение Бублика. Жители знали, что он повез на своей машине Винтика и Шпунтика в Зеленый город. Но так как Бублик не вернулся из этой поездки, то все стали просить Шурупчика съездить и разузнать, не произошло ли какого-нибудь несчастного случая. Шурупчик приехал в Зеленый город, и, когда увидел, что Бублик работает со своей машиной на уборке фруктов, он не выдержал и тоже включился в работу. Жители Змеевки прождали его до вечера, но он не вернулся даже на следующий день. По городу стали распространяться самые невероятные слухи. Одни говорили, что на дороге к Зеленому городу поселилась баба Яга -- костяная нога, которая поедает всех, кого увидит. Другие говорили, что это не баба Яга, а Кащей Бессмертный. Третьи спорили и доказывали, что кащеев бессмертных не бывает, а это трехголовый дракон, и поселился он не на дороге, а в самом Зеленом городе. Каждый день этот дракон съедает по одной малышке, а когда в городе появляется малыш, то съедает малыша, потому что малыши лучше малышек. После того как появилась басня про этого трехголового дракона, никто из змеевских жителей не отваживался отправиться в город к малышкам и разузнать, что там делается. Каждый считал, что гораздо благоразумнее сидеть дома. Однако в скором времени нашелся смельчак, который сказал, что пойдет и все выяснит. Это был небезызвестный Гвоздик, о котором уже говорилось в этой правдивой истории. Жители знали, что Гвоздик -- бесшабашная голова и на самом деле может отправиться прямо в пасть к ненасытному дракону. Все стали уговаривать его, чтобы он не ходил, но Гвоздик и слушать не хотел. Он сказал, что очень виноват перед малышками и теперь его мучит совесть. Поэтому он хочет загладить свою вину -- пойдет к ним в город и плюнет этому дракону прямо на хвост, после чего дракон якобы подохнет и прекратит свои безобразия. Откуда взял Гвоздик, что драконы от этого подыхают, -- неизвестно. Гвоздик ушел. Некоторые жители очень жалели его и заранее оплакивали. Другие говорили, что жалеть о нем особенно нечего, так как без него одним хулиганом станет меньше и в городе будет потише. -- Но мы ведь сами виноваты, что не перевоспитали его, -- говорили первые. -- Перевоспитаешь такого! -- отвечали вторые. -- Его перевоспитает одна лишь могила. Из этого разговора видно, что первые были те, которым Гвоздик еще не успел насолить как следует; вторые же были из тех, которым он насолил изрядно. Гвоздик, как и следовало ожидать, не вернулся, и тогда все в городе поверили слухам о драконе, о котором стали рассказывать самые сверхъестественные небылицы. Каждый из рассказывающих прибавлял этому дракону по одной голове, так что он постепенно из трехголового превратился в стоголового. Конечно, все это были выдумки. Некоторые, самые умные читатели, уже, наверное, догадались сами, почему не вернулся Гвоздик, а тем, которые еще не догадались, можно сообщить, что Гвоздик вовсе не был проглочен драконом, так как дракон никого не глотал, да и дракона-то никакого не было. Гвоздик просто увлекся работой. У него тоже появилось желание забраться на дерево и поработать пилой. Ведь это так интересно и к тому же опасно. Какой же малыш отступит перед опасностью? В эти дни один только Тюбик сидел дома и писал портреты. Каждой малышке хотелось иметь портрет, и они совершенно замучили его своими требованиями. Всем обязательно хотелось быть самыми красивыми. И напрасно Тюбик доказывал, что каждый красив по-своему и что даже маленькие глаза могут быть тоже красивыми. Нет! Все малышки требовали, чтобы глаза обязательно были большие, ресницы длинные, брови дугой, рот маленький. В конце концов Тюбик перестал спорить и рисовал так, как от него требовали. Это было значительно удобнее, так как не вызывало никаких лишних пререканий, и к тому же Тюбик заметил, что может провести рационализацию в портретном деле. Поскольку всем требовалось одно и то же, Тюбик решил сделать так называемый трафарет. Взяв кусок плотной бумаги, он прорезал в ней пару больших глаз, длинные, изогнутые дугой брови, прямой, очень изящный носик, маленькие губки, подбородочек с ямочкой, по бокам парочку небольших, аккуратных ушей. Сверху вырезал пышную прическу, снизу -- тонкую шейку и две ручки с длинными пальчиками. Изготовив такой трафарет, он приступил к заготовке шаблонов. Что такое шаблон, сейчас каждому станет ясно. Приложив трафарет к куску бумаги, Тюбик мазал красной краской то место, где в трафарете были прорезаны губы. На бумаге сразу получался рисунок губ. После этого он прокрашивал телесной краской нос, уши, руки, потом темные или светлые волосы, карие или голубые глаза. Таким образом получались шаблоны. Этих шаблонов Тюбик наделал несколько штук. Если у малышки были голубые глаза и светлые волосы, он брал шаблон с голубыми глазами и светлыми волосами, добавлял немножечко сходства, и портрет был готов. Если же у малышки были волосы и глаза темные, то у Тюбика и на этот случай имелся шаблон. Таких шаблонных портретов Тюбик нарисовал множество. Это усовершенствование очень ускоряло работу. К тому же Тюбик сообразил, что по трафарету, изготовленному рукой опытного мастера, каждый коротышка может заготовлять шаблоны, и привлек к этому делу Авоську. Авоська с успехом закрашивал по трафарету шаблоны нужными красками, и шаблоны получались ничем не хуже тех, которые были изготовлены рукой самого Тюбика. Такое разделение труда между Тюбиком и Авоськой еще больше ускоряло работу, что имело огромный смысл, так как количество желающих заказать портрет не уменьшалось, а с каждым днем увеличивалось. Авоська очень гордился своей новой должностью. Про Тюбика и про себя он говорил с гордостью: "Мы -- художники". Но сам Тюбик не был доволен своей работой и называл ее почему-то халтурой. Он говорил, что из всех портретов, которые он нарисовал в Зеленом городе, настоящими произведениями искусства могут считаться только портреты Снежинки и Синеглазки, остальные годятся лишь на то, чтобы покрывать ими горшки и кастрюли. Этого мнения не разделяли, впрочем, обладательницы портретов. Всем нравилось, что они получились красивыми, а сходство, говорили они, -- это дело десятое. На все можно смотреть по-разному. Глава двадцать пятая. ЛЕЧЕНИЕ ПУЛЬКИ После бегства Ворчуна и Пилюлькина весь обслуживающий персонал больницы был занят лечением единственного больного -- Пульки, который, видя со стороны всех такое внимание к своей особе, совсем избаловался. То он требовал, чтобы ему на обед варили суп из конфет и кашу из мармелада; то заказывал котлеты из земляники с грибным соусом, хотя каждому известно, что таких котлет не бывает; то приказывал принести яблочное пюре, а когда приносили яблочное пюре, он говорил, что просил грушевого квасу; когда же приносили квас, он говорил, что квас воняет луком, или еще что-нибудь выдумывал. Все нянечки сбились с ног, исполняя его капризы. Они говорили, что у них спокон веку такого больного не было, что это сущее наказание, а не больной, и чтобы он выздоравливал уж поскорее, что ли. Каждое утро он посылал одну из нянечек искать по городу свою собаку Бульку. Когда нянечка, устав шататься по городу, возвращалась в больницу в надежде, что он уже забыл о своей собаке, Пулька обязательно спрашивал: -- Ну, нашла? -- Да ее нет нигде. -- Так ты, должно быть, и не искала! -- Да вот честное слово, все улицы исходила! -- А почему я не слышал, как ты звала? Иди-ка снова ищи! Бедная нянечка выходила за ворота и, не зная, куда податься, время от времени кричала: -- Булька! Булька! Чтоб ты пропал! Она знала, что ее крики делу не помогут, но выполняла требования Пульки, так как это, по ее мнению, успокаивало больного. Другую нянечку Пулька посылал наблюдать, что делают остальные малыши, и докладывать ему по три раза в день: утром, в обед и вечером. Третью нянечку он заставлял рассказывать ему с утра до вечера сказки, и, если сказки были неинтересные, он прогонял ее и требовал, чтобы прислали другую нянечку, которая знает сказки получше. Он страшно сердился, если никто из товарищей не приходил навестить его. Когда же кто-нибудь приходил, он прогонял его и говорил, что ему мешают слушать сказки. Медуница видела, что характер больного день ото дня портится, и говорила, что он сделался в двадцать раз хуже Ворчуна и Пилюлькина, вместе взятых. Помочь больному могла только выписка из больницы, но нога у него все еще болела. К тому же Пулька сам себе повредил. Однажды, проснувшись утром, он почувствовал, что нога не болит. Вскочив с постели, он побежал по палате, но не пробежал и десяти шагов, как нога у него подвернулась, и он упал. Беднягу перенесли на руках в постель. Сразу появилась опухоль, а к вечеру подскочила температура. Медуница просидела целую ночь у его постели, не смыкая глаз. Благодаря ее стараниям опухоль опала, но лечение ноги из-за этого случая затянулось. Наконец больному разрешили на короткое время вставать с постели. Опираясь на костыль и держась рукой за стены, Пулька потихоньку передвигался по палате и постепенно учился ходить. Потом ему разрешили на часок выходить во двор и гулять в сопровождении нянечки вокруг больницы. От этих прогулок характер больного улучшился, он стал менее раздражительным, но все же, когда приходил срок возвращаться в палату, Пулька выходил из себя, кричал: "Не пойду!" -- и махал на нянечку костылем. Приходилось больного хватать в охапку и насильно укладывать в постель. В результате таких решительных мер лечение пошло успешно, и скоро Пульке было объявлено, что через день его выпишут из больницы. Малыши и малышки с радостью услышали эту добрую весть. В назначенный день все население собралось у входа в больницу. Все приветствовали выздоровевшего больного, дарили ему цветы, а он говорил: -- Вот мы и все в сборе! Не хватает только Знайки да моего Бульки. -- Ну ничего, -- утешали его малышки, -- может быть, и Знайка ваш найдется и Булька отыщется. -- Как же они сами найдутся? -- отвечал Пулька. -- Их надо искать. -- Да, -- сказал Незнайка, -- придется искать этого глупенького Знайку, а то пропадет без нас где-нибудь. -- Почему же он глупенький? -- возразил доктор Пилюлькин. -- Конечно, глупенький, и еще трусишка вдобавок, -- ответил Незнайка. -- И вовсе он нетрусишка... -- начал было Ворчун. Но Незнайка его перебил: -- А ты молчи! Кто у нас главный, ты или я? Или, может быть, ты снова хочешь в больницу? Услыхав про больницу. Ворчун замолчал. Снежинка сказала: -- Мы назначим на воскресенье бал по случаю выздоровления всех больных, а потом вы можете отправляться на поиски своего глупенького Знайки. А когда вы его найдете, мы устроим еще один бал. Это даже замечательно будет. -- Чудно! Чудно! -- обрадовались все. Неизвестно, чему больше обрадовались: то ли возможности найти Знайку, то ли возможности устроить по этому поводу еще один бал. Этот вопрос остался невыясненным. Работа по уборке фруктов была окончена. Все подвалы были наполнены доверху, а на деревьях осталось еще много яблок, груш и слив. Решено было подарить их змеевским малышам. Все принялись за работу по подготовке к балу. Часть населения расчищала заросшую травой круглую танцевальную площадку, другая часть устраивала вокруг площадки красивую ограду. Торопыжка, Молчун и Гвоздик, вооружившись топорами, принялись сооружать рядом с площадкой двухэтажную беседку для оркестра. Другие малыши строили палатки для газированной воды, мороженого и прочих сластей. Вся эта работа велась под музыку, так как Гусля отобрал десять самых лучших арфисток и организовал оркестр. Они тут же принялись делать репетиции. Удивительнее всего было то, что Гвоздик работал с увлечением. Он выполнял все, что ему поручали, и не вытворял никаких фокусов. Он как будто переродился. -- Как это хорошо с вашей стороны, что вы помогаете нам! -- говорила ему Кисонька. -- А почему не помочь? -- отвечал Гвоздик. -- Уж ежели надо, так я хоть башку расшибу, а сделаю. -- Вы все так старательно делаете, просто приятно смотреть, -- говорила Ласточка. -- Вы, как видно, любите работать. -- Очень люблю, -- признался Гвоздик. -- Я всегда люблю что-нибудь делать. Когда нечего делать -- я не знаю, что делать, и начинаю делать то, чего вовсе не нужно делать. От этого получается одна только чепуха, и за это мне даже бывает влетка. Гвоздик громко шмыгнул носом и провел по нему кулаком. -- Это какая влетка? -- спросила Кисонька. -- Ну, трепанация. -- Что значит трепанация? -- Ну, просто колотят. -- Ах, бедный! -- воскликнула Кисонька. -- А вы лучше не делайте, чего не следует. Лучше к нам приходите. У нас всегда найдется для вас какая-нибудь работа: забор починить, стекло разбитое вставить... -- Хорошо, -- согласился Гвоздик. -- А на бал к нам придете? -- А можно? -- Почему же нельзя? Только умойтесь как следует, хорошенечко причешитесь и приходите. Мы приглашаем вас. -- Хорошо, я приду. Спасибо. Кисоньке очень понравилось, что Гвоздик так вежливо разговаривал и даже сказал спасибо. Она зарделась от удовольствия и, отойдя с Ласточкой в сторону, зашептала: -- Его совсем нетрудно будет воспитывать. -- Его надо почаще хвалить, -- ответила Ласточка. -- Это ему полезно. Всегда, если нашалит, надо поругать, а если сделает хорошо, надо похвалить, тогда он в другой раз будет стараться сделать хорошо, чтобы еще раз похвалили. Кроме того, следует приучить его к хорошим манерам, а то он так неизящно шмыгает своим носом. -- И к тому же у него очень засорена речь, -- подхватила Кисонька. -- Что это за слова: башка, чепуха, влетка! Надо будет поработать над его речью и постепенно отучить от некрасивых слов. А Гвоздик, довольный тем, что его похвалили, еще старательнее стал работать. Каждому ведь нравится, когда его хвалят. Глава двадцать шестая. ВОЗВРАЩЕНИЕ ГВОЗДИКА После того как Гвоздик не вернулся домой, никто из жителей Змеевки не осмеливался отправиться в Зеленый город. Разнесся слух, что стоголовый дракон скоро прикончит всех малышек, а потом явится в Змеевку и начнет глотать малышей. Время шло, но дракон не появлялся, а вместо него в одно прекрасное утро в Змеевке появился совсем незнакомый малыш. Он рассказывал, что летел на воздушном шаре вместе со своими товарищами и спрыгнул с парашютом, когда шар стал падать. Он приземлился в дремучем лесу и с тех пор скитался по полям, по лесам, разыскивая своих товарищей, которые улетели дальше на воздушном шаре. Некоторые, самые догадливые, читатели уже, наверно, догадались, что этот незнакомый малыш был не кто иной, как Знайка. Вместо того чтобы преспокойно вернуться домой, Знайка решил разыскать своих друзей. Жители Змеевки рассказали Знайке, что в Зеленом городе несколько дней назад появились малыши, которые тоже летели на воздушном шаре и разбились. Двое из них приходили в Змеевку за паяльником, а потом уехали обратно в Зеленый город вместе с шофером Бубликом. Знайка стал расспрашивать об этих двух малышах. Когда ему описали их и сказали, что оба были в кожаных куртках, он сразу догадался, что это были Винтик и Шпунтик. Писатель Смекайло, который тоже был тут со своим бормотографом и слышал этот разговор, подтвердил, что малышей на самом деле звали Винтиком и Шпунтиком. Знайка очень обрадовался. Он сказал, что сейчас же отправится в Зеленый город, и просил показать ему дорогу туда. Услышав это, жители опечалились и сказали, что в Зеленый город ходить нельзя, так как там поселился стоголовый дракон, который пожирает малышек, не говоря уже о малышах. -- Что-то я ни разу в жизни не встречал стоголовых драконов! -- недоверчиво усмехнулся Знайка. -- Что вы! Что вы! -- замахали все на него руками. -- А Бублика нашего кто съел? Уж сколько дней прошло с тех пор, как он повез в Зеленый город Винтика и Шпунтика, да так и не вернулся обратно. -- А Шурупчика кто сожрал? -- спросили другие. -- Он поехал в Зеленый город за Бубликом и тоже не вернулся. А какой прекрасный механик был! Все на свете делать умел. -- А Гвоздика кто слопал? -- спросили третьи. -- Ну, этого хоть и не жаль, потому что, если сказать по правде, дрянь коротышка был, но всетаки должен же был его кто-то съесть! Знайка задумался. Потом сказал: -- В науке ничего не известно о существовании стоголовых драконов. Значит, их нет. Смекайло сказал: -- Но в науке ничего не известно также о том, что драконы не существуют. Значит, они могут существовать. Раз об этом говорят, следовательно, что-то есть. -- Про бабу Ягу тоже говорят, -- ответил Знайка. -- Что же, по-вашему, бабы Яги нет? -- Конечно, нет. -- Бросьте сказки рассказывать! -- Это не сказки. Это баба Яга -- сказки. Знайка твердо решил отправиться в Зеленый город, и, сколько жители ни отговаривали его, он стоял на своем. Нечего делать -- малыши покормили его, потом вывели на окраину города и показали дорогу в Зеленый город. Все считали, что он идет на верную гибель, и со слезами на глазах прощались с ним. В это время вдали на дороге показалось облако пыли. Оно быстро приближалось и становилось больше. Коротышки бросились врассыпную, спрятались по домам и стали выглядывать в окна. Все решили, что это стоголовый дракон уже бежит. Только Знайка не испугался и остался посреди улицы. Скоро все увидели, что к городу приближаются один за другим три автомобиля. Это они подняли пыль на дороге. На первой машине лежало большое краснобокое яблоко, на второй -- спелая груша, на третьей машине помещалось с полдесятка слив. Поравнявшись со Знайкой, машины остановились, и из них вылезли Бублик, Шурупчик и Гвоздик. Увидев это, коротышки выбежали из домов, стали обнимать Бублика и Шурупчика и даже Гвоздика. Все расспрашивали про дракона, а когда услышали, что никакого дракона нет и никогда не было, то страшно удивились. -- Почему же вы пропадали так долго? -- спрашивали все. -- Мы работали на уборке фруктов, -- ответил Гвоздик. Этот ответ вызвал у всех улыбку. -- Остальные, может быть, и работали, а ты-то уж, наверно, все время лазил по заборам да бил стекла! -- с насмешкой сказал Смекайло. -- А вот и нет! -- с обидой ответил Гвоздик. -- Я тоже работал. Я это... как бы это попонятней сказать... перевоспитался, вот! Шурупчик и Бублик подтвердили, что Гвоздик на самом деле перевоспитался, что малышки остались очень довольны его работой и подарили за это жителям Змеевки кучу яблок, груш и слив. Все малыши обрадовались, так как очень любили фрукты. Бублик, узнав о том, что Знайка отправляется в Зеленый город, вызвался отвезти его на своей машине, и скоро они уехали. Жители Змеевки с веселыми лицами ходили по улицам. Все были рады тому, что дракона нет, что Бублик и Шурупчик нашлись, и в особенности тому, что Гвоздик перевоспитался. Некоторые, правда, не верили в это перевоспитание и подозрительно следили за ним, боясь, как бы он опять не начал бить стекла. Через некоторое время Гвоздика увидели на реке. Он сидел на берегу в одних трусиках и стирал свою одежду. -- Для чего это тебе понадобилось вдруг -- одежду стирать? -- спросили его. -- Завтра пойду на бал, -- сказал Гвоздик. -- Для этого мне надо одеться почище и причесаться. -- Разве у малышек будет бал? -- Будет. Бублик и Шурупчик тоже пойдут. Их тоже пригласили. -- Ты хочешь сказать, что и тебя пригласили? -- недоверчиво спросили малыши. -- А то как же! Конечно, пригласили. -- Ну-ну! -- покрутили головами малыши. -- Уж если малышки пригласили его на бал -- значит, он на самом деле перевоспитался. Кто бы подумать мог! Глава двадцать седьмая. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА Работа по подготовке к балу была в полном разгаре. Беседка для оркестра и палатки вокруг танцевальной площадки уже были построены. Тюбик расписывал беседку самыми затейливыми узорами, а остальные малыши окрашивали палатку во все цвета радуги. Малышки украшали площадку цветами, разноцветными фонариками и флажками. Незнайка носился туда и сюда и распоряжался изо всех сил. Ему казалось, что работа идет очень медленно. Он кричал, суетился и только другим мешал. К счастью, каждый и без него знал, что нужно делать. Кто-то придумал устроить вокруг площадки скамеечки, но не было досок. Незнайка готов был рвать на себе волосы от досады. -- Эх, -- кричал он, -- не могли лишних досок привезти, а теперь все машины уехали в Змеевку! Ну-ка, давайте ломать какую-нибудь палатку. Мы из нее скамеек наделаем. -- Правильно! -- закричал Авоська и уже бросился с топором к ближайшей палатке. -- Что ты! -- сказал Тюбик. -- Строили-строили, красили-красили, а теперь ломать? -- Не твое дело! -- кричал Авоська. -- Скамейки тоже нужны. -- Но нельзя же одно делать, другое ломать! -- А ты чего тут распоряжаешься? -- вмешался Незнайка. -- Кто у нас главный, ты или я? Сказано ломать -- значит, ломать! Неизвестно, до чего бы дошел этот спор, но тут вдали показалась машина. -- Бублик вернулся! -- закричали все радостно. -- Теперь можно будет досок привезти и не нужно палатку ломать. Машина подъехала. Из кабины вылез Бублик. За ним появился еще один коротышка. Все с изумлением смотрели на него. -- Батюшки, да ведь это наш Знайка! -- закричал доктор Пилюлькин. -- Знайка приехал! -- завопил Растеряйка. Малыши моментально окружили Знайку, стали обнимать его, целовать. -- Наконец-то мы тебя нашли! -- говорили они. -- Как это -- вы меня нашли? -- удивился Знайка. -- По-моему, это я вас нашел! -- Да, да, правильно, ты нас нашел, но мы думали, что ты нас совсем покинул! -- Я вас покинул? -- снова удивился Знайка. -- По-моему, это вы меня покинули! -- Ты ведь спрыгнул на парашюте, а мы остались, -- ответил Пончик. -- А зачем вы остались? Я ведь дал команду всем прыгать. Надо было прыгать за мной, потому что шар все равно уже не мог долго лететь, а вы, наверное, струсили, побоялись. -- Да, да, струсили... -- закивали все головами. -- Конечно, струсили! -- сказал Незнайка. -- Побоялись прыгать. Интересно было бы выяснить, кто первый струсил. -- Кто? -- спросил Небоська. -- Ты же первый небось и струсил. -- Я? -- удивился Незнайка. -- Конечно, ты! -- закричали тут все. -- Кто сказал, что не надо прыгать? Разве не ты? -- Ну, я, -- сознался Незнайка. -- А зачем вы меня слушали? -- Правильно! -- усмехнулся Знайка. -- Нашли кого слушать! Будто не знаете, что Незнайка осел? -- Ну вот, -- развел Незнайка руками, -- теперь выходит, что я осел! -- И трусишка, -- добавил Сиропчик. -- Да к тому же еще врунишка, -- подхватил Пончик. -- Это когда я врал? -- удивился Незнайка. -- А кто говорил, что ты шар выдумал? -- спросил Пончик. -- Что ты, что ты! -- замахал Незнайка руками. -- Никакого шара я не выдумывал. Это Знайка выдумал шар. -- А кто говорил, будто ты у нас главный? -- напирал на Незнайку Сиропчик. -- Да какой я главный! Я так просто... Ну, просто совсем ничего, -- оправдывался Незнайка. -- А мы теперь на тебя просто -- тьфу! Теперь у нас Знайка главный! -- продолжал кричать Сиропчик. Малышки, которые слышали весь этот разговор, стали громко смеяться. Они увидели, что Незнайка -- обыкновенный хвастун. Галочка и Кубышка побежали сейчас же рассказывать всем, что Незнайка оказался лгунишкой и что шар выдумал вовсе не он, а Знайка. Синеглазка подошла к Незнайке и с презрением сказала: -- Вы зачем нас обманывали? Мы вам верили -- думали, что вы на самом деле умный, честный и смелый, а вы оказались жалким обманщиком и презренным трусишкой! Она с гордостью отвернулась от Незнайки и подошла к Знайке, вокруг которого уже собралась толпа малышек. Всем было интер