онно- вычислительных машин, "записывающих" полет, средств объективного контроля, представляющих данные для анализа. В ЭВМ заведены характеристики МИГ-29, разрешенные дальности и ракурсы стрельбы (пуска), допустимые перегрузки, режимы сваливания и т. п. А также данные о боекомплекте, заправке топливом, работе двигателей. "Противник" (по усмотрению руководителя он может быть сильнее, слабее или равноценным) находится в своей кабине и совершенно независим в выборе тактики и средств ведения боя. В нашем случае выбран тип самолета со схожими с МИГ-29 боевыми качествами. Задание - типовое, на выполнение которого истребители всего мира тратят большую часть своего ресурса: прикрытие войск (объектов) в тактической зоне. Готовность э1- занимаем место в кабине МИГ-29. Боевая задача - не пропустить противника через рубеж ввода в бой, расположение которого устанавливается командованием заранее (во всех конфликтах больших и малых). Для выполнения данной задачи у нас есть скорость, маневр и огонь - пушка, две ракеты средней и две ракеты малой дальности, а также приемлемый уровень пилотажной и тактической подготовки исследователя. Получив сведения о "противнике", подходящем к рубежу подъема, с командного пункта получаем указание на взлет. Набираем заданную высоту, берем курс на сближение. С КП поступает осведомительная информация о "противнике", которого пока еще нет в секторе обзора бортовой РЛС. Вырабатывается решение на бой. Оно зависит от удаления от рубежа ввода - нашего и "противника". Так как ранний выход на рубеж оставляет резерв времени на обходный маневр, а даже незначительное опоздание обрекает на скоротечную атаку в лоб. ...Мы оказались с "противником" в дуэльной ситуации без опоздания. И у него, и у нас только одно решение: вступить в дальний ракетный бой. МИГ-29 имеет полный потенциал для его ведения: бортовую (избирательную и чувствительную РЛС), высокие разгонные характеристики, мощные ракеты с РЛнаведением. "Противник" тоже настроился на атаку. Так как по условиям задания он равноценен, это значит, что исход встречного боя будет зависеть только от мастерства летчика. Мы нашли более искусный прием - фирменный, отработанный в ходе напряженных тренировок. Средства объективного контроля подтвердили прямое попадание на встречном курсе. Эксперимент продолжается. "Противник", проанализировав запись проигранного боя, вскрыл роковую ошибку и сделал выводы на будущий боевой полет в "полунатуре". В повторной ситуации на рубеже ввода в бой он поставил помехи, затруднившие захват и сопровождение (что неоднократно случалось на Ближнем Востоке). В результате, бортовая система МИГ-29 не дала разрешения на пуск "дальних" ракет. Мы стали перед альтернативой: или продолжать обмен ударами, или вступать в ближний маневренный бой. В первом варианте все начинается сначала - с этапа поиска (так как радиолокационный контакт с противником потерян). При реализации второго варианта МИГ-29 попадает в свою стихию - ближний бой, но уже "возит" мертвым грузом часть своих поражающих возможностей: условия для применения "дальних" ракет основной убойной силы усложняются до предела. После детального анализа результатов "боевых вылетов" на "наземном" МИГ-29 можно сделать следующие выводы. Первый: девиз "его стихия ближний бой" несколько снижает достоинства МИГ-29 как современного истребителя, в котором в равной степени заложены возможности дальнего и ближнего боя. Второй: вероятность возникновения дальнего боя не зависит от масштаба конфликта, величины занимаемого им пространства и его насыщенности "авиацией". Третий: во всех конфликтах, где не мог еще возникнуть дальний бой (вследствие слабостей оружия) из общего числа сбитых самолетов три четверти было поражено в первой атаке. Взаимное маневрирование со сменой мест, часто ничейное, приходится всего на четверть результативных боев. Наконец, летчик-истребитель должен в равной степени готовиться к ведению как ближнего, так и дальнего боя. И если ближний бой уже достаточно изучен и освоен, то дальний пока не имеет даже стройной теории. Накопленный небогатый опыт МИГ-23 и МИГ-25 остался невостребованным. Несколько отдельно может стоять обращение авторов, прошедших школу локальных войн, к заинтересованным военным лицам и организациям: в обстановке жесткой экономии, резкого подорожания каждого часа реального полета на боевом самолете повышается роль полунатурных исследований. Поэтому не должен прекращать существование моделирующий комплекс. Возможности его действительно чрезвычайно высокие.  * АВ: Александр Агеев, директор ВПК "МАПО" по стратегическому пла- *  нированию, информации и маркетингу РЕАЛИЗАЦИЯ ГИПОТЕТИЧЕСКОГО СЦЕНАРИЯ Можно провести параллель между разгромом Ирака войсками коалиции и кризисом нашего ВПК в конце 1991 - начале 1992 годов. Подобно тому, как Ирак был сломлен действиями Коалиции, так и наш ВПК был дезорганизован совокупным ударом со стороны самых разнообразных причин. Хотя история не знает сослагательного наклонения, выводы Генштаба России по итогам той войны показывают, что все могло быть иначе. Это "иначе" видится в трех возможных вариантах по нарастающей. Вариант первый. Что произошло, если бы Ирак ввел в действие всю ту технику, которая у него была? Например, поднял в воздух все самолеты МИГ-29, а не эвакуировал их в Иран? Сценарий второй: Ирак использовал бы весь парк военной техники советского образца, данные космической разведки, рекомендации наших советников? Наконец, что случилось, если бы технические средства находились в руках советских специалистов, как в ряде локальных войн 50-70-х годов? Так или иначе, результат этого моделирования генштабовских аналитиков потрясающий. Если по факту потери коалиции составили 69 современных самолетов при потерях Ирака в 48 самолетов, то потери союзников при реализации упомянутых сценариев составили бы не менее 400 самолетов! Наверняка такой уровень потерь был бы неприемлем для нападающей стороны. "Буря" рассеялась бы на стадии приготовлений. Всякая аналогия, разумеется, хромает. Но аналогия фокусирует наше внимание на проблеме. А проблема такова - к концу 1991 года советский ВПК с размаха вошел в жестокий кризис. Внешне это весьма напоминало тот ряд событий, который в тот же период развернулся в Персидском заливе: та же изначальная мощь, рассыпающаяся, как карточный домик, и те же предательство и малодушие, удары в спину и блестяще проведенные противником спецоперации. Эта аналогия иллюстрирует драматизм исторической развилки в 1991-92гг. Речь не идет о геополитических или гуманистических аспектах этой истории. Тогда Советом Безопасности ООН и руководством СССР был сделан именно тот исторический выбор. Здесь акцентируется сугубо военно-техническая сторона дела. Наша "броня была крепка", "танки быстры", но все рухнуло, и весь ВПК должен был быть либо раздавлен клубком факторов, как это случилось с Ираком, либо события могли развиваться по другому - гипотетическому - сценарию. Многие предприятия ВПК России, по сути, проделали эволюцию проигрыша, как Ирак, и сейчас либо исчезли, либо влачат жалкое существование. С ними произошла своя "буря в пустыне". Пример Военно- промышленного комплекса "МАПО", концерна "Сплав", АПК "Сухой" и ряда других фирм - это реализовавшаяся гипотеза "вьюги в пустыне", то есть выживания и победы в почти безнадежных условиях. Так, ВПК "МАПО" в настоящее время объединяет 12 промышленных предприятий и коммерческий банк. Каждая из организаций имеет разветвленную сеть филиалов и дочерних предприятий по всей России. Общая численность занятых на предприятиях ВПК "МАПО" превышает 60 тысяч человек. Организационным ядром ВПК "МАПО" стало Московское авиационное производственное объединение "МИГ", осуществляющее разработку, опытное и серийное производство, обслуживание и модернизацию военных и гражданских самолетов. ВПК "МАПО" направляет инвестиционный капитал в наукоемкие и высокотехнологичные конструкторские разработки XXI века и производство авиатехники нового поколения, а также авиатехники и систем вооружения. По суммарным объемам экспортных продаж ВПК "МАПО" занимает пятое место среди крупнейших компаний России и первое место среди предприятий отечественного машиностроительного комплекса. В 1993-95 годах было заключено контрактов на поставку самолетов МИГ-29 на сумму более 2 млрд. долларов. География распространения продукции предприятий ВПК "МАПО" - самолетов семейства "МИГ" и вертолетов "КАМОВ" - охватывает более 70 стран. Почему это стало возможно? Почему в условиях, когда машиностроение, основа которого - оборонка, практически вымирает, когда оборонный заказ практически отсутствует, встречаются предприятия, демонстрирующие возможность ренессанса в столь жесткой ситуации? История крупнейших транснациональных компаний убеждает, что есть два фундаментальных фактора длительного, устойчивого успеха. Первый - фактор масштаба. Чем мощнее фирма, тем с большим успехом она может осуществлять научнотехнологические прорывы, проникать и закрепляться на рынках, достигать конкурентных преимуществ. 90-е годы принесли в авиакосмический бизнес беспрецедентные и по интенсивности, и по размаху сделки по слиянию и поглощению. Происходящие в России процессы группирования предприятий чаще оцениваются как восстановление прежней научно-производственной кооперации в целях выживания, хотя это - собирание сил в кулак для нового витка конкурентной борьбы не только за лидерство, но и за само присутствие в авиакосмическом бизнесе. Фактор масштаба во многом предопределяется государственной политикой: от требований антимонопольного законодательства до целевой финансовой и дипломатической поддержки. Масштаб фирмы тесно связан с ее историей. Чем она старше, тем больше шансов, что она будет жить дольше: за годы накапливается не только капитал, но и опыт, традиции, репутация, кодекс чести, т.е. тот неосязаемый капитал, который является дополнительным гарантом успеха. Созданный указом Президента и постановлением Правительства России Военно-промышленный комплекс "МАПО" возник не на пустом месте. Предприятия, выступившие его учредителями, имеют более чем столетние корни, историю, где было немало побед и немало драм. Они четко представляют перспективу и способны найти выход практически из любой ситуации. Второй фактор успеха - управленческие кадры. Достижения СССР в целом ряде высокоприоритетных областей в значительной степени предопределялись тем управленческим статусом, который имели руководители КБ и предприятий. Генеральный конструктор или директор формировали свои команды. Этот бесценный исторический опыт, особенно периода 60-80-х годов, еще слабо осмыслен. Но общим для деятельности управленческих "команд" "административной эпохи" являются, во-первых, беспрекословная власть лидера - конструктора и, во-вторых, пристальное внимание высшего политического руководства, разумеется, с соответствующими приоритетами в финансировании программ. В 90-е годы требования к качествам лидеров в авиастроении изменились. Государство больше не гарантирует ни финансирования, ни сбыта. Как следствие, либо генеральные конструкторы и директора должны переквалифицироваться в финансистов и сбытовиков, либо авиафирмы должны создать эффективные управленческие структуры, поощряющие творческий и предпринимательский дух и сотрудничество большего числа сотрудников и руководителей всех рангов. В случае ВПК "МАПО" фактически за кратчайший исторический период удалось собрать беспрецедентную по квалификационной и волевой мощи команду, которая сумела добиться настоящего экономического чуда. Главная особенность этой команды - сплав корифеев авиастроения и нового поколения руководителей. После решения задач выживания приоритеты управления сводятся к тому, чтобы правильно определить стратегию своего развития и собрать в кулак ресурсы. Ясность стратегии оборачивается минимумом суеты в действиях, а концентрация ресурсов - успехом все более дорогостоящих проектов. Стратегия фирмы должна принимать в расчет более общие тенденции. Необходимость приоритетного и форсированного развития авиации диктуется как военно-стратегическими, так и геополитическими факторами. Практически все масштабные военные операции с 30-х годов предусматривали активное применение авиации. Лидирующая роль авиации проявилась и во множестве конфликтов последнего десятилетия. Степень участия страны в освоении "пятого" мирового океана все более определяет место государства и в мировом сообществе, и в международном разделении труда. Сохранение лидерства в освоении этого океана предполагает концентрацию усилий на создании как передового воздушного флота, так и надежной системы безопасности воздушного пространства. Большие континентальные пространства таких стран, как Россия, Канада, США, Китай требуют защиты от вторжения неприятеля, от бомбардировочной атаки противника, от десантов, от низколетящих летательных аппаратов и нарушения пролета иностранными летательными аппаратами и т.д. Наземные системы ПВО прикрывают лишь конкретные точечные или площадные объекты и пространство между ними, в то время как протяженные объекты (нефте- и газопроводы, шоссейные и железные дороги) может защищать только авиация. Для реализации планов, связанных с национальными интересами вдали от государственных границ в отношении прибрежных государств (например, защиту транспортных операций на удаленных от собственной территории морских пространствах) резко возросло значение палубной истребительной и штурмовой авиации. Современная стратегия завоевания прочного господства в воздушном океане, который по геополитической значимости становится первостепенным, реализуется в ведущих странах мира через оказание всесторонней государственной поддержки стратегическим проектам развития как гражданской, так и военной авиации. Чтобы ответить на геополитические вызовы, развивается процесс укрупнения авиастроительных компаний мира. Концентрация ресурсов происходит не случайно. Сегодня просто невозможно разработать самолет нового поколения в одиночку, ведь его стоимость, даже по скромным подсчетам, составляет сотни миллионов долларов. Взять такие рубежи под силу только гигантам. Укрупнение компаний, производящих военную авиационную технику, обусловлено конкурентной борьбой, необходимостью продвижения своей продукции на международные рынки авиационных вооружений, осуществлением программ разработки самолетов и вертолетов новых поколений. Здесь поучителен мировой опыт. За последние двадцать лет в США и Европе из десятков фирм-авиапроизводителей образовалось два-три мощных концерна. Происходит, с одной стороны, концентрация ресурсов, технологических разработок и производства, а с другой - диверсификация продуктов и сфер деятельности этих концернов. Последние примеры подобного рода - слияние корпораций "Боинг" и "Макдоннел Дуглас", а также компаний "Локхид", "Мартин-Мариетта", "Лорал", в результате чего возникли крупнейшие в мире корпорации по производству гражданских и военных самолетов и вертолетов, ракет и космической техники. В области гражданской авиации аналогичная тенденция прослеживается в создании европейского консорциума "Эрбас Индастри". Задачи удовлетворения спроса на новые пассажирские самолеты корпорация "Эрбас" решает за счет объединения мощных европейских авиационных структур. Американским ответом на усиление корпорации стало упомянутое слияние "Боинг" и "Макдоннел Дуглас". О стремлении принять активное участие в освоении воздушного пространства свидетельствуют и программы развития авиастроения Индии, Китая, Южной Кореи, Японии, Бразилии, Израиля. В настоящее время крупнейшие производители военной авиатехники все более зависят от поставок на экспорт. Прекращение военного противостояния двух мировых систем привело к обвальному снижению производства боевых самолетов. Так, в 1995-2000гг. государства - ведущие производители авиационной техники - США, Россия, Франция, Великобритания, Италия, Швеция - будут выпускать в общей сложности около 120 боевых самолетов в год (в 1972-92гг. - 998 единиц в год) для национальных ВВС и примерно 165 единиц на экспорт (в 1972- 92гг. - 603). При этом, начиная с 1995 года, в России, США, Великобритании количество самолетов, производимых для продажи за рубеж, впервые превысило количество, выпускаемое для нужд собственных вооруженных сил. В ближайшие 20 лет объемы авиаперевозок будут ежегодно возрастать более чем на 5%, и авиакомпании затратят один триллион долларов США на закупку самолетов для удовлетворения растущего спроса. При этом рынок авиаперевозок как по объему, так и по ежегодному приросту будет смещаться в Азиатский регион. Россия обладает огромным трансконтинентальным воздушным пространством. Кратчайшие воздушные пути между континентами, на которых размещены все наиболее развитые и динамично развивающиеся страны мира, пролегают над российской территорией. Отмеченные перспективы наращивания рынка международных авиаперевозок ставят задачу развития имеющихся конкурентных преимуществ России и обеспечения стабильности и безопасности российского воздушного пространства. Однако в России продолжается падение объемов производства оборонной промышленности. Вооруженные силы России сейчас имеют современных вооружений только 30% от их общего количества. К 2000 году, при сохранении нынешних тенденций, их будет 10%, а к 2005 году - 5-7%. У стран Запада уже сегодня 60-80% вооруженных сил составляют современные образцы. Эти общие тенденции предопределяют и видение путей выживания и роста лидеров отечественного авиастроения. Прежде всего, важно осознать, что импульс, данный всей столетней историей российского самолетостроения, столь велик, что даже сейчас - после пятилетки спада и демонтажа предыдущих структур - мы все еще обладаем всеми необходимыми ресурсами для сохранения России в качестве авиакосмической сверхдержавы. По многим новейшим видам техники существует отрыв от западных конкурентов. Во-вторых, ключом к успеху является философия "пресмыкательства перед потребителем". В области боевой авиации сегодня - это не только надлежащее сервисное обслуживание, но и совместные НИОКР, содействие индустриальному развитию страны-импортера, офсетные программы и т.д. Без этих "нагрузок" рост объема экспортных продаж авиатехники немыслим. В-третьих, безусловным приоритетом - не только для госбюджета, но и бюджета фирм - должно быть финансирование и осуществление программ НИОКР. Цель - сохранение нашего технического и технологического лидерства в авиакосмической области. В-четвертых, сжатие рынка военных закупок диктует неизбежность консолидации научных и производственных мощностей, сброса "балластных" и дублирующих активов. В-пятых, производственная концентрация должна выплеснуться за российские границы. Важно не только восстановить связи с Украиной, Белоруссией и другими странами Содружества, но и развивать кооперационные программы с западными странами, а также рядом "новых индустриальных стран". Эти процессы должны сопровождаться международной сертификацией изделий и производственных мощностей. В-шестых, будучи одним из двух конкурентоспособных столпов российской экономики, высокотехнологичные сообщества должны развить не менее эффективные технологии лоббирования своих интересов в органах власти и общественном мнении, чем, например, у нефтегазовой промышленности или банков. Причем исключительную важность имеет формирование стратегического альянса сырьевой, высокотехнологичной промышленности и банков. Наконец, в-седьмых, выигрывает тот, кто способен создать образцовую управленческую культуру и гармонично согласовать интересы всех участников.  * АВ: Полковник В.БАБИЧ. ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ВОЙНЫ В ПЕРСИДСКОМ ЗАЛИВЕ *  Локальные войны, или, как сейчас их называют, конфликты средней интенсивности, во второй половине нынешнего века возникали регулярно в каждом десятилетии. Обобщение опыта малых войн, где применялись новые для своего времени авиационные боевые комплексы, обычно происходило в два этапа. На первом распространялась экспресс-информация с места событий. На втором, занимавшем иногда несколько лет, собранный материал обрабатывался, результаты анализировались, выводы научно обосновывались. Итоговый отчет заметно отличался от текущих корреспонденций как по содержанию, так и по количественным показателям. Свои успехи уже не преувеличивались, а неудачи не замалчивались. В качестве примера можно привести длительную войну в Юго- Восточной Азии, где "обкатку" проходили самолеты и управляемое оружие второго поколения. Тогда репортажи с мест в американской прессе были полны рекламой техники и тактики. Но сразу после завершения крупномасштабной агрессии неожиданно для многих началась смена самолетного парка ВВС и ВМС США. Тяжелые тактические истребители F-4 и F-105 уступили место маневренным "завоевателям превосходства в воздухе" - F-15 и F-16. "Из пепла" возник самолет-штурмовик А-10 (производство самолетов этого класса прекратилось еще в 50-х годах). Закончилась гонка за высотой и скоростью полета. Летный состав начал переподготовку по обновленным программам, предполагающим групповой маневренный бой и атаку подвижных наземных целей в условиях интенсивных помех. Громкие успехи постепенно превратились в поучительные уроки, которые необходимо быть учитывать. Спустя 20 лет началась война в районе Персидского залива. В сражение вступили самолеты и оружие нового поколения с выдающимися характеристиками и возросшей поражающей мощью. Иностранная пресса оповестила читателей о войне "высоких технологий". Действительно, впервые испытанию на прочность в боевых условиях подвергались новое высокоточное оружие, самолеты-"невидимки", крылатые ракеты (включенные в головной эшелон воздушного массированного удара), французские и английские истребителибомбардировщики, ложные тактические цели, космические средства разведки, связи и целеуказания, самолеты контроля за полем боя. И первые сведения о боевой эффективности явно не разочаровывали: ее уровень, по данным освещающей победу прессы, не опускался ниже 85 проц. В течение трех послевоенных месяцев западная печать публиковала восторженные статьи. Однако уже через полгода стали пробиваться ростки критики. Как показывал опыт 20-летней давности, иначе быть не могло. Из уроков сражения извлекаются причины и успкха и неудач. Характеристикой последних является количество понесенных потерь. Для авиации многонациональных сил аналитики остановились на цифрепотерь- 76,означавшей, что столько самолетов не возвратилось в строй после обстрела средствами ПВО противника, поражения огнем своих средств, аварий и катастроф. Всеми признается, что противник оказывал слабое сопротивление (или вообще не оказывал). Боевые действия авиации многонациональных сил продолжались 43 сут. (Наземное сражение заняло всего 100 ч), в течение которых совершено 11 тыс. самолето-вылетов всеми родами авиации ВВС и флота. Принято определять показатели выживаемости по отношению числа потерянных самолетов к количеству произведенных самолето-вылетов. В данном случае расчеты дают уровень потерь 0,007. Обратимся к войне "невысоких технологий" во Вьетнаме. По данным американского командования, приводившимся в прессе, уровень потерь (боевых и небоевых) составлял 0,003, то есть три самолета на 1 тыс. Вылетов. Динамика снижения выживаемости видна невооруженным глазом. Стоит напомнить, что в качестве предельного во Вьетнаме был установлен уровень 0,002-два самолета на 1 тыс. Вылетов. Если он превышался, то в воздушной войне "бралась пауза" для выяснения причин. Итак, при более слабом противодействии ПВО самолеты очередного поколения показали заметно худшую выживаемость. Единственной оговоркой может быть внушительное число небоевых потерь, то есть не связанных с воздействием огня противника. Однако специалисты считают это предметом другого разговора, уводящего в область психологии-стрессовые состояния человека в обстановке повышенных угроз. Пять лет послевоенных исследований поставили под сомнение разошедшееся по всему миру определение войны в зоне Персидского залива как войны "высоких технологий". Официальные данные гласят: доля применения высокоточного оружия составила 7 проц. Таким образом, 93 проц. Пришлось на долю обычных (неуправляемых) боеприпасов, разработанных по технологиям периода вьетнамской войны, и бомб свободного падения-продукта Второй мировой войны. Один из американских обозревателей, приводя эти цифры, сказал, что нельзя назвать высокограмотной страну, где только 7 проц. Населения имеет высшее образование. Популярная газета "Нью-Йорк таймс" от 22 июня 1973 года сообщала, что за последние полтора месяца войны во Вьетнаме, включая воздушную операцию "Лайнбэкер-2" (18-30 декабря 1972 года), американская авиация сбросила на город Ханой и Хайфон около 30 тыс. т бомб. За 43 сут. Боевых действий в районе Персидского залива (операции "Буря в пустыне" и "Меч пустыни") авиация многонациональных сил сбросила на Ирак и Кувейт 88,5 тыс. т бомб, то есть в 3 раза больше. Западные обозреватели назвали действия американской авиации во Вьетнаме "тактикой выжженной земли", и через 20 лет те же самые тяжелые бомбардировщики В-52 и такое же "ковровое" бомбометание по большой площади с большой высоты, то есть без прицеливания по отдельным объектам. За пять лет хвалебные отзывы по поводу эффективности "высоких технологий" сошли со страниц зарубежной печати. В сферу "высоких технологий" попадает и новейший малозаметный тактический американский самолет F-117А. Подразделение этих самолетов выполнило в операции "Буря в пустыне" 1100 самолето-вылетов для нанесения точечных ударов по важным выборочным целям. Показатели выживыемости были абсолютными, то есть потери не понесены. Эксперты отмечают и достаточно высокую эффективность атак. Считается, что снижение радиолокационной контрастности самолетов, несмотря на огромные затраты, оправдало себя повышением выживаемости. Однако необходимо отметить один важный факт. Новым самолетам, "построенным из золота", категорически запрещалось снижаться менее 20000 футов (6100 м). Как известно, тем находится верхняя граница зоны поражения войсковой ПВО-зенитной артилерии и маловысотных ЗРК. Подавляющее большинство полевых средств борьбы с авиыцией не имеет радиолокаторов, поэтому радиолокационная незаметность летательных аппаратов для них не играет роли. Обнаружение и сопровождение воздушных целей ведутся с помощью инфракрасных, телевизионных или электроннооптических средств. С одинаковым успехом можно сбить и обычный самолет, и "невидимку". А что значит войти в зону, контролируемую войсковыми средствами ПВО, испытали на себе многоцелевые английские самолеты "Торнадо". На них подвешивались обычные (неуправляемые) боеприпасы-кассеты с мелкими шипами, что соответствовало характеру выполнявшихся заданий: нанесению ударов по иракским аэродромам. Заход на цель должен был осуществляться на высоте не более 600 м. Атака с высоты 6100 м, считавшаяся безопасной, не обеспечивала точности попадания в ВПП из-за большого разброса. Таким образом, чтобы надежно накрыть площадную цель, требовалось вторгаться в зону поражения маловысотных зенитных комплексов. Столкновение двух систем оружия - воздушной и наземной - закончилось в пользу последней. Самолеты "Торнадо-GR.1" выполнили сложности 1500 вылетов и потеряли от огня противника шесть самолетов. Показатели выживаемости оказались наихудшими в сравнении с другими боевыми самолетами ВВС союзников. По мнению обозревателей, в данном случае был нарушен закон соответствия возможностей оружия условиям его боевого применения. Блестящие результаты, показанные на полигоне во время испытаний кассет, объясняются тем, что скорости и высоты полета при отсутствии противника били наивыгоднейшими для бомбометания, а над иракскими аэродромами они стали наивыгоднейшими для обстрела самолета простейшими зенитными средствами. Горькие уроки Вьетнама, где по официальным данным, половина всех потерь сверхзвуковых истребителей- бомбардировщиков F-4 и F-105 была понесена от огня устаревшего ствольного зенитного оружия, оказались неучтенными. Зарубежные эксперты считают, что в операции "Меч пустыни" ценный боевой опыт, накопленный ранее, незаслуженно игнорировался и в других случаях. В течение нескольких лет в "противопартизанской" войне в Южном Вьетнаме методом проб и ошибок создавалась и обрела законченную структуру система непосредственной авиационной поддержки. В мирное время командование военно-воздушных сил не посчитало нужным развить эту систему, улучшить взаимодействие на поле боя двух видов вооруженных сил - авиации и сухопутных войск. Плоды успокоенности, даже беспечности, первым в операции "Меч пустыни" ощутил на себе корпус морской пехоты. Как отмечалось в журнале "Авиэйшн уик энд спейс текнолоджи", слабым местом в непосредственной поддержке войск, начавших наступление, оказались разведка и целеуказание. Информация посткпола недостаточно оперативно, 15-минутная реакция авиации - норматив, установленный во Вьетнаме, - превращалась в полчаса или даже в час. Взлетевшие с опозданием штурмовики уже не заставали подвижные объекты, назначенные для поражения, на месте. И тут вспомнили о прошлом опыте: была восстановлена структура ПАН -передовых авиационных наводчиков, собиравших данные с поля боя и ставивших задачу на атаку. "Реанимация" этой структуры подручными средствами в разгар событий обошлась дорого. Два самолета-целеуказателя OV-10, заимствованные у ВВС, были сбиты огнем в первых вылетах. Морская пехота не обозначала четко свой подвижный передний край, поэтому воздушные наводчики непреднамеренно вторглись на территорию противника. Пришлось принимать нестандартное решение: роль разведчика и целеуказателя была передана боевому сверхзвуковому истребителю-штурмовику F/A-18D, проникавшему в глубину расположения войск противника, а легкие дозвуковые OV-10 отодвинулись назад для подстраховки и ретрансляции сведений, получаемых из "глубины". Только такой подход, доставшийся ценою жертв, по мнению журнала, быстро обнаруживать передислоцирующиеся войска противника за пределами видимости. К ошибкам воздушной разведки в подвижной тактической зоне добавились проблемы разведки на оперативных рубежах. Командование многонациональных сил открыто признало, что борьба с активно действовавшими иракскими ракетными комплексами СКАД класса "земля- земля" закончилась безрезультатно. Периодически менявшие свое местоположение, трудно различимые с воздуха и "неизлучавшие" ракетные установки не удалось "усмирить" до конца войны. Концепцию "обнаружил-уничтожил" пытались реализовать на практике новейшие американские истребители-бомбардировщики F15E, оснащенные сложной поисковой электроникой и управляемыми авиабомбами. Однако модная концепция в итоге тансформировалась в обычный способ поиска с продолжительным патрулированием в районе предполагаемого расположения подвижных целей. Из 43 действовавших иракских установок СКАД (данные агентурной разведки) были найдены и обстреляны с воздуха только восемь (результаты неизвестны). Оценка выполнения задачи по критерию "стоимость/эффективность" оказалась неудовлетворительной. Касаясь эффективности применения нового оружия в целом, эксперты полагают, что показатели потерь, выданные экспрессинформацией, отличаются от итоговых примерно на 1\3 и, естественно, в сторону уменьшения. Влиятельная американская газета "Вашингтон пост" писала в апреле 1992 года, что малозаметные самолеты F-117A, изготовленные по технологии "стелт", поразили около 6 проц. целей, а не 0. 288 крылатых ракет "Томахок" морского базирования, запускавшихся по плану воздушных массированных ударов, поразили чуть меньше 5 проц. целей, а не 85, как докладывали ранее представители ВМС США. В журнале "Флайт" от 7 сентября 13 года, отмечалось: "Послевоенный анализ показывает, что американская разведка завысила потери противника в танках, по крайней мере, на 10 проц., а возможно, даже на 134 проц.". Эксперты отдельных управлений министерства обороны США полагают, что эффективность уничтожения зенитными комплексами "Пэтиот" иакских ракет СКАД в полете была не выше 0,09. Уточненные и уже действительные результаты локальной войны показали, что опора только на "высокие технологии" без учета уроков прошлого ведет к неоправданным жертвам. Реальную же оценку войны можно дать только после глубокого и всестороннего анализа, осуществленного профессионалами. ХРУНИЧЕВЦЫ ЗАВОЕВЫВАЮТ КОСМИЧЕСКИЙ РЫНОК Сегодня мы являемся свидетелями как космонавтика становится самостоятельной сферой деятельности, причем, коммерческой, интерес к которой в мире постоянно растет. Яркое свидетельство тому - увеличение числа стран, принадлежащих к международному "космическому клубу". Особенно много проектов предлагается в сфере телекоммуникаций, естественно, базируются они на спутниках связи, а значит имеется большой спрос и на ракеты-носители. В этой области сейчас на международном рынке ведется острейшая конкурентная борьба, ведь запуск коммерческих космических аппаратов связи дело долговременное и чрезвычайно прибыльное. При создании в 1993 году по указу Президента России Государственного Космического Научно-производственного Центра (ГКНПЦ) имени М.В. Хруничева преследовалась главная цель - в новых экономических условиях образовать такую структуру, которая смогла бы обеспечить единство научных и производственных звеньев и была бы совместима с рыночными принципами хозяйствования. Сделать это удалось. На сегодняшний день потенциал Космического Центра имени М.В. Хруничева оценивается на международном рынке коммерческих запусков весьма высоко. При сохранении полного госконтроля, предприятие проводит практически полностью независимую техническую политику. Свои взаимоотношения с государством регулирует в основном контрактами с Российским Космическим Агентством и Министерством Обороны. Что касается государственного финансирования Космического Центра имени М.В. Хруничева, то оно в 1995 году составило не более 30 процентов от общих капиталовложений. Ожидать, что в ближайшее время эта ситуация изменится коренным образом было бы наивно. В то время, когда большинство российских предприятий, страдает от низкого уровня менеджмента, недостатка навыков маркетинга, да и просто от отсутствия у руководства коммерческой жилки, более 50 процентов всех заказов ГКНПЦ является коммерческими. Это позволяет Космическому Центру не только поддерживать свое производство и социальную инфраструктуру, но и обеспечивать работой около 100 конструкторских бюро и заводов как в России, так и в странах СНГ. В 1995 году им выделено 500 млрд. рублей, что позволило по предварительным оценкам сохранить 84 000 рабочих мест. Безусловно, все это далось не так просто, пришлось провести целый ряд структурных преобразований. Сформирована и удачно работает единая служба внешнеэкономической деятельности, назначены директора по основным коммерческим программам. В рамках Центра образовано централизованное подразделение, обеспечивающее совместно с Военно Космическими Силами (ВКС) работу фирмы на этапе подготовки и запуска ракетно-космической техники на космодроме Байконур. Безусловно, без затрат, и не малых, не обошлось. Но они обоснованны и дадут отдачу. На базе практически разрушенного посадочного комплекса "Юбилейный", предназначавшегося в свое время для приема "Буранов", создан современный аэродром с новейшими навигационными радиотехническими системами. Полностью отремонтирована взлетно-посадочная полоса. И уже сегодня этот воздушный порт имеет возможность принимать самолеты любого класса круглосуточно. Проведены крупные доработки на стартовом комплексе, что позволило адаптировать оборудование и космические аппараты заказчика к нашим условиям. Совершенно по-новому решены социально-бытовые проблемы. На Байконуре налажена современная международная и внутрикосмодромная система связи. Конечно же, справедливости ради, необходимо сказать, что международный успех Космического Центра обусловлен, прежде всего, тем потенциалом, которым обладало предприятие еще с советских времен. Центр им. М.В. Хруничева является производителем ракеты-носителя "Протон". На сегодняшний день только он и способен реально конкурировать на мировом рынке (несмотря на изобилие ракет-носителей, которыми располагает Россия). Скажем, созданная в НПО "Энергия" в конце семидесятых - начале восьмидесятых одноименная ракетаноситель, хоть и являлась самой мощной, способной выводить на орбиту полезный груз массой до 100 тонн, к сожалению, за 10 лет так и не смогла утвердиться не только на мировом, но и на российском рынке. "Протон" приобрел славу одного их самых популярных космических "извозчиков". Не случайно эту ракету решено широко использовать для выведения модулей при строительстве международной орбитальной станции "Альфа". Успеху "Протона" в немалой степени способствовали довольно высокая надежность ракеты и та коньюктура, которая сложилась на мировом рынке коммерческих услуг и продуктов космической деятельности. С 15 апреля 1993 года все коммерческие контракты на эксплуатацию ракеты-носителя "Протон" стали осуществляться через совместное российско-американское предприятие "Локхид - Хруничев - Энергия" (ЛХЭ). Фактически ЛХЭ выступает в роли дистрибьютора космических услуг российских разработчиков ракет-носителей. После объединения в 1994 году американских компаний "Локхид" и "Мартин- Мариетта", логическим продолжением деятельности СП "ЛХЭ" стало создание в июне 1995 года совместного предприятия (International Launch Servis). СП ставит перед собой цель, к 2000 году овладеть 50 процентами всех заказов международного рынка коммерческих запусков. И уже есть конкретные контракты на использование "Протона" для выведения на орбиту коммерческих спутников в период с 1995 по 1999год. За последние три года на международной арене партнерами ГКНПЦ стали такие фирмы, как "Лорал", Европейское сообщество спутниковых систем, "Инмарсат", "Иридиум", "Моторола", "Панамсат", "Хьюз", которые планируют использовать эту ракету-носитель для осуществления своих космических программ. Одной из главных преград на пути широкомасштабного выхода России на международный рынок довольно длительное время оставались ограничения на коммерческие запуски российскими ракетами американских спутников на геостационарную орбиту. Как известно, в 1993 году было принято российско-американское межправительственное соглашение, по которому Россия могла претендовать только на восемь стартов своих ракет-носителей в период до 2000 года. При этом стоимость ее космических услуг не могла быть ниже более чем на 7,5 процентов аналогичных услуг западных фирм. Довольно длительное время вопрос по квотам неоднократно поднимался российской стороной, в том числе и на межправительственном уровне. Введение ограничений на коммерческие запуски российских, равно как и китайских ракетносителей, вызывало довольно противоречивые отклики у американских производителей космических аппаратов и ракетносителей. Производители ракет- носителей хотят быть защищенными от цен, определяемых не рынком, а государственными субсидиями и демпингом. Производители же космических аппаратов, в свою очередь, стоят за свободный допуск к наиболее дешевым и надежным средствам выведения. В конце января 1996 года в Вашингтоне премьер- министр правительства РФ В.С. Черномырдин и вице-президент США А. Гор на очередной межправительственной встрече подписали новое российско- американское соглашение, по которому квота для России была увеличена до 16 запусков, (а в перспективе и до 20). При этом стоимость услуг РН "Протон" может быть ниже рыночной цены на 15 процентов. Принятое российско-американское соглашение является справедливым по отношению к России и к рынку коммерческих запусков. Ведь по прогнозам аналитиков уже в ближайшем будущем спрос на коммерческие запуски будет превышать предложение. Необходимо учесть еще и тот факт, что в последнее время в мире наблюдается тенденция к увеличению массы спутников. Проведенный анализ показывает, что в период до 2002 года на долю космических аппаратов массой менее 2,4 т, выводимых на переходные орбиты, будет приходится порядка 28 процентов стартов. Основной же поток составят спутники массой 2,4-3,6 т - 57 процентов. И оставшиеся 15 процентов запусков - это доставка в космос спутников массой более 3,6 т. Всем этим требованиям в полном мере удовлетворяет "Протон". Более того он, по мнению независимых экспертов, будет оставаться одним из самых мощных и лучших носителей в мире по крайней мере до 2010 года. Однако сами конструкторы фирмы Хруничева пришли к выводу о необходимости повышения некоторых технических параметров ракеты. И уже есть задача - постепенно перейти к модернизированному варианту - "ПротонМ". Под головными обтекателями у этой ракеты примерно вдвое увеличится объем для размещения полезной нагрузки. Кроме того, на ней будет использован новый создаваемый Космическим Центром имени Хру