Высокий серьезный молодой человек всегда одетый в черное в широкополой квакерской шляпе производил приятное впечатление на людей, с которыми он общался во время своего путешествия. Многие из них остались его друзьями на всю жизнь. Так, во время одной из своих поездок он познакомился с богатым предпринимателем из Льежа, который пригласил его на свои металлургические заводы. В княжестве Льеж в XVII веке возникло и бурно развивалось производство чугуна и стали. Успехи нидерландских металлургов были широко известны за пределами страны. Абрахам Дерби охотно принял любезное приглашение Микаэла Керка, так как его очень интересовало чугунное литье Льежа. Керк, как оказалось, был авторитетным членом Corporation du bon Metier des Febvres, то есть Общества льежских металлургов. Во всем княжестве никто не имел права заниматься ремеслом, связанным с металлургией железа, не будучи членом указанного Общества. Микаэл Керк лично сопровождал Абрахама Дерби при поездке в Гриведж -- в деревеньку близ Льежа, где располагался его чугунолитейный завод. В основном здесь отливали кухонную утварь. Все литые изделия, которые он здесь увидел: горшки, котлы, ящики, кухонные плиты и др., были превосходного качества. Впечатление было настолько сильным, что Абрахам не удержался от возгласа восхищения и тут же выразил пожелание, как можно скорее создать подобное производство в Англии. Керк на это ответил: "Вы мне кажетесь весьма энергичным человеком, но в нашем деле этого недостаточно. Необходимы подходящая железная руда, хороший древесный уголь и опытные литейщики. Вполне допускаю, что и руду, и уголь Вы найдете, но вот опытных рабочих вряд ли". Абрахам Дерби с этим согласился: "Может быть, здесь есть хорошие литейщики, которые согласятся поехать со мной? Они найдут не только хороший заработок, но и другие немалые преимущества". Льежец ответил неопределенно. Он вспомнил, что несколько месяцев назад по требованию Общества архиепископ ужесточил закон против эмиграции льежских мастеров-литейщиков. Разговор они продолжали вечером в прекрасном, богато обставленном доме Керков. Для Абрахама Дерби ужин у Керков был сущим наказанием, настолько все здесь казалось неумеренным. Даже еда, по его представлениям, была не едой, а обжорством и пьянством. Образ жизни хозяина дома и его семьи Абрахам посчитал недостаточно богоугодным. Он только удивлялся тому, почему у него не пропала симпатия к семейству Керков. Неужели он заражен рреховЦ ностью этого дома? Абрахам Дерби решил помолиться за этих милых людей, чтобы бог не погасил в них "внутренний свет". Погруженный в свои мысли, он на мгновение отрешился от окружающего. Голос Керка заставил его вздрогнуть: "Вы спросили меня сегодня, смогу ли я помочь Вам в отношении литейщиков. Я обдумал это и завтра же поговорю с председателем нашего Общества. Уверен, что мы поможем Вам". Абрахам Дерби поблагодарил хозяина дома. Он понимал, что его просьба для Керка весьма неожиданна, и требуется время на размышление. Поэтому тем радостнее было для него согласие Керка. Керк рассказал гостю, какие трудности приходится преодолевать при производстве железа в княжестве Льежа. И здесь нарастал дефицит древесного угля. В 1625 году император Фердинанд II выдал богемскому дворянину, некоему Октавиусу де Страда, привилегию на способ выплавки железа в доменной печи при помощи каменного угля. В этой привилегии, кроме прочего, было сказано следующее: "...Это изобретение полезно для нашей льежской страны прежде всего потому, что в избытке имеется каменный уголь и большое число рудников, которые в большей своей части нельзя эксплуатировать из-за нехватки дерева. Исполненный желанием обратить на пользу нашей страны такое выгодное изобретение, он просил нас почтительно выдать ему привилегию, дабы никто не мог воспользоваться и против его воли и без его согласия на протяжении 25 лет изобретенным им способом подготовки каменного угля с целью извлечения из этого предприятия прибыли". Октавиус де Страда не получил прибыли из своей привилегии, а император Фердинанд II не получил своего тринадцатого пфеннига, который должны были отчислять в качестве платы за привилегию в казну "...для улучшения стола". Абрахам Дерби поделился с Керком своими мыслями. Он рассказал о печальном положении английской металлургии железа, которая тоже уничтожила уже почти весь лес и о том, что до сих пор многочисленные попытки заменить древесный уголь каменным не увенчались сколько-нибудь значительным успехом. Он сказал также, что рассчитывает после своего возвращения заняться этой проблемой, ибо убежден, что главная трудность кроется в удалении из угля серы, а удалять ее нужно до того, как руда встретится с углем в доменной печи. Через несколько дней Абрахам Дерби уехал домой. Его сопровождали два молодых человека -- братья Ян и Роберт Рейнольдсы. Несмотря на молодость, они были толковыми и достаточно опытными литейщиками. По приезде в Бристоль они начали строительство чугунолитейного завода, в котором должны были быть доменный и литейный цехи. Абрахам Дерби наведывался сюда ежедневно. Среди рабочих, занятых на строительстве, был некий Джон Томас, занимавшийся ранее выпасом овец. Он привлек внимание Дерби своей расторопностью, открытым взглядом и очевидной честностью. После нескольких бесед с ним Дерби в полной мере оценил также его ум и сметливость. По окончании строительства он назначил Джона Томаса своим доверенным лицом и поручил ему управление производством. Для литья горшков и котлов Ян и Роберт Рейнольдсы применяли глиняные формы, изготовление которых было очень трудоемким. Томаса это не устраивало, и он принялся искать другой путь. Решение оказалось довольно простым. Он предложил Абрахаму Дерби изготавливать эти формы из песка по моделям. Во-первых, это быстрее и, во-вторых, намного дешевле. Дерби сразу оценил преимущество предложения Томаса. Они проанализировали различные варианты и после основательной подготовки начали тайные эксперименты, которые принесли успех. В итоге Абрахам Дерби подал заявку на патент, который и был ему выдан в апреле 1707 года. В нем говорилось: "Учитывая, что наш верный и любимый Абрахам Дерби, житель нашего города Бристоля, кузнец, на основе своих научных занятий, усердия и опытов изобрел и освоил способ отливки горшков и других выпуклых изделий в песчаные формы без применения глины, благодаря чему горшки и другие изделия получаются лучше по качеству и внешнему виду, легче по весу и дешевле, чем при изготовлении обычным способом, мы предоставляем названному Абрахаму Дерби все права и единоличную привилегию на изготовление таких горшков и других подобных изделий, а также продажу их в течение 14 лет, начиная с этого дня". Разногласия между Абрахамом Дерби и его компаньонами возникли по вопросу расширения литейного дела. Они и слышать не хотели об этом, а между тем т| кое расширение было совершенно необходимо для фективного использования патента, ибо его действие о| раничивалось всего 14 годами. Поскольку компаньону договориться не смогли, им пришлось расстаться. Такс решение удовлетворило обе стороны. После того как эт произошло, Дерби и Томас обсудили возможности даль нейшей работы. Абрахам Дерби обратился к Томасу: -- Ты согласен вместе со мной покинуть Бристоль -- Мы могли бы купить в Коулброкдейле в Шропшире старый заброшенный завод. Он благоприятно расположен в избытке имеются топливо, руда и известняк, вода. После некоторого молчания Томас ответил: -- С удовольствием поеду. Вы мне друг и пример для меня. Если Вы покинете Бристоль, мне здесь тоже делать нечего. Это был значительный момент в истории английской черной металлургии, но участники разговора этого не могли знать. Они знали только, что этот ничем не примечательный вечер, прошедший в дружеской деловой бесе-, де, был последним в Бристоле. Коулброкдейл с этого времени стал основным центром английской черной металлургии и оставался им более столетия. Большинство крупных открытий и изобретений этого периода были сделаны именно в Коулброкдейле. Прогресс в металлургии железа исходил отсюда, и лишь с началом производства литой стали во второй половине XIX столетия звезда Коулброкдейла сталамеркнуть. Судьба фамилий Дерби и Томас на протяжении нескольких поколений была связана с этим городом, где еще при правлении королевы Елизаветы I был построена первый металлургический завод. В период революциейной борьбы войска парламента разрушили все заводские постройки, владельцами которых были сторонники королевского дома. Позднее этот завод принадлежал некоему мистеру Фоксу, который занимался отливкой пушечных ядер и изготовлением ручных гранат, пока однажды его доменная печь не взорвалась. Как это произошло, никто не знает. Во всяком случае мистер Фоке остался невредимым и через некоторое время появился в России. Здесь, на службе у Петра I, он тоже занимался отливкой пушечных ядер, а завод в Коулброкдейле вместе с его разрушенной доменной печью передал в аренду Абрахаму Дерби. Доменную печь восстановили и, кроме того, построили угунолитейный цех. Очень быстро литые изделия из Коулброкдейла завоевали рынок, и спрос на них непрерывно возрастал. Постепенно увеличивался и дефицит древесного угля, и будущее завода по этой причине было весьма неопределенным. Абрахам Дерби часто вспоминал свой разговор с Микаэлом Керком. Он был убежден, что прямое использование каменного угля в доменной печи не имеет смысла и необходима его предварительная обработка. Вблизи завода Абрахам Дерби обнаружил выходящий на поверхность пласт каменного угля, который можно было добывать без особых затрат. С этим углем он и начал свои эксперименты. Каменный уголь нагревали без доступа воздуха в специальных емкостях или кучах (кострах), как и древесину при получении древесного угля. Однако успех долго не приходил. И все же однажды Дерби и Томасу удалось получить нечто похожее на кокс, который они смешали с древесным углем и загрузили в доменную печь вместе с железной рудой. Процесс коксования каменного угля постигался постепенно. Детали и подробности его отрабатывали в повторных опытах, которые по тщательности были настоящими исследованиями. Вскоре "производство" возросло настолько, что появилась возможность увеличивать его долю в доменной шихте. И вот в один из ясных предвесенних дней Дерби и Томас с нетерпением ожидали выпуска металла. Уже в течение нескольких месяцев они добавляли в шихту очень немного торфа и древесного угля. Основным топливом был каменноугольный кокс. Джон Томас перелистывал страницы журнала, в котором со скрупулезной точностью была описана каждая подача руды, топлива, извести. Указывая на записи 1716 и 1717 годов, он сказал : -- В последнее время при подаче двух корзин древесного угля и одной корзины торфа на каждые пять корзин каменноугольного кокса печь идет прекрасно. Можно считать, что все наши трудности позади. Дерби согласился: -- Да, главные трудности действительно позади, но еще предстоит много работы, чтобы полностью отказаться от древесного угля. В это время к ним подошли жена и шестилетний сын Дерби, тоже Абрахам. Он погладил мальчика по голове и сказал: "То, что не удалось мне, сделаешь ты, Абрахам". Это звучало довольно странно в устах деятельного и энергичного человека, которому едва исполнилось сорок. Почему он сам не надеется довести это дело до конца? Не предчувствие ли это близкой смерти? Джон Томас и женщина вопросительно посмотрели на Абрахама старшего. Смешавшись, он бросил: "Пойдемте помолимся". Это были его последние слова. Не дойдя до дверей своего дома, Абрахам Дерби остановился, словно натолкнувшись на невидимую стену, и упал. Это был разрыв сердца. За гробом шло много людей. Квакеры потеряли в его лице одного из самых убежденных своих единомышленников. Дерби считал, что в человеческом обществе все от бога: и богатство, и бедность. Социальной несправедливости в его представлении не существовало, он не подозревал, что такая позиция лишь способствует ее укреплению. Прошло 13 лет, прежде чем Абрахам II Дерби принял на себя управление заводом. Всеми делами ведал один из его дальних родственников, прежде всего заботившийся о собственной выгоде, а не о благополучии молодой вдовы и двух ее сыновей. Чтобы окончательно не разориться, семья Дерби была вынуждена продать некоторую часть своего дела богатым гражданам города. Джон Томас, хотя и продолжал работать в Коулброкдейле, но влиянием на заводе не пользовался. После смерти своего старшего друга и благодетеля ему не оставалось ничего другого, как заботиться о сохранении высокого качества литых изделий Коулброкдейла. Сильные разногласия возникли между Джоном Томасом и управляющим, когда тот начал ущемлять рабочих и попытался присвоить себе часть их заработка. День, когда девятнадцатилетний Абрахам II пришел на завод и взял бразды правления в свои руки, оказался для Томаса одним из лучших в его жизни. "Мы продолжим дело отца, -- сказал ему Абрахам, -- уверен, что сможем завершить то, что он начал. И ты, Томас, будешь мне помогать в этом, как помогал отцу". Абрахам II крепко сжал руку Томаса, и тот с радостью согласился. Осуществилась его мечта -- уйти с головой в интересную работу. Юный Абрахам и Джон Томас снова соорудили костры и продолжили опыты по коксованию каменного угля. Когда был получен кокс удовлетворительного качества, приступили к опытным плавкам. Абрахам II не покидал колошниковой площадки ш лую неделю, контролируя загрузку печи. Каждую козину кокса, руды или извести он собственноручно выесыпал в печь. Спал он урывками на походной раскладно, кровати, сюда же к печи ему приносили еду. Он как бы слился со своей печью. Едва изменялся гул печи, как Абрахам II тут же просыпался, если спал в тот момен и пытался понять, почему возникло то или иное отклонение от нормального хода. К вечеру шестого дня из печи пошел чугун. Это был, первый чугун, выплавленный без применения древесногщ угля -- на одном каменноугольном коксе. Почерневший похудевший, с усталым лицом и покрасневшими от бессонных ночей глазами, Абрахам II Дерби стоял здесь же и наблюдал, как чугун стекает в изложницы. Сказывалась напряженная работа последних недель. Он не выглядел победителем, хотя был именно им. Дерби и Томай обнялись, понимая значение момента. Внезапно раздался крик, который заставил всех вздрогнуть. Абрахам II Дерби лежал на полу. Попытки привести его в чувству оказались безуспешными. Джон Томас первым понял что произошло: "Не трогайте его, он спит".| Абрахам II спал почти целые сутки, а проснувшись с трудом понял, где он и что с ним. Он даже не мог сообразить, действительно они добились успеха или ему все это приснилось. Только когда Джон Томас сказал, что изделия из чугуна на каменноугольном коксе ни в чем не уступают изделиям из чугуна на древесном угле, он все вспомнил. Произошло это в 1735 году. Абрахам II Дерби заключил выгодный контракт на отливку цилиндров для паровой машины Томаса Ньюкомена, квакера из Дартмута, который в 1710 году изобрел смешивающий конденсатор, то есть конденсацию; методом впрыскивания жидкости. Уже в 1712 году первая из гигантских "огнедышащих машин" Ньюкомена была установлена для откачки воды из угольной шахты в Вульверхемтоне близ Дадли Кастла. Вплоть до изобретения и внедрения в промышленность паровой машины Джеймса Уатта спрос на атмосферные машины Ньюкомена непрерывно возрастал, а цилиндры к ним поставлял Абрахам II Дерби из своего литейного цеха в Коулбрукдейле. В 1763 году он умер. Его старшему сыну Абрахаму III Дерби к этому времени исполнилось только тринадцать лет, и он еще не мог взять на себя дела своего отца. Казалось, история повторится. Снова, как и поколение назад, управление поручили родственнику-- дяде Абрахама III. Но на этот раз семье Дерби повезло больше. Ричард Рейнольде был честным и порядочным человеком. Ему были чужды махинации в стиле своего предшественника, хотя свои интересы он строго соблюдал. Рейнольде позаботился о том, чтобы дать хорошее воспитание племяннику и во всем старался быть для него старшим товарищем и другом. По окончании Семилетней войны, в которой прямо или косвенно участвовали все главные европейские государства, в черной металлургии начался спад. Количество заказов на литье из Коулбрукдейла стало уменьшаться и к 1766 году достигло минимума. К этому времени литьем хозяйственной утвари в Коулбрукдейле занималась не только семья Дерби. Возникли и другие литейные заводы. В результате конкуренция резко возросла. Именно в такой ситуации управление делами перешло к Ричарду Рейнольдсу. Для транспортировки кокса, флюсующих добавок и руды на территории, прилегавшей к заводу, были проложены дощатые мостовые. Их легко было переносить, а это было необходимо, довольно часто по мере смены мест добычи руды, каменного угля, а также площадки для коксования угля. Ричард решил упростить транспортировку, уложив на бревна вместо досок чугунные рельсы, отлитые здесь же на заводе. Эффект оказался намного больше, чем предполагалось. Почти ежедневно Рейнольдс принимал посетителей -- владельцев шахт и заводов, которые хотели увидеть эту "железную дорогу". Всех их Ричард Рейнольдс лично сопровождал при осмотре. Энергично жестикулируя, он объяснял заинтересованным слушателям суть новшества. Впрочем, преимущества чугунных рельсов было настолько очевидны, что особых объяснений и не требовалось. Практически все посетители тут же заказывали рельсы для себя, и производство их превратилось в главную статью доходов. Спрос на "железную дорогу" непрерывно возрастал; и даже значительно позже, когда и другие владельцы литейных заводов начали отливать рельсы, коулбрукдейлский завод не испытывал недостатка в заказах. Наряду с чугуном хорошим спросом пользовались ковкое железо и сталь из Коулбрукдейла. Как мы знаем, ранее эти материалы выплавляли только с использованием древесного угля. Многие тщетно пытались изменить технологию и использовать каменный уголь. Однако долгое время попытки были безрезуль- татными: получался только нековкий и очень хрупкий! чугун. Тем не менее для доменной печи эту проблему (применение каменного угля вместо древесного) решили, но полностью отказаться от древесного угля еще было нельзя: он необходим был для фришевания. Можно ли и здесь использовать каменный уголь? Возникла новая проблема. Разрешима ли она? На этот раз судьба улыбнулась человеку по имени Генри Корт. В который раз, стоя у окна, он перечитывал письмо! Королевского ведомства, которого ждал целый год. Постепенно до сознания доходило, что его хотят окончательно лишить плодов своего труда. Все его предложения, сводившиеся к тому, чтобы использовать лицензионные выгоды от изобретения в интересах королевской казны, были отклонены. В письме говорилось: "Ваше изобретение кажется нам настолько полезным, что мы вынуждены его использовать для активизации британской черной металлургии". Хотя смысл был завуалирован, но тем не менее достаточно понятен: Королевское морское ведомство предлагало английским владельцам заводов черной металлургии использовать патенты Корта без какой-либо компенсации для него. Об этой пресловутой активизации говорили уже давно, но Генри Корт не предполагал, что это скажется на его финансовом положении. Кто же был этот Генри Корт? Что он изобрел и каким образом дело дошло до разногласий с британской короной? Генри Корт родился в 1740 году в Ланкастере. Его отец был, видимо, мелким строительным подрядчиком, хотя и сам работал каменщиком и строителем. Генри рано покинул родной город и перебрался в Лондон, где на Саррейстрит устроился судовым агентом. Дела шли отлично, вскоре он сколотил небольшое состояние. Женился Генри на красивой и богатой девушке, и все, казалось, должно было быть еще лучше. Но вышло иначе. Будучи судовым агентом, Генри Корт снабжал Морское ведомство и товарами черной металлургии. Хорошие железо и сталь, как мы знаем, в то время поступали из Швеции и России. Английская прутковая сталь была настолько плохой, что ее исключили из государственных поставок. В этих случаях иностранные поставщики получали максимальную прибыль, продавая товар по сверхвысоким ценам. Они считали, что им нечего опасаться конкуренции со стороны английских металлургов, поэтому чувствовали себя вполне уверенно. Однако Генри Корт думал иначе, вполне очевидно, что тому способствовали высокие доходы, получаемые иностранными поставщиками. И Корт решил организовать производство высококачественного ковкого железа, или низкоуглеродистой стали, в собственной стране. Мысль об этом не давала ему покоя. Кончилось тем, что Корт начал посещать различные английские заводы черной металлургии, чтобы ознакомиться с производством. Часами он простаивал перед фришевальными кричными горнами, наблюдая, как плавится чугун, стекая по каплям вниз на под печи. В процессе спекания вдуваемый воздух окислял примеси в металле, фришевал ("оздоровлял") хрупкий нековкий чугун, в результате чего получалось насыщенное шлаком ковкое железо, то есть крица. Часть этого шлака "выгоняли" молотами. Работа была тяжелой и очень трудоемкой. Процесс фришевания требовал много времени, большого опыта и умения. Кроме того, необходим был древесный уголь, а его становилось все меньше; соответственно повышались и цены на этот уголь. Уже два столетия назад королева Елизавета вынуждена была издать законы, ограничивающую рубку леса на углежжение, так как потребность в нем была слишком высока: кроме металлургии, усиленно развивалось кораблестроение. Однако несмотря на законодательные ограничения Англия практически лишилась леса, причем в основном лес пошел на нужды металлургии. Таким образом, перед Генри Кортом стояла двойкая задача. Во-первых, улучшить качество английской прутковой стали, чтобы она не уступала иностранной, и, во-вторых, разработать способ фришевания чугуна с использованием каменного угля. Первые опыты Генри Корт проводил тайно. Никто не знал о них, а сам Генри Корт об этом умалчивал, не отвечая даже на прямые вопросы. Однако можно с уверенностью утверждать, что результаты первых же опытов были положительными, так как уже в 1775 году Генри навсегда оставил доходное дело судового агента. Вместе с семьей он уехал из Лондона и поселился в Портсмуте. В северо-западной части порта Генри построил собственный металлургический завод с кузнечным и прокатным цехами. Здесь он и решил двойную задачу. Пудлингование по методу Генри Корта почти на целое столетие стало важнейшим способом получения ковкого железа. Морское ведомство в 1787 году объявило, что качество сварочного железа, полученного новым методом, выше, чем самого лучшего шведского. Королевская контрольная комиссия Морского ведомства Англии рекомендовала применять железо Генри Корта вместо шведского для якорей и "всех железных изделий", используемых в морском деле. Это был громадный успех. Начали расти заказы, и чтобы их удовлетворить, необходимо было увеличить производственные мощности. Генри Корт израсходовал на свои опыты большую по тем временам сумму -- около 20 тысяч фунтов стерлингов. Это практически были все его наличные деньги. Необходимо было найти человека, который бы мог дать ссуду. Казначей Абрахам Джелликой, человек очень состоятельный, объявил о своей заинтересованности в этом деле. Генри Корт поехал к нему. Когда в сопровождении секретаря он вошел в рабочий кабинет Джелликоя, тот поднялся навстречу. Это была старая лиса, и, глядя со стороны, можно было подумать, что Корт не пришел просить денег, а принес их. Предложение выпить портвейн и воспользоваться нюхательным табаком дополняло это впечатление. Только после этого Абрахам Джелликой перешел к деловой части встречи. Размеренным и сухим голосом, попивая портвейн, он заметил, что пришлось сильно потрудиться, убеждая комиссию в преимуществе железа Корта и в необходимости поддержать его. Генри Корт вежливо поблагодарил Джелликоя и позволил себе заметить, что рекомендации комиссии основаны на результатах сравнения его железа со шведским. Морщинистое старческое лицо Абрахама Джелликоя исказила улыбка: -- В настоящее время уже есть крупные заказы, которые обеспечат безусловную и значительную прибыль. И если Вы хотите их выполнить, то придется расширить завод в Портсмуте, в противном случае заказ будет отдан другим. Покажите мне планы, предполагаемые затраты, да и вообще все расчеты. Я должен ознакомиться. Генри Корт понимал, что иного выхода нет, и разложил на столе бумаги. Оба встали. Технические подробности мало интересовали Абрахама Джелликоя, но он умело скрывал это. Лишь когда дело дошло до затрат и производительности, он стал весь внимание. После этого он попросил еще раз подробно рассказать о взаимоотношениях с заказчиками, что, впрочем, он прекрасно и сам знал, поскольку единственным заказчиком было Морское ведомство, а он был его казначеем. Абрахам Джелликой начал что-то прикидывать и подсчитывать. "Вам потребуется минимум двадцать пять тысяч фунтов", -- сказал он. -- "Я дам Вам двадцать семь тысяч на следующих условиях. Во-первых, мой сын Сэмюель становится Вашим компаньоном, во-вторых, он получает половину всех прибылей, в-третьих, Ваши патенты переписываются на мое имя". Генри Корту пришлось проглотить эту горькую пилюлю. Он был бессилен что-либо изменить, так как время шло, а денег у него не было. Старый Джелликой обещал использовать свое влияние, чтобы рекомендацию "применять только пудлинговое железо" превратить в распоряжение. Действительно, 16 апреля 1789 года было опубликовано распоряжение Морского ведомства в котором говорилось, что в британском кораблестрое нии будет применяться лишь железо, изготовленное по способу Корта и Джелликоя. Хотя Генри Корт и потерял определенную самостоятельность в действиях, казалось его будущее обеспечено. Когда он покидал Абрахама Джелликоя, его обуревало двойственное чувство, однако в глубине души он был доволен и решил дома устроить небольшой праздник для друзей. Вечер получился веселым и праздничным, если не считать некоторых неприятных моментов. Все поздравляли Корта, и лишь Френк Аллан, капитан Королевского флота и его старый друг, сказал, что ему не по душе это новое дело Корта, а Абрахама Джелликоя назвал лицемером и обманщиком. Произошла небольшая размолвка между друзьями, но Френк Аллан извинился, высказав сожаление. Удар судьбы был, как гром среди ясного неба. В августе 1789 года Абрахам Джелликой умер и тогда обнаружились значительные хищения государственных денег. Как следовало из документов, двадцать семь тысяч фунтов, выданные Генри Корту, тоже были взяты из государственной казны. Насколько же прав оказался Френк Аллан! Государство наложило арест на все состояние фирмы "Корт и Джелликой". Конфискации подлежали также записанные на Джелликоя патенты. Их стоимость была определена в 100 фунтов. В этом был вполне определенный смысл. Генри Корт в один момент превратился в нищего, но это было только началом долгого тернистого пути. Его ожидали намного худшие времена. Способ получения пудлингового железа очень скоро начали применять во всей Англии. В мае 1790 года Генри Корт написал в Королевскую комиссию Морского ведомства письмо, в котором предлагал взимать лицензионные налоги с владельцев заводов, производящих пудлинговое железо и таким образом вернуть в казну растраченные деньги. Ему даже не ответили. Через: год он повторил свои предложения и приложил к ним расчет, из которого следовало, что выплавка пудлингового железа в Англии достигла 50 тысяч тонн в год и что не составит труда возместить ущерб, причиненный казне; Последовал отказ и это было все, чего достиг Генри Корт. Положение было хуже, чем предсказывал Джеймс Уатт. Он сразу оценил огромное значение способа Корта и в 1784 году писал в письме на имя доктора Блейка, что Генри Корта засмеют "... ибо он некомпетентен в обычных операциях, связанных с производством и сбытом железа, что не помешает им самым низким образом обмануть его и использовать сам метод или часть метода без какой-либо для него компенсации". Английская корона, а также промышленники черной металлургии и высокопоставленные, служащие Морского ведомства обогатились за счет Генри Корта. Злоупотребления Абрахама Джелликоя оказались удобной ширмой для морального оправдания их действий. Что это было именно так, отчетливо видно из отношения государственных властей к Сэмюелю Джелликою, номинальному компаньону Генри Корта. Ему вернули конфискованный завод и он стал его единоличным владельцем. Это был конец Генри Корта. Он рассылал письма с просьбами о помощи и поддержке. Наконец, в 1794 году он добился годовой ренты в 160 фунтов, и это в то время, когда его личный вклад в металлургию стал известен уже во всем мире и никто уже не оспаривал его причастности к тому прогрессу, который произошел в производстве стали. Лорд Шеффилд ознакомился со способом Корта еще в 1784 году. Он считал, что наряду с паровой машиной Боултона и Уатта, а также изобретением лордом Дан -дональдсоном способа коксования каменного угля пудлинговый процесс относится к тем новшествам, которые принесут Англии больше пользы, чем потерянные в 1786 году тринадцать североамериканских колоний. Это предсказание сбылось за очень короткое время. В церкви Хемстеда (Лондон), возле которой в 1800 году был похоронен Генри Корт, висит плита, напоминающая о человеке, которому буржуазное общество очень многим обязано и которого оно бесстыдно обобрало, лишив плодов своей работы. Больше чем целую человеческую жизнь пудлингование оставалось основным процессом фришевания чугуна. Еще в течение нескольких десятилетий этот процесс применяли наряду с новыми способами фришевания чугуна по Бессемеру и Томасу. Пудлингование -- один из самых тяжелых в физическом отношении способов получения стали из чугуна. Пудлинговщики работали в адских условиях, перемешивая длинной железной шуровкой раскаленный расплав. Количество шлака в печи непрерывно увеличивалось, и он, вспениваясь, поднимался все выше и выше. С этой "дьявольской похлебкой" из металла и шлака справиться было трудно. Постепеннс интенсивность образования оксида углерода снижалась, и жидкая ванна начинала успокаиваться. Но работа пудлинговщиков и после этого не облегчалась, так как расплав становился более вязким. На конечной стадии процесса пудлинговщики длинными ломами взламывали и разрывали на куски тяжелую тестообразную массу. Полученные куски вращали в раскаленной печи, пока они снова не сваривались. Процесс повторяли несколько: раз. В последний раз пудлинговщики разделяли всю массу на четыре -- шесть криц. Затем плавку начинали сначала. За 12-часовую смену два пудлинговщика в одной печи проводили до девяти плавок. В Дрезденской галерее есть картина, созданная бельгийским скульптором и художником К. Менье. Пудлинговщик изображен в момент окончания плавки. Его усталое лицо, фигура говорят о неимоверной тяжести исполненного труда. В то же время во всем его облике видны сила и уверенность. Эту картину К. Менье создал после своей поездки в Шарлеруа -- промышленную область Бельгии, где была хорошо развита промышлен- ность 1 Пудлингование получило свое название от английского слова "puddle", что означает "перемешивать". Впервые отражательную печь, отапливаемую каменным углем, использовали в 1766 году братья Т. и Д. Кранедж. В 1784 году способ был кардинально усовершенствован Г. Кортом. Прим. пер. К началу XIX столетия Англия превратилась в ведущую промышленную державу мира. Производство машин при помощи машин и связанное с этим все большее разделение труда привели к специализации в машиностроении (вначале английском) и точности, нигде ранее не достигнутой и даже не виданной. Авторитет английской инженерной, мысли стоял на прочном фундаменте, и он не поколебался даже тогда, когда другие промышленные страны догнали и даже перегнали в своем развитии "мастерскую мира". Дольше всего Англия сохраняла ведущую роль в черной металлургии. Все основные современные процессы производства чугуна и стали исходят из Англии. Вплоть до появления способа Бессемера сталь получали из чугуна пудлингованием его в тесто- образном состоянии. Металлические материалы на основе железа, отличавшиеся хорошей ковкостью, но не поддававшиеся закалке из-за низкого содержания углерода, называли сварочным железом. Более твердые и закаливающиеся сорта такого железа называли сварочной сталью. При фришевании (окислении) чугуна продувкой воздухом по методам Бессемера и Томаса, а также в мартеновской печи сталь получали не в тестообразном, а в жидком состоянии, поэтому такой металл в отличие от сварочного раньше называли литым железом или литой сталью. Непрерывно возраставший спрос на стальные изделия можно было удовлетворить, только применяя этот новый высокопроизводительный способ. С 1800 до 1860 года ежегодная выплавка чугуна в Англии возросла со 100 тысяч до 2 миллионов тонн и даже более; а к 1870 году утроилась. В это время черная металлургия Англии давала больше чугуна и стали, чем весь остальной мир. Процесс превращения чугуна в сталь в бессемеровском или томасовском конверторе продолжался столько минут, сколько часов требовалось для этой цели при использовании кричных горнов и занимал лишь одну десятую долю времени, необходимого для пудлингования. В мартеновской печи процесс превращения чугуна в сталь легко поддается контролю и регулированию, поэтому появилась возможность перейти к получению качественной стали. Мартеновская печь, помимо прочего, является идеальным агрегатом для переработки стального лома. _____СВАРОЧНОЕ ЖЕЛЕЗО И ЛИТАЯ СТАЛЬ При продувании воздухом чугун превращается в сталь.-Шведский торговец верит в изобретение Генри Бессемер ра. -- О двойной жизни Сидни Джилкриста Томаса. Австрийский барон предлагает рудный процесс выплавки стали. -- Прусский лейтенант посылает своего братй в Англию. -- От регенеративной паровой машины к реге\ неративному нагреву. -- Сименс-мартеновская сталь. Изобретатель, который пережил свою славу. Это была, конечно, сумасшедшая идея вдувать воздух в жидкий чугун для получения стали. Но человека, которому она пришла в голову, можно было назвать кед угодно, но только не сумасшедшим. Блестящая идея бьн ла результатом тщательных наблюдений и умения логически мыслить. Наступило время довести ее до сведения общественности. Прежде чем подняться на трибуну, сорокадвухлетний Генри Бессемер глубоко вздохнул. Он намеревался выступить перед собранием British Association for the Advancement of Science (Британская Ассоциация содействия научным исследованиям) в Челтнхеме с сообщением о новом способе получения стали, который впоследствии стал известен во всем мире под его именем.? Генри Бессемеру принадлежало много изобретений: хороших и плохих, полезных и вредных. В молодые годы преобладали "плохие" изобретения, но затем постепенно стали преобладать "хорошие". Чем лучше он узнавал людей, тем меньше испытывал разочарований. В памяти всплыли воспоминания. Восемнадцатилетним юношей он создал печатный пресс, который исключил возможность подделки меток и печатей. Английской короне это сэкономило миллионы, ему же принесло лишь малооплачиваемую должность королевского смотрителя печатей. Патент на это изобретение мог бы обогатить его. Несколько лет спустя он изобрел бронзовую краску, которую до тех пор ввозили по очень дорогой цене. На этот раз он взял патент. Доход был значительным. Только в первое время он получал ежегодно более тысячи фунтов, что по тем временам было немалой суммой. Генри Бессемер зажил обеспеченно. Будучи от рождения изобретателем, Генри Бессемер заявил за свою жизнь более 120 патентов. Он и не подозревал о том, что сообщение, которое предстояло сделать, принесет ему всемирную известность и славу. Генри Бессемер был блестящим оратором и овладеть вниманием присутствующих для него не составило труда. 16-е августа 1856 года открыло новую эпоху в черной металлургии: на смену веку сварочного железа пришел век литой стали. Вначале Генри Бессемер рассказал английским промышленникам о своих многолетних бесплодных попытках улучшить качество пруткового железа и стальных изделий. Все началось, как всегда, с изобретения. Он изобрел снаряд, который при выстреле из гладкоствольной пушки под действием тангенциально направленных пороховых газов приобретал вращательное движение. В Англии на это изобретение не обратили внимания. Но иначе было во Франции. Наполеон III распорядился произвести в Венсенском лесу опытные стрельбы, и результаты оказались удовлетворительными. Теперь необходим был более надежный материал, который превосходил бы по прочности хрупкий чугун и был дешевле тигельной стали. Бессемер начал проводить опытные плавки чугуна и стали в пламенной отражательной печи. Поскольку температуры в этой печи были недостаточно высокими для плавления стали, он расположил под порогом, отделявшим ванну от топки, воздушные фурмы (сопла). Наблюдая за плавкой, он заметил, что куски литейного чугуна, некоторое время находившиеся под воздействием воздушной струи, поступающей через фурмы, превращались в ковкое железо. Бессемер резонно предположил, что если так "ведет себя" литейный чугун, то аналогично должен вести себя и передельный, который не отличается от него по составу. Тогда и появилась мысль пр.одуть через жидкий доменный чугун воздух, чтобы получить таким образом ковкое железо. В 1855 году Бессемер расплавил в керамическом тигле пять килограммов доменного чугуна, а затем продул через полученный расплав воздух, который поступал по вставленной в ванну керамической трубке. После такой обработки нековкий чугун действительно превратился в ковкое железо. Эту первую бессемеровскую сталь прокатали в морском арсенале в Вулвиче, городском квартале Лондона. И по сей день в собрании Iron and Steel Institute (Институт черной металлургии) хранится проба этой стали, к которой посетители относятся как к реликвии. Свой способ получения стали Генри Бессемер запатентовал 17 октября 1855 года. В зале стояла напряженная тишина. Бессемер подл мал, что настал один из самых ответственных моменте в его выступлении -- надо было рассказать о том, чт ему поначалу казалось совершенно необъяснимым. Ег взгляд скользнул по лицам собравшихся. Сидящий в пер вом ряду его друг, теперь уже знаменитый на весь инженер Ренье, подбадривающе кивнул. Это он посове товал Бессемеру сделать сообщение в собрании. Генри Бессемер убежденно продолжил: -- Джентельмены! Во время первых опытов я дополнительно обогревал керамический тигель во время вдувания воздуха, чтобы поддерживать металл в жидком ее стоянии. Однако затем я убедился, что дополнительны! обогрев не требуется, потому что... Хотя в зале царила абсолютная тишина, Бессеме| сделал паузу и повысил голос, подчеркивая важностприводимого факта. -- ...потому что температура расплава в процессе вдувания воздуха возрастает и без такого дополнителного обогрева. Полагаю, что те пять процентов углерода которые содержатся в чугуне, во время вдувания воздуха сгорают, выделяя необходимое тепло непосредственно в расплаве. Зал взорвался аплодисментами. Слушатели поднялись со своих мест и несколько минут аплодировали стоя. Генри Бессемер убедил всех, что вдувать воздух в жидкий чугун и через четверть часа получать из