он. Однако в конце концов он сдался: если не учиться владеть мечом, курс драконоборства приобретает чересчур умозрительный характер! Меч был доставлен прямо в тот лес, где Нортон обосновался надолго. Оружие было заговоренным, но они с Гавейном игнорировали его волшебные свойства, и Нортон получал необходимую практику в полном объеме. Прошло несколько месяцев. Злая тоска мало-помалу отпускала Нортона. Общество призрака не Бог весть какая роскошь, а все же оно отвлекало от черных мыслей - вкупе с долгими и утомительными занятиями с мечом. Однажды его новоприобретенное искусство спасло ему жизнь. Нортон несколько недель был бельмом на глазу у пары злостных браконьеров, потому что шугал их при всяком удобном случае. Выведенные из себя его нотациями, негодяи накинулись на Нортона с ножами. Тут он выхватил меч и показал им несколько эффектных приемов, после чего противников как ветром сдуло. Еще бы! Он взмахом меча срезал у каждого по клоку волос на голове и пригрозил отхватить им носы, если они будут продолжать в том же духе. Не будучи человеком агрессивным, Нортон все же возгордился своим подвигом. Если кто и выводил его из себя, так это люди, не уважающие дикую природу. Несмотря на нынешнее обилие зеленых насаждений, по-настоящему нетронутых уголков природы так мало! Нортон аккуратно уложил отсеченные пряди волос в ящичек - чтобы передать полиции. Там волосы проанализируют и мигом определят по генному коду, кому они принадлежат. Уже к вечеру обоих браконьеров сцапают. Если это не первое их преступление против дикой природы (а по всему видно, что эти ребята рецидивисты), то приговор будет весьма суров. Скажем, лесофобное заклятие, после которого эти типы и на пушечный выстрел не подойдут к лесу - он будет для них что выпивка для того, кто закодирован против алкоголя. И другое наказание вполне подойдет для пакостников: мусороедный заговор. Тот, на кого наложено подобное заклятие, гадить в лесу и в городе не перестанет, но неодолимая сила заставит его вернуться и сожрать оставленный мусор. Сломает пару зубов на консервной банке, проглотит килограмм банановой кожуры - мигом приучится к чистоте! Гавейн временами отлучался за свежими новостями о том, как протекает беременность его жены. В один прекрасный день он радостно сообщил, что Лайла родила прелестную здоровую дочку. Конечно, он ждал сына, но лучше смириться с этим и не гневить своими жалобами Природу. Рождение девочки - наилучшее доказательство того, что Гавейн стал паинькой и больше не совался в естественный ход вещей, хотя очень даже мог... - Следующим непременно родится мальчик, - заявил призрак. - И он наследует все мои несметные богатства! Сам знаешь, право первородства - святое право... Нортон равнодушно пожал плечами. Ему все это было до лампочки. - Да, кстати, постель Лайлы нынче пустует, - как бы между прочим заметил Гавейн. - Если желаешь - то милости просим... Для дорогого друга... - Нет, - отрезал Нортон... однако не так решительно, как много-много месяцев назад. В конце концов, уже больше года прошло после кончины Орлин. В лесу оно, конечно, здорово и здорово... а все-таки нет-нет да и потянет к городским удобствам и к теплым женским телесам... Бывалый воин и хитрец, Гавейн уловил нотку колебания в голосе друга и выбрал тактику ненавязчивого давления. - Дело, конечно, твое, - сказал он. - Но я бы на твоем месте просто взглянул разок. Поверь мне, Лайла - это величественное сооружение природы. Пропорции, понимаешь ли... К тому же и чувственная... Бродит там одна в трех десятках комнат и скучает: хочется кого-нибудь приголубить - а некого... - Ага, исскучалась вся, - хмыкнул Нортон. - Мужчин в городе - до и больше! Небось, их у нее целая рота! - Штанов кругом много, это верно. Но такого, как ты - где ж она такого найдет? Да и я предпочел бы тебя в роли отца моего сына. Твой отпрыск вырос бы весь в тебя - стал бы великим защитником природы... А при тех средствах, что он унаследует, он бы многое сумел на этом великом поприще!.. Нортон подумал, подумал - и согласился. Махнул рукой и сказал: - Ладно. Взглянуть - взгляну, а как уж там потом - ничего не обещаю. Они дошли до ближайшей установки переброса материи и через секунду оказались в городе, где находились основные апартаменты Гавейна. Как транспорт переброс материи - весьма дорогое удовольствие. Но если за это баловство платит распорядитель гавейновской собственности - отчего бы и не использовать сие чудо двадцать первого века! Затем Нортон и Гавейн проехали на нескольких эскалаторах, поднялись на лифте и прибыли на место. В апартаментах все было как и прежде. Но даже вид входной двери больно ударил Нортона по нервам. Именно здесь он впервые увидел Орлин. Вот эта вот дверь открылась, и на пороге стояла она... - Я, сам знаешь, никак не могу... - извиняющимся голосом начал Гавейн. - Ну да, помню. Ты не можешь находиться в одной комнате с ней. А она тебя не видит и не слышит и даже отчасти сомневается в твоем существовании. Нортон мог только гадать, какая сила заинтересована в том, чтобы призрак был невидим для собственной супруги. Чья злая, или добрая, или причудливо-бессмысленная воля строит этакие козни? Могла ли видеть Лайла своего супруга до свадьбы? Стал ли он невидим в момент, когда она ответила "да" на вопрос священника? И какой смысл в этом принудительном прятанье Гавейна от супруги? Пути сверхъестественного воистину неисповедимы. Порой оно кажется таким бестолковым, а его впечатляющие чудеса выглядят такими неуклюжими наворотами... А расспросить Гавейна подробнее обо всем этом Нортону было как-то неловко. В лесу Нортон слегка одичал, и сейчас, нажав на кнопку звонка, он испытал чувство впервые пришедшего на свидание застенчивого подростка. "Сорок лет дураку, а все смущаешься", - невольно подумал он. За дверью послышались шаги. Небольшая задержка - видимо, его изображение на экране охранной системы подверглось изучению. Затем дверь распахнулась. Перед ним стояла Лайла. - О-о, вы Нортон! Как приятно! Я узнала вас - я видела вашу фотографию! Это было сказано с многозначительным придыханием. Что и говорить, Лайла и впрямь оказалась знойной женщиной. На вкус Нортона она была даже чересчур знойной. Чтобы не сказать - совсем корова. Похоже, во время беременности она прибавила десяток-другой килограмм, а затем не позаботилась избавиться от них. Орлин и в последний месяц беременности умудрялась выглядеть стройной. А эта... экие ляжки, и живот пузырем. Впрочем, пока что Лайлу еще можно было назвать под настроение соблазнительной пышкой, но еще килограмм-другой - и она плавно сползет в категорию "слоних" и "толстомясых". Впрочем, избыток жира - дело десятое. Главное, что его отвращало от Лайлы, - в его глазах она была тут вроде самозваного оккупанта. Она заняла место Орлин. Умом Нортон понимал, что Лайла здесь по праву, что она "работает" на Гавейна, что она преуспела в том, в чем Орлин потерпела фиаско, - родила здорового и жизнеспособного ребенка, хотя с полом и вышла некоторая промашка. Лайла заслуживала всяческого уважения... Но сердцем Нортон не был способен принять ее. К этой женщине он не смог бы прикоснуться, не чувствуя предательства по отношению к Орлин. Ощущая себя грубияном и хамом, он молча развернулся и пошел прочь. Что бы ни случилось, сюда он больше никогда не придет. Ему сюда нельзя. Он был настигнут Гавейном в очередной раз уже на Марсе. Нортон, в легком космическом комбинезоне и с запасом кислорода за спиной, совершал пробежку по холодной пустыне, покрытой мелким красным песком. Внезапно рядом из ничего соткался знакомый призрак. Ни в каком кислороде он, естественно, не нуждался и одет был совсем не по-марсиански - в сорочке с открытым воротом. Сколько Нортон его помнил, призрак всегда был в этой сорочке. А убит он был в панцире. Почему же сорочка? У призраков имеется свой гардероб? Но в таком случае - почему же этот гардероб такой бедный? - Здесь ничто не развлекает глаз, - сказал Гавейн. - Кругом песок, песок, песок. Одна разница, что красный. Чего ради тебя сюда занесло? - Потому что от Земли далеко, - сердито отозвался Нортон. - И к тому же я любознательный. - А в-третьих, тут меньше вероятность, что я найду тебя. Так? - А хотя бы и так! - Готов поспорить, ты полагал, что мне слабо до тебя добраться - ведь межпланетные путешествия призракам не по зубам. Магия бессильна перед космическими расстояниями. - Ну, полагал. - О чем ты не подумал, так это о сверхмощном переместителе материи - он часть моего богатства. Ну, тот, который в подвале. Орлин наверняка тебе показывала. Я здесь не благодаря магии, а благодаря науке. - Век живи - век учись. - Только дураком не помри. Глупо бегать от меня, Нортон. Видишь, я опять тебя нашел. - Вижу, что нашел. А теперь двигай восвояси. - Вежливый малый, нечего сказать! Рано мне отчаливать. - Гавейн, какого рожна тебе от меня нужно? Ребенка тебе родили. Если мальчика нет, то девочка станет наследницей - закон ничего против не говорит. Почему бы тебе не угомониться и не податься в Рай? Говорят, приятное местечко. - Ну, пока что Рай гарантирован мне не на все сто процентов... - А пусть бы и в какое место поплоше. Все равно лучше, чем слоняться бессильным и бесплотным духом по Земле и подкладывать своих жен под разных мужиков. Гавейн неопределенно передернул плечами. - Отчасти резонно, отчасти нет, - сказал он. - Но покуда мне никак нельзя покинуть Землю. Наследника мужского пола нет - стало быть, главное дело не закончено. И это с моей стороны не оглядка на юридические штучки-закорючки. Это личное. Хочу иметь наследника-мальчишку! Хочу и буду его иметь! - В таком случае не трать время на меня. Найди своей корове другого быка. - Есть уже, есть. Но это, сам понимаешь, быстро не делается... - Что ж получается? Ты по новой еще девять месяцев будешь кантоваться возле меня? - Не то чтобы угадал. Видишь ли, я чувствую некоторую ответственность за тебя... - Ты? Ответственность? За меня? - Да, за тебя. Кто, как не я, втравил тебя в эту историю, из которой ты вышел тенью себя прежнего? Я притащил тебя к Орлин. Я испоганил наследственность ребенка. Таким образом, я тебя вознес - и я же тебя шмякнул об землю. И не мне винить тебя за то, что ты по сю пору такой грустный и хамишь мне почем зря. - Что было, то прошло, - сказал Нортон. - Как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон. Я же знаю, что в твоих поступках не было злого умысла. - Не было, не было. А груз на душе все-таки остался. - Как призрак может иметь груз на душе? Я полагал, что призрак - это голая душа, то есть душа без тела. - Хоть душа-то и голая, да не склизкая, - лукаво усмехнулся Гавейн. - Вот груз-то и не скатывается. Давит он на меня, давит. И вниз тянет, в сторону Ада. - Но ведь уже решено, что тебе в Рай! - На час смерти так оно и было, - пояснил Гавейн. - Но перевес добра во мне был самый минимальный. Помнишь библейское "легче верблюду пройти сквозь игольное ухо, нежели богатому войти в Царство Небесное"? При жизни я был человеком чести, даром что ты не одобряешь мое ремесло. И я был в душе больше добрым, нежели злым. Точнее говоря, чуть-чуть более добрым, нежели злым. Но потом, когда я полуневольно отравил твою жизнь, зло вдруг стало перевешивать. - Странно, - сказал Нортон. - До сих пор я считал, что смерть, образно говоря, закрывает все счета и после кончины никак нельзя добавить к уже сделанным ни новых грехов, ни новых добрых поступков. В противном случае души, обреченные на геенну огненную, после смерти брались бы за ум и совершали массу добрых поступков - так сказать, копили очки. А в итоге они все возносились бы в Рай - даром что при жизни грешили на полную катушку! - То, что смерть закрывает счета, очень близко к истине, - согласился Гавейн и начал терпеливо объяснять: - Наделе все несколько сложнее. Достойные Рая рано или поздно там и окажутся. Но прежде им придется на протяжении нескольких тысячелетий влачить самое жалкое существование - пока они не искупят свои прижизненные грехи (ибо есть они даже у праведников!). Поступки за гробом имеют лишь одну миллионную веса прижизненных поступков. Иными словами, там, где живому достаточно одного доброго дела, покойнику надо сотворить миллион добрых дел! Вот почему для всякого человека более практично жить безгрешно - не уповая на то, что после смерти он что-то наверстает. Но призраки - категория особая, равно как и инкарнации. Они как бы застряли в промежуточном состоянии: для Рая они плохи, для Ада - слишком хороши. Если они вторгаются в дела живых, то им засчитывается положительный или отрицательный результат подобного вмешательства. Когда я закрутил сюжет вокруг своего наследника, я отлично сознавал, чем рискую. Большинство душ, расставшись с телом, становятся вдруг малодушными и робеют совершать какие-либо смелые поступки. Поэтому-то в мире так мало призраков, ибо призрак - это душа, которую не смутила потеря тела, душа, которая решила энергично действовать в новых условиях. Я из тех, кто, оказавшись на том свете, не захотел стушеваться. Ведь я и при жизни не был робкого десятка! А главное, моя идефикс - продолжение рода. Я помешан на желании иметь наследника. Это было двигателем всех моих поступков после смерти... Ну и в итоге я наломал дров. Если я не исправлю причиненный тебе вред, то мне прямой путь в Ад. В последнее время Нортона несколько озадачивало и настораживало видимое бескорыстие призрака. Теперь стало ясно, отчего Гавейн так хлопочет вокруг него. Нормальный эгоизм. - Искренне сочувствую тому, что ты угодишь в Ад, - сказал Нортон. - Однако дров ты действительно наломал. Сделанного не воротишь. Если бы я познакомился с Орлин при других обстоятельствах! Если бы все не закончилось так печально... Не утруждай себя, тебе меня ничем не утешить. Ступай в Ад. - Если бы ты познакомился с Орлин при других обстоятельствах? - воскликнул Гавейн. - Послушай, а ведь это идея! Я знал, что смогу чем-нибудь зацепить твой интерес! А насчет Орлин я уже подумал - и даже побеседовал с Клото. Она ничего против не имеет. Если пожелаешь... - Пожелаю чего? Призрак приосанился. - Мне пришло в голову, - сказал он, - что тебе бы понравилось прошвырнуться назад во времени и познакомиться с Орлин до ее свадьбы со мной. Разумеется, тут есть одно крохотное затрудненьице... - Знаю я твое "крохотное затрудненьице"! Так вляпаешься, что не отмыться! - Не вороти нос! Я говорю об уникальной возможности! Такое бывает раз в жизни! А потом, что ты теряешь? Что тебя ждет на Земле? - Да, на Земле меня ничто не ждет, - согласился Нортон. - Поэтому-то я и притащился на Марс. - Да нет, я хочу сказать, какое у тебя будущее? Нортон остановился как вкопанный в облачке красной пыли. Из-за меньшей силы тяжести эта пыль оседала медленней обычного. Буря на Марсе должна быть препротивной штукой - при таком обилии ленивой пыли! - Моя жизнь скоро закончится? - напрямик спросил Нортон. Гавейн смущенно рыл носком башмака красную пыль - не тревожа ее. - Ну, я бы так не формулировал, - бормотнул Гавейн. - Не темни! Я этих твоих экивоков терпеть не стану. Своей рукой зашвырну тебя в Ад! - А я для него стараюсь! - с упреком воскликнул Гавейн. - Послушай, Нортон, есть только одна персона, то есть одно нечто, которое вольно, по должности, перемещаться во времени. И я разнюхал, что эта, так сказать, персона вот-вот, так сказать, освободит свое кресло. Отчего бы тебе не занять эту вакантную должность с такой знатной привилегией! Ты человек достойный. Клото говорит, что ты вполне подойдешь. А она в этом дока, ее мнению можно доверять. Если поторопиться и не считать ворон - наше дельце выгорит. - Ты однажды толковал мне что-то об этой Клото. Напомни, кто она такая. - Она одна из богинь Судьбы. Их три, точнее, три аспекта единого целого. Клото - та, что прядет нить человеческой жизни. Если ты согласишься на эту работу, то будешь запросто путешествовать во времени. Сможешь делать что захочешь и когда захочешь! Пожелаешь - направишься поглядеть на Орлин, когда она была девочкой. Пожелаешь - повстречаешь ее семнадцатилетней. Возможно, тебе удастся повернуть ее жизнь так, что ничего этого не случится - ни брака со мной, ни мертвого ребенка. Мне без разницы - ведь у меня теперь есть Лайла, которая носит под сердцем моего наследника. - Природа не допускает временного парадокса. Прошлое невозможно изменить! Это все сказка. - Кому сказка, а кому и быль. Хоть и одно-единственное, но есть существо, для которого этот парадокс - семечки, потому что оно управляет временем по своему усмотрению. - Что за должность ты мне предлагаешь? - Ту, что занимает Хронос. Инкарнация Времени. - Инкарнация? Он что - вроде Танатоса? - Ну да. Честно говоря, именно Танатос предложил твою кандидатуру. Он ведь с тобой имел разговор - небось, ты не забыл! Ты пришелся ему по сердцу. Он назвал твое имя, Матушка Природа поддержала... Поверь мне, Нортон, при таких покровителях место, считай, у тебя в кармане! Только вообрази себе: ты - новый Хронос! Нортон был всерьез ошарашен. - А что... что случилось с прежним Хроносом? - наконец спросил. - Ничего плохого. Он то ли рождается, то ли зачинается - насчет этого не совсем в курсе... Короче, освобождает место. Баланс добра и зла у него в порядке, так что он отправится прямиком в Рай. - Рождается? Это что за притча? Я полагал, у него должна быть долгая жизнь за плечами? - Она и есть у него за плечами. - Не понимаю. - Ну, вот это и есть крохотное затрудненьице, которое я упоминал в начале нашего разговора. Видишь ли, Хронос живет в обратном направлении. Его работа - следить, чтобы в прошлом все свершалось правильно. Поэтому он живет навстречу прошлому - от взрослого к ребенку. Если ты согласишься стать его преемником, ты тоже начнешь жить вспять - до своего рождения или до зачатия, уж точно не знаю. После этого ты естественным образом освобождаешь свое место для кого-нибудь другого - потому что прекращаешь существование. Тебе вот-вот стукнет сорок, и впереди тебе вряд ли светит больше еще сорока лет. Таким образом, тебе все равно, в какую сторону жить - к старости и смерти или к младенчеству и рождению. Ты ничего не потеряешь в смысле количества прожитых лет. Зато какое место, какие возможности! И главное, ты снова будешь с Орлин! Прочувствуй, какой невиданный шанс! - Голова кругом идет... Возникает такая пропасть вопросов... - Так ты их задай! Айда со мной. Приглядишься как следует. Если тебе работа не глянется - что ж, тебя никто не принудит взять Песочные Часы. - Что за песочные часы? - Символ власти Хроноса. Принимая Песочные Часы, ты выражаешь согласие занять эту должность и работать до самого своего рождения. Однако нам следует спешить. Путь далекий, а я обещал Клото, что ты прибудешь уже сегодня. - Сегодня? Нет, я должен сперва хорошенько подумать. Решения такой важности в одночасье не принимаются!.. Я впервые слышу о работе Хроноса. Мне необходимо... - Смелей, дружище! Обдумаешь все по дороге. Вызови-ка песчаный скутер - пешком замучишься идти. Ошарашенный Нортон покорился. Через микрофон в своем шлеме он вызвал по радио скутер. Пока они ждали марсианский быстролет, Нортон лихорадочно соображал. Жить вспять, вновь увидеть Орлин - живой и счастливой... Однако он знал, что между ними ничего произойти не может, ибо это изменило бы курс истории. Это общеизвестная временная петля: если Нортон встретит Орлин до ее брака с Гавейном и этот брак не состоится, то не будет и всего остального, а значит, Гавейн не пошлет его в прошлое и поэтому Нортон никогда не встретит и не полюбит Орлин - неразрешимый парадокс в действии. Нарушь Нортон что-либо в прошлом - и началась бы отчаянная круговерть бессмыслицы. Стало быть, он и не сможет ничего нарушить! Стало быть, он обречен любоваться Орлин со стороны, оставаясь для нее невидимкой... точно также, как Гавейн! Быть невидимым призраком для любимой - чем это лучше смерти? Но и это мнилось Нортону соблазнительным вариантом, ибо - есть ли иной путь повидаться с обожаемой Орлин?.. На скутере Нортон добрался до ближайшей станции переброса материи, где его уже давно поджидал призрак. Оттуда они переправились в Марс-Сити и наконец оказались на Земле. На протяжении всего путешествия Гавейн в присутствии других людей оставался невидимкой: призраки далеко не всем по сердцу. Особенно настороженно к ним относятся таможенные инспектора. При первой же возможности Гавейн снова объявился и дал Нортону точные указания касательно дальнейшего маршрута. Конечной целью был полузаброшенный район одного пребывающего в упадке города. Ни развлекательных центров, ни парков на крышах. Асфальт в рытвинах, ряды жалких одинаковых блочных домов. Чужаку сюда лучше не соваться, если он не самоубийца. Как и следовало ожидать, они сразу же нарвались на большую группу агрессивного вида парней. Пока те приближались с намерением взять пришельцев в кольцо, Нортон здорово перетрусил: при нем не было оружия - призрак сорвал его с Марса внезапно, а по тамошним пустыням было глупо бродить с заговоренным мечом! - Спокойно! - сказал Гавейн. - Со мной не пропадешь. - Защитничек нашелся! - сердито буркнул Нортон. - Ты же и пальцем никого тронуть не можешь! Гавейн хитро усмехнулся. В следующее мгновение он превратился в дюжего полицейского, полностью экипированного для разгона массовых беспорядков: электрическая дубинка, бронежилет, щит и все прочее. - Подыграй мне, - шепнул призрак. Нортон не растерялся, развернулся к "полицейскому" и с ходу стал громко канючить: - Сэр, я законопослушный гражданин, и мне сорок лет! Чего ж меня под одну гребенку с другими? У вас на кого облава? На пацанов, которые уклоняются от службы в армии! Ну и ловите их! Глядите, вот же их сколько - и все призывного возраста, все отлынщики. Гавейн грозно замахнулся на Нортона электрошоком. - Что мне твой возраст? У меня разнарядка. Нужное число лбов я обязан доставить - и доставлю. Врежут пару раз дубинкой под ребра - сразу признаешься, что тебе как раз восемнадцать... А что до этих пацанов... - Обращаясь к тому, кто выглядел главарем молодежной шайки, Гавейн крикнул: - Эй ты, иди-ка сюда! Дело есть. Главарь шмыгнул в просвет между домами и был таков. Остальные бросились врассыпную. Гавейн схватил радиопередатчик и заорал в микрофон: - Длинный, разворачивай ребят. У нас тут целая гора пушечного мяса! Через пару секунд улица словно вымерла. Ни души. Нортон весело улыбнулся. Гавейн, даже будучи призраком, боец хоть куда! Без новых приключений они добрались до целого квартала развалин на краю города. Было странно видеть столько неиспользованного пространства - земля нынче дорога! Гавейн взглянул на часы, чем несказанно удивил Нортона: тот никак не предполагал, что часы на руке призрака функционируют как настоящие! - Успели, - сказал Гавейн. - Он будет через четверть часа. - Хронос? - Угу. Это место дорого его сердцу, поэтому он и выбрал его для церемонии передачи Песочных Часов. - Ты хочешь сказать, он тут родился и здесь же ему предстоит... - Нет-нет! С чего ты взял, что он тут родился? Он родился на другом краю света. - Но если он живет вспять, то покинуть жизнь, то есть родиться, он должен здесь! - Ну да, он живет вспять. И ты будешь жить так же, если согласишься. Но это не буквальное воспроизведение прошедшей жизни, не фильм задом-наперед. Иначе этот процесс был бы лишен позитивного смысла. - Не верю! Это невозможно. Временной парадокс... - Что ты заладил про парадокс! Инкарнации - сила! Им плевать с высокой башни на всякие там доксы-парадоксы. Для Хроноса его жизнь идет своим чередом. Это лишь для стороннего наблюдателя она раскручивается в обратную сторону. - Что-то мало верится! - сказал Нортон. - Бессмыслица какая-то. У тебя концы с концами не сходятся. Гавейн оставил ернический тон и сделал серьезное лицо. - Поверь мне, никакой бессмыслицы. В этом абсурде есть своя система. Как только ты уловишь ее - сразу все станет на свои места... Клото пришлось изрядно потрудиться, чтобы выхлопотать для тебя эту синекуру. Пойми это и обрати внимание: рядом с тобой ни одного другого кандидата! Тебе на блюдечке подносят шанс, который другим и не снился! И лишь потому, что инкарнации искренне сожалеют по поводу прокола Матушки Геи с больным ребенком. В подобных случаях они помогают друг другу загладить ошибку. Если ты в последний момент откажешься и отвергнешь их дар - будешь дураком и неблагодарным хамом. И к тому же всех подведешь: где им найти другого в такой короткий срок! - Не толкай меня в спину! - вскипел Нортон. - Я в Хроносы сам не напрашивался! И не чувствую себя готовым к этакой работе! Ты и себя, и меня поставил в цейтнот - а теперь давишь. Это непорядочно... Кстати, ты мне так и не ответил, почему встречу устроили именно здесь? - Да потому что это мемориальный комплекс, посвященный Хроносу, спасителю мира и все такое. Разумеется, самое подходящее место для торжественной передачи полномочий. - Вот это все - мемориальный комплекс? - удивленно вытаращился Нортон. - А я думал, мы просто ошиблись адресом и забрели на свалку строительного мусора! - Само собой, мемориальный комплекс будет здесь в будущем, - терпеливо принялся объяснять Гавейн, словно Нортон был непонятливым ребенком. - Не забывай, что Хронос явится из будущего, где на этом месте выросли современные здания и разбит великолепный парк. Это величавое обширное сооружение станет излюбленным уголком городка для его жителей и туристической Меккой. Немудрено, что оно так дорого сердцу Хроноса. Нортон нервничал все больше и больше. - Отчего же Хронос еще не здесь? - спросил он хриплым от волнения голосом. - Мы болтаем уже минут пять... - Приближается с другой стороны. Ты увидишь его лишь в момент передачи Песочных Часов. - Он движется сюда из будущего? - спросил Нортон, у которого ум за разум заходил от тщетной попытки "врубиться" в происходящее. - Все это не сложно, - сказал Гавейн. - От тебя требуется одно: взять Песочные Часы, как только ты их увидишь. - Тут призрак указал на несколько камней, выложенных в форме буквы "X". - Они появятся вот здесь, на перекрестье. И с того момента как ты их возьмешь в руки, будешь распоряжаться этим символом в одиночку, потому как мы с тобой сразу же начнем двигаться в разных направлениях. - В разных направлениях... - эхом повторил Нортон. Он ощущал себя идиотом, который не способен собраться с мыслями, а тем более на что-то решиться. Было чувство, что его подставили самым свинским образом. - Да, я направлюсь со временем вместе вперед, а ты двинешь назад, - пояснил Гавейн прежним ласково-снисходительным тоном. - Может статься, я решу наконец расслабиться и без промедления подамся в Рай, покуда я чистенький. Если снова задержусь на Земле, могу опять во что-нибудь вляпаться, и грехи опять вниз потянут... В любом случае мы с тобой больше никогда не увидимся. Нортон вспомнил, что призраку необходимо совершить хороший поступок, дабы баланс изменился в сторону добра и Гавейн смог взмыть в Рай. Это неизбежно вело к мысли, что пристроить Нортона на место Хроноса - хороший поступок. Если Гавейн таки ошибся - это будет такой весомый грех, что с подобным камнем на шее он мигом съедет на заднице в адский котел! Случись с Нортоном в процессе что-либо нехорошее, к тому же необратимо нехорошее, то и Гавейн обречен, потому что ему вовек не искупить этой вины. Так брать или не брать эти чертовы Песочные Часы? При удручающем дефиците точной информации его втравляют в такую чреватую последствиями затею! Нортону очень не нравилось быть бычком на веревочке, которого к тому же самым бесцеремонным образом нахлестывают: дескать, поспешай! А не на бойню ли? - Бери, бери, не сомневайся! - воскликнул Гавейн, угадывая его мысли. - Поверь, эта работа создана для тебя. Матушка Гея считает тебя идеальным кандидатом, Клото ухватилась за тебя обеими руками... - Тут призрак осекся. - Что такое? - рявкнул Нортон, пуще прежнего обуреваемый сомнениями. - Будь начеку! Уже скоро! - проговорил Гавейн, не спуская глаз с перекрестья каменного "X". - Похоже, пришло время проститься, друг! Желаю тебе счастливого прошлого! Нортон смотрел в том же направлении, что и призрак. Но ничего не видел. - Еще рано. Через минуту. - Твои часы могут отставать. - Ты мне зубы не заговаривай. Чем это я так мил инкарнациям? Что во мне такого особенного? - Ну-у... да разве ж я в курсе! Я всего лишь призрак - рылом не вышел знать всю эту высшую механику... Нортон смачно плюнул и зашагал прочь. - Хорошо, хорошо, я все скажу, - испуганно затараторил Гавейн. - Тут речь о Сатане, который является воплощением Зла. Он что-то замыслил... - Я что - в результате угожу в Ад? - Нет-нет, не ты! Он тебя не тронет - если ты сам сознательно или бессознательно не согласишься с ним сотрудничать. Дело в том, что Сатана вознамерился каким-то образом умыкнуть в Ад всех людей, без изъятия. Если его не остановить - быть грандиозной беде! - Как я, человечишка, могу остановить Сатану? Кто я такой, чтобы сразиться на равных с самим предводителем Темных Сил? - Вот! Вот! Уже! - завопил Гавейн не своим голосом. На сей раз он был прав. На перекрестье каменного "X" стоял высокий мужчина в белом одеянии с наброшенным на голову капюшоном. Он возник из ниоткуда. В руках у него посверкивали на солнце большие стеклянные песочные часы. Так, значит, это правда и Хронос действительно прибыл из будущего! И он действительно освобождает свое место для преемника! О, как сияли Песочные Часы - будто Святой Грааль! Нет, не отраженным светом, а светом, идущим изнутри, чудесным светом! Тонкая серебристая нить протягивалась из почти пустого верхнего стеклянного сосуда в нижний. Было ясно, что через несколько секунд песок иссякнет - и исполнится мера времени. В этом зрелище было что-то гипнотическое: Нортон всеми фибрами души ощущал его трансцендентальное значение. Зримая метафора конца свершала свою безжалостную работу. В сознании Нортона вихрились сомнения и обрывки доводов "за" и "против". На что решиться - он так и не знал. И тогда тело взяло ответственность на себя. Оно шагнуло вперед, протянуло руку и схватило лучащиеся теплым светом Песочные Часы. Фигура в белом исчезла так же быстро, как и возникла. Просто истаяла в воздухе. Но каким-то чудесным образом белое одеяние Хроноса в момент его исчезновения перетекло на Нортона, и он обнаружил, что стоит на перекрестье каменного "X" с Песочными Часами и в белой хламиде, а на голове у него белый капюшон. И такую силу вдруг он в себе ощутил! А с ней и странное, необъяснимое чувство свободы от времени. Млея от новых могучих ощущений, Нортон продолжал окаменело стоять на том же месте. В руке он сжимал символ своей новообретенной власти и... и не знал, что делать дальше. Неизвестно откуда донесся слабый раздраженный шепот: - Переверни!.. Переверни же!.. Не задумываясь, Нортон поспешно опрокинул Песочные Часы - именно в то мгновение, когда последняя песчинка скользнула вниз сквозь горловину в их перехвате. Отныне полная песка часть была вверху - и песчинки заспешили вниз. Вот первая коснулась дна того сосуда, который теперь стал нижним... И в тот же миг Вселенная стала иной. 5. ЛАХЕСИС Прошла не одна секунда, прежде чем Нортон, который сразу же инстинктивно почувствовал перемену в окружающем мире, освоился в новой действительности настолько, что начал различать конкретные изменения. Мудрено было заметить сразу эти конкретные изменения, такие едва уловимые - и такие ошеломляющие. Он стоял среди тех же груд битого кирпича, и те двое стояли рядом, и ветер по-прежнему трепал флаг на крыше ближайшего дома. В чем же непорядок? Во-первых, те двое смотрели не на него, а как бы сквозь него. Он быстро скосил глаза вниз и оглядел себя. Да нет, он вроде бы твердый и непрозрачный. Правда, белое одеяние с плеча Хроноса - хитон не хитон, плащ не плащ - выглядит причудливо: Нортон будто окутан плотным туманом. Но это лишь свойство какой-то неведомой ткани. Так почему же эти двое глядят сквозь него? Тут до сознания Нортона наконец дошла странность этого "двое". Один - Гавейн. А другой-то кто? Одет в марсианский прогулочный комбинезон... Господи, да это ж я! И куда я смотрю? - Привет! - как-то робко окликнул он самого себя и Гавейна. Но те никак не отозвались. Ситуация мало-помалу прояснялась в его голове. Сейчас он видит самого себя - каким он был за минуту до появления Хроноса. И, конечно, тот Нортон, который живет вперед, не способен видеть его, живущего назад. Еще этот флаг на крыше... Нортон чувствовал ветер, знал его направление. Но флаг, будто рехнувшись, развевался не по ветру, а против ветра. Трудно было поверить, что над крышей господствует другой ветер, противоположного направления. Нортон приподнял белую хламиду Хроноса, вытащил из кармана своего марсианского комбинезона лист бумаги и выставил его против ветра. Лист отклонился, но тоже навстречу ветру. Нортон выпустил бумагу из рук, и она полетела против ветра - словно лосось, который поднимается против течения. Очень странно! Чтобы взглянуть на часы, он вытянул левую руку так, что кисть выскользнула из широкого белого рукава. Секундная стрелка вращалась в обратном направлении. Стало быть, все чистая правда. Хронос и впрямь живет вспять. Всю остальную Вселенную Время несет, словно река щепку. И только он один поднимается вверх, к истокам Времени. Флаг на крыше полощется против ветра потому, что сам ветер дует обратно, то есть возвращается к своему источнику. Точно так же и дверь, которая в том мире открывается, для Нортона - закрывается. С собой прошлым Нортон не мог общаться, потому что тот, другой, жил в своем мироздании и не умел фокусировать зрение так, чтобы различать то, что двигается против течения времени. Если Нортон видел себя прошлого и весь тот мир, что живет в нормальном направлении, то лишь потому, что он знал о существовании другого мира и все его чувства были настроены на восприятие этого другого мира... Итак, жизнь продолжается, но в обратную сторону. Но чем он должен заняться теперь? Вряд ли обязанности Хроноса заключаются исключительно в бесконечных ахах и охах по поводу парадоксальности собственного существования. Тут взгляд Нортона упал на кольцо, подарок Орлин. Ах, дурак, дурак! Отчего же он раньше не посоветовался с Жимчиком! Совсем про него забыл! Ладно, лучше поздно, чем никогда. Ну-ка, не подскажет ли кольцо чего-нибудь дельного? - Жимчик, ты по-прежнему в рабочем состоянии? Жим. - Какое облегчение! Тебе известно что-либо о принципах обратного движения во времени? Жим. Замечательно! Теперь остается только правильно сформулировать вопросы. Насколько спокойней на душе в такой отчаянный момент, когда у тебя на пальце умудренный знаниями друг! - Правда, что я живу вспять и вижу мир как фильм, который перематывается в обратном направлении? Жим. - Но в таком случае как я могу общаться с нормальными людьми? Жим. Жим. Жим. Ах да, некорректный вопрос. Попробуем иначе. - Могу ли я общаться с нормальными людьми? Жим. - Есть что-то, с помощью чего я сумею осуществлять такой контакт? Причем так, что и люди смогут общаться со мной... и видеть меня! Жим. - Это "что-то" - не Песочные ли Часы? ЖИМ!!! Стало быть. Песочные Часы не просто подобие эстафетной палочки, передаваемой от одного исполняющего обязанности Хроноса другому. Они имеют важное прикладное значение. Едва ли этому стоит удивляться. Нортон оглядел символ своей власти. От тонкой струйки песка исходило мягкое беловатое свечение. Так-так, эта серебристая нить в порядке вещей - часы выполняют свое естественное назначение: отмеряют время, а в конкретном случае - его официальный срок на посту Хроноса. Впереди у Нортона - или позади - чуть больше тридцати девяти лет работы в качестве повелителя Времени. Затем, в день своего рождения, он освободит место новому Хроносу. Перспектива не то чтобы очень вдохновляющая, однако Нортон мало-помалу свыкался с ней. Меньше ясности было в том, чем он будет заниматься эти тридцать девять лет. Не бить же баклуши! Какую бы работу ни выполнял Хронос, при этом он неизбежно должен входить в контакт с окружающим миром. Помогают ему в этом Песочные Часы. Но каким образом, черт возьми? Нортон внимательнее прежнего осмотрел загадочный инструмент. Никаких видимых кнопок, выступов или рычажков. В процессе изучения он перевернул часы - и мгновенно ощутил... боль не боль, а какое-то тотальное изменение внутри себя - как будто всего его вывернули наизнанку словно перчатку. Он проворно вернул часы в прежнее положение. Что же это было? Через мгновение Нортон догадался: коль скоро Песочные Часы измеряют срок его жизни, то, перевернув их, он начинает жить в противоположном направлении. Он как бы забирает обратно череду своих поступков. И может вернуться к тому моменту, когда принял от предыдущего Хроноса символ власти. То есть он способен переиграть свое недавнее прошлое и вернуться в нормальный мир. А пугающее ощущение, как будто всего его вывернули наизнанку, вполне закономерно: очевидно, в момент разворота жизни на 180 градусов кровь начинает бежать в обратном направлении, да и все процессы в теле выполняют команду "кругом, шагом марш!". Итак, он может проявить свободу воли и отпятиться назад - до какого момента в своей жизни? Вплоть до мгновения передачи Песочных Часов? Не принять их на этот раз - и баста!.. Нет, это трусость и низость. Как говорится, взялся за гуж... Значит, о бегстве не может быть и речи. Никогда он больше не перевернет Песочные Часы. Пусть его жизнь идет и дальше в естественном, то бишь противоестественном, направлении. Нортон останется на своем посту до конца - что бы ни ждало его впереди... - Жимчик, - обратился он к кольцу, - у Песочных Часов есть еще и другие возможности? Жим. - И это несмотря на то, что на них нет панели управления? Жим. Воистину бесценная крохотная змейка! Орлин сделала ему царский подарок, истинную цену которого он осознает лишь постепенно. К тому же это кольцо - одно из самых ранних свидетельств ее любви в нему. Пока Жимчик на его пальце, Орлин как бы присутствует рядом - пусть и невидимо, но постоянно. О-о, никогда, никогда он не расстанется с этим во всех отношениях бесценным кольцом! Однако не время для сантиментов. Займемся делом. - Но как заставить Часы работать? - воскликнул Нортон. - Мне что - надо просто пожелать, то есть отдать им мысленный приказ? Жим. Ага! Вопрос был задан наобум, но попал в самую точку. Итак, разгадка получена. "Хочу стремительно перенестись в будущее!" - торжественно произнес про себя Нортон. Струйка песка из серебристой вдруг стала небесно-голубой. Все вокруг превратилось в гудящую серую сплошную массу. Оставаясь на месте, он перемещался куда-то. Причем стремительно - в этом сомневаться не приходилось. Куда его занесет при этакой скорости - можно только гадать. "СТОП!!!" - мысленно крикнул слегка перепуганный Нортон. Внезапно мир вокруг него угомонился. Песок в Часах почернел. Нортон стоял на склоне лысого холмика. Было темновато - то ли потому, что день клонился к вечеру, то ли потому, что небо было затянуто тучами. Прямо впереди высилось что-то вроде высокой пальмы. Слева и справа, сколько видел глаз, тянулись заросли исполинских папоротников. Зелени много. Одна