еспокойство от ощущения, что откуда-то он должен знать ее. - Эта ситуация начала развиваться задолго до того, как я вступил в должность. И мне она не нравится, но я обязан найти оптимальное решение. Не вижу лучшего выхода, чем закончить сражение и постараться с честью отправить выживших по домам. - С честью! - с яростью вскричала Лахесис. - Что за честь в бессмысленной смерти? - Вот этот мальчик, которого я сейчас изучаю, содержит себя и свою мать единственным доступным ему способом, - пропел Мима. - Он служит своему народу. Другого пути для него нет. Ему надо выполнить свой долг, иначе еще большие несчастья обрушатся на него и его товарищей. Я глубоко сожалею о таком положении вещей, однако, даже если бы можно было отменить данную битву, это не вернуло бы мальчику отца и братьев, не дало бы ему пищи и крова. Я пытаюсь найти средство, чтобы свести к минимуму ущерб от этого сражения и этой войны, но ситуация чрезвычайно сложна, и простодушные протесты со стороны неосведомленных лиц большой пользы не принесут. - Простодушные протесты! - гневно воскликнула Лахесис. Теперь, когда злилась, она более чем когда-либо казалась знакомой. Светлые волосы, скулы... - Неосведомленных?! Ты не смеешь говорить со мной в таком тоне! Я Судьба! - Да будь ты хоть самой Деви! (*11) Это моя работа. - Я не намерена с этим мириться, - сказала Лахесис. Она затрепетала, превратилась в большого паука и исчезла. Мима хотел уже возобновить движение, как вдруг снова появилась Лахесис. На сей раз ее сопровождала какая-то женщина. Мима вгляделся. Это была Восторг. Принцесса непонимающе осмотрелась вокруг. - Кровь! - вскрикнула она. - Где я? - Ты на рабочем месте Марса, - сказала Лахесис. - Я подумала, может быть, тебе захочется помочь ему. - Ей нельзя здесь находиться! - закричал Мима. - Разве? - спросила Судьба. - Она смертная, и нить ее жизни находится в моих руках. Мне показалось, что нелишне будет дать ей возможность поучаствовать в твоих делах. Когда эта битва детей возобновится, она окажется среди них. Мима был потрясен. Принцесса будет тут же убита, а если ему вдруг и удастся вытащить ее из этой мясорубки, то увиденное самым серьезным образом отразится на ее разуме. - Уведи ее назад! - крикнул он. - Так мы договоримся, Марс? - жестко проговорила Лахесис. Это было вымогательством, но у Мимы не оставалось выбора. - Да, - мрачно пропел он. Судьба вздрогнула, переменила обличье и пропала вместе с принцессой. Через секунду она вернулась уже одна. - Я сделала так, что в телепрограмме, которую она смотрела, показали этот эпизод. Она будет уверена, что видела днем дурной сон, навеянный программой. - В упор посмотрев на Миму, инкарнация добавила: - Надеюсь, что ты немедленно приостановишь войну, чтобы дать мне возможность вывести из нее детей. - Мне самому хочется, чтобы детей здесь не было, - воскликнул Мима, - но я не вижу никакого выхода! - Значит, мы должны найти его, - проговорила Лахесис. - Прямо сейчас. - Эти мальчишки сейчас здесь потому, что Персия нуждается в них для защиты. - Я, между прочим, вообще не вижу никакого смысла в войне. - Война является следствием естественного напряжения и неравенства в обществе, - объяснил Мима. - Без войны не было бы возможно исправление определенных несправедливостей. Война вредна лишь тогда, когда ею злоупотребляют. - Чушь! - фыркнула она. - Очень похоже на речи Сатаны. Это несколько отрезвило Миму. - У тебя есть какие-нибудь соображения, как прекратить эту битву или войну? - Здесь наверняка имело место какое-то недопонимание, - ответила Лахесис. - Если бы мы смогли установить, в чем оно заключалось, а потом разъяснить его, то отпала бы необходимость в военных действиях. С чего все началось? - Вавилония недопонимала способность и желание Персии защищать свою территорию, - мрачно пропел Мима. Она нахмурилась: - Вавилония вообще-то не относится к моему региону; но, насколько я понимаю, она не может считаться безупречным образцом добродетели. Впрочем, Персия тоже. Я страшно намучилась, вытаскивая из этой страны плененные нити более сотни западных заложников. Чтоб им обеим пусто было! - Зачем же тогда ты так стараешься спасти их детей? - Я, конечно, могла бы ответить, что поступаю так постольку, поскольку некоторые из этих детей - мои, втайне они придерживаются западных верований. Собственно, это в первую очередь и насторожило меня, поэтому я и пришла сюда. Но, увидев весь ужас происходящего, я поняла, что обязана защитить всех детей; мне все равно, во что они верят. Они не должны умирать в дурацкой войне, развязанной взрослыми фанатиками. Мне неважно, насколько это трудно будет сделать. Детей необходимо спасти. Мима отметил, что ему начинает нравиться подход этой женщины. Ему никогда не приходилось иметь дело с детьми, но они, безусловно, были надеждой каждой нации на будущее. - Согласен, дети не несут ответственности за войну, - пропел он. - Хотелось бы мне, чтобы те, кто затевает войны, служили на передовой. Лахесис рассмеялась. И вдруг Мима определил это не дававшее покоя сходство: он знал человека, который смеялся точно так же! - Вот это быстро бы положило конец войне, правда?! - Ты не из Ирландии? - спросил Мима. Она с удивлением посмотрела на него: - Эта ипостась - да. Конечно, теперь я обслуживаю более широкий круг клиентов. А почему ты спрашиваешь? - Я знал одну женщину из Ирландии, красивую и хорошую женщину, и твои волосы, твое лицо... Мне кажется, в молодости ты была очень похожа на нее. - С тех пор как состою в этой должности, я перестала верить в совпадения, - ответила Лахесис. - А не приложил ли руку к твоему назначению Сатана? - Он помог убрать предыдущего Марса, если ты это имеешь в виду. Но в том, что выбор пал на меня, он участия не принимал. - Ты уверен? А как случилось, что именно в то время ты был готов принять нынешнее место? - Меня разлучили с возлюбленной из-за внезапного изменения политической ситуации, и... - Мима осекся. - Неужели Сатана политиканствует? - Неужели рыба плавает? - Лахесис пристально взглянула на него. - А та женщина, с которой ты был знаком... Она пела? Мима воздел руки. - Я никогда не слышал более прекрасной музыки. У нее была маленькая арфа... - Орб! - Орб, - согласился он. - Ты знаешь ее? - Я - ее мать. Мима остолбенел. Теперь все стало понятно: волосы, черты лица, манера говорить и смеяться были одинаковы что у матери, что у дочери. Но какое поразительное совпадение - встретиться с матерью своей бывшей возлюбленной! Совпадение? - Ты сказала, что не веришь в совпадения, - пропел он, - потому что сама устраиваешь многое из того, что смертные считают совпадениями. Другие поступают так же? - Они не должны этого делать, однако один делает. - Сатана. - Сатана, - подтвердила Лахесис. - Мне кажется, что здесь снова без него не обошлось. Какие у него могли быть причины, чтобы ты занял эту должность? - Мне ничего не приходит в голову, разве что моя неопытность, которая могла быть ему на руку. - Но ты знаком с моей дочерью. - Я любил твою дочь. Обстоятельства разлучили нас, и теперь я люблю Восторг. Я этого не хотел, и Орб в том не виновата. Здесь... - Он пожал плечами. - Так случилось. - А Орб любила тебя? - Да. Но она понимала, почему я должен покинуть ее, и думаю, что теперь у нее уже своя жизнь. Она была... она чудесный человек. - А может, Сатана ревновал к тебе? Мима рассмеялся: - С какой стати? - Потому что моя дочь любила тебя. Эти слова отрезвили Миму. - Сатана... Орб интересовала его? Лахесис поджала губы: - Возможно, по своей обычной злокозненности. Сатана... в общем, некогда он весьма интересовался мною, когда я была молода и привлекательна. Говорили даже, будто я была самой красивой женщиной своего поколения, а мужчин такого рода вещи волнуют. Об Орб можно было бы сказать то же самое, а кроме того, по отцовской линии она унаследовала феноменальный музыкальный талант. Сатана пытался помешать ей получить арфу, а ее двоюродной сестре Луне... - Луне! - Моей внучке. - Твоей... Лахесис улыбнулась: - В молодости я родила отца Луны, а потом Орб. Это все сложно. Мы воспитывали обеих девочек вместе, и они были как две сестры. Теперь... - Но Луна не похожа на Орб! Они красивые женщины, но жесты, фигура, волосы... И все же, говоря это, Мима понял, что те обладали сходством, поэтому-то Луна казалась ему знакомой. - Луна покрасила волосы в каштановый цвет и выбрала другую жизнь. Это тоже трудно объяснить. Во всяком случае, Луне предназначено воспрепятствовать главному плану Сатаны захватить всю власть на Земле, и тот изо всех сил пытается уничтожить ее. Но Луне покровительствует Танатос, и Сатане приходится действовать осмотрительно. Орб между тем не защищена, так что он вполне может злоумышлять против нее, чтобы оказать давление на меня и Луну. И - как ни неприятно говорить об этом - у Сатаны к Орб может быть и определенный личный интерес, поскольку, видимо, в какой-то мере она принадлежит к такому типу женщин. Впрочем, конечно, это может быть лишь уловка. Так или иначе, если какая-то из моих догадок справедлива, Сатана мог невзлюбить мужчину, на которого Орб обратила внимание, и избавиться от него. Мима был поражен. - А мог... мог ли Сатана подстроить так, чтобы принц был убит? - Без всякого сомнения. Сатана способен причинить зло любому человеку, не защищенному другой инкарнацией. - Причиной нашей разлуки с Орб стала безвременная кончина моего брата, - пропел Мима, дрожа от негодования. - Он должен был стать раджой; а когда он умер, мне пришлось занять его место. Поэтому у меня отняли Орб и - против моей воли - дали Восторг. Моя любовь к ней... - Неудивительна, - проговорила Лахесис. - Восторг очень хорошенькая. - А ты хотела убить ее! - пропел Мима, вдруг разозлившись. - Нет. Я блефовала, чтобы добиться своего. - И добилась! Я не позволю обижать Восторг. - А Орб - если Сатана угрожает ей - сейчас... Мима развел руками: - Мои чувства к ней не переменились, когда я полюбил Восторг. Я... буду уязвим. - Ладно, не огорчайся. Я слежу за нитью Орб. Сатана не сможет действовать напрямую, чтобы я не узнала, и даже если я не сумею защитить ее, помогут другие инкарнации. Подозреваю, что Сатана выбрал окольный путь: пытался использовать тебя, дабы причинить ей вред. За твоей нитью я не наблюдала, а уж за нитью твоего брата и подавно. - И Сатана еще прикидывался моим другом! - скрипнул зубами Мима. - Это на него похоже. Никогда не верь ему; он всегда строит какие-нибудь козни. - Но если он разлучил меня с Орб... зачем ему пытаться отнять у меня также Восторг? - Может, чтобы ты рассвирепел и стал пригоден для должности воплощения Войны? - А зачем я ему нужен на этом месте? Раньше я не мог сделать ему ничего плохого, а теперь... - Мима подумал и понял, что не знает, каким образом способен причинить ущерб Сатане. - В этом есть резон. Но ты, разумеется, не должен был догадаться о его махинациях в твоей жизни... если мы действительно рассуждали правильно. Все выяснилось вследствие нашей встречи. - Он наверняка понимал, что со временем я узнаю мать женщины, которую когда-то любил. Лахесис вздохнула: - Да, полагаю, что так. Сдается мне, что мы не совсем верно угадали хитрость Сатаны. Он должен быть готов к случившемуся. Он никогда ничего не делает без злого умысла. - Она улыбнулась. - Но мы отклонились от темы. Как можно прекратить эту битву или войну? - Если тот, кто ее начал, окажется на передовой, - пропел Мима. - Мы как будто сошлись на этом. Она задумалась. - Мне казалось, что мы шутили. Но теперь я вот что подумала... А почему бы не доставить сюда того человека? - Потому что это было бы убийство. Ты этого не одобряешь. - А ты? - А я назвал бы это казнью. Если жизнь одного виновного может спасти оставшихся детей, я бы с удовольствием уничтожил его. Лахесис поморщилась. - Тогда предоставляю все тебе. - Она обратилась в паука и исчезла. Мима не успел и глазом моргнуть! Тем не менее они пришли к соглашению, и если у Лахесис, как и у многих женщин, не хватало духу сделать то, что необходимо, ей казалось вполне разумным предоставить все делать тому, кто справится. Мима покинул мальчика, вскочил на коня, оставив сражение замороженным, и проскакал по землям Вавилонии в поисках дворца правителя. Потребовалось некоторое время - что не имело значения, поскольку битва была приостановлена. Мима обнаружил нужного человека и без всяких церемоний положил руку ему на плечо. Оказавшись в сфере Миминого волшебства, мужчина скрылся с глаз смертных и был пронесен по воздуху сквозь стены на небо. Мима опустил его на поле боя, прямо напротив мальчика, в котором он недавно находился. А потом отменил неподвижность. Сражение возобновилось. Куски тел завершили свой полет и упали на землю. Паренек, оглушенный взрывом сзади, пошатнулся, выпрямился... и увидел перед собой размахивающего руками врага. Подросток машинально поднял винтовку, прицелился и выстрелил. Сомнительно, чтобы пуля попала в цель: в подобных обстоятельствах меткая стрельба невозможна. Однако его действия привлекли внимание других мальчишек подразделения. Они остановились, подняли оружие и начали стрелять. Несколько пуль угодили в человека, он вскрикнул и упал. Солдаты подошли и, увидев лицо, вскрикнули от изумления. Это лицо они видели много раз: оно было на плакатах во время занятий по выработке ненависти к врагу. Мальчишки выкрикнули имя. Персидский офицер, заметивший замешательство, рискнул покинуть убежище и проверить, в чем дело. Он тоже опознал убитого. По его распоряжению бойцы оттащили тело за холм. Труп был тяжелый, но недостатка в желающих выполнить команду не было; все понимали, что этот эпизод дает возможность укрыться от страшной опасности. Как-то сам по себе бой затих. Мима, никому не заметный, наблюдал за происходящим со своего жеребца. Он видел, как тело оттащили в бункер; как мальчика, в котором он находился, назвали солдатом, убившим чудовищного супостата. Мальчишка мгновенно стал героем, получил отпуск и был направлен в тыл для доклада высшему командованию. Он будет в безопасности - и ни он, ни его мать больше не испытают нужды. Персия неоднократно официально заявляла, что будет продолжать войну до тех пор, пока не уничтожит вражеского вождя. И вдруг этот человек умер. Объявленная причина войны исчезла. Наступление было отменено и установлено фактическое перемирие. В течение какого-то времени дети больше не будут гибнуть. Возможно, теперь война закончится и начнется восстановление. Мима не был уверен, что его способ прекращения войны единственно правильный, и тем не менее испытывал удовлетворение. Он не только добился цели, но и узнал еще один путь, как сделать свою службу полезной. 10. ТАНАТОС Обеспокоенный тем, что Судьба поведала ему о замыслах Сатаны, Мима попробовал вечером поговорить об этом с принцессой. - Я думаю, тебе было бы лучше у Луны в мире смертных, - запел он. - Поскольку ты всегда можешь проводить ночи здесь со мной, такая разлука, в сущности, не станет слишком тягостной. - У двоюродной сестры той женщины, которую ты любил до меня? - осведомилась Восторг горько-сладким голоском. Вот те на! - Кто тебе это сказал? - Конечно, Лила. - Лила - порождение Сатаны. - Она интересная женщина. Была бы тебе отличной наложницей. - Не уверен, что хотел бы иметь в качестве наложницы демоницу. Она в первую очередь блюдет интересы Сатаны, а не мои. - Тебе претит мысль, что женщина ставит чьи-то интересы выше твоих? Такого рода вопросов Восторг раньше не задавала. Миме не очень-то понравилась эта перемена. - Мне претит мысль о подобной близости с существом, предложенным воплощением Зла. - Да полно, - сказала Восторг. - Лила - это не зло! Она образованная женщина. - Что же она тогда делает в Аду? - Ей фуфло навесили. - Фу... что? - Фуфло. Ну, ложное обвинение. Недопонимание. Не успела она что-то сообразить, как оказалась в Аду. Поэтому пытается приспособиться. - Мне все это не по душе. Она - демоница. - Ах, не будь ты таким долдоном! - Кем? - Старомодным. - Восторг, тебе не к лицу западный жаргон! Не забывай, что ты принцесса. - Бывшая принцесса. А теперь просто женщина. И Лила тоже. Ах, я так много от нее узнаю! - Что, например, помимо сплетен и жаргона? - Например, вот это, - ответила она и поцеловала его так, что Миму бросило в жар. - Ты ведешь себя как наложница! - возмутился он. - Я веду себя как женщина, которая учится ею быть. - Я и правда думаю, что тебе лучше пожить у Луны Кафтан. - Луна прекрасная женщина, и мне она нравится... но теперь, когда я знаю, как она похожа на твою прежнюю любовь, я предпочитаю держаться от нее подальше... и хочу, чтобы и ты делал то же самое. К новой жизни привыкать и так трудно, чтобы еще волноваться о том, что там у тебя на уме. Обеспокоенность Восторг небезосновательна, Мима вынужден был это признать. Он не питал никаких романтических чувств к Луне, однако действительно в нем что-то несколько изменилось, когда ему стало известно об их родстве с Орб. Где сейчас Орб? Каково ей пришлось после того, как он покинул ее? Помогло ли ей кольцо? Она была западной женщиной, которую он любил; теперь Восторг перенимала некоторые западные черты, и ему они не казались привлекательными. Может быть, она по-своему права, не желая оставаться у Луны. - Впрочем, наверное, ты могла бы жить с какой-нибудь другой смертной женщиной, - предложил Мима. - Зачем? Мне здесь нравится. Еда хорошая, местность красивая, а Лила - прекрасная собеседница. Вскоре она собирается показать мне Ад. - Показать Ад! - речитативом воскликнул Мима, чуть было не поперхнувшись. - Я не желаю, чтобы ты даже близко подходила к этому месту! - Ты бы предпочел, чтобы я целыми днями сидела в замке, вышивая платки? Он вздохнул. Действительно, в Чистилище ей нечем было особенно заняться. - Может, стоит найти себе какое-нибудь дело в мире смертных, чтобы не скучать? Я уверен, что Луна сумеет... - Опять она. Видно, ты про нее много думаешь. К сожалению, правда - после разговора с Судьбой. Мима даже не предполагал, что окажется в кругу близких родственников Орб. Но так как он хорошо знал Орб, то этим родственникам доверял. Миме очень хотелось уберечь принцессу от тлетворного влияния Сатаны. - Просто я чувствую, что Сатана затевает против тебя какую-то пакость, и я был бы в отчаянии, случись такое. Восторг смягчилась. - Принцы не должны так говорить. Почему ты попросту не прикажешь мне делать то, что хочешь? - Потому что люблю тебя. - Ты же знаешь, что это декадентская западная концепция. - Однако скрыть своего удовольствия она не могла. - Я попробую найти какую-нибудь работу в мире смертных. - Это меня радует. Потом они занимались любовью, и все было хорошо. Понадобилось личное присутствие Марса в Латинской Америке. Завоевание, Кровопролитие, Голод и Мор так и рвались к работе, однако Мима не проявлял никакого энтузиазма. Его все больше беспокоил вопрос, подходит ли он вообще для этой должности. Мима был обучен командовать и воевать, но удовольствия от этих занятий не испытывал. Он бы предпочел вообще уничтожить войну. Но в этом-то и заключалось противоречие, поскольку, если ему это удастся, он лишится должности, - и что с ним тогда будет? Он узнал, что у новых инкарнаций был некий период ученичества, или испытательный срок, после которого они могли добровольно уйти со своего поста. Вероятно, для него лучше всего поступить именно так: отказаться, когда представится возможность. Вернет ли это его снова в статус смертного? Придется ли ему тогда восстанавливать свое положение принца-наследника Гуджарата, смещая человека, которого сам же поставил, и вступая в брак с принцессой Раджастхана? Это было бы ужасно! Предположим, он сможет вернуться в смертный мир в каком-нибудь ином качестве. Стать новым человеком в западном мире? В этом что-то есть. Но чем он будет заниматься? Его обучали исполнять функции принца, а нужда в таких специалистах на Западе не очень велика. К тому же он заика. Он вполне сносно пользовался сейчас речитативом, но в значительной мере благодаря тому, что занимал исключительно высокие посты принца и воплощения Войны. Люди не потешаются над властителями, а мирятся с их странностями. Но как только он лишится власти... Нет, ему придется справляться с ситуацией, в которой очутился, выполнять работу Марса наилучшим образом, а если удастся уничтожить войну, то удалиться туда, куда предложит Тот Свет. В сущности, неплохое существование. Он мог бы посоревноваться с Масаси, автором "Пяти колец", в умении добиваться цели через унижение и тяжкий труд. В этой книге, в главе "Земля", очень просто и ясно излагался Путь понимания стратегии автора: честно мыслить; учиться постигать всякое искусство и знать Пути всех профессий; понимать, что есть выгода и утрата, развивать интуитивное суждение, воспринимая невидимое; обращать внимание даже на мелочи и не делать ничего бесполезного - в общем, быть честным, восприимчивым и целеустремленным на протяжении всей жизни. Так легко читать и соглашаться, но насколько порой трудно выполнять! Как бы сам Масаси поступил в случае с Восторг? Мима вздохнул. Насколько ему было известно, великий японский самурай никогда не был женат и не устанавливал крепких уз с какой-либо женщиной. Наверно, в этом он был наиболее прав! Они прибыли на место действия. Джунгли. Повсюду вокруг буйствовала тропическая растительность. - Какова обстановка? - спросил Мима. - Неразбериха, - ответил Завоевание. - Партизанская война тянется уже несколько лет. Я очень удивился, когда она затихла во время твоего назначения, поскольку ее внутренние причины не изменились. - Сатана приложил к этому руку, - пропел Мима. - Он не любил моего предшественника. - Верно. Но Сатана многих не любит, имя им легион. - Итак, на самом деле у нас нет сведений, как здесь развиваются события, потому что партизанская война не видна и неизмерима, - сказал Мима. - Мы лишь знаем, что предстоит резня, причем пострадает много невинных людей. - Ага! - с радостью отозвался Кровопролитие. - Однако есть серьезные основания полагать, что здесь произойдет событие исключительной важности, - вставил Завоевание. - Поэтому данное столкновение требует нашего личного наблюдения. - Я должен был догадаться, что тут будет не заурядное разрушение и убийство, - с горечью пропел Мима. - И что же это такое? - Нам неизвестно, - ответил Мор. - Но я чувствую его всем телом, стало быть, оно касается меня. Мима взглянул на него. Тело инкарнации колыхалось от копошащихся личинок, плесени и каких-то многоножек; а когда Мор двигался, в воздух поднимались рои мух. Если о человеке судят по компании, в которой тот вращается, подумал Мима, то он предпочел бы другую компанию. И снова он вспомнил о "Книге Земли" в "Пяти кольцах". Мор напоминал кусок гниющей почвы. Однако это была ошибочная ассоциация, поскольку Масаси толковал не о распаде, а о первичной организации и своевременности, во всем фундаменте успеха, постижении действительности, для того чтобы, имея одну вещь, знать десять тысяч вещей. Знание - вот где был первейший ключ. Воин, постигший все вещи, не тратит усилий на то, что бесполезно. Информация! Главная задача - понять то, что в настоящее время не видно. - Я исследую вопрос, - решил Мима. Он спешился и огляделся. Кого же искать? Ему не хотелось вселяться еще в одного одиннадцатилетнего мальчишку! - Вон там правительственная застава, - подсказал Завоевание, показывая рукой. - Подойдет. Мима направился к зданию. Когда он приблизился, оттуда вышли четыре человека - грубые с виду мужчины в неопрятных униформах с пистолетами и ножами на ремнях. Мима сразу же выделил командира и вошел в него. Опять он ощутил дезориентацию, но так как стал к этому привыкать, то вскоре уже пользовался чувствами солдата. Этот человек был достаточно хорошо накормлен и здоров, однако грязен и неудовлетворен. Он был малообразован и достиг теперешнего положения младшего командира благодаря физической силе и нечувствительности к нуждам других. Миме он явно не нравился, но перебираться в другое тело хлопотно и долго. Хотя эта оболочка и была неприятна, но она, кажется, давала наилучшую возможность реально оценить ситуацию. Если хочешь узнать, как надо обращаться с червями, то нет ничего лучше, чем некоторое время побыть червяком! Этот отряд вышел на задание. Мимин "носитель" едва мог читать и писать на родном испанском, однако один из его подручных был достаточно грамотен. - Эта ферма вон там, за речкой, - сказал мужчина. - Надо поосторожнее, у него там собаки. - Мы знаем, что делать с собаками, - ответил командир, и остальные хрипло рассмеялись. Они вступили на узкий деревянный мостик через речушку. Там сидели двое истощенных детей. Когда отряд приблизился, они протянули худые ручонки. - Конфета? - попросил по-испански маленький мальчуган. Мима теперь понимал этот язык, потому что настроился на его смысл, воспринимаемый мозгом хозяина тела. - Прочь с дороги! - рявкнул подручный и пнул мальчика сапогом в плечо. Тот с криком упал в речку. - Каратели! - взвизгнула девочка, вскакивая на ноги. - Плохие люди! - Она кинулась было бежать. - Держи ее! - заорал "носитель". - А то она всем расскажет, что мы тут были. Один из солдат бросился за девчушкой и поймал ее. Он держал ребенка одной здоровенной ручищей. - Что с ней делать? - Убей, - приказал "носитель". - Да она же просто ребенок, - возразил солдат. - Свидетель, - объяснил командир. - Но не можем же мы просто... - Струсил? - строго спросил "хозяин". - Нас дело ждет. - Он вытащил нож. - Шума не надо. Сейчас покажу, как это делается. Он схватил девочку за спутанные волосы, задрал ей голову и поднес нож к горлу. Мима не медлил. Он напряг всю свою волю и парализовал руку убийцы. Девочка выскользнула из державшей ее пятерни и упала. У нее был обморок. - Видите? Никакого шума. - Мима заставил двигаться голосовые связки командира. Это было трудно, так как пришлось сосредоточить мысль без языковой оболочки, проталкивая ее через мозг, чтобы она облеклась в соответствующие слова. - Никакого шума, - с облегчением повторил подручный. - Я уж подумал, что ты собираешься убить ее! Мима несколько ослабил контроль. Командир очутился в неловком положении, сделав, с его точки зрения, бессмысленную вещь. Он ведь действительно намеревался убить ребенка. Теперь требовалось объяснять свой поступок. Ему было легче сделать вид, будто все именно так и задумано. - Вы наконец поняли? - мрачно проговорил он, повернулся и зашагал по мосту. С этой кризисной ситуацией Мима справился. Но сделал ли он это в соответствии с четким планом и осознанно или просто кое-как довел дело до конца, ошибаясь и путаясь? Все-таки ему еще очень многое предстоит узнать о Пути Стратегии! Отряд продвигался вперед по направлению к ферме. Мима теперь знал, что это было подразделение убийц, тайно ликвидировавшее лиц, выступавших против политики правительства; об этом он уже читал в период своих военных занятий. Тысячи и даже десятки тысяч людей были уничтожены таким образом, однако, вместо того чтобы укрепить правительственный режим, это лишь порождало ответную реакцию, вылившуюся в полномасштабную партизанскую революцию. Правительство воевало со своим же народом и пало бы давным-давно, если б не щедрая поддержка со стороны могущественных внешних сил. Мима не одобрял терроризм как со стороны правительства, так и против него. Если правительство пользовалось подобными методами, то Мимины симпатии были на стороне оппозиции. Впрочем, в его работу не входило определять политическую систему государства или методы, на которых зиждилась власть. Его работой был надзор за насилием, возникавшим в результате. Хотя, возможно, он мог бы несколько переориентировать свои обязанности. Ведь ему удалось коренным образом изменить ход войны между Вавилонией и Персией; а нельзя ли здесь упразднить карательные отряды? Но как это сделать, если не брать в расчет устранение еще одного главы государства. Мима не знал. А если он сам пойдет по пути ликвидации, то чем будет отличаться от этих "эскадронов смерти"? Решение было не из легких. Теперь отряд находился уже возле самой фермы. Собаки учуяли их и залаяли. Солдат достал из пакетика куски мяса и разбросал по земле. Плохо обученные псы остановились, стали его есть и через несколько мгновений лежали замертво. Приманка, разумеется, была отравлена. - Сегодня он должен быть дома один, - сказал грамотный каратель. - Жена ушла на большой праздник. Мима не понимал, что это за торжество; оно было слишком тесно связано с совершенно чуждыми ему культурными ценностями. - На всякий случай, чтобы без промаха, - сказал командир, - окружим дом. Я войду спереди; а вы будьте наготове, если он попробует ускользнуть через задний ход. Они разделились. Но когда командир подошел к дому, в дверях показалась женщина. Мимин "носитель" даже вздрогнул от неожиданности. Мима прочитал его мысль: разведка ошиблась. Жена осталась дома. Все осложнялось, и придется ее тоже убить. За это надо потребовать дополнительную плату. Женщина скрылась в доме, захлопнув дверь. Хозяин ринулся за ней, понимая, что время сейчас решает все. Ему необходимо поймать и убить женщину, потому что его трусоватые помощники не захотят этого делать. Он не мог допустить, чтобы она убежала и потом опознала убийц; это поставило бы в неловкое положение их работодателя, предпочитавшего анонимность. Командир ударил сапогом в тонкую дверь, которая рухнула внутрь. Перешагнув через нее, он вошел в дом. Женщина говорила по телефону. Телефон! Еще одна важная деталь, которую упустила разведка! Если бы он о нем знал, то, прежде чем приблизиться к дому, перерезал бы провода. Эту помеху нужно было обязательно устранить. А сейчас уже поздно; она сделала звонок. Он прыгнул вперед и вырвал у нее трубку. Женщина закричала и отшатнулась от него. Солдат бросился на женщину и схватил ее шаль. Та развязалась, он ее бросил и схватил снова, на этот раз за кофту. Женщина попробовала вырваться, и кофта разорвалась, обнажив ее грудь. Видимо, она была не одета и накинула кофту второпях, услышав шум около дома. Командир замер. Эта женщина была отлично сложена! Конечно, он должен убить ее, но было бы просто стыдно дать пропасть такой фигуре. Подручные поймают сбежавшего мужчину; у него есть несколько свободных минут. Он положил ей на плечи обе руки и прижал к стене. Женщина закричала, и он ударил ее кулаком в лицо. На губах женщины выступила кровь, но крик замер. Солдат уставился на грудь и потянулся к ней. Мима, пораженный происходящим, не успел вовремя остановить насилие. Теперь он напрягся, пытаясь взять под контроль похоть этого мужчины. Но хотя ему и удалось предотвратить убийство ребенка, сейчас он столкнулся с куда более сильным желанием. Командир на самом деле не хотел убивать девочку, а просто собирался сделать это в силу необходимости; теперь же, напротив, он был полон желания овладеть женщиной, прежде чем убьет ее. Возможно, если бы у Мимы было больше опыта, он бы справился... Командир тем временем расстегнул свою одежду и навалился всем телом на жертву. Мима оставил борьбу и покинул тело командира. В свою бытность принцем он обладал сотней прекрасных юных женщин, но никогда никого не насиловал. Он отказывался находиться внутри человека, занимающегося такими вещами. Теперь он стоял рядом с мужчиной и женщиной, наблюдая за актом изнасилования. Мима был в ярости. Он дотронулся до Меча и вдруг стал материален. Мима протянул руку, схватил головореза за ворот и рванул назад. Однако мужчина был тяжелее Мимы, и этого рывка оказалось недостаточно. Мима снова взялся за Меч. Если это оружие могло сделать его материальным, то оно могло сделать его и более массивным! Он протянул руку во второй раз, схватил воротник и дернул изо всех сил. Негодяй пролетел через всю комнату и ударился спиной о противоположную стену, словно его швырнула рука великана! Несмотря на драматичность происходящего. Миму охватило любопытство. Он повернулся и ударил кулаком в стену, пробив ее насквозь. Он и впрямь стал более массивным! Обычная материя была теперь меньшей плотности, а его тело обладало относительно нее массой кувалды, и сила Мимы возросла во много раз. Ничего удивительного, что мерзавец так полетел! Женщина смотрела сквозь Миму, который оставался невидимым, и понятия не имела, откуда пришло спасение. Опомнившись, она поднялась на ноги и бросилась вон, одновременно натягивая кофту и приводя себя в порядок. Головорез в одном был прав: женщина оказалась красивой. Впрочем, Миме надо было заняться другими диверсантами, чтобы предотвратить убийство зажиточного фермера. Он осмотрел дом, но кроме женщины, спрятавшейся за плитой, никого не обнаружил. Крестьянин, должно быть, уже снаружи. Однако, выйдя наружу. Мима увидел, что три остальных убийцы сидят в засаде. Фермер не показывался. Очевидно, женщина была одна. Разведка у них действительно никуда не годилась! Вдруг Мима что-то услышал. Это было похоже на шарканье ног по дорожке, ведущей к дому. Кто-то приближался. Еще одна группа правительственных головорезов? Он мысленно кликнул коня, и животное появилось. Мима вскочил на него, и жеребец пошатнулся. Ах да, дополнительная масса... Он тронул Меч и пожелал снова сделаться бесплотным. Конь с облегчением переступил с ноги на ногу. Мима поскакал на звук. Через несколько мгновений он увидел то, отчего в изумлении остановился. Это был отряд мертвенно-бледных людей, едва волочащих ноги. Глаза у них были выпучены, рты открыты и по отвисшим подбородкам стекала слюна. Они были лохматы и одеты в какое-то тряпье. Руки и ноги их двигались так, словно невидимый кукловод дергал марионеток за ниточки. Казалось, что любой из них вот-вот рухнет наземь, и тем не менее они как-то держались на ногах. Что делали здесь зомби, встав из-под земли? Из-под земли? Вот и опять возникла эта тема! Мима наблюдал, как команда мертвяков ковыляет по направлению к хутору. Солдаты из диверсионного отряда увидели их и закричали. Командир выглянул наружу, все еще плохо соображая после падения. Зомби продолжали идти, не останавливаясь. Это не могло быть случайностью! Очевидно, женщина и вызвала нежить, когда звонила по телефону. Однако это лишь частично объясняло загадочность происходящего. Откуда эти зомби взялись, и как могла женщина знать о них? Где хозяин дома? Почему он бросил свою прелестную жену без защиты? Раздались выстрелы. Зомби не обратили на них никакого внимания. Головорезы, прицелившись получше, снова дали залп, но опять без видимого эффекта. Это их обескуражило. В дверях появилась женщина. Она что-то крикнула мертвякам и показала на отряд убийц. Зомби поняли и начали преследовать солдат. Те слишком поздно сообразили, с кем им придется иметь дело. Они попытались спастись бегством, но были уже окружены. Болтающиеся руки тянулись к солдатам, а отвисшие челюсти начали клацать. Атака велась крайне неумело, однако было очевидно, что зомби не чувствуют боли, поэтому как бы ни сопротивлялись люди, это не приносило результатов. Каждый из головорезов вскоре был погребен под беспорядочно копошащейся массой тел, и слюнявые рты с жадностью тянулись отведать живой плоти. Мима мог бы вмешаться, но не испытывал ни малейшего желания. Он из первых рук знал, какое зло представляли собой эти люди; их не стоило спасать. К тому же он не испытывал склонности вступать в физический контакт с зомби, которые казались отвратительными настолько, насколько может быть существо в человеческом обличье. Лишь теперь Мима увидел: это не выходцы с кладбища, потому что на их телах не было ни следов разложения, ни земли; скорее они походили на полных идиотов. С неба прискакал еще один конь. Сначала Мима подумал, что это один из его помощников, потом увидел, что жеребец незнакомой масти. Собственно, у него не было никакой масти; конь был бледным, хотя всадник закутан в черное. Конь приземлился и потрусил по направлению к Миме. Теперь были видны очертания черепа Танатоса, воплощения Смерти. - Что ты здесь делаешь, Марс? - обратился Танатос. - Мне казалось, что наблюдаю за сражением, - ответил Мима речитативом. - Вот только не могу сказать точно, какого оно рода. - Запрещенного рода! - проговорил Танатос. - Это зомби! - Я и сам пришел к такому заключению, - согласился Мима. - Но, кажется, они совершают благое дело. Танатос был явно раздражен. - А тебе известно, что такое зомби? - Нежить, - ответил Мима. - У нас в Индии они тоже есть, хотя я никогда раньше не видел, чтобы они вели бой. - Зомби - это живой человек, которого лишили души. - Да, пожалуй, так. Хотя жизнь уходит вместе с душой. Если мертвое тело не лежит без движения, то оно называется зомби. - Эти тела не были убиты! - сказал Танатос. - Они не значатся в моем графике. - Вероятно, они в моем, - пропел Мима. - Выполняют важную работу: заняты спасением вон той молодой женщины. - Ты можешь организовывать сражения как пожелаешь, - сказал Танатос, угрожающе выпятив челюсть. - Но не посягай на мои прерогативы. Ты не должен покушаться на души смертных до того, как они умерли. - Понятия не имею, откуда взялись мертвяки, - ответил Мима. - Коль скоро они помогают восстановить справедливость, я не возражаю. - Если ты сейчас же не уничтожишь их, это сделаю я! - зло проговорил Танатос. Слова прозвучали как вызов, а Мима не желал, чтобы его третировали на его же собственной территории. Танатос явно представляет Землю, но это не значит, что он может мешать Огню. - Расскажи мне, как сделать зомби, и, может, тогда я узнаю, как его уничтожить, - пропел Мима. - Вот как! - Танатос засунул костлявую руку в Мимино тело. Пальцы прошли прямо сквозь плоть, что неудивительно, поскольку он был нематериален. Затем они взяли что-то внутри Мимы и надавили на это, и Мима мгновенно почувствовал смертную муку. Танатос схватил его душу и вытаскивал ее из тела! Реакция Мимы была непроизвольной. Он вступил в Танатоса, заполнив его, и усилием воли подчинил мозг Танатоса себе. Это перенесло часть его муки на хозяина - на Танатоса. Танатос тут же отпустил душу Мимы, так как теперь мог причинять боль только себе. Мима покинул его тело. Они поглядели друг на друга. - Инкарнации не должны ссориться, - помолчав, сказал Танатос. - Согласен, - пропел Мима. Он понимал, что не следовало реагировать столь бурно, и был рад примирению. Путь Воина состоит в безоговорочном принятии смерти. Здесь Смерть буквально стояла перед ним, и Мима должен был внимательно отнестись к озабоченности Смерти. - Но если душу из живого тела можешь извлечь только ты, то откуда взялись эти зомби? Уж я-то их точно не создавал. - Нужно поскорее это выяснить. - Их вызвала та женщина; может, она нам ответит? Они подошли к женщине, и Танатос заговорил с ней: - Ты должна рассказать нам, как появились зомби. У женщины был озадаченный вид, словно она не понимала, что кто-то находится рядом. Она хотела обернуться и посмотреть, но Танатос быстро сказал: - Не гляди на меня. Она помедлила, а потом заговорила по-испански. В отличие от Танатоса, Мима, находившийся уже вне тела головореза, не понимал ее. - Я - воплощение Смерти, - ответил женщине Танатос. - Но я пришел не за тобой, а лишь для того,