триста сорок восьмом году она уже распространилась на все Средиземноморье и унесла треть его населения. Гея обезумела от горя - к тому времени когда до нее дошло подлинное значение бедствия, она оказалась не в силах с ним справиться. Успех Пэрри превзошел все ожидания. Однако чудесным образом трагедия не затронула Милан. Отправившийся туда Вельзевул, обладавший властью Повелителя Мух, с помощью заклятия уничтожил в окрестностях всех обитавших на крысах блох. Поскольку чума передавалась человеку в основном через их укусы, "черная смерть" пощадила эту область Италии. Вельзевул получил от Пэрри приказание сделать то же самое и в южной Франции, где он когда-то жил. Пэрри понимал, что это сентиментально и глупо, однако ему все равно не хотелось наказывать души местных жителей, которые окажутся в его власти. Конечно, никого из тех, кого он знал, не было в живых, но... В тысяча триста сорок девятом году "черная смерть" проникла в Испанию и опустилась на западное побережье Африки. Затем она прошлась по северной Франции и перекинулась в южную Англию. Другие воплощения по-прежнему оставались бессильны. Танатос на целые месяцы опаздывал к умершим, разрываясь на части, и все чаще совершал досадные промахи. Вместо того чтобы отправляться в Рай, десятки душ по его вине попадали в Ад. Ассаргадону пришлось выделить для них отдельный уголок, придав ему внешнее сходство с Раем - демоны были наряжены там ангелами и обращались со своими подопечными со всей возможной любезностью. Конечно, это была шутка, но вполне безобидная. Некоторым снискавшим милость душам грешников обещали переселение туда, при условии, что они не раскроют секрет остальным. Ведь Пэрри понимал, что со временем непорочные души все равно придется отправить в Рай, и ему не хотелось подвергать их лишним переживаниям и страданиям. В том же тысяча триста сорок девятом году чума расползлась по всей Англии и Ирландии, а также по Священной Римской империи, пощадив лишь Фландрию - в память о друге отца Скорбящего, монахе-францисканце... Однажды к Пэрри явилась посетительница - молодая женщина из Варшавы, которая предавала свою душу вечному проклятию не за богатства или счастье, а за право единственный раз встретиться с воплощением Зла. Каким-то странным образом женщина походила на его первую возлюбленную, Джоли. Пэрри объяснил это тем, что незнакомка тоже была из крестьян, одета в лохмотья, худа и напугана. С тех пор как Джоли впервые в страхе переступила порог его дома, минуло более ста сорока лет. Пэрри взглянул на капельку крови на своем запястье - она так высохла, что едва виднелась на потемневшей коже. Неужели Джоли по-прежнему спит в ней? А быть может, ее все-таки отпустили в Рай? Внезапно сердце Пэрри переполнило острое чувство утраты. Его первая любовь... Нет, единственная любовь! Соблазнив его, дьяволица доставила ему немало приятных минут, однако на самом деле Пэрри никогда ее не любил. - Господин Сатана, - робко обратилась к нему девушка. - Прежде чем вы подвергнете мою душу вечным мукам, у меня есть одно... одна просьба. И я... умоляю ее выполнить. - Несчастная тряслась от страха, однако что-то заставляло ее говорить. Интересно, что могло толкнуть ее на столь мужественный шаг: лишиться единственного сокровища - бессмертной души? - Проси, - беззлобно сказал Пэрри, все еще удивляясь ее сходству с Джоли. - Ваша милость, говорят, что чума дело ваших рук. В отместку тем, кто вас обидел. - Это правда. - Но от нее одинаково страдают все - и плохие и хорошие, которые не сделали вам ничего дурного. Я ездила в Прагу и... ох, мой повелитель, если бы вы только видели! Пэрри понимал, что это нелепо, однако ему хотелось найти предлог, чтобы остаться с девушкой подольше. Он знал, что она далеко не Джоли, но встреча невольно пробуждала в нем дорогие воспоминания. Вероятно, Пэрри очаровала ее невинность - качество, с которым теперь ему слишком редко приходилось сталкиваться. - Так покажи мне, - предложил он, поднявшись с трона и протягивая ей руку. Собравшись с храбростью, девушка подала ему свою. Пэрри обратился к магии, и через мгновение они уже стояли на земле Богемии, в Праге. Ведь нынешнее положение наделяло Пэрри могучей волшебной властью. Теперь он мог легко перемещать себя и других не только по всему Аду, но и по царству смертных. То, что они увидели, оказалось ужасным. Прямо на улицах валялись человеческие трупы - одни были багровыми, другие даже почернели. Лица несчастных искажала предсмертная мука. Проходившие люди сваливали их на телеги и везли за город, к общей погребальной яме. Рука об руку Пэрри и девушка прошли по Праге. Чтобы поддерживать с нею связь, ему не требовалось брать ее с собой, однако она этого не знала. Его сердце сжималось от чувства, что рядом с ним Джоли... Они увидели все проявления болезни. Сначала у человека лишь болела голова, ломило суставы, появлялось недомогание. Некоторых мучила тошнота и даже рвота. В паху увеличивались лимфатические узлы - порой до размеров куриного яйца, и больных можно было узнать по тому, как они ходили. Затем поднималась высокая температура. Многих мучила страшная жажда, и они набрасывались на воду, которая часто не принималась измученным организмом. Языки несчастных распухали и покрывались налетом. Те, кто заразились чумой еще раньше, казались вымотанными и угнетенными. Некоторые безумно метались по городу, как будто надеялись убежать от боли и страдания, другие впадали в бред. Затем все погружались в оцепенение, цвет кожи менялся. Это являлось признаком неизбежной смерти... Пэрри знал, что многим требовалось личное присутствие Танатоса, поскольку их души находились почти в равновесии между добром и злом. Лишь Танатос был способен правильно определить, что преобладает, однако он явно запаздывал. Это прибавляло умирающим лишние страдания - ведь они не могли покинуть этот мир, пока их не посетит Танатос... Увиденное потрясло Пэрри, который открыл дорогу чуме, рассчитывая лишь вторгнуться во владения Геи и насолить ей. Дело зашло слишком далеко. "Черная смерть" угрожала безжалостно скосить треть населения земли. - Господин мой, - заговорила девушка, - когда я только думаю, что то же самое будет с моим родным городом Варшавой, со всей Польшей... Выпустив ее руку, Пэрри щелкнул пальцами. - Вельзевул! - позвал он своего помощника, который тотчас же появился и огляделся по сторонам. - Настоящий Ад на земле! - одобрительно заметил Вельзевул. - Прекрати чуму, - велел ему Пэрри. Когда-то Вельзевул сам был воплощением Зла. Теперь, по мере распространения чумы, он все более открыто поддерживал Пэрри, который действовал во славу Ада, нанося удары Гее и Танатосу, а возможно, и самому Богу. Приказ Пэрри едва ли пришелся его верному помощнику по вкусу, но он обязан был подчиниться. - Мой господин Сатана, размеры бедствия слишком велики. Только Гее, когда она полностью овладеет властью, под силу справиться с чумой. Я лишь могу приостановить ее развитие, прогнав переносящих ее блох. Понимая, что Вельзевул нисколько не преувеличивает, Пэрри мрачно кивнул. - Тогда спаси хотя бы Польшу, - распорядился он. - И проследи за тем, чтобы от болезни освободилась Прага. - Боюсь, что это все, на что я способен, - ответил Вельзевул, исчезая. Широкими от изумления глазами девушка посмотрела на Пэрри: - Неужели этот демон остановит чуму? - Да, в Польше остановит, - подтвердил Пэрри. - Но больше он ничего не сможет сделать. Дальше чума пойдет своим чередом. - Тогда я готова к своей участи, - просто сказала она. - Бросайте меня в Ад! Взяв ее за руку, Пэрри перенесся вместе с девушкой в Варшаву. Здесь текла обычная жизнь, без всяких признаков страшной трагедии. - Возвращайся к своим близким, - сказал Пэрри. - Ведь ты жива, и умирать тебе в ближайшее время не придется. Надеюсь, ты никогда не попадешь в мое царство. Отпустив девушку, Пэрри собирался перенестись обратно в Ад, однако ненадолго задержался с той, которая так сильно напомнила ему об умершей возлюбленной. Он понимал - его недавний поступок обусловлен вовсе не тем, что ему хотелось сделать добро, а непреодолимым желанием доставить радость девушке. Быть может, ему удалось хотя бы немного загладить свою вину перед Джоли... - Спасибо, Пэрри, - еле слышно пролепетала девушка. Не веря своим ушам, он остолбенел. Когда наконец Пэрри повернулся, девушки уже не было. Действительно ли она произнесла его имя, которое могла знать только Джоли, или ему все это почудилось? Пэрри понимал, что скорее всего никогда не получит ответа на свой вопрос. Но ему очень хотелось верить, будто на то время, когда, покинув Ад и дьяволицу, он, вопреки своим новым обязанностям, вершил добро, Джоли проснулась, вошла в девушку и разговаривала с ним... Пэрри почувствовал себя вознагражденным. Чума шла по земле своим чередом, в течение тысяча триста пятидесятого и тысяча триста пятьдесят первого годов проникнув в еще не тронутые области Европы и миновав лишь обширную территорию Польши - от Праги до Варшавы. В тысяча триста пятьдесят втором и тысяча триста пятьдесят третьем годах через Новгород болезнь двинулась на Россию, сея на своем пути смерть. Но к этому времени Гея уж твердо стояла на ногах, и, хотя порой ей случалось сталкиваться с другими серьезными заболеваниями, например с оспой, столь обширного, как за последние восемь лет, распространения "черной чумы" она уже больше не допустила. А Пэрри, отомстив, все-таки добился своего. По-прежнему вмешиваясь в дела смертных, он хватался за их любое упущение. Наибольшего успеха Пэрри достиг в тысяча триста семьдесят восьмом году, когда ему удалось так разжечь внутри Церкви раздор, что раскололось само папство. Один Папа утвердился в южной Франции, в Авиньоне (Пэрри просто не мог удержаться от того, чтобы обойти стороной землю, на которой родился), а второй - в Италии, в Риме. Весь континент соответственно разделился на две части. Ереси процветали, и становилось очевидно, что старыми методами их уже не искоренить. Пэрри добился успехов и в области политики. Посещение Самарканда привлекло его внимание к этому району, и он способствовал укреплению могущества Тамерлана. Беспощадный хромой правитель повергал близлежащие земли в ужас и возводил пирамиды из отсеченных голов. Однако его власть простиралась лишь на мусульманское общество, мало влияя на христианский мир, поэтому Пэрри удалось собрать не такой богатый урожай грешных душ, на который он рассчитывал. По сути, препирания с Богом относительно смертных все больше казались Пэрри бессмысленными. Польская девушка сказала правду: большинство страданий выпадало на долю ни в чем не повинных людей. Ошибки в том, куда надлежит определить душу после смерти, и слабые попытки подменить добро злом едва ли приносили кому-то пользу. Настоящая борьба велась между вселенским Добром и Злом. Так почему бы не решить все вопросы непосредственно с Богом? Чем больше Пэрри думал об этой идее, тем больше она ему нравилась. Но как подступиться к Богу? Никогда еще ни в земной жизни, ни в качестве Сатаны Пэрри напрямую не имел дела с воплощением Добра. Он знал, что люди часто обращаются к Богу с молитвами, а связующим звеном между ними и Богом является Церковь, однако все это основывалось на вере... Вместо того чтобы задавать вопросы самому себе, Пэрри отправился в Чистилище к своему другу Хроносу. Как всегда, воплощение Времени встретил его приветливо. - Чему я обязан такой чести, Сатана? - Мне бы хотелось разрешить все наши разногласия непосредственно с Богом, - ответил Пэрри, - чтобы смертным не пришлось больше из-за них страдать. Но я не знаю, как к нему приблизиться. Я надеялся, что ты сумеешь помочь... Хронос вытянул губы трубочкой. - Мне никогда еще не приходилось встречаться с самим Богом. - Мне тоже. Но я готов к нему отправиться, если узнаю, как это сделать. Хронос нахмурился: - Я помогу тебе чем сумею, мой друг. Может быть, ты более подробно объяснишь, зачем тебе это понадобилось? Пэрри собрал воедино все вопросы, которые у него накопились. - Я долго думал о цели воплощения Зла. Заключается ли она в том, чтобы порождать в мире смертных зло, или в том, чтобы лишь отыскивать уже существующее зло? Нужно ли мне подстрекать к еще большему злу или, напротив, сдерживать его развитие, угрожая адским наказанием? В чем заключается моя задача - победить Бога и стать главной фигурой вселенной или оказаться побежденным? Я так многого не знаю! Хронос кивнул: - Мне тоже приходилось размышлять над этим - и над тем, какова моя миссия. Моя работа состоит в том, чтобы определять время каждого происходящего в царстве смертных события; в основном с нею неплохо справляются мои подчиненные. Я вмешиваюсь лишь в особых случаях. Но зачем? Зачем вообще нужно отмерять каждому событию свое время? Из опыта я сделал вывод, что мой труд способствует уменьшению энтропии. Вероятно, твой - тоже. - Энтропии? - в недоумении переспросил Пэрри. Хронос улыбнулся: - Иногда я забываю, что некоторые понятия, которыми я пользуюсь, из вашего будущего. Наверное, общее представление об энтропии слишком сложно, чтобы сразу дать ему готовое определение. Позволь мне постараться объяснить одну из ее сторон так: энтропию можно рассматривать как критерий изменчивости. В самом начале не существовало ни формы, ни пустоты - мы называем это хаосом. Все было неизвестно или, вероятно, недоступно познанию. Мы стремимся внести порядок и ясность, а следовательно, уменьшаем энтропию. Мы боремся с естественным ходом событий, поскольку предоставленная самой себе вселенная рано или поздно снова погрузится в беспорядочное состояние, характеризующееся наибольшей энтропией. В конце концов, если мы преуспеем, мы добьемся для мира наилучшей организованности, и все станет известно. Таким образом, все инкарнации, включая воплощения Добра и Зла, возможно, стремятся к одному и тому же. Пэрри кивнул: - Таю, значит, ты тоже задумывался об этом, Хронос! Мне никогда не приходило в голову, что у Добра и Зла может быть общая цель, но, наверное, так оно и есть. Почему же нам нужно непременно противостоять друг другу? - Подозреваю, что это вовсе не обязательно. С другой стороны, не исключено, что мои суждения ошибочны... - Вряд ли! Вероятно, нам кажется, что мы представляем противоположные силы, потому, что нам поручены разные аспекты реальности и мы выполняем различные обязанности. Мы стали соревноваться друг с другом, стремясь отвоевать больше власти. Наверное, это глупо! - Возможно, - согласился Хронос. - Вот и я отбираю у Бога лишние души - а зачем? Для чего мне нужно еще больше порочных душ? И зачем ему - еще больше праведных? Какое нам с ним дело, сколько их у каждого? Как ты говоришь: в чем смысл? - В чем смысл, - эхом повторил Хронос. - Теперь я еще острее чувствую необходимость встретиться с Богом - не для того, чтобы помериться с ним силами, но ради того, чтобы добиться понимания. Возможно, нам удастся побороть неразбериху. А вдруг мы сможем ускорить достижение в мире полного порядка... - Я это поддерживаю, - сказал Хронос. - Вероятно, если ты поговоришь с другими воплощениями... - Однажды, во времена одного из твоих преемников, я уже пытался это сделать, - печально отозвался Пэрри. - Но они лишь унизили меня. Из всех главных инкарнаций ко мне хорошо отнеслись только ты и Нокс, но я боюсь приближаться к ней снова. - А мне не приходилось сталкиваться с Нокс. Неужели она так ужасна? - Отнюдь. Она... Возможно, тебе бы она понравилась. Если тебе нужно общество женщины, которая способна понять... - Да, именно это мне и нужно, - подтвердил Хронос. - Обычные женщины не совсем приспосабливаются к моему образу жизни. - Если хочешь, я пришлю Лилу, чтобы та проводила тебя к Нокс. Но имей в виду: соблазнительнее ее никого нет. - Спасибо, Сатана. Не присылай Лилу, поскольку это и так случится в моем прошлом. Просто позволь мне ее позаимствовать без всяких проблем для твоего собственного прошлого. - Конечно. - Даже спустя столько времени противоположный ход жизни Хроноса иногда обескураживал Пэрри. - Она все понимает и поможет. - "Уже помогла, - отметил про себя Пэрри, - но ничего об этом не сказала". Что ж, во всяком случае сейчас все ясно. - А теперь дай мне подумать, смогу ли я тоже оказать тебе услугу. Дороги, которая ведет к Богу, я не знаю, но мне известно, что души праведников ее как-то находят. Быть может, если бы ты последовал за одной из них... Пэрри одобрительно кивнул: - У меня есть немало душ, которые попали ко мне случайно. Я смог бы отпустить их и проследить за тем, куда они отправятся. - Всего тебе хорошего, друг! - Хронос вдруг нахмурился. - Однако должен тебя предупредить, что на моей памяти в соперничестве между воплощениями ничего не изменилось. Это не обязательно свидетельствует о том, что у тебя ничего не получится. Ведь мое прошлое, так же как и твое будущее, довольно гибко и податливо. Просто твои шансы на успех не очень велики... Пэрри уже привык к уклончивым речам друга. - Ты имеешь в виду, что я могу с треском провалиться? - Именно так, - с улыбкой согласился Хронос. 12. РАЙ Пэрри удостоверился в том, что в Аду все в порядке, на время отпустил Нефертити в мнимый Рай и отобрал пять попавших к нему по ошибке душ. В Аду они ничем не отличались от живых людей, однако за его пределами станут легкими и невесомыми. Пэрри объяснил им, что они оказались жертвами недоразумения и временно содержались в Аду в ожидании, когда их отправят, куда положено. Пэрри предложил душам отпускать их по одной, оставляя остальных при себе, чтобы иметь возможность последовать за ними в Рай для встречи с Богом. - Я Сатана, Отец лжи, - заключил он. - Я не могу доказать вам, что говорю правду, и вы не обязаны мне помогать. Но для меня это единственный способ найти Рай, и я надеюсь, что вы мне все-таки не откажете. Подумав, души решили, что, если они действительно в Аду, никто, кроме Повелителя Зла, их не освободит. Следовательно, предстояло сделать то, что он просил. Если же их обманут, все равно спасения ждать нельзя. Получив согласие, Пэрри повел их из Ада. Теперь души не обладали сознанием, которое было присуще им в Аду, Чистилище, Раю или когда они появлялись на земле в виде призраков. Но, достигнув определенной области, они непременно устремятся вверх. Пэрри свернул их, словно тончайшую драгоценную ткань, и уложил в свой мешок. Затем он перенесся на землю и, достав из мешка одну из душ, отпустил ее. Добро немедленно повлекло ее в Рай. Прибегнув к магии, Пэрри полетел следом. Душа взмыла вверх, но не совсем вертикально - ведь она направлялась не в небо, а в Рай. Какие-то невидимые воздушные потоки кружили и влекли ее за собой, при этом меняя едва заметную окраску. Внезапно Пэрри потерял душу из виду. Нисколько не огорчившись, он извлек из мешка вторую и выпустил ее. Пэрри и не ожидал, что сумеет весь путь проследить за одной душой - если бы в Ад вела прямая дорога, она не была бы такой таинственной. Казалось, вторая душа колеблется. Однако на самом деле это было совсем не так - она лишь попала в круговорот добра и зла. Вскоре ее подхватил и увлек за собой нужный поток. Вслед за нею Пэрри очутился в Чистилище. Это привело его в недоумение - ведь он был твердо уверен в том, что безгрешная душа должна направиться прямо в Рай. В Чистилище оставались только те, доля добра и зла в которых уравнивалась... Затем Пэрри догадался, что дорога в Рай пролегает через Чистилище. Даже те души, которые здесь не задерживались, обязательно должны были пройти своеобразный контроль. По-видимому, прямого доступа в Рай не существовало. Душа двинулась навстречу все возрастающей неразберихе. Повсюду росли какие-то странные деревья - луковицеобразные и непривычно окрашенные, причудливо вились тропинки, а природа ничем не напоминала земную. Все это показалось Пэрри интересным, и он решил обязательно завести нечто подобное у себя в Аду. Устремившись в самые дебри, душа немедленно скрылась из виду. Тогда Пэрри вытащил из мешка и отпустил третью. Проплыв сквозь хаос, она тоже пропала... Пэрри остановился. Душа так быстро скрылась в Лимбе, что он вообще не успел за ней проследить. Вероятно, Пэрри недооценил всю сложность задачи - ведь в его распоряжении оставались только две души. В Лимбе? Он более внимательно огляделся по сторонам. В самом деле, все, что его окружало, очень походило на эту блеклую область Ада. Вокруг простиралось беспорядочное нагромождение неясных образов. Это и было пустыней, одним из проявлений хаоса - бесформенной частью вселенной, охваченной первоначальной энтропией. Пэрри слышал, что именно отсюда Судьба получает материал для нитей жизни. Неудивительно, что, попав сюда, Пэрри потерял души - ведь здесь начисто отсутствовал какой-либо порядок. Ничто не отделяло предмет от окружавшего его фона, а бытие - от небытия. Следовать за чем-нибудь сквозь хаос представлялось совершенно невозможным. Прежде чем отпустить на волю следующую душу, нужно было выбраться отсюда. Но Пэрри замешкался. Почему же Судьба тянет свои нити именно из этой субстанции? Ведь здесь добро безнадежно перемешано со злом. Однако Судьба на стороне добра - она не стала бы добровольно делать это... Тем не менее именно так она и поступала. Жизни, сложенные из ее нитей, представляли настолько сложные переплетения добра и зла, что не поддавались четкому разграничению. До того как в конце концов попасть в Рай или в Ад, этим жизням предстояло продираться сквозь все ужасы человечества. Какое чудовищное упущение! Однако этот вывод не удовлетворил Пэрри. Хотя Судьба представляла собой существо хитрое и неприятное, она прекрасно знала свое дело. Если бы у нее был выбор, она не стала бы прясть нити из местного материала. Она... Затем Пэрри догадался. Хронос рассказывал ему об энтропии и хаосе, о том, что, по его мнению, обязанностью инкарнаций является борьба с ними, стремление внести во вселенную порядок и понимание. Сделать это, пренебрегая хаосом, было бы невозможно. Значит, они намеренно черпали субстанцию из хаоса, превращая его в жизни, чтобы потом их можно было разделить на хорошие и плохие... Все эти муки человечества - лишь попытка справиться с энтропией, чтобы привести то, что возникло из хаоса, в Рай или в Ад и наконец подвергнуть точной классификации. В конце концов во вселенной устанавливается порядок... Но какой ценой! Сколько тысяч, миллионов жизней таких, как Джоли, приходилось сплетать, мучить и пресекать только для того, чтобы достигнуть этой цели. Какой беспредельный цинизм! И все это вершилось под покровительством Бога. Что ж, цель оправдывает средства! Именно этим предательским лозунгом пользовалась Лила. Теперь становилось очевидным, что его же придерживался и Бог. Тяжелый труд и страдания бесконечного числа смертных допускались ради достижения конечной цели - порядка. Сам Пэрри прибегал к подобному девизу, когда развращал Инквизицию - спасение душ оправдывало страдания обвиненных и лишение их имущества. Пэрри сокрушенно вздохнул. Теперь он являлся воплощением Зла и чувствовал его всюду, даже когда другие инкарнации ничего не замечали. Давно пора поговорить с Богом и привлечь его внимание к этому вопросу. Закрыв глаза, чтобы не заблудиться, Пэрри двинулся сквозь дебри. Он знал, что если никуда не свернет, то со временем непременно выберется отсюда. Однако вокруг по-прежнему ничего не менялось... Неужели он переоценил свои возможности? Вероятно, хаос повлиял и на него, заставив двигаться не в том направлении, которое он наметил. Будет забавно, если жертвой хаоса окажется сам Князь Зла! Однако существовал другой способ выбраться. Пэрри вытащил из мешка четвертую душу. Душа попыталась вырваться из его рук, но он крепко ее держал и направился именно туда, куда, казалось, рвалась его пленница. Не обращая внимания на все окружающее, он ориентировался только на нее. Даже не осознав полностью, когда это произошло, Пэрри выбрался из хаоса. Душа, которая знала свою цель, в конце концов вывела его. Теперь он смог отпустить ее. Как будто обрадовавшись свободе, душа поспешила в Рай, а Пэрри последовал за ней, сосредоточив все свое внимание, чтобы не потерять ее из виду. Затем душа замедлила движение - Пэрри догадался, что они прибыли. Вокруг них простирались круги Рая. Самый внешний представлял собой ослепительный свет, огненный круг, очертаниями напоминавший солнце, которое как будто заслонило собою весь горизонт. Пэрри думал, что его окликнут, однако смог беспрепятственно шагнуть внутрь и оказаться в Раю. Он очутился на краю какого-то яркого облака. Вокруг стояли люди, от которых исходило едва заметное сияние. Пэрри не увидел у них крыльев, поскольку это были не ангелы, а души умерших. Ему показалось странным, что они совсем не выглядели счастливыми - скорее смирившимися или даже скучающими... Пэрри освободил из мешка пятую душу. Теперь он не нуждался больше в провожатых. Вместо того чтобы лететь, она приняла свой прежний вид, превратившись в немолодого мужчину, который умер от чумы, но уже не казался обезображенным ею. Оглядевшись в смущении, тот спросил: - Это здесь? - Да, - подтвердил Пэрри. - Теперь ты попал в свой вечный дом. Можешь радоваться. Мужчина выглядел неуверенным и, вероятно, старательно пытался скрыть разочарование. Наверное, они оказались во внешней области Рая, подобной Лимбу в Аду, где слонялись не до конца праведные души - недостойные того, чтобы проникнуть дальше в Рай. Неудивительно, что душа, которую он отпустил, выглядела недовольной. Ведь эта область Рая почти ничем не отличалась от аналогичной области Ада... Впрочем, Пэрри явился сюда не для того, чтобы осматривать местные достопримечательности, а для встречи с Богом. Где же он мог быть? Ну конечно же, в самом центре Рая - ведь и воплощение Зла занимало самую сердцевину Ада. Пэрри подлетел к следующему уровню. Это оказалось не совсем физическим движением, а скорее мысленной попыткой проникнуть поглубже в Рай. Вряд ли души обладали подобными возможностями. Вторая часть Рая разительно отличалась от первой. Пэрри увидел скучный пейзаж с голыми скалами, песками и разбросанными повсюду кратерами различных размеров. Картина очень напоминала поверхность Луны. Там праздно стояли души, выглядевшие немногим счастливее тех, что остались ступенью ниже. Пэрри устремился в третью часть Рая, которая понравилась ему больше, - перед ним простирался ландшафт Венеры, планеты любви. Эта область должна была бы радовать души влюбленных, но, поскольку плотская чувственность в Раю запрещалась, они могли лишь стоять и обмениваться исполненными страстью взглядами. Едва ли подобное влечение способно длиться целую вечность... В четвертой части оказалось значительно веселее - души оживленно беседовали друг с другом. Это были богословы и отцы Церкви; уж им никогда не надоедало упражняться в толкованиях и объяснениях. Пятая часть походила на Марс, и ее населяли души воинов. Но в Раю они, естественно, не сражались и потому были не у дел. Шестая часть представляла собой Юпитер - здесь размещались души праведных правителей. Места всем хватало в избытке... Затем Пэрри миновал похожую на планету Сатурн седьмую часть Рая, где обитали души созерцателей, и восьмую часть, которая состояла из звезд. Он увидел там множество святых. Лишенные страстей обычных людей, они и здесь, как и следовало ожидать, не проявляли никаких признаков ликования. В девятой части, похоже, размещались одни ангелы. В десятой... Пэрри догадался, что именно там и следовало искать Бога. Но где же он? Виднелось лишь гигантское пятно света, которое можно было принять... Затем, взглянув повнимательнее, Пэрри различил очертания бесконечно огромного человеческого лица, которое обрамлял тройной нимб. Наконец-то он у цели! Пэрри помахал рукой, но ему никто не ответил. - Эй! - крикнул он - и снова не получил никакого отклика. Бог просто не обращал на него внимания. Через некоторое время, раздраженный, Пэрри оставил свою затею. Устремившись вниз, он снова попал во внешнюю область Рая и собрался было вовсе покинуть его, как услышал крик: - Мой господин. Сатана! Среди вялых душ, населявших эту часть Рая, наблюдалось какое-то оживление. От них отделился мужчина, которого Пэрри отпустил последним. - Мой господин, умоляю вас - возьмите меня назад с собою! Пэрри удивленно остановился: - Неужели тебе не понравилось в Раю? - Мой господин, здесь так же скучно, как и в Аду - а большинство моих друзей остались там. Я бы хотел вернуться... - Но ты не принадлежишь Аду. В твоей душе преобладает добро. - Разве что чуть-чуть... Мне никогда не выбраться из внешнего круга. Вот если бы мне разрешили навещать ваш Рай... Прошу вас, господин Сатана, заберите меня назад! Подобного Пэрри не мог даже представить. Тем не менее душа обращалась к нему вполне серьезно. Интересно, случалось ли такое раньше? Снова оживившись, души ретировались. - Караульные ангелы! - шепнул кто-то. Пэрри увидел, как к нему спешат светлые сияющие молодцы с крыльями. - Прошу вас, мой господин! - повторила душа. Вероятно, именно ангелы, вид которых совершенно не внушил Пэрри доверия, подтолкнули его принять решение. Ему показалось, что они прекрасно справились бы с такой же работенкой в Аду... - Ладно, - сказал Пэрри и, протянув руку, дотронулся до мужчины. Тот сразу же превратился в тончайшую паутинку, став бесплотным. Пэрри намотал нить на руку, чтобы потом свернуть и убрать в карман. В отличие от веса, определенным объемом души все-таки обладали - Пэрри не хотелось на глазах у всех тащить свою ношу за собой. Наконец ангелы приблизились. - Отпусти душу! - приказал один из них. За последние сто лет Пэрри привык слышать от демонов и душ грешников совсем другое обращение. Тон ангелов ему ужасно не понравился. Однако он был не у себя дома, поэтому оставил дерзость без внимания. Спрятав душу в карман, Пэрри отвернулся. - Послушай, бунтарь, - презрительно бросил ангел. - Неужели ты не понимаешь, что вредишь сам себе... - Вряд ли, - с усмешкой отозвался Пэрри и принялся погружаться в облако. Ангел угрожающе подлетел к нему. - Я тебя предупредил! Однако пытавшаяся схватить Пэрри рука свободно прошла сквозь него. Пэрри камнем упал вниз и через секунду уже покинул пределы Рая, оставив раздосадованного ангела ни с чем. Ни Рай, ни его служители не произвели на Пэрри должного впечатления. Не удивительно, что душа не захотела там остаться. Достигнув смутных очертаний области хаоса, Пэрри нырнул прямо в него. Однако он слишком поздно осознал, что направления там просто не существовало, и снова оказался втянутым в хаос, как в зыбкое болото... В прошлый раз его, словно проводник, вывела одна из душ, которые он прихватил с собой. Пэрри решил снова воспользоваться этим способом, порадовавшись, что и сейчас оказался не одинок. Казалось, взяв незримый курс, душа куда-то устремилась. Не выпуская ее из рук, Пэрри последовал за ней. Вскоре хаос рассеялся, и перед ними возник... Рай. Теперь Пэрри догадался, что эта душа и не могла ориентироваться ни на что, кроме Рая. Ее личное желание не имело никакого значения - все дело было в соотношении добра и зла. Если ему нужен проводник в Ад, предстояло подыскать душу грешника. Но где ее искать - в Раю? Впрочем, там тоже могли оказаться заблудившиеся души... Захотят ли они добровольно покинуть Рай? Тяжело вздохнув, Пэрри решил попробовать найти дорогу самостоятельно. Аккуратно сложив душу, он снова сунул ее в карман. Затем закрыл глаза и стремглав бросился в хаос. Однако он снова заблудился. Ни о каком направлении или скорости, которые существовали только в организованных пределах, в хаосе не было и речи. Вероятно, путь в Ад смогла бы отыскать его собственная грешная душа! Предоставив свое тело самому себе, Пэрри попытался представить, будто только что освободился от него. Спустя какое-то время - еще одно бесполезное понятие в хаосе - он понял, что у него ничего не получилось. Что бы он ни делал, Пэрри неизменно оставался в плену пустоты. Оставалось одно - выпустить из кармана душу и последовать за нею в Рай. Этого ужасно не хотелось... Тогда Пэрри обратился к поначалу показавшейся ему глупой затее и позвал на помощь. "Эй, кто-нибудь, отзовитесь! - мысленно произнес он как можно громче, хотя ни громкости, ни мыслей в хаосе тоже не существовало. - Помогите!" Прислушавшись, Пэрри уловил какой-то отклик. Кому он принадлежал, в ту минуту не имело для него никакого значения. Устремившись на звук, Пэрри увидел благообразного старца, белобородого и одетого в нечто похожее на рясу. Заметив Пэрри, старец с достоинством поклонился. - Вы отважились шагнуть в запретную область, путник. - Языка старца Пэрри не знал, однако, как и в Аду, смог понять его речь. - Так уж получилось, - уклончиво ответил он. - Спасибо, что спасли меня. - Спасать заблудшие души, если они этого желают - моя обязанность. Хотя мне давно уже не приходилось встречать таких, как вы. - Старик взмахнул рукой, и они перенеслись в какое-то помещение. - Располагайтесь поудобнее, тогда и побеседуем. - Сможете ли вы вывести меня отсюда? - спросил Пэрри, усаживаясь на древний, но еще крепкий стул. - Вывести? Едва ли. И все же не бойтесь - я с радостью покажу вам дорогу. Я пользуюсь Ллано - очевидно, это единственная сила, способная преодолевать хаос. Снова Ллано! - Я был бы вам очень признателен! Но не могли бы вы назвать себя? Я... - Тут Пэрри подумал о том, что его собеседник вряд ли обрадуется, когда узнает, кого он спас... - Я Яхве. - Старик не произнес свое имя, а скорее передал собеседнику мысленный образ. У Пэрри не оставалось выбора - не мог же он обмануть спасителя! - Я Сатана, воплощение Зла. - А, христианский вариант! - заметил Яхве, протягивая руку для рукопожатия. - Рад наконец-то с вами познакомиться. Пэрри опешил: - Вы уверены, что хотите... Но ведь вы... - Иудейское божество. Ну же. Сатана, надеюсь, вы не боитесь меня? Пэрри пожал ему руку. - Я просто подумал... знаете ли... дело в том, что я как бы противостою христианскому Богу. Я совсем не ожидал... разумеется, мне следовало бы знать... - Не смущайтесь! У меня нет такого числа последователей, как у каждого из вас, и уж тем более как у Аллаха или любого из великих восточных божеств. Поклоняющиеся мне часто страдают от преследований. - Но вы... вы старше любого из... - То, что я представляю, - возможно. Сам я насчитываю лишь примерно три тысячи лет. Я был божеством гор, которое, несмотря на существование других богов, приняло одно кочующее племя. Когда я начинал, казалось невозможным одержать победу над Ваалом, моим главным соперником в тех землях. Он то и дело крал у меня людей и... Впрочем, это долгая история и вряд ли покажется вам интересной. - Но вы... вы такой древний! Ведь и христиане, и сарацины происходят от... Яхве протестующе замахал рукой. - Ну, это уж преувеличение! Пророк Иисус действительно был моим, но затем его последователей отвлекли, и образовалась новая ветвь. Согласен, сначала я не принял это всерьез - как и никто из нас. Отколовшиеся религии то и дело возникают, но лишь немногим удается просуществовать более пары десятков лет. Пэрри был ошеломлен. - Так, значит, как вы говорите, существует много различных ветвей? И старые божества все еще живы? Яхве улыбнулся: - Любой бог или дьявол, в которого верят смертные, существует. Чем большее количество людей и чем крепче в него верят, тем он сильнее. Именно потому, что очень многие, несмотря на свои попытки опровергнуть это, верят в вас, ваше царство так крепко. - Я... я никогда об этом не задумывался! Я считал... - Что существует лишь христианская версия Добра и Зла? - с улыбкой спросил Яхве. - Что-то вроде этого, - робко согласился Пэрри. - Или что все заключено в общие рамки. Вы упомянули Ваала; мне казалось, что он стал Вельзевулом, Повелителем Мух в Аду... - Все верно, боги одного поколения часто превращались для следующего в демонов. Пэрри по-прежнему испытывал неловкость. - Так почему же вы, зная все это, предложили помощь такому, как я? Наверняка вы с радостью уничтожили бы все, что со мною связано! - Мы можем быть противниками, но ни в коем случае не врагами, - объяснил Яхве. - Как вам известно, все мы стараемся извлечь из хаоса порядок. Пэрри грустно улыбнулся: - Я как раз подумал о том, в какую неудобную ситуацию может завлечь хаос. Но вы правы, я сам пришел к выводу, что бессмысленно постоянно враждовать с Богом; лучше объединиться ради общей цели. - Поэтому вы и отправились к нему с дружеским визитом, - подхватил Яхве. - И ничего не добились. - Именно, - подтвердил Пэрри. - Он всецело поглощен самолюбованием и ничего, кроме себя, просто не замечает. Очевидно, он совершенно не обращает внимания ни на царство смертных, ни на сам Рай. Яхве согласно кивнул: - Боюсь, что во времена своего расцвета я был не лучше. Первейшей заповедью для моих людей была "Не возведи себе кумира, кроме меня". Когда они стали поклоняться золотому тельцу, я пришел в ярость не потому, что они вернулись к идолопоклонству, а потому что проявили неуважение ко мне. Я отплатил им, накликав всевозможные несчастья. Но спустя века понял, что гнев и наказание - не лучший способ удержать людей, разве что для самых темных из них. Тогда, несколько сбавив спесь, я стал для них гораздо лучшим божеством, хотя должен признаться, что это уже не привлекло ко мне столько смертных, как в былые времена. К несчастью, юный христианский бог принял меня за образец и повторил многие серьезнейшие промахи времен моей славы. Его невероятный успех позволил ему пристраститься к тем же порокам. Поистине смирение способно пойти нам на пользу, лишний раз напоминая, что не мы правим миром. Ах уж эта неограниченная гордыня!.. Пэрри невольно улыбнулся. Впервые он разглядел в оскорблении, которое ему нанесли другие инкарнации, что-то положительное! Нет, его гордость никогда не заносила его слишком высоко. - Интересно, удалось ли вам когда-нибудь в ходе размышлений получить ответ на вопрос, над которым я ломаю голову? - сказал Пэрри. - Я никак не могу решить, входит ли в обязанности воплощения Зла только собирать в определенном месте зло, или я должен порождать его. Задача отделять добро от зла подразумевает первое, однако опыт подсказывает совсем другое. Особенно если учесть то, как теперь смотрит на все это Бог... - Он пожал плечами. - Ну конечно, ваша задача - собирать воедино зло, - ответил Яхве. - А быть может, и вызывать его. Известно, что зло вездесуще. Жизненная нить смертного представляет собой такое сложное переплетение добра и зла, что эти понятия почти неотделимы друг от друга. Поэтому вопрос заключается не в том, есть ли в определенной душе зло, а в какой степени оно превалирует. Выходит, вы обязаны настолько пробудить зло, чтобы не осталось никаких сомнений в том, что душа попадет именно в Ад. - Так, значит, именно пробуждать зло?! Ну да, конечно, пробуждать! - Что и делали ваши предшественники со времен плода с Древа Познания. Они ввергали смертных в грех, сознавая, что искушение - самый надежный способ расшевелить скрытое зло. Естественно, люди проклинали подобные попытки, но представьте себе обратное: что если бы невидимое зло так и осталось бы в Эдеме невостребованным... Божество того времени, предшественник нынешнего правителя Царства Добра и мой собственный, в конце концов признал это и позволил человеку ступить в полный искушений мир. То, что случилось дальше, вы знаете из истории. - Отлично