искует появиться вблизи него... Тропа проходила как раз под кроной; здесь завеса щупалец слегка раздвигалась и посла мягкая травка. Однако по окружности кроны виднелся выросший со временем вал побелевших костей - останков прежних жертв. Скорее всего, - хрупких женских костей, предположил Бинк. И он ощутил новый приступ чувства вины... Сирена продолжала звать, и они спешили на ее зов, вытянувшись цепочкой - тропа под деревом стала узкой. Впереди галопом мчался Честер, за ним - Кромби (оба, естественно, могли передвигаться быстрее остальных), и далее - поспевающие изо всех сил, Бинк и Волшебник, - позабывшие в суматохе воспользоваться своим "транспортом". Честер на мгновение остановился под деревом; щупальца дернулись с плохо скрываемым нетерпением, но все же не схватили его. Значит, им сказали правду: у Сирены с деревом - договор, и песнь первой подавляет хватательные рефлексы второго! Отдаленная музыка теперь стала более громкой и притягательной; в ней словно изливалась сама суть женского очарования. Деревенские нимфы были красивы, прелестны, однако обещания Сирены казались несравненно щедрее, в них словно была сосредоточена сексуальная соблазнительность всех женщин мира... Шагавший перед Бинком грифон неожиданно остановился. - Кррак! - проскрежетал Кромби, и голем тут же вынырнул из-за спины Бинка (он оказался на удивление быстроног для такого маленького росточка). - Что я здесь делаю? Ведь Сирена - всего лишь похотливая проклятая самка, мечтающая о замужестве и жаждущая моей крови! Слова его были верны даже буквально, но остальные не обратили на них внимания. Разумеется, Сирена была женщиной, грезящей о муже, да еще как грезящей! И так или иначе, а ее призыв следует уважать! Однако у женоненавистника, по всему появились силы поступить по-своему. - Она пытается охмурить меня! - каркал он изо всей мочи. - Все женщины этого хотят! Смерть им всем! - И он яростно ударил клювом по первому, что оказалось поблизости, - а подвернулся ему нежный и гибкий кончик щупальца. Будь он маленькой птичкой, дерево и не почувствовало бы удара. Но Кромби был грифоном, его клюв обладал остротой меча и мощью тисков; такое оружие способно было в один прием оттяпать человеку ногу в лодыжке. Щупальце и оказалось диаметром в лодыжку, и удар клюва начисто его отсек. Отрубленный конец упал на землю, дергаясь и извиваясь, подобно зеленой безголовой змее. На мгновение все дерево потрясенно замерло. Никто еще не осмеливался откусить от него ни кусочка! Верхняя часть отсеченного щупальца истекала темным соком и извивалась, словно отыскивая утерянную часть. Нежная музыка в листве смолкла. - По-моему, - сказал Бинк, - договор нарушен. - Правда, его это обстоятельство не очень взволновало: ведь Сирена продолжала петь, обещая нечто более существенное - Иди вперед, Кромби - ты мне загораживаешь дорогу. Но солдат словно окончательно вышел из повиновения. - Кррак! Кррак! Кррак! - возмущенно заладил он, и не успел голем собраться с духом, чтобы перевести, как он откусил второе щупальце, затем и третье. Дерево содрогнулось и тут же впало в ярость. Музыка превратилась в какофонию, и щупальца схватили грифона... а затем кентавра, Бинка и Волшебника. - Доигрался, птичьи мозги! - заорал Честер, перекрывая шум. Он схватил первое подвернувшееся ему щупальце и принялся выкручивать - примерно так великан выкручивал полене. Хотя щупальца и прочны в момент захвата, их можно легко разрезать или сдавить, поэтому от щупальца в руках кентавра вскоре остались одни ошметки. Неожиданно яростный шум дерева почти совсем заглушил призывы Сирены, и теперь путешественникам надо было защитить свою жизнь здесь. Бинк выхватил меч и стал рубить тянущиеся к нему щупальца. Рядом Кромби молотил их клювом и рубил когтями всех четырех лап. На щупальцах, к которым он прикасался, появлялись длинные глубокие надрезы, истекавшие зеленым соком. Но со всех сторон к ним тянулось все больше и больше щупалец, потому что они находились почти что под самой кроной. Честер прислонился спиной к стволу, взялся за лук и стал посылать стрелу за стрелой вверх, парализуя основания щупалец. Но... Окажись дерево обычным, Честер верно поступил бы, воспользовавшись инертным стволом для защиты своей задней половины. Однако сейчас инстинкт подвел его. - Стой, Честер! - крикнул Бинк. - Отойди... Слишком поздно! В стволе распахнулась огромная пасть, губы из коры вытянулись вперед и схватили кентавра за зад. Бинк бросился на помощь другу, щупальце обвило его за лодыжку. Он успел лишь крикнуть, чтобы Честер попробовал лягаться, и сразу же очутился в ловких объятиях, столь же твердых, округлых и податливых, как и объятия деревенских девушек, разве что гораздо менее приятных. Рука с мечом оказалась прижатой к телу, и Бинку оставалось лишь кусаться. Каким мерзким на вкус был этот сок! Честер принялся лягаться. Удар копыта у кентавра очень мощный, а уж двойной... Он опустил голову и плечи, уперся передними ногами в землю и вложил всю мощь своего тела в удары задних. Оба копыта соединились внутри пасти, врезавшись в деревянную глотку, и даже земля содрогнулась от такого двойного удара. С верхних ветвей свалилось несколько старых костей, и все же деревянный рот не разжался. Он истекал соком-слюной, предвкушая, наверно, как будет перевариваться плоть кентавра. Честер яростно бил снова и снова. И вот, даже хищное дерево не выдержало такого натиска. Как правило, его жертвы очень скоро теряли сознание, оказывались совершенно беспомощными, и уж тем более, разумеется, не лягались. А тут... Медленно и неохотно кора раздавалась, и наконец кентавр вырвался на свободу. Задняя половина его тела обесцветилась от едкого сока, одно из копыт треснуло - зато он был жив! И Честер немедленно выхватил свой меч я стал пробиваться на помощь Бинку, постепенно задыхавшемуся в объятиях щупалец. А у Волшебника Хамфри были собственные проблемы. Он пытался вытащить пробку из очередной бутылочки, но живые канаты обвивали его быстрее, чем вылезала пробка. Дерево ошеломило их всех! Работая клювом и когтями, Кромби добрался до границы наружных ветвей и скоро оказался на воле. - Я свободен, растительное чудовище! - исступленно кричал он. - Готов поспорить, что и ты тоже женского рода! - Он добрался, наконец, до запаса своих отборных оскорблений, голем успел забраться ему на спину и теперь обеспечивал почти мгновенный перевод. - Ты не сможешь меня поймать! Разумеется, дерево не могло этого сделать, потому что его удерживали корни. Кромби расправил крылья и улетел. Словно еще больше разъярившись от потери, дерево сосредоточило все свои усилия на оставшихся жертвах. Щупальца, как питоны, со свистом обвивали конечности и тела, туго стискивая их. Честер пытался помочь Бинку, но был вынужден рубить мечом с оглядкой - случайно можно было поранить Бинка. А того, сказавшегося к стволу совсем близко, уже втягивало головой в зловещее отверстие. Хамфри, наконец, все же удалось откупорить бутылочку. Вырвался дымок, расплылся и застыл... в пирог с сыром и специями. - О, проклятье! - выругался Волшебник. - Не тот пузырек! Честер лягнул пирог, и тот, скользнув по траве, влетел прямо в распахнутую пасть дерева. Губы из коры тут же сомкнулись. Вряд ли Честеру удалось бы швырнуть пирог более удачно, даже если бы он и захотел. Дерево подавилось. Послышался деревянный кашель; потом оно чихнуло, забрызгав все вокруг соком-слюной. Изо рта вылетели большие куски сыра. - Специи в этом пироге были, действительно, довольно крепкими, - пробормотал Хамфри, шаря рукой на поясе. Голова Бинка находилась уже перед самой пастью. Кора кривилась, пытаясь избавиться от привкуса наперченного сыра. Этому монстру нравилось свежее мясо, а не кулинарные изыски. По выпуклостям на коре, напоминавшим зубы, струился сок, промывая пасть. Очень скоро она будет готова закусить Бинком. Честер все еще рвался к Бинку, но его руку, державшую меч, обвили сразу три щупальца и еще три ухватились за ноги и торс. Даже огромной силы кентавра не хватило, чтобы справиться с ними. - А трусливый солдат бросил нас и смылся! - процедил он, продолжая биться. - Если я до него еще когда-нибудь доберусь... - Он выкрутил еще одно щупальце, и тут его свободная рука тоже оказалась захваченной. Хамфри все же удалось откупорить новую бутылочку. Дымок сконденсировался в летучую мышь-вампира. Существо огляделось, быстро сообразило, в какой переделке оказалось, пискнуло от ужаса, грязно выругалось и унеслось прочь. Дерево лениво взмахнуло щупальцем и сбило его на лету. Да, это хищное растение постепенно становилось хозяином положения. Пасть избавилась от последних остатков сыра и снова разинулась для работы. Теперь очередь была за Бинком. Он увидел в глубине огромного рта узелки, служившие, вероятно, зубами, и текущий между ними сок-слюну. Похожие на миниатюрные щупальца волоски уже вытягивались на стенках, готовые поглощать соки новой добычи. Бинк неожиданно вспомнил, что опутывающее дерево является родственником хищной травы, растущей на полянах в Дикой Местности. Если добавить к такой поляне ствол и щупальца... Хамфри открыл новую бутылочку. На сей раз образовался василиск. Он захлопал маленькими крылышками и злобно огляделся. Бинк закрыл глаза, чтобы избежать его прямого взгляда. И Честер сделал то же самое. Дерево содрогнулось и попыталось сдвинуться с места. Ибо нет в Ксанте существа, осмелившегося бы встретиться взглядом с этой маленькой ящерицей! Бинк услышал хлопанье крыльев: василиск полетел прямо в пасть дерева... и остановился. И ничего не произошло. Дерево осталось живым - василиск не уничтожил его своим взглядом.. - Тьфу... фальшивый василиск! - разочарованно проговорил Бинк. - Где-то здесь у меня есть отличное средство именно против таких деревьев, - тараторил Волшебник, торопливо перебирая свои пузырьки. И когда к нему близко подобралось очередное щупальце, он оглушил его магическим жестом. Бинк даже не предполагал, что такие шесты существуют, - он ведь не обладал волшебной информацией. - Все пузырьки перемещались, перепутались, - продолжал бормотать Хамфри... Щупальца запихали Бинка в пасть. В нос ему ударил сильный залах падали. Совершенно беспомощный, он мог лишь смотреть на то, что его ждет. - Кррак! - вдруг послышалось откуда-то со стороны. - В атаку! Кромби вернулся! Но что он сделает в одиночку? Теперь Бинк услышал шум, напоминающий топот множества ног. Дерево вздрогнуло. Ноздри уловили запах дыма и горящей растительности. Краем глаза Бинк увидел оранжевые отблески, словно рядом бушевал лесной повар. Факелы! Кромби привел женщин из деревни! И вот уже те, с пылающими факелами в руках, атакуют дерево, опаляя ему щупальца. Какая храбрая попытка! Теперь дереву пришлось защищаться против превосходящих сил. Оно выпустило Бинка, освободив щупальца для других действий. Тот увидел, как скоро была схвачена одна из прелестных нимф. Девушка завопила, когда ее подняло в воздух, и выронила факел. - Кррак! Кррак! - лихо командовал Кромби, и другие женщины, образовав заслон из пламени, бросились выручать плененную подругу. Обгорело еще несколько щупалец; нимфа упала на землю. Бинк поднял свой меч и кинулся рубить живую завесу изнутри. Теперь, когда дерево сосредоточилось на угрозе снаружи, оно стало уязвимым с другой стороны. Каждым ударом Бинк срубал новую зеленую ветвь, постепенно лишая дерево смертоносных конечностей. - Кррак! - возопил Кромби. - Вырубайтесь наружу! Совет был кстати. Если дерево снова займется атакующими изнутри, Бинк, Честер и Хамфри опять окажутся в безвыходном положении. Надо поскорее выбираться, пока есть возможность. - Кррак! Давайте прикончим это чудовище! - Энергия Кромби была, казалось, беспредельна. Женщины охотно бросились выполнять его пожелание. Их было около пятидесяти. Они окружили дерево кольцом огня и поджигали каждое щупальце, которое к ним протягивалось. Да, они могли бы одолеть дерево в любое время, но им не хватало организованности и мужской решительности. Но и командовать. По-видимому, было некому. По иронии судьбы именно женоненавистнику Кромби пришлось стать их командиром! Но как знать - может быть, все шло вполне логично. Навязчивые идеи Кромби о тайных мотивах, которыми руководствуются женщины, заставили его сопротивляться Сирене и, в конце концов, разорвать ее чары. А теперь он, как полководец, повел жительниц деревни в бой. Решение, достойное солдата! Правда, они могли и не откликнуться на призыв. Однако - откликнулись. Быть может, им и нужен был как раз тот, кто был способен зажать их в кулаке и заставить действовать ради своих целей?.. Дерево съежилось, половина его ветвей была обрублена, половина обожжена. Конечно, чтобы окончательно убить его, потребуется время, но в победе уже никто не сомневался. Спасибо Кромби и храбрым, самоотверженным обитательницам деревни! - Знаете, а таких женщин я смог бы и уважать, - смущенно заявил Кромби, отрываясь от дерева, чтобы понаблюдать за битвой. Само собой, карканье было переведено големом, но Бинк уже так привык к этому, что почти не ощущал разницы. А Кромби продолжал: - Они неплохо подчиняются приказам, сражаются храбро, почти как мужчины, позволяя им... - Он замолк, не закончив фразы, и прислушался. Теперь Бинк опять услышал зов Сирены, не заглушаемый более шумом битвы. О, нет! Он пытался сопротивляться ему... и не смог. Сирена не отпустила своих пленников. Он зашагал на звук, а с ним - и его товарищи. Женщины, добивавшие дерево, даже не заметили их ухода. 7. СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫЕ ДАМЫ Звуки битвы стихли в отдалении. Мужчины, включая Кромби, шли по тропинке, влекомые песней Сирены. Теперь ее жуткая притягательность усилилась. Бинка била дрожь. Он понимал, что Сирена означает смерть, и более верную смерть, чем опутывающее дерево, - но какое удовлетворение принесет ему эта смерть! Тропа была чистой, ничто не мешало их продвижению. Вскоре они вышли на берег небольшого озера. На нем виднелось два крошечных островка; они были скалистыми, словно вершины гор, скрытых под водой. Тропа вела прямо по водной глади озера к одному из островков. Оттуда и доносилось пение. Они пошли дальше. Бинк думал, что Кромби опять заупрямится, и в душе надеялся на то, что страх заставит грифона поступить именно так. Но этого не произошло. Наверно, отвага и самоотверженность деревенских женщин, столь им одобренные, начисто погасили в нем сопротивление всему женскому, я он утратил прежнюю подозрительность. В самом деле - он первым ступил на водную трону. Вода немного проседала под его острыми когтями, но выдерживала вес. Вторым шел Волшебник, за ним - Бинк, и... В стороне послышалось сердитое блеяние. По узкому пляжу мчалось небольшое существо. Оно было четырехногим и обросшим шерстью, словно овца; широкие загнутые рота почти полным кольцом обрамляли его голову. По-видимому, тропа пересекала его территорию, и теперь животное, кажется, решило восстановить справедливость. Честер, первым оказавшийся на пути рогатого незнакомца, остановился. - Таранный баран, - сказал он, узнав животное, - для Сирены он интереса не представляет, так как он - всего лишь животное. Нет смысла с ним связываться. Таранный баран! Бинк тоже остановился - на мгновение любопытство пересилило власть Сирены. Он слышал об этих существах и их родственниках - гидравлических баранах, - но никогда прежде не видел. Насколько си знал, они шили лишь для того, чтобы что-нибудь таранить, потому что очень любили это занятие. Если случалась нужда вышибить дверь или пробить дыру в стене замка, такому барану просто цены не было. Но в остальное время общаться с ними было весьма затруднительно - они непрерывно бились головой о любое препятствие на своем пути. Честер был намного крупнее барана. Когда тот бросился на него, кентавру удалось легко увернуться. Но баран ловко затормозил, перепахав ногами песок, и изготовился для новой атаки. Если бы Честер перестал обращать внимание на барана, то тут же получил бы солидный пинок в заднюю, лошадиную часть тела, а ею он дорожил больше всего, считая даже красивее лица. Хотя ее и подпортила совсем недавно слюна хищного дерева. Поэтому кентавру опять пришлось развернуться к барану лицом, чтобы при новой лобовой атаке успеть сманеврировать. Конца этому развлечению не предвиделось. Баран был бы счастлив бодаться до бесконечности, вспахивая все новые борозды в песке после каждого промаха. Но Честера манил зов Сирены. Это таранное существо следовало как-то остановить. Бинк подумал, что вполне возможно, его талант хотя бы частично помог ему спастись от опутывающего дерева. А что, если баран - еще один способ остановить его, не дать дойти до Сирены? Тогда следует помогать барану, а не Честеру. Кентавр все продолжал маневрировать в промежутках между атаками противника, пока не оказался рядом с большим деревом. Он не отрывал от барана глаз, чтобы тот не застал его врасплох. Итак, после следующего броска баран должен шарахнуться лбом прямо о ствол. И, если повезет, это, может быть, вышибет из упрямца дурь. Или, по крайней мере, воспитательный процесс начнется, потому что, видимо, немало потребуется ударов, чтобы вышибить дурь из таранного барана. Бинк вдруг опознал дерево. - Только не это, Честер! - крикнул он. - Это же... Но было поздно. Ах, почему он вечно опаздывает! Бинка это уже по-настоящему раздражало. Вечно опаздывать... Баран бросился вперед, Честер легко отскочил в сторону, послышалась музыкальная трель, и рогатое создание врезалось лбом в ствол. Сила удара оказалась настолько большой, что все дерево содрогнулось. - ...ананасовое дерево... - запоздало закончил Бинк. И теперь с дерева посыпались плоды - огромные, перезрелые золотистые ананасы. Касаясь земли, каждый из них с грохотом взрывался. Именно так дерево и размножалось: взрывающийся плод разбрасывал семена-шрапнель далеко вокруг, а из каждого семени, если доставало удачи и магии, вырастало новое ананасовое дерево. Не стоять рядом с ним в такой момент было весьма и весьма опасно. Один из ананасов ударил барана по огузку. Тот, покрытый ссадинами и спаленный взрывом, заблеял и повернулся, высматривая противника И, конечно, никого не увидел. Вокруг сыпались все новые плоды, и один свалился прямо перед бараном. Воинственно фыркнув, животное храбро бросилось на перехват и поймало ананас ротами. Сотрясение от взрыва окончательно выбило из барана дурь: он заковылял прочь. Тем временем Честер исполнял весьма сложный танец, пытаясь спасти свой роскошный развевающийся хвост и стройные задние ноги. Он был способен увернуться от ананасов падающих слева, справа я спереди, но вот падавшие сзади - это уже была проблема. Один из них свалился почти на хвост, и Честер мгновенно развернулся, спасая заднюю часть своего тела, так что голова оказалась точно в том месте, где только что был хвост. Ананас взорвался как раз под подбородком. Голову Честера окутали пламя и дым. И когда он рассеялся, кентавр так и остался стоять оглушенный. А Бинк был уже не в состоянии повернуть назад по тропе, несмотря на тревогу за своего друга: зов Сирены оказался сильнее чувства товарищества. К тому же назад тропа не пускала: она была твердой лишь впереди путника, а сзади плескалась вода. Озеро было небольшим, но очень глубоким, и его спокойствие часто обманывало. Ведь обычно в водных глубинах таилась злая магия. Так что Бинк не мог ни пойти назад, к другу, ни поплыть - он мог только стоять и смотреть. Он крикнул: - Честер! С тобой все в порядке?! Кентавр стоял на берегу, медленно покачивая головой. Взрыв мало повредил лицо Честера, и без того не отличавшееся красотой, но Бинка больше заботил его разум. Неужели разорвавшийся рядом ананас может вызвать сотрясение мозга? - Честер, ты слышишь меня?! Тот даже не повернул к нему головы. И тогда Бинк догадался, в чем дело: кентавр оглох от взрыва! Бинк отчаянно замахал руками, и наконец Честер обратил на него внимание. - Говори громче, я тебя не слышу! - Тут кентавр понял все сам. - Я оглох! Ничего не слышу! Кажется, если не считать внезапной глухоты, он был в полном порядке. Бинк, с облегчением избавившись от тревоги за друга, тут же снова ощутил, как его непреодолимо влечет к Сирене. Он поманил Честера. - К черту Сирену! - крикнул Честер. - Я ее теперь не слышу. Надо быть идиотом, чтобы тащиться к ней! Она смертельно опасна! Возле хищного дерева Кромби ненадолго освободился от чар Сирены, но сейчас они снова владели им. А благодаря барану освободился Честер. По-видимому, так действует талант Бинка! Но сам Бинк все еще сидел на крючке. Потому он и зашагал дальше, к острову. Кромби и Волшебник уже почти добрались до него - ведь их не остановило приключение с ананасовыми бомбами. Честер галопом помчался по тропе и поднял Бинка, удерживая его за локти своими мощными руками. - Не ходи туда! Это безумие! - Отпусти меня, лошадиный зад! Мне нужно идти! - закричал Бинк, продолжая перебирать в воздухе ногами. - Я не слышу тебя, но прекрасно понимаю, что ты говоришь. От такой чуши прямо-таки тошнит! - Честер потряс его. - Есть только один способ прекратить это, пока не погибли и другие. Он отпустил Бинка и поднял свой длинный лук. Сирена была еще далеко, но лучше кентавров никто из лука не стреляет. Зазвенела тетива, и смертоносная стрела помчалась над водой в сторону острова к сидящей на нем женщине. Послышался крик боли, и мелодия оборвалась. Стрела Честера попала в цель. Неожиданно они все освободились, ничто больше не влекло их на верную смерть. Талант Бинка наконец-то добился своего: он спас его, не проявившись сам. Они побежали на остров. Там лежала Сирена - прелестнейшая русалка с волосами цвета солнечных лучей и хвостом, похожим на струящуюся воду. Безжалостная стрела пронзила ее торс насквозь между роскошных обнаженных грудей. Лежа на цимбалах, она истекала кровью. Но Сирена еще была жива и дышала, хотя стрела, направленная мастерской рукой кентавра, должна была пронзить ее сердце. Она даже не потеряла сознания. Вот она шевельнула головой и подняла лицо к Честеру. - Зачем ты выстрелил в меня, прекрасный мужчина? - шепотом спросила она. - Он не слышит тебя - он глухой, - сказал Бинк. - Я никому не приношу вреда... только любовь... Любовь для всех мужчин... Почему же вы этого не пожелали? - Какое может быть удовольствие в смерти? - спросил Бинк. - Мы принесли тебе то, что ты принесла сотням других мужчин. Он произнес это твердо и решительно, но сердце его сжималось от жалости, при виде страданий такого прелестного существа. Он вспомнил, как Хэмели тоже получила похожую рану. - Я никому не приношу смерть! - возразила Сирена со всей страстностью, на какую была еще способна, и тут же судорожно вздохнула, когда от этого усилия по ее груди потекла струйка крови. Все ее тело ниже плеч было покрыто яркой кровью; она слабела на вазах. - Только... только любовь! И тут, наконец, она потеряла сознание. Бинк, объятый жалостью, несмотря на все, что знал о Сирене, повернулся к Волшебнику. - Возможно... возможно ли, что она говорит правду? Хамфри вытащил магическое зеркальце, на котором виднелось улыбающееся личико младенца. - Возможно, - ответил Волшебник, оценив ответ зеркала, и тут же задал прямой вопрос: - Говорила ли Сирена _п_р_а_в_д_у_? Младенец улыбнулся снова. - У нее не было злых намерений, - сказал Хамфри. - Она не убийца, хотя и заманивала сюда мужчин. Путники обменялись взглядами. Затем Хамфри извлек бутылочку целительного эликсира и вылил содержимое на ужасную рану Сирены. Рана мгновенно зажила. Затем Волшебник предложил Честеру капельку эликсира для ушей, но кентавр отказался. Тогда Хамфри брызнул немного на его заднюю часть, и она внезапно стала столь же прекрасной, какой была раньше. - Вы исцелили меня! - воскликнула Сирена, с восторгом проведя ладонью по своей груди. - Нет больше ни боли, ни крови! Тогда мне надо петь! - добавила она и потянулась к цимбалам. Честер пинком отбросил цимбалы прочь. Инструмент пролетел по воздуху, ударился о берег и разбился; затем он скатился по камням в воду и затонул. - Вот где источник ее магии! - воскликнул он. - И я уничтожил его! Источник магии... уничтоженный... Не было ли это знамением? Сирена все же попробовала запеть. Верхняя часть ее торса удивительно расширилась, когда она набрала воздуха, и голос оказался превосходным, но... ничего притягательного в нем уже не осталось. Кентавр и в самом деле лишил ее магии. Сирена умолкла, а затем печально произнесла: - Так, по-вашему, именно музыка привлекала сюда мужчин? Я же считала, что им нравилось мое пение... И стало понятно, что она - всего лишь прелестная и невинная глупышка, вроде Хэмели в стадии красавицы. - А что случилось со всеми мужчинами? - спросил Бинк. - Они ушли туда, к моей сестре, - ответила Сирена, указывая на соседний островок. И - надула губки. - Я предлагала им свою любовь... Но они всегда уходили к ней. Очень занятно! Кто это способен переманить жертву у самой Сирены? - А кто твоя сестра? Любопытно, какая у нее магия? Она тоже сирена? - О, нет! Она - Горгона. И очень красивая. - Горгона! - ахнул Бинк. - Но это же смерть! - Нет, она никому не причиняет вреда - не больше, чем я сама, - возразила Сирена. - Она обещает мужчин. А мне только очень хотелось, чтобы они верили мне. Ну хотя бы кто-нибудь из них! - А ты знаешь, что делает взгляд Горгоны? - Бинк был уже возмущен. - Что случается с любым, кто посмотрит в лицо... - Я много раз смотрела в лицо своей сестры! И ничего мне от этого не сделалось! Хамфри снова поднял зеркало к глазам. - Ее взгляд действует только на мужчин? Улыбающийся младенец согласился. Выходит, Сирена действительно не знала, какой сокрушительный эффект производит на мужчин взгляд ее сестры. И потому она годами, ничего не подозревая, заманивала их на остров, где ее сестра Горгона обращала их в камни. - Нам надо поговорить с твоей сестрой, - сказал Хамфри. - Продолжение тропы ведет на ее остров, - сообщила Сирена. - Но что я стану делать без моих цимбал? - Твой голос достаточно хорош без всякого аккомпанемента, да и ты сама тоже, - дипломатично ответил Бинк. Ему не пришлось кривить душой: нижняя половина тела Сирены была под стать верхней. - Да, конечно! Ты можешь петь и без цимбал! - Точно? - спросила она, просияв. - И тогда сюда придут мужчины, такие, как ты? - Кто знает... Возможно, симпатичный мужчина и так тебя найдет. - Бинк повернулся к Волшебнику. - Как же нам приблизиться к Горгоне? Один ее взгляд... - Придется заняться ею утром, - решил Хамфри. Бинк потерял счет времени. Над деревней зажигались звезды, когда они бросились в ночные джунгли на битву с хищным деревом. Потом - путь до острова... А тут ему кажется, что сумерки только-только начинают сгущаться. Возможно ли такое? Вообще-то Бинк предполагал, что солнце садится над всем Ксантом одновременно, но теперь понял, что это отнюдь не так. Правда, сейчас его волновало совсем другое. Он прислушался к словам Волшебника. - Сирена, есть ли у тебя еда и постель? - Я не из таких женщин! - Кажется, она была возмущена. Бинк взглянул на ее гибкий рыбий хвост. - Нам нужно лишь место для ночлега. - А-а! - разочарованно произнесла она. - Вообще-то я могу стать я такой, если... - Ее тело замерцало, и хвост превратился в пару очаровательных ножек. - Нет. Только переночевать, - решительно проговорил Честер. К нему как будто вернулся слух. - И поесть. Но возмущение Сирены еще не прошло. - Сперва ты пронзил меня своей паршивой стрелой, потом разбил цимбалы, а теперь еще чего-то просишь? - Прости меня. - Честер кротко склонился. - У меня что-то болит голова... А ведь и в самом деле у него может болеть голова, подумал Бинк. И почему этот упрямец согласился принять капельку эликсира на хвост, но никак не в ухо? - Ну, если ты действительно просишь прощения, то докажи, - дерзко проговорила Сирена. Раздалось предупредительное карканье Кромби, я голем тотчас перевел: - Она уже цепляет тебя на крючок, болван! Кентавр мрачно уставился на Сирену. - Как? - Покатай меня на спине. Бинк едва не расхохотался - ну да, все нимфы так любят кататься! - Садись! - смущенно отозвался Честер. Она подошла к нему, но спина оказалась слишком высоко - ей определенно было не влезть. - Ты такой огромный... Честер взял ее рукой за узкую талию и легко усадил себе на спину. Сирена восхищенно взвизгнула, взболтнув ногами. - Ты такой сильный! Кромби снова закаркал, по теперь его замечания не нуждались в переводе. Сирена и впрямь охмуряла кентавра и делала это без всяких песен. Честер, пребывавший не в лучшем настроении после близкого знакомства с ананасом, был теперь явно польщен. - Все кентавры сильны. - Он поудобнее расположил ее на спине и зашагал по острову. Сирена ухватилась за его гриву. - О, какие у тебя широкие плечи! И какая гладкая шерсть! Ты, должно быть, самый красивый кентавр на свете! - Возможно. Если смотреть сзади. - Честер перешел на рысь. - Ой, как здорово! - закричала она, выпустив на секунду гриву кентавра, чтобы хлопнуть в ладоши. - Ты, наверно, самый умный из всех кентавров, и самый быстрый... - Она вдруг смолкла, затем спросила: - А ты не мог бы чуть подпрыгнуть? Честер, успевший раздуться от похвал, совершил гигантский прыжок. Сирена завопила и свалилась с его спины. Они в это время были на берегу (то ведь был очень маленький островок), и она шлепнулась прямо в озеро. - Прости! - смирение проговорил Честер. - Кажется, я немного перестарался. Он нагнулся, вытащил ее из воды, и всем показалось, что он вытаскивает рыбу: ноги Сирены снова превратились в хвост. - Ничего страшного, - сказала она. - Мне все равно - что в воде, что на берегу. - Она повернулась к нему лицом, стоя в его объятьях, и одарила влажным поцелуем. Кромби отчаянно каркнул. - Нет на свете больших дураков, чем дураки с лошадиным задом. - Так перевел неутомимый Гранди. - Это точно, - согласился Честер, теперь уже в прекрасном настроении. - Хорошо бы, если бы ничего не узнала Чери. - Чери? - Сирена нахмурилась. - Моя кобыла. Красивейшая во всем Ксанте. Она сейчас дома, нянчит нашего жеребенка. Его зовут Чет. Сирена обдумала его слова. - Как интересно! - Голос ее звучал раздраженно. - Пойду-ка поищу для тебя корм. И местечко В конюшне. Бинк улыбнулся. Да, Честер вовсе не дурак! Они сытно поужинали рыбой и морскими огурцами, а затем улеглись на куче мягких сухих губок. Бинк вытянул усталые ноги и вдруг наткнулся на новую кучечку земли. На этот раз он слишком устал, чтобы ее затаптывать... Сирена, оставив кентавра, примостилась в темноте рядом с Бинком. - Послушайте! - вдруг вспомнил он. - Ведь мы должны отплатить ей услугой за гостеприимство! Кромби тут же каркнул, а голем перевел: - Вот _т_ы_ и расплачивайся, вермишельные мозги. Ты к ней ближе всех. - Услуга? - заинтересовалась Сирена, поглаживая Бинка. Тот неожиданно густо покраснел - благо, было уже темно. Проклятый чертов грифон! - Да так, чепуха всякая, - буркнул он и притворился, что засыпает. А скоро уже притворяться и не надо было... Наутро они попрощались с Сиреной, нарубив ей в запас дров для очага. И она высоко оценила услугу, потому что неважно справлялась с этой работой сама. После чего все храбро направились к ее сестре. - Вам всем надо завязать глаза, - решил Хамфри. - А я воспользуюсь зеркалом. Так что он все-таки увидит Горгону, хотя и отраженной. Есть только один способ посмотреть на такое существо, и все об этом прекрасно знали. И все же - почему не срабатывает ее взгляд, отраженный в зеркале? Ведь изображение на стекле не менее жуткое, чем оригинал. - Поляризация, - пояснил Волшебник, не дожидаясь расспросов. - Магия частичных изображений. Его ответ все же не внес достаточной ясности. Но оставался гораздо более важный вопрос: "Что мы сделаем, чтобы..." Бинку не хотелось произносить слово "убить" в присутствии невинной Сирены. Одно дело приблизиться к Горгоне, и совсем другое - избавиться от нее с завязанными глазами. - Посмотрим, - ответил Хамфри. Они, включая и голема, помогли друг другу завязать глаза; затем выстроились цепочкой за Добрым Волшебником, который зашагал задом наперед по водной дорожке между островками, глядя в зеркало перед собой. На этот раз он использовал не свою магию, а обычное отражение - природную магию, которой обладают все зеркала. Шагать по воде вслепую было странно и неудобно. Как, должно быть, ужасно навсегда потерять дар зрения! Какая магия может сравниться с естественными органами чувств? Нога Бинка нащупала твердую почву. - Вы стойте тут, глядя на озеро, а не на берег. - велел им Хамфри. - На всякий случай. Я сам займусь Горгоной. Бинк повиновался, хотя и продолжал волноваться. Его так и подмывало сорвать повязку, обернуться и посмотреть на хозяйку этого островка. Но все же искушение оказалось не настолько велико - благоразумие превозмогло. Однажды он уже испытал нечто подобное, стоя на вершине высокой горы - тогда его одолевало сильное желание броситься вниз, словно вместе с жаждой жизни в нем таилась и жажда смерти. Кто знает, может, его стремление к приключениям питается из того же источника? - Горгона! - хрипло произнес Хамфри. Бинк услышал его голос прямо за своей спиной. И еще он услышал: - Это я. Добро пожаловать на мой остров. - Этот голос был сладким, нежным, даже более привлекательным, чем у сестры. - Почему ты не смотришь на меня? - Твой взгляд превратит меня в камень! - резко ответил Хамфри. - Разве я не прекрасна? У кого еще такие гибкие локоны? - Она словно жаловалась, а до Бинка донеслось шипение змей. Он попытался было представить, каково целоваться с Горгоной, когда ее волосы-змеи обвиваются вокруг лица, и почувствовал отвращение. Однако все нее мысленный образ оказался одновременно и тревожным и соблазнительным. Но что такое Горгона, как не буквальное воплощение обещаний и угроз, заключенных в любой женщине? - Ты прекрасна, - хмуро согласился Хамфри. А может быть, она и в самом деле прекрасна, подумал Бинк. Ведь Хамфри не говорит комплиментов зря. Ах, взглянуть бы хоть одним глазом! - Где другие мужчины, приходившие к тебе? - спросил Хамфри. - Они ушли, - грустно ответила она. - Куда? - Туда. За те скалы. Хамфри отправился посмотреть. - Там статуи, - сказал он, ничуть не удивившись. - Статуи мужчин, и необыкновенно реалистичные. Смотрятся, как живые! Как живые.. - Да! - радостно согласилась она. - Они точно такие же, как и приходившие ко мне мужчины. - И что ты на это скажешь? - Мужчины оставляли для меня подарки - собственные скульптуры. Но мне гораздо приятнее было бы, если бы кто-то из них остался со мной в естественном виде. Зачем мне эти камни? Она даже не понимала, что творила! Она считала, что ей оставляют изображения на память! Возможно, она не желала признать правду, изгоняя ее из своего сознания, притворяясь, что она - самая обычная девушка. Она отказывалась верить в собственную магию! Какое фатальное заблуждение! И все же, подумал Бинк, не слишком ля это типично для мыслительных процессов и других женщин? Ведь ни одна из них не желает признавать, что ее пол приносит мужчинам несчастья. Но - это уже мнение Кромби, а он, как правило, преувеличивает. В каждой девушке может таиться маленькая Сирена или маленькая Горгона. Совсем-совсем маленькая. А в Хэмели этого точно нет... - Если придут новые мужчины, - сказал Хамфри с необычной мягкостью, - они лишь оставят новые статуи. Это плохо. - Да, статуй здесь и так уже слишком много, - наивно согласилась она. - На острове становится тесно. - Мужчины не должны больше приходить. Они должны быть дома, со своими семьями. - А не мог бы хоть один прийти и... остаться? - Голос ее был теперь жалобным. - Боюсь, что - нет. Просто мужчины, как бы это сказать... Они не для тебя. - Но я могу дать столько любви!.. Если только мужчина останется. Пусть даже маленький. Я ублажала бы его все время, сделала бы таким счастливым... Бинк слушал и начинал понимать всю глубину трагедии Горгоны. Она хотела лишь любить и быть любимой, а вместо этого собирала урожай ужасного зла. Сколько семей успела разрушить ее жестокая магия? И что нужно с ней сделать... если не казнить? - Ты должна отправиться в изгнание, - сказал Хамфри. - Сейчас Магический Щит снят по приказу Короля, и ты можешь свободно уйти из Ксанта. В Мандении твоя магия постепенно рассеется, и ты сможешь свободно общаться с любым мужчиной, с каким захочешь. - Покинуть Ксант?! - тревожно переспросила она. - О, нет, я лучше умру! Я не могу покинуть свой дом! Бинка охватил порыв сочувствия. Однажды и перед ним стояла угроза изгнания... - Но в Мандении ты станешь обычной девушкой и никому от тебя не будет никакого зла. Ты - необыкновенно красива, и характер у тебя добрый. Вот увидишь: мужчины будут толпами ходить за тобой! - Я люблю мужчин, - медленно проговорила она. - Но свой дом я люблю больше. Я не могу уйти. Если другого выхода нет, то - умоляю тебя: убей меня сейчас же и прекрати мои мучения! Ее слова потрясли Доброго Волшебника. - Убить тебя? Я никогда этого не сделаю! Ты - самое привлекательное существо из всех, кого я видел за свою жизнь, пусть даже через зеркало! Будь я помоложе... Горгона тут же прибегла к обычной мелочной женской хитрости. - Но вы еще вовсе не стары, сэр! Вы - очень красивый мужчина! Кромби едва удержался от карканья. Честер кашлянул, а Бинк чуть не подавился от смеха. Сирена чересчур преувеличивала, если не прямо искажала видимое. А уж эта ее сестрица... Да, Хамфри был неплохим человеком, и очень талантливым - все так. Но уж вряд ли, даже с натяжкой, красивым... - Ты мне льстишь, - серьезно ответил Хамфри. - Но меня ждут другие дела. - Из всех приходивших ко мне мужчин, только ты захотел поговорить со мной, - продолжала Горгона почти с шаром. - Я так одинока! Умоляю тебя, останься со мной и позволь мне служить тебе всегда! Теперь уж Кромби не мог удержаться. - Не оборачивайся, дурень! - крикнул голем. - В зеркало гляди, в зеркало! - Хм, да, конечно, - словно неохотно согласился Хамфри. Ну и острый же слух у грифона! - подумал Бинк. Хамфри ведь на самом деле уже собирался обернуться... - Горгона, если я посмотрю на тебя прямо... - начал Хамфри снова, но осекся. - Ты почувствуешь, что обязан уйти, оставив после себя лишь каменную статую! - закончила за него Горгона. - Не понимаю, почему мужчины такие! Но подойди, закрой глаза, если иначе не можешь, поцелуй меня, позволь мне показать, как много у меня любви для тебя! Если ты останешься - малейшее твое слово будет законом для меня! Волшебник вздохнул. Неужели старый гном поддастся искушению? Бинку пришло в голову, что Хамфри остался холостяком не из-за отсутствия интереса к женщинам, а лишь из-за того, что не смог найти для себя подходящую пару. Среднюю женщину не интересует мудрый старик-карлик. А если она и проявит внешний интерес, то - скорее всего - жела