ся танец, и взгляд прощальный украдкою брошен. О счастлив, кому суждено блаженство владеть ее телом! Окончив танец, Дяо Шань по приказанию Дун Чжо вышла из-за занавеса. Приблизившись к Дун Чжо, она дважды низко поклонилась. Пораженный ее красотой, Дун Чжо спросил: -- Кто эта девушка? -- Это певица Дяо Шань. -- Так она не только танцует, но и поет?! Ван Юнь велел Дяо Шань спеть под аккомпанемент тань-баня(*3). Поистине: Как зрелые вишни, ее приоткрытые губки, И зубки под ними горят, как кусочки опала. Язык ее острый похож на листочек гвоздики. Казнить ее надо, чтоб важных мужей не смущала. Дун Чжо восхищался безмерно. Приняв кубок из рук Дяо Шань, он спросил: -- Сколько тебе лет, девушка? -- Вашей служанке только два раза по восемь, -- ответила Дяо Шань. -- Она восхитительна! -- воскликнул Дун Чжо. -- Я хотел бы подарить эту девушку вам, -- молвил Ван Юнь, вставая. -- Не смею спрашивать, согласитесь ли вы принять ее. -- Как мне отблагодарить за такую щедрость? -- произнес Дун Чжо. -- Если вы возьмете ее к себе в служанки, это будет величайшим счастьем в ее жизни, -- отвечал Ван Юнь. Затем он приказал подать закрытую коляску и лично проводил Дун Чжо и Дяо Шань во дворец. Там он откланялся, сел на своего коня и отправился домой.Но не проехал он и полпути, как увидел два ряда красных фонарей, освещавших дорогу: это ехал Люй Бу на коне с алебардой в руках. Он остановился и, поймав Ван Юня за рукав, сердито произнес: -- Вы обещали отдать Дяо Шань мне, а теперь отправили ее к тай-ши. Вы подшутили надо мной! -- Здесь не место для таких разговоров, -- перебил его Ван Юнь. -- Прошу вас зайти ко мне. У себя дома после приветственных церемоний он спросил Люй Бу: -- В чем вы упрекаете меня, старика? -- Люди сказали мне, что вы тайком отослали Дяо Шань во дворец тай-ши, -- отвечал Люй Бу. -- Что это значит? -- Вы неправильно поняли! -- воскликнул Ван Юнь. -- Вчера во дворце тай-ши сказал мне, что собирается посетить меня по делу. В его честь я устроил пир, и он во время пиршества заявил мне: "Я слышал, что у тебя есть девушка по имени Дяо Шань, которую ты обещал отдать моему сыну Люй Бу. Я решил проверить, не пустые ли это слухи, и кстати взглянуть на нее". Я не осмелился ослушаться и позвал Дяо Шань. Она вошла и поклонилась князю князей. "Сегодня счастливый день, -- сказал тай-ши, -- я возьму эту девушку с собой и обручу ее с моим сыном". Судите сами, мог ли я отказать всесильному? -- Вы ни в чем не виноваты, -- произнес Люй Бу. -- Я действительно неправильно понял. Приношу вам свои извинения. -- У девушки есть приданое, -- добавил Ван Юнь. -- Когда она перейдет в ваш дворец, я пришлю его. Люй Бу поблагодарил и ушел. На другой день он отправился во дворец Дун Чжо разведать, что там делается, но ничего не узнал. Тогда он вошел во внутренние покои и стал расспрашивать служанок. -- Вчера вечером тай-ши лег в постель со своей новой наложницей, -- сообщили ему служанки, -- и до сих пор еще не вставал. Люй Бу пришел в бешенство и прокрался под окна спальни. В это время Дяо Шань причесывалась, стоя у окна. Вдруг она заметила в пруду отражение высокого человека, на голове которого была шапка с перьями. Узнав Люй Бу, Дяо Шань скорбно сдвинула брови и стала вытирать глаза своим благоухающим платочком. Люй Бу долго наблюдал за ней, затем отошел и вскоре появился в доме. Дун Чжо сидел в приемном зале. Увидев Люй Бу, он спросил: -- Все благополучно? -- Да, -- ответил Люй Бу. Он стал рядом с Дун Чжо и, оглядевшись, заметил за узорчатым занавесом Дяо Шань, украдкой бросавшую на него нежные взгляды. Люй Бу впал в смятение. Дун Чжо заметил это, и в его душу закралось ревнивое подозрение. -- Если у тебя нет никаких дел ко мне, можешь идти, -- сказал он. Люй Бу вышел быстрыми шагами. Больше месяца Дун Чжо предавался наслаждениям, забросив все дела. Когда он заболел, Дяо Шань не отходила от него ни на шаг, стараясь во всем угодить ему. Однажды Люй Бу пришел справиться о здоровье отца. Дун Чжо в это время спал. Дяо Шань молча смотрела на Люй Бу из-за спинки кровати, прижимая одну руку к сердцу, а другой указывая на Дун Чжо; слезы струились у нее из глаз. Люй Бу чувствовал, что сердце у него разрывается на части. Дун Чжо приоткрыл глаза и, проследив за взглядом Люй Бу, повернулся и увидел Дяо Шань. -- Как ты смеешь обольщать мою любимую наложницу! -- гневно крикнул Дун Чжо. Он приказал слугам вывести Люй Бу и отныне не впускать его во внутренние покои. Жестоко оскорбленный, Люй Бу, возвращаясь к себе домой, встретил по дороге Ли Жу и рассказал ему обо всем. Ли Жу поспешил к Дун Чжо и сказал ему так: -- Вы хотите завладеть Поднебесной, зачем же из-за малого проступка вы так обидели Люй Бу? Ведь если он отвернется от вас -- одному вам великое дело совершить не удастся. -- Как же быть? -- спросил Дун Чжо. -- Позовите его завтра утром, -- посоветовал Ли Жу, -- одарите золотом и тканями, успокойте добрым словом, и все будет хорошо. Дун Чжо последовал его совету. Люй Бу явился во дворец, и Дун Чжо сказал ему: -- Третьего дня я плохо себя чувствовал и необдуманно обидел тебя. Забудь об этом. Он тут же подарил Люй Бу десять цзиней золота и двадцать кусков парчи. Люй Бу вернулся домой исполненный благодарности к Дун Чжо, но сердцем его теперь владела Дяо Шань. Оправившись от болезни, Дун Чжо явился в императорский дворец на совет. Люй Бу следовал за ним с алебардой. Воспользовавшись тем, что Дун Чжо вступил в беседу с императором Сянь-ди, Люй Бу вышел из дворца, вскочил на коня и поскакал к Дун Чжо. Привязав коня перед дворцом, он с алебардой в руке вошел во внутренние покои и отыскал Дяо Шань. -- Идите в сад и ждите меня возле беседки Феникса, -- сказала она. Люй Бу ждал довольно долго, и, наконец, появилась Дяо Шань. Она приближалась, словно маленькая волшебница из дворца Луны, раздвигая цветы и подымая ивовые ветви. Вся в слезах, она сказала Люй Бу: -- Хоть я и не родная дочь сы-ту Ван Юня, но он обращался со мной, как с родной. Когда я увидела вас, мне захотелось служить вам. Это было единственным моим желанием. Но кто думал, что у тай-ши может возникнуть низкое желание опозорить меня! Я страдала, но откладывала день своей смерти, чтобы открыть вам всю правду. Теперь вы знаете все! Тело мое опозорено и не может служить герою. Я хочу только одного: умереть на ваших глазах и этим доказать вам свою верность. Сказав так, она ухватилась руками за ограду, чтобы прыгнуть в заросший лотосами пруд. Люй Бу подхватил ее и со слезами в голосе вскричал: -- Я давно догадываюсь о твоем чувстве, но, к несчастью, мы не могли поговорить! -- Раз в этой жизни мне не суждено стать вашей женой, -- прошептала Дяо Шань, отстраняясь от Люй Бу, -- я хотела бы соединиться с вами в том мире. -- Если я не женюсь на тебе, я не достоин быть героем! -- вскричал Люй Бу. -- Для меня дни тянутся, как годы, -- лепетала Дяо Шань. -- Умоляю, сжальтесь надо мной, спасите меня! -- Сейчас я не могу остаться, -- сказал Люй Бу. -- Мне надо торопиться. Боюсь, что старый злодей хватится меня. -- Если вы так боитесь его, -- жалобно проговорила Дяо Шань, цепляясь за одежду Люй Бу, -- я больше никогда не увижу восхода солнца! -- Дай мне время подумать! -- прервал ее Люй Бу. С этими словами он взял алебарду и собрался идти. -- Прежде я слышала, что слава ваша подобна грому, и считала вас первым человеком в мире. Кто бы мог допустить, что вы повинуетесь власти другого! -- вскричала Дяо Шань, и слезы градом покатились у нее из глаз. Краска стыда разлилась по лицу Люй Бу. Он снова отставил алебарду и обнял Дяо Шань, стараясь утешить ее ласковыми словами. Так стояли они обнявшись, не будучи в силах расстаться. Тем временем Дун Чжо, заметив исчезновение Люй Бу, заподозрил недоброе. Поспешно откланявшись, он сел в коляску и вернулся домой. Увидав привязанного перед домом коня, Дун Чжо спросил у привратника, где Люй Бу, и тот ответил: -- Ваш сын вошел во внутренние покои. Дун Чжо проследовал туда, но никого там не нашел. Он позвал Дяо Шань, но и та не откликнулась. -- Дяо Шань в саду ухаживает за цветами, -- сказала ему служанка. Дун Чжо прошел в сад и возле беседки Феникса увидел Дяо Шань в объятиях Люй Бу; алебарда его стояла рядом. Дун Чжо закричал; Люй Бу мгновенно обратился в бегство. Дун Чжо схватил алебарду и бросился за ним. Люй Бу летел, как стрела, и тучный Дун Чжо не мог догнать его. Он метнул в беглеца алебарду, но тот отбил ее на лету. Пока Дун Чжо подбирал оружие и снова бросился в погоню, Люй Бу уже был далеко. А когда Дун Чжо выбежал из ворот сада, кто-то попался ему навстречу и так столкнулся с ним грудью, что Дун Чжо упал на землю. Поистине: На тысячу чжанов взлетел к небесам его гнев, Но тушей тяжелой он грохнулся, отяжелев. Кто сбил с ног Дун Чжо, вы узнаете в следующей главе. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ о том, как Люй Бу помог Ван Юню уничтожить злодея, и о том, как Ли Цзюэ по наущению Цзя Сюя вторгся в Чанань Человек, который сбил с ног Дун Чжо, был Ли Жу. Он помог Дун Чжо подняться, увел его в кабинет и усадил. -- Как ты попал сюда? -- спросил Дун Чжо. -- Проходя мимо вашего дворца, -- отвечал Ли Жу, -- я узнал, что вы в великом гневе направились в сад искать Люй Бу. Тут он сам выбежал с криком "Тай-ши убивает меня!" Я тотчас же бросился в сад, чтобы вымолить у вас прощение для Люй Бу, и случайно столкнулся с вами. Поистине, я заслуживаю смерти! -- Он коварный злодей! -- воскликнул Дун Чжо. -- Он соблазняет мою любимую наложницу! Клянусь, я убью его! -- Всемилостивейший правитель, -- молвил Ли Жу, -- вы ошибаетесь. Вспомните Чуского Сян-вана, приказавшего оборвать кисти на шапках(*1) всех, кто присутствовал у него на пиру, чтобы не гневаться на Цзян Сюна, обольщавшего его любимую наложницу. В благодарность за такое великодушие Цзян Сюн пожертвовал собой ради Сян-вана и спас его от гибели, когда тот был окружен войсками Цинь. Дяо Шань только девчонка, а Люй Бу ваш близкий друг и храбрейший из военачальников. Если вы сейчас подарите ему Дяо Шань, он будет тронут вашей добротой и жизни своей не пожалеет, чтобы отблагодарить вас. Прошу, подумайте об этом. -- Ты прав, -- сказал Дун Чжо после длительного раздумья. -- Я так и сделаю. Ли Жу, почтительно раскланиваясь, удалился, а Дун Чжо прошел во внутренние покои и позвал Дяо Шань. -- Как ты посмела прелюбодействовать с Люй Бу? -- спросил он. -- Я ухаживала за цветами в саду, -- со слезами отвечала Дяо Шань, -- и вдруг появился Люй Бу. Я хотела спрятаться, а Люй Бу и говорит мне: "Я ведь сын тай-ши, зачем тебе прятаться?" Потом он взял алебарду и погнал меня к беседке Феникса. Я догадалась, что у него нехорошие намерения, и хотела уже броситься в лотосовый пруд, но он поймал меня. Как раз в эту минуту явились вы и спасли мне жизнь. -- Я собираюсь подарить тебя Люй Бу. Что ты на это скажешь? -- спросил Дун Чжо. Дяо Шань залилась слезами. -- Мое тело служило благородному человеку, а теперь меня решили отдать рабу! -- плакалась она. -- Лучше мне умереть, чем быть опозоренной! Она сняла со стены меч и хотела заколоть себя, но Дун Чжо выхватил меч у нее из рук и, обнимая, сказал: -- Я подшутил над тобой. Дяо Шань упала ему на грудь и со слезами проговорила: -- Этот совет вам дал Ли Жу. Он близкий друг Люй Бу, вот он и придумал все это ради него! Ли Жу не заботится ни о вашей славе, ни о моей жизни. Я съела бы его живьем! -- Я не вынесу разлуки с тобой! -- воскликнул Дун Чжо. -- Хоть вы и любите меня, но, пожалуй, мне не следует оставаться здесь -- Люй Бу все равно станет меня преследовать. -- Успокойся. Завтра мы уедем с тобой в Мэйу и будем там наслаждаться счастьем, -- сказал Дун Чжо. Тогда Дяо Шань вытерла слезы и, поклонившись, удалилась. На другой день пришел Ли Жу и сказал: -- Сегодня счастливый день -- можно подарить Дяо Шань Люй Бу. -- Я связан с Люй Бу, как отец с сыном, -- возразил Дун Чжо. -- Мне нельзя подарить ему Дяо Шань. Я ограничусь тем, что не стану наказывать его. Передай ему это и успокой ласковыми словами. Вот и все. -- Вам не следовало бы поддаваться влиянию женщины, -- сказал Ли Жу. -- А ты бы согласился отдать свою жену Люй Бу? -- изменившись в лице, вскричал Дун Чжо. -- Я не хочу больше слышать об этом! Скажи еще слово, и ты поплатишься головой! Ли Жу вышел и, взглянув на небо, со вздохом молвил: -- Все мы погибнем от руки женщины! В стихах, которые сложили об этом потомки, говорится: Доверившись женщине хитрой, Ван Юнь рассчитал превосходно: Оружье и войско отныне Ван Юню совсем не нужны. Три раза сражались в Хулао, напрасно растратили силы, -- Не в башне ли Феникса спета победная песня войны? На проводы Дун Чжо в Мэйу собрались все сановники. Дяо Шань уже сидела в своей коляске. Увидев в толпе Люй Бу, она закрыла лицо, делая вид, что плачет. Отъезжающие были уже довольно далеко, а Люй Бу все еще стоял на холме, устремив свой взор на столб пыли, клубившейся на дороге. Невыразимая грусть и досада наполняли его сердце. Вдруг он услышал, как кто-то спросил позади него: -- Почему вы не поехали с тай-ши, а стоите здесь и вздыхаете? Люй Бу оглянулся и увидел Ван Юня. Они поклонились друг другу. -- Мне нездоровилось в последние дни, я не выходил из дому и потому давно не виделся с вами, -- продолжал Ван Юнь, обращаясь к Люй Бу. -- Сегодня мне пришлось превозмочь недуг, чтобы проводить тай-ши. Я рад, что вижу вас. Но о чем вы здесь горюете? -- О вашей дочери, -- сказал Люй Бу. -- Прошло уже столько времени, а она все еще не с вами! -- воскликнул Ван Юнь, притворяясь удивленным. -- Старый злодей сам влюбился в нее! -- отвечал Люй Бу. -- Я не верю этому! -- запротестовал Ван Юнь, выражая еще большее удивление. Тогда Люй Бу рассказал ему всю историю. Ван Юнь даже ногой топнул с досады. -- Не думал я, что он совершит такой скотский поступок! -- произнес он после продолжительного молчания и, взяв Люй Бу за руку, добавил: -- Зайдемте ко мне, потолкуем. Ван Юнь провел Люй Бу в потайную комнату и угостил вином. Люй Бу снова подробно рассказал ему о встрече в беседке Феникса. -- Он обольстил мою дочь и отнял у вас жену! -- возмущался Ван Юнь. -- Он опозорил нас! Вся Поднебесная будет над этим смеяться! И смеяться не над тай-ши, а надо мной и над вами! Я уже стар и бессилен, что я могу поделать? Но я скорблю о том, что вы, величайший герой нашего века, тоже подверглись позору. Люй Бу в сильном гневе ударил кулаком по столу. Ван Юнь стал успокаивать его: -- Простите меня, я не обдумал своих слов. -- Клянусь, я убью этого старого злодея и тем самым смою свой позор! -- воскликнул Люй Бу. Ван Юнь поспешно прикрыл ему рот рукой. -- Замолчите, -- молил он, -- я боюсь, что попаду с вами в беду! -- Может ли отважный муж, одухотворенный сознанием собственного достоинства, долго томиться под властью какого-то негодяя! -- все больше распалялся Люй Бу. -- Талантами, какими обладаете вы, должен распоряжаться не такой человек, как Дун Чжо, -- добавил Ван Юнь. -- Я убил бы этого старого прохвоста, но он мой названый отец, как тут быть? -- спросил Люй Бу. -- Не вызовет ли это осуждение потомков? -- Вы происходите из рода Люй, а он из рода Дун, -- с улыбкой промолвил Ван Юнь. -- Разве он руководствовался отцовскими чувствами, когда бросал в вас алебарду? -- О, сы-ту, вы открыли мне глаза! -- воодушевился Люй Бу. Ван Юнь, видя, что почва уже достаточна подготовлена, продолжал: -- Если вы восстановите Ханьский дом, то прославите себя как верноподданный, и ваше имя останется в истории на многие поколения. Если же вы станете помогать Дун Чжо, вас будут считать изменником, и вы на многие века оставите по себе дурную славу. -- Я уже принял решение, -- сказал Люй Бу, -- и не изменю его. -- Но если дело не завершится успешно, нас ждут большие бедствия, вот чего я опасаюсь, -- сказал Ван Юнь. Люй Бу обнажил свой меч, уколол себе руку и поклялся на собственной крови. Ван Юнь, опустившись на колени, поблагодарил его. -- Жертвоприношения в храме предков династии Хань не прекратятся, -- сказал он, -- и это будет вашей заслугой! Но вы должны строжайше хранить нашу тайну. Мы составим план действий, и я сейчас же извещу вас. Люй Бу ушел в сильнейшем возбуждении. Ван Юнь позвал к себе на совет пу-шэ-ши Сунь Жуя и придворного сы-ли Хуан Юаня. -- Вот что я предлагаю, -- сказал Сунь Жуй. -- Надо послать человека, обладающего красноречием, в Мэйу, отвезти Дун Чжо секретный императорский указ и пригласить его во дворец на совет. Тем временем Люй Бу спрячет латников у ворот дворца, а мы проведем туда Дун Чжо и убьем его. Это наилучший план. -- Кто же осмелится поехать к нему? -- спросил Хуан Юань. -- Это сделает Ли Су, земляк Люй Бу, -- сказал Сунь Жуй. -- Дун Чжо не повысил его в чине, и он крайне этим возмущен. Но Дун Чжо не знает об этом, и если мы пошлем к нему Ли Су, он так ничего и не заподозрит! -- Великолепно! -- согласился Ван Юнь и пригласил Люй Бу на совет. -- Ли Су когда-то уговорил меня убить Дин Юаня, -- заявил Люй Бу. -- Если он откажется поехать, я убью его. И когда тайно вызванный на совет Ли Су пришел, Люй Бу сказал ему: -- В свое время вы уговорили меня убить Дин Юаня и перейти к Дун Чжо. Теперь Дун Чжо оскорбляет Сына неба и жестоко обращается с народом. Преступлениям его нет конца. Чаша терпения преисполнилась: и люди и духи возмущены. Не согласились бы вы отвезти в Мэйу императорский указ и объявить Дун Чжо, что его призывают ко двору? А мы тем временем устроим засаду и убьем его. Этим вы помогли бы восстановить Ханьский дом и оказали бы великую услугу династии. Мы ждем вашего ответа. -- Я сам давно мечтал убить этого злодея, -- сказал Ли Су, -- но что я мог предпринять без единомышленников? Ваше вмешательство -- это дар небес! Я не способен на измену династии! И в подтверждение клятвы он сломал стрелу. -- Если вы удачно выполните поручение, вам не придется сокрушаться, что прежде вы не получили высокого чина, -- промолвил Ван Юнь. На другой день Ли Су с десятью всадниками отправился в Мэйу. Он сказал, что привез императорский указ, и был проведен к Дун Чжо. Ли Су приветствовал его поклоном. -- Какой указ прислал Сын неба? -- спросил Дун Чжо. -- Сын неба выздоровел и созывает всех сановников, чтобы объявить им о своем желании отречься от престола в вашу пользу, -- произнес Ли Су. -- В этом и состоит указ. -- А что думает об этом Ван Юнь? -- поинтересовался Дун Чжо. -- Сы-ту Ван Юнь уже приказал строить алтарь для отречения. Он ждет только вашего приезда. Дун Чжо возликовал. -- Сегодня ночью мне приснилось, будто дракон обвился вокруг моего тела, и вот я получаю такое волнующее известие! -- воскликнул он. -- Нельзя терять времени! Приказав своим приближенным Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи, Фань Чоу и отряду "Летающий медведь" численностью в три тысячи человек охранять Мэйу, Дун Чжо в тот же день собрался в столицу. -- Когда я буду императором, -- сказал он Ли Су, -- назначу тебя своим чжи-цзинь-у. Ли Су с благодарностью заверил его в своих верноподданнических чувствах. Дун Чжо пошел проститься со своей матерью. Ей было уже более девяноста лет. -- Куда ты едешь, сын мой? -- спросила она. -- Еду принимать отречение ханьского императора, -- ответил Дун Чжо. -- Скоро вы станете вдовствующей императрицей! -- Меня что-то знобит в последние дни, -- сказала мать. -- Боюсь, что это дурной знак. -- В скором времени вам предстоит стать матерью императора, как же тут не волноваться! -- воскликнул Дун Чжо и, попрощавшись, ушел. Перед отъездом он сказал Дяо Шань: -- Когда я стану императором, ты будешь моей Гуй-фэй. Дяо Шань, догадываясь, в чем дело, притворилась обрадованной и весело простилась с ним. Дун Чжо вышел из дворца, сел в коляску и в сопровождении охраны отправился в Чанань. Не проехал он и тридцати ли, как у коляски сломалось колесо. Дун Чжо пересел на коня. Но не успел он проехать еще десяти ли, как конь под ним захрапел, заржал и перекусил удила. -- Что это за предзнаменования? -- обратился Дун Чжо с вопросом к Ли Су. -- У коляски сломалось колесо, конь перегрыз удила? -- Это значит, -- ответил Ли Су, -- что вам предстоит принять ханьский престол и все старое сменить на новое -- вы будете ездить в яшмовой коляске и восседать в золотом седле. Дун Чжо поверил его словам и обрадовался. На второй день пути неожиданно поднялся сильный ветер и густой туман закрыл солнце. -- А это что за предзнаменование? -- спросил Дун Чжо. -- Когда вы вступите на трон дракона, -- сказал Ли Су, -- непременно воссияет красный свет и поднимется багровый туман как знак вашего небесного величия. Дун Чжо опять ничего не заподозрил. Когда он подъехал к городу, множество сановников вышло ему навстречу. Один только Ли Жу не мог встретить его из-за болезни. Когда Дун Чжо был у себя во дворце, и Люй Бу явился его поздравить. -- Когда я подымусь на пятую ступень из девяти(*2), -- сказал ему Дун Чжо, -- ты будешь ведать всеми войсками Поднебесной! В ту ночь Люй Бу спал у шатра Дун Чжо. Ветер доносил в шатер звуки песни, которую распевали мальчишки из пригородов столицы: На тысячу ли покрыта долина травой. Но время пройдет -- не сыщешь былинки одной. Песня звучала грустно, и Дун Чжо спросил Ли Су: -- Почему так зловеще поют мальчишки? -- Они предсказывают гибель роду Лю и возвышение роду Дун -- ответил Ли Су. На другой день Дун Чжо поднялся с рассветом и, приказав свите сопровождать его в столицу, отправился в путь в коляске. Все встречавшие его чиновники были в придворных одеждах. Ли Су с мечом в руке шагал рядом с коляской. Процессия остановилась у северных ворот. Из свиты Дун Чжо впустили только двадцать человек, охранявших коляску, остальных же оставили за воротами. Дун Чжо еще издали заметил, что Ван Юнь и другие вооружены мечами. -- Почему все с мечами? -- спросил он с испугом у Ли Су. Ли Су ничего не ответил. Люди подвезли коляску прямо к входу во дворец, и Ван Юнь во весь голос закричал: -- Мятежник здесь! Где воины? С двух сторон выбежали более ста человек с алебардами и копьями и набросились на Дун Чжо. Раненный в руку, он упал в коляске, громко взывая: -- Где ты, сын мой Люй Бу? -- Есть повеление покарать мятежника! -- крикнул Люй Бу и своей алебардой пронзил ему горло. Ли Су отрубил Дун Чжо голову и высоко поднял ее. Люй Бу вытащил из-за пазухи указ и объявил: -- Таков был приказ императора! -- Вань суй!(*3) -- в один голос закричали чиновники и военачальники. И потомки сложили стихи, в которых говорится о Дун Чжо так: Свершись то великое дело -- и он императором стал бы, А если бы не свершилось -- остался б богатым и знатным. Мэйу не успели воздвигнуть, как тут же он был уничтожен. Воистину, значит, равны все перед небом нелицеприятным. -- Ли Жу был правой рукой Дун Чжо, когда тот творил зло! -- крикнул Люй Бу. -- Кто схватит и приведет его сюда? Вызвался пойти Ли Су. Но тут сообщили, что слуга Ли Жу связал своего хозяина и приволок его на место расправы. Ван Юнь приказал обезглавить Ли Жу на базарной площади. Затем голову Дун Чжо выставили на всеобщее обозрение и всенародно прочли указ. Прохожие забрасывали голову злодея грязью и топтали его труп. Ван Юнь приказал Люй Бу вместе с Хуанфу Суном и Ли Су во главе пятидесятитысячного войска отправиться в Мэйу, захватить имущество и семью Дун Чжо. Тем временем Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу, узнав о гибели Дун Чжо и о приближении Люй Бу, бежали ночью с отрядом "Летающий медведь" в Лянчжоу. Люй Бу, прибыв в Мэйу, прежде всего нашел Дяо Шань. Хуанфу Сун приказал отпустить домой всех девушек, которых Дун Чжо поселил в крепости. Родные Дун Чжо без различия возраста были уничтожены. Мать Дун Чжо тоже была убита. Его брат Дун Минь и племянник Дун Хуан -- обезглавлены. Забрав золото, серебро, шелковые ткани, жемчуг, драгоценности, домашнюю утварь, провиант, -- всего этого было в Мэйу бесчисленное множество, -- посланцы возвратились и обо всем доложили Ван Юню. Ван Юнь щедро наградил их. В зале для военачальников был устроен пир, на который пригласили чиновников. Вино лилось рекой. В разгар пира сообщили, что какой-то человек пал ниц перед трупом разбойника Дун Чжо и плачет. -- Кто этот человек? Единственный из всех осмеливается оплакивать казненного преступника! -- гневно воскликнул Ван Юнь. Он приказал страже схватить неизвестного и немедленно доставить во дворец. Но, увидев этого человека, все изумились, -- это был не кто иной как ши-чжун Цай Юн. -- Дун Чжо мятежник и сегодня казнен, -- с раздражением сказал Ван Юнь. -- Весь народ ликует. Ты тоже подданный Хань, почему же ты не радуешься за государство, а позволяешь себе оплакивать мятежника? -- Хоть я и не обладаю талантами, -- покорно отвечал Цай Юн, -- но я знаю, что такое долг! Разве посмел бы я повернуться спиной к государству и обратиться лицом к Дун Чжо? Но однажды я испытал на себе его доброту и поэтому не смог удержать слез. Я сам знаю, что вина моя велика. Если вы оставите мне голову и отрубите только ноги, я смогу дописать историю Хань и тем искуплю свою вину. Это было бы для меня счастьем! Все сановники жалели Цай Юна и просили пощадить его. Тай-фу Ма Жи-ди шепнул Ван Юню: -- Цай Юн -- самый талантливый человек нашего времени. Если дать ему возможность написать историю Хань, он будет нашим верным слугой. К тому же сыновнее послушание его давно известно. Не торопитесь казнить его, дабы не вызвать недовольства в народе. -- Когда-то император У-ди пощадил Сыма Цяня и разрешил ему писать историю. Это привело лишь к тому, что клеветнические россказни перешли в последующие поколения. Ныне государственное управление в большом беспорядке, и разрешить талантливому чиновнику, приближенному государя, держать в руках кисть -- значит подвергнуться его злословию. Ма Жи-ди молча удалился. -- Разве Ван Юнь заботится о нашем будущем? -- говорил он чиновникам. -- Способные люди -- опора государства; законы -- твердая основа нашей деятельности. Можно ли долго продержаться, если уничтожить опору, отбросить законы? Ван Юнь не послушался Ма Жи-ди; он приказал бросить Цай Юна в тюрьму и задушить его. Узнав об этом, люди горевали. Потомки осуждали Цай Юна за то, что он оплакивал Дун Чжо, но наказание его считали чрезмерным и сложили такие стихи: За что же в конце концов лишили жизни Цай Юна? Ведь, власть захватив, Дун Чжо чинил произвол и насилье. Но если бы встал Чжугэ Лян, дремавший в уединенье, Он стал бы служить Дун Чжо, чьи козни все молча сносили? Теперь обратимся к Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу, которые бежали в Шэньси и прислали в Чанань гонца с просьбой о помиловании. -- Эти четверо помогали Дун Чжо захватить власть, -- сказал Ван Юнь, -- и хоть ныне мы прощаем всех -- этих простить не можем. Посланный вернулся и доложил об этом Ли Цзюэ. -- Мы не выпросили помилования, -- горестно заметил Ли Цзюэ. -- Нам надо бежать, чтобы спасти себе жизнь. -- Если вы покинете войско и уйдете, -- сказал советник Цзя Сюй, -- то любой чиновник сможет заточить вас в тюрьму. Лучше соберите свои войска, призовите на помощь всех жителей Шэньси и нападите на Чанань, чтобы отомстить за Дун Чжо. В случае удачи вы захватите трон и будете управлять Поднебесной. А бежать никогда не поздно. Ли Цзюэ и другие признали его совет разумным. Они распустили слух, что Ван Юнь собирается разорить округ Силян, и все население сильно встревожилось. -- Какая вам польза умирать ни за что? -- взывали ко всем Ли Цзюэ и его сообщники. -- Не лучше ли восстать и последовать за нами? Так они собрали более ста тысяч народу и двинулись на Чанань. На пути к ним присоединился зять Дун Чжо -- чжун-лан-цзян Ню Фу, спешивший со своими пятью тысячами воинов отомстить за своего тестя. Ли Цзюэ поставил его во главе передового отряда. Ван Юнь, проведав о походе силянских войск, позвал на совет Люй Бу. -- Вы можете не беспокоиться, -- сказал Люй Бу. -- Что нам считать этих крыс! Ли Су вместе с Люй Бу выступили во главе войск навстречу врагу. Ли Су встретился с Ню Фу и первым начал бой. Разгорелась великая битва. Ню Фу не выдержал натиска и бежал. Никто не думал, что этой же ночью в час второй стражи он вернется и, захватив Ли Су врасплох, отобьет лагерь! Но так и случилось. В армии Ли Су воцарилось смятение. Проиграв битву, войско его без оглядки бежало тридцать ли. Более половины воинов было перебито. -- Как ты смел опозорить меня! -- разгневался на него Люй Бу. Он велел обезглавить Ли Су и выставить его голову у ворот лагеря. На другой день сам Люй Бу повел войска против Ню Фу. Тот не мог противостоять Люй Бу и, потерпев поражение, бежал. В ту же ночь Ню Фу призвал своего близкого друга Ху Чи-эра и сказал ему: -- Люй Бу храбр, и никто не может победить его. Придется нам обмануть Ли Цзюэ и других, захватить золото и драгоценности и бежать с тремя-пятью близкими людьми. Ху Чи-эр согласился. Этой же ночью они тайно покинули лагерь. С ними было только трое-четверо приближенных. Когда они переправились через реку, Ху Чи-эр, решивший один завладеть драгоценностями, убил Ню Фу и с его отрубленной головой явился к Люй Бу. Но тот, дознавшись, из каких побуждений Ху Чи-эр сделал это, разъярился и приказал казнить его. Затем Люй Бу двинул свои войска и обрушился на армию Ли Цзюэ. Не ожидая, пока тот построит войска в боевой порядок, Люй Бу помчался вперед и подал сигнал к нападению. Войско Ли Цзюэ бежало пятьдесят ли и остановилось только у подножья горы. Ли Цзюэ позвал на совет Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу. -- Хотя Люй Бу храбр, но он глуп, -- сказал Ли Цзюэ, -- и ему недостает проницательности. Нам нечего его бояться. Я со своими войсками буду охранять вход в ущелье и не дам ни минуты покоя Люй Бу, а Го Сы со своими войсками пусть тревожит его тыл. Мы будем действовать так же, как Пэн Юэ. Помните, как он когда-то тревожил княжество Чу: удары в гонг -- наступление, барабанный бой -- отвод войск. Чжан Цзи и Фань Чоу, разделив войска, по двум дорогам двинутся на Чанань. Если у врага голова и хвост не сумеют помочь друг другу, он обязательно потерпит поражение. План этот был принят единогласно. Как только войска Люй Бу подошли к горе, Ли Цзюэ напал на них. Люй Бу с ожесточением бросился в бой, но Ли Цзюэ отступил на гору, и оттуда градом посыпались стрелы и камни. Армия Люй Бу не смогла пройти. Тут неожиданно донесли, что Го Сы ударил с тыла. Люй Бу поспешно повернул назад, но тут же услышал грохот барабанов: армия Го Сы уже отходила. Еще не успел Люй Бу построить войска, как зазвучали гонги: это опять подступала армия Ли Цзюэ. И почти в то же время Го Сы снова напал с тыла. Как только Люй Бу подошел, вновь загремели барабаны, отзывая войска Го Сы. Ярость кипела в груди Люй Бу. Так продолжалось несколько дней подряд. Враг не давал Люй Бу ни сражаться, ни удерживать свои позиции. Положение было очень напряженным, когда прискакал гонец с известием, что Чжан Цзи и Фань Чоу с двух сторон напали на Чанань и столица в опасности. Люй Бу поспешно повел войска обратно. Но Ли Цзюэ и Го Сы объединенными силами преследовали его, и Люй Бу потерял много воинов убитыми и ранеными. Мятежников в Чанане было видимо-невидимо. Люй Бу вступил с ними в сражение, но победы не добился. Многие воины, возмущенные его жестокостью, сдались врагу. Смятение овладело самим Люй Бу. Через несколько дней остававшиеся в Чанане сообщники Дун Чжо -- Ли Мын и Ван Фан -- открыли ворота столицы, и армия мятежников с четырех сторон вступила в город. Люй Бу бросался то направо, то налево, но не мог преградить им путь. Во главе нескольких сот всадников он прорвался через ворота Цинсо и, вызвав Ван Юня, сказал ему: -- Положение отчаянное. Прошу вас, сы-ту, следуйте за мной. Мы скроемся и через некоторое время придумаем новый план. -- Если я одарен способностями государственного мужа, то наведу порядок в государстве, -- ответил Ван Юнь. -- Таково мое искреннее желание. Если же это мне не удастся, я умру, но бежать от опасности не стану. Передайте мою благодарность гуаньдунским князьям -- пусть они и впредь не жалеют сил для государства. Несмотря на троекратные уговоры Люй Бу, Ван Юнь остался непреклонным в своем решении. Вскоре у всех ворот города вспыхнул огонь и к небу поднялись языки пламени. Люй Бу ничего не оставалось, как бросить свою семью на произвол судьбы. С сотней всадников он бежал за перевал к Юань Шу. Ли Цзюэ и Го Сы предоставили мятежникам полную свободу грабить столицу. От их рук погибло много придворных и чиновников. Войска мятежников окружили дворец. Евнухи уговорили Сына неба подойти к воротам Провозглашения мира и тем самым прекратить смуту. Ли Цзюэ и другие, увидев желтый зонт императора, приостановили бесчинства и закричали: "Вань суй! Вань суй!" Император Сянь-ди, поднявшись на башню, вскричал: -- Как вы смели без нашего вызова явиться в Чанань? Ли Цзюэ и Го Сы, глядя наверх, отвечали: -- Тай-ши Дун Чжо был защитником императорского трона! Он без всякого повода коварно убит Ван Юнем, и мы пришли мстить за него. Выдайте нам Ван Юня, и мы тотчас же уведем войска! Ван Юнь в это время находился рядом с императором. Услышав такие речи, он молвил: -- Я придумал этот план для блага династии, но раз уж дело приняло такой плохой оборот, Сыну неба не стоит из жалости к одному из подданных подвергать опасности свое государство. Разрешите мне сойти вниз и отдаться в руки мятежников. Император медлил с решением, и Ван Юнь стремительно сбежал с башни с возгласом: -- Ван Юнь здесь! -- За какое преступление убит тай-ши Дун Чжо? -- закричали Ли Цзюэ и Го Сы и набросились на него с обнаженными мечами. -- Преступления злодея Дун Чжо переполнили небо и землю! -- вскричал Ван Юнь. -- В тот день, когда его убили, жители Чананя поздравляли друг друга, разве вам это не известно? -- Тай-ши был действительно виноват, а в чем наша вина? Почему вы не согласились простить нас? -- бесновались Ли Цзюэ и Го Сы. -- Пусть же я умру! Мне не о чем с вами разговаривать! Мятежники убили Ван Юня у подножья башни. Историк написал стихи, восхваляющие его: По мудрому плану, который составил Ван Юнь, Был вскоре Дун Чжо, тиран вероломный, сражен. И думал Ван Юнь, как дать государству мир, Тревоги был полон о храмах династии он. Геройство его простерлось, как Млечный путь, И верность его вечна, как созвездье Ковша. Столетья идут, но бродит досель по земле, Витает вкруг башни его неземная душа. Расправившись с Ван Юнем, разбойники перебили всех, принадлежащих к его роду -- старых и малых. В народе стоял плач и стенания. А Ли Цзюэ и Го Сы думали про себя: "Раз уж мы пришли сюда, так убьем и Сына неба. Чего еще ждать?" Обнажив мечи, они с громкими криками ворвались во дворец. Вот уж поистине: Главный разбойник убит, и всюду идет торжество, Но горшие беды несут приспешники злые его. О дальнейшей судьбе императора Сянь-ди вы узнаете в следующей главе. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ повествует о том, как Ма Тэн поднялся на борьбу за справедливость, и о том, как Цао Цао мстил за смерть отца Разбойники Ли Цзюэ и Го Сы хотели убить императора, но Чжан Цзи и Фань Чоу стали их отговаривать: -- Сейчас Сянь-ди убивать нельзя, ибо мы не сумеем удержать народ в повиновении. Сначала нужно обрезать императору крылья, удалить от него всех князей. Тогда мы сможем покончить с ним и завладеть всей Поднебесной. Ли Цзюэ и Го Сы вняли их доводам и убрали оружие. Император, все еще стоявший на башне, обратился к ним с вопросом: -- Ван Юнь убит, почему же до сих пор вы не выводите войска? -- У нас есть заслуги перед династией, -- ответили Ли Цзюэ и Го Сы, -- но нет титулов и званий, а без этого мы опасаемся отвести войска. -- Какие же чины и звания вы хотите получить? -- спросил император. Ли Цзюэ, Го Сы, Чжан Цзи и Фань Чоу составили список требуемых ими должностей и вручили его Сянь-ди. Император вынужден был наделить всех их высокими званиями и правом решать государственные дела. Только после этого мятежники вывели войска из города. Они еще пытались разыскать труп и голову Дун Чжо, но нашли только его кости. На дощечке из благовонного дерева они вырезали его изображение и, остановившись в дороге, устроили жертвоприношение. Одежду и шапку Дун Чжо вместе с его костями они уложили в гроб, а затем выбрали указанный гаданием счастливый день для погребения в Мэйу. Но в тот самый момент, когда они приступили к церемонии погребения, раздался страшный удар грома, и хлынул ливень. На ровном месте глубина воды достигла нескольких чи. От сильного сотрясения гроб раскрылся и бренные останки выпали из него. При новой попытке похоронить их повторилось то же самое. На третью ночь гроб был полностью уничтожен громом и молнией. Так сильно гневалось небо на Дун Чжо! Ли Цзюэ и Го Сы, захватив в свои руки власть, стали жестоко обращаться с народом. Путем интриг и коварства они удаляли приближенных императора и заменяли их своими сторонниками, они же назначали и смещали придворных чиновников. Император был стеснен во всех своих действиях. С целью приобрести себе сторонников злодеи специально пригласили ко двору Чжу Цзуня, пожаловав ему титул тай-пу -- смотрителя императорских колесниц, и наделили его большой властью. Но вот пришла весть, что правитель округа Силян Ма Тэн и правитель округа Бинчжоу Хань Суй со стотысячным войском идут на Чанань, чтобы покарать злодеев. Предварительно эти военачальники вступили в тайные сношения с тремя важными чиновниками в Чанане -- Ма Юем, Чжун Шао и Лю Фанем, и те добились у императора пожалования Ма Тэну и Хань Сую высоких чинов. Ли Цзюэ и его сообщники стали готовиться к дальнейшей борьбе. -- Оба войска идут издалека, -- сказал им советник Цзя Сюй. -- Если выкопать глубокий ров, соорудить высокие стены и занять стойкую оборону, то они и за сто дней не одолеют нас. Когда истощится провиант, они, поверьте мне, отступят сами, а мы будем преследовать их и захватим в плен обоих главарей. -- Этот план никуда не годится, -- заявили Ли Мын и Ван Фан. -- Дайте нам десять тысяч отборного войска, и мы одолеем Ма Тэна и Хань Суя, отрубим им головы и принесем их вам. -- Воевать сейчас -- значит потерпеть поражение, -- настаивал Цзя Сюй. -- Отрубите нам головы, если нас разобьют! -- воскликнули в один голос Ли Мын и Ван Фан. -- Если же мы победим, то голова Цзя Сюя будет принадлежать нам. -- В двухстах ли к западу от Чананя дорога труднопроходимая и опасная, -- сказал Цзя Сюй, обращаясь к Ли Цзюэ и Го Сы. -- Можно было бы послать туда войска Чжан Цзи и Фань Чоу и создать неприступную оборону, и когда Ли Мын и Ван Фан вступят в бой с врагом, ваш план осуществится. Так и было решено. Ли Мын и Ван Фан во главе пятнадцати тысяч конных и пеших воинов выступили в поход и разбили лагерь в двухстах восьмидесяти ли от Чананя. Подошли силянские войска, и обе армии построились в боевой порядок. Ма Тэн и Хань Суй плечо к плечу выехали вперед и, указывая на главарей вражеского войска, закричали: -- Вот они, разбойники, восставшие против государства! Кто сумеет схватить их? В ту же минуту из строя вырвался молодой воин на горячем скакуне. Цвет лица его напоминал яшму, глаза горели, словно звезды. Он был силен и гибок, как тигр. В руках у него было длинное копье. Это был Ма Чао, сын Ма Тэна. Ему едва исполнилось семнадцать лет, но в храбрости он не знал себе равных. С пренебрежением взглянув на юношу, Ван Фан смело вступил с ним в бой. Но не успели они и дважды схватиться в яростной битве, как Ван Фан замертво свалился с коня, пронзенный копьем Ма Чао. Юный герой повернул обратно, а Ли Мын, видя гибель своего сообщника, бросился за Ма Чао. Ма Тэн, стоя перед строем, громко закричал, желая предупредить сына об опасности, но Ма Чао и сам заметил погоню и намеренно придержал коня. Когда противник настиг юношу и занес копье, Ма Чао откинулся в сторону, и Ли Мын промахнулся. В ту же минуту Ма Чао, раскинув свои длинные, как у обезьяны, руки, взял врага в плен живым. Войско, потеряв предводителей, обратилось в бегство. Ма Тэн и Хань Суй стали его преследовать и одержали большую победу. Д