тулы тому, кто его поймает. Военачальники, стремясь заслужить высокую награду, преследовали Ма Чао по пятам. Следовавшие за ним всадники постепенно отстали и попали в плен к врагу. Только Ма Чао, Пан Дэ и Ма Даю да еще десяткам трем всадников удалось бежать в Лунси. Цао Цао сам преследовал их до Аньдина. Но потом, убедившись, что беглецов не догнать, он остановил свое войско и уехал в Чанань. Постепенно туда съехались и другие его военачальники. Хань Суй остался безруким калекой. Цао Цао разрешил ему отдыхать в Чанане, а его военачальникам Ян Цю и Хоу Сюаню поручил охранять Вэйкоу. Войска Цао Цао вернулись в Сюйчан. Когда Цао Цао был в Чанане, повидаться с ним приехал лянчжоуский советник Ян Фоу. Цао Цао пригласил его побеседовать. -- Ма Чао обладает храбростью Люй Бу и сердцем варвара из племени тангутов, -- сказал Ян Фоу. -- Если вы, господин чэн-сян, не уничтожите его, он воспрянет духом и силой, и вы не сможете удержать в своих руках всю страну. Не уводите отсюда все войско, господин чэн-сян! -- Мне самому хотелось бы оставить здесь войско, чтобы покарать Ма Чао, но сейчас у меня слишком много дел в Чжунъюани, -- ответил Цао Цао. -- Да и юг не покорен. Одним словом, я должен отсюда уйти. А вы не могли бы охранять здешние земли? Ян Фоу с готовностью согласился и посоветовал назначить Вэй Кана на должность цы-ши округа Лянчжоу. Цао Цао велел им расположиться с войском в Ичэне и держать оборону против Ма Чао. Когда Цао Цао собрался уезжать, Ян Фоу сказал: -- Господин чэн-сян, в Чанане следовало бы оставить побольше войска, чтобы оно могло помочь нам в случае необходимости. -- Я уже все предусмотрел, -- ответил Цао Цао. -- Вам не о чем беспокоиться. Цао Цао и Ян Фоу распрощались. -- Господин чэн-сян, разъясните нам, -- обратились к Цао Цао его военачальники, -- почему, когда Ма Чао удерживал перевал Тунгуань, а на север от реки Вэйшуй не было дороги, вы не ударили из Хэдуна на Фынъи, а оборонялись у Тунгуаня и только спустя много дней переправились на северный берег и построили там лагерь. -- А потому, -- сказал Цао Цао, -- что если бы я пошел на Хэдун в то время, когда Тунгуань был в руках у разбойников, они захватили бы все переправы через реку и не дали бы нам возможности переправиться на западный берег. Я стянул все войска к перевалу для того, чтобы отвлечь внимание противника от реки. Вот почему Сюй Хуану и Чжу Лину удалось так легко переправиться на западный берег. Потом я перешел на северную сторону, где мы соорудили ограду из повозок, а затем ледяную стену. Враги сочли это за слабость и так зазнались, что перестали остерегаться. А я, посеяв раздоры в их стане, разгромил их в один день. Правильно говорится: "Когда гром грянет, закрыть уши не успеешь". На войне все изменчиво, и одного пути быть не может. -- А почему вы, господин чэн-сян, радовались, когда узнавали, что врагу подходят подкрепления? -- спросили военачальники. -- Потому что граница Гуаньчжуна отсюда далеко, -- ответил Цао Цао. -- И если бы враг закрыл все проходы в горах, одолеть его невозможно было бы и за два года. Я радовался еще и потому, что разбойники собрались в одно место и мне легче было посеять между ними распри. -- О господин чэн-сян! -- воскликнули военачальники. -- Вы мудры! Равного вам нет в мире! -- В этом не только моя заслуга, -- возразил Цао Цао. -- В своих действиях я полагался также на вашу ученость и военное искусство. Он щедро наградил военачальников, оставив Сяхоу Юаня в Чанане, а сдавшихся ему воинов распределил по разным отрядам. Сяхоу Юань посоветовал Цао Цао назначить на должность начальника города уроженца Гаолина по имени Чжан Цзи. Они вместе остались охранять Чанань, а Цао Цао возвратился в столицу. Император Сянь-ди выехал в своей колеснице за город встречать Цао Цао. Он пожаловал Цао Цао исключительное право во время аудиенций обращаться к нему, не называя предварительно своего имени. Когда его вызывал Сын неба, чэн-сяну разрешалось входить во дворец неторопливо, а не бегом, как по этикету полагалось другим, и появляться в дворцовых залах обутым и при мече, что в старину разрешалось только одному Ханьскому чэн-сяну Сяо Хэ. С тех пор слава Цао Цао стала греметь по всей Поднебесной. Дошла эта весть и до Ханьчжуна, возмутив до глубины души тамошнего правителя Чжан Лу. Чжан Лу был родом из княжества Пэй. Когда-то дед его Чжан Лин удалился в горы Хуминшань в Сычуани и писал там даосские книги, смущая и вводя в заблуждение людей. Но народ его любил. После смерти Чжан Лина дело его продолжал сын Чжан Хэн. Люди, изучавшие у него даосизм, обязаны были платить ему по пять доу риса, за что в народе Чжан Хэна прозвали Ми-цзэй -- Рисовый вор. Чжан Лу был сыном Чжан Хэна и наследовал ему. Обосновавшись в Ханьчжуне, Чжан Лу стал именовать себя ши-цзюнем, а люди, приходившие к нему учиться, прозывались гуй-цзу -- слуги дьявола. Старшие из них носили звание возлиятелей жертвенного вина; а тем, кто обращал в даосизм наибольшее количество людей, присваивалось почетное звание главного возлиятеля жертвенного вина. От всех последователей даосизма требовалось лишь две вещи: вера в своего господина и правдивость. Если кто-нибудь из них заболевал, они строили алтарь и помещали больного в зале Молчания, где он обдумывал свои грехи. После этого больной каялся в присутствии всех, и за него молились. Такими молениями руководил надзирающий за возлияниями жертвенного вина. Порядок этой церемонии был таков: записывалось имя заболевшего, и читали его покаяние, с которого потом делалось три списка, обращенных к трем главным даосским духам. Один список клали на вершине горы для сообщения духу неба, второй закапывали в землю для уведомления духа земли, а третий бросали в воду для извещения владыки вод. Если больной выздоравливал, он платил пять доу риса. Даосы построили также дома для странников, где всегда можно было получить кров и пищу. Странники, заходившие туда, могли пить и есть сколько угодно, а те, которые слишком жадничали, подвергались небесной каре. Нарушителей даосских законов прощали трижды, но если они не исправлялись, их казнили. У даосов не было ни чиновников, ни начальников -- все они подчинялись возлиятелям жертвенного вина. Так Чжан Лу правил в Ханьчжуне уже тридцать лет. В столице считали, что земли эти расположены слишком далеко и покорить их силой нет возможности. Поэтому Чжан Лу пожаловали звание правителя округа и поручили собирать налоги. Узнав о том, что Цао Цао разгромил силянские войска и что слава о нем прошла по всей Поднебесной, Чжан Лу созвал на совет своих приближенных и сказал: -- Цао Цао разбил войско Ма Чао и коварно убил его отца Ма Тэна. Теперь Цао Цао может замыслить вторжение в наш Ханьчжун. Я желаю принять титул Ханьнинского вана и со своими войсками подготовиться к тому, чтобы дать отпор Цао Цао. Что вы думаете об этом? -- Народа в Ханьчжуне более ста тысяч, -- сказал ему Ян Пу. -- Кроме того, нас окружают неприступные скалы и непроходимые пропасти. Сейчас, после разгрома Ма Чао, десятки тысяч силянских воинов нашли убежище в Ханьчжуне. Мне кажется, что вам еще следовало бы взять Сычуань, правитель которой Лю Чжан слаб и неразумен, и принять титул вана. Чжан Лу был очень доволен таким советом и стал обдумывать со своим младшим братом Чжан Вэем план похода. Лазутчики узнали об этом и сообщили в Сычуань. Ичжоуский правитель Лю Чжан был сыном Лю Яня и потомком ханьского Лу Гун-вана, которому император Чжан-ди в период Юань-хэ [84-86 гг.] пожаловал во владение город Цзинлин. Позже Лю Янь стал правителем округа Ичжоу; он умер в первом году периода Син-пин [194 г.]. Тогда Чжао Вэй и другие окружные чиновники испросили повеление императора назначить Лю Чжана на должность ичжоуского правителя. Лю Чжан когда-то убил мать и младшего брата Чжан Лу, и между ними существовала смертельная вражда. По распоряжению Лю Чжана, в Баси стоял с войском военачальник Пан Си на случай неожиданного нападения Чжан Лу. Как только Пан Си узнал, что Чжан Лу собирается захватить Сычуань, он сообщил об этом Лю Чжану. Это известие испугало и опечалило Лю Чжана, человека слабого и нерешительного, и он поспешил созвать чиновников на совет. -- Не тревожьтесь, господин мой, -- успокоил Лю Чжана один из присутствующих. -- Я хоть и не обладаю большими талантами, но все же думаю, что с помощью своего красноречия добьюсь, чтобы Чжан Лу даже не смел смотреть на Сычуань! Поистине: Лишь потому, что в землях Шу мудрец явился той порой, Сюда из дальнего Цзинчжоу пришел прославленный герой. Кто был этот человек, вы узнаете в следующей главе. ГЛАВА ШЕСТИДЕСЯТАЯ в которой пойдет речь о том, как Чжан Сун все беды повернул на Ян Сю, и о том, как Пан Тун обсуждал план захвата Сычуани Слова эти произнес Лю Чжану бе-цзя Чжан Сун. Это был человек с широким лбом, продолговатой головой, приплюснутым носом и вечно оскаленными зубами. Ростом он был невысок, но голос его напоминал звон медного колокола. -- Если у вас есть план, как избавиться от опасности со стороны Чжан Лу, расскажите, -- предложил ему Лю Чжан. -- Всем известно, -- начал Чжан Сун, -- что Цао Цао повелевает Срединной равниной. Он уничтожил Люй Бу и братьев Юаней и недавно разгромил Ма Чао. С вашего разрешения, господин мой, я с дарами поеду в Сюйчан и уговорю Цао Цао напасть на Ханьчжун. Это заставит Чжан Лу подумать о своей безопасности и не заглядываться на земли Шу. Лю Чжан с радостью принял этот совет. Приготовив дары для Цао Цао, он отправил Чжан Суна в Сюйчан. Чжан Сун тайно нарисовал карту сычуаньских земель, спрятал ее у себя под одеждой и уехал. О поездке Чжан Суна узнал Чжугэ Лян и послал своего человека разузнать, чем кончится дело. Прибыв в Сюйчан, Чжан Сун остановился на подворье. Каждый день он входил во дворец, пытаясь добиться приема у чэн-сяна. Но Цао Цао после разгрома Ма Чао совсем загордился. Он ежедневно устраивал пиры и вообще старался не выходить из дому без крайней необходимости. Все государственные дела обсуждались у него во дворце. Чжан Сун прождал три дня. И только благодаря тому, что ему удалось подкупить приближенных Цао Цао, он был, наконец, представлен чэн-сяну. Цао Цао принял его в зале. Чжан Сун почтительно поклонился. -- Почему твой господин Лю Чжан уже несколько лет не посылает налоги? -- прежде всего спросил Цао Цао. -- Дорога трудна, -- ответил Чжан Сун. -- Да и разбойники не дают проезда... -- Какие еще разбойники? -- вскричал Цао Цао. -- Я всю страну очистил! Но Чжан Сун невозмутимо продолжал: -- Сунь Цюань -- на юге, Чжан Лу -- на севере, Лю Бэй -- на западе. У каждого из них огромные войска... Можно ли говорить о спокойствии? Резкость и невежливость Чжан Суна, с первого взгляда не понравившегося Цао Цао, вывела его из терпения, и Цао Цао, негодующе взмахнув рукавами, удалился во внутренние покои. -- Если вы посол, так придерживайтесь этикета! -- возмущенно поучали Чжан Суна приближенные Цао Цао. -- Счастье ваше, что чэн-сян понимает, что вы приехали издалека, и поэтому не стал вас наказывать. Уходите-ка лучше поскорее! -- В наших краях нет льстецов! -- улыбнулся Чжан Сун. -- Вы хотите сказать, что у вас в Сычуани нет льстецов, а здесь есть? -- раздраженно спросил один из присутствующих. Чжан Сун оглянулся и узнал Ян Сю, сына тай-вэя Ян Бяо. В настоящее время Ян Сю занимал должность чжу-бо при складах чэн-сяна. Он был весьма начитанным человеком, умел разбираться в людях с первого взгляда и обладал замечательным красноречием. Чжан Сун знал Ян Сю, и ему захотелось поставить его в затруднительное положение. Ян Сю был так самоуверен, что ни в грош не ставил других ученых Поднебесной. Но когда Чжан Суна начали высмеивать за его грубоватую речь, он поспешил увести его к себе. Они сели, как надлежит гостю и хозяину, и Ян Сю сказал: -- Да, дороги в землю Шу тяжелые, трудно совершать по таким дорогам далекие путешествия! Сочувствую вам! -- Но когда получаешь повеление своего господина, отказаться невозможно, -- ответил Чжан Сун. -- Даже если бы пришлось идти в огонь и в кипящую воду. -- А не скажете вы, какой климат в Шу? -- спросил Ян Сю. -- Земли Шу расположены в западной части Сычуани, которая также носит название Ичжоу, -- ответил Чжан Сун. -- Путь туда преграждают река Цзиньцзян и разбойники из Цзяньгэ не дают ни прохода, ни проезда. Шуские земли простерлись в окружности на двести восемь дневных переходов, а площадь их -- более тридцати тысяч ли. Край этот населен густо, деревни тянутся одна за другой, так что если в одной из них лают собаки или поют петухи, слышно в соседних деревнях. Поля тучны и плодородны, растительность обильна. Там люди не знают, что такое засуха, и все живут в достатке. Всевозможного добра там производят горы. Найдется ли в Поднебесной еще такой благодатный край! -- Ну, а каковы там люди? -- допытывался Ян Сю. -- Наши гражданские чиновники по своим способностям не уступят Сыма Сян-жу, а военачальников можно сравнивать только с Ма Юанем. Лекари наши столь же искусны, как Чжун-цзин, а прорицатели мудры, как Янь Цзун. А ученые! Да что говорить, замечательных людей у нас толпы, их и не перечесть! -- А много у Лю Чжана таких людей, как вы? -- У нас достаточно людей поистине мудрых и храбрых, а таких, как я, глупых, и повозками не перевозить и мерами не перевесить! -- Позвольте спросить, какую должность вы занимали в последнее время? -- Служу я на должности бе-цзя. Да какая это должность! А разрешите поинтересоваться, какой пост вы занимаете? -- Служу на должности чжу-бо при дворце чэн-сяна. -- Я давно слышал, что ваш славный служилый род занимал высокие посты. Почему же вы сами не состоите при дворе, а служите на низкой должности у чэн-сяна? -- спросил Чжан Сун. При этих словах Ян Сю заметно смутился, однако быстро овладел собой и ответил: -- Правда, должность у меня маленькая, но зато чэн-сян поручает мне большие дела! Я заведую снабжением войск провиантом и казной. Время от времени чэн-сян лично поучает меня, и я доволен. Здесь многому можно научиться. -- А мне приходилось слышать, что Цао Цао круглый невежда в учении Конфуция и Мын Цзы, -- промолвил Чжан Сун. -- И в военном искусстве он не достигает высот, каких в свое время достигли Сунь-цзы и У-цзы. В совершенстве он только знает насилие и тиранию, да к тому же еще занимает высокий пост. Чему он может вас научить? -- Как вы, живя в такой глуши, беретесь судить о талантах чэн-сяна? -- воскликнул Ян Сю. -- Вот вы сейчас увидите... Ян Сю приказал слуге вынуть из плетеной бамбуковой корзины книгу и передал ее Чжан Суну. "Новая книга Цао Мын-дэ", -- прочел Чжун Сун. Затем он быстро пробежал с начала до конца все тринадцать глав. В книге излагались важнейшие законы ведения войны. -- Какова же эта книга? Как вы полагаете? -- спросил Чжан Сун, перевертывая последнюю страницу. -- Чэн-сян привел в порядок все древние и современные знания по военному искусству и разбил их на тринадцать глав, как это сделано в знаменитом трактате Сунь-цзы, -- пояснил Ян Сю. -- Вы говорите что чэн-сян ни на что не способен, но разве его творение не перейдет к потомкам? -- Все, что здесь написано, у нас даже мальчишки наизусть знают, -- рассмеялся Чжан Сун. -- Неужели вы и впрямь считаете эту книгу новой? Она написана еще в эпоху Чжаньго безвестным автором, а чэн-сян Цао Цао просто переписал ее и считает своей. Но это не обманет никого, кроме вас! -- Эту книгу чэн-сян скрывает, -- возразил Ян Сю. -- Я сделал с нее списки, но он не разрешает распространять их. Скажите, что побудило вас нанести оскорбление чэн-сяну заявлением, что эту книгу в Шу знают даже мальчишки? -- Если вы не верите, то я прочту вам ее наизусть, -- предложил Чжан Сун. И он прочел на память без единой ошибки всю "Новую книгу Цао Мын-дэ". -- Неужели вы сразу все запомнили! -- воскликнул изумленный Ян Сю. -- Поистине, вы самый необыкновенный человек! Когда Чжан Сун собрался уходить, Ян Сю сказал: -- Поживите пока у нас и позвольте мне упросить чэн-сяна принять вас еще раз. Чжан Сун поблагодарил и удалился. Ян Сю отправился к Цао Цао и сказал: -- Господин чэн-сян, почему вы с таким пренебрежением отнеслись к Чжан Суну? -- Слишком он груб, -- ответил Цао Цао. -- Но если вы, господин чэн-сян, терпели поведение Ни Хэна, почему вы не захотели выслушать Чжан Суна? -- Ни Хэн был известен своей ученостью, и я не мог его наказать. А что знает этот Чжан Сун? Тогда Ян Сю сказал: -- Я с ним беседовал. Речь его льется непрерывным потоком. В том, что Чжан Сун красноречив, не может быть никаких сомнений. Я позволил себе показать ему "Новую книгу Цао Мын-дэ", и он с первого раза запомнил ее наизусть! Такая память встречается редко. Чжан Сун даже сказал, что книга эта написана безвестным автором в эпоху Чжаньго и что в Шу все мальчишки знают ее наизусть! -- Значит, суждения древних совпадают с моими мыслями, -- произнес Цао Цао. Тем не менее, книгу он уничтожил. -- Не разрешите ли вы еще раз представить вам Чжан Суна? -- попросил Ян Сю. -- Пусть он увидит роскошь вашего дворца... -- Хорошо, -- сказал Цао Цао. -- Завтра я собираюсь делать смотр лучшим войскам на западной площади. Пусть Чжан Сун приходит и посмотрит на моих воинов; потом он вернется к себе и расскажет, что Цао Цао, завоевав Цзяннань, пойдет брать Сычуань. На другой день Ян Сю привел с собой Чжан Суна на западную площадь, где обычно устраивались смотры войскам. Цао Цао производил смотр Отряду тигров. Шлемы и латы воинов сияли на солнце, расшитые узорами одежды сверкали, как звезды. Небо сотрясалось от грохота гонгов и барабанов, знамена развевались по ветру. Боевые кони гарцевали и то и дело взвивались на дыбы. Чжан Сун искоса разглядывал воинов. Через некоторое время Цао Цао подозвал его и, указывая на стройные ряды своего войска, спросил: -- Ну, как, видели вы когда-нибудь таких богатырей в Сычуани? -- О, таких войск у нас в Сычуани нет! -- ответил Чжан Сун. -- Да они нам и не нужны: ведь мы управляем при помощи гуманности и справедливости. Цао Цао неприязненно взглянул на Чжан Суна, но тот нисколько не смутился. Ян Сю тоже бросил на него быстрый взгляд. Цао Цао обратился с вопросом к Чжан Суну: -- Скажите, кто в Поднебесной может устоять против такой армии? Мое войско, куда бы оно ни пришло, всюду одерживает победы! Тех, кто мне покоряется, я оставляю в живых, ну, а с теми, кто сопротивляется, я расправляюсь беспощадно! Вам это известно? -- О да, все это мне известно! -- насмешливо ответил Чжан Сун. -- И как вы в Пуяне бились с Люй Бу, и как вы встретились с Чжан Сю у Ваньчэна, и как сражались с Чжоу Юем у Красной скалы, и как вели переговоры с Гуань Юем в Хуаюне, и как отрезали себе бороду и сняли с себя халат у Тунгуаня, и как спасались в лодке на реке Вэйшуй! В этом отношении никто в Поднебесной не может сравниться с вами! -- Ах ты, ничтожный школяр! -- в бешенстве закричал Цао Цао. -- Да как ты смеешь насмехаться над моими неудачами! И он тут же приказал увести и отрубить голову Чжан Суну. -- Господин чэн-сян, -- торопливо вмешался Ян Сю, -- Чжан Сун, конечно, заслуживает казни, но не следует забывать, что он приехал из Шу и привез дань! Если он не вернется живым, вы упадете в глазах населения отдаленных окраин... Но гнев Цао Цао не утихал. Только когда к просьбе Ян Сю присоединился Сюнь Юй, чэн-сян смягчился и, отменив казнь, приказал побить Чжан Суна палками и прогнать. Чжан Сун вернулся на подворье и, ночью покинув столицу, уехал в Сычуань. "А я-то хотел отдать Сычуань Цао Цао! -- думал он дорогой. -- Не знал я, что он так возмутительно обращается с людьми! Да, но вернуться и рассказать Лю Чжану, что поездка моя не дала никаких результатов, значит сделать себя всеобщим посмешищем! А не съездить ли в Цзинчжоу к Лю Бэю? Ведь он, говорят, славится своей гуманностью и справедливостью". Чжан Сун направился к границам Цзинчжоу. Возле Инчжоу ему повстречался отряд, в котором было воинов пятьсот; возглавлял его военачальник, одетый в простую одежду. Он остановил коня и первый обратился к Чжан Суну: -- Скажите, вы не бе-цзя Чжан Сун? -- Он самый, -- ответил Чжан Сун. -- Чжао Юнь давно ждет вас! -- воскликнул военачальник, спрыгивая с коня. -- Так это вы знаменитый Чжао Юнь из Чаншаня? -- воскликнул Чжан Сун, сходя с коня. Они приветствовали друг друга почтительными поклонами. -- Да, это я, -- сказал Чжао Юнь. -- Мой господин, Лю Бэй, полагая, что вы утомились в долгом и трудном пути, приказал встретить вас и поднести вина. Чжао Юнь взял у воинов различные яства и с почтением подал их Чжан Суну. "Теперь я и сам вижу, что недаром люди говорят о великодушии и гуманности Лю Бэя!" -- подумал Чжан Сун. Выпив с Чжао Юнем несколько кубков вина, Чжан Сун сел на своего коня, и они поехали дальше к Цзинчжоу. Вечером они остановились в пути, и Чжао Юнь проводил Чжан Суна на подворье. У ворот слуги ударили в барабаны в честь приезда гостя; навстречу Чжан Суну вышел воин и, поклонившись, сказал: -- Мой старший брат поручил мне встретить вас после далекого путешествия и позаботиться о вашем отдыхе. Эти слова произнес Гуань Юй. Чжан Сун спешился и в сопровождении Гуань Юя и Чжао Юня вошел в дом. Тотчас же появилось вино, и начался пир, продолжавшийся почти до рассвета. Чжао Юнь и Гуань Юй без устали потчевали гостя. На следующий день после завтрака они сели на коней и поехали дальше. Вскоре им повстречался отряд -- это ехал Лю Бэй в сопровождении Чжугэ Ляна и Пан Туна. Издали заметив Чжан Суна, Лю Бэй соскочил с коня и ожидал его стоя. Чжан Сун тоже сошел с коня и приветствовал Лю Бэя. -- Я давно слышал ваше прославленное имя, которое гремит, как раскаты грома, и досадовал, что облака и тучи разделяют нас и не дают мне возможности слушать ваши наставления! -- первым заговорил Лю Бэй. -- Как только я узнал, что вы возвращаетесь из столицы, я выехал встречать вас, и если вы не пренебрегаете моим ничтожным округом, заезжайте ко мне отдохнуть и вознаградите меня за мое горячее желание видеть вас! Я был бы десять тысяч раз счастлив! Чжан Сун был очень обрадован оказанным ему приемом. Он сел на коня и бок о бок с Лю Бэем въехал в город. Лю Бэй проводил гостя к себе во дворец, где тотчас же был устроен пир. Во время пира Лю Бэй вел ничего не значащий разговор и старался избегать сычуаньских дел. Чжан Суну же хотелось поговорить именно об этом, и он всячески старался вызвать Лю Бэя на откровенность. -- Скажите мне, -- начал он, -- сколько у вас областей, кроме Цзинчжоу? -- Можно сказать -- ни одной, -- ответил за Лю Бэя Чжугэ Лян. -- Да и Цзинчжоу взят временно -- Сунь Цюань все время требует его обратно. Однако, поскольку господин мой недавно стал зятем Сунь Цюаня, ему предоставлена возможность иметь здесь на некоторое время пристанище. -- Но неужели Сунь Цюаню недостаточно своих владений? -- удивился Чжан Сун. -- Ведь шесть богатых областей и восемьдесят один округ не так уж мало! -- А у Лю Бэя, который приходится дядей ханьскому государю, нет ни одной области, в то время как воры и злодеи силой захватывают земли, -- вставил Пан Тун. -- Но такие дела, как насильственный захват чужих земель, не соответствует деяниям мудрых людей... -- Помолчите-ка вы оба! -- прервал Лю Бэй. -- Какими добродетелями я обладаю? Чем я заслуживаю большего? -- Вы неправы, -- сказал Чжан Сун. -- Родственнику ханьского императора, к тому же отличающемуся столь высокой гуманностью и справедливостью, о которых слава идет по всей Поднебесной, по праву полагается владеть не одним округом, а гораздо большим! Можно даже говорить об императорском троне... -- О нет, это слишком! -- сказал Лю Бэй, складывая руки в знак благодарности. -- Я даже и мечтать об этом не смею! Больше Чжан Сун не затрагивал сычуаньских дел. Пропировав три дня, Чжан Сун стал собираться в путь. Провожая его, Лю Бэй устроил пиршество в чантине, в десяти ли от города. Подымая кубок с вином, он говорил Чжан Суну: -- Очень благодарю за посещение и сожалею, что мы расстаемся с вами. Не знаю, придется ли мне еще раз услышать ваши наставления... Лю Бэй украдкой вытер слезу. "Как чистосердечен Лю Бэй! И как он ценит ученых! -- подумал про себя Чжан Сун. -- Могу ли я утаить от него свой план. Пусть уж лучше он возьмет Сычуань". И вслух добавил: -- Я тоже всегда мечтал о встрече с вами, но все не представлялось удобного случая. Я понял, в каком опасном положении вы находитесь: на востоке у вас, как тигр, засел Сунь Цюань, на севере -- Цао Цао, и оба они только и мечтают о захвате Цзинчжоу. -- Я давно об этом знаю, -- прервал его Лю Бэй, -- но мне больше некуда даже ногой ступить. -- И вы никогда не думали об Ичжоу? -- спросил Чжан Сун. -- Этот край неприступен и богат, плодородные поля его раскинулись на тысячи ли. Тамошние ученые превозносят ваши добродетели, считая их совершенством! Если бы вы со своим войском пошли в поход на запад, вы овладели бы этими землями и возродили славу Ханьской династии. -- Я не посмею это сделать! -- запротестовал Лю Бэй. -- Не забывайте, что ичжоуский Лю Чжан тоже отпрыск императорского рода и его благодеяния всем известны в княжестве Шу! Возможно ли поколебать его положение? -- Я не продаю своего господина и не гонюсь за славой, -- произнес Чжан Сун. -- Я только хочу сказать вам откровенно: Лю Чжан, который владеет землями Ичжоу, слабоволен и не прислушивается к мнениям мудрых и способных людей. С севера нам все время угрожает Чжан Лу, и население наше, находящееся в состоянии разброда, только и мечтает о мудром правителе. Об этом мечтаю и я... Я хотел просить Цао Цао, но, против моих ожиданий, он оказался разнузданным и коварным тираном, который держит себя надменно с людьми мудрыми и пренебрегает учеными. Именно поэтому я и приехал к вам! Я думаю, что если бы вы взяли сначала Сычуань, а потом пошли на север против Ханьчжуна и в дальнейшем овладели Срединной равниной, вы смогли бы возродить Ханьскую династию, и имя ваше вошло бы в историю! Разве это не величайший подвиг? Изъявите только желание взять Сычуань, я буду служить вам верно, как служат человеку собака и конь! Можете на меня положиться! Но не знаю, каковы ваши планы... -- Глубоко тронут вашим добрым мнением обо мне, -- произнес в ответ Лю Бэй, -- но ведь Лю Чжан одного со мной рода! Если я нападу на него, меня осудит вся Поднебесная! -- Доблестный муж должен всеми силами стремиться совершать великие подвиги, исполнить то, что ему положено! -- заметил Чжан Сун. -- Если вы не возьмете Сычуань, кто-нибудь другой сделает это -- сожалениями ему не поможешь! -- Но ведь дороги в Шу труднопроходимы, по ним не проедет повозка, рядом не пройдут два коня, -- сказал Лю Бэй, -- там неприступные горы и в ущельях катятся бурные реки. Даже если бы я и задумал взять Сычуань, я не знал бы, как это сделать! Тут Чжан Сун вытащил из рукава карту и протянул ее Лю Бэю. -- Я настолько почитаю вас, -- проговорил он, -- что осмелюсь предложить вам эту карту. Взгляните на нее, и все дороги Шу станут вам знакомы. Лю Бэй развернул карту. На ней была начертана местность, нанесены пути, указаны расстояния, длина и ширина дорог, горные перевалы, важнейшие речные броды, обозначены склады и житницы. -- Подумайте хорошо, -- продолжал Чжан Сун. -- Кроме меня, вам будут помогать мои друзья Фа Чжэн и Мын Да. Они приедут к вам в Цзинчжоу, и вы вместе с ними обсудите план похода. Лю Бэй почтительно поблагодарил Чжан Суна и сказал ему: -- Как неизменны темные горы, как вечно зелены воды, так я буду помнить вашу услугу. И когда великое дело завершится, щедро вознагражу вас! -- Что вы, что вы! -- запротестовал Чжан Сун. -- Разве мне нужна награда? Как только я увидел вас, я сразу почувствовал, что должен чистосердечно вам все рассказать. На этом они расстались. Чжугэ Лян приказал Гуань Юю проводить Чжан Суна. Вернувшись в Ичжоу, Чжан Сун прежде всего повидался со своим другом Фа Чжэном, сыном знаменитого мудреца Фа Чжэня. Чжан Сун рассказал Фа Чжэну о том, что Цао Цао пренебрегает людьми мудрыми и учеными и что ничего хорошего нельзя от него ждать. -- Я уже пообещал отдать Ичжоу императорскому дядюшке Лю Бэю, -- закончил Чжан Сун, -- и хочу знать, как вы к этому относитесь. -- Здесь не может быть двух мнений, -- ответил Фа Чжэн. -- Мои мысли во всем совпадают с вашими. Я тоже давно подумывал о Лю Бэе. Лю Чжан слишком слаб, он не годится в правители. Вскоре пришел Мын Да. В это время Фа Чжэн и Чжан Сун вели между собой секретный разговор. -- Я понимаю, вы хотите отдать Ичжоу... -- сказал Мын Да. -- Я уже давно догадываюсь об этом! -- Да, мы хотим отдать Ичжоу, -- подтвердил Чжан Сун, -- но весь вопрос в том: кому? -- Только Лю Бэю! -- решительно заявил Мын Да. Фа Чжэн и Чжан Сун всплеснули руками и рассмеялись. -- А что ты, брат мой, -- обратился Фа Чжэн к Чжан Суну, -- завтра скажешь Лю Чжану? -- Посоветую ему отправить тебя послом в Цзинчжоу, -- сказал Чжан Сун. На следующий день Чжан Сун явился к Лю Чжану, и тот поинтересовался, как прошла его поездка в столицу. -- Цао Цао мятежник и думает только о том, как бы захватить всю Поднебесную! -- ответил Чжан Сун. -- Он хочет прибрать к рукам и Сычуань. -- Как же нам быть? -- спросил Лю Чжан. -- У меня есть план, с помощью которого мы сможем освободиться и от Чжан Лу и от Цао Цао. Они не посмеют вторгнуться в Сычуань, -- сказал Чжан Сун. -- Какой же это план? -- живо спросил Лю Чжан. -- Я думаю о цзинчжоуском Лю Бэе, -- ответил Чжан Сун. -- Он добродетелен и великодушен, и после битвы у Красной скалы Цао Цао дрожит при одном упоминании его имени! Для Лю Бэя Чжан Лу ничто! Заключите с Лю Бэем союз, и он разгромит для вас и Цао Цао и Чжан Лу. -- Признаться, я давно об этом подумывал, -- проговорил Лю Чжан. -- Только не знаю, кого отправить послом к Лю Бэю? -- С таким поручением смогут справиться только Фа Чжэн и Мын Да, -- твердо заявил Чжан Сун. Лю Чжан велел позвать к нему обоих. Фа Чжэна он назначил послом для ведения переговоров с Лю Бэем, а Мын Да поручил во главе пятитысячного войска приветствовать Лю Бэя, когда он приедет в Сычуань. В это время в зал вбежал запыхавшийся человек. По лицу его ручьями струился пот. -- Что вы делаете, господин мой! -- закричал он. -- Не слушайтесь Чжан Суна, если не хотите потерять свои владения! Встревоженный Чжан Сун взглянул на вошедшего и узнал Хуан Цюаня из западного Ланчжуна, который служил у Лю Чжана на должности чжу-бо. -- Что ты болтаешь чепуху! -- раздраженно закричал Лю Чжан. -- Лю Бэй одного рода со мной, и я прошу у него поддержки! -- Да, я прекрасно знаю, что Лю Бэй достаточно великодушен, чтобы своей мягкостью ломать самых твердых! -- не унимался Хуан Цюань. -- Он герой, которому противостоять невозможно. Вблизи и вдали люди взирают на него с надеждой. Не забывайте и того, что у него есть такие мудрые советники, как Чжугэ Лян и Пан Тун, и такие военачальники, как Гуань Юй, Чжан Фэй и Чжао Юнь! Это крылья Лю Бэя! Если вы призовете его к себе на службу, разве захочет он склониться перед вами и принизить себя? Принять его как гостя? Нет! В одном государстве не бывать двум правителям! Послушаетесь меня, своего слугу, и Сычуань будет так же крепок, как гора Тайшань! Не послушаетесь -- княжество ваше будет напоминать груду яиц, которая вот-вот развалится... Чжан Сун на обратном пути из столицы заезжал в Цзинчжоу и, должно быть, связался там с Лю Бэем. Казните сначала Чжан Суна, потом откажитесь от помощи Лю Бэя, и вы осчастливите Сычуань. -- А если сюда придет Цао Цао или Чжан Лу, что тогда делать? -- спросил Лю Чжан. -- Закройте границы, выройте глубокие рвы, постройте высокие стены, за которыми можно будет дождаться лучших времен, -- сказал Хуан Цюань. -- Ждать лучших времен, когда с минуты на минуту враги нагрянут на нас, когда опасность жжет брови -- значит идти на верный проигрыш, -- ответил Лю Чжан. Он не стал больше слушать Хуан Цюаня и приказал Фа Чжэну отправляться в Цзинчжоу. -- Не делайте этого! -- вскричал еще один из присутствующих по имени Ван Лэй. -- Если вы сейчас послушаетесь Чжан Суна, господин мой, вы навлечете на себя беду! -- Молчи! Я вступлю в союз с Лю Бэем, чтобы отбить нападение Чжан Лу! -- отрезал Лю Чжан. -- Если вторгнется Чжан Лу, это будет всего лишь небольшой прыщ на коже, но если в Сычуань придет Лю Бэй, это будет тяжелейшая болезнь сердца! -- не сдавался Ван Лэй. -- Лю Бэй хитер! Он служил Цао Цао и замышлял его убить, он служил у Сунь Цюаня и захватил у него Цзинчжоу! Вот каковы его устремления! Судите сами, можно ли с ним ужиться? Если вы призовете Лю Бэя -- Сычуань погибла! -- Прекрати возмутительные речи! -- закричал Лю Чжан. -- Лю Бэй мой родственник, и он ничего у меня не отберет! Лю Чжан приказал вывести Хуан Цюаня и Ван Лэя, а Фа Чжэну велел без промедления ехать в Цзинчжоу. По приезде в Цзинчжоу Фа Чжэн отправился к Лю Бэю. После приветственных церемоний он вручил ему письмо Лю Чжана, в котором говорилось: "От младшего брата Лю Чжана старшему брату Лю Бэю, полководцу. Я давно с надеждой взираю в вашу сторону, но мне стыдно, что из-за трудностей шуских дорог я не мог принести вам дани. Говорят, что настоящие друзья разделяют и счастье и несчастье и в трудностях и невзгодах помогают друг другу. А ведь мы с вами из одного рода! Ныне Чжан Лу спешно готовит войска, чтобы с севера вторгнуться в мои владения, и я чувствую себя не совсем спокойно. Направляю к вам своего посла и прошу вас выслушать его. Если вы помните о долге и узах дружбы, вы приведете свои войска, уничтожите свирепых разбойников, угрожающих мне, и навеки останетесь моим защитником. Я щедро вознагражу вас. Однако в письме всего не скажешь, и я с нетерпением жду вашего приезда". Прочитав письмо, Лю Бэй возрадовался и устроил в честь посла пир. Слегка опьянев, Лю Бэй сказал Фа Чжэну: -- Мне давно приходилось слышать ваше славное имя! А как Чжан Сун расхваливал ваши добродетели! Я был бы счастлив, если бы вы удостоили меня своими наставлениями. -- Стоит ли обо мне говорить! -- возразил Фа Чжэн. -- Я всего лишь мелкий чиновник из Шу! Но я слышал, что кони радостно ржут, когда встречают Бо Лэ, а друг, встречая друга, готов отдать за него жизнь. Обдумали ли вы то, что говорил Чжан Сун? -- Я всю жизнь прожил в скитаниях и горе и всегда завидовал птице, у которой есть своя ветка, завидовал зайцу, который прячется в нору с тремя выходами. Так неужели человек хуже животного? Бесспорно, что в Шу земли прекрасные и каждому хотелось бы владеть ими, но замышлять зло против Лю Чжана я не могу, ибо он одного со мной рода. -- Ичжоу -- райская сторона, но спокойной жизни там не будет до тех пор, пока не появится правитель, способный установить порядок, -- сказал Фа Чжэн. -- Лю Чжан не прислушивается к советам мудрых людей, и потому власть его не может быть прочной. Владения его неминуемо попадут в другие руки. Он сам предлагает их вам -- не теряйте этого случая. Ведь вы знаете поговорку: "Зайца может поймать только тот, кто гонится за ним". Соглашайтесь же, и я готов служить вам до смерти. -- Разрешите мне еще подумать, -- сказал Лю Бэй, поблагодарив Фа Чжэна. После пира Чжугэ Лян проводил Фа Чжэна на подворье, а Лю Бэй, оставшись один, погрузился в глубокое раздумье. -- Дело это необходимо решить, -- сказал, входя к нему, Пан Тун. -- Тех, кто ничего не может решить, называют глупцами, а вы человек высокого ума. Почему вы колеблетесь? -- А что я, по-вашему, должен ответить послу? -- спросил Лю Бэй. -- Оставаясь в Цзинчжоу, вы ничего не добьетесь, -- настойчиво продолжал Пан Тун. -- Здесь с юга и востока вам угрожает Сунь Цюань, а с севера -- Цао Цао. Ичжоу богатый край, с огромным населением и необъятными землями, которые принесут вам великую пользу. На ваше счастье, Чжан Сун и Фа Чжэн согласились помогать вам. Их поддержка -- дар небес! -- Цао Цао такой же мне враг, как вода для огня, -- произнес Лю Бэй. -- Он беспощаден -- я великодушен; он свиреп -- я гуманен; он коварен -- я искренен; как видите, мы с ним ни в чем не сходимся. Поэтому дело мое завершится успехом. Но я не хочу в погоне за выгодой пасть в глазах народа Поднебесной. -- Конечно, слова ваши соответствуют высоким моральным устоям, -- согласился Пан Тун. -- Но сейчас -- время разброда и смут, и нет иного пути, как только с оружием в руках бороться за власть в Поднебесной. В такие времена нельзя придерживаться привычек. Надо действовать так, как требуют обстоятельства: присоединять к себе слабых, гнать глупцов, брать силой непокорных и защищать покорившихся. Так поступали и Чэн Тан и У-ван. Когда вы доведете до конца великое дело, создадите сильное государство и щедро всех наградите, кому в голову придет вас осуждать? Но если вы будете медлить и не возьмете Сычуань, его возьмут другие! Вот об этом вам следует подумать. -- Золотые слова! Их надо выгравировать на сердце! -- смущенно воскликнул Лю Бэй и велел позвать на совет Чжугэ Ляна. После долгих уговоров Лю Бэй решил идти с войском на запад. -- Не забудьте, что надо оставить охрану в Цзинчжоу. Это место имеет для вас огромное значение! -- напомнил Чжугэ Лян. -- Я пойду в Сычуань с Пан Туном, Хуан Чжуном и Вэй Янем, -- сказал Лю Бэй. -- А вы с Гуань Юем, Чжан Фэем и Чжао Юнем охраняйте Цзинчжоу. Итак, Чжугэ Лян остался в Цзинчжоу; Чжан Фэй вел наблюдение за рекой; Гуань Юй занял важнейшие дороги, ведущие к Сянъяну, и закрыл вход в ущелье Цинни, а Чжао Юнь расположился в Цзянлине. Лю Бэй отправлялся в поход на запад. Его сопровождали Лю Фын и Гуань Пин; передовые отряды возглавлял Хуан Чжун. Общее командование войском было возложено на Пан Туна. Всего на Сычуань двинулось пятьдесят тысяч войск. Перед самым выступлением в поход к Лю Бэю пришел военачальник Ляо Хуа со своим отрядом и выразил желание служить Лю Бэю. Его назначили помощником Гуань Юя. Войско Лю Бэя выступило в поход зимой. Вскоре их встретил Мын Да и, почтительно поклонившись Лю Бэю, сказал, что Лю Чжан послал его с пятью тысячами воинов встречать дорогого гостя. Лю Бэй отправил гонца в Ичжоу известить Лю Чжана о своем прибытии, и тот немедленно разослал приказ во все округа, расположенные по пути следования Лю Бэя, чтобы его армию снабжали провиантом. Лю Чжан решил лично приветствовать Лю Бэя и приказал приготовить коляски, шатры и знамена. Свита Лю Чжана была одета в сверкающие латы. Однако чжу-бо Хуан Цюань, возражавший против приезда Лю Бэя, снова стал отговаривать Лю Чжана: -- Не ездите, господин мой, Лю Бэй вас убьет! Я много лет верно служил вам и не могу допустить, чтобы вы пали жертвой коварства Лю Бэя! -- Не слушайте его, господин! -- закричал Чжан Сун, обрывая Хуан Цюаня. -- Он говорит это для того, чтобы посеять недоверие между братьями и увеличить силу врагов... -- Я уже принял решение! -- крикнул Лю Чжан. -- И сделаю так, как сказал. Хуан Цюань упал на колени и так сильно ударился головой о землю, что у него полилась кровь. Он крепко вцепился зубами в полу одежды Лю Чжана, умоляя его не ездить к Лю Бэю. Лю Чжан сильным рывком выдернул полу своей одежды, и на пол упали два зуба Хуан Цюаня. Лю Чжан приказал увести Хуан Цюаня, и тот ушел с громкими воплями. В этот момент раздался еще чей-то голос: -- Господин мой, вы не поверили искренним словам Хуан Цюаня и решили пойти на смерть! Человек этот упал перед возвышением, на котором сидел Лю Чжан, и слезно умолял его отказаться от поездки. Лю Чжан узнал Ли Куя, родом из Юйюаня. -- Я, глупый, слышал, что государю нужны чиновники, чтобы они давали ему мудрые советы, а отцу нужны сыновья, чтобы они увещевали его! -- продолжал Ли Куй. -- Послушайтесь Хуан Цюаня, не пускайте сюда Лю Бэя! Пустить его -- все равно что встретиться с тигром у ворот! -- Лю Бэй -- мой брат и не причинит мне никакого вреда, -- возразил Лю Чжан. -- Замолчи, или я прикажу отрубить тебе голову! Приближенные поспешно вывели Ли Куя. -- Ныне в землях Шу все чиновники только и думают, что о своих семьях, -- сказал Чжан Сун. -- Военачальники тоже стали слишком надменными, кичатся своими заслугами и строят какие-то собственные планы. Если не призвать на помощь Лю Бэя, то враг ударит извне, народ восстанет изнутри, и мы погибнем. -- Только вы один заботитесь о моих интересах! -- растроганно воскликнул Лю Чжан. На следующий день, когда Лю Чжан на коне выезжал из города через ворота Юйцяо, один из стражников до