орядки. Впереди под знаменами стояли Хуан Чжун и Сяхоу Юань. Первый держал Сяхоу Шана, а второй -- Чэнь Ши. Пленники были без лат, в одних тонких одеждах, плотно облегающих тело. Загремели барабаны. Сяхоу Шан и Чэнь Ши бросились бежать каждый к своему отряду. Но Сяхоу Шан не успел добежать до своих -- стрела Хуан Чжуна вонзилась ему в спину. Разгневанный Сяхоу Юань бросился на Хуан Чжуна. Тот только этого и ждал. Противники успели схватиться не более двадцати раз, как вдруг в лагере Сяхоу Юаня загремели гонги. Встревоженный Сяхоу Юань умчался, оставив поле боя за Хуан Чжуном. Вернувшись в лагерь, Сяхоу Юань спросил я-чжэнь-гуаня, почему ударили в гонги. -- В горном ущелье я увидел вражеские знамена, -- отвечал тот, -- и поспешил дать сигнал к окончанию битвы, чтобы враг не успел ударить нам в спину. Поверив ему, Сяхоу Юань решил обороняться и больше в бой не выходить. Хуан Чжун вплотную подошел к горе Динцзюнь и стал держать совет с Фа Чжэном. -- Западнее горы Динцзюнь высится еще одна крутая гора, -- сказал Фа Чжэн. -- С этой горы видно все, что делается в стане врага. Если овладеть этой горой, тогда можно считать, что гора Динцзюнь тоже в наших руках. Хуан Чжун посмотрел вверх: на вершине находился лишь небольшой отряд вражеских воинов. И ночью Хуан Чжун со своими воинами неожиданно напал на них. У охранявшего гору военачальника Ду Си было всего лишь несколько сот воинов. Когда появился отряд Хуан Чжуна, воины разбежались. Гора эта находилась как раз напротив горы Динцзюнь. -- Теперь вы устроите засаду на половине горного склона, а я буду находиться на вершине, -- сказал Фа Чжэн. -- Когда покажутся войска Сяхоу Юаня, я подыму белый флаг, но вы еще оставайтесь на месте. А как только воины врага устанут от долгого ожидания, я подыму красный флаг, и тогда вы начинайте наступление. Словом, нам остается лишь спокойно дожидаться победы. Хуан Чжун во всем согласился с Фа Чжэном. Тем временем Ду Си с остатками своего отряда прибежал в лагерь Сяхоу Юаня и рассказал ему о захвате горы Хуан Чжуном. -- Теперь мне невозможно уклоняться от боя! -- воскликнул разгневанный Сяхоу Юань. -- Это все хитрые козни Фа Чжэна! -- предупредил его Чжан Го. -- Не выходите в бой, продолжайте обороняться. -- Но с этой горы Хуан Чжун видит все, что делается у нас! -- возразил Сяхоу Юань. -- Я вынужден драться! Чжан Го настойчиво отговаривал его, но Сяхоу Юань не стал больше слушать. Разделив войско на отряды, он окружил гору, на склоне которой засел Хуан Чжун, и бранью старался выманить противника из укреплений. Фа Чжэн на вершине поднял белый флаг, но Хуан Чжун не двинулся с места. После полудня Фа Чжэн заметил, что воины Сяхоу Юаня устали, многие сошли с коней и сели отдыхать. Тогда он развернул красный флаг: сразу же загремели барабаны, затрубили рога, и Хуан Чжун бросился с горы на врага. Натиск его был неудержим. Сяхоу Юань не успел опомниться, как Хуан Чжун оказался возле него и, высоко занеся меч, срубил ему голову вместе с плечом. Потомки сложили стихи, в которых восхваляют Хуан Чжуна: Боец седовласый сошелся с могучим врагом. Он бросился в битву, воинственный, мудрый и смелый. Сверкая на солнце, со звоном скрестились клинки, Со свистом летели из луков изогнутых стрелы. Скакун его быстрый был словно летящий дракон, И голосу тигра подобен был крик его громкий. Врага обезглавив, он подвиг великий свершил, И много столетий его будут славить потомки. Воины Сяхоу Юаня разбежались, спасая свою жизнь, и Хуан Чжун занял гору Динцзюнь. Чжан Го пытался спасти положение, но был разгромлен в ожесточенной битве и бежал. Тут из-за горы вышел отряд и преградил ему путь. -- Здесь Чжао Юнь из Чаншаня! -- громко закричал военачальник, возглавлявший отряд. Чжан Го бросился в сторону горы Динцзюнь, но повстречался с остатками разбитого войска Ду Си. Они рассказали Чжан Го, что Лю Фын и Мын Да заняли гору Динцзюнь. Тогда Чжан Го повел своих воинов к реке Ханьшуй и, расположившись лагерем на ее берегу, послал гонца с донесением к Цао Цао. Цао Цао, узнав о смерти Сяхоу Юаня, испустил отчаянный вопль. Только теперь ему стал понятен смысл слов, сказанных прорицателем Гуань Лу: трижды по восемь -- означало двадцать четвертый год периода Цзянь-ань; рыжий кабан и тигр -- первый месяц года, большая потеря южнее Динцзюня -- гибель Сяхоу Юаня. Цао Цао велел разыскать Гуань Лу, но того нигде не нашли. Жаждая отомстить за Сяхоу Юаня, Цао Цао двинул огромное войско к горе Динцзюнь. Передовой отряд вел Сюй Хуан. У реки Ханьшуй Цао Цао встретили военачальники Чжан Го и Ду Си. -- Враг захватил гору Динцзюнь, -- сказали они, -- нам следовало бы, пока не поздно, перевезти весь провиант с горы Мицан в северные горы. Цао Цао согласился с ними. Хуан Чжун с отрубленной головой Сяхоу Юаня приехал на заставу Цзямынгуань к Лю Бэю. Обрадованный Лю Бэй пожаловал Хуан Чжуну звание полководца Покорителя Запада и устроил в честь него большой пир. Во время пиршества в зал неожиданно вошел я-цзян Чжан Чжу. Он доложил Лю Бэю, что Цао Цао с двухсоттысячной армией идет мстить за Сяхоу Юаня и перевозит провиант с горы Мицан в северные горы, расположенные выше по течению реки Ханьшуй. -- Цао Цао не осмелится наступать, если у него не будет провианта, -- заметил Чжугэ Лян. -- Надо заслать одного из военачальников в тыл врагу, чтобы сжечь провиант и захватить обозы. Посмотрим, как тогда почувствует себя Цао Цао! -- Если разрешите, я это сделаю! -- вызвался Хуан Чжун. -- Цао Цао -- это не Сяхоу Юань, -- сказал Чжугэ Лян. -- С ним справиться не так-то просто! -- Сяхоу Юань, несмотря на то, что он командовал большим войском, обладал только одним качеством полководца -- храбростью, -- добавил Лю Бэй. -- Разве можно сравнивать его с Чжан Го? Убить Чжан Го -- в десять раз больший подвиг, чем убить Сяхоу Юаня! -- Я убью его! -- с воодушевлением вскричал Хуан Чжун. -- Вы пойдете вместе с Чжао Юнем, -- сказал Чжугэ Лян. -- Действуйте в согласии, и мы увидим, кто из вас совершит первый подвиг! Хуан Чжун поклонился. В помощники ему Чжугэ Лян назначил Чжан Чжу. -- Армия Цао Цао расположена в десяти лагерях, -- сказал Чжао Юнь, когда они выступили в поход. -- Вы пообещали нашему господину захватить у врага провиант, но что вы собираетесь предпринять? -- Что, если я пойду вперед, а вы за мной? -- ответил вопросом Хуан Чжун. -- Нет, вперед пойду я! -- заявил Чжао Юнь. -- Соперничать из-за первенства нам не приходится! -- прервал его Хуан Чжун. -- Здесь старший военачальник -- я! -- К чему ссориться! Мы оба служим одному господину. Давайте тянуть жребий, -- примирительно сказал Чжао Юнь. Хуан Чжун согласился. Жребий пал на него. -- В таком случае я буду помогать вам, -- произнес Чжао Юнь. -- Давайте установим время: если вы вернетесь в назначенный срок, я никуда не пойду; а время пройдет и вас не будет -- я иду вам на помощь. -- Очень хорошо! -- согласился Хуан Чжун и предложил, чтобы Чжао Юнь ждал его возвращения до полудня следующего дня. Вернувшись к себе в лагерь, Чжао Юнь предупредил подчиненного ему военачальника Чжан И: -- Завтра Хуан Чжун собирается захватить у Цао Цао провиант. В полдень он должен вернуться. Если же его не будет к этому времени, я пойду ему на выручку. Лагерь наш расположен в очень опасном месте, вблизи протекает река Ханьшуй; когда я уйду, будь бдителен. В то же время Хуан Чжун сказал своему помощнику Чжан Чжу: -- Чжан Го напуган тем, что я убил Сяхоу Юаня. Завтра вы поможете мне захватить провиант врага. Для охраны лагеря я оставлю пятьсот воинов. Сегодня ночью надо получше накормить людей, чтобы во время четвертой стражи можно было выступать в поход. Добравшись до северных гор, мы сначала возьмем в плен Чжан Го, а затем уничтожим провиант. Ночью Хуан Чжун выступил в поход. Чжан Чжу, согласно приказу, следовал за ним в некотором отдалении. Скрытно переправившись через реку Ханьшуй, они подошли к горам. Наступило утро. При свете восходящего солнца они увидели целые горы риса, охраняемые небольшим отрядом воинов, которые при появлении врага сразу разбежались. Хуан Чжун приказал своим всадникам спешиться и завалить рис кучами хвороста, но поджечь его воины не успели, так как подошли войска Чжан Го. Завязался жестокий бой, Цао Цао прислал на помощь Чжан Го войско во главе с Сюй Хуаном, и Хуан Чжун был окружен. Но ему и трем сотням всадников удалось вырваться из кольца. Они стали уходить, но дорогу им преградил отряд Вэнь Пина, а сзади их настигали войска Цао Цао. Так Хуан Чжун попал в замкнутый круг вражеских войск. Время приближалось к полудню, и Чжао Юнь в своем лагере с нетерпением ждал Хуан Чжуна, но тот не возвращался. Тогда Чжао Юнь надел латы, сел на коня и во главе трех тысяч воинов отправился на поиски. Перед уходом он еще раз напомнил своему помощнику Чжан И, чтобы тот крепко оборонял лагерь и держал лучников наготове. Первым Чжао Юню повстречался отряд военачальника Му Жун-ле, подчиненного Вэнь Пину. Му Жун-ле бросился на Чжао Юня, но тот одним ударом копья поразил его насмерть. Отряд врага был разбит, и Чжао Юнь помчался дальше. Вскоре еще один отряд преградил ему путь. Во главе его был известный вэйский военачальник Цзяо Бин. -- Где войска Хуан Чжуна? -- в бешенстве закричал Чжао Юнь. -- Перебиты! -- выкрикнул в ответ Цзяо Бин. Чжао Юнь яростно рванулся к нему и ударом копья сбил Цзяо Бина с коня; затем, не задерживаясь, поскакал дальше. У северных гор он столкнулся с войсками Чжан Го и Сюй Хуана, которые окружали Хуан Чжуна. С громким возгласом Чжао Юнь врезался в ряды противника, нанося удары направо и налево. Копье его мелькало то тут, то там, напоминая кружащийся по ветру лепесток цветка груши, а сам Чжао Юнь был похож на снежный буран. Охваченные страхом, Чжан Го и Сюй Хуан подались назад. Освободив Хуан Чжуна, Чжао Юнь с боем начал отходить. Все это с вершины горы видел Цао Цао. Обратившись к своим военачальникам, он с тревогой спросил: -- Кто это такой? -- Чжао Юнь из Чаншаня, -- ответили ему. -- Так значит герой Данъяна еще жив! -- воскликнул Цао Цао и добавил: -- Передайте приказ по армии, чтобы никто не связывался с ним! Один из воинов Чжао Юня, указывая рукой вдаль, воскликнул: -- Там, на юго-востоке, окружен Чжан Чжу! Повернув свое войско, Чжао Юнь с боем пробился в юго-восточном направлении. И повсюду, где только появлялось знамя: "Чаншаньский Чжао Юнь", противник, запомнивший героя со времен битвы на Чанфаньском склоне в Данъяне, обращался в бегство. Чжао Юню без большого труда удалось спасти Чжан Чжу. Никто из воинов Цао Цао не посмел выйти на поединок с Чжао Юнем, и, преисполнившись гневом, Вэйский ван решил сам вести войско в погоню за ним. Между тем Чжао Юнь добрался до своего лагеря, где его встретил военачальник Чжан И. Заметив вдали облако пыли, тот понял, что это приближаются войска Цао Цао, и сказал Чжао Юню: -- Преследователи скоро будут здесь! Закрывайте ворота лагеря и пошлите дозорных на вышку! -- Ворот не закрывать! -- закричал Чжао Юнь. -- Разве тебе не известно, как я на Чанфаньском склоне в Данъяне бился против несметных полчищ Цао Цао? Тогда я был один, а сейчас у меня есть войско, чего же мне бояться? Он приказал лучникам устроить засаду у лагерного рва с наружной стороны частокола, а воинам в лагере сложить на землю все знамена и копья и прекратить барабанный бой. Сам Чжао Юнь верхом на коне встал у настежь распахнутых ворот лагеря. Уже смеркалось, когда к лагерю подошли войска преследователей во главе с Чжан Го и Сюй Хуаном. В лагере было тихо, не видно было ни одного знамени, ни одного копья. Только у широко раскрытых ворот верхом на коне с копьем наперевес неподвижно застыл Чжао Юнь. Одолеваемые сомнениями, Сюй Хуан и Чжан Го в нерешительности остановились. Вскоре подошел Цао Цао, и войска его с громкими криками устремились вперед. Однако, заметив Чжао Юня, все еще продолжавшего неподвижно стоять у ворот лагеря, они застыли на месте, а потом повернули обратно. Тут Чжао Юнь взмахнул копьем, и тучи стрел полетели в противника. Уже совсем стемнело, и Цао Цао, не зная, сколько войск у Чжао Юня, предпочел отступить. В лагере раздались боевые крики, загремели барабаны, затрубили рога, и войско Чжао Юня бросилось в погоню за врагом. Воины Цао Цао, топча друг друга, побежали к реке Ханьшуй. При переправе многие из них утонули. Чжао Юнь, Хуан Чжун и Чжан Чжу не прекращали преследования. Цао Цао бежал в направлении горы Мицан, но туда уже прорвались Лю Фын и Мын Да и подожгли запасы провианта. Тогда Цао Цао поспешил в Наньчжэн. Сюй Хуан и Чжан Го тоже бежали туда. Чжао Юнь овладел лагерем Цао Цао. Хуан Чжун захватил у врага весь провиант. Оружия, подобранного на берегу реки Ханьшуй, было великое множество. К Лю Бэю послали гонца с донесением о полной победе. Вскоре Лю Бэй и Чжугэ Лян прибыли в лагерь Чжао Юня. -- Как сражался Чжао Юнь? -- спросили они одного из воинов. Воин рассказал, как Чжао Юнь спас Хуан Чжуна, как он дрался на берегу реки Ханьшуй, и это очень обрадовало Лю Бэя. Осмотрев места, где бился Чжао Юнь, Лю Бэй сказал Чжугэ Ляну: -- Чжао Юнь -- это воплощенная храбрость! Потомки сложили стихи, в которых прославляют Чжао Юня: На склоне Чанфаньском он бился когда-то, И мощь Чжао Юня почувствовал враг. В строй вражий прорвавшись, как тигр, он сражался, Кольцом окруженный, он действовал так, Что демоны выли, и духи стонали, И в страхе великом дрожал небосвод. Воитель Чаншаньский -- отвага и доблесть, -- Он в песнях народных доныне живет. С этих пор Лю Бэй стал называть Чжао Юня не иначе, как полководцем Тигром; всех его воинов и военачальников он щедро наградил. В лагере пировали до самого вечера. Но вдруг дозорные принесли весть, что Цао Цао послал большое войско на город Ханьшуй и идет туда через долину Сегу. -- И на этот раз Цао Цао ничего не добьется! -- засмеялся Лю Бэй. -- Ханьшуй останется моим. -- И повел свое войско навстречу врагу. Передовой отряд войск Цао Цао, возглавляемый Сюй Хуаном, готовился к решительной схватке с врагом. Перед самым боем к шатру Цао Цао подошел один из военачальников и сказал: -- Разрешите мне помочь полководцу Сюй Хуану разгромить войско Лю Бэя! Мне хорошо известна здешняя местность. Это был Ван Пин, уроженец области Баси. Цао Цао назначил его помощником Сюй Хуана и приказал обоим выступить в поход. Сюй Хуан подошел с войском к реке Ханьшуй, намереваясь переправиться на другой берег. -- А что будет, если мы перейдем реку и потом придется отступать? -- спросил Ван Пин. -- В старину был такой случай, когда Хань Синь расположил свое войско спиной к реке и одержал победу! -- напомнил Сюй Хуан. -- Не совсем так, -- заметил Ван Пин. -- Хань Синь пошел на это потому, что знал, как глуп его противник. А можете ли вы сказать это о Чжао Юне и Хуан Чжуне? -- Оставайтесь с пешими лучниками на этом берегу, -- сказал тогда Сюй Хуан, -- посмотрите, как я с конницей переправлюсь и разгромлю врага. Потом он приказал наводить через реку плавучие мосты. Вот уж поистине: Воитель из Вэй был только Хань Синем обманным, А шуский чэн-сян оказался бесстрашным Чжан Ляном. О том, кто победил в этом сражении, вы узнаете из следующей главы. ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ВТОРАЯ в которой пойдет речь о том, как Чжугэ Лян взял Ханьчжун, и о том, как с помощью хитрости Цао Цао отступил в долину Сегу Сюй Хуан, не слушая уговоров Ван Пина, переправился через реку Ханьшуй и построил на берегу укрепленный лагерь. Узнав об этом, Хуан Чжун и Чжао Юнь обратились к Лю Бэю с просьбой разрешить им повести войско на врага. Лю Бэй дал свое согласие. -- Сюй Хуан полагается только на свою храбрость, -- сказал Хуан Чжун, обращаясь к Чжао Юню. -- Идти на него в открытую невыгодно, подождем до заката солнца; когда воины Сюй Хуана устанут от долгого ожидания, мы без большого труда одолеем их. Хуан Чжун и Чжао Юнь заперлись в своих лагерях. Сюй Хуан тщетно весь день вызывал их в бой и затем приказал лучникам осыпать противника стрелами. -- Ну, раз Сюй Хуан стал нас обстреливать, значит он собирается уходить! -- сказал Хуан Чжун. -- Мы воспользуемся этим и разгромим его войско. Не успел он договорить эти слова, как дозорные донесли, что тыловой отряд врага начал отходить. Тут в лагере Лю Бэя загремели барабаны, подымая войско на бой; Хуан Чжун слева, а Чжао Юнь справа обрушились на врага. Сюй Хуан был разбит наголову, войско его сброшено в реку Ханьшуй, многие воины утонули. Самому Сюй Хуану едва удалось добраться до лагеря Ван Пина. -- Почему ты не помог мне? -- напустился на него Сюй Хуан. -- Ты же видел, как гибнет мое войско! -- Если бы я пошел вам на помощь, этот лагерь тоже оказался бы в руках Хуан Чжуна, -- возразил Ван Пин. -- Ведь я не советовал вам переходить на тот берег, а вы не послушались меня, и вот к чему привело ваше легкомыслие. В ярости Сюй Хуан едва не убил Ван Пина, а ночью тот поджег лагерь и во время поднявшейся тревоги бежал за реку и сдался Чжао Юню. Когда Ван Пина привели к Лю Бэю, он подробно описал ему здешние места. -- Ну, теперь Ханьчжун будет мой! -- радостно воскликнул Лю Бэй и взял Ван Пина к себе в проводники. Тем временем Сюй Хуан вернулся к Цао Цао и рассказал ему об измене Ван Пина. Разгневанный Цао Цао двинул большое войско на ханьшуйский лагерь Лю Бэя. Охранявший лагерь Чжао Юнь, опасаясь, что ему не устоять против многочисленного врага, отступил на западный берег реки Ханьшуй. Сюда прибыли и Лю Бэй с Чжугэ Ляном. Осматривая берега, Чжугэ Лян заметил вверх по течению реки цепь холмов, где можно было устроить засаду. Вернувшись в лагерь, Чжугэ Лян сказал Чжао Юню: -- Возьмите пятьсот воинов и укройтесь в засаде среди холмов. Захватите с собой барабаны и рога и ночью, как только услышите в моем лагере треск хлопушек, бейте в барабаны и трубите в рога, но в бой не вступайте! Чжао Юнь сделал все, как ему было приказано. Чжугэ Лян наблюдал за противником с вершины горы. На следующий день войска Цао Цао подошли к лагерю с намерением завязать бой, но к ним никто не вышел, и они вынуждены были уйти. А поздно ночью, когда в лагере Цао Цао погасли огни и воины улеглись спать, Чжугэ Лян приказал дать сигнал хлопушками, и сразу же загремели барабаны, затрубили рога. Смятение и страх охватили войско Цао Цао. Все думали, что враг штурмует лагерь. Наспех приготовившись к бою, они увидели, что вокруг никого нет, и снова легли отдыхать. А тут опять затрещали хлопушки, загремели барабаны, затрубили рога и раздались крики, потрясшие небо. Далеко в горах разносилось эхо. Так за всю ночь воины Цао Цао не сомкнули глаз. И не только в эту ночь, а целых три ночи подряд. Цао Цао струсил, приказал снять лагерь и отойти на открытую местность. Чжугэ Лян смеялся: -- Цао Цао знает "Законы войны", но моей хитрости не понял! По совету Чжугэ Ляна, Лю Бэй переправился через реку Ханьшуй и расположился лагерем на берегу. Это еще больше обеспокоило Цао Цао. Правда, Лю Бэй тоже не мог понять замысла Чжугэ Ляна и спросил его, что он собирается делать. -- Мы будем действовать так... -- Чжугэ Лян изложил Лю Бэю план разгрома врага. Терзаемый подозрениями и догадками, Цао Цао задумал дать противнику большое сражение и послал в лагерь Лю Бэя гонца передать вызов на бой. Чжугэ Лян решил выступить на следующий день. Утром противники встретились у горы Уцзешань. Войска построились в боевые порядки. Цао Цао на коне встал под знамя полководца. По обе стороны от него высились знамена с изображениями драконов и фениксов. Три раза ударили в барабаны, и Цао Цао выехал на переговоры с Лю Бэем. В сопровождении Лю Фына, Мын Да и других военачальников Лю Бэй тоже выехал вперед. -- Ах ты, изменник, забывший о милостях и отвернувшийся от законного правителя! -- начал браниться Цао Цао. -- Я -- потомок Ханьской династии! -- отвечал Лю Бэй. -- У меня есть приказ покарать тебя, разбойника! Ты убил вдовствующую императрицу и присвоил себе титул вана! Ты самовольно пользуешься императорским выездом! Кто же ты, как не мятежник? Цао Цао, дрожа от гнева, приказал Сюй Хуану выехать на поединок. С ним схватился Лю Фын, но не выдержал натиска Сюй Хуана и обратился в бегство. -- Тот, кто схватит Лю Бэя, будет правителем Сычуани! -- закричал Цао Цао. Воодушевленные таким обещанием, воины его устремились вперед. А войско Лю Бэя отступало к реке Ханьшуй, но пути бросая коней и оружие. Цао Цао захватил богатую добычу и поспешно ударил в гонги, давая сигнал к прекращению боя. -- Но ведь мы не успели еще схватить Лю Бэя! -- волновались военачальники. -- Почему вы, великий ван, отзываете войско? -- Потому что враг стал спиной к реке, -- отвечал Цао Цао, -- и его бегство показалось мне подозрительным. Нет ли здесь тайного умысла? Разве Лю Бэй станет напрасно бросать оружие и коней? Добычу больше не брать! Эй! -- закричал он во весь голос. -- Кто нарушит приказ -- поплатится своей головой! Всем отходить! Как только войска Цао Цао начали отступление, Чжугэ Лян поднял сигнальный флаг. Лю Бэй, Хуан Чжун и Чжао Юнь ударили на врага с трех сторон. Неся большой урон, Цао Цао отходил к Наньчжэну, но тут впереди замелькали огни: это Вэй Янь и Чжан Фэй, на смену которым в Ланчжун пришел Янь Янь, уже успели занять Наньчжэн. Цао Цао изменил направление и бежал к заставе Янпингуань. Войско Лю Бэя преследовало его до границ округа Баочжоу. -- Почему в этот раз удалось так быстро разбить Цао Цао? -- спросил Лю Бэй, обращаясь к Чжугэ Ляну. -- Цао Цао способный полководец, -- ответил Чжугэ Лян, -- но чрезмерно подозрителен. Это обычно и приводит его к поражениям. Помня об этой черте его характера, я действовал так, чтобы постепенно вызвать у него подозрения. Это мне удалось, и мы разгромили его. -- Цао Цао отступил на заставу Янпингуань, -- сказал Лю Бэй. -- Войско его ослаблено последним поражением. Думаете ли вы, учитель, окончательно сломить его? -- Уже все предусмотрено, -- успокоил его Чжугэ Лян и послал Чжан Фэя и Вэй Яня перерезать путь, по которому врагу доставляли провиант; Хуан Чжуну и Чжао Юню было приказано зажечь кустарник в горах. Военачальники немедля выступили в поход; с ними пошли проводники из местных жителей. Цао Цао решил обороняться на заставе Янпингуань. Вскоре разведчики донесли ему, что в горах горит кустарник и что войска Чжан Фэя и Вэй Яня идут к дороге, по которой подвозят провиант. -- Кто готов драться с Чжан Фэем? -- вскричал Цао Цао. -- На бой пойду я! -- вызвался Сюй Чу. Цао Цао велел ему с тысячей отборных воинов немедля отправляться к месту провиантских складов. Чиновник, ведавший снабжением войска, обрадовался приходу Сюй Чу и сказал: -- Без вашей помощи мы не довезли бы провиант до Янпингуаня! Затем он принялся угощать Сюй Чу вином и мясом. Развеселившись, Сюй Чу стал торопиться в дорогу. -- Солнце уже садится, а впереди баочжоуские земли, -- предостерег его чиновник. -- Ночью в горах пройти невозможно. -- Чего вы боитесь! -- вскричал Сюй Чу. -- Положитесь на меня! Двинемся в путь при свете луны! С обнаженным мечом в руке Сюй Чу поехал вперед, обоз двинулся за ним. Ко времени второй стражи они вышли на Баочжоускую дорогу и, пройдя половину пути, вдруг услышали, как в ущелье загремели барабаны и затрубили рога. Чжан Фэй вывел свой отряд и с копьем наперевес бросился на пьяного Сюй Чу. Тот с трудом отбивался, и после нескольких схваток Чжан Фэй ударом копья в плечо сбросил Сюй Чу с коня. Воины подобрали его и бежали, а Чжан Фэй, захватив обоз, повернул обратно. Когда Сюй Чу привезли в лагерь, Цао Цао распорядился передать раненого на попечение лекаря, а сам выступил против врага. Лю Бэй с войском вышел ему навстречу и приказал Лю Фыну вступить в поединок. -- Башмачник! -- бранью ответил Цао Цао. -- Ты всегда посылаешь драться свое отродье! Вот я вызову своего сына, так он твоего щенка смешает с грязью!.. Обозленный Лю Фын с копьем наперевес рванулся к Цао Цао. Но тот послал в бой Сюй Хуана. После нескольких схваток Лю Фын обратился в бегство. Тогда Цао Цао дал сигнал начинать большой бой. Но вдруг позади загремели барабаны, затрубили рога. Опасаясь неожиданного удара с тыла, Цао Цао отступил на заставу Янпингуань. В смятении воины его топтали друг друга. Противник, не давая им передышки, подошел к заставе и поджег восточные и южные ворота; за северными и западными воротами слышались крики и барабанный бой. Цао Цао вырвался с заставы, но путь ему преградил Чжан Фэй, а сзади ударил Чжао Юнь, и со стороны Баочжоу -- отряд Хуан Чжуна. Войско Цао Цао было разбито, военачальникам едва удалось спасти его самого. Но, добравшись до входа в долину Сегу, они увидели впереди облако пыли -- подходил какой-то отряд. -- Если это засада, нам конец! -- воскликнул Цао Цао. К счастью, это оказался его сын, Цао Чжан. Отважный воин, искусный стрелок из лука, он обладал такой силой, что голыми руками мог справиться с диким зверем. Цао Цао часто говорил ему: -- Ты больше любишь лук и коня, чем учение! В этом нет ничего почетного для тебя. Ты не простолюдин! На это Цао Чжан отвечал: -- Если я хочу стать истинно великим мужем, мне надо брать пример с Вэй Цина и Хо Цюй-бина. Я должен совершать подвиги в пустынях, побеждать несметные полчища, из конца в конец пройти Поднебесную. Где тут думать об учении? А когда Цао Цао спрашивал своих сыновей, кем они хотят быть, Цао Чжан обычно отвечал: -- Хочу быть полководцем! -- Что же нужно для того, чтобы стать полководцем? -- спрашивал Цао Цао. -- Носить латы и держать в руках оружие, не бояться трудностей и самому вести вперед своих воинов, поощрять и наказывать по заслугам, -- отвечал Цао Чжан. Цао Цао смеялся. В двадцать третьем году периода Цзянь-ань [218 г.] в областях Ухуань и Дайцзюнь вспыхнуло народное волнение. Цао Цао послал туда Цао Чжана с пятидесятитысячным войском и сказал на прощание: -- Помни: дома мы -- отец и сын, на службе -- государь и подданный. Закон нелицеприятен и не пощадит тебя. Будь осторожен. Цао Чжан впереди своих воинов с боями дошел до Санганя, и вскоре все северные земли оказались в его руках. Когда Цао Чжан узнал, что отец его находится в Янпингуане, он поспешил к нему на помощь. -- Пришел мой рыжебородый сын! -- обрадовался Цао Цао. -- Ну, теперь я разобью Лю Бэя! Он остановил войско и расположился лагерем у входа в долину Сегу. Вскоре Лю Бэю стало известно, что Цао Чжан привел свое войско к Цао Цао. -- Кто сразится с Цао Чжаном? -- спросил Лю Бэй. -- Если разрешите, я! -- отозвался Лю Фын. -- И я! -- воскликнул Мын Да. -- Идите вместе, и мы посмотрим, кто из вас совершит подвиг! -- решил Лю Бэй. Лю Фын и Мын Да, каждый с пятитысячным отрядом, двинулись навстречу врагу. Первым шел Лю Фын, за ним следовал Мын Да. Цао Чжан выехал вперед и скрестил оружие с Лю Фыном, который после третьей схватки обратился в бегство. Тогда на поединок вышел Мын Да. Но едва противники успели скрестить оружие, как в войске Цао Чжана поднялся переполох. Оказалось, что с тыла напали на него отряды военачальников Ма Чао и У Ланя. Мын Да сейчас же присоединился к ним. Зажатый с двух сторон, Цао Чжан обратился в бегство и лицом к лицу столкнулся с У Ланем. В яростной схватке Цао Чжан ударом алебарды сбил У Ланя с коня. Но жестокое сражение продолжалось. Видя всю бесплодность попыток добиться победы, Цао Цао отдал приказ отступать в долину Сегу и укрепиться в лагере. Бои не возобновлялись, но противники продолжали стоять на одном месте. Цао Цао не раз пытался пробиться вперед, однако Ма Чао упорно преграждал ему путь. Цао Цао хотел прекратить войну и вернуться в столицу, но его удерживал страх перед насмешками Лю Бэя. Как-то чиновник, ведавший кухней, принес на обед Цао куриный суп. Заметив в чашке куриное ребро, Цао Цао задумался. В это время в шатер вошел Сяхоу Дунь и спросил, какой пароль назначить на ночь. -- Куриное ребро, куриное ребро! -- машинально ответил Цао Цао. Сяхоу Дунь оповестил об этом всех военачальников. Начальник походной канцелярии чжу-бо Ян Сю сразу же приказал своим людям укладываться и собираться в дорогу. Кто-то сказал об этом Сяхоу Дуню. Он встревожился и пошел к Ян Сю: -- Почему вы начали собираться? -- По вашим словам я понял, что Вэйский ван принял решение уходить отсюда, -- ответил Ян Сю. -- На куриных ребрышках мяса мало, а бросить жалко. Победы нам здесь не добиться, а если отступить -- Вэйский ван станет жертвой насмешек Лю Бэя. Но стоять на месте тоже бесполезно. Вот я и думаю, что не позже завтрашнего дня мы тронемся в обратный путь. Мои люди заранее укладываются, чтобы избежать суеты. -- Вы читаете мысли Вэйского вана! -- воскликнул пораженный Сяхоу Дунь и тоже стал собираться в дорогу. Его примеру последовали другие военачальники. В ту ночь неспокойно было на душе у Цао Цао. Взяв секиру, он вышел из шатра и заметил, что в лагере Сяхоу Дуня воины укладываются в дорогу. Встревоженный Цао Цао вызвал военачальника и спросил, что случилось. -- Ян Сю сказал, что вы решили возвращаться в столицу, -- ответил Сяхоу Дунь. Тогда Вэйский ван послал за Ян Сю, и тот рассказал, на какую мысль навела его история с куриным ребром. -- Как ты смеешь распускать слухи и подрывать боевой дух моих воинов? -- разгневался Цао Цао и приказал страже вывести и обезглавить Ян Сю, а голову его в назидание другим выставить у ворот лагеря. Ян Сю был человек необузданный и слишком самоуверенный, к тому же он обладал большими талантами, и это особенно вызывало зависть Цао Цао. Однажды был такой случай. Вэйский ван задумал устроить цветник; когда все было готово, он пришел, посмотрел и, не высказывая ни одобрения, ни порицания, взял кисть и написал на воротах сада только один иероглиф. Никто не понял его смысла, но Ян Сю догадался. -- Чэн-сяну не понравилось, что садовые ворота слишком широки, -- сказал он. Ворота переделали и вновь пригласили Цао Цао. На этот раз он остался доволен и спросил: -- Кто отгадал мою мысль? -- Ян Сю, -- ответили приближенные. Цао Цао похвалил его, но в душе невзлюбил еще больше. Чэн-сяну постоянно казалось, что его хотят убить, и он часто повторял приближенным, стараясь их напугать: "Я могу убить во сне. Не подходите ко мне, когда я сплю!" И вот как-то днем он спал в шатре. С его ложа сползло одеяло и упало на пол. Один из слуг подбежал и хотел поднять одеяло, но Цао Цао вдруг вскочил, схватил меч и зарубил слугу, а потом снова лег и уснул. Проснувшись в полдень, он спросил, кто убил его слугу. Ему рассказали, как все случилось. Горько зарыдав, Цао Цао приказал с почестями похоронить убитого. Все поверили, что чэн-сян действительно убил слугу во сне, и только Ян Сю понял истину. Перед самой церемонией погребения он воскликнул, глядя на умершего: -- Чэн-сян не спал, а вот ты уснул! Цао Цао услышал это и больше прежнего возненавидел Ян Сю. Зато третий сын Цао Цао, по имени Цао Чжи, очень любил Ян Сю и проводил с ним в беседах целые ночи. Когда Цао Цао собирался назначить Цао Чжи своим наследником, он созвал на совет своих приближенных. А старший сын, Цао Пэй, узнал об этом и пригласил к себе старшину дворцового хора по имени У Чжи. Но так как Цао Пэй боялся отца, то он приказал пронести У Чжи во дворец в большом ящике, сплетенном из бамбука, и говорить всем, что в ящике лежат шелковые ткани. Однако Ян Сю узнал об этом и рассказал Цао Цао, а тот распорядился держать дворец Цао Пэя под неусыпным наблюдением. Цао Пэй в страхе спросил У Чжи, что теперь делать. -- Не беспокойтесь! -- ответил тот. -- Завтра мы положим в этот же ящик шелковые ткани и опять внесем его к вам. Этим мы отвлечем подозрения вашего отца. На следующий день во дворец снова принесли ящик, и наблюдающие, заглянув в него, ничего там не нашли, кроме тканей. Они донесли об этом Цао Цао, и у того зародилось подозрение, не хочет ли Ян Сю погубить Цао Пэя, и его ненависть к Ян Сю усилилась. Однажды Цао Цао решил испытать способности сыновей и приказал им выйти из города через южные ворота, а сам заранее приказал страже никого не выпускать. Первым к воротам подошел Цао Пэй. Стража его задержала, и он возвратился ни с чем. Тогда Цао Чжи спросил у Ян Сю, как ему поступить, если стража не пропустит его. -- Великий ван приказал вам выйти из города, -- сказал Ян Сю. -- Отрубите головы тем, кто вас задержит, -- вот и все! Цао Чжи поскакал к воротам. Стража преградила ему путь. -- Чэн-сян приказал мне выйти из города! Как вы смеете задерживать меня? -- закричал он и велел тут же отрубить стражникам головы. Этот поступок утвердил Цао Цао в его мнении, что младший сын способнее старшего. Спустя некоторое время кто-то рассказал Цао Цао, что Ян Сю поучает его младшего сына. Цао Цао разгневался, и ненависть его к Ян Сю разгорелась еще сильней. Ян Сю написал для Цао Чжи более десятка наставлений-ответов, и тот отвечал без запинки на любой вопрос отца, касающийся важнейших государственных дел. Цао Цао заподозрил, что у сына есть свой советник, и когда Цао Пэй, подкупив приближенных Цао Чжи, похитил у брата эти наставления-ответы и передал их отцу, тот закричал: -- Этот негодяй Ян Сю еще смеет меня обманывать! С тех пор Цао Цао не переставал думать о том, как бы отделаться от Ян Сю. И вот теперь, обвинив его в том, что он подрывает боевой дух воинов, Цао Цао казнил Ян Сю, которому было всего тридцать четыре года от роду. Потомки сложили об этом такие стихи: О мудрый Ян Сю, потомственный знатный сановник! Под кистью твоей возникали драконы, мечи. Разгадывал ты любые загадки и знаки, Внутри твоя грудь была, как из шитой парчи. За мирным столом ты всех поражал разговором, И в спорах ты был мудрее всех мудрых земли. Ты был умерщвлен не за то, что увел свое войско, А только за то, что таланты тебя подвели. Цао Цао притворился, что гневается также и на Сяхоу Дуня, и даже хотел предать его смерти, но чиновники заступились за военачальника. Чэн-сян прогнал Сяхоу Дуня с глаз долой и приказал готовиться к наступлению. На другой день войска его вышли из долины Сегу и встретились с отрядом Вэй Яня. Цао Цао предложил Вэй Яню сдаться, но тот отвечал бранью. Тогда Вэйский ван послал Пан Дэ на поединок. Но едва противники скрестили оружие, как позади войск Цао Цао вспыхнули огни: это Ма Чао захватил лагерь неприятеля. -- Вперед! Того, кто посмеет отступить, обезглавлю! -- выхватывая из ножен меч, закричал чэн-сян. Войско его бросилось на врага, и Вэй Янь поспешно отступил. После этого Цао Цао повернул войско и напал на Ма Чао. Стоя на высоком холме, Вэйский ван наблюдал за сражением. Вдруг он увидел быстро приближающийся отряд и услышал громкий крик: -- Вэй Янь вернулся! В тот же миг просвистела стрела, и Цао Цао, перевернувшись, упал с коня. Вэй Янь отшвырнул лук, обнажил меч и галопом понесся вверх по склону холма, чтобы добить Цао Цао, но наперерез ему из лощины вылетел воин. -- Не тронь моего господина! -- загремел его голос. Это был Пан Дэ. Он помешал Вэй Яню добраться до Цао Цао. Раненого чэн-сяна увезли в лагерь и вызвали лекаря. Стрела попала ему прямо в верхнюю губу и выбила два передних зуба. Только теперь Цао Цао признал, что Ян Сю был прав, когда советовал вернуться в столицу, и велел торжественно похоронить его. Затем он отдал приказ отступать. Чэн-сяна положили на повозку, покрытую войлоком, и медленно повезли по дороге; справа и слева шли воины из отряда Тигров. Вдруг в горах по обе стороны долины Сегу замелькали огни, и на войско Цао Цао из засады ударил вражеский отряд. Поистине: Получилось все так, как некогда у Тунгуаня, Иль у Красной скалы, которую помнит преданье. О дальнейшей судьбе Цао Цао вы узнаете в следующей главе. ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ из которой читатель узнает о том, как Лю Бэй принял титул Ханьчжунского вана, и о том, как Гуань Юй взял Сянъян Так Чжугэ Лян разгромил армию Вэйского вана. Он предвидел, что Цао Цао, оставив Ханьчжун, отступит в долину Сегу, и приказал Ма Чао и другим военачальникам непрерывно тревожить вражеские войска, нигде не давая им возможности закрепиться. А когда Цао Цао был ранен, боевой дух его армии совсем упал. Увидев огни в горах по обе стороны долины Сегу, воины сильно испугались. Не вступая в бой с врагом, напавшим на них из засады, они бросились бежать без оглядки. Лишь добравшись до Цзинчжао, Цао Цао немного успокоился. Тем временем Лю Бэй приказал Лю Фыну, Мын Да, Ван Пину и другим военачальникам занять областной город Шанъюн. Правитель города Шэнь Дань, едва узнав, что Цао Цао бежал из Ханьчжуна, сдался Лю Бэю. Лю Бэй успокоил население и наградил своих воинов. Все ликовали. Военачальники говорили между собой о том, что Лю Бэй должен стать императором, но не смели высказать ему свое мнение и решили просить совета у Чжугэ Ляна. -- Я уже давно думаю об этом! -- ответил Чжугэ Лян. В сопровождении Фа Чжэна и других чиновников он пошел к Лю Бэю и сказал: -- Всем известно, что Цао Цао насильно захватил власть в стране, а это равносильно тому, что народ остался без государя. Вы, господин мой, своим милосердием и справедливостью славитесь по всей Поднебесной. Вам принадлежат земли Сычуани и Дунчуани, и вы, согласно воле неба и желанию народа, должны занять императорский трон. Тогда у вас будет право покарать злодея Цао Цао! Медлить нельзя, я прошу вас все обдумать и выбрать счастливый день для совершения церемонии. -- Вы ошибаетесь, учитель! -- испуганно воскликнул Лю Бэй. -- Правда, я потомок Ханьской династии, но в то же время я подданный Сына неба, и если я пойду на такое дело, это будет мятеж против законного государя! -- Ни в коей мере! -- отвечал Чжугэ Лян. -- Поднебесная гибнет от смуты и раздоров, повсюду появляются корыстные люди, и все стремятся урвать себе кусок побольше. Мудрые ученые всей страны готовы самоотверженно служить добродетельному повелителю и совершать подвиги во имя славы государства. Если вы, господин мой, будете так нерешительны и не выполните своего долга, то, боюсь, разочаруете многих. Еще раз прошу вас подумать над моими словами. -- Нет, нет! Не требуйте этого от меня, я все равно не посмею принять столь высокий титул! -- отказывался Лю Бэй. -- Придумайте для меня что-нибудь другое. -- Повелитель, своим отказом вы разрываете сердца народа! -- хором воскликнули чиновники, -- Я понимаю, -- продолжал Чжугэ Лян, -- что вы, господин мой, руководствуетесь долгом подданного. Но земли, которыми вы владеете, позволяют вам принять хотя бы титул Ханьчжунского вана. -- Ваше желание, чтоб я принял титул Ханьчжунского вана, вполне понятно, -- отвечал Лю Бэй. -- Но не будет ли самозванством, если не испросить на это высочайший указ Сына неба? -- В наше время следует действовать, сообразуясь с обстоятельствами, -- произнес Чжугэ Лян. -- Не следует идти наперекор ходу событий. Тут в разговор вмешался Чжан Фэй. -- Вы носите императорскую фамилию Лю, вы потомок Ханьского дома, а у вас нет никакого титула! -- возмущенно воскликнул он. -- Если все присваивают себе титулы, то вы должны стать императором, а не только Ханьчжунским ваном! -- Помолчи ты! -- прикрикнул на него Лю Бэй. -- Действуйте так, как требуют обстоятельства, -- продолжал Чжугэ Лян. -- Примите титул вана, а потом мы испросим указ Сына неба. Лю Бэй отказывался, но Чжугэ Лян в конце концов заставил его согласиться. Осенью в седьмом месяце двадцать четвертого года периода Цзянь-ань [219 г.], в уезде Мяньян соорудили квадратное возвышение. По сторонам его установили знамена и предметы, необходимые для совершения церемонии. Сановники выстроились рядами по старшинству. Сюй Цзин и Фа Чжэн попросили Лю Бэя подняться на возвышение. На голову Лю Бэю надели головной убор вана, вручили пояс с печатью, и после этого он сел, обратившись лицом к югу. Чиновники поздравили его с принятием высокого титула. Затем сын Лю Бэя, по имени Лю Шань, был провозглашен наследником. Чжугэ Лян был назначен на должность цзюнь-ши и взял в свои руки все важнейшие дела армии и государства. Гуань Юй, Чжан Фэй, Чжао Юнь, Ма Чао и Хуан Чжун получили звание военачальников Тигров; Фа Чжэн -- шан-шу-лина, а Сюй Цзин -- тай-фу. Вэй Янь был назначен на должность правителя округа Ханьчжун. Остальные чиновники п