, Лучше выйти и встретить зарю. Поправляю прическу, а взгляд Ловит чистые капли росы - Я любуюсь на тунг молодой И тянусь всей душою к нему. В небе солнце стоит высоко, И туман исчезает в лучах... Ясный выдастся день или нет - Я еще и сама не пойму. x x x Расплавленное золото заката И яшма лучезарных облаков... Не вместе ты со мною, как когда-то, - Ты в этот вечер где-то далеко. Дымятся ветки опушенной ивы, И звуки флейты грустные слышны, Поет она про увяданье сливы - О, таинства извечные весны! Удался Юаньсяо*, тих и светел, Принес он радость первого тепла. Но разве не подует снова ветер И не нависнет дождевая мгла?.. Друзья по песням и вину гурьбою Пришли за мной. Коляска ждет давно. Хочу я быть Наедине с собою, Мне не нужны Ни песни, ни вино. А в мыслях - процветающий Чжунчжоу*, Чреда ничем не омраченных дней. И праздники весны под отчим кровом С годами все дороже, все родней. Усыпанные жемчугом уборы, И камни изумрудные в косе, И золотые на шелках узоры, И состязанье в блеске и красе. Но все прошло. И вот краса увяла. От бури жизни - иней на висках. И я теперь не жажду, как бывало, В ночных прогулках радости искать. Мне лучше в стороне, Вдали от всех, - За занавеской слышать Чей-то смех!" x x x В маленький терем проникла И притаилась Весна. В окна сквозь занавески Заглядывают лучи. А в отдаленных покоях Царствует тишина. Струйка душистого дыма Над догоревшей свечой. Солнце уходит. И следом - Луч ускользает с окна. Мэй, что посажена мною, Выросла над рекой, Но любоваться с башни Ею не буду одна. В этом уединенье Я никого не дождусь. Словно Хэ Сунь из Янчжоу* В давние времена... Тайнами рифм и созвучий Я овладела давно, Но и теперь не постигну Лепет невнятный дождя, И примириться мне с ветром, Видно, не суждено! Где-то, но где - я не знаю, Горько рыдает свирель. Голос ее то затихнет, То донесется в окно. Дым от курений растает, Не вечен из яшмы сосуд. Что горевать об этом - Мне уже все равно! Жизнь в бесконечном движенье, Все исчезает в веках. Лишь вдохновенье не будет Временем сметено! Ночь несказанно прекрасна: Свет неяркий луны... Ткут без устали тени Воздушное полотно. ЧЖУ ДУНЬЖУ СТРОФЫ о РЫБАКЕ От суеты мирской Ушел, не страшась молвы. То трезвый, то пьяный он - Случается когда как. В бамбуковой шляпе своей, В зеленом плаще из травы, В снег, в ненастье привык В путь отправляться рыбак. Ветер утихнет - сидит Вечером с удочкой он. И наверху и внизу - Месяца волшебство. И небо над ним и река - Весь мир в синеву погружен, Разве что гусь порой Возникнет - и нет его! Легкий рыбацкий челн С быстрым коротким веслом. Вечер на зелень вод Стелет туман голубой. Гуси и чайки летят С заставы своим путем. Небу они и реке Осень несут с собой. Бьется, сверкая в садке, Рыба, одна к одной, Хватит ее как раз, Чтобы вина купить. Поднят парус. И челн С ветром попутным домой Мчится - попробуй его Кто-то остановить! x x x Из объятий садов Убежав на простор, Здесь, над звонким ручьем, Мэйхуа расцвела... И ее не страшит Холод в горной глуши, Ей как будто бы встреча С весной не мила. Кто узнает, о чем Загрустила она, Сокровенные с ней Кто разделит мечты? Ароматная, нежная И - одна! Разве месяц взойдет, Чтоб взглянуть с высоты. x x x Перелетных гусей К югу тянется клин. Вдруг и ветер и дождь Разметали гусей. Изнуренный, голодный, Отбился один И крылами поник На песчаной косе. Белым цаплям и чайкам Он здесь не родня. Он боится стрелы, В его взгляде тоска... Крику, полному горечи, Некому внять. Этот гусь никогда Не взлетит в облака. x x x Я поднимаюсь на башню, Высокую башню Цзиньлина. Осень меня обступила Светом и тишиною. Холодным огнем пылают Земля и реки лавина - Багровый разлив заката На тысячу ли предо мною. А на Центральной равнине - Хаос и разрушенье, Чиновники разбежались... Вернутся ли в час тяжелый? Осталось просить мне ветер, Чтоб он своим дуновеньем Сорвал с очей моих слезы И в милый отнес Янчжоу. ЛУ Ю ПЬЮ ВИНО В ОДИНОЧЕСТВЕ ОКОЛО ЗАПАДНОГО ОКНА Подмел я двор, ворота на ночь запер... И мой он тоже недалек закат! Не возвратит согбенный старец силы, Когда недуг в нем с головы до пят, Всю жизнь свою чему-то я учился, И сам не знаю, есть ли в этом толк? Найдется ль человек в мирах грядущих, Который в это сердце бросит взгляд? Вода скрепила высохшую ряску - Из крошек драгоценный камень стал! И незаметно иней пал на землю И в киновари листьев засверкал. Вина простого чарку поднимаю И размышляю около окна: Когда б, заслуг особых не имея, Я до Ковша Небесного достал! НА РЕКЕ Дождик стучит весенний О тростниковую мачту, Поднят соломенный парус, В дымке закат погас... Рыбы купить бы надо, Лодку ищу рыбачью, На огонек к соседям Мне бы подплыть сейчас. Пьяный, дремлю, - но ветер Даже хмельного будит, Чуть набежав на отмель, Волны спешат назад. Тянут по берегу баржу Подневольные люди, Сил своих не жалея, Натягивают канат. ВХОЖУ В УЩЕЛЬЕ ЦЮЙТАН И ПОДНИМАЮСЬ К ХРАМУ БЕЛОГО ИМПЕРАТОРА* В Дацикоу вхожу, Предрассветный туман. Здесь ворота В ущелье Цюйтан. Днем и ночью Стремительно воды несет Беспокойная Янцзыцзян... Две высоких горы Друг пред другом стоят, Словно мериться Силой хотят. Не взберешься на них, Неприступны, круты, Не достигнет вершины их Взгляд... Подвиг Юя* велик, - Юй поток одолел, Вижу след Его славных дел. Если б он не раздвинул Громады гор, Был печален бы Наш удел. Середины зимы Ожидая приход, Пусть река В берега войдет, Виден будет Яньюй*, Разом встанет скала На сто чи Из пучины вод. По тропинке крутой Поднимаюсь в храм, Прах Гунсуня Покоится там. Живописцу спасибо, Что лик храбреца Дал увидеть потомкам - Нам... Если воин не сдался, Но был сражен, Разве скажешь, Что он побежден? Я б такому герою Воздвиг монумент, Да прославится В одах он! Я бы спел, как Гунсунь Умирал от меча, Я бы гуннских царей Обличал, Благодарностью павшим Звучал бы мой стих - И печален, И величав. Пусть приносят дары, Все, чем каждый богат. Пусть вспомянет Солдата солдат, Эта песня - для них, Все сегодня для них - И вино И цветов аромат! НОЧЛЕГ В ХРАМЕ ФЭНЦЯО* В храме Фэнцяо Семь лет не пришлось бывать. Гонга удары В полночь звучат опять. Месяц и ветер Не остудят жара в груди, Бошань* перешел, Тысячи гор впереди... В ПРАЗДНИК ЧУНЪЯН Белым инеем скованный лес Осветило косыми лучами. Лепестки этих желтых цветов Не развеют моей печали. Как не выпить скорбную чашу У высокой башни Сияо? Ведь сегодня на берегу, Одинокий, Чунъян встречаю... ВЗДЫХАЮ Вздыхаю, вздыхаю И белому свету не рад. Бесцельны скитанья - Они ничего не сулят. Морозные дни - Это года конец наступает, И звери и птицы кричат, Провожая закат... На старый трактир Опадает густая листва, До родины тысячи ли, И бела голова. Доносятся всплески, Полощут белье за деревней. Я прибыл в края, Где жилища пантеры и льва. Здесь трупы гниют Возле старой засохшей межи, Здесь травы в крови Тех, кто голову честно сложил. - ...Увы, оказался Вдали от родимых полей, И мне ль говорить О скорбящей отчизне моей. Уж многие годы Страдает страна от раздоров, И слезы простительны Даже у сильных людей... О нет! Не глядите, Что книга в руках у меня, Я в бой бы пошел, Оседлав боевого коня! ПОДЪЕЗЖАЮ К ГОРАМ ЦЗЯНМЭНЬ*. НАКРАПЫВАЕТ ДОЖДЬ Халат в харчевне залил я вином, В пути забрызгал грязью придорожной. Скитаюсь долго, но забыть печаль И в странствиях, должно быть, невозможно Ужели ты действительно поэт? - Себя с тревогой сам я вопрошаю. Осел бредет к Цзяньмэньскому хребту, Прохладный дождь долины орошает... ПОЮ, ЗАХМЕЛЕВ С кубком стою на каменной башне, Что высится над рекой. Взгляд устремляя в синее небо, Глажу перила рукой... Передо мной - небольшой "кораблик", Это - винный сосуд. К светлым чертогам небесного храма Мысли меня несут. Мне показалось, когда свой кубок До самого дна осушил, Что горы и реки бы уместились В глубинах моей души, Что сердце мое - утес огромный - Выше высоких гор. Но снова в радужных переливах Тонет поэта взор. За то, что сердце в миг отрезвленья Хочет еще вина, Те, кто не ведал большой печали, Боюсь, обвинят меня. О, велики вы, земли просторы, И всюду люди живут, Только один не находит места, Не обретет приют. Как я хочу в этот миг услышать Феникса крик вдали, Чтобы на крыльях священной птицы Умчаться за тысячи ли... ЗАХМЕЛЕВ, ПОЮ В БАШНЕ Я скитался по свету, Но цели своей не достиг. Притворившись веселым, Только с тыквой вернулся в Чэнду. Но в той тыкве лекарства*, И болящим поможет старик, Силы им возвратит - И смягчит у страдальцев недуг. Вот уж тыква пуста, В час вечерний я в башне пою, Кубок свой поднимаю И полог срываю с окна. Пусть вино в этот вечер Развеет тревогу мою, Пусть заглянет в окошко Плывущая в небе луна. Вынул меч, захмелев, - Как блестит он при свете луны! Вновь пою и танцую, И падают слезы в вино... Если сгладить Цзюньшань, Были б воды Сянцзяна видны!* Если ветви срубить, То луна бы пробилась в окно!* Был я сильным, но силы Народу не все отдавал, Не прославил себя, А теперь уж седа голова! В СИЛЬНЫЙ ВЕТЕР ПОДНИМАЮСЬ НА БАШНЮ ГОРОДСКОЙ СТЕНЫ Опять подули северные ветры, На белом свете нет для них преграды. Они летят вдоль опустевших улиц, И мерзнет лошадь, и продрог прохожий. Уж полдень, а у западных соседей Не облачилась барышня в наряды. Высокий полог. Красная жаровня. Зачем вставать? Тепло на мягком ложе. Восточные соседи веселятся. В хоромах гости. Пир идет до ночи. По струнам бьют нефритовые пальцы, Прельщая слух торжественным мотивом. Там с четырех сторон парча свисает И кажется сплошной стеною прочной, Тепло, спокойно, ветер не колеблет Струю дымка пред Буддой молчаливым. А я иду на стену городскую Взглянуть на омраченные просторы, Хотел бы для отчизны успокоить Долины Хуанхэ и Хуаншуя, Но я не одарен такою силой, И как не счесть мои стремленья вздором! И все соседи надо мной смеются, Им невдомек, о чем теперь грущу я! ПРОЕЗЖАЮ МИМО ТРЕХ УТЕСОВ ЛИНШАНЬСКИХ ГОР* К причудливым горам верхом подъехал Старик Фанвэн*, дряхлеющий поэт. Да! В землях Шу и У таких высоких, Таких великих гор, пожалуй, нет! На много жэнь в лазурь небес взметнулись И подпирают, как колонны, их. Боюсь того лишь, что к земле принизит Линшаньские вершины краткий стих... ОКОЛО ЧУСКОЙ СТЕНЫ* У реки - развалины стены. Птиц и обезьян тоскливы крики. И стоит чуть дале древний храм, Где бывал когда-то Муж Великий*. Век за веком чередою шли, Заросла стена и одичала. Но журчит у ног моих река Так же, как у ног Его журчала! ПИШУ В ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ ШЕСТОГО МЕСЯЦА, ОСТАНОВИВШИСЬ ОКОЛО ХРАМА ВОСТОЧНЫХ ЛЕСОВ* Смотрю на озеро издалека - Холмам подобна в этот час волна. Сегодня у меня легко на сердце, Сижу один, мечтаю дотемна. Шутя маню взошедшую луну И вспоминаю склоны гор Сисай*, Звон колокольный слушают у храма - И я и все восточные леса. Никто, конечно, не гадал, не ждал, Что я опять приду на склоны гор. Монах, с которым прежде подружился, Не позабыл поэта до сих пор. Ничто сегодня не нарушит сна, Прохладный ветерок открыл окно. На крупорушке завтра спозаранку Один я буду очищать зерно. ВЫПАЛ СНЕГ И СТАЛО ХОЛОДНО. НА ПУТИ К УЕЗДАМ ШАО И ФУ* ПИШУ О СВОИХ ЧУВСТВАХ Вечерний мрачен небосвод. У дома снег глубок. И ветер северный свистит, И так мороз жесток! От стужи леденеет кровь, Хотя тепло одет. Не зарумянится лицо - Вина ни капли нет. Застыли пальцы у меня, Их разогнуть невмочь, Я прячу руки в рукава И мерзну день и ночь. Так много-много тысяч ли Прошел за десять лет. И где ж я горя не видал? Где не встречал я бед? Чуть-чуть погреюсь у костра - И снова в дальний путь! Но прежде чем поводья взять; Мне хочется вздохнуть. Не оттого моя печаль, Что муки зря терплю, А оттого, что не был я У Юйских стен в бою.* СЛЫШУ КРИК ГУСЕЙ Вся слива в цвету, Опьяняет ее аромат. Жаровня остыла. Надел я весенний наряд. Но в Ханьском лесу ни души. Тишина в Циньгуане*. Гусей провожаю. Их стаи на север летят... НОЧЬЮ НА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ ДЕНЬ СЕДЬМОГО МЕСЯЦА ВНЕЗАПНО ПОШЕЛ ДОЖДЬ; ОСЕННЯЯ ЗАСУХА МИНОВАЛА; ВОСПРЯНУВ ДУХОМ, ПИШУ КОРОТКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ Спалило солнце молодые всходы, А сорняки вовсю зазеленели. Хотел забыть об этом и не смог, Всю ночь грустил, ворочаясь в постели. И вдруг услышал музыку небес, - То снизошел к нам легендарный Шунь! Дождь застучал о высохший карниз*, - О, как ласкает ухо этот шум! СОЧИНИЛ ЭТИ СТИХИ В ТРЕТИЙ ДЕНЬ ДЕВЯТОГО МЕСЯЦА, КОГДА ПЛЫЛ В ЛОДКЕ ПО ОЗЕРУ Я слышу детишек Насмешливый крик: "Смотрите, Каков старик! Он к озеру вышел И в лодке крестьянской Плывет не спеша - Напрямик!" Здесь трудятся Дотемна рыбаки, Но дни теперь Коротки. Покроются вскоре У хризантемы Инеем Лепестки... Леса покраснеют В праздник Чунъян, Окутает горы Туман, На жертвенных столиках Добрые вина Будут В домах крестьян. Я знаю, В тот день захмелеет сосед, Но в этом Порока нет, Ведь так отмечают Чунъян в деревне Вот уже Десять лет! МАЛЕНЬКИЙ САД Тесно травам в маленьком саду, Норовят прорваться сквозь плетень. Темный тут склоняется к земле, Под его листвой густая тень. С томом Тао Цяня* я лежу, Дочитаю книгу до конца - И пойду вскопаю огород - Не пройдет впустую этот день. В НОЧЬ НА ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЙ ДЕНЬ ТРЕТЬЕГО МЕСЯЦА НЕ МОГ ЗАСНУТЬ ДО ВОСХОДА СОЛНЦА В постель не ложусь, Не унять мне печаль и муку. Стар я и болен, До самой зари не спится. Сяо-сяо - Колышется ветка бамбука. И - чжэ-чжэ - Поют за окошком птицы. Военный налог Собирали дубиной и плетью; Но пленников дальних Освободить не сумели.* Так разве могу О себе лишь одном скорбеть я? О времени горьком Слезы лью у постели... ПИШУ ВО ВРЕМЯ СИЛЬНОГО ДОЖДЯ И ВЕТРА Ветер словно задумал Встряхнуть, опрокинуть горы, Ливень как будто хочет Воду из рек расплескать. Ветхая крыша промокла, Боюсь, обрушится скоро, Слышу шум за окошком - В сердце - тоска, тоска... Петух перестал кукарекать, Не слышно собачьего лая, Мертвые ворон и коршун Камнем упали вдруг, Стар я и тяжко болен, Где мой покой - не знаю, Встаю с постели, вздыхаю, Сердце сковал недуг. Три года по воле неба Поля урожай давали. Злосчастное утро сгубило Плоды человеческих рук. Слова не помогут горю - Что толку в моей печали? Не лучше ль опять, согнувшись, Налечь на привычный плуг? Соседи забыли песни, Тяжко стало в деревне, Дети, женщины плачут, Мир этот им не мил! Достану я с полки книги, Прочту заклинанья древних: Пусть упорядочит небо Сферы стихийных сил! ВЕСНОЙ СМОТРЮ ВДАЛЬ На земле и в небесах Снова музыка весны, С наших гор и с наших рек Тень унынья сметена. Солнце бросило лучи В пену радужной волны, Ива тянется к земле - И густа и зелена. Но соленою слезой Оросил я свой халат, К пленникам, что смерти ждут, Сердце птицею парит. Да помочь не в силах им, И, печалями объят, Я вздыхаю вновь и вновь - От зари и до зари... В НОЧЬ НА ТРЕТИЙ ДЕНЬ ДВЕНАДЦАТОГО МЕСЯЦА ВООБРАЗИЛ, ЧТО Я В ЧЭНЬЮАНЕ, ОКОЛО БЕСЕДКИ, ГДЕ РАСПРОЩАЛСЯ С ТАН ШИ* У южной стены стою на тропинке, Глядя тревожно вдаль. Здесь, в Чэньюане, возле беседки Осталась моя печаль. Цветы мэйхуа опьяняют пришельца. Что мне сулит весна? В прошлом вода в Лучжэньском бассейне* Тоже была зелена... ПАСТУШОК Опечален ли тем пастушок, Что глубокое дно в реке? Не страшна пастушку глубина, Он плывет верхом на быке. На спине у большого быка, Словно в лодке, плывет пастушок, Словно в лодке, верхом на быке Он реку пересек... Далеко до горы идти, Хлынул дождик с черных небес, Пустыри окутала мгла, В дымке серой теряется лес, Вышел внука старик встречать, Лишь услышал звуки рожка, Скоро в теплый загонит хлев Пастушок своего быка. ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЬ В день девятый весеннюю мглу Вдруг рассеяло солнце, сверкая. Я про старость забыл и недуг, Здесь, в местах безмятежных, гуляя. Вся в багровой росе, так свежа Увлажненная груша морская*. Дамба в зелени мокрой травы, Блещет озеро, взор ослепляя. Ветви ивы, простое вино, Захмелев, неподвижно лежу И на жирную землю смотрю, На родившую всходы межу. Не считайте, что горный старик Бесполезен для жизни мирской - Говорю, просветлев и бодрясь: Да пребудет Великий Покой! x x x То с удочкой Под ветром и луной, То в травяном плаще Под непроглядной мглою Дни провожу. А рядом - домик мой, На запад от причала, над водою. Случится рыбу продавать - боюсь И приближаться к городским воротам, Я к почестям и славе не стремлюсь, О них мне думать даже нет охоты! Поднимется волна - Чиню весло. Спадет - Я лодку привяжу канатом, Иль разрезаю синих вод стекло И возвращаюсь с песнею обратно. Здесь все меня, с кем только я знаком, Считают по ошибке Янь Гуанем*, А я себя считаю рыбаком Обыкновенным, без чинов и званий! СЛАВЛЮ МЭЙХУА Где ветхий мостик за двором почтовым, Ты расцвела в глухом уединение. Вот снова вечер В зареве багровом, Одна ты Со своей печалью снова, Да шум дождя, Да ветра дуновенье. К чему тебе с весенними цветами О первенстве вести пустые споры! Терзаясь завистью, Пускай их спорят сами! Увянет все, И жалким прахом станет... Лишь запах нежный Не исчезнет скоро! СИНЬ ЦИЦЗИ x x x Слагаю стихи по дороге в Лэйян* и посвящаю их судье Чжан Чуфу Перед горой свет тусклый фонарей - Ждать сумерек недолго в эту пору. И облака бродячие скорей Спешат улечься засветло на гору. Кричит кукушка где-то в стороне, Вдали стоят лачуги, тесным кругом... Здесь, в Сяосяне, и случилось мне С моим старинным повстречаться другом. И вспомнились Минувшие дела! В заветной шапочке И с веером пред войском Провел я юность,* Не сходя с седла, В походах ратных, В подвигах геройских. А нынче в сердце горечь лишь и мгла, Себе я "Чжаохунь"* пишу заране... О, шапочка, ты в жизнь мою внесла Так много бед, лишений и терзаний! НА ПУТИ В ХУАНША Стихи слагаю о весеннем ветре, Крою и режу терпеливо строки, А предо мною, словно на картине, Стремнины гор и бурные потоки. Кружится чайка легкая поодаль Над лодкою, что кажется безлюдной. Бродячий пес на пустыре. Крестьянка Спешит домой, день кончив многотрудный. Бамбук и сосны В зелени нарядной, С последним снегом В царственном уборе... И снегу этому они так рады, Хотят красою с мэйхуа поспорить! Воронам же, гнездящимся на ветках, Все нипочем! Нахохлились сердито И крыльями без жалости сбивают На землю гроздья белого нефрита. НЕ ВИЖУ МЭЙХУА В ЮАНЬСИ С горы отвесной струи ледяные Несутся вниз с громоподобным ревом. Дверями на ручей глядят лачуги Под камышовым почерневшим кровом. Дым очага под облаком косматым Ввысь устремился и в пути растаял, А на стекле затопленного поля Теней и бликов трепетная стая. Бреду тропинкой, Огибаю гору, И вдаль смотрю я Взглядом изумленным: Кто посадил там, на востоке, рощу, Что вытянулась поясом зеленым? Густой бамбук волнуется под ветром. Не спорю, он по-своему прекрасен. Но жаль, что мэйхуа нигде не видно, - Она могла бы рощу так украсить!.. СОВЕРШАЮ ПРОГУЛКУ НА ОЗЕРО ЭХУ И, ВЫПИВ ВИНА, ПИШУ СТИХИ НА СТЕНЕ ТРАКТИРА Весна осела прочно на равнине - Пастушья сумка всюду зацветает. На борозды распаханного поля Ворон крикливых опустилась стая. Я стар и сед, а в сердце чувства бродят. Кому и как их изольешь весною? В лучах заката вывеска трактира. Там, верно, отпускают в долг хмельное. Живу в тиши, Природой наслаждаясь, И в праздности Проходят дни за днями. Вот скотный двор. Кунжут и шелковица У западной стены сплелись ветвями. В зеленой юбке, в кофте белоснежной Выходит незнакомка за ограду. Она спешит родителей проведать Теперь, когда окрепли шелкопряды. x x x Высоко в небе громоздятся скалы, Над ними облаков крылатых стая, А здесь, внизу, петляя меж домами, Шумит ручей, все звуки заглушая. Холодные дожди отморосили, Цветы поблекли и опали вскоре. И мне по нраву - этот теплый ветер, Под ним лугов взволнованное море. Бокал из яшмы Припасен на случай, И наготове Жертвенные травы. Неутомимые в труде крестьяне Теперь решили погулять на славу. На посох опираясь, незаметно Хочу я обойти их стороною. И вдруг на мост спускаюсь, К ним навстречу, Увидев, что они пришли за мною. ПИШУ РАДИ ЗАБАВЫ НА СТЕНЕ ДЕРЕВЕНСКОЙ ХИЖИНЫ Уже темнеет. Но еще в деревне Повсюду кур и уток гомон слышен. Как разрослись тутовник с коноплею! - Их ветки простираются над крышей. Тот счастлив, кто довольствуется малым, Такому я завидую невольно. В конце концов что требовать от жизни? Наелся, сыт - и этим будь доволен. Я вижу Молодую поросль ивы, И отмели - Не те, что прежде были. Вот здесь когда-то ручеек струился, Теперь его теченье изменили. Когда на свет рождается ребенок, Здесь чуда от него не ждут большого И говорят: "Вот и невеста Юям!" Или: "А вот и зять для дома Чжоу!" НА ПРОВОДЫ ОУЯН ГОЖУЯ*, ОТЪЕЗЖАЮЩЕГО В ОБЛАСТЬ У* Пускай весною небо смотрит хмуро - Ты все равно готовь коня в дорогу. Весна всегда с ненастьем неразлучна, И ясных дней дарит она немного. Лишь путь проделав трудный и опасный, Познает странник горе и страданье. И люди лишь тогда и познаются, Когда влачишь ты дни свои в изгнанье. Как снег, Бутоны мэйхуа цветущей. Как шелковые кисти, Ветви ивы... Спою тебе я песню на прощанье, Чтобы печаль развеять в день дождливый. Ты уплывешь под крышею сампана*, И мне с тобой не разделить обеда... Сунцзян, Сунцзян*, не будь тебя на свете, Поэт бы вдохновения не ведал! СТИХИ О СНЕГЕ НА РИФМЫ ФУ СЯНЧЖИ, ПОМОЩНИКА ПРАВИТЕЛЯ ОБЛАСТИ Я у ручья живу в уединенье И коротаю время за стихами. Нетронутого снега Вы светлее! Я так взволнован этой встречей с Вами! Вы здесь - и стае чаек белокрылых Отныне не гордиться белизною. Я удивляюсь, как посмели крабы Шуршать в песке за вашею спиною. А воздух свеж, И дышится легко мне. И грезится мне подвиг, Жизнь иная! Вот почему я, глядя на снежинки, О доблестном Чэнь Пине* вспоминаю. Одно досадно: воробьи в испуге Вспорхнули и исчезли в чаще леса. И перед башней с дерева упала, Белей нефрита, снежная завеса. x x x Вот растаял туман. На пшенице роса. И заброшенный пруд рядом прячется в ивах. Все умыто дождем, В небесах бирюза, Все умыто дождем, В небесах бирюза, Тот же ветер в