из основных мотивов китайской классической поэзии. Неудачник считает себя вправе жаловаться вслух, подражая в этом своему великому предку династии неудачников - Конфуцию, резко различавшему достоинство человека (дэ) и удачу (дэ, другой иероглиф), которую приписывал судьбе (мин), не подлежащей человеческому разумению и воздействию. (4) Южных горах - перевод лишь приблизительный и даже заранее неверный. Речь идет не о каких-то "Южных горах" (Наньшань), а о горах Чжуннаньшань, находящихся не на юге, а в центре Китая. (6) Белые тучи - идеал поэтической души - образ постоянный, вошедший в поэтическую хрестоматию Китая с давних пор. В. М. Алексеев От составителя. Лирический шедевр Ван Вэя, впервые блестяще переведенный и прокомментированный акад. В. М. Алексеевым, не мог не привлечь внимания позднейших переводчиков: в настоящем издании нами представлены переводы А. И. Гитовича ("На прощанье"), А. А. Штейнберга ("Проводы"), В. В. Мазепуса ("Прощание") и А. В. Матвеева ("На прощание"). Когда работа над данной книгой близилась к завершению, М. В. Баньковская, дочь и публикатор наследия акад. В. М. Алексеева, уведомила составителя о существовании еще одного перевода! Он был совсем недавно выполнен Е. В. Середкиной, молодой аспиранткой из Перми, исследующей жизнь и творчество акад. В. М. Алексеева. С разрешения М. В. Баньковской мы далее приводим этот перевод: С коня соскочил, прощальные чарки полны, Украдкой вздохнул, куда направляетесь Вы? Печалится друг, с карьерой, увы, не в ладу! На Южной горе себя самого я найду. Излишни вопросы и слез расставанья не стыдно, Плывут облака, прозрачность их так очевидна. ^TВАН ВЭЙ В ПЕРЕВОДАХ В. Н. МАРКОВОЙ^U {* Здесь и далее переводы В. Н. Марковой воспроизводятся по изданиям: Антология китайской поэзии в 4-х томах. Том 2 / М.: ГИХЛ, 1957; Китайская литература. Хрестоматия. Том 1 / М.: ГУчПедгИз, 1959.- Прим. сост.} Равнина после дождя Вновь стало ясно - и открыты Передо мной полей просторы. Вся грязь и пыль дождями смыты Везде, куда ни кинешь взоры. Ворота дома Го далеко Видны у самой переправы, А там селенья у потока, Вон луга зеленеют травы. Сверкают белыми огнями Среди полей реки узоры, И показались за холмами Темно-лазоревые горы. Здесь в пору страдную в деревне Не встретишь праздных и ленивых: И юноша и старец древний - Все дружно трудятся на нивах. Прибываю послом на пограничную заставу Я еду один к пограничной заставе, За озеро Цзюйянь *, В страны, подвластные нашей державе, Нам приносящие дань. И вот уже за родным пределом Мой походный шатер. Счастливец дикий гусь! Улетел он В нашу страну озер*. В Великой степи * мой дымок сиротливый Один к небесам идет. Я вижу лишь Длинной реки * переливы, Лишь солнца пустынный заход. Но только солдат нашел я безвестных У заставы Сяогуань *. Они говорят, что не здесь наместник, А дальше, у гор Яньжань *. Песня в горах Луншань * Юноша из Чанчэня ищет бесстрашных Храбрецов, готовых на бой. Ночью всходит он на дозорную башню, Глядит на звезду Тайбо *. Над горами Луншань обходит заставы Ночным дозором луна. Где-то путник бредет усталый. Флейта в горах слышна. И юноша, натянув поводья, Льет слезы под грустный напев. Герои из Гуанси,* полководцы, Как сдержать вам печаль и гнев? * Не сосчитать ваших подвигов смелых, Больших и малых боев, А ныне за трусость дают уделы В десять тысяч дворов! Су У * сохранил обветшалое знамя В долгом плену у врагов. Какими же он награжден чинами? Скромнейшим из всех: "дяньшуго". Наблюдаю за охотой Свежий ветер свищет, Роговые луки звенят. То в Вэйчэне * охотой Полководцы тешат себя. Сквозь сухие травы Ловчий сокол зорко глядит. Снег в полях растаял, Стала поступь коней легка. Вот Синьфэн * проскакали, Мчатся мимо во весь опор. Вот уже воротились В свой военный лагерь Силю *. Оглянулись на кручи, Где охотились на орлов. В облаках вечерних - Небеса на тысячу ли! Юноши Превосходно вино из Синьфэна, Десять тысяч стоит кувшин. Лучше нет удальцов из Сянъяна, Молоды и собой хороши. Познакомятся и подружатся, Угощают друг друга вином, А коней к зеленеющей иве У харчевни привяжут рядком. Провожаю господина Шэнь Цзы-гуя в Цзяндун* Уж было почти безлюдно На Ивовой переправе. Гребцы налегли на весла, И мы поплыли в Линьци. У нас на душе так тревожно, Как будто весна дохнула... Я с вами не в силах проститься Даже на том берегу! В девятый день девятой луны вспоминаю братьев, живущих в Шаньдуне Один живу я гостем на чужбине, Вдали от милых сердцу моему, Но каждый раз, когда настанет праздник, Мне с новой силой вспомнятся они. На горный склон взойдут сегодня братья, Украсят волосы цветком "чжуньюй". В кругу друзей, пирующих беспечно, Одно лишь место будет пустовать. В горах Чжуннань До самой Небесной столицы * Доходят горы Тайи *,- До самого берега моря Раскинули цепи свои. Сомкнулись белые тучки Вокруг вершины кольцом. Пониже - темная дымка Завесила все кругом. На области с разной погодой Вершина страну рассекла *: Здесь, в этой долине, - солнце, А в той - туманная мгла. Где на ночь приют найти мне? Нигде не видать жилья. Спрошу-ка я дровосека На том берегу ручья. В горной хижине Средины жизни я достиг и ныне Путь истины взыскую в тишине *. У гор Чжуннань один живу в пустыне. На склоне лет мир снизошел ко мне. И каждый раз, почуяв вдохновенье, Иду бродить один в глубинах гор. Как были тщетны прежние волненья! Бывалые заботы - жалкий вздор. Я часто дохожу до той стремнины, Где в вышине рождается река. Присяду и смотрю, как из долины Волнистые восходят облака. Порой случайно дровосека встречу - С ним говорю с открытою душой, Шучу, смеюсь и даже не замечу, Что уж пора, давно пора домой. Проводы друга * Я вас проводил по тропинке. Смеркалось в глубинах гор, Когда я в плетне убогом Калитку закрыл на затвор. Весна возвратится снова, Трава взойдет, как всегда. Но вы-то, мой друг почтенный, Вернетесь ли вновь сюда? Смотрю с высоты на реку Ханьцзян * На южном пределе княжества Чу * "Три Сяна" " в соседстве с ней. С "Девятью рукавами" она слилась На склоне горы Цзинмэнь *. Далеко, далеко течет она, Дальше земли и небес. За необъятной ширью речной Теряются пики гор. Выплывают из волн ее чередой Селенья и города, А она, извиваясь змеей, бежит С небосклоном слиться вдали. Так посетим же Сянъян *, друзья, В первый погожий день. За чаркой вина, как Почтенный Шань *, Полюбуемся далью речной. Примечания Прибываю послом на пограничную заставу. - Цзюйянь - озеро на северо-востоке Китая. За этим озером находились земли, подвластные Китаю в эпоху династии Хань. ...Улетел он в нашу страну озер... - то есть в Китай, богатый озерами. Великая степь - пустыня Шамо. Длинная река - Млечный Путь. Застава Сяогуань - одна из пограничных застав на территории современной провинции Ганьсу. Другое название этой заставы - Луншаньгуань. Яньжань - место, где в танский период была резиденция правителя земель Внешней Монголии, на территории современной МНР, на северном берегу реки Хуанхэ. Песня в горах Луншань. - Луншань - цепь высоких гор на территории современных провинций Шэньси и Ганьсу. В эпоху Хань эти места были населены гуннами. Тайбо - по старым китайским поверьям, звезда - покровительница войны. Герои из Гуанси... - Провинция Гуанси в древности дала Китаю много славных полководцев и военачальников. ...печаль и гнев... - по поводу того, что сейчас нет храбрых и самоотверженных полководцев, которые могли бы постоять за родину. Су У - герой и патриот своей родины - был послан Ханьским императором к гуннам как китайский посол. Гунны уговаривали Су У перейти на их сторону и остаться у них. Су У не согласился. Тогда гунны насильно оставили его у себя, где в далеких безлюдных пространствах северо-запада он должен был пасти скот. Девятнадцать лет пас он овец и никогда не выпускал из рук знамени посланника Китайской империи. Когда в конце концов Су У вернулся на родину, он получил лишь незначительную должность "дяньшуго" - так называлась должность чиновника по делам сношений с иностранцами. Наблюдаю за охотой. - Вэйчэн, Синьфэн, Силю - окрестности Чанъани. Провожаю господина Шэнь Цзы-гуя в Цзяндун. - Цзяндун - местность, расположенная к востоку от реки Янцзы. В горах Чжуннань. - Небесная столица - столица сына Неба, то есть императора. Имеется в виду город Чанъань. Тайи - другое название гор Чжуннань; там жил Ван Вэй в последние годы жизни. На области с разной погодой вершина страну рассекла... - В древности китайцы делили весь небесный свод на девять частей. Этому делению соответствовало и территориальное деление Китая на девять областей. Комментируемая строка говорит об обширном пространстве, занимаемом горами Чжуннань. К северу от центрального пика этой горной цепи находится область подчинения одному созвездию, к югу от него - область, подчиненная другому созвездию. Пространство, занимаемое этими горами, так велико, что, когда в одной долине идет дождь, в другой в это время ярко светит солнце. В горной хижине. - Средины жизни я достиг и ныне путь истины взыскую в тишине - то есть стал поклоняться Будде и жить отшельником. Проводы друга. - Последние годы жизни Ван Вэй провел в уединении, в горах Чжуннань. Стихотворение написано, очевидно, вскоре после того, как Ван Вэй удалился от государственных дел. Старые друзья еще помнят и навещают поэта в его скромной обители. Но поэт сомневается в верности своих друзей. В этом году его еще не забыли, а вспомнят ли в будущем - неизвестно. Смотрю с высоты на реку Ханьцзян. - Ханьцзян - приток реки Янцзы, берет свое начало в провинции Гуандун. Чу - древнее царство на территории современных провинций Хунань, Хубэй, а также части провинций Цзянсу, Цзянси, Чжэцзян. "Три Сяна" - река Сян в верхнем течении называется Лисян, в среднем - Сяосян, в нижнем - Чжэнсян. Цзинмэнь - город в провинции Хубэй. Сянъян - город в северной части царства Чу. Почтенный Шань - намек на генерала эпохи Цзинь - Шань Цзяна. Войска генерала были расквартированы в районе Сянъяна, и генерал часто приходил в Сянъян любоваться его красотами и пил там вино. Н. Т. Федоренко ^TВАН ВЭЙ В ПЕРЕВОДАХ АКАД. Н. И. КОНРАДА^U {* Здесь и далее переводы и комментарии акад. Н. И. Конрада воспроизводятся по изданию: Три танских поэта / М.: ГИХЛ, 1960.- Прим. сост.} Гуляю у храма Сянцзисы Не знаю, где храм Сянцзисы. Прошел уже несколько ли, вступил на облачную вершину. Старые деревья... Тропинки для человека нет. Глубокие горы. Откуда-то звон колокола. Голос ручья захлебывается на острых камнях. Краски солнца холодеют среди зелени сосен. Вечерний сумрак. У излучины пустынной пучины В тихом созерцании отшельник укрощает ядовитого дракона. В этих стихах рисуется картина, характерная для мест, где обычно располагаются уединенные буддийские обители. Дорога в гору идет через лес из старых, высоких деревьев. Тропинка совсем исчезает. По каменистому руслу бежит горная речка, и ее голос как бы захлебывается среди камней. Для усиления настроения поэт погружает все в вечерний сумрак, вводит звук отдаленного удара колокола. И вот среди всего этого - человек. У излучины реки над омутом видна одинокая, неподвижная фигура человека, сидящего в позе, которую обычно принимают при размышлении. Видимо, этот человек, возможно монах из обители, укрощает своей мыслью злого дракона - того дракона, который гнездится в пучине, а может быть, того же дракона, только таящегося в его собственной душе? Человеческая фигура сразу же придает всему пейзажу особый смысл. Картина, нарисованная стихами, оказывается законченной. Я. И. Конрад x x x В пустынных горах опять прошел дождь. Наступил вечер. Осень. Ясный месяц светит среди сосен. Прозрачная речка бежит по камням. Бамбуки зашумели: идут домой женщины, стиравшие белье. Зашевелились кувшинки: плывут назад челны рыбаков. В китайской пейзажной живописи есть прием, называемый дяньцзин - "внесение чего-то в пейзаж". Если рисуют горы, в горный пейзаж вводится фигура человека; если рисуют сосны, в пейзаж вводится изображение камня, скалы. Считается, что это придает полноту и законченность изображению. Ван Вэй-поэт перенял этот прием в своей пейзажной лирике, соединяя природу с человеком. Н. И. Конрад ^TВАН ВЭЙ В ПЕРЕВОДАХ А. И. ГИТОВИЧА^U {* Здесь и далее переводы А. И. Гитовича воспроизводятся по изданию: Ван Вэй. Стихотворения / М.: ГИХЛ, 1959. - Прим. сост.} ИЗ СТИХОВ "ДОМ ХУАНФУ ЮЭ В ДОЛИНЕ ОБЛАКОВ" 1. У потока в горах, где поет птица Цветы опадают, И горный поток серебрится. Ни звука в горах Не услышу я ночь напролет, Но всходит луна И пугает притихшую птицу, И птица тихонько Тревожную песню поет. К слюдяной ширме друга У друга в доме Ширма слюдяная Обращена к цветам, К деревьям сада. В нее вошла природа, Как живая, И оттого Рисунка ей не надо. Покидаю Цуй Син-цзуна Остановлены кони. Сейчас - "разлучим рукава" *. О ночной холодок Над ночным знаменитым каналом! * Горы ждут впереди. Под луною сияет листва. Но тебя покидаю Печальным, больным и усталым. К портрету Цуй Син-цзуна * По памяти Нарисовал я вас, - И наша юность Оживает снова. Пусть новые знакомые Сейчас Не старого увидят - Молодого. Когда Цуй Син-цзун отправляется в горы Наньшань *, я пишу экспромт и вручаю ему на прощанье Простились мы У старых стен столицы. Когда ж нас вновь Соединит судьба? Не надо ждать, Пока цветы корицы Осыпятся, Как снежная крупа. Осенней ночью в одиночестве обращаюсь к Цуй Син-цзуну Ночь тиха. Лишь трепетных цикад Голоса печальные Звенят. Ветер северный - Он каждый год К неизбежной Осени ведет. Думаю, Что ты уже не прост, - Хочешь получить Высокий пост. У меня же Волосы белы - Что мне До придворной похвалы? Впрочем, Может быть, и ты такой - И пойдешь отшельничать Со мной? Провожаю весну День уходит за днем, Чтобы старости срок приближать. Год за годом идет, Но весна возвратится опять. Насладимся вдвоем - Есть вино в наших поднятых чашах, А цветов не жалей: Им опять предстоит расцветать. Провожаю Шэнь Цзы-фу * в Цзяндун" На ивовой переправе * Безлюдно и молчаливо. Гребцы налегли на весла - Ты скрылся в дымке седой. И все же тоска о друге, Подобно весне счастливой, С юга на дальний север Последует за тобой. Шутя пишу о горной скале У горной скалы Ручеек пробегает, звеня. Там, с кубком вина, Я сижу среди ясного дня. Но ветер прекрасно Учел настроенье поэта: Опавшими листьями Он окружает меня. Три стихотворения 1 Пусть холодно сливам - Но месяц весны недалек. Я скоро услышу Невидимых птиц песнопенье. С трепещущим сердцем Я вижу: травы стебелек Пробился тихонько Меж каменных древних ступеней. 2 Вы, сударь, Побыли в краю родном, Так расскажите нам О новостях: Когда Перед узорчатым окном Там забелеет слива, Вся в цветах? 3 Дом, что покинул я, Стоит на Мэнцзин-реке *, Окно мое - там вдали - К устью обращено. Плывут по реке суда - Гляжу я на них в тоске: Если письмо пошлю, Дойдет ли домой оно? В горах Все голо. По камням бежит ручей. Багряных листьев Не смогу нарвать я. Давным-давно Тут не было дождей, Но дымка синяя Мне увлажняет платье. Горный кизил Киноварно-красные плоды Под горой уже давно созрели. Их не сняли вовремя. Они Сморщились и пахнут еле-еле. Но, по счастью, в зарослях кустов Расцвели теперь цветы корицы И сияют за моим окном Под луной, что ярко серебрится. Красные бобы Красные бобы В долинах юга За весну Еще ветвистей стали. Наломай побольше их Для друга - И утешь меня В моей печали. Написал экспромт и показал Пэй Ди * Хотел бы стряхнуть я, Как пыль с платья, Заботы мирские. Давно готов, С искренней верой Готов припасть я К источнику "Персиковых цветов"*. Слыша, как Пэй Ди декламирует стихи, в шутку посвящаю ему Вопят обезьяны * - И рады стараться. И утром и вечером Стыну в печали. Не надо в ущелье * Твоих декламаций: И так уж глаза мои Влажными стали. Когда меня, заключенного в храме Путисы *, навестил Пэй Ди и рассказал, что мятежники * на берегах пруда "Сгустившейся лазури" * под звуки флейт пируют, я, со слезами на глазах, сложил экспромт и продекламировал его Пэй Ди В домах - печаль. Пожары - словно буря. Где государь? * Когда вернется он? А у пруда "Сгустившейся лазури" Гремят пиры И флейт несется стон. Проживая в имении на берегу Ванчуани, преподношу Пэй Ди Здесь темно-лазоревы горы, Хотя уж стоят холода, Хотя уже поздняя осень, А горные реки шумят. Стою я у хижины жалкой, Где жить обречен навсегда, И слушаю в сумерках светлых Вечернюю песню цикад. Гляжу: над речной переправой Закат догорает вдали. Гляжу: над соседней деревней Плывет одинокий дымок. Когда бы, подобно Цзе Юю *, Вы здесь бы напиться могли,- Пять ив возле хижины жалкой Я тоже представить бы мог. Подношу Пэй Ди Давно уж Исстрадавшийся в разлуке, Тебя я Вспоминаю без конца: Когда соединялись Наши руки - Соединялись Братские сердца. Жизнь беспощадна: "Рукава халатов Разъединились" *,- И моя тоска На склоне лет, Стремящихся к закату, Поистине Горька и глубока. Посвящаю Пэй Ди День или ночь - Прелестно все вокруг. И я стихи слагаю, Милый друг. Гляжу спокойно В голубую высь, На посох Подбородком опершись. Весенний ветерок В сиянье дня Колеблет орхидеи У плетня. Зайдут крестьяне В хижину мою - И каждого В лицо я узнаю. Всем радостно: Воды полно кругом, Образовавшей Пресный водоем. Еще, конечно, Сливы не цветут, Но почки Дружно набухают тут, И я прошу вас, Друг мой дорогой, - Быстрее доставайте Посох свой: Осмелюсь доложить, Что настает Пора крестьянских Полевых работ. Осенние мысли 1 Ночной ветерок, залетевший в окошко, Колеблет халат мой устало. Часы водяные звучат потихоньку, И звуки их медленно тают. Луна перешла за Небесную Реку * - И сразу прохладнее стало. Сорока пугает осенние клены - И листья быстрей облетают. 2 На пруду у старого дворца * Появились голубые волны. Зной спадает. В грусть осенних дум Снова погружаюсь я безмолвно. Этой ночью дождик моросил - Не оставил на дорожках пыли, И, в жемчужных капельках росы, Лотосы весь пруд заполонили. Мотивы весенней прогулки 1 Персиковые деревья Совсем закрыли террасу, Их обвевали ночью Теплые ветерки. Сколько в саду весеннем Ярких и нежных красок, - И все они отразились В чистой воде реки. 2 Вдоль тихой аллеи * Деревья стоят вереницей, Один за другим Молодые цветы расцветают. Но кони храпят - И летят как стрела колесницы И в полном безветрии Все-таки пыль поднимают. Радости сельской жизни 1 За чаркой чарку пить вино У вод прозрачного ключа; Бренчать на лютне, прислонясь К седой от старости сосне; А утром где-нибудь в саду Сидеть, подсолнухи луща, И слушать мерный стук пестов Издалека - как бы во сне. 2 Я гляжу: под горой Поднялся одинокий дымок, Одинокое дерево Высится на плоскогорье. Ничего, кроме тыквенных чашек, Скопить я не смог, Но вослед Тао Цяню * Живу и не ведаю горя. 3 Свежей, пышной травою Луга одеваются в срок, Лето - в самом начале, И осень наступит не скоро. И бредущее стадо Ведет молодой пастушок - Он еще никогда Не носил головного убора *. 4 После ночного дождя Каждый цветок тяжел, Ивы и тополя Ярче зазеленели. Опавшие лепестки Слуга еще не подмел, И гость мой, горный монах, Все еще спит в постели. Мелодия осенней ночи 1 По капле Капает вода *. Сквозь тучки брезжит Лунный свет. Ох, не настали б Холода, Пока одежды теплой Нет! 2 Луна взошла. Легла роса. Как холодно В тиши ночной! Струн Отзвенели голоса, Но страшно В дом идти пустой. Шутя пишу о своем загородном доме Там ветви ив лежат на земле, Но никто не ломает их. Верхушки сосен уже с утра Скрыты в тучах седых. Ползучих глициний чаща густа - Обезьяны прячутся в ней. Кабарга хвою кипарисов ест,- И пахнет хвоя сильней. Вдова князя Си * Пусть повелитель Любит все сильней, - Ей не забыть Любви минувших дней. Она тоскует, Над цветком склонясь, - Ни слова не услышит Чуский князь. Бань Цзе-юй * 1 На полет светляков Потихоньку гляжу я в окно, А гостей голоса Во дворце отзвучали давно. Мне уже не заснуть - Сторожу одинокое ложе, - И светильнику, видно, Гореть до утра суждено. 2 Давно дорожка Поросла травой, И государь Немилостив со мной. И не могу я слышать Голос флейты: Слежу За колесницей золотой 3 Я терем закрыла - Приют опостылевший мой. Где ты, государь? Ты не встретишься больше со мной? В саду за окном Не смолкают весь день разговоры, И песни, и смех... Хорошо веселиться весной! Вместе с Лу Сяном * прохожу мимо беседки Внизу под деревьями - Тени и сумрак сплошной. Мох мягок и темен, - Прохладен, как ранней весной. Ученый глядит На пришельцев из чуждого мира, С презреньем глядит, Под высокою сидя сосной. Написал на реке Фаньшуй * в День "холодной пищи" * У предместья Гуанъучэн Я встречаю конец весны. Вытираю слезы платком - Путник в сумраке тишины. Опадающие цветы Успокоили горных птиц, Тени странствующих людей В тень деревьев погружены. Проводы В Наньпу * Я провожаю вас в слезах Они текут, Как шелковые нити. Когда приедете, Друзьям скажите, Что я не тот, - Что я совсем зачах. Провожаю друга В горы в далекий путь Пришлось мне вас провожать. Один калитку мою Запер я за собой. Весною трава в лугах Зазеленеет опять, А вы, мой любезный друг, Вернетесь ли вы весной? Провожаю Юаня Второго*, назначенного в Аньси* В Вэйчэне * утренним дождем Седая пыль орошена. Нагие ивы за окном Листвой украсила весна. Я предлагаю осушить Еще один бокал вина: В дороге дальней, может быть, Друзей не встретишь. Пей до дна! На "Высокой террасе" провожаю цензора Ли На "Высокой террасе" Тебя провожаю, мой друг. И река и долина - Все дышит покоем вокруг, Даже птицы устали - Торопятся в гнезда на отдых. Лишь тебе, путешественник, Вновь отдыхать недосуг. В снегу вспоминаю Ли И* Три дня и три ночи мела метель, - Бело от снежных холмов. Мне старого друга нечего ждать, - Метель пути замела. В Чанъани * десять тысяч ворот И десять тысяч домов, И где там шагает твой белый конь, Закусывая удила? Оплакиваю Мэн Хао-жаня' В живых я друга Больше не застану, - Уже отплыл он К берегу чужому. Я спрашиваю Старцев из Сянъяна *: Кто нам теперь Изобразит Цайчжоу? * В поход за Великую стену Молодой человек расстается с семьей. Поведет его в бой генерал, Чтобы он боевым драгоценным мечом Честь и славу себе добывал. Он не видит, что конь по дороге устал И дрожит от воды ледяной, - Видит только, как тучи темнеют вдали Над Лунчэнскою * старой стеной. Провожая цзычжоуского Ли Ши-цзюня ' Десятки тысяч деревьев К небу стремятся гордо. В тысячах гор кукушки Кукуют где-то высоко. Под беспощадным ливнем Вымокла вся природа, И вот уже с каждой ветки Льются десять потоков. Когда китайские женщины Подать приносят утром, Когда крестьяне, измучась, Требуют правды в деревне, - Тогда, подобно Вэн Вэню *, Ты рассуди их мудро, Чтобы народная слава Касалась не только древних. Провожаю друга, возвращающегося на юг Весенние реки На юге несутся, бушуя, И дикие гуси Уже покидают Трехречье *. А здесь, где спокойны Безбрежные воды Ханьшуя *, Я с другом прощаюсь До новой, негаданной встречи. В Юньго * ты увидишь Возделанных пашен квадраты, Где вечно работают Жители древнего края. И я представляю, Как будут родители рады,