ы тогда достанем зверя, Чтоб тайн священных он не разгласил". Без счету рук за ель тут ухватились 1110 И вырвали с корнями... наверху Сидевший падает на землю, испуская Немолчно жалобы: он гибель увидал. И вот всех прежде мать его, как жрица, Бросается на жертву. Тут Пенфей С волос срывает митру, чтоб признала Свое дитя Агава и спасла Несчастная; щеки касаясь с лаской, Он говорит: "О мама, это я, Пенфей, тобой рожденный с Эхионом. 1120 Ты пожалей меня и за ошибки Свое дитя, родная, не губи!" Но он молил напрасно: губы пеной У ней покрылись, дико взор блуждал, - И рассуждать была она не в силах: Во власти Вакха вся тогда была. Вот в обе руки левую берет Злосчастного Пенфея руку, крепко В бок уперлась и... вырвала с плечом - Не силою, а божьим изволеньем. Ин_о_ с другой напала стороны 1130 И мясо рвет. Явилась Автоноя. За ней толпа. О боги, что за крик Тут поднялся! Стонал Пенфей несчастный. Пока дышал, и ликований женских Носились клики. Руку тащит та, А та ступню с сандалией, и тело Рвут, обнажив, менады и кусками, Как мячиком, безумные играют... Разбросаны останки по скалам Обрывистым, в глубокой чаще леса... Где их сыскать? А голову его 1140 Победную Агава захватила Обеими руками, и на тирс Воткнула - головой считая львиной; Трофей по Киферону пронесла, И вот, покинувши сестер и хороводы, Уж здесь она, по городу идет, Гордясь, безумная, добычей злополучной, И Вакха прославляет, что помог В охоте, что ее венчал победой. А всей-то и победы - только слезы. Подальше от несчастной отойти, Пока еще близ дома нет Агавы! 1150 Да, скромность и служение богам - Вот лучшее что есть, и кто сумеет Всю жизнь блюсти их свято, тот мудрец. (Уходит в город.) ИСХОД <ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ> Пока на сцене никого нет, хор исполняет короткую плясовую песню. Хор Воспляшем в честь Вакха - и слава ему! Мы кликом восславим Пенфееву смерть. Погиб Пенфей - отродье Ужасное змеи: Он женщиной оделся, За посох тирс он принял И с ним в Аид сошел. Шел бык перед Пенфеем: В беду его он вел... 1160 А вы, менады Фив, Вы гимн свой, славы полный, Победный гимн свели На стоны и на слезы. О славный поединок, Где матери рука Багрится кровью сына! Но вот спешит к Пенфееву дворцу Агава-мать - безумный взор блуждает... Твой пир готов, о Эвий, Эвоэ! <ЯВЛЕНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ> Агава является слева в сопровождении толпы вакханок. Она в вакхическом уборе, в митре и небриде, босая, а на тирсе у нее голова Пенфея, вся перепачканная в крови; она оглядывается во все стороны и, по-видимому, находится в сильнейшем возбуждении. Следуют строфа и антистрофа, образующие печальную песнь, так называемый коммос. Хор поделен на полухория; в строфе Агава переговаривается с одним парастатом (корифеем полухория), в антистрофе - с другим. Агава спешит и не договаривает. Она то и дело с улыбкой поглядывает на голову Пенфея, украшающую ее тирс. Агава Строфа Вакханки Азии! Хор Что ты зовешь меня? Агава Несем с Киферона 1170 Улов свой счастливый, трофей этот свежий, Кисть плюща к чертогам. Хор Я вижу трофей твой: приди и ликуй! Агава Его без сетей изловила... Смотрите-ка: львенок. Ведь можно узнать... Хор В глуши, где-нибудь? Агава О да, Киферон... Хор Да что ж Киферон? Агава Убил - Киферон... Хор А чья ж это добыча? Агава Я первая взяла. Хор 1180 Счастливица Агава! Агава В дружинах так зовусь... Хор Одна ты? Агава Нет, Кадма... Хор Что Кадма?.. Агава Отродье... Те после меня, те после меня За зверя взялися. Хор Добыча на славу! Агава Антистрофа Приди ж, пируй со мной! Хор Пир-то где, горькая? Агава Детеныш-то молод: Цветущий, красивый; волосики пухом Лицо обрамляют. Хор Зверь дикий, конечно: как много волос! Агава Да, бог наш охотник искусный, 1190 И ловко менад он На след наводил. Хор Владыка - ловец! Агава Ты хвалишь его? Хор Конечно, хвалю! Агава Фиванцы с тобой. Хор Хоть сын по крайней мере... Агава Меня похвалит он. Хор За взятую добычу... Агава Чт_о_ львицей рождена. Хор На славу... Агава Со славой... Хор Гордишься? Агава Еще бы!.. Добычей такой, трофеем таким, Всем Фивам на диво... Хор Твой подвиг свершен. 1200 Да покажи же гражданам, Агава, Победную добычу, наконец. Агава Вы, жители твердынь фиванских славных, Придите и любуйтесь! Вот - трофей! Мы, Кадма дочери, мы зверя изловили: Тут дротик фессалийский ни при чем, И схвачен зверь не сетью, а кистями Рук наших белых. Не к чему теперь, Оружием обвесившись, кичиться! По крайней мере _мы_ его рукой 1210 И изловили, и на части тело Разъяли без железа. Где ж отец? Что я не вижу с нами старца Кадма? И где Пенфей, мой сын? Пускай возьмет Он лестницу покрепче, и к триглифу Вот эту львиную он голову прибьет, _Мою_ добычу в нашей славной ловле. <ЯВЛЕНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ> Кадм (является слева в сопровождении слуг, несущих на носилках окровавленные куски Пенфеева тела, кое-как сложенные. Вначале ни Агава не замечает его, ни он Агавы) Сюда несите свой печальный груз, Прислужники, поставьте перед домом... Пенфея труп искать пришлось мне долго, И по кускам его я подбирал: В расщелинах глубоких Киферона, 1220 В лесу дремучем долго я ходил. Мы с игрища с Тиресием обратно Уж городом фиванским шли домой, Когда рассказ ужасный мне поведал, На что дерзнули дочери мои. Я снова - на гору, и вот оттуда внука, Менадами убитого, несу. Я видел там несчастных сумасшедших: Что Аристею сына принесла, Мать Актеонову, с ней Ино в чаще леса. А про Агаву кто-то мне сказал, Что видел, как вакхической стопою 1230 Она сюда ушла. (Оборачивается и видит Агаву.) Был верен слух. О зрелище печальное! О горе! Агава (тоже видит отца, но не видит трупа Пенфея; она обращается к Кадму) Отец, гордись! Да, дочерей таких Еще никто из смертных не посеял... Ты сестрами гордись, но больше мной: Ты знаешь, как я от станка шагнула? Зверей, отец, руками я ловлю... (Протягивает ему голову на тирсе.) Вот полюбуйся на мою добычу, И пусть она украсит твой дворец. Прими ее обеими руками (Протягивает Кадму голову Пенфея, сняв ее с тирса.) 1240 И, ловлей дочери гордясь, зови на пир Друзей, старик. О, разве не блаженство Вкушаешь ты от наших славных дел? Во время этой речи Кадм молча смотрит на Агаву. Головы он не берет и не приближается к дочери. Кадм Ты, скорбь, которую не смеришь, не оглянешь: Убили вы - вот дело жалких рук. (С горечью.) И славную богам повергла жертву Ты, что зовешь нас с Фивами на пир. Да, горе нам: тебе, Агава, горе, А за тобой и мне. Он, этот бог, Был справедлив, конечно, но, жестокий, 1250 Не пощадил и рода своего. Агава (не вслушиваясь еще в его слова, но уже несколько озадаченная его тоном) Ах, любит поворчать людская старость, И ей не угодишь. (Помолчав.) А мой Пенфей? Вот если бы он в мать пошел удачей, Когда за зверем гонится в толпе Товарищей. Да где ему! Он с богом Бороться только может. Хоть бы ты Его, отец, на ум наставил. Где ж он? (Ищет глазами вокруг.) Пусть к матери счастливой подойдет И на ее добычу хоть посмотрит. Кадм О горе, горе! Если только все, Что сделали, поймете вы, ужасна 1260 Скорбь ваша будет. Если ж навсегда Пребудете в безумии, ни счастья, Ни горя знать вам больше не дано. Агава (начинает прислушиваться к словам отца, разобрала слово "горе") Да что же тут дурного, где тут _горе?_ Кадм (приближаясь к Агаве) Ты к небу подними сперва глаза. Агава (смотрит на небо) Ну, подняла. Что там смотреть прикажешь? Кадм Оно все то же? Перемены нет? Агава (опять смотрит на небо, потом на Кадма - в некотором раздумье) Нет, будто стало ярче и лучистей. Кадм Так не покинуло безумие тебя! Агава (понижая голос) Не знаю, что ты говоришь, но будто 1270 В себя я прихожу теперь, отец. Кадм Ты, выслушав меня, могла б ответить ясно? Агава (упавшим голосом, просто) Да, только прежнее забыла я, отец. Кадм В чей дом вошла ты с песней Гименея? Агава За Эхиона отдал ты меня. Кадм А сын какой у твоего был мужа? Агава Пенфей, от брака нашего рожден. Кадм А чье лицо в руках твоих, Агава? Агава (с сомнением и некоторой тревогой в голосе) Чье? это - лев... Так мне сказали там. Кадм (внушительно) Вглядись в него, труд не велик, Агава. Агава 1280 Ай, (в ужасе) что я вижу? что я принесла? Кадм (настойчиво) Гляди, гляди, пока совсем признаешь! Агава (закрывая глаза свободной рукой) Я вижу, вижу скорбь свою, отец. Кадм Что ж, голова на львиную похожа? Агава Нет, голову Пенфея я ношу. Кадм Что, не признавши, обагрила кровью. Агава (в смятенье) Убил-то кто? Как он попал ко мне? Кадм (с горечью) О, злая истина, пришла ты поздно. Агава (прерывающимся голосом) Ах, сердце не на месте. Не томи. Кадм (раздельно) Так знай: его убийцы - ты и сестры. Агава (совсем упавшим голосом) 1290 Где ж он погиб? в чертогах или где? Кадм Где Актеон собаками растерзан. Агава Да как же на гору, злосчастный, он попал? Кадм Пошел глумиться над служеньем вашим. Агава (ввинчиваясь в отца вопросами) Да мы, отец, как мы ушли туда? Кадм Взбесились вы. Был полон Вакха город. Агава (окончательно приходя в себя) Я поняла: нас Дионис сгубил. Кадм Разгневанный, что вами не был признан. Агава (ужас сменяется скорбью) А тело сына, где оно, отец? Кадм (указывая на носилки) Вот - труп. Его насилу разыскал я. Агава 1300 На месте все? Все сложено опять?.. За мать безумную неужто ж сын в ответе? Кадм Как вы, он бога не хотел признать, - Тогда всех нас одной бедой покрыл он: Вы, и Пенфей, и весь наш род погиб. И мне, которому не дали боги сына, Теперь приходится смотреть на отпрыск твой, Убитый так злодейски, так позорно. (Обращается к останкам Пенфея, к которым присоединил и окровавленную голову, взяв ее от Агавы.) Дитя мое, с надеждой на тебя Мой дом взирал, ты был его опорой! Пенфей, тебя весь город трепетал. 1310 И старика, как на тебя посмотрит, Никто бы не подумал оскорбить. Теперь же из дому, пожалуй, выгнан С позором буду я, великий Кадм, Тот Кадм, что здесь, посеяв род фиванцев, Такую жатву дивную собрал. О, муж любимейший! тебя уж нет со мною, А все тебя по-прежнему люблю. До бороды рукой уж не коснешься, Уж не обнимешь деда, дорогой. 1320 Не скажешь: "Кто, старик, тебя обидел? Кто сердце растревожил и смутил? Скажи, отец, и дерзкий мне ответит". Теперь несчастлив я, (Кивая головой на Агаву) и ты горька, Мать бедная, весь род с тобою страждет. (Воздевая руки.) О смертный! Если небо ты презрел, Взглянув на эту смерть, в богов уверуй! Хор Старик! тебя мне жаль: хоть заслужил Пенфей свой жребий, все же горько деду. Агава Смотри, отец, как изменилась я . . . . . . . . . . . . . . . . [Затем следовал "плач" Агавы. Вероятно, это было одно из сильнейших мест трагедии. Агава стремится обнять останки и не смеет коснуться до них оскверненными руками, наконец она побеждает свои религиозный страх и с плачем, с причитаниями покрывает поцелуями отдельные куски Пенфеева тела. В развязке пьесы на альтане, который возвышается у задней стены, замыкающей сцену, появляется Дионис, уже как небожитель. Начало его речи, где он, объяснив вину Пенфея и его наказание, определял сперва общую кару, потом особую Агаве с сестрами, потеряно вместе с плачем Агавы. Конец речи обращен к Кадму.] <ЯВЛЕНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ> Дионис . . . . . . . . . . . . . . . . . 1330 Драконом станешь ты, а дочь Арея, Гармония, что в жены получил Ты, смертный, тоже примет вид змеиный. И повезут тебя с женой быки Перед несчетной варварской дружиной, И много городов ты разоришь: _Оракул Зевса вам вещает это_. Но Феба прорицалище твои Разграбят воины и на возвратном Пути постраждут. А тебя Арей С Гармонией спасет и вас с женою На острове блаженных поселит. 1340 _Я_ говорю вам это, сын Зевеса, Не смертным порожденный _Дионис_. Вот если б скромно вы тогда почтили Во мне рожденье Зевса, я б теперь Вам счастье дал, как верный ваш союзник. Агава Мы виноваты, сжалься, Дионис! Дионис Нет, к богу вы идете слишком поздно. Агава Ты прав, о бог, но чересчур суров... Дионис Я, бог, терпел от смертных поношенье. Агава Но разве смертный гнев пристал богам? Дионис Отец мой Зевс все порешил давно. Агава 1350 Все кончено, старик! О, мрак изгнанья! Дионис Что медлить! Рок свершится - все равно. <ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ> Дионис исчезает. Следует сцена прощанья Агавы с отцом. Кадм Дитя мое, беда приспела злая На нас - и на тебя, и на сестер. И мне приходится на старости печальной Переселяться к варварам. Увы, Оракул мне сказал, что на Элладу Я варварское войско приведу: Дракон с змеею, Кадм и дочь Арея, Мы во главе их смешанных дружин Пойдем на алтари, гробницы греков... 1360 И Ахеронта волны не дадут Злосчастному от бед успокоенья. Агава Отец, как ты уйдешь, меня ушлют... (Обнимает Кадма и прижимается к нему с нежной мольбою.) Кадм Дитя, зачем бессильного с мольбою Ты лебедя седого обняла? Агава Кто даст приют отверженной, несчастной? Кадм Не знаю, дитятко. Отцу не защитить. Агава Прощай, чертог! Прощай, отцовский город! 1370 Для горя покидаю я тебя Изгнанницей, мой терем. Кадм Туда пойди теперь, где Аристеев... . . . . . . . . . . . . . . . . . . [Дальнейшие строки потеряны. Кадм посылает дочь на Киферон, на то место, где погиб сын Аристея - Актеон и где только что она сама убила Пенфея: ей надо оттуда привести сестер, своих будущих спутниц в изгнании.] Агава Отец, я плачу над тобой! Кадм И я тебя оплакал... всех вас, дети. Агава В дом твой горе принес Дионис-властелин, Горе злое. Кадм Горько было и Вакху, как в Фивах Вы почтить не хотели его. Агава Ты прости, мой отец! Кадм Будь здорова, 1380 Если можешь... несчастная дочь! Агава (к спутницам) К сестрам меня ведите, Их я возьму с собой Горечь делить изгнанья... Ты ж, ненавистный Склон Киферона, Век не видеть тебя! Пусть для других менад Тирсы красуются! (Уходит со спутницами.) Хор Воли небесной различны явленья, - Смертный не может ее угадать: 1390 Много надежд проходит бесследно, Многое боги нежданно дают... Драме же нашей тут окончанье. По окончании драмы и уходе актеров со сцены, хор оставляет помост, двигаясь в том же порядке и тем же левым проходом. Хоревты уходят под звуки флейты. ^TПРИМЕЧАНИЯ^U "ВАКХАНКИ" Трагедия написана в Македонии и поставлена в Афинах уже после смерти поэта вместе с "Ифигенией в Авлиде" и "Алкмеоном в Коринфе" (не сохранился). Трилогия была удостоена первого места. Сюжет "Вакханок" принадлежит к кругу мифов, связанных с установлением в Греции культа Диониса. Как бог - покровитель земледельцев и виноградарей, Дионис далеко не сразу получил признание в религии родовой знати; в состав гомеровских богов-олимпийцев он еще не входит, хотя "Илиада" знает уже о наказании, постигшем фракийского царя Ликурга за преследование Диониса (VI, 129 - 140). Не случайно, когда в VI в. до н. э. тираны, пришедшие к власти в различных городах Греции, старались идеологически ослабить знать, они вводили вместо старинных аристократических культов празднества в честь Диониса; в рамках этого культа, нашедшего сильную поддержку у афинского правителя Писистрата, как известно, возникла и достигла расцвета аттическая трагедия. Однако само сказание об утверждении Диониса в борьбе с врагами его религии обрабатывалось в произведениях афинских трагиков сравнительно редко: из примерно шестисот названий несохранившихся трагедий V - начала IV в. едва ли двадцать указывают на связь их содержания с мифами о Дионисе. Среди них - две трилогии Эсхила: первая - "Ликургия", изображавшая столкновение Диониса и его вакхической свиты с уже упоминавшимся фракийским царем; вторую составляли, по всей видимости, трагедии "Семела" (чудесное рождение Диониса), "Чесальщицы" (месть Диониса трем дочерям орхоменца Миния, не желавшим признать его власть) и "Пенфей" - последняя, по словам античного комментатора, являлась предшественницей еврипидовских "Вакханок". Так как от обеих трилогий Эсхила сохранились только незначительные отрывки, "Вакханки" являются для нас единственным литературным памятником классического периода древнегреческой литературы, запечатлевшим миф о борьбе Диониса с его противниками. "Вакханки" - первая трагедия Еврипида, переведенная Анненским (отдельное издание, СПб., 1894). В ней еще не устоялись его обычные приемы нумерации "явлений", подачи ремарок и т. п.: так, в ремарки вводятся объяснения, что такое парод, как выглядели декорации и проч. (вторая фраза вступительной ремарки: "На задней стене, замыкающей сцену (проскений), намалевана декорация фасада дворца в дорийском стиле, с колоннами и триглифом)". В этих местах мы делали унифицирующие сокращения, а ремарки комментирующего характера (к песням хора) переносили в нижеследующие примечания. Готовя итоговое издание "Театра Еврипида", Анненский собирался переработать свой перевод; ссылаясь на это его намерение, Ф. Ф. Зелинский в посмертном издании переписал его работу почти на треть. Главным образом это коснулось апологии Диониса (ст. 266 - 327) и развязки, где Зелинский сделал существенные перестановки в соответствии со своей собственной реконструкцией греческого текста. Эту реконструкцию он мотивировал еще в 1894 - 1895 гг., сопроводив ее своим собственным прозаическим переводом "Вакханок" по реконструированному тексту ("Филологическое обозрение", т. 6 - 7). Перевод Зелинского, представляющий самостоятельный интерес и любопытный для сопоставления с переводом Анненского, мы приводим в разделе "Дополнения", а перевод Анненского, при всем несовершенстве его первого опыта, даем в его настоящем виде, освобожденном от редактуры Зелинского. Это делается впервые: в переизданиях 1968 и 1980 гг. "Вакханки" (в порядке исключения) перепечатывались с правкой Зелинского. Ст. 13 - 22. В описании пути Диониса в Грецию с Ближнего Востока сохраняется воспоминание о близких связях, существующих между этим богом и его финикийским двойником Адонисом, а также шумеро-вавилонским Думузи-Таммузом. Ст. 23. Небрида - шкура молодого оленя. Ст. 25. ...сестры матери... - У Кадма, по мифологической генеалогии, было четыре дочери: Семела, Автоноя (мать Актеона), Инб и Агава, мать Пенфея (см. ст. 229 - 231). Ст. 55. Тмол - гора в Лидии. Ст. 65. Ремарка Анненского: "Вступительная песнь хора (под аккомпанемент флейтиста) раскрывает перед нами полную картину культа Диониса. Она полна веселого и невозбранного одушевления и вся проникнута живым общением с природой..." Ст. 120 - 131. Когда Рея родила Зевса, она спрятала его в Диктейской пещере на Крите и велела местным божествам - куретам бить в тимпан ("обруч, кожей одетый"), чтобы заглушить крики младенца: его отец Кронос, боясь своего свержения с престола богов, проглатывал живыми своих только что рожденных детей. Затем тимпан нашли корибанты, служители Великой Матери богов - малоазийской богини, сближаемой то с Деметрой (см. примеч. к "Елене", ст. 1301 - 1368), то с Реей, от которых он перешел к вакханкам. Все эти детали являются, по-видимому, измышлением самого Еврипида. Ст. 133. Через два года на третий... - справляемые раз в три года празднества в честь Диониса. Ст. 135. Пакты - золотоносная река в Лидии, берущая начало на г. Тмоле. Ст. 200 - 203. И где те речи, что низвергнут их... - В уста Тиресия вложена полемика с идеями софиста Протагора, изложенными в его сочинении "Низвергающие речи". Ст. 233. ...с мужчиной ложе разделить! - Дионисийским оргиям, носившим с самого их зарождения характер аграрной магии, первоначально был, несомненно, присущ элемент полового разгула, который рассматривался как средство стимулировать плодородие природы. В "Вакханках", однако, это подозрение Пенфея (ср. ст. 354, 454, 487, 957 сл.) не находит подтверждения (см. ст. 686 - 688, 693 сл.). Ст. 266 - 271. Критика ораторского искусства, используемого в корыстных целях безответственными политическими лидерами. Ст. 284 - 286. ...сам бог, богам он отдается на возлиянье... - Идея, использованная впоследствии христианскими писателями для обоснования обряда причащения к "крови господней". Ст. 286 - 297. Рационалистическое толкование мифа, основанное в подлиннике на игре слов homeros - "заложник" и ho meros - "бедро". Ст. 305. Гора двуглавая - Парнас. Ст. 337 - 340. Древний вариант мифа об Актеоне, ставящий его в один ряд с другими преданиями о гневе богов, раздраженных похвальбой смертного. Более распространенная версия - Актеон увидел обнаженной купающуюся Артемиду - эллинистического происхождения. Ст. 367. ...Пенфей-горюн... - Здесь, как и в ст. 508, Еврипид сближает имя Пенфея (Pentheus) со словом penthos - "горе", "скорбь". Ст. 370. Ремарка Анненского: "Хор поет свою вторую песню..." В песне слышится уже некоторый душевный разлад, тревога. Правда, призывается посмотреть на дела Пенфея. Как скромны, просты, общедоступны требования Вакха и как неразумны те, которые его отвергают! Вакх - бог мира и счастия. Излюбленная страна вакханок - это Македония, где их уважают. Ст. 409. Обитель муз... - Пиерия, на склонах Олимпа; здесь, в Македонии, писал Еврипид своих "Вакханок". В параллель Македонии, северному краю греческого мира, названы Египет (в подлиннике - Фарос, Остров в устье Нала), южный его край, и Кипр, восточный его край. Ст. 419. Мир - греч. Eirene (см. примеч. к "Оресту", ст. 1684). Ст. 486. Мрак имеет обаянье - неточный перевод, проистекающий из стремления всячески подчеркнуть подавляемую Пенфеем в себе чувственность. В оригинале сказано: "В мраке есть священная торжественность". Ст. 499. В толпу вакханок прежде попади. - "Т. е. это настолько же невозможно, как теперь тебе попасть на волю и уйти на Киферон" (примеч. И. Анненского). Ст. 519 - 522. Ремарка Анненского: "Тревога, почти отчаяние, охватывает хор. Он взывает к Фивам, олицетворяя их в Диркее, одной их фиванских рек, и ищет защиты у родины Диониса. Вслед за обращением к Фивам идет обращение к Дионису, которого вакханки зовут на помощь. Мечта между тем рисует им отрадные картины вольных странствий Диониса с дружиной. По ходу пьесы хору надо идти в рабство к Пенфею. Но угроза царя остается неисполненной, потому что мысли Пенфея заняты пленником: притом же хор, по сценическим традициям, не мог бы покинуть орхестры". Диркея - источник вблизи Фив; поскольку матерью Диониса была фиванка Семела, то естественно, что он был омыт водами Диркеи. Ахелой - бог одноименной реки, протекающей по границе Акарнании с Этолией (западная часть Средней Греции), считался отцом всех греческих рек. Ст. 525. Дифирамб". - Это слово (вероятно, малоазийского происхождения) Еврипид употребляет здесь как имя собственное нового бога, культовой песнью которого действительно являлся дифирамб. Ст. 539 - 541. ...Земли исчадье... семя Эхиона... - То есть потомок "спартов" (см. вступит, заметку к "Финикиянкам"). Имя Эхион ассоциируется со словом echis - "змея". Ст. 556. Ниса - название нескольких городов и поселений (в Индии, Лидии, Карий, Эфиопии, Фракии и др.); которое из них здесь имеется в виду, трудно сказать с уверенностью. Ст. 560 - 564. Поущелиям Олимпа, где игру Орфея слушать... - Местопребыванием Орфея в мифологии обычно считалась гора Пангей во Фракии; Еврипид называет Олимп, вероятно, из благодарности к своему гостеприимному хозяину Архелаю. Ст. 570 - 575. Аксий (ныне Вардар) и Лидий - реки в Македонии; Лидий вытекает из озера, на котором стояла царская столица Пелла. Еврипид обыгрывает созвучие его названия с названием малоазийской Лидии, откуда пришел Дионис. Ст. 604. Ремарка Анненского: "Рассказ Диониса ведется не обычным ямбическим размером, а трохеями: в этом ритме чувствуется больше движения. Хотя тон речи бога спокоен, но живой размер более соответствует возбужденному характеру самого действия и настроению зрителей, в которых не улеглось еще волнение от угрозы Диониса". Однако 8-стопный хорей подлинника ("трохаический тетраметр"), видимо, показался Анненскому слишком быстрым для русского уха, и он заменил его более спокойным 5-стопным хореем. Ст. 652. В рукописях стих пропущен и восполняется переводчиками по догадке. Ст. 749 - 751. Асоп - река на юге Беотии; Эрифры - город там же, недалеко от Платен; Гисии - поселение на склоне Киферона. Ст. 756. ...И на землю не падали малютки. ~ После этого стиха, по мнению некоторых издателей, в рукописях выпали один-два стиха, которые Зелинский восстанавливает по догадке: Все, что хотели, на руки они Могли поднять: ни меди, ни железа Им тяжесть не противилась; на кудрях У них огонь горел - и их не жег. Ст. 781. К Электриным воротам. - См. "Финикиянки", ст. 1129, 1570. Ст. 787. Ремарка Анненского: "В этой сцене начинается катастрофа: настроение и образ мыслей Пенфея меняется, ст. 810". Ст. 821. Виссоновые ткани - одежды из очень тонкого полотна. Ст. 862. Ремарка Анненского: "В хоре слышится бодрое настроение. Мечты о вакханалии становятся рельефнее. Заманчивая картина полного избавления и свободы неразрывна с представлением о мести и торжестве над приниженным врагом. Чувствуется уверенность в непреложности небесной кары. Счастье - не в надеждах и мечтах, а в обладании счастливым мгновением". Ст. 976. Ремарка Анненского: "Хор воспевает месть менад и призывает кару на голову Пенфея. В антистрофе слышится мораль, спокойный голос рассудка, но голос мстительной страсти заглушает его. В эподе - обращение к богу: пусть он по-своему "весело" покарает лазутчика менад". Лима - олицетворение безумия (см. "Геракл", ст. 834 сл.). Ст. 990. Ливийские горгоны. - Обычно мифологическая традиция локализовала горгон на Крайнем Западе. Ст. 1036. Реплика вестника в рукописи не окончена; Ф. Зелинский дополняет ее по смыслу: Ты думаешь, так оскудели Фивы, Что наказать не сможет вас никто? Ст. 1300. После этого стиха в рукописи утрачено несколько стихов. Ст. 1329. После этого стиха в сохранившихся рукописях следует сразу монолог Диониса, начинающийся к тому же с середины. Поэтому исследователи текста Еврипида давно сошлись во мнении, что те - всего лишь две - рукописи XIV в., в которых содержатся "Вакханки", списаны с дефектного экземпляра, и между стихами 1329 и 1330 должно было находиться завершение диалога Агавы и Кадма, плач Агавы и та часть монолога Диониса, в которой он излагал дальнейшую судьбу Агавы и ее сестер. Эта утерянная часть трагедии только отчасти восстанавливается из византийской церковной драмы XI века "Страждущий Христос": для изображения "Страстей Господних" и плача Девы Марии над телом сына византийский автор склеивал по строчке отрывки из "языческих" трагедий древних греков. Из "Вакханок" он включил в свои труд целиком или в отрывках с небольшими переделками свыше двухсот стихов. Для плача Агавы из "Страждущего Христа" извлекаются следующие стихи (в переводе Ф. Ф. Зелинского): 1311 - 1313. Тебя я мертвого в руках держу! О, как могла бы бережно, мой милый, К груди своей тебя прижать, оплакать... 1256 сл. Как приласкать растерзанные члены, Облобызать мной вскормленную плоть? 1466 - 1472. Дай, старче, голову несчастной жертвы Приладим к телу и, насколько можем, Его останки воссоединим. О, милый лик, ланиты молодые... Нет, нет, покровом осеним главу! О, образ окровавленный, о, члены Изборожденные... Каким мне саваном тебя покрыть? Чьи руки верные тебя омоют? Из речи Диониса автором византийской драмы заимствованы, по-видимому, следующие стихи. Об участи Пенфея: 1664. Дерзнул в оковы бога заковать И поносить кощунственною речью. 1663. За это смерть он претерпел от тех, Кому он был дороже всех на свете. 1667. И жертвой пал он справедливой кары. Затем об участи Агавы и ее сестер: 1674. В возмездие за пролитую кровь Оставьте город этот: благочестье 1676. Не дозволяет жить убийце рядом С могилою убитого. Наконец, об участи Кадма: 1690. Твою ж судьбу поведаю тебе...- после чего вскоре следовал ст. 1330 сл. нашей трагедии. Ст. 1330 - 1339. Согласно одной из версий мифа, Кадм с Гармонией покинули Фивы при загадочных обстоятельствах еще при жизни Пенфея и переселились в Иллирию, где Кадм возглавил борьбу местного племени энхелейцев против иллирийцев, одержал победу и некоторое время царствовал над энхелейцами. Потом уже он и супруга были превращены в змей. По другому варианту мифа, Кадм, как зять бога Ареса, после смерти был перенес