мной услуги каждый может требовать необходимого от кого ему угодно. 5. Своеобразен также у них обряд богослужения. До восхода солнца они воздерживаются от всякой обыкновенной речи; они обращаются тогда к солнцу с известными древними по происхождению молитвами, как будто испрашивают его восхождения. После этого они отпускаются своими старейшинами, каждый к своим занятиям.Проработав напряженно до пятого часа, они опять собираются в определенном месте, опоясываются холщовым платком и умывают себе тело холодной водой. По окончании очищения они отправляются в свое собственное жилище, куда лица, не принадлежащие к секте, не допускаются,и, очищенные, словно в святилище, вступают в столовую. Здесь они в строжайшей тишине усаживаются вокруг стола, после чего пекарь раздает всем по порядку хлеб, а повар ставит каждому посуду с одним-единственным блюдом. Священник открывает трапезу молитвой, до которой никто не должен дотронуться к пище; после трапезы он опять читает молитву. Как до, так и после еды они славят Бога как дарителя пищи. Сложив с себя затем свои одеяния, как священные, они снова отправляются на работу, где остаются до сумерек. Тогда они опять возвращаются и едят тем же порядком. Если случайно являются чужие, то они участвуют в трапезе. Крик и шум никогда не оскверняют места собрания: каждый предоставляет другому говорить по очереди. Тишина, царящая внугри дома, производит на наблюдающего извне впечатление страшной тайны; но причина этой тишины кроется, собственно, в их всегдашней воздержанности, так как они едят и пьют только до утоления голода или жажды. 6. Все действия совершаются ими не иначе как по указаниям лиц, стоящих во главе их; только в двух случаях они пользуются полной свободой:в оказании помощи и в делах милосердия. Каждому предоставляется помогать людям, заслуживающим помощи, во всех их нуждах и раздавать хлеб неимущим. Но родственникам ничто не может быть подарено без разрешения предстоятелей.Гнев они проявляют только там, где справедливость этого требует, сдерживая, однако, всякие порывы его. Они сохраняют верность и стараются распространять мир. Всякое произнесенное ими слово имеет больше веса, чем клятва, которая ими вовсе не употребляется, так как само произнесение ее они порицают больше, чем ее нарушение.Они считают потерянным человеком того, которому верят только тогда, когда он призывает имя Бога. Преимущественно они посвящают себя изучению древней письменности, изучая главным образом то, что целебно для тела и души; по тем же источникам они знакомятся с кореньями, годными для исцеления недугов, и изучают свойства минералов. 7. Желающий присоединиться к этой секте не так скоро получает доступ туда: он должен, прежде чем быть принятым, подвергать себя в течение года томуже образужизни, как и члены ее, и получает предварительно маленький топорик, упомянутый выше передник и белое облачение. Если он в этот год выдерживает испытание воздержанности, то он допускается ближе к общине: он уже участвует в очищающем водоосвящении, но еще не допускается к общим трапезам, После того как он выказал также и силу самообладания, испытывается еще два дальнейших года его характер.И лишь тогда, когда он и в этом отношении оказывается достойным, его принимают в братство. Однако, прежде чем он начинает участвовать в общих трапезах, он дает своим собратьям страшную клятву в том, что он будет почитать Бога, исполнять свои обязанности по отношению к людям,никому ни по собственному побуждению, ни по приказанию не причинит зла, будет ненавидеть всегда несправедливых и защищать правых; затем, что он должен хранить верность к каждому человеку, и в особенности к правительству, так как всякая власть исходит от Бога. Дальше он должен клясться, что если сам будет пользоваться властью, то никогда не будет превышать ее, не будет стремиться затмевать своих подчиненных ни одеждой, ни блеском украшений. Дальше он вменяет себе в обязанность говорить всегда правду,разоблачать лжецов, содержать в чистоте руки от воровства и совесть от нечестной наживы, ничего не скрывать перед сочленами; другим же, напротив, ничего не открывать, даже если пришлось бы умереть за это под пыткой. Наконец, догматы братства никому не представлять в другом виде,чем он их сам изучил, удерживаться от разбоя и одинаково хранить и чтить книги секты и имена ангелов. Такими клятвами они обеспечивают себя со стороны новопоступающего в члены. 8. Кто уличается в тяжких грехах, того исключают из ордена; но исключенный часто погибает самым несчастным образом. Связанный присягой и привычкой, такой человек не может принять пищу от несобрата он принужден поэтому питаться одной зеленью, истощается таким образом и умирает от голода. Вследствие этого они часто принимали обратно таких, которые лежали уже при последнем издыхании, считая мучения, доводившие провинившегося близко к смерти, достаточной карой за его прегрешения. 9. Очень добросовестно и справедливо они совершают правосудие. Для судебного заседания Требуется по меньшей мере сто членов. Приговор их неотменим. После Бога они больше всего благоговеют перед именем законодателя: кто хулит его, тот наказывается смертью. Повиноваться старшинству и большинству они считают за долг и обязанность, так что если десять сидят вместе, то никто не позволит себе возражать против мнения девяти. Они остерегаются плевать перед лицом другого или в правую сторону.Строже, нежели все другие иудеи, они избегают дотронуться до какой-либо работы в субботу.Они не только заготовляют пищу с кануна для того, чтобы не разжигать огни в субботу, но не осмеливаются даже трогать посуду с места и даже не отправляют естественных нужд. В другие же дни они киркообразным топором, который выдается каждому новопоступающему, выкапывают яму глубиной в фут, окружают ее своим плащом, чтобы не оскорбить лучей божьих, испражняются туда и вырытой землей засыпают опять отверстие; к тому же еще они отыскивают для этого процесса отдаленнейшие места. И хотя выделение телесных нечистот составляет нечто весьма естественное, тем не менее они имеют обыкновение купаться после этого, как будто они осквернились. 10. По времени вступления в братство они делятся на четыре класса; причем младшие члены так далеко отстоят от старших, что последние,при прикосновении к ним первых, умывают свое тело, точно их осквернил чужеземец. Они живут очень долго. Многие переживают столетний возраст. Причина, как мне кажется, заключается в простоте их образа жизни и в порядке, который они во всем соблюдают. Удары судьбы не производят на них никакого действия, так как они всякие мучения побеждают силой духа,а смерть, если только она сопровождается славой, они предпочитают бессмертию. Война с римлянами представила их образ мыслей в надлежащем свете. Их завинчивали и растягивали, члены у них были спалены и раздроблены;над ними пробовали все орудия пытки, чтобы заставить их хулить законодателя или отведать запретную пишу. но их ничем нельзя было склонить ни к тому, ни к другому. Они стойко выдерживали мучения, не издавая ни одного звука и не роняя ни единой слезы. Улыбаясь под пытками,посмеиваясь над теми, которые их пытали, они весело отдавали свои души в полной уверенности, что снова их получат в будущем, 11. Они именно твердо веруют, что, хотя тело тленно и материя невечна, душа же всегда остается бессмертной; что, происходя из тончайшего эфира и вовлеченная какой-то природной пленительной силой в тело, душа находится в нем как бы в заключении, но как только телесные узы спадают, она, как освобожденная от долгого рабства,весело уносится в вышину. Подобно эллинам, они учат, что добродетельным назначена жизнь по ту сторону океана - в местности, где нет ни дождя,ни снега, ни зноя, а вечный, тихо приносящийся с океана нежный и приятный зефир. Злым же, напротив, они отводят мрачную и холодную пещеру, полную беспрестанных мук. Эта самая мысль,как мне кажется, высказывается также эллинами,которые своим богатырям, называемым ими героями и полубогами, редоставляют острова блаженных, а душам злых людей - место в преисподней, жилище людей безбожных, где предание знает даже по имени некоторых таких наказанных,как Сизиф и Тантал, Иксион и Титий, Бессмертие души, прежде всего, само по себе составляет у ессеев весьма важное учение, а затем они считают его средством для поощрения к добродетели и предостережения от порока. Они думают, что добрые, в надежде на славную посмертную жизнь,сделаются еще лучшими; злые же будут стараться обуздать себя из страха перед тем, что если даже их грехи останутся скрытыми при жизни, то,по уходе в другой мир, они должны будут терпеть вечные муки. Этим своим учением о душе ессеи неотразимым образом привлекают к себе всех,которые только раз вкусили их мудрость. 12. Встречаются между ними и такие, которые после долгого упражнения в священных книгах,разных обрядах очищения и изречениях пророков утверждают, что умеют предвещать будущее.И, действительно, редко до сих пор случалось,чтобы они ошибались в своих предсказаниях. 13. Существует еще другая ветвь ессеев, которые в своем образе жизни, нравах и обычаях совершенно сходны с остальными, но отличаются своими взглядами на брак. Они полагают, что те,которые не вступают в супружество, упускакают важную часть человеческого назначения - насаждение потомства; да и все человечество вымерло бы в самое короткое время, если бы все поступали так. Они же испытывают своих невест в течение трех лет, и, если после трехкратного очищения убеждаются в их плодородности, они женятся на них. В период беременности своих жен они воздерживаются от супружеских сношений, чтобы доказать, что они женились не из похотливости, а только с целью достижения потомства. Жены их купаются в рубахах, а мужчины в передниках. Таковы нравы этой секты. 14. Из двух первенствующих сект фарисеи слывут точнейшими толкователями закона и считаются основателями первой секты. Они ставят все в зависимость от Бога и судьбы и учат,что хотя человеку предоставлена свобода выбора между честными и бесчестными поступками,но что и в этом участвует предопредедение судьбы. Души, по их мнению, все бессмертны; но только души добрых переселяются после их смерти в другие тела, а души злых обречены на вечные муки. Саддукеи - вторая секта - совершенно отрицают судьбу и утверждают, что Бог не имеет никакого влияния на человеческие деяния, ни на злые, ни на добрые. Выбор между добром и злом предоставлен вполне свободной воле человека, и каждый по своему собственному усмотрению переходит на ту или другую сторону.Точно так же они отрицают бессмертие души и всякое загробное воздаяние. Фарисеи сильно преданы друг другу и, действуя соединенными силами, стремятся к общему благу. Отношения же саддукеев между собой суровые и грубые;и даже со своими единомышленниками они обращаются, как с чужими. Этим я закончу описание иудейских философских школ. ГЛАВА ДЕВЯТАЯ Смерть Саломеи. - Города, построенные Иродом и Филиппом. Народные волнения при Пилате. - Агриппа,заключенный Тиберием в оковы,освобождается Гаем и возводится им в цари. Ирод-Антипа изгнан. 1. Этнархия Архелая была, таким образом,превращена в провинцию. Другие же, Филипп и Ирод с прозвищем Антипы, правили еще в своих тетрархиях. Саломея между тем умерла и завещала жене Августа, Юлии, свое владение вместе с Ямнией и пальмовыми плантациями близ Фазаелиды. И после смерти Августа,стоявшего во главе империи 57 лет 6 месяцев и 2 дня, когда верховная власть перешла к Тиберию, сыну Юлии, Ирод и Филипп все еще сохраняли за собой свои тетрархии. Последний построил в Панее, у источников Иордана, Кесарию и в нижней Гавланитиде - город Юлиаду; Ирод построил в Галилее город Тивериаду и в Перее - друтой город, названный по имени Юлии. 2. В Иудею Тиберий послал в качестве прокуратора Пилата. Последний приказал однажды принести в Иерусалим ночью изображение императора, называемое римлянами signa. Когда наступило утро, иудеи пришли в страшное волнение; находившиеся вблизи этого зрелища пришли в ужас, усматривая в нем нарушение закона (так как иудеям воспрещена постановка изображений в городе); ожесточение городских жителей привлекло в Иерусалим многочисленные толпы сельских обывателей. Все двинулись в путь по направлению к Кесарии к Пилату, чтобы просить его об удалении изображения из Иерусалима и об оставлении неприкосновенной веры их отцов. Получив от него отказ, они бросились на землю и оставались в этом положении пять дней и столько же ночей, не трогаясь с места. 3. На шестой день Пилат сел на судейское кресло в большом ристалище и приказал призвать к себе народ для того будто, чтобы объявить ему свое решение; предварительно же он отдал приказание солдатам: по данному сигналу окружить иудеев с оружием в руках. Увидя себя внезапно замкнутыми тройной линией вооруженных солдат, иудеи остолбенели при виде этого неожиданного зрелища. Но когда Пилат объявил, что он прикажет изрубить их всех, если они не примут императорских изображений, и тут же дал знак солдатам обнажить мечи, тогда иудеи, как будто по уговору, упали все на землю, вытянули свои шеи и громко воскликнули: скорее они дадут убить себя, чем переступят закон. Пораженный этим религиозным подвигом, Пилат отдал приказание немедленно удалить статуи из Иерусалима. 4. Впоследствии он возбудил новые волнения тем, что употребил священный клад, называющийся Корбаном, на устройство водопровода, по которому вода доставлялась из отдаления четырехсот стадий. Народ был сильно возмущен, и, когда Пилат прибыл в Иерусалим,он с воплями окружил его судейское кресло.Но Пилат, уведомленный заранее о готовившемся народном стечении, вооружил своих солдат, переодел их в штатское платье и приказал им, смешавшись в толпе, бить крикунов кнутами, не пуская, впрочем, в ход оружия. По сигналу, данному им с трибуны, они приступили к экзекуции. Много иудеев пало мертвыми под их ударами, а многие были растоптаны в смятении своими же соотечественниками. Паника,наведенная участью убитых, заставила народ усмириться. 5. В это время Агриппа, сын Аристобула,убитого своим отцом Иродом, отправился к Тиберию, чтобы обжаловать перед ним тетрарха Ирода. Когда тот отклонил его жалобу, Агриппа все-таки остался в Риме и старался снискать себе милость римской знати, в особенности сына Германика, Гая, бывшего тогда еще частным лицом. Раз на обеде, данном им в его честь, он, наговорив ему много учтивостей, в заключение вознес руки вверх с молитвой о том, чтобы Бог сподобил его вскоре после смерти Тиберия поздравить Гая как властелина мира. Один из его слуг донес об этом Тиберию; император тогда так рассердился, что приказал заключить Агриппу в оковы и заставил его шесть месяцев томиться в заточении и терпеть жестокое обращение, пока он сам, процарствовав 22 года шесть месяцев и три дня, не умер. 6. Едва Гай сделался императором, как он освободил Агриппу из тюрьмы и назначил его царем над тетрархией Филиппа, который тем временем умер. Зависть к царству Агриппы возбудила желание в тетрархе Ироде сделаться также царем. Главным образом побуждала его стремиться к этомужена его Иродиада, которая упрекала его в бездеятельности и говорила, что свидание с императором могло бы послужить ему удобным случаем для расширения его владений; уже если император Агриппу из простого подданного сделал царем,то он бы его, тетрарха, наверное, возвел в это достоинство. Ирод дал себя уговорить и прибыл к императору, но за свою ненасытность был наказан ссылкой в Испанию.Агриппа, последовавший по его стопам в Рим, получил теперь от Гая и тетрархию Ирода. Жена последнего пошла за ним в изгнание, в котором он и умер. ГЛАВА ДЕСЯТАЯ Гай хочет поставить в храме свою статую. Отношение Петрония к его приказу. 1. Император Гай до того возгордился своим счастьем, что сам себя считал Богом и требовал,чтобы другие также величали его Богом. Точно так же, как он у собственного своего отечества похищал лучших и благороднейших людей, он простирал свои злодейства и на Иудею. Он послал Петрония во главе войска в Иерусалим для того, чтобы водворить в храме его статуи, и дал ему инструкцию: в случае какого-либо сопротивления со стороны иудеев самих противоборцев убить, а весь остальной народ продать в рабство.Но Бог принял на себя заботу об этих приказаниях. Петроний, выступил из Антиохии против Иудеи с тремя легионами и многими сирийскими союзниками. Одна часть иудеев не придавала еще значения слухам о войне; другая же часть,которая верила этим слухам, не знала, как обороняться, и находилась в большом затруднении.Вскоре, однако, страх сделался всеобщим, ибо войско уже стояло у Птолемаиды. 2. Птолемаида лежит на границе Галилеи,на большой равнине. Это приморский город, окруженный горами: с восточной стороны, на расстоянии шестидесяти стадий от города, возвышается галилейский горный хребет, к югу, в ста двадцати стадиях, - Кармил; на севере, через сто стадий, - высокая гора, прозванная местными жителями Тирийской лестницей. В двух стадиях от города протекает очень маленькая речка Вилей, где находится памятник Мемнона и близ которой открывается весьма замечательное место,величиной в сто локтей. Оно имеет вид котловины, и из нее добывают стеклянный песок, который, как ни исчерпывается массами останавливающимися судами, каждый раз вновь восстанавливается, так как ветры, как будто нарочно,пригоняют туда извне сверкающий песок; накопляясь в яме, он быстро превращается в стекло.Но еще более удивительным кажется мне то, что стекло. которым изобилует эта местность, имеет свойство вновь превратиться в песок. Такова природа этой местности. 3. Иудеи между тем собрались с женами и детьми в Птолемаидскую долину и трогательно умоляли Петрония пощадить отечественные обычаи, а затем и их собственную жизнь. Огромное число просящих и настойчивость их просьб произвели на него такое впечатление, что он оставил в Птолемаиде войско и статуи, сам отправился в Галилею, созвал весь народ и влиятельнейших лиц, каждого в отдельности, в Тивериаду и здесь, поставив им на вид могущество римлян и угрозы императора, пытался доказать им, насколько несправедливо и неразумно их желание.Все подчиненные народы поставили рядом с другими богами также и статуи императора,а если одни только они будут сопротивляться такому порядку, это будет равносильно почти бунту, связанномувдобавок с оскорблением личности императора. 4. Когда же они сослались на их закон и предания отцов, которые запрещают ставить не только человеческое изображение, но даже и божественную статую, и не только в храме, но и вообще в каком бы то ни было месте страны, Петроний им возразил: "В таком случае и я должен исполнить закон моего повелителя, иначе, если я, ради вашего благополучия, нарушу его, я сам,и вполне заслуженно, погибну С вами буду бороться не я, а тот, который меня послал, потому что и я, равно как вы, нахожусь в его власти".На это весь народ воскликнул: "Мы готовы умереть за закон". После того как Петроний, восстановивший порядок, спросил их: "Так вы в таком случае хотите вести войну с императором?", иудеи возразили: "Дважды в день мы приносим жертвы за императора и римский народ, но если он хочет еще поставить свои статуи, то он должен прежде всего принести в жертву весь иудейский народ. Мы со своими детьми и женами готовы предать себя закланию". Удивление и сострадание овладело Петронием, когда он увидел их несокрушимое благочестие и неустрашимое мужество перед смертью. Тогда он распустил народ, не добившись от него ничего. 5. В один из следующих дней он частным образом пригласил к себе самых влиятельных представителей, а затем вновь собрал народ. То просьбами, то добрыми наставлениями, больше, однако, угрозами и напоминаниями о могуществе римлян, о гневе Гая и о его собственном вынужденном положении как подчиненного он снова пытался воздействовать на народ. Но когда все это не привело ни к какому результату,Петроний, имея в виду еще ту опасность, что страна может остаться незасеянной (так как в продолжение протекших уже пятидесяти дней посевного времени люди оставались праздными), в последний раз созвал народ и обратился к нему со следующими словами: "Я хочу лучше рискнуть: или мне с божьей помощью удастся разубедить императора - тогда я вместе с вами буду радоваться нашему спасению; или же его гнев разразится - тогда ради столь многих я охотно пожертвую своей жизнью". Провожаемый горячими благословениями, Петроний уехал, взял свое войско из Птолемаиды и возвратился в Антиохию; отгуда он немедленно написал императору, что после своего вторжения в Иудею он, не решаясь на поголовное истребление населения, должен был уступить его настойчивым мольбам, оставить его закон неприкосновенным и отказаться от исполнения данной ему инструкции; иначе ему придется погубить всю страну вместе с ее жителями. Ответ императора на это письмо гласил не очень милостиво: он угрожал смертью Петронию за столь нерадивое отношение к его приказу. Но доставщики этого письма были три месяца задержаны бурями в море, между тем как другие посланцы, привезшие известие о последовавшей между тем смерти Гая, имели счастливое плавание; таким образом, случилось, что Петроний уже двадцать семь дней имел в своих руках письмо с этим известием, когда получено было первое обращенное к нему письмо. ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ Правление Клавдия и царствование Агриппы.Смерть Агриппы и Ирода. - Дети, которые остались после них. 1. После того как Гай, процарствовав три года и восемь месяцев, был убит, расположенные в Риме войска потащили на трон Клавдия. Сенат между тем, по предложению обоих консулов, Сентия Сатурнина и Помпония Секунда, возложил охрану города на оставшиеся верными ему три легиона, собрался в Капитолии и решил за жестокости Гая начать войну с Клавдием. Имелось в виду достигнуть одного из двух: или восстановление старого аристократического правления, или же избрание на престол вполне достойного человека посредством голосования. 2. Как раз в это время Агриппа находился в Риме. Он был приглашен сенатом на совещание, но вместе с тем звал его к себе из лагеря и Клавдий, который также желал воспользоваться его услугами. Агриппа видел, конечно, что Клавдий силой уже сделался императором, и отправился поэтому к последнему. Тогда Клавдий уполномочил его изложить перед сенатом его виды и намерения. Против своей воли он был войском возведен на престол, и теперь он, с одной стороны, считает несправедливым пренебрегать рвением солдат, с другой же стороны, он еще не считает свое счастье обеспеченным, так как уже одно призвание к верховной власти приносит с собой опасности. А потому он, если ему суждено будет стать во главе государства, намерен держать скипетр мягкой рукой, как добрый приятель, а не как тиран; он будет довольствоваться честью титула и предоставит народу право участил во всех государственных делах, ибо если мягкость и кротость не была бы даже свойственна его натуре, то уже одна смерть Гая будет вечно носиться перед его глазами и напоминать всегда об умеренности. 3. Так говорил Агриппа. Ответ сената гласил:"В надежде на войско и благонадежных граждан они добровольно не подчинятся рабству". Когда Агриппа донес Клавдию об этом ответе, он послал его вторично со следующим заявлением: "Я ни в каком случае не оставлю тех, которые присягнули мне в верности, а потому я против воли готов на борьбу с теми, с которыми мне меньше всего хотелось бы бороться. Но нужно все-таки выбрать место для сражения вне города: было бы грехом из-за их гибельного решения запятнать кровью граждан святыни родного города". Агриппа и это заявление доложил сенату. 4. Тогда один из солдат, стоявших до сих пор на стороне сената, обнажил свой меч и произнес:"Товарищи! Зачем нам убивать своих же братьев и губить близких нам людей, стоящих за Клавдия,когда мы имеем такого государя, про которого нельзя сказать ничего худого, и несем столь священные обязанности по отношению к тем, против которых нас вооружают?" С этими словами он быстро прошел через собрание и увлек за собой к выходу всех остальных солдат. Патриции, видя себя оставленными солдатами, пришли в страх;когда же не осталось больше никакого спасения,они бросились вслед за ними к Клавдию. У самых ворот они были встречены толпой солдат, которые, желая показать свое рьяное усердие и тем отличиться перед повелителем, набросились на них с обнаженными мечами. Те, которые открывали шествие сенаторов,неминуемо погибли бы еще прежде, чем Клавдий успел бы узнать о буйстве солдат, если бы Агриппа не поспешил к нему и не представил ему всю опасность положения. Он дал ему понять, что если он не усмирит солдат, обрушившихся с таким остервенением на патрициев, то он, потерявши все, что придает блеск трону, останется царем пустыни. 5. Эти увещевания побудили Клавдия обуздать ожесточение войска. Он дружелюбно принял сенат к себе в стан и, немного погодя, отправился вместе с ним для принесения Богу благодарственной жертвы за полученное владычество. Вскоре после этого он вознаградил Агриппу всем царством, на которое последний мог претендовать по родственному праву, и прибавил ему еще области Трахонею и Авран, уступленные Августом Ироду,а также царство Лизания. 06 этих дарах он объявил народу в приказе, а сенату он велел вырезать эту дарственную грамоту на медных досках и возложить их на Капитолий. И братуАгриппы, Ироду,который женитьбой своей на Беренике сделался также и его зятем, император подарил царство Халкиды. 6. Скоро от таких обширных владений к Агриппе хлынуло много богатств, и он употребил их не на маловажные предприятия. Он начал окружать Иерусалим такой крепкой стеной, что если она была бы окончена, римская осада не могла бы иметь никакого успеха. Но прежде чем стена достигла своей вышины, он умер в Кесарии после того, как он три года был царем и столько же лет перед тем тетрархом.Он оставил трех дочерей, прижитых им с Кипрой: Беренику, Мариамму, Друзиллу и одного сына Агриппу, от той же самой жены. Так как последний был еще слишком молод, то Клавдий опять превратил Иудею в римскую провинцию и посылал туда в качестве правителей сначала Куспия Фада, а за ним Тиберия Александра, при которых народ хранил спокойствие, так как те не посягали на туземные обычаи и нравы.Вскоре умер также Ирод, царь Халкиды, и оставил от дочери своего брата, Береники, двух сыновей: Береникиана и Гиркана, а от прежней своей жены, Мариаммы, - родного сына, по имени Аристобул. Другой брат Агриппы, называвшийся также Аристобулом, умер частным человеком, оставив одну дочь, Иотапу. Все они,как выше было упомянуто, были потомки Аристобула, сына Ирода. Самого же Аристобула, равно и брата его Александра, Ирод прижил с Мариаммой и, хотя был их родной отец, лишил их обоих жизни. Потомки Александра царствовали в Великой Армении. ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Частые волнения при Кумане, которые подавляет Квадрат. Феликс-правитель Иудеи. - Агриппа взымен Халкиды получает большое царство. 1. Посде смерти Ирода, господствовавшего в Халкиде, Клавдий отдал его царство его же племяннику, молодому Агриппе, сыну отца того же имени; наместничество же над Иудеей после Александра получил Куман, При нем опять стали происходить волнения, причинившие иудеям новые бедствия. Когда народ к празднику опресноков стекался в Иерусалим, римляне поставили на галерее храма когорту, так как они всегда имели обыкновение во время праздников держать войско под оружием, дабы предостерегать собравшийся народ от возмущения. Случилось тогда, что один из солдат поднял вверх свой плащ,неприличным нагибанием тела обратился к иудеям задом и издал звук, соответствовавший принятой им позе. Возмущенная этим поступком вся громада иудеев бурно потребовала от Кумана наказания солдата. Юноши же, легко поддающиеся увлечению, и некоторая часть народа, не отличавшаяся буйным характером, открыли нападение; они собрали камни и начали бросать их в солдат. Куман побоялся наступления со стороны всего народа и вызвал для подкрепления множество тяжеловооруженных воинов; как только последние появились на галереях, иудеев объял панический страх; они бросились вон из храма по направлению к городу. Но от этого в выходах произошла такая страшная давка, что свыше десяти тысяч человек было растоптано и раздавлено. Так праздник превратился для всего народа в день плача, и каждый дом наполнился воплями и рыданиями. 2. За этим несчастьем последовало другое волнение, вызванное фактом открытого грабежа, На дороге у Бет-Хорона разбойники напали на багаж императорского слуги Стефана и разграбили его. Куман приказал сделать набег на близлежащие деревни и забрать в плен их жителей за то,что они не преследовали и не задержали разбойников. При этом случае один солдат, найдя на дороге Священное писание, разорвал его и бросил в огонь. Иудеи были этам потрясены, точно вся их страна стояла в пламени. Движимые каким-то религиозным страхом, они машинально, как по сигналу, устремились все в Кесарию к Куману и настойчиво просили его не оставить безнаказанным человека, который так дерзко надругался над Богом и законом. Куман видел ясно, что народ не успокоится, если ему не будет дано удовлетворение; он потребовал к себе солдата и приказал вести его к казни через ряды его обвинителей. После этого иудеи разошлись. 3. Немного позднее произошло столкновение между галилеянами и самаритянами. Возле одной деревни, Гемы, лежащей в большой самарийской равнине, был убит один из многочисленных иудейских пилигримов, отправившихся на праздник в Иерусалим, родом из Галилеи.Множество галилеян собралось вследствие этого вместе пойти войной на самаритян. Влиятельные же граждане Самарии, напротив, обратились к Куману с убедительной просьбой, прежде чем зло сделается неисправимым, прибыть в Галилею и наказать виновников убийства, так как только таким образом можно будет убедить народ рассеяться еще до начала боя. Но Куман из-за текущих дел, которыми он как раз был занят, не обратил внимания на эту просьбу и отпустил ходатаев без определенного ответа. 4. Весть об убийстве привела в большое волнение также иерусалимскую массу. Она перестала интересоваться праздничным торжеством и быстро двинулась к Самарии, даже без всяких предводителей и не обращая внимания на увещевания властей, старавшихся удержать ее.Во главе этого буйного разбойничьего похода стали известный Элеазар, сын Диная, и Александр, которые напали на ближайшие к Акрабатской топархии самарийские деревни, убили всех жителей, не щадя никакого возраста, а сами деревни предали огню. 5. Тогда только Куман с отрядом всадников - так называемых себастийцев выступил из Кесарии на помощь подвергшимся нападению. Многих из людей Элеазара он захватил в плен, а большую часть убил. К остальной же народной массе, ринувшейся в поход против самаритян, поспешили самые знатные граждане Иерусалима, одетые все в траур, с покрытыми пеплом головами и заклинали их возвратиться домой, дабы этим мстительным походом против самаритан не вызвать вторжения римлян в Иерусалим. Пусть сжалятся они над своим отечеством, храмом, над своими же женами и детьми и не рискуют всем из-за мести за одного галилеянина. Вразумленные этими увещеваниями,иудеи разошлись. Но многие, в надежде остаться безнаказанными, обратились к разбойничьему ремеслу. Грабежи и мятежные попытки со стороны более отважных бойцов распространились по всей стране. Вследствие этого выдающиеся представители Самарии отправились к Уммидию Квадрату,правителю Сирии, в Тир и просили его не оставить без наказания опустошителей страны. Туда прибыли также знатнейшие иудеи, в том числе первосвященник Ионатан, сын Анана, которые заявили, что хотя первоначальный повод к беспорядкам дан был самаритянами, совершившими убийство,но ответственность за дальнейший ход событий падает на Кумана, уклонившегося от наказания виновников этого убийства. 6. Квадрат утешил обе стороны обещанием все в точности расследовать, как только он прибудет в их края. Когда же он вскоре после этого прибыл в Кесарию, то приказал всех, захваченных Куманом живыми, предать распятию. Отсюда он отправился в Лидду, где допросил самаритян и, схватив восемнадцать иудеев из числа тех, которых он заподозрил в участии в войне,приказал казнить их топором. Двух других знатных лиц совместно с первосвященниками,Ионатаном и Ананием, равно как сына последнего, Анана, и еще некоторых высокопоставленных иудеев он вместе с первыми людьми Самарии послал к императору. В то же время он приказал Куману и трибуну Целеру также отплыть в Рим для того, чтобы лично дать ответ перед Клавдием за происшедшие события, После всех этих распоряжений он посетил еще Иерусалим и, убедившись, что масса с полным спокойствием празднует день опресноков, возвратился обратно в Антиохию. 7. В Риме император выслушал Кумана и самаритян. Агриппа также находился в Риме и очень тепло заступился за иудеев, так как Куман тоже имел много сильных защитников. Самаритяне признаны были виновными; треть знатнейших из них император приказал казнить; Кумана он отправил в изгнание; Целера же он приказал доставить закованным в кандалах обратно в Иерусалим и предоставил иудеям пытать его, волочить по городу и затем отрубить ему голову. 8. После этого император послал Феликса,брата Палласа, наместником над Иудеей, Галилеей, Самарией и Переей. Агриппу он перевел из Халкиды в большее царство, отдав ему прежнюю тетрархию Филиппа, а именно; Батанею, Трахонею и Гавлан, присоединив к ним также царство Лизания, равно и бывшую эпархию Вара. Процарствовав тринадцать лет, восемь месяцев и двадцать дней, император Клавдий умер и оставил своим престолонаследником Нерона, которого он, околдованный хитростями своей жены, Агриппины, назначил своим преемником, несмотря на то что от первой жены своей, Мессалины, имел родного сына, Британника и дочь Октавию, соединенную им браком с Нероном. От другой жены, Петины, он имел дочь Антонию. ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Нерон присоединяет четыре города к владениям Агриппы. Остальная часть Иудеи управляется Феликсом. - Смуты, вызванные секариями, магами и египетским лжепророком. Столкновение между иудеями и сирийцами в Кесарии. 1. Как Нерон, упоенный счастьем и богатством, употреблял во зло свое высокое положение; как он по очереди лишил жизни своего брата,жену и мать; как его изуверство обратилось затем против благороднейших мужей; и как он, наконец, в своем безумии подвизался на сцене и в театре - обо всем этом, как о вещах, всем известных, я не стану распространяться и перейду к событиям, которые в его царствование происходили в Иудее. 2. Нерон даровал Малую Армению Аристобулу, сыну Ирода, к царству же Агриппы он прибавил еще четыре города с их окрестностями; Абелу и Юлиаду в Перее, Тарихею и Тивериаду в Галилее. Наместничество над остальной Иудеей он вверил Феликсу Последний схватил живыми разбойничьего атамана Элеазара, разорявшего страну в течение двадцати лет, и многих из его сообщников и послал в Рим. Огромная масса разбойников была им распята; много других лиц, замешанных в соучастии, было предано разным другим казням. 3. Когда страна была таким образом очищена, в Иерусалиме образовалась другая шайка разбойников, получивших название сикариев. Они убивали людей среди белого дня и в самом городе, преимущественно в праздничные дни они смешивались с толпой и скрытыми под платьем кинжалами закалывали своих врагов; как только жертвы падали, убийцы наравне с другими начинали возмущаться происходившим и благодаря такому притворству оставались скрытыми. Первым, который таким образом был заколот, был первосвященник Ионатан. Вслед за ним многие другие погибали ежедневно; паника, воцарившаяся в городе, была еще ужаснее, чем сами несчастные случаи, ибо всякий, как в сражении, ожидал своей смерти с каждой минутой. Уже издали остерегались врага, не верили даже и друзьям,когда те приближались, и, однако, при всей этой подозрительности и осмотрительности, убийства по-прежнему продолжали совершаться. Так велика была ловкость и сила притворства тайных убийц. 4. В одно время с ними появилась другая клика злодеев, которые, будучи хотя чище на руки,отличались зато более гнусными замыслами, чем сикарии, и не менее последних способствовали несчастью города. Это были обманщики и прельстители, которые под видом божественного вдохновения стремились к перевороту и мятежам, туманили народ безумными представлениями, манили его за собой в пустыни, чтобы там показать ему чудесные знамения его освобождения.Феликс усмотрел в этом семя восстания и выслал против них тяжеловооруженных всадников и пехоту, которые убивали их массами. 5. Еще более злым бичом для иудеев был лжепророк из Египта. В Иудею прибыл какой-то обманщик, который выдал себя за пророка, и действительно прослыл за небесного посланника.Он собрал вокруг себя около 30 000 заблужденных, выступил с ними из пустыни на так называемую Елеонскую гору, откуда он намеревался насильно вторгнуться в Иерусалим, овладеть римским гарнизоном и властвовать над народом с помощью телохранителей, окружавших его.Феликс, однако, предупредил осуществление этого плана, выступив навстречу ему во главе римских тяжеловооруженных всадников; весь народ также принял участие в обороне. Дело дошло до сражения; египтянин бежал только с немногими своими приближенными, большая же часть его приверженцев пала или была взята в плен; остатки их рассеялись, и каждый старался укрыться на своей родине. 6. Едва потушена была эта вспышка, как появилась другая, точно в больном организме воспаление переходит с одной части на другую. 06манщики и разбойники соединились на общее дело. Многих они склонили к отпадению, воодушевляя их на войну за освобождение, другим же,подчинявшимся римскому владычеству, они грозили смертью, заявляя открыто, что те, которые добровольно предпочитают рабство, должны быть принуждены к свободе. Разделившись на группы, они рассеялись по всей стране, грабили дома облеченных властью лиц, а их самих убивали и сжигали целые деревни. Вся Иудея была полна их насилий, и с каждым днем эта война разгоралась все сильнее. 7. Столкновение иного характера возникло в Кесарии между сирийским населением этого города и проживавшими там иудеями. Последние утверждали, что город принадлежит им, так как его построил иудей, а именно царь Ирод. Те же признавали, что основателем его был иудей,но настаивали на том, что город все-таки принадлежит эллинам, ибо, говорили они, если бы Ирод предназначил его для иудеев, то он не воздвигал бы здесь храмов и статуй. На этой почве возникли распри, которые мало-помалу перешли в вооруженные столкновения; каждый день смельчаки с той и другой стороны вступали в бой друг с другом. Старейшины из иудеев не были больше в состоянии обуздать горячие головы своей общины; эллинам же, с другой стороны, казалось стыдом отступать перед смелостью иудеев. Богатством и мужественной силой иудеи превосходили своих врагов; но за эллинами был тот перевес, что на их стороне были солдаты, так как большая часть квартировавшего в городе римского гарнизона состояла из сирийцев, которые всегда были готовы помочь своим cоплеменникам. Административные власти старались прекратить беспорядки, арестовывали в каждом