лифия, жарким моленьям! Верь мне, достойна она милостей щедрых твоих. В белых одеждах я сам почту твой алтарь фимиамом, Сам по обету дары к светлым стопам я сложу. 25 Надпись добавлю я к ним: "Назон - за спасенье Коринны". О, поощри же, молю, надпись мою и дары! Если же в страхе таком и советовать можно, - Коринна, Больше подобных боев не затевай никогда! 14 Подлинно ль женщинам впрок, что они не участвуют в битвах И со щитом не идут в грубом солдатском строю, Если себя без войны они собственным ранят оружьем, Слепо берутся за меч, с жизнью враждуя своей? 5 Та, что пример подала выбрасывать нежный зародыш, - Лучше погибла б она в битве с самою собой! Если бы в древности так матерям поступать полюбилось, Сгинул бы с этаким злом весь человеческий род! Снова пришлось бы искать того, кто в мире пустынном 10 Стал бы каменья бросать, вновь зачиная людей. Кто бы Приамову мощь сокрушил, когда бы Фетида, Моря богиня, свой плод не захотела носить? Если в тугом животе не оставила б Илия двойню, Кто бы тогда основал этот властительный Град? 15 Если б в утробе своей погубила Энея Венера, То не пришлось бы земле в будущем Цезарей знать. Так же погибла б и ты, хоть могла уродиться прекрасной, Если б отважилась мать сделать, что сделала ты. Сам я, кому умереть от любви предназначено, вовсе 20 Не родился бы на свет, не пожелай моя мать. Можно ль незрелую гроздь срывать с лозы виноградной? Можно ль жестокой рукой плод недоспелый снимать? Свалятся сами, созрев. Рожденному дай развиваться. Стоит чуть-чуть потерпеть, если наградою - жизнь. 25 Что же утробу язвить каким-то особым оружьем? Как нерожденных детей ядом смертельным травить? Все колхидянку винят, обагренную кровью младенцев; Каждому Итиса жаль: мать погубила его. Матери-звери они. Но у каждой был горестный повод: 30 Обе мстили мужьям, кровь проливая детей. Вы же скажите, какой вас Терей иль Ясон побуждает С дрожью, смущенной рукой тело свое поражать? Сроду не делали так и в армянских логовах тигры; Разве решится сгубить львица потомство свое? 35 Женщины ж этим грешат, хоть нежны, - и ждет их возмездье: Часто убившая плод женщина гибнет сама, - Гибнет, - когда же ее на костер несут, распустивши Волосы, каждый в толпе громко кричит: "Поделом!" Пусть же мои растворятся слова в просторах эфира! 40 Пусть предсказанья мои станут лишь звуком пустым! Боги благие, лишь раз без вреда согрешить ей дозвольте... Но и довольно: потом пусть наказанье несет. 15 Палец укрась, перстенек, моей красавице милой. Это подарок любви, в этом вся ценность его. Будь ей приятен. О, пусть мой дар она с радостью примет, Пусть на пальчик себе тотчас наденет его. 5 Так же ей будь подходящ, как она для меня подходяща. Будь ей удобен, не жми тоненький пальчик ее. Счастье тебе! Забавляться тобой госпожа моя будет, - Сделав подарок, ему сам я завидовать стал... Если б своим волшебством в тот перстень меня обратила 10 Дева Ээи иль ты, старец Карпафсккх пучин! Стоило 6 мне пожелать коснуться грудей у любимой Или под платье ее левой проникнуть рукой, Я соскользнул бы с перста, хоть его и сжимал бы вплотную, Чудом расширившись, к ней я бы на лоно упал, 15 Или печатью служа для писем ее потаенных, - Чтобы с табличек не стал к камешку воск приставать, - Я прижимался б сперва к губам красавицы влажным... Только б на горе себе не припечатать письма!.. Если ж меня уложить захочет любимая в ларчик, 20 Я откажусь, я кольцом палец сожму потесней... Пусть никогда, моя жизнь, для тебя я не стану обузой, Пусть твой палец всегда с легкостью носит свой груз. Ты, не снимая меня, купайся в воде подогретой, Ведь не беда, коль струя под самоцвет попадет... 25 Голая будешь... И плоть у меня от желанья взыграет... Будучи перстнем, я все ж дело закончу свое... Что по-пустому мечтать?.. Ступай же, подарок мой скромный! Смысл его ясен: тебе верность я в дар приношу, 16 Вот я в Сульмоне живу, третьем округе края пелигнов. Округ, богатый водой, хоть невелик, но здоров. Пусть себе солнца лучи накаляют землю до трещин, Пусть Икарийского пса злобная блещет звезда, - 5 Вод проточных струи орошают пашни пелигнов; Тучная почва рыхла, буйные травы в лугах. Здесь изобильны хлеба, виноград еще изобильней, А на участках иных есть и Паллады плоды. Здесь зелена мурава, везде, где ручьи протекают, 10 Тенью покров травяной влажную землю одел. Нет лишь огня моего... Нет, я в выраженье ошибся: Нет лишь причины огня, самое ж пламя при мне. Если бы я поселен меж Кастором был и Поллуксом, И в небесах без тебя не захотел бы я жить! 15 Будь же земля тяжела, будь вечный сов беспокоен Для взбороздивших весь мир множеством длинных дорог! За молодыми людьми хоть велели бы следовать девам, Если уж мир бороздить множеством длинных дорог... Я же, когда бы пришлось мне мерзнуть и в ветреных Альпах, 20 Путь свой легким бы счел, будь я вдвоем с госпожой. С милой вдвоем переплыть я решился б ливийские Сирты И переменчивым дать Нотам мой парус нести. Нет, ни чудовищ морских, под девичьим лающих лоном, Не устрашился б, ни вас, скалы Малеи кривой! 25 Даже Харибды самой, что, насытясь судов потопленьем, Воду, извергнув, опять пастью вбирает пустой, Если же сила ветров самого одолеет Нептуна И благосклонных ко мне воды богов унесут, На плечи мне положи свои белоснежные руки, - 30 Я без труда поплыву с легкою ношей своей. Юный любовник Геро доплывал к ней по морю часто... Мог и в тот раз переплыть... только темна была ночь. Но без тебя... Пускай виноградом обильные земли Здесь окружают меня, поле потоки поят, 35 Гонит в канавы к себе земледелец послушные воды, Свежий пускай ветерок волосы нежит дерев, - Славить я все ж не хочу целебного края пелигнов, Сел - достоянья отцов, - места, где я родился. Скифов прославлю скорей, дикарей киликийских, британов, 40 Скалы, что стали красны, кровь Прометея впитав... Вяз полюбит лозу - и лоза не отстанет от вяза... Я же томлюсь почему от госпожи вдалеке? Вспомни, не ты ли клялась мне спутницей быть неизменной, Мной в глазами клялась, звездами жизни моей? 45 Вижу, девичьи слова облетающим листьям подобны, - Ветер их злобный несет, мчит, убегая, волна... Нет, если ты обо мне сохранила хоть долю заботы, Так к обещаньям твоим дело добавить пора, Ждет колесница, спеши! Горячие рвут иноходцы. 50 Между развившихся грив вожжи сама натяни! Вы же у ней на пути принизьтесь, надменные горы, - В ваших долинах кривых легок да будет ей путь! 17 Если считает иной, что служение женщине стыдно, Значит, в постыдном меня этот судья обвинит. Только бы ты, чей престол на Кифере, омытой прибоем, Ты, чей в Пафосе приют, меньше терзала меня! 5 Лишь бы отныне мне быть добычей владычицы кроткой, Коль уж судила судьба стать мне добычей красы. К чванности прелесть ведет. Коринна резка и жестока. Горе! Зачем она так знает свою красоту? В зеркало смотрится... Вот где кроется спеси причина. 10 Да и глядится в него, только закончив наряд. Нет, если это лицо подчиняет все своей власти, Это лицо, что глаза в плен захватило мои, - Все ж и меня презирать не должна ты в сравненье с собою, - Малое может вполне рядом с великим стоять. 15 Молвят, что, жаром любви охвачена к смертному мужу, Нимфа Калипсо его долго держала в плену. Верят, что с фтийским царем нереида морская лежала И что с Эгерией сон праведный Нума вкушал. Принадлежала сама и Венера Вулкану, хоть жалко 20 От наковальни своей он ковылял, хромоног. Этой элегии метр ведь тоже неровен, однако Стих героический в ней с более кратким в ладу. Значит, какой я ни есть, меня принимай, моя радость! Законодательствуй впредь, милая, с ложа любви! 25 Я не позорю тебя, мне повода нет отдаляться, Незачем нам и скрывать нашу любовную связь. Я не без средств: у меня стихов немало удачных, Многие через меня славы хотели б достичь. Знаю одну... Та повсюду себя выдает за Коринну. 30 Все бы она отдала, чтобы Коринною быть!.. Только единым руслом две разных реки не стремятся, - Скажем, холодный Эврот и многотопольный Пад... Пусть же и в книжках моих никогда не поется другая, - Ты лишь предметом одна будь вдохновений моих! 18 Ты, свою песню ведя, подошел уж к Ахиллову гневу И облекаешь в доспех связанных клятвой мужей, Я же, о Макр, ленюсь под укромною сенью Венеры, Крупные замыслы все нежный ломает Амур. 5 Сколько уж раз "Отойди, не мешай!" говорил я подруге, Но на колени ко мне тотчас садится она! Или "Мне стыдно..." скажу, - а милая чуть ли не в слезы. "Горе мне! - шепчет, - моей стал ты стыдиться любви..." Шею мою обовьет и тысячью жарких лобзаний 10 Вдруг мне осыплет лицо, - я погибаю от них! Я побежден, от боев отвлекает меня вдохновенье: Битв домашних певец, подвиги славлю свои. Скипетр я все же держал, как мог, и трагедия все же Двигалась, с этим трудом справиться я бы сумел. 15 Плащ мой Амур осмеял, и цветные котурны, и скипетр: Рано его я схватил и недостойной рукой! В сторону был уведен своенравной красавицы волей И о котурнах забыл: правил триумф свой Амур. Делаю то, что могу: обучаю науке любовной 20 (Горе! Я сам удручен преподаваньем своим!) Иль сочиняю, как шлет Пенелопа известье Улиссу Иль как у моря, одна, слезы, Филлида, ты льешь, - Все, что Парис, Макарей и Ясон, благодарности чуждый, Будут читать, Ипполит и Ипполитов отец; 25 Все, что, выхватив меч, сказала бы в горе Дидона Или же Лесбоса дочь, лиры Эолии друг. Скоро же ты, мой Сабин, объехал весь мир и вернулся, Из отдаленных краев письма-ответы привез! Значит, Улисса печать Пенелопой опознана верной, 30 Мачеха Федра прочла, что написал Ипполит; Благочестивый Эней прекрасной ответил Элиссе; Есть и к Филлиде письмо... если Филлида жива! До Ипсипилы дошли Ясона печальные строки; Милая Фебу, во храм лиру, лесбийка, отдай!.. 35 Все же в стихах и твоих, о Макр, воспеватель сражений, Голос порой подает золотокудрый Амур: Там и Парис, и жена, что неверностью славу снискала, И Лаодамия, смерть мужу принявшая вслед... Знаю тебя хорошо: ты любовь воспеваешь охотней, 40 Нежели брани, ты в мой перебираешься стан! 19 Если жену сторожить ты, дурень, считаешь излишним, Хоть для меня сторожи, чтобы я жарче пылал! Вкуса в дозволенном нет, запрет возбуждает острее; Может лишь грубый любить то, что дозволит другой. 5 Мы ведь любовники, нам и надежды и страхи желанны, Пусть иногда и отказ подогревает наш пыл. Что мне удача любви, коль заране успех обеспечен? Я не люблю ничего, что не сулило бы мук. Этот мне свойственный вкус лукавой подмечен Коринной, - 10 Хитрая, знает она, чем меня лучше поймать. Ах, притворялась не раз, на боль головную ссылалась! Как же я медлил тогда, как не хотел уходить... Ах, сколько раз обвиняла меня, и невинный виновник Нехотя вид принимал, будто и впрямь виноват. 15 Так, меня обманув и раздув негорячее пламя, Снова готова была страстным ответить мольбам. Сколько и нежностей мне, и ласковых слов расточала! А целовала меня - боги! - о, сколько и как! Так же и ты, которая взор мой пленила недавно, 20 Чаще со мною лукавь, чаще отказывай мне, Чаще меня заставляй лежать у тебя на пороге, Холод подолгу терпеть ночью у двери твоей. Так лишь крепнет любовь, в упражнении долгом мужает, Вот чего требую я, вот чем питается страсть. 25 Скучно становится мне от любви беспрепятственной, пресной: Точно не в меру поел сладкого - вот и мутит. Если б Данаю отед ве запрятал в железную башню, От Громовержца она вряд ли бы плод принесла. Зорко Юнона блюла телицу рогатую - Ио, - 30 И Громовержцу вдвойне Ио милее была. Тот, кто любит владеть доступным, пусть обрывает Листья с деревьев, пускай черпает воду из рек.; Только обманом держать любовника женщина может... Сколько советов, увы, против себя я даю! 35 Не возражает иной, а мне попустительство тошно: Ищут меня - я бегу, а убегают - гонюсь. Ты же, который в своей красавице слишком уверен, Лучше, как спустится ночь, вход на замок запирай. Да разузнай наконец, кто в дверь то и дело стучится 40 Тайно, собаки с чего брешут в ночной тишине? Что за таблички тишком проворная носит служанка И почему госпожа часто ночует одна? Пусть до мозга костей тебя пробирает тревога, - Дай же мне повод хоть раз ловкость свою проявить. 45 Тот пусть лучше песок на пустынном ворует прибрежье, Кто в неразумье своем любит жену дурака. Предупреждаю тебя: коль верить слепо супруге Не перестанешь, моей быть перестанет она. Много всего я терпел, надеялся я, что сумею, 50 Как ты ее ни храни, все же тебя обойти. Ты же, бесстрастный, готов терпеть нестерпимое мужу: Все дозволяешь - и вот я уж любить не могу. Так уж, несчастному, мне никогда и не ведать запрета? Ночью уже никогда мести грозящей не ждать? 55 Страха не знать? Не вздыхать сквозь сон, ни о чем не волнуясь? Повода мне не подашь смерти твоей пожелать? Что мне в супруге таком? На что мне податливый сводник? Нравом порочным своим губишь ты счастье мое. Ты бы другого нашел, кому терпеливые любы... 60 Если соперником звать хочешь меня - запрещай! КНИГА ТРЕТЬЯ 1 Древний высится лес, топора не знававший от века. Веришь невольно, что он тайный приют божества. Ключ священный в лесу и пещера с сосульками пемзы, И отовсюду звучат нежные жалобы птиц. 5 Там, когда я бродил в тени под листвою древесной В думах, куда же теперь Муза направит мой труд, Вижу Элегию вдруг: узлом - благовонные кудри, Только одна у нее будто короче нога; Дивной красы, с оживленным лицом, в одежде тончайшей, - 10 Даже уродство ноги лишь украшало ее. Властная вдруг подошла и Трагедия шагом широким, Грозно свисали на лоб волосы; плащ до земли. Левой рукою она помавала скипетром царским, Стройные голени ей сжали котурнов ремни. 15 Первой сказала она: "Когда же любить перестанешь Ты, к увещаньям моим не преклоняющих слух? О похожденьях твоих на пьяных болтают пирушках, В людных толкуют местах, на перекрестке любом, Пальцем частенько в толпе на поэта указывать стали: 20 "Вот он, тот, кого сжег страстью жестокий Амур!" Не замечаешь ты сам, что становишься притчею Рима... Как же не стыдно тебе все про себя разглашать? Петь о важнейшем пора, вдохновляться вакхическим тирсом, - Время довольно терять, труд начинай покрупней! 25 Ты унижаешь свой дар. Воспевай деянья героев! Скажешь ты: нынешний труд больше подходит тебе - Хватит забавных стихов, что успел ты сложить для девчонок: Были напевы твои с юностью ранней в ладу. Славу доставить теперь ты обязан трагедии римской, 30 И вдохновенье твое выполнит волю мою!" Так она кончила речь в своих театральных котурнах И покачала главой в пышном уборе кудрей. И, на нее покосясь, улыбнулась Элегия, вижу, - Мирт держала она, помнится, в правой руке. 35 "Что порицаешь меня, Трагедия гордая, речью Важной? - сказала. - Ужель важной не можешь не быть? Не погнушалась и ты неравным стихом выражаться, Ты, состязаясь со мной, мой применила размер? Нет, величавых стихов со своими равнять я не смею, 40 Твой затмевает дворец скромные сени мои. Ветрена я, и мил мне Амур, он ветреник тоже, Избранный мною предмет - по дарованьям моим. Бога игривого мать без меня грубовата была бы, Я родилась, чтобы ей верною спутницей быть. 45 Все-таки я кое в чем и сильнее тебя: я такое Переношу, от чего хмурятся брови твои. Дверь, которую ты не откроешь тяжелым котурном, Я открываю легко резвой своей болтовней. Не научила ли я и Коринну обманывать стража, 50 И на измену склонять верность надежных замков, Тайно с постели вставать, развязав поясок у сорочки, И в полуночной тиши шагом неслышным ступать? Мало ли я на жестоких дверях повисала табличкой, Не побоясь, что меня каждый прохожий прочтет! 55 Помню и то, как не раз, за пазухой прячась рабыни, Я дожидалась, когда ж сторож свирепый уйдет? Раз на рожденье меня в подарок послал ты - и что же? Варварка тут же, разбив, в воду швырнула меня. Первой взрастила в тебе я счастливое семя таланта. 60 Это - мой дар... А его требует нынче - она!" Кончили. Я же сказал: "Заклинаю вас вами самими Слух беспристрастно склонить к полным смиренья словам. Та мне во славу сулит котурн высокий и скипетр - С уст уж готов у меня звук величавый слететь... 65 Эта же - нашей любви обещает бессмертье... Останься ж И продолжай прибавлять краткие к длинным стихам! Лишь ненадолго певцу, Трагедия, даруй отсрочку: Труд над тобой - на века, ей мимолетный милей..." И согласилась она... Торопитесь, любовные песни! 70 Есть еще время, - а там труд величавее ждет, 2 В цирке сегодня сижу я не ради коней знаменитых, - Нынче желаю побед тем, кого ты избрала. Чтобы с тобой говорить, сидеть с тобою, пришел я, - Чтобы могла ты узнать пыл, пробужденный тобой... 5 Ты на арену глядишь, а я на тебя: наблюдаем Оба мы то, что хотим, сыты обоих глаза. Счастлив возница, тобой предпочтенный, кто бы он ни был! Значит, ему удалось вызвать вниманье твое. Мне бы удачу его!.. Упряжку погнав из ограды, 10 Смело бы я отдался бурному бегу коней; Спины бичом бы хлестал, тугие б натягивал вожжи; Мчась, того и гляди осью бы мету задел! Но, лишь тебя увидав, я бег замедлил бы тотчас, И ослабевшие вмиг выпали б вожжи из рук... 15 Ах, и Пелопс едва не упал на ристании в Пизе Лишь оттого, что узнал твой, Гипподамия, лик. Все же победу ему принесла благосклонность подруги, - Пусть же победу и нам даст благосклонность подруг!.. Хочешь сбежать?.. О, сиди!.. В одном мы ряду и бок о бок... 20 Да, преимущества есть в правилах мест цирковых. "Вы, направо от нас, над девушкой сжальтесь, соседка: Ей нестерпимо, ведь вы вся на нее налегли! Также и вы, позади, подберите немножечко ноги, Полно вам спину ее твердым коленом давить!.." 25 Твой опустился подол и волочится по полу, - складки Приподыми, не то я их тебе подберу. Ну и ревнивец подол! Скрывает прелестные ноги, Видеть их хочет один... Ну и ревнивец подол! Ноги такой красоты Меланион у Аталанты, 30 Бегом несущейся прочь, тронуть стремился рукой. Ноги такие еще у Дианы в подобранном платье Пишут, когда за зверьем, смелых смелее, бежит. Их не видал, а горю... Что ж будет, когда их увижу? Пламя питаешь огнем, в море вливаешь воды! 35 Судя по этим красам, представляю себе и другие, Те, что от взоров таят тонкие ткани одежд... Хочешь, пока на тебя ветерочком я легким повею, Перед тобою махать веером стану? Иль нет? Видно, в душе у меня, а вовсе не в воздухе, жарко: 40 Женской пленен я красой, грудь мою сушит любовь... Мы говорим, а уж пыль у тебя оседает на платье. Прочь, недостойная пыль! С белого тела сойди!.. Тише!.. Торжественный миг... Притаитесь теперь и молчите... Рукоплещите! Пора! Вот он, - торжественный миг... 45 Шествие... Первой летит на раскинутых крыльях Победа, К нам, о богиня! Ко мне! Дай мне в любви победить! Кто почитатель морей, пускай рукоплещет Нептуну, - Я равнодушен к воде, землю свою я люблю... Марсу ты хлопай, боец! А я ненавижу оружье: 60 Предпочитаю я мир, - с миром приходит любовь. Будь к прорицателям, Феб, благосклонен, к охотникам, Феба! Рук же искусных привет ты, о Минерва, прими! Ты, земледел, поклонись Церере и томному Вакху! Всадник, кулачный боец, с вами Кастор и Поллукс! 55 Я же, Венера, тебе и мальчикам с луком их метким Рукоплещу, я молю мне в моем деле помочь. Мысли моей госпожи измени, чтоб любить дозволяла... Вижу: богиня сулит счастье кивком головы! Ну же, прошу, обещай, подтверди обещанье богини, - 60 Будешь мне ты божеством, пусть уж Венера простит! Всеми богами клянусь в торжественном шествии этом - Будешь на все времена ты госпожою моей!.. Ноги свисают твои, - ты можешь, ежели хочешь, На перекладинку здесь кончики их опереть... 65 Снова арена пуста... Начиная Великие игры, Претор пустил четверни первым забегом вперед, Вижу, кто избран тобой. О, пусть победит твой избранник! Кажется, кони и те чуют желанья твои... Горе! Как далеко по кругу он столб огибает! 70 Что ж ты наделал? Другой ближе прошел колесом! Что ты наделал? Беда! Ты красавицы предал желанья... Туже рукой натяни левые вожжи, молю!.. Неуча выбрали мы... Отзовите его, о квириты! Дайте же знак поскорей, тогой махните ему!.. 75 Вот... Отозвали... Боюсь, прическу собьют тебе тоги, - Спрячься-ка лучше сюда, в складки одежды моей... Но уж ворота опять распахнулись, и вновь из ограды Ряд разноцветных возниц гонит ретивых коней. Ну, победи хоть теперь, пронесись на свободном пространстве, 80 Чтобы ее и мои осуществились мольбы!.. Осуществились мольбы... госпожи... Мои же - напрасны... Пальмы он ветвь получил, - мне ж предстоит добывать... Ты улыбнулась, глазком кое-что обещая игриво... Будет пока... Но потом и остальное мне дай! 3 Как же тут верить богам?.. Она неверна, изменила, Но остается собой, с прежним, все тем же лицом... Волосы были длинны у нее, не нарушившей клятвы, - У оскорбившей богов волосы так же длинны... 5 Ранее кожи ее белоснежной был розов оттенок, - Так же на белом лице ныне румянец сквозит... Маленькой ножка была - и теперь безупречна по форме; Статен был облик и строг - статен он, строг и теперь. Раньше сверкали глаза - и ныне сияют как звезды, - 10 Часто изменница мне их обаяньем лгала... Значит, не сдерживать клятв позволяют бессмертные сами Женщинам, и красота, значит, сама - божество? Помню, глазами клялась и своими она, и моими, - Горькой слезою теперь плачут мои лишь глаза... 15 Боги! Если она безнаказанно вас оскорбила, - Так почему же страдать мне за чужую вину? Правда, Кефееву дочь, девицу, вы не смутились Смерти безвинно предать за материнскую спесь... Мало того что свидетели вы оказались пустые, 20 Что над богами и мной так насмеялась она, Мне ли еще и наказанным быть за ее вероломство? Стану ль, обманутый сам, жертвой обманщицы я? Или же "бог" - лишь названье одно, недостойное страха, - И возбуждает оно глупую веру людей? 25 Если же бог существует, так он молоденьких любит Женщин, вот почему все и дозволено им... Нам лишь, мужчинам, грозит сам Марс мечом смертоносным, Непобедимое в нас целит Паллады копье; Нам же грозит и тугой, натянутый лук Аполлона; 30 И Громовержец для нас молнии держит в руке. Боги, обиды терпя, огорчить страшатся красавиц, Не убоявшихся их сами боятся они. Кто же в храмах теперь фимиам возжигать им захочет? Больше решимости впрямь надо мужчинам иметь: 35 Мечет перуны свои в твердыни и в рощи Юпитер, Но запрещает стрелам женщин неверных разить! Многих бы надо казнить, - а сгорела одна лишь Семела: Нежной услугой своей казнь заслужила она; Не приведись увидать ей любовника в образе бога, 40 Вакха не стал бы носить, мать заменяя, отец... Впрочем, на что мне пенять? Зачем небеса обвиняю? И у бессмертных богов те же глаза и душа: Будь я сам божеством, я позволил бы женщине тоже Ложью пленительных уст бога во мне оскорблять... 45 Ты же умеренней будь, терпенье богов искушая, Милая, или хотя б друга глаза пощади. 4 Сторожа, строгий супруг, к молодой ты приставил подруге. Полно! Себя соблюдать женщине надо самой. Коль не от страха жена безупречна, то впрямь безупречна, - А под запретом она, хоть не грешит, а грешна... 5 Тела блюдешь чистоту, а душа все равно любодейка... Женщину не устеречь против желанья ее. Женскую душу сберечь никакие не смогут затворы: Кажется, все на замке, - а соблазнитель проник! Меньше грешат, коль можно грешить; дозволенье измены 10 Тупит само по себе тайной мечты остроту. Верь мне, супруг: перестань порок поощрять запрещеньем, - Лучше поборешь его, если уступишь ему. Видел я как-то коня: он узде не хотел подчиниться И, закусив удила, молнии несся быстрей, - 15 Но покорился и встал, ощутив, что на трепаной гриве Мягкие вожжи лежат, что ослабела узда. Все, что запретно, влечет; того, что не велено, жаждем. Стоит врачу запретить, просит напиться больной... Сто было глаз на челе у Аргуса, сто - на затылке, - 20 Все же Амур - в лишь он - часто его проводил. В прочный спальный покой из железа и камня Данаю Девой невинной ввели, - матерью стала и там. А Пенелопа, хотя никакой не имелось охраны, Все же осталась чиста средь молодых женихов. 25 Больше хотим мы того, что другой бережет. Привлекает Вора охрана сама. Редкий доступному рад. К женщине часто влечет не краса, а пристрастье супруга: Что-то в ней, видимо, есть, что привязало его... Честной не будь взаперти, - изменяя, ты будешь милее. 30 Слаще волненья любви, чем обладанье красой. Пусть возмущаются, - нам запретное слаще блаженство, Та лишь нам сердце пленит, кто пролепечет: "Боюсь!" Кстати, держать под замком недозволено женщин свободных, Так устрашают одних иноплеменных рабынь. 35 Ежели вправе сказать ее сторож: моя, мол, заслуга... - Так за невинность ее надо раба похвалить! Подлинно тот простоват, кто измен не выносит подруги, И недостаточно он с нравами Рима знаком. Ведь при начале его - незаконные Марсовы дети: 40 Илией Ромул рожден, тою же Илией - Рем. Да и при чем красота, если ты целомудрия ищешь? Качествам этим, поверь, не совместиться никак, Если умен ты, к жене снисходителен будь и не хмурься, К ней применять перестань грозного мужа права. 45 Жениных лучше друзей приветствуй (их будет немало!) - Труд не велик, но тебя вознаградит он вполне. Ты молодежных пиров постоянным участником станешь, Дома, не делая трат, много накопишь добра... 5 Ночь наступила, и сон смежил мне усталые веки. Вот что привиделось мне, - и содрогнулась душа. Снился какой-то мне холм, открытый на юг и поросший Рощей дубовой. В ветвях множество пряталось птиц, 5 Книзу от рощи был луг с густой зеленой травою; Влагой его орошал тихо журчащий ручей. Сам я от летней жары под листвою древесной укрылся, Но под древесной листвой тоже томила жара. Тут появляется вдруг чисто-белая, вижу, корова; 10 Стала она мураву вместе с цветами щипать. Снега белее была, который недавно лишь выпал И не успел, полежав, влагой прозрачною стать, Иль молока, что едва из упругих сосцов заструилось Дойной овцы и в ведре белою пеной шумит, 15 Ей сопутствовал бык, супруг коровы счастливый; Рядом на мягкий лужок с нежной прилег он женой. Так он лежал и меж тем не спеша пережевывал жвачку, - Ел, наедаясь опять съеденной раньше едой. Скоро привиделось мне, что он разомлел от дремоты, 20 Что круторогой приник он головою к земле, Вдруг ворона, гляжу, слетела, махая крылами, И на зеленый лужок, каркая, села; потом Трижды клюнула грудь белоснежной коровы и нагло Клювом вырвала вмиг несколько белых клоков. 25 Та, хоть не сразу, ушла, на месте оставив супруга, - А на коровьей груди кровоподтек багровел. И, увидав, что быки пасутся в лугах недалеко, - Ибо и вправду быки неподалеку паслись, - Сразу помчалась туда и, в стадо сейчас же вмешавшись, 30 Стала пастись на лугу, где посочнее трава. "Кто бы ты ни был, скажи, ночных сновидений отгадчик, - Если в нем истина есть, что предвещает мой сон?" - Так я спросил, и в ответ отгадчик ночных сновидений Молвил, взвесив в уме каждое слово мое: 35 "Зной, которого ты избежать под листвою стремился, - Хоть и не смог избежать, - это любовная страсть. В белой корове твою угадать нетрудно подругу: Цвет у них общий; а бык - сам ты, любовник ее. Острым клювом ей грудь ворона клевала - понятно: 40 Старая сводня с пути сбила подругу твою. То, что корова ушла от быка, хоть ушла и не сразу, Значит: ты будешь один зябнуть в постели пустой. То, что кровоподтек багровел на груди у коровы, - Знак, что изменницы грудь тоже, наверно, с пятном", 45 Кончил, - и я помертвел, от щек отхлынула сразу Кровь, и глубокая ночь мраком окутала взор. 6 "Илистый, мутный поток, поросший сплошь камышами, Я же к подруге спешу, - воды сдержи хоть на миг! Нет ни мостов никаких на тебе, ни парома с веревкой, Чтоб переправиться мне через тебя без гребцов. 5 Помню, ты узеньким был, я тебя перейти не боялся, Только подошвы одни смочит, бывало, волна. Снег на соседней горе растаял, - вот ты и мчишься, Грязным ущельем своим взбухшую катишь волну... О, для чего я спешил, не давал себе сна и покоя, 10 Уж перестал разбирать, ночь наступила иль день? Иль чтоб стоять вот так и способа даже не видеть, Как бы на берег другой твердой ногою ступить? Мне бы те крылья теперь, с которыми отпрыск Данаи Страшную, полную змей, голову храбро отсек! 15 Мне колесницу б теперь, с которой Церерины зерна Плуга не знавшей еще брошены были земле! Что чудеса поминать, измышления древних поэтов? - Этих чудес не видал и не увидит никто... Ты же, свои берега затопивший бурной волною, 20 Воду не лей через край (да не иссякнешь вовек!..); Верь, тебе не стерпеть всеобщего негодованья, Если узнают, что так был я задержан тобой. Надобно было б ручьям помогать молодежи влюбленной, - Боги речные не раз сами изведали страсть. 25 Бледный был Инах пленен, по преданью, вифинскою нимфой Мелией и, говорят, в струях студеных сгорал. Десятилетья еще не свершилось осады троянской, А уж Неера, о Ксанф, очи пленила твои. Разве, питая любовь неизменную к деве аркадской, 30 Вынужден не был Алфей разными землями течь? Ты, по преданью, Пеней, посуленную Ксуту Креусу Долго во фтийской земле прятал от взоров людских. Что об Асопе скажу? Он храбрую духом Фебею Страстно любил, и она пять родила дочерей. 35 Если б тебя я спросил, Ахелой, где рога твои ныне, Ты бы ответил, вздохнув: гневный сломал их Геракл! Иль домогались, сойдясь, Калидона, Этолии целой? Нет, домогались они лишь Деяниры одной. Блага дарующий Нил, по семи протекающий устьям, 40 Скрывший искусно в песках вод столь обильный исток, Тоже любил, и огонь, что Асопова дочь Эвантея В нем распалила, не мог в волнах своих загасить. Чтобы сухим Салмонею обнять, Энипей не велел ли Водам своим отступить, - и отступили они. 45 Я не забыл и тебя, поящего Тибур Аргейский. Пенные воды стремя в скалах, пробитых тобой, - Илией был ты пленен, хоть и в виде предстала ужасном: Метки ногтей на щеках, метки ногтей на челе, - Марса виной сражена и дяди злодейством, стенала 50 И по пустынным местам долго бродила босой. Тут из стремительных вод Аниен увидал ее бурный, Тотчас из пенистых волн голос раздался глухой; Бог говорит ей: "К чему ты мой берег, печальная, топчешь? Ведь от идейца ведешь Лаомедонта свой род! 55 Где твой обычный наряд? Почему одинокая бродишь? Белой тесьмой почему не повязала волос? Плачешь зачем, для чего ты слезами глаза изнуряешь И, обезумев, зачем бьешь себя в голую грудь? Надо не сердце иметь, а железа кусок или камень, 60 Чтоб равнодушно в слезах нежное видеть лицо. Илия, страх позабудь, тебя мой дворец ожидает, С честью там примут тебя. Илия, страх позабудь! Сотня и более нимф у тебя в услужении будет, Ибо в глубинах моих сотня в более нимф. 65 Не отвергай же меня, молю, о питомица Трои, Мною обещанных, верь, будут богаче дары". Молвил. Она же, к земле потупив стыдливые очи, Плакала молча и грудь теплым кропила дождем. Трижды пыталась бежать - столбенела трижды над бездной, 70 Дальше бежать не могла, силы ей сковывал страх. Волосы рвать наконец жестокою стала рукою, И из трепещущих уст жалобный вырвался стон: "Лучше б останки мои упокоились в отчей могиле Раньше, когда их могли девственным прахом назвать! 75 Брачные факелы мне ль предлагать, когда-то весталке! Грешной, теперь не блюсти мне илионский очаг. Что же я медлю, даю на блудницу указывать пальцем? Пусть же погибнет позор, мне заклеймивший чело!" И, одеяньем закрыв слезой увлажненные очи, 80 Сверглась не помня себя в быстрые воды реки. Бог же речной под грудь проворно подставил ей руки И, по преданью, права дал ей на ложе свое. Так же и ты, о поток, пылал, наверно, любовью, - Только густые леса ваши скрывают грехи..." 85 Я говорил, а вода подымалась меж тем, растекалась, Русло уже не могло буйной волны удержать. Бешеный, что я тебе? Для чего наслаждений взаимных Отодвигаешь ты миг, грубо стоишь на пути? Будь ты река как река, с благородным могучим теченьем, 90 Чья широко по земле слава повсюду гремит, - Ты ж - безымянный поток, из ручьев образован случайных, Твой неизвестен родник, ложе неверно твое, Вместо ключей ты напитан дождем и растаявшим снегом, Всем многоводьем своим нудной обязан зиме. 95 Или ты грязью сплошной в дождливую катишься пору, Иль пересохнет русло - и превращаешься в пыль. Может ли путник тогда утолить свою жажду тобою? Кто, благодарный тебе, скажет: "Будь вечен твой бег!" Бедствие ты для скота, и бедствие пуще для нивы. 100 Жалко их, правда, - но мне хватит и собственных бед... Горе! С ума я сошел: про потоки ему толковал я И про любовь их... Позор! Сколько имен приводил!.. И перед дрянью такой про Инаха, про Ахелоя Речи я вел, поминал имя, о Нил, и твое... 105 Ну, а тебе, нечистый поток, по заслугам желаю, Чтобы ты летом сгорал, чтобы зимой леденел. 7 Иль не прекрасна она, эта женщина? Иль не изящна? Или всегда не влекла пылких желаний моих? Тщетно, однако, ее я держал, ослабевший, в объятьях, Вялого ложа любви грузом постыдным я был. 5 Хоть и желал я ее и она отвечала же