немецкому оригиналам.  "Антигона"  Бертольта  Брехта  и
"Мир" Петера Хакса - обработки одноименных пьес  Софокла  и  Аристофана,  но
современные драматурги не колеблясь ставят под ними  свое  имя,  коль  скоро
древний прототип  пропущен  ими  через  свое  авторское  "я".  Будем  ли  мы
предъявлять более строгие требования к писателю того времени, когда  римляне
считали себя прямыми  наследниками  не  столь  далекой  от  них  по  времени
греческой культуры?
     Поставленный  таким  образом  вопрос   о   самостоятельности   Теренция
сохраняет свое значение главным  образом  для  специалистов,  которым  важно
знать, как протекало освоение древнегреческой культуры римлянами, что из нее
они брали и что отбрасывали, на какие значительные для себя идейные  запросы
находили в ней ответ. Перед современниками Теренция ни один из этих вопросов
не возникал, как он не возникает и перед нынешним читателем,  не  являющимся
специалистом  по  истории  античной  литературы:  творчество   Теренция   он
воспримет как художественное целое,  существующее  по  своим,  присущим  ему
Законам, подчиненное своим эстетическим задачам. Современный читатель найдет
в  комическом  театре  Теренция  близкие  ему  гуманистические  идеи,  тонко
обрисованные характеры,  великолепно  организованное  действие,  достаточную
долю юмора, - разве всего этого мало,  чтобы  Теренция  на  протяжении  двух
тысячелетий  почитали  как  одного  из  родоначальников  новой   европейской
комедии?