тит. И все ж - следите за рекламою! Учтите, что у нас в России Пока болезненная самая И чахлая буржуазия. Но если потекут деньжонки ей За все, что нам она предложит, Тогда она на ножки тонкие В конце концов подняться сможет. Малютка скоро станет крепкою, Прожорливою, словно свинка, И мы порадуемся - с кепкою Сшибая мелочь возле рынка. Пусть жизнь нас до смерти затюкает - Для нас сие отнюдь не драма, Ведь перед смертью нас баюкает Сладчайшим голосом реклама. 2000 Андрей Добрынин Скажу я честно, что эротика Для нас - подобие наркотика: Мы измышляем эти сальности, Чтоб защититься от реальности. Еще скажу я вам по-честному: Нас не влечет к простому, пресному, Нам подавай чудное, странное И, если можно, иностранное, Пусть даже форменное чучело. Нам красота давно наскучила, Мы жертвуем любой славянкою, Чтоб слиться с потной негритянкою, А после, как большим событием, Таким бахвалиться соитием. Нам не по нраву формы строгие - Нет, нам милее одноногие, Трясущиеся и горбатые, Но по возможности богатые. Такие вкусы и понятия Имеет творческая братия, Поскольку ей страшней летальности Налет рутины и банальности. Девчонки! Я платить советую Писакам тою же монетою - Чтоб вам вписаться в их эстетику, Забудьте моды и косметику, Ходите грязные, помятые, Опухшие, всегда поддатые, Бранитесь в транспорте общественном И поведеньем неестественным, Переходящим в приставание, Вы привлечете их внимание. Но подожду сорить советами, Чтоб заявить: дружить с поэтами - Занятие бесперспективное, Ведь это публика противная, Все - тунеядцы, алкоголики, Но похотливые, как кролики, И странно девичье желание Шагать по жизни в их компании. Коль не допустите оплошности, То их увлечь не вижу сложности, И с их больным воображением Все быстро кончится сближением. Вы покорите сочинителя, Придя к нему из вытрезвителя, С утра уже опять под газом И с жирным фонарем под глазом. 20000 Андрей Добрынин Когда я в поручень трамвая Вцепляюсь старческой рукой, То тупо недоумеваю: Ужель я старенький такой? Все так внезапно получилось, Что я испытываю шок: Как личность барда уместилась В столь ветхий кожистый мешок?! Я стар, плешив и неопрятен, И это все подобно сну. Мой череп от пигментных пятен Весьма походит на луну. Но ты, читатель, луноходом Меня за то не называй, Ведь не был я таким уродом, Когда карабкался в трамвай. Я был подтянутым и бодрым И наяву, а не во сне Я к женским аппетитным бедрам Прильнуть старался в толкотне. Мне очень нравилась поездка, Я был всем людям брат и друг, Но вдруг трамвай тряхнуло резко, И что-то изменилось вдруг. Трамвай свернул - и только скуку Мне стали женщины внушать, И я свою увидел руку - И начал в ужасе дрожать. Откуда вздувшиеся вены, На коже - стариковский лоск?! Увы, такие перемены С трудом вмещает старый мозг. Вошел в трамвай юнец-мечтатель, А вышел сморщенный бабай. Но ничего! И ты, читатель, Однажды сядешь в тот трамвай. 2000 Андрей Добрынин Порой ни в чем не виноватые Страдают в жизни всех хужее: Фортуны пальцы шишковатые Сомкнулись у меня на шее. И я хриплю:"Рятуйте, милые, Несносен этот жребий жуткий, Она ведь душит с блядской силою, В гробу я видел эти шутки!" Но люди милые, хорошие Судьбину злую не отгонят. Они усвоили: не трожь ее - Тогда она тебя не тронет. Спасибо, люди, вам за почести, За восхищенные трибуны, Да и за то, что в одиночестве Придется встретить гнев фортуны. А то притащитесь на выручку, Надоедите хуже смерти, А после вспомните про выручку, Мной собранную на концерте. Живу я всех благополучнее, Так оставайтесь в этой вере, А мне без вас и жить сподручнее - И подыхать в такой же мере. К успокоению взаимному Хриплю я весело под водку, Как мне, парнишечке безвинному, Клешня судьбы вцепилась в глотку. 2000 Если Ольгой женщина зовется, Андрей Добрынин Ты с любовью к ней не подходи - Сердце механическое бьется У нее в пластмассовой груди. Ламповый компьютер допотопный Установлен в голове стальной И программой обеспечен злобной - Вражеской программой подрывной. Некогда заморские спецслужбы, Чтобы Русь стереть с лица земли, К нам на фестиваль добра и дружбы Эту бабу скрытно завезли. Здесь ее в гостинице собрали С помощью шурупов и гвоздей И в насмешку Ольгою назвали, И пустили жить среди людей. Кибербабе этой предстояло Насаждать у нас капитализм. Злоба цэрэушников паяла Аппетитный этот механизм. Как молитву, ты бормочешь:"Ольга!", К ней летишь, страдая и любя, А компьютер сообщает, сколько За душой деньжонок у тебя. Для тебя любовь - превыше рая, Ну а кибербаба гнет свое - Что она, мол, женщина земная И земные нужды у нее. Если ты, мол, не квашня и плакса, То подругу обеспечишь ты - Так и сводит кибербаба к баксу Наших пылких юношей мечты. И тепер, разграбив все в отчизне И нахапав денег - пруд пруди, Оборачиваемся - а в жизни Только кровь и мерзость позади. Подрывным американским штабам Со слезами шлем проклятье мы - В США привыкли к кибербабам, А для нас они страшней чумы. И не утешают нас нисколько Дети, что хохочут и визжат - Это устаревший киборг Ольга Собирает в школу киборжат. 2000 I Андрей Добрынин Слова - носители экспрессии Есть знак писательской профессии, А что еще так выразительно, Как сказанная к месту брань? Ну а причин для сквернословия Дает нам тысячи Московия: Все кое-как, все приблизительно, Халтурно все, куда ни глянь. Мы понимаем: долг писателя - Исправить промахи Создателя, Чтоб мир, нам данный в ощущениях, Мог по-иному расцвести. Поэтому до самой Мексики Такой ненормативной лексики, Как в наших скромных сочинениях, Вы не сумеете найти. II Мы любим даму идеальную; Любую женщину реальную Стремимся мы сравнить по качеству С образчиком из недр души. Коль та, что на любовь ответствует, Образчику не соответствует - Швыряй под поезд неудачницу И вновь на поиски спеши. Затея крайне неудачная: Чтоб не томила скука дачная, Вы к куртуазному землячеству Пришли с визитом в шалаши. А мы ведь говорим с одышкою Не от сидения над книжкою: Мы только что убили дачницу И труп стащили в камыши. Напрасно люди удивляются Тому, как страшно расправляются Поэты с женщинами слабыми В стихах, а то и наяву. За то, что дам влекло к телесному, А не к образчику небесному, За то, что дамы стали бабами, Я буду мстить, пока живу. 2000 Андрей Добрынин Трудно о женщине что-то сказать по лицу, Если доверился внешности - значит, пропал. Коль пред собой ты невинную видишь овцу - Знай, что доселе с ней только ленивый не спал. Если ты, слабый, доверчивый интеллигент, Плачущей женщине помощь спешишь предложить - Знай: для того, чтоб разрюмиться в нужный момент, Женщине вовсе не нужно в театре служить. Собственно, ей вообще неохота служить, Место свое она видит на шее своей, Хоть на здоровье ей вроде бы рано грешить, Ибо в постели усталость неведома ей. Коль добродетелью полнятся речи ее, Если в повадках является святость души - Знай, что она на твое посягает жилье, А для проверки ее ты к себе пропиши. Дальше - известно: грызня, бытовой травматизм, Новый замок, неожиданно врезанный в дверь, Новый сожитель... Пожалуйста, верь в коммунизм, А вот теперешним женщинам лучше не верь. При коммунизме корыстная ложь не нужна, При коммунизме и так всем хватает добра; Женщина при коммунизме не столько жена, Сколько соратник по партии, друг и сестра. 2000 Если вы хочете знать мое мнение, То обуздайте сначала волнение. Если вы хочете в жизни устроиться, То постарайтесь сперва успокоиться. Если вы в жизни стать хочете первыми, То совладайте, пожалуйста, с нервами. Станете жить вы гораздо достойнее, Ежели станете чуть поспокойнее. Если вы хочете жить припеваючи, То поспокойнее будьте, товарищи. 2000 Андрей Добрынин Видишь дачу, квартиру, машину, гараж? Ты ведь хочешь, чтоб все это стало твоим? Не смущайся, сознайся - и заговор наш В глубочайшей секретности мы сохраним. Без уверток свой замысел выскажи мне, Лицемерить со мною тебе ни к чему. Я невидим - зато на твоей стороне, Я бесплотен - зато поддержу и пойму. Неспроста ты сближаешься с каждой семьей Безмятежных владельцев прописки и дач - Хочешь стать ты для них беспощадным судьей, И желание это от друга не прячь. Не смущайся - ведь я-то тебя не сужу, Я ведь друг и наперсник невидимый твой. Слушай, слушай меня - я тебе расскажу, Как презренны они по сравненью с тобой. Я сумею всю эту семейку раздеть Так, как это умеет в суде прокурор. Коль такие ничтожества смеют владеть Чем-то большим, чем ты,- это просто позор. У корыстных властей, у трусливых подруг Пониманья и помощи ты не найдешь, Но в суде адвокатом я выступлю вдруг И шутя оправдаю коварство и ложь. Ты вчера колебалась - сегодня солги, Ты сегодня колеблешься - завтра убей, Ибо я подтверждаю: все люди - враги, Ненавистники девочки славной моей. 2000 Андрей Добрынин Ты женщина, и ты прекрасна, Божественны твои черты, И тем особо ты опасна Для всех адептов красоты. Во мне же страсти охладели, Однако взор как прежде остр, И потому в прелестном теле Открылся мне свирепый монстр. Привык я вглядываться в оба, Как инженер, во всех людей, И разглядел, что движет злоба Весь механизм души твоей. Известны признаки заразы, Что часто поражает дам: Хотение всего и сразу Плюс отвращение к трудам. И ты такая же. Ты видишь Лишь то, как скуден твой удел, И тех смертельно ненавидишь, Кто в мире чем-то овладел. Любой хоть чем-то да владеет И оттого он враг тебе, И никогда не оскудеет Твое стремление к борьбе. Филипп Киркоров и Бетховен, Людская мелочь и киты - Любой перед тобой виновен Хотя бы в том, что он - не ты. Сегодня людям расскажу я, Каким прозреньем я томим: Ты - дщерь Вселенского Буржуя, В наш мир отправленная им. В тебе ни жадность не убудет, Ни злоба не прейдет вовек, И в безопасности не будет С тобою рядом человек. 2000 Андрей Добрынин Вы, для кого мы в молодости пели, Рассеялись - и нам вас не созвать. Вы от наживы легкой отупели, Теперь нет смысла с вами толковать. Чем больше денег, тем их больше надо. Казалось бы, абсурд, а вот поди ж! Вас одурманил впрыскиваньем яда Коварный гад по имени Престиж. Увы, как низко цените себя вы, Платя за уважение толпы! Теперь поэтов милые забавы Для вас малопочтенны и глупы. Мы - птицы невысокого полета, Но склонны оставаться при своем. Мы будем жить без всякого расчета И, вероятно, раньше вас умрем. И я с небес когда-нибудь увижу, Окинув взором дольние миры, Как вы в объятьях жирного Престижа, Провалитесь, гремя, в тартарары. 2000 Андрей Добрынин Не много в творчестве веселья - Пока до неба не дорос, Ты сам и все твои изделья Не будут приняты всерьез. Когда же дорастешь до неба, Где только тучи и орлы, Не будет там вина и хлеба - Одни пустые похвалы. И сколько крыльями ни хлопай, Напрасно с голодом борясь, Но вскоре отощавшей жопой Ты плюхнешься в земную грязь. Чтоб слиться с племенем орлиным, Сперва в грязи поройся всласть, И сможешь снова взмыть к вершинам - И снова с чавканьем упасть. Наведываясь на высоты, Я ценный опыт приобрел: Поэт порой способен к взлету, Но он, однако, не орел. Орлы способны пропитаться Лишь вольным воздухом высот, А я уже устал пытаться Подняться выше всех забот. В себе я вижу сдвиги те же, Что и поэты прежних дней: И воспарения все реже, И персть земная все родней. 2000 Андрей Добрынин Меж гладких валунов похрюкивал прибой, Вдали, в чаду огней, оркестр вздыхал утробно. На гладком валуне лежали мы с тобой, И было мне лежать чертовски неудобно. Все шишки и бугры на глади валуна Без милосердия мне вдавливались в ребра. "Зачем я здесь лежу? Зачем молчит она? И как ее зовут?"- я размышлял недобро. Давно ль по валуну я ерзал так и сяк, И потакала мне во всем моя Пленира, Но полчаса прошло - и вот восторг иссяк, И сразу вылезли все неудобства мира. Пленира молода. Похоже, любо ей Очами утопать в неисчислимых звездах, А мне вдруг вспомнилось, что для моих костей Губителен, увы, сырой прибрежный воздух. А мне вдруг вспомнилось, что болен я и стар, Что поздно подражать античному сатиру. И рвался я душой обратно в теплый бар, Откуда час назад я умыкнул Плениру. 2000 Андрей Добрынин Еще порой толкаю девушек К своей расшатанной кровати я, Но не приносит прежней радости Мне это пошлое занятие. В объятьях лицемерных тискаю Подругу юную до хруста я, Но удовольствия не чувствую И ничего вообще не чувствую. В привычку выродились прежние Непобедимые влечения. Хоть я, как прежде, много кушаю, Но без былого увлечения. Я также изменился умственно: Язык-то по привычке ботает, Но голова моя от старости Уже почти что не работает. Куда девалось остроумие, Что фонтанировало сутками? Лишь ощущение неловкости Теперь я вызываю шутками. Хочу забыть о сочинительстве, О том, что я - поэт прославленный. Хочу я перед телевизором Улечься на диван продавленный. Хочу бранить я Березовского И восхищаться милым Путиным, Ведь все отрады жизни старческой Даны в покое и в уюте нам. 2000 Андрей Добрынин Мое поведенье бедою чревато, Оно Степанцову внушит подозренье: Затеял я вдруг совершенно без мата Создать в виде опыта стихотворенье. "Без мата? Да как это можно - без мата? Ты что, охуел? Ебанулся от пьянства?" Дрожу я от страха:"Простите, ребята, Не бейте меня за мое хулиганство". "Не бить? А чего ты хотел, алкоголик? Ты Орден позоришь такими стишками. Наш слушатель должен смеяться до колик, А смех вызывается лишь матюками. Уж если стишки ты строчишь, словно робот,- Строчи, но забудь про свои выебоны, Иначе схлопочешь немедленно в хобот - У нас ведь ты знаешь какие законы. Ребята, простите! Ну сделал я опыт - Стихи написать попытался без мата, А вы прямо сразу "отпиздим" да "в хобот"... Ну так же нельзя! Погодите, ребята! Ведь я не со зла - это дурь виновата, А против нее медицина бессильна. Я все понимаю: конечно, без мата Нельзя перед лубликой выступить сильно. За глупость уже я наказан, ребята, А ваша меня доконает немилость. Разок написать попытался без мата - И вот ведь какая хуйня получилась. 2000 Андрей Добрынин Прибрежье пеною узоря, Большая, как художник Рерих, Вся сдвинулась махина моря И медленно пошла на берег. Да, море глубоко, как Рерих, Глотай же эту рифму молча. Смотри: не мысля о потерях, Встают войска из водной толщи. Блестя парчовою одеждой, Идут, не прибавляя шага. Не оставляет им надежды Их благородная отвага. Ни пятна бирюзы и сини, Ни отблеск, вспыхнувший угрюмо, Им не преграда. Сам Россини Не создавал такого шума. Гляжу с обрыва, стоя вровень С полетом плавающим птичьим. Пожалуй, даже сам Бетховен С таким не сладил бы величьем. А я не так глубок, как Рерих, Чтоб не страшиться преисподней, Со стоном лезущей на берег, И мне не по себе сегодня. 2000 Андрей Добрынин Если девушка ест неопрятно, Если чавкает или сопит, То пускай ее мама обратно В ужасающих муках родит. Если девушка ест неопрятно, То зачем же ты кормишь ее? Ведь она истолкует превратно Это доброе дело твое. Она думает: ежели кормит - Значит, любит, и, значит, дурак. Значит, все, что я делаю - в норме, Без меня он не сможет никак. Вот и будет она расслабляться, Будет ветры пускать за столом, И не стоит тому удивляться, Если вел себя как дуролом. Превращается дама в скотину У тебя на глазах, почитай. Чтоб в тебе увидали мужчину, Стань прижимист и деньги считай. Пусть уж лучше она попостится, Чтоб желудок присох к позвонкам, И за стол уже впредь не садится К заработавшим харч мужикам. От заслуженной этой науки Пусть как смерть она станет худой, И тебя посторонние звуки Не смутят уже впредь за едой. 2000 Андрей Добрынин Сияют города приморья, Гремит музыка с морвокзала. Нет места там для слез и горя - Мне сердце это подсказало. Там люди понимают шутку И подхватить ее готовы. В Москву мне возвращаться жутко, Ведь дома нравы так суровы. В Москве все норовят трудиться И страшно чванятся работой. На Юге нет таких традиций, Не хочешь - ну и не работай. Там голод северный суровый Простых людей не посещает. Спишь на асфальте у столовой - И самый воздух насыщает. А после с жаркой поварихой Запрешься в комнате подсобной - И в результате ходишь тихий И удивительно беззлобный. Вот почему, когда в столице Мне вновь придется слишком туго, Я вновь себе представлю в лицах Всю благодать и святость Юга. 2000 Андрей Добрынин Коль ты не можешь за ночь с дамой Шестнадцать раз достичь оргазма, То ты не человек, а просто Презренный сгусток протоплазмы. Коль ты с товарищем за вечер Не выпьешь шесть бутылок водки, То ты не человек, а просто Козел, хотя и без бородки. Короче, если ты боишься Себя как следует разрушить, То о таком ничтожном типе Я даже не желаю слушать. Отдай себя всецело людям, Как Данко, как Джордано Бруно - Тогда я в честь твою настрою Свои эпические струны. Как царь Давид, пляши на стогнах, Хватив как следует спиртного - Тогда в веках тебя прославит Мое почтительное слово. А если ты не пьешь, не куришь, Не занимаешься любовью, Тогда какого же ты хочешь От нас, поэтов, славословья? Кому тогда какая радость От столь унылого субъекта? Ты не как Личность мир покинешь, А просто как безликий некто. 2000 Андрей Добрынин Я тяжко в жизни потрудился, Но вот ведь странная оказия: Я лишь богаче становился, Бросая это безобразие. Избыток рвения тупого Мешает деньги заколачивать. Буржуй всегда отыщет повод Твою работу не оплачивать. Лежишь в тиши родимых комнат И скорбно думаешь - угасну, мол, Ан тут-то про тебя и вспомнят Все те, кто тянется к прекрасному. И сразу денежки поступят, Не заработанные ранее. Платить за труд буржуй не любит, Зато он щедр на подаяния. И коль у нас такая участь, И коль уж так буржуй устроен, То надо, совестью не мучась, Все брать, а требовать и втрое. Сопя, стыдить его:"Мошенник, Ну что ж ты мне так мало плотишь?" Трудом же не сколотишь денег, А только в гроб себя вколотишь. 2000 Андрей Добрынин Не талантом возвышен писака Бретон, Отличал его лишь наставительный тон, А когда б не пытался он всех поучать, Никогда его бред не попал бы в печать. Если б стал выражаться понятно Бретон, Был бы сразу причислен к бездарностям он, Потому-то писать он старался темно: Мол, Бретону дано, а другим не дано. Очень долго с понятностью бился Бретон, А когда одолел ее все-таки он, То Бретон и читатель остались одни, И довольны доныне друг другом они. Хорошо им шагать сквозь столетья вдвоем, Ибо каждый бормочет себе о своем. "Ну а где ж Красота?"- слышен издали стон. А читатель в ответ:"Ну так вот же Бретон". 2000 Андрей Добрынин Сегодня солнце кроны просквозило, В слоистой глуби парка распылилось, И над прудом со сдержанною силой Вся пышность увяданья заклубилась. Сегодня свет, вооружившись тенью, Все очертил старательнее вдвое - Чтоб потрясло меня нагроможденье Объемов, образованных листвою. И хищно, как на соколиной ловле, И то, и то хватаю я очами, И все прорехи в ветхой пестрой кровле Прошиты и пронизаны лучами. В лучах и дымке я исчезну скромно - Я не смогу, а может, просто струшу Все то, что так прекрасно и огромно, Вобрать в немую маленькую душу. 2000 Андрей Добрынин Я был весьма трудоспособен И нищих люто ненавидел, Был с ними неизменно злобен И многих попусту обидел. Им только водочки желалось, Чтоб как-то справиться с мигренью, В моем же взоре отражалось Лишь безграничное презренье. Им только хлебушка хотелось Без всяких видов на колбаску, Но черт моих окаменелость Лицо преображала в маску. И маска грубо изрекала, Борясь с нахлынувшей зевотой: "Вас много тут, а денег мало, Покуда цел, иди работай". Я сам, трудясь до изнуренья, Все стать писателем пытался, И вот теперь до разоренья Закономерно дописался. Теперь и я на паперть вышел, Хотя и с крайней неохотой, И от богатеньких услышал: "Покуда цел, иди работай". Никто не хочет поделиться, И, словно в некой страшной сказке, Исчезли дружеские лица, Вокруг остались только маски. 2000 Андрей Добрынин Под шорох падающих листьев, Под клики перелетных птиц Паду я скоро, словно Листьев, От рук безжалостных убийц. Мне шепчут люди: мол, неправ ты, Чубайса лютого дразня, А я скажу, что, кроме правды, Богатства нету у меня. Чем шире правду расточаешь, Тем больше копится она, Хотя и пулю получаешь За это в наши времена. Рвану я на груди тельняшку, Ведь он стрелять уже готов - Похожий мастью на какашку Руководитель всех воров. Ну что ж, давай, стреляй, Иуда - И я на небо уберусь От расхищения и блуда, Которым ты подвергнул Русь. Лишь там, где звезды мерно ходят, Где сфера жизни всех идей, Постигну я, зачем приводит Господь во власть дурных людей. 2000 Андрей Добрынин Осеннего дня груженая барка Порой роняет на дно монетку, Гребя в прозрачных глубинах парка, Словно веслом, кленовою веткой. Медленно барка скользит по водам Где-то невидимо надо мною, Лишь пробежит по лиственным сводам Движенье, вызванное волною. Для этой барки нет в мире суши, Она пройдет сквозь стены и скалы. Она увозит людские души - Те, кому время уплыть настало. Пройдет сегодня, в высотах рея, Чтоб завтра снова проплыть над нами, И ей вдогонку только деревья С прощальной скорбью всплеснут руками. 2000 Андрей Добрынин Рифмоплеты сочиняют - Лишь перо бы почесать, И словами затемняют То, что не о чем писать. В мутных водах изложенья Часто тонет сам предмет... Не для самоублаженья Пишет истинный поэт. За перо он не берется, Непохож на тьму писак, Коль неясным остается, Что писать, о чем и как. Словно кормчий остроокий, Он обходит за версту Пустословье, экивоки, Напускную темноту. А когда слова по теме Потекут наперебой - Лик читателя все время Видит он перед собой. Ведь читатель тоже трудно, Замороченно живет, И поэт не пишет нудно И шарад не задает. Тем же, кто его пиесы Вживе смел критиковать, Будут в преисподней бесы Вирши Бродского читать. Эта мука будет длиться Миллионы долгих лет, А на небе веселиться Будет праведный поэт. И к Марии он, и к Марфе В гости будет прилетать, Будет, возгремев на арфе, Так пред Богом распевать: "Пусть поэта жребий труден, Пусть зоил к нему суров - Воздаянием не скуден И теперь Господь миров". 2000 Андрей Добрынин Я вновь рутины груз подъемлю На утре трудового дня, И снова вдавливает в землю Привычный этот груз меня. Сипят изъеденные бронхи И жар толкается в виски, Но если просто стать в сторонке, Увязнут в глине башмаки. Так нечего мечтать о бунте, Кричать:"Куда вас всех несет!" - Остановись на этом грунте, И он всего тебя всосет. Пусть далеко уже не юн ты, Пускай простужен,- все равно Подошвы отлепив от грунта, Плетись со всеми заодно. Вот так плетешься, слабый, потный, О грузе думая своем, И кажется - асфальт холодный Стал вязким, словно чернозем. И никого своей хворобой Ты не разжалобишь, мой друг, Осталось лишь пихать со злобой Всех тех, кто топчется вокруг. Вот если бы всю их породу Суметь под корень извести, То можно враз прибавить ходу, Легко и весело идти. 2000 Упадок сил достиг каких-то Андрей Добрынин Неописуемых глубин, И, как подрубленная пихта, Я рухнул в беспросветный сплин. Заняться собственной хворобой Нельзя при бизнесе моем, И я иду, томимый злобой И сумеречным ноябрем. Приду в родимую контору, Где занимаю пост большой, Но затуманенному взору Контора кажется чужой. Я и не думал, что бывает Такой необоримый сплин, Когда все тело оплывает, Как разогретый пластилин. Какая б лакомая баба В контору нашу ни зашла, Я безучастно, словно жаба, Гляжу ей вслед из-за стола. Пусть предлагают план несложный, Как можно долларов нажить, Но я найду предлог ничтожный, Чтоб все на завтра отложить. Одно мне доставляет радость В моем унылом полусне - Коль я кому-то сделал гадость, А он не смог ответить мне. Поеду вечером сегодня Я в заведение одно, Где девок в кожаном исподнем Пороть ремнем разрешено. Мой сплин, невыносимо тяжкий, Исчезнет постепенно сам, Когда начну хлестать с оттяжкой По розоватым телесам. Отъелись, суки, тунеядки, Так вот попробуйте ремня! Я был во временном упадке, Но рано списывать меня. Во мне вот-вот уже проснется Готовый к случке жеребец, Как только синевой нальется На попке вздувшийся рубец. 2000 Андрей Добрынин В одиночку и группами, Под холодным дождем, Как ожившие трупы, мы По столице бредем. Мы бредем, как сомнамбулы, Спотыкаясь подчас. Как придонную камбалу, Жизнь расплющила нас. Мы бредем как-то скованно, С горькой складкой у рта. В жизни нам уготовано Лишь одно - нищета. Нас мирское везение Обошло за версту. Так дается умение Постигать красоту. Чтоб к моменту прозрения Быть всегда начеку, Мы выносим лишения, Нищету и тоску. Но приходит награда к нам После горьких морок. Все, что было загадано, В свой исполнится срок. Высшей мощи дыхание На горящем челе - Таково воздаяние Нам за скорбь на земле. Из ненастья туманного С огоньками квартир Встанет созданный заново Интригующий мир. Наших книг удивительность Входит в думы и сны. Мы - иная действительность Этой бедной страны.. 2000 Андрей Добрынин Иной простак готов хоть землю рыть, Чтоб девушку интимно пробуравить. О, если б эту дьявольскую прыть На дело созидания направить! Он мог бы тайны Космоса открыть, Большой НИИ решительно возглавить, Но не желает он себя прославить - Желает он лишь самочку покрыть. Растратив силы в суете постельной, Встает с утра он, хмурый и похмальный, Со злобой на любимую косясь. Он чувствует, что пошлые забавы Его лишили ореола славы И с Космосом его прервали связь. 2000 Так много дел, что кажется порой: Когда б я даже был ичсадьем зла, Дела, нагроможденные горой, Спасут меня от адского жерла. Но самооправдания игрой Не обольстится ценностей шкала: Да, я в делах рутинных был герой, Но упустил важнейшие дела. Те замыслы, что подсказал мне Бог, Лелеял я, но воплотить не смог - Я лишь противоборствовал нужде; А если б их представил во плоти, То мог бы оправданье в них найти На неизбежном будущем суде. 2000 Андрей Добрынин Я был человеком угрюмым И к женщинам злобу питал, Когда же с тобой познакомился, Другим человеком я стал. Глядел я на ручки и ножки, Глядел на упругую грудь, Глядел на разумную голову, Не в силах от счастья вздохнуть. Спасибо за то, что дала мне Ты счастье на этой земле, Ты стала мне как бы светильником, Светильником как бы во мгле. Припев: Света и женщины Страстно душа ждала - Духовного как бы света, Женского как бы тепла. С тобою не рухну я в пропасть И хищник меня не сожрет. Порой мы приляжем под кустиком И снова стремимся вперед. Порой пошалим под березкой - И снова шагаем туда, Откуда светило возносится Над нашей страною всегда. А там оттолкнемся и прыгнем, Прыжок совершая двойной, Чтоб солнца достигнуть и сделаться Светящейся массой одной. Припев. 2000 Андрей Добрынин Что такое осень? Это осень. Это просто осень, понимаешь? Если скажешь:"Что такое осень объясни",= Я отвечу:"Это просто осень". Что такое осень? Это осень. Просто время осени настало. Осень - это осень, ну когда же ты поймешь! Это просто время, блин, такое. ПРИПЕВ: Осень. Где-то Крик Шевчука. Слушать это Просто тоска. Что такое осень? Это осень, Осенью не зря она зовется, Потому что осень наступает каждый год, Каждый год осеннею порою. Осень после лета наступает, Длится до зимы она обычно. Песню нашу мудрую прослушай до конца, И тогда ты все поймешь про осень. ПРИПЕВ. 2000 Андрей Добрынин Икону делать из народа Довольно странно в наше время, Когда лежит он, как колода, Скрывая древоточцев племя. Свои ходы в народной толще Свободно гады прогрызают, Народ же это терпит молча И шевелиться не дерзает. Он лишь болезненно кривится - Он помнит время то плохое, Когда он вздумал шевелиться - И весь рассыпался трухою. С трудом вернув былую форму, Он думает:"Борзеть не надо, Вся жизнь придет однажды в норму - Когда налопаются гады. Они утратят оголтелость, Когда решат, что с них довольно, Сожрав все то, что им хотелось, И станут грызть уже не больно. Тогда и примет короедство Цивилизованные формы И мир опять вернется в детство, Когда на всех хватало корма". Но вкралось несколько изъянов В систему этих мирных взглядов: Народ ведь, как Земля - титанов, Сам из себя рождает гадов. Рисуй народа идеалы, Лови старательно оттенки, А на холсте - кривые жвалы И злобно-мертвенные зенки. 2000 Андрей Добрынин Творцы эротических произведений, Художники секса, любители мата, На миг отвлекитесь от ваших видений - Реальность всем этим не слишком богата. По-вашему, девушка только и мыслит, Кому бы отдаться всем пухленьким тельцем. Детина придет, подбоченится, свистнет - И случка помчится по смазанным рельсам. И сразу же девушка с миной умильной Потянется к фаллосу, словно к иконе, А дальше разумней смотреть порнофильмы, Там ваши фантазии - как на ладони. В реальности выйдет иная картина, И тут никакой мне подсказчик не нужен: Желает любви полнокровный детина И даму зовет на изысканный ужин. Хоть дама с другим полнокровным детиной Давно уже в связь половую вступила, Не может она пренебречь дармовщиной, Иначе бы все это сказочкой было. За ужином жрет она как Объедало, За ужином пьет она как Опивало, А после вдруг вскочит средь шумного бала, Рыгнет и промолвит, что очень устала. Добавит она, что волнуется мама, Что завтра с рассветом вставать на работу, Затем в гардероб зашагает упрямо, Детине платить предоставив по счету. В дверях пошатнется, но благополучно В распахнутой шубе протиснется в двери, Стрельнет на машину и сделает ручкой, Детине считать предоставив потери. Вот так куртизируют женщин по-руски; Все это могло б повторяться доныне, Но быть приложеньем к вину и закуске Однажды наскучило все же детине. Поэтому если начнет мне порнуха Показывать сызнова райские рощи, "Я вам не ребенок,- промолвлю я сухо,- И знаю: действительность горше и жестче". 2000 Андрей Добрынин О чем горюешь ты, старик? О том, что ты любить не можешь? Что стебель яшмовый поник И женщин ты в постель не ложишь? Не хныкать должен ты, старик, А возгласить хвалу натуре. Вообрази себе на миг, Что ты в моей проснулся шкуре. Ни телевизор посмотреть, Ни мирно пошуршать газеткой... Звонят - и надо отпереть, Чтоб снова в блуд вступить с соседкой. Блудишь с ней, мерзко-суетлив, Насторожив по-волчьи уши - Ведь скоро, скоро взвоет лифт, Вещая о грядущем муже. Да, муж как бедствие грядет, И верь, что он шутить не станет - Тебя он зверски изобьет И, может быть, серьезно ранит. Да, такова цена побед, Всегда к беде ведет интрижка. Благодари же Бога, дед, За то, что книзу смотрит шишка. О жадных самках не тужи, Глазком бедовым в них не целься И ласково в постель ложи Одно лишь собственное тельце. 2000 Андрей Добрынин Когда я был в поре весенней, То пошутить всегда умел, Хотя к веселью побуждений На самом деле не имел. Себя я называл поэтом, Беря девиц на абордаж, Но я не знал, что в слове этом Им слышалась пустая блажь. Не мог склонить к интимной дружбе Девиц мой неказистый вид, Я мелкой сошкой был на службе, Как автор не быз знаменит. Мне и доныне часто снятся Тех лет обиды, стыд и страх, Но я все продолжал смеяться, А скорбь выплескивал в стихах. Теперь же я взнуздал камену, Возвел свой личный пьедестал. Теперь себе я знаю цену И от хвалебных слов устал. В стихах свою судьбину злую Всегда вышучивала Русь - В стихах смеясь напропалую, Я в жизни лишь слегка кривлюсь. В былые дни запас веселья, Похоже, растранжирил я. Не видят без хмельного зелья Меня смеющимся друзья. Теперь я сумрачен и грозен, Себя я прежнего забыл - Того, кто был в стихах серьезен, Того, кто весел в жизни был. 2000 Андрей Добрынин Если девушку взять ты надумал в разведку, К неприятностям разным готовься, солдат. В темноте она глазом наткнется на ветку И утопит в болотине свой автомат. Подвернет она ногу и примется хныкать, Малодушным нытьем привлекая врага. Командир на нее будет сдавленно рыкать, Но присяга ей - тьфу! Ей дороже нога. В тишине перед вражьей позицией пукнет И смертельный огонь навлечет на отряд. И пускай командир ее после пристукнет, Но уже не воротишь погибших ребят. С постоянным нытьем, с ее нравом говнистым Для чего эта цаца в разведке нужна? А коль в лапы она попадется фашистам, То военную тайну им выдаст она. И тогда разгромят нас фашисты внезапно, Оттеснят нас в чащобы, в медвежьи углы, Чтоб мы с голоду вымерли там поэтапно, Обглодав перед этим деревьев стволы. Впрочем, досыта нам уж давненько не елось, Оттеснили без боя нас к кромке трясин,- Оттого, что когда-то девицам хотелось Ярких западных шмоток и полных витрин. А теперь близ витрин замирает нередко И глотает слюну мой дружок фронтовой. Он бормочет:"Зачем мы их брали в разведку?" - И котуженной мелко трясет головой. 2000 Андрей Добрынин Татары - достойный российский народ, Простой, работящий,- ну все им дано, Но есть у них все же один недочет - Болезненно падки они на вино. При этом их водка уже не берет, Им что-нибудь нужно гораздо лютей. Им что косорыловка, что пулемет - Лишь с ног бы валило их, щучьих детей. Я им говорю:"Вы дошутитесь, пьянь, Нельзя же все время по жизни балдеть. Пропьете, мерзавцы, Уфу и Казань И будете с кепкой на рынке сидеть. На русских вам, братцы, ссылаться грешно, Ведь есть у нас Лермонтов, Пушкин, Толстой, А вы переняли у нас лишь одно: Стремленье нажраться и выпасть в отстой. Ведь вы мусульмане, ети вашу мать, Аллаха хотя бы побойтесь свово!" Татары в ответ:"Надо дома бухать, Сквозь крышу не видит Аллах ничего". Конечно, им трудно меня полюбить, Ведь чистая правда кому по нутру? Они замышляют мне морду набить И бродят весь день у меня по двору. Непросто отбиться от пьяных татар, Когда соберутся они в косяки. Придется прикрикнуть:"Гыдын, хайванлар, Иначе отрежу вам всем кутаки". Услышав волшебное слово "кутак", Они разбегутся, держась за мотню, А я еще вслед им затопаю - так, Как будто с ножом их вот-вот догоню. Всем сердцем люблю я татарский народ, Ведь если покрепче меня поскрести, Налет европейский мгновенно сойдет, Под ним же татарина можно найти. Но будь ты татарин, чеченец, еврей И пусть тебя даже поддержит мордва, Я все-таки крикну:"Умеренно пей, От пьянства наутро болит голова!" 2000 Андрей Добрынин Почему ты так смотришь, японец, В узких глазках - сполохи огня? Я не девка, и я не червонец, Чтобы пялиться так на меня. Вроде ты непохож на педрилу, Да и я на него непохож. Что же ты улыбаешься мило И спокойно поесть не даешь? Нагрузил я тарелку закуской И лафитничек взял на прицел... Как некстати, чертяка нерусский, Ты за столик мой дерзко подсел! Извини, я понять не умею Мелодичной твоей болтовни, Потому выражайся яснее Или пасть свою срочно заткни. Ты - Востока любимый питомец, И весь Запад теснится за мной... Не понять нам друг друга, японец, Антиподы мы в жизни земной. Я ударю тебя не колеблясь Или сдерну со скатерти нож, Если ты не отцепишься, нехристь, И за столик к себе не уйдешь. Коль немедленно не удалишься, То тогда тебе точно конец... Что такое?Я будто ослышался? Ты читал мои книги, шельмец? Что ж, японец, я парень не склочный И готов твою дерзость простить, А наш общий владыка заоблачный Повелел мне тебя угостить. Пей до дна, некрещеная морда, Как и я, ты не очень-то прост. Ты увидишь - от этого города Я до Токио выстрою мост. Самурай поднебесного князя, Я приду к тебе этим мостом И твою басурманскую Азию Осеню православным крестом. 2001 Андрей Добрынин Слышишь голос женщины из прошлого, Не принявшей дар твоей любви? Не играя в ухажера пошлого, Ты ее тирады оборви. Объяснить ей надо не без едкости: "У меня в душе тепло и штиль, Ты же, моя м