стихи в очень хороших переводах Л. Мартынова, Д. Самойлова, Б. Слуцкого и Н. Заболоцкого, и жалею только об одном: что мне не пришлось участвовать в таком прекрасном сборнике. Надеюсь, он не последний. Рад, что Вы меня не забываете и позаботились о том, чтобы у меня были два томика Петефи, изящно изданные издательством "Корвин". Посылаю Вам это письмо по адресу того же издательства, так как домашнего Вашего адреса у меня при себе нет. Очень хочу увидеться с Вами осенью. Думаю, что мои доктора позволят мне покинуть к этому времени Крым. А если нет, - не навестите ли Вы меня в Ялте? С благодарностью вспоминаю свою работу со всем дружным коллективом над Петефи - работу, в которую завлекла меня своими чарами и чарами самого Шандора Агнесса [2]. До сих пор еще у меня в комнате на Чкаловской улице звучит голос Агнеесы и добрый смех Антала Гидаша. Свою "Избранную лирику" и новые издания Шекспира, Бернса, а также книгу моих статей о литературном мастерстве, о стихе и о слове пошлю Вам, когда все это выйдет из печати. Прежние издания у меня расхватали по выходе (во время моей болезни). Пока же я прошу моего секретаря - Розалию Ивановну (которую Вы, надеюсь, помните) послать Вам единственную имеющуюся у меня книгу - о моем детстве и юности - "В начале жизни". Между прочим, на польский язык ее перевел перед самой своей кончиной Владислав Броневский. Я не успел даже его поблагодарить. Когда прочтете книгу, напишите мне. Это не мемуары, а попытка увидеть себя на фоне пережитой эпохи (или Эпох) и проследить почти неуловимые переходы от возраста к возрасту. Передайте мой сердечный привет издательству "Корвин" и поблагодарите его за любезную присылку гонорара, которого я, признаться, и не ждал. А Вас обоих я крепко целую и желаю Вам всяческих поэтических радостей. Всегда Ваш С. Маршак 1 Вместе с письмом от 2 июля 1963 года венгерский писатель Антал Гидаш (Будапешт) прислал книгу своих стихов в переводе на русский язык: А. Гидaш, Улица жасмина, "Иностранная литература", М. 1963. 2 Речь идет о работе над первым собранием сочинений Ш. Петефи на русском языке в 1951-1952 годах. Агнесса Кун была составителем и редактором этого издания. 399. Е. П. ПЕШКОВОЙ  Ялта, 9 августа 1963 г. Дорогая Екатерина Павловна, Как всегда, был рад Вашему письму [1], но был очень смущен и огорчен тем, что не поздравил Вас 26 июля с днем Вашего рождения [2]. У меня нет и никогда не было памяти на даты и числа, и поэтому мои поздравления чаще всего приходили с опозданием. Вот и сейчас я поздравляю Вас - очень дорогого мне человека - слишком поздно. Мне хочется пожелать Вам бодрости, сил, душевного покоя и радости. А еще хочу воспользоваться случаем, чтобы еще раз высказать Вам самые глубокие свои чувства, сказать Вам, что я всю жизнь - с юношеских лет - любуюсь Вами, Вашей цельностью, чистотой и прямотой, Вашим светлым и добрым отношением к людям. Дата "26" (26 июля) напомнила мне, что Вам было всего 26 лет, когда мы встретились с Вами впервые. И поверьте, что Вы до сих пор полностью сохранили все то лучшее и прекрасное, что было в Вас тогда. Недаром в письмах к Вам - пожалуй, больше, чем во всех других письмах, - отразился верный и подлинный, без каких-либо прикрас, образ Алексея Максимовича. Хорошо, что дело с изданием второго тома [3] наконец двинулось. Жаль, что Горький в фильме "Appassionata" слабоват, как и в других виденных мною фильмах о Горьком. Очевидно, нужно, чтобы какой-нибудь большой актер сыграл когда-нибудь Горького (если только вообще нужно показывать великих писателей в кино), чтобы преодолеть создавшийся в фильмах неверный и уже трафаретный облик Алексея Максимовича. Живу я по-прежнему в трудах. Пишу обещанную мною Твардовскому статью о поэтическом мастерстве [4], собираюсь закончить работу над переводом избранных стихов великого поэта второй половины восемнадцатого века и первой четверти девятнадцатого Вильяма Блейка - мудрого и смелого мыслителя с душой ребенка. Перевожу его с 1913 года - почти полвека. Вот Вам доказательство моей верности всему, что я любил и люблю. Пьесу (драматическую сказку "Умные вещи") пришлю Вам или привезу, когда окончательно отделаю ее. Вернуться в Москву надеюсь во второй половине сентября. А может быть, в сентябре еще поеду в Болгарию, куда меня зовут уже лет 8-10. Союз болгарских писателей приглашал меня весной, но я обещал приехать ранней осенью, если позволит здоровье. Сын мой так и не мог и, должно быть, не сможет приехать ко мне. Сестра [5] моя уезжает в Москву послезавтра. До последних чисел августа со мною будет племянница [6], читающая курс химии в Ленинградском технологическом институте. Так меня все время передают с рук на руки, и я даже придумал себе прозвище - "старик-подкидыш". Если не вернусь в Москву до приезда Марии Игнатьевны [7], было бы хорошо, если бы она навестила меня в Крыму (полет продолжается всего два часа и столько же поездка на машине из Симферополя в Ялту). Мне очень хотелось бы увидеть ее перевод моей книги, который будет выпущен двумя издательствами в двух странах. Когда она прислала мне первые главы перевода, мой знакомый англичанин (вернее, шотландец) нашел, что, несмотря на то, что Мария Игнатьевна отлично владеет языком, некоторые обороты речи кажется у нее слишком переводными. Со всей возможной деликатностью я написал об этом Марии Игнатьевне и осторожно посоветовал ей консультироваться в работе с какими-нибудь писателями-англичанами. Кажется, она на меня не обиделась. Хотелось бы, чтобы перевод удался. Книга эта мне очень дорога. Боюсь, что я утомил Вас слишком пространным письмом. Жду от Вас весточки. Как чувствует себя Всеволод Иванов [8]? Очень болит душа за него. Привет Тимоше [9] и всем правнукам. Всегда Ваш С. Маршак 1 Письмо Е. П. Пешковой от 31 июля 1963 года. 2 26 июля 1963 года Е. П. Пешковой исполнилось 85 лет. 3 Второй том писем А. М. Горького к Е. П. Пешковой (IX том "Архива А. М. Горького") в это время готовился Институтом мировой литературы и издательством "Художественная литература"" 4 Статья о молодых поэтах (см. т. 6 наст. изд.). 5 Л. Я. Прейс (Елена Ильина). 6 Е. М. Маршак, дочь М. Я. Маршака. 7 М. И. Будберг (см. письмо Э 382). 8 Тяжело заболевший писатель Вс. Иванов находился в больнице. 9 Н. А. Пешкова - вдова М. А. Пешкова. 400. Я. С. КАНУ  Ялта, 11 августа 1963 г. Глубокоуважаемый Яков Самуилович, Только недавно переслали мне из Москвы Ваше письмо 1 вместе со всей корреспонденцией, накопившейся за время моей длительной болезни. Поэтому отвечаю Вам так поздно. Очень жалею, что так легко и опрометчиво согласился с поправкой доцента Буткевича. Вероятно, я бы отнесся к ней более критически, если бы речь шла о появлении этой Эпиграммы в печати, но Буткевич просил только разрешения изменить одну строку в устной лекции. Конечно, Вы совершенно правы. Новая редакция эпиграммы, предложенная Буткевичем, убивает всю ее остроту. После Вашего письма я получил еще несколько писем от физиков и математиков с протестом против той же поправки. В моей книге сатирических стихов и эпиграмм (оригинальных и переводных) эта эпиграмма будет помещена в первоначальной редакции. Жму Вашу руку и сердечно благодарю за внимание. С. Маршак 1 В письме от 28 июня 1963 года Я. С. Кан (Харьков) сожалел, что С. Я. Маршак согласился с предложением доцента Буткевича ("Наука и жизнь", 1963, Э 4) изменить эпиграмму "Сегодня в полдень пущена ракета..." (см. т. 4 наст, изд.): слова "куда скорее" заменить словами "чуть медленнее". "Эпиграмма в своем первоначальном виде, - писал Я. С. Кан, - очень точно отражала самую сущность основной аксиомы теории относительности - предельное значение скорости света. Движение со скоростью большей, чем скорость света, невозможно как раз потому, что в этом случае следствие предшествовало бы причине. И поэтому ракета может достичь цели вчера только при условии, что она будет лететь "куда скорее света". Эпиграмма печаталась без поправки, в Э 7 "Наука и жизнь" за 1963 год С. Маршак опубликовал возражение Буткевичу. 401. А. И. ЛЮБАРСКОЙ  Ялта, 11 августа 1963 г. Моя дорогая Шурочка, мой милый друг, Очень давно ничего не знаю о Вас, - здоровы ли Вы, где Вы, в каком душевном состоянии, что делаете? По приезде сюда я почти сразу заболел, потом долго еще был очень слаб, и это оторвало меня от всех моих друзей на Севере. Один раз звонил Лиде [1], справлялся о Вас, а она ни разу не удосужилась позвонить или написать мне. К наступлению жары кончился срок моей путевки в санатории, и мы с Лелей перебрались в Дом литфонда. Кроме жары, меня здесь угнетает множество людей, которые хотят, чтобы я прочел их рукопись, книгу или просто побеседовал с ними. И все же в утренние часы я успел заново переписать мою пьесу, написанную и принятую к постановке в 1941 году, перед самой войной. После войны я только и делал, что запрещал театрам ставить ее, так как был ею недоволен. Пьесу эту я все эти годы брал с собой во все больницы и санатории, но приступить к работе над ней не мог. Энергичные напоминания и требования разных театров наконец расшевелили меня, и я написал совершенно новую пьесу, оставив от прежнего варианта страниц шесть. Пока мне кажется, что пьеса (сказка "Умные вещи") удалась. В ней много забавного на поверхности, а подспудные мысли довольно серьезны. Жаль только, что проза (пьеса написана прозой, но со стихотворными вставками) отвлекла меня от лирических стихов, которые до того я почти непрерывно писал. Впрочем, во время болезни и позже я перевел несколько стихотворений Блейка. (Кстати, в этом году исполнилось 50 лет с тех пор, как я перевожу его. Разве я не образец постоянства и верности?) Дорогая Шурочка, мне очень не хватает Вас. А когда мы с Вами увидимся? Врачи боятся моего переезда на север, где у меня не проходит месяца без нового воспаления легких. Завтра утром уезжает Лелечка. Ее сменила до 25 августа моя ленинградская племянница Женя [2]. А кто ее сменит, - не знаю. Я придумал себе такое прозвище: "старик-подкидыш". Напишите мне поскорее, моя дорогая. Крепко Вас целую. Всегда Ваш С. Маршак 1 Л. К. Чуковская. 2 Е. М. Маршак. 402. Н. М. КОРЖАВИНУ  Ялта, 29 сентября 1963 г. Дорогой Наум Моисеевич, Простите, что отвечаю Вам так поздно. В последнее время у меня настолько ухудшилось зрение, что врачи запретили мне читать и писать, а диктовать я не умею. В первое время я думал, что просто переутомил глаза работой. Но в Одессе, куда я ездил на два дня, профессора нашли у меня серьезный недуг - потускнение хрусталиков обоих глаз. Восстановить в какой-то степени зрение может только операция, но делать ее еще рано. Вы представляете себе, как огорчен я вынужденным перерывом в работе, которая всегда была главным содержанием моей жизни. Придется учиться у Гомера (или у Джамбула) сочинять стихи устно. Спасибо, дорогой, за присылку книги [1]. От души поздравляю Вас с ее выходом. Мне читают Ваши стихи вслух, и я любуюсь жаром Вашей поэтической мысли, Вашей искренностью и глубиной. Постараюсь написать о книге, когда хоть немного отдохнут глаза. До поездки в Одессу я их не щадил: написал большую сказочную пьесу ("Умные вещи"), перевел много стихов Блейка, начал писать большую статью о поэтическом мастерстве для "Нового мира" [2] написал о новой поэме Твардовского. (Эту статью я послал в "Известия". Они собираются ее печатать, но что-то долго тянут, объясняя это промедление размерами моей статьи и обилием текущего материала.) Теперь всю работу я вынужден на время прервать. Напишите мне, как встречена Ваша книга в Москве. Она не может пройти незамеченной. Уверен, что ее оценят все, кто сколько-нибудь понимает и любит поэзию. Не знаю, когда мне удастся вернуться домой. Мне очень надоела жизнь в санаториях и домах отдыха, вдали от родных и друзей. Но врачи советуют побыть в Крыму до того времени, когда в Москве начнут топить, а это будет не раньше середины октября. Ну, пишите мне. Передайте мой привет Евг. Винокурову, расскажите ему обо мне и попросите писать. Крепко жму руку. Ваш С. Маршак 1 Н. М. Коржавин прислал книгу своих стихов. "Годы", "Советский писатель", М. 1963. 403. Л. А. КОНОНЕНКО  Ялта, 29 сентября 1963 г. Уважаемая Людмила Александровна, В присланной Вами статье обо мне я нашел некоторые неточности [1]. Например, следовало бы, на мой взгляд, исправить фразу: "В драматургии М(аршака) обретают новое осмысление старые фольклорные сказочные сюжеты". На самом деле в моих драматических сказках наряду с фольклорными сюжетами есть и совершенно оригинальные сказочные сюжеты, не заимствованные из фольклора. Таков, например, сюжет пьесы "Умные вещи". В пьесе "Горя бояться - счастья не видать" только образ самого Горя-злосчастья взят из фольклора, а сюжет целиком придуман мною. То же относится и к сказкам "Кошкин дом" и "Теремок", в которых есть отзвуки народных мотивов, а сюжет разработан самостоятельно. Да и в "Двенадцати месяцах" западнославянская легенда подсказала только завязку пьесы, а не весь сюжет. Поэтому было бы правильнее сформулировать эту фразу примерно так: "В драматургии М(аршака) наряду с оригинальными сказочными сюжетами обретают новое осмысление и сюжеты народных сказок". В примечании, написанном от руки на полях текста статьи, тоже есть неточность. Пьесы "Жар-птица" у меня нет [2]. "Сказка про козла" - 1920 год - была написана мною без участия Е. И. Васильевой, как и первоначальный краткий вариант "Кошкиного дома". (В сборнике моем и Е. И. Васильевой "Театр для детей", изданном в Краснодаре в 1922 году, не было указано, какие из пьес были написаны каждым из авторов в отдельности, а какие совместно. Например, "Цветы маленькой Иды" написаны Е. И. Васильевой без моего участия, "Сказка про козла" и "Кошкин дом" - только мною; "Финист Ясный Сокол", "Таир и Зорэ", "Опасная привычка", "Зеленый мяч" - написаны совместно мною и Е. И. Васильевой.) Пьеса "Умные вещи" была написана мною (в первоначальном варианте) не в 1945 году, а в конце 1940-го и в начале 1941 года. В этом году (1963-м) я совершенно заново написал эту пьесу, оставив от первоначального варианта всего только несколько страниц. Новый вариант пьесы на днях отдан мною Малому театру. "Двенадцать месяцев" написаны в 1945 году, и Государственная премия за 1946 год, указанная в присланной Вами статье, была присуждена мне именно за эту пьесу. В перечне моих пьес пропущена пьеса "Петрушка-иностранец", идущая вместе с инсценировкой моего "Мистера Твистера" в кукольном театре под руководством Сергея Образцова. Мне сейчас трудно вспомнить точно, когда была написана эта пьеса. Помню только, что в 30-х годах. Список наград и перечень пьес, приложенный к статье (должно быть, полученный Вами от моего секретаря), а также и текст статьи возвращаю при сем. Прошу Вас по получении моего письма написать мне, а еще лучше позвонить по телефону: Ялта, 3-33-61 (с утра до четырех часов или после 8 ч. вечера). С искренним приветом. С. Маршак P. S. Указать, когда и где именно были впервые поставлены мои пьесы, мне сейчас, пока я нахожусь в Ялте, трудно. Можно навести об этом справки (или попросить справиться моего секретаря) в МХАТе, в Театре Вахтангова, в Центральном детском театре или в охране авторских прав. В Англии я учился в Лондонском университете на факультете искусств. Статьи обо мне, кроме указанных в Вашей статье: А. Твардовский. О переводах С. Я. Маршака, III том Собрания сочинений С. Маршака (Гослитиздат, 1959 г.). Корней Чуковский ("Новый мир", Э 11, ноябрь). Сергей Наровчатов. Статья "Старый друг" ("Известия", февраль или март 1963 г.) 3. Борис Полевой, статья в газете "Правда" - февраль или март 1963 г.4 и мн. др. Уточнить названия и даты этих статей обо мне, а также и других (не названных мною) может мой секретарь Розалия Ивановна Вилтцин (телефон К 7-75-70). 1 Статья о С. Я. Маршаке, подготовленная для "Театральной Энциклопедии". Письмо адресовано редактору издательства "Советская энциклопедия" Л. А. Кононенко (Москва). 2 В архиве С. Я. Маршака сохранился черновик пьесы "Жар-птица", написанный в начале 20-х годов частью рукой С. Я., частью рукой Е. Васильевой. 3 "Известия", 1963, Э 58, 8 марта, под названием "Добрый и старый друг". 4 Б. Полевой, Многообразие таланта. - "Правда", 1963" Э 42, 11 февраля. 404. К. И. ЧУКОВСКОМУ  Ялта, 12 октября 1963 г. Дорогой Корней Иванович, Рад, что Вы в Барвихе, работаете, гуляете и даже на лодке катаетесь [1]. Пожалуй, у Вас теплее, чем в Крыму. Здесь утром бывает жарко, а к вечеру так холодно и неприютно, что мечтаешь о теплой квартире в Москве. Не знаю, сколько пробуду в Крыму. Врачи и родные уговаривают еще пожить здесь, - в Ялте я за четыре месяца ни разу не болел воспалением легких, а в Москве большую часть года проводил в постели. Ваша книга "Высокое искусство" сейчас особенно нужна. Я то и дело получаю письма с просьбой разъяснить всякого рода невеждам, что это - искусство, и очень трудное и сложное искусство. Сколько стихотворцев, праздных и ленивых, едва владеющих стихом и словом, носят звание поэта, а мастеров и подвижников перевода считают недостойными даже состоять в Союзе писателей. А я на своем личном опыте вижу, что из всех жанров, в которых я работаю, перевод стихов, пожалуй, самый трудный. К сожалению, до сих пор еще Гейне, Мицкевич, Байрон и другие большие поэты продолжают у нас выходить в ремесленных переводах. Надо накапливать хорошие - истинно поэтические - переводы и не включать в план иностранного или иноплеменного поэта, пока не накопятся такие переводы. Я понимаю, как трудно писать о пастернаковских переводах Шекспира. В свое время он на меня обиделся, когда я сказал ему о его неточностях и чрезмерных русицизмах. И все же его переводы, на мой взгляд, выше и лучше переводов Лозинского. Все же это переводы настоящего поэта, радующие при всех недостатках неожиданными удачами и находками. Главная беда переводчиков пьес Шекспира в том, что они не чувствуют музыкального строя подлинника. Как в сонетах чуть ли не над каждым стихом можно поставить музыкальные обозначения - "allegro", "andante" и т. д., - так и в пьесах то и дело меняется стиль, характер и внутренний ритм в зависимости от содержания. Вспомните слова Отелло после убийства Дездемоны - "Скажите Сенату"... и т. д. Ведь это обращение не к Сенату, а к векам. И как трагически-величаво это обращение. Переводчик должен чувствовать ритм подлинника, как пульс. А в комедиях Шекспира, как в опере, у каждого персонажа свой тембр голоса: бас, баритон, тенор (любовник) и т. д. Слова Верлена "Музыка прежде всего" должны относиться и к переводам. Мне лично всегда было важно - прежде всего - почувствовать музыкальный строй Бернса, Шекспира, Вордсворта, Китса, Блейка, Киплинга, детских английских песенок. Простите, если утомил Вас своими рассуждениями. Но кто, кроме Вас, может понять и почувствовать то, о чем я Здесь говорю? Вижу я плохо, сквозь туман. Для операции нужно дождаться полного потускнения хрусталиков, а вот когда это будет и восстановит ли операция зрение полностью? Пишу с трудом, а жить без работы не могу. Очень хочу познакомить Вас с новой пьесой [2] и с новыми переводами. Желаю Вам бодрости, душевного покоя и радости в работе. Крепко обнимаю Вас. Поцелуйте за меня Лиду. С. Маршак 1 Ответ на письмо К. И. Чуковского от 9 октября 1963 года из подмосковного санатория Барвиха. Корней Иванович писал: "Я кончаю книгу "Высокое искусство", где будет глава о Ваших переводах". Речь идет о втором издании книги "Высокое искусство", выпущенном издательством "Искусство" в следующем, 1964 году. 2 "Умные вещи". 405. А. И. ПУЗИКОВУ  Ялта, 24 октября 1963 г. Дорогой Александр Иванович, Возвращаю Вам подписанный мною договор (в двух Экземплярах) на "Избранное" К Буду ждать корректур "Избранного", а также "Избранной лирики". Как я сказал Вам сегодня по телефону, мне переслали из Москвы большую статью английского историка с новыми данными о Сонетах Шекспира [2], уточняющими время написания сонетов. В этой статье даются также комментарии биографического характера ко многим сонетам. Вероятно, эта статья, которая выйдет отдельной книгой к юбилею Шекспира, будет еще подвергнута критике литературоведов. Однако некоторые фактические сведения, заключающиеся в ней, заслуживают внимания. Может быть, я внесу кое-какие небольшие поправки в свой перевод (для нашего юбилейного издания 1964 года). Конечно, эти поправки надо будет вносить с большой осторожностью, чтобы не нарушить цельности, стройности, а главное - эмоциональности поэтического перевода. Надеюсь, что у меня еще будет время серьезно обдумать каждую из этих поправок. Вот почему мне хотелось бы заранее знать, когда будет сдаваться в печать это новое издание. Не знаю еще, когда вернусь в Москву. За эти четыре с половиной месяца моего пребывания в Ялте я ни разу не болел воспалением легких, а в Москве за последние годы я почти непрерывно болел. Сейчас здесь стоят солнечные дни, хотя по вечерам бывает холодно и неприютно. Вероятно, все же мне надо будет вернуться в Москву к праздникам или после праздников. Этого требуют некоторые мои литературные дела, а к тому же меня ждет Малый театр, где я должен буду прочесть труппе свою новую (написанную в Ялте) пьесу [3] перед тем, как театр приступит к постановке. А пока пишите мне, а иногда звоните по телефону. Жму Вашу руку и шлю привет всем товарищам по работе. Ваш С. Маршак 1 Договор на книгу: С. Маршак. Избранное (Библиотека советской поэзии); вышла в издательстве "Художественная литература" в 1964 году. 2 Цикл статей проф. А. Л. Рауза "История отвечает на вопросы о Шекспире", напечатанный в лондонской газете "Таймс" 17-19 сентября 1963 года. 3 "Умные вещи". 406. К. И. ЧУКОВСКОМУ  Ялта, 31 октября 1963 г. Дорогой Корней Иванович! Конечно, я буду очень рад, если Вам пригодится для книги любой отрывок из моего письма [1]. Но только у меня нет под рукой Шекспира, чтобы проверить цитируемые мною по памяти печально-торжественные слова Отелло - что-то вроде "Скажите Сенату" и т. д. Если не трудно, посмотрите это место в оригинале. В переводах музыка этих слов потеряна. Видели ли Вы в трех номерах лондонского "Times" статью о Шекспире (в частности, о Сонетах), написанную историком Елизаветинской эпохи доктором Рауз? [2] В ней много интересного, но шекспироведы, несомненно, примут ее в штыки, - слишком уж много у автора апломба. А мне лично очень неприятен его биографический метод расшифровки стихов. (Может ли служить комментарием к "Чудному мгновенью" известное письмо Пушкина об Анне Керн?!) [3] Да и как-то принижает этот историк Шекспира долгими рассуждениями о его материальной зависимости от графа Саутгемтона в годы чумы, когда все театры были закрыты. Вероятно, Шекспир и в самом деле мог бы помереть с голоду без помощи этого мецената. Но и в самых комплиментарных сонетах нет и тени подобострастия. А лучшие сонеты полны гордости, достоинства, презрения к судьбе и к случайным ее баловням. Хорошо, по крайней мере, что Рауз начисто отметает какое бы то ни было подозрение в том, будто Шекспир был гомосексуалистом (а вот Марлоу - по его утверждению - был). Я внимательно прочел все эти статьи, но не нашел в них почти ничего такого, что заставило бы меня изменить что-либо в моих переводах. Вот только в одной строфе известного сонета (20-го) я исправил две строчки, сделав их откровеннее и грубее. У меня было: Тебя природа женщиною милой Задумала, но, страстью пленена, Она меня с тобою разлучила, А женщин осчастливила она. Две последние строчки я хочу заменить такими: Она тебя приметой наделила, Что мне в тебе нисколько не нужна. Я был рад, когда нашел слово "примета". Раньше я пробовал перевести это "one thing to my purpose nothing" более вещественно, но получалось слишком уж похабно. Никак не могу решить, стоит ли переадресовать два-три любовных сонета, которые Рауз считает явно относящимися к Саутгемтону. Ведь в английском языке родовых окончаний нет, а по-русски определенность в обозначении пола может придать сонетам ложный - уайльдовский - оттенок. Как Вам живется в Барвихе? Здоровы ли? Часто ли выпадают у Вас хорошие осенние дни? Рад, что Вы с прежним увлечением работаете над изданием Некрасова [4]. Я опять болел - всю прошлую неделю. Когда немного окрепну, начну готовиться к возвращению на север. Значит, скоро увидимся. А пока, если будет желание и время, пишите мне сюда. Обнимаю Вас, дорогой друг, и шлю самый нежный привет милой Екатерине Павловне [5]. Ваш С. Маршак 1 В письме от 24 октября 1963 года К. И. Чуковский писал: "Мне хочется процитировать в книге Ваше чудесное письмо о переводчиках и переводах. Разрешите?" Речь идет о письме Э 404. 2 См. письмо Э 405 и прим. 2 к нему, 3 Письмо А. С. Пушкина к С. А. Соболевскому (вторая половина февраля 1828 г.) - А. С. Пушкин, Полное собрание сочинений, т. XIV, М. 1941, стр. 5. 4 "Я редактирую 8-томник Некрасова, - писал К. И. Чуковский, - и вновь испытываю влюбленность в него". 5 Е. П. Пешкова, находившаяся в то время в Барвихе. 407. Л. Е. КОВАЛЕВОЙ  Москва, 8 декабря 1963 г. Дорогая Лия Евсеевна и ребята, Я очень рад, что Вы взяли темой для радиопередачи сонеты Шекспира [1]. Правда, вполне оценить сонеты способен только человек, накопивший жизненный опыт и опыт чувств. Но многое в них может быть и для юного человека той звездой, "которою моряк определяет место в океане". Да и в деле воспитания литературного вкуса сонеты могут оказать неоценимую помощь. Я сейчас очень занят, плохо вижу (У меня помутнение обоих хрусталиков. Вероятно, потребуется операция), но все же постараюсь ответить на Ваши вопросы. Я взялся за переводы сонетов, потому что давно любил их, а в последние годы особенно остро почувствовал, что они гораздо более современны, чем очень многие стихи, написанные значительно позднее. Прежние переводы (князя Мамуны [2], Модеста Чайковского [3] и других) плохи, неуклюжи, а главное - не поэтичны. Перевод стихов хорош только тогда, когда он не только точен, но и становится фактом поэзии того языка, на который стихи переведены. Между сонетами и драматургией Шекспира, несомненно, есть общее. На мой взгляд, больше всего общего у сонетов с "Гамлетом". Мне было бы очень приятно видеть Вас у себя в Москве, но удобнее всего встретиться нам несколько позже, - скажем, в конце декабря. Во всяком случае, мы должны предварительно условиться с Вами по телефону (номер моего телефона: К 7-75-70). О Вас, Лия Евсеевна, я слышал немало хорошего и давно уже обратил внимание на Ваши серьезные и умные статьи о преподавании литературы. Уверен, что Вы много даете своим ученикам. От всей души желаю Вам и ребятам счастья и успехов. Ваш С. Маршак 1 В письме от 5 декабря 1963 года члены литературного кружка школы Э 118 (Ленинград) и их руководитель-преподаватель литературы Л. Е. Ковалева писали, что они готовят передачу по радио о сонетах Шекспира; просили ответить на ряд вопросов. 2 И. А. Мамуна печатал свои переводы сонетов Шекспира в 1859-1876 годах в различных периодических изданиях. 3 Драматург, либреттист и переводчик М. И. Чайковский (1850-1916), брат композитора П. И. Чайковского, в 1914 году выпустил книжку своих переводов шекспировских сонетов. 408. АЛЛЕ ЛАКИЗО  Москва, 20 декабря 1963 г. Дорогая Алла, Ваше письмо [1] было переслано мне из Москвы в Крым, а из Крыма обратно в Москву, и я получил его только недавно. Вот почему отвечаю Вам с таким опозданием. По Вашему письму вижу, что Вы серьезная и вдумчивая девушка и предъявляете к жизни высокие требования. Такой и оставайтесь. Посылаю Вам Сонеты Шекспира в моих переводах. Вероятно, не все сонеты раскроются перед Вами сразу, но Вы почувствуете, сколько в них благородства, веры в человека, в любовь. Шекспир правдив и не любит пышных сравнений. Он пишет о женщине так: Не знаю я, как шествуют богини, Но милая ступает по земле [2]. Пусть эта книга будет Вашим другом в продолжение многих лет. Мне очень грустно, что среди юношей в Ваших местах так много ломак, скептиков или притворяющихся скептиками. Я уверен, что это поветрие скоро схлынет. Да и вряд ли оно охватило всех ребят в городе. Девушки могут хорошо повлиять на ребят, если будут держаться с достоинством. Желаю Вам, дорогая Алла, всего самого доброго на свете. Шлю Вам свое самое искреннее поздравление к Новому году. С. Маршак Печатается по машинописной копии. 1 В письме от 15 мая 1963 года Алла Лакизо (Калининград, обл.), студентка первого курса Политехникума, просила совета, как купить книгу "Сонеты" Шекспира в переводе Самуила Яковлевича; писала о местных "стилягах". 2 Из 130-го сонета В. Шекспира в переводе С. Я. Маршака. 409. А. В. МАКЕДОНОВУ  Москва, 20 декабря 1963 г. Дорогой Адриан Владимирович, Я получил Ваше письмо! во время болезни и только сейчас могу ответить Вам. Я очень рад, что Вы пишете книгу о Заболоцком и вообще о поэтах, ибо лучший ключ к пониманию поэзии - любовь к ней, а этот ключ у Вас имеется. Я с удовольствием прочел бы Вашу рукопись, но в настоящее время до глазной операции, которая мне предстоит, я вижу очень плохо. У меня потускнение хрусталиков обоих глаз. Для меня это очень большая беда. Вы совершенно правильно набрели на те влияния, которые оказывали на Заболоцкого близкие к нему поэты. А что касается меня, то я убежден, что детская литература и ленинградская редакция оказали оздоровляющее влияние на Хармса, Введенского, а через них и непосредственно - на Заболоцкого. В свое время я привлек эту группу поэтов, изощрявшихся в формальных - скорей даже иронически-пародийных - исканиях. Самое большее, чего я мог ждать от них вначале - это участия в создании тех перевертышей, скороговорок, припевов, которые так нужны в детской поэзии. Но все они оказались способными на гораздо большее. Особенно мне жаль Хармса, человека с абсолютным вкусом и слухом и с какой-то - может быть, подсознательной - классической основой. Во всяком случае, важно то, что все они оказались при деле, работали в журнале, а Заболоцкий даже взял на себя такие большие и трудные задачи, как вольный перевод "Тиля Уленшпигеля" и "Гаргантюа и Пантагрюэля". Все это не могло не сказаться благоприятно на их отношении к жизни и литературе. Ведь в той же редакции нашло себя много людей, не всегда первой молодости, как, например, Борис Житков, Виталий Бианки, Т. Богданович и многие другие. Большую роль в работе с поэтами сыграл убитый впоследствии на войне редактор Леонид Савельев (Липавский). Вот и все, что я могу пока сказать по вопросу, который Вас интересует. Напишите мне о себе, о своей жизни. Я живу трудно, все время борясь с болезнью, но продолжаю готовить новую книгу лирики (может быть, она будет на этот раз состоять главным образом из лирических эпиграмм). Написал комедию-сказку [2], продолжаю переводить Блейка. Посылаю Вам к Новому году новое двухтомное издание моих переводов из Бериса. Передайте мой привет и лучшие новогодние пожелания Вашей жене. Крепко жму руку. Ваш С. Маршак 1 В письме от 5 декабря 1963 года А. В. Македонов сообщал, что заканчивает книгу о Н. Н. Заболоцком (вышла в свет в 1968 г.); просил прочитать рукопись книги, в которой есть раздел о работе Заболоцкого в детской литературе, о роли, которую сыграла ленинградская детская редакция Госиздата в творческой судьбе как Заболоцкого, так и Хармса и Введенского. 2 "Умные вещи". 410. Д. Н. КУГУЛЬТИНОВУ  Москва, 20 декабря 1963 г. Дорогой Давид Никитич, Простите, что отвечаю Вам так поздно [1]. За это время у меня было много бед. Дважды болел воспалением легких, а ко всему еще прибавилась болезнь глаз, потускнение хрусталиков. Все это мне очень мешает жить и работать. От всей души благодарю Вас за посвящение [2] и за все присланные мне стихи. Они очень хороши, - каждое по-своему. Мысль у Вас воплощается в поэтическое слово полно и вещественно, без малейшего оттенка рассудочности. Будем надеяться, что у нас в стране понемногу растет подлинная поэзия больших чувств и больших мыслей. Хорошо, что Вас так отлично переводит Ю. Нейман. Как только я начну выходить из дому или ко мне заедет директор издательства "Детская литература", я непременно поговорю с ним о Вас [3]. А пока обнимаю Вас и желаю Вам и Вашей жене радостно встретить Новый год. Ваш С. Маршак Посылаю Вам на память книгу о моем детстве и юности "В начале жизни". 1 Вместе с письмом от 9 декабря 1963 года калмыцкий поэт Д. Н. Кугультинов (Элиста) прислал три своих стихотворения в переводе Ю. Нейман. Стихотворения были опубликованы в журнале "Новый мир", 1963, Э 12. 2 Одно стихотворение было посвящено С. Я. Маршаку. 3 Д. Н. Кугультинов просил содействовать изданию сборника калмыцких сказок в прозе и стихах в издательстве "Детская литература". 411. РЕДКОЛЛЕГИИ ЖУРНАЛА "ПРАПОР"  Москва, 29 декабря 1963 г. Дорогие товарищи, Я не мог не откликнуться на Вашу просьбу написать несколько слов о том, что значила для меня поэзия Тараса Шевченко [1]. К сожалению, болезнь (потускнение хрусталиков обоих глаз) не позволила мне написать о бесконечно любимом мною поэте больше, чем одну страничку - малую долю того, что мне хотелось сказать. Желаю Вам счастья и успехов в наступающем году. С искренним приветом. С. Маршак СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ ТАРАСА ШЕВЧЕНКО Я убежден, что в нашей стране нет ни одного поэта, который не испытал бы влияния могучего народного певца Украины, славного Тараса Шевченко. Я любил его с детства, когда впервые услышал песни на его слова, но только в зрелом возрасте полностью осознал, что это один из величайших в мире поэтов, так счастливо сочетающих непосредственность народного поэта-кобзаря с высокой поэтической культурой. Музыка его стихов открыла мне всю прелесть и силу украинской речи. Его тончайшая лирика проста и естественна, как дыхание. И он же оставил нам непревзойденные образцы гражданской поэзии, полной страдания и гнева, звучащей, как пророчество. В день его 150-летия мы говорим с ним, как с нашим современником. С любовью и нежностью мы благодарим его за то, что он обогатил своей поэзией наши души. Печатается по рукописной копии. 1 В письме от 23 декабря 1963 года редакция журнала "Прапор" (Харьков) просила написать две три страницы о Т. Г. Шевченко (150 летний юбилей со дня рождения отмечался 9 марта 1964 г.). Заметка С. Я. Маршака в переводе на украинский язык под названием "Ясшй памяти Тараса Шевченки" была напечатана в журнале "Прапор", 1964, Э 3. 412. И. А. РАЙСКОМУ и П. Т МАСКИНОЙ Москва, 31 декабря 1963 г. Дорогие товарищи Райский и Маскина, Ваше письмо [1] я получил накануне Нового года. Хочу от души пожелать Вам обоим здоровья и бодрости в наступающем году. Очень рад Вашему отзыву о моих книгах для детей. Я дорожу мнением старых педагогов, среди которых было немало идейных, самоотверженных и мыслящих людей, хорошо знавших ребенка. Продолжение моей автобиографии (правда, очень краткой) Вы найдете в книге моих избранных стихотворений для взрослых и юных читателей, которая выйдет месяца через два в серии "Библиотека советских поэтов" [2]. Более же подробную повесть о моей жизни я надеюсь написать впоследствии. После того как я вынужден был покинуть Ялту, я продолжал свое образование в Англии, где учился в Лондонском университете и откуда вернулся за месяц до первой мировой войны Вы правы, моим большим счастьем было знакомство с замечательными людьми. Но должен Вам сказать, что, кроме знаменитых людей или, вернее, наряду с ними, я знал на своем веку и людей, не пользовавшихся известностью, но не менее замечательных Очень хочется написать и о них. Вот только глаза меня подводят. У меня потускнение хрусталиков обоих глаз. Операция возможна будет не ранее чем через несколько месяцев или даже через год Пока же с трудом пишу, а диктовать не научился. Шлю Вам свой горячий привет и желаю сохранить бодрость духа. Уважающий Вас С. Маршак 1 Письмо от 25 декабря 1963 года И. А. Райского и П. Т. Маскиной (г. Елань Волгоградской обл ), учителей пенсионеров, с отзывом на четыре тома Сочинений С. Я. Маршака (Гослитиздат, 1957- 1960) "Хотелось бы, - писали они, - прочитать Вашу автобиографию, если она напечатана" 2 См т. 1 наст изд, стр 5-15 413 Н. И. БОРИСОВОЙ  Москва, 31 декабря 1963 г Уважаемая Н. И. (к сожалению, не знаю Вашего имени-отчества), Я очень рад, что Вы обратили внимание на мое стихотворение, процитированное в "Новом мире", и всячески готов прислушаться к Вашему замечанию по поводу 3-й строфы, но согласиться с ним не могу [1]. В этом стихотворении идет речь не только о том, что мы часто смотрим, но не видим (потому что смотрим рассеянными и равнодушными глазами в минуты озабоченности или спешки), но и о том, что в жизни мы теряем очень многое, упускаем возможность встретить рассвет в лесу (хотя бы пригородном), а такая возможность есть не только у охотников и рыбаков; упускаем встречи с любимыми людьми, так как нам кажется, что у нас "в запасе вечность", и т. д. Кстати, для меня лично рассвет таит гораздо больше очарования, чем закат. Желаю Вам счастья в наступающем году. С искренним приветом С. Маршак 1 В письме от 27 декабря 1963 года Н. И. Борисова (Москва), пенсионерка, писала о своем несогласии со стихами порта - "третьей строфой стихотворения "Ты много ли видел на свете берез?.." (процитировано в рецензии на сб. "Избранной лирики" - "Новый мир", 1963, Э 3): А много ль рассветов ты встретил в лесу? Не больше, чем два или три, Когда, на былинках тревожа росу, Без цели бродил до зари. "Рассветы в лесу людям вообще не часто приходится встречать, - писала Н. И. Борисова, - разве охотникам, рыболовам, туристам. Здесь скорее приходит мысль об упущенных возможностях насладиться красотой, которая была не так уж далека от нас. Не лучше ли было бы сказать не о рассветах, а о закатах? Их-то мы видим часто, и они часто бывают прекрасны, а часто ли до нас доходит их красота". 414. Н. Н. МАТВЕЕВОЙ  Москва, 15 января 1964 г. Дорогая Новелла Николаевна, Со времени моего возвращения из Ялты я трижды болел воспалением легких, и с каждым днем глаза мои все больше заволакивались туманом. Однако делать операцию еще рано - катаракта не вполне созрела. Вот почему я ограничивался в переписке с Вами телеграммами. Признаться, сослепу я даже сразу не разобрал и только сейчас, когда мне принесли лупу, понял, какие стихи написаны Вами, а какие - Иваном Семеновичем [1]. Надеюсь, Вы примете во внимание смягчающие мою вину обстоятельства и не обидитесь за поздний ответ. Трудно высказать в письме впечатление, оставленное стихами. Было бы хорошо