убликовав свою платформу по этому вопросу. Скоро Пленум подведет итоги этого обсуждения и внесет свои предложения на рассмотрение высшей государственной власти страны - Съезда народных депутатов СССР. 342 На нас, коммунистах, лежит сейчас чрезвычайная ответственность за судьбу нашей MHO! ^национальной Отчизны, за судьбы советских людей. Сегодня как никогда от каждого из нас требуются мужество конкретных дел, партийное товарищество, единение сил, совместное наращивание вклада в перестройку, вне которой и без которой не решить ни национальных, ни межнациональных проблем. Настал час, когда каждый коммунист должен занять принципиальную партийную позицию и действовать так, чтобы честь и совесть его были чисты перед его народом сейчас и перед будущими поколениями. Таков сегодня наш общий долг. Сохраним единую семью советских народов, единство рядов Коммунистической партии Советского Союза! Из газеты "Красная звезда" (Москва) от 26 ноября 19S9 г. ПРИБАЛТИКА, ГОД 1939-Й: ЗАЧЕМ ВВОДИЛИСЬ СОВЕТСКИЕ ВОЙСКА На вопросы корреспондента "Красной звезды" отвечает заместитель начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР генерал-полковник А.Клейменов. - События осени 1939 года - одна из наиболее дебатируемых в Прибалтике тем. Об этом, в частности, свидетельствуют многочисленные письма в редакцию. Читатели спрашивают, на каком основании иные общественные движения ввод частей Красной Армии в Латвию, Литву и Эстонию осенью 1939-го квалифицируют как оккупацию. Что вы можете сказать по этому поводу, Анатолий Николаевич? - Что такое оккупация? Это захват вооруженными силами территории противника и принятие на себя управления ею. Советские войска в 1939 году не захватывали территории Литвы, Латвии и Эстонии и не брали на себя управление ими. Они были введены по соглашению правительств перед лицом агрессивных устремлений фашистской Германии. Договаривающиеся стороны обязались оказывать друг другу всяческую помощь, включая и военную. Предусматривалось создание на территории Латвии, Литвы и Эстонии военных баз и размещение на них небольшого числа советских воинских частей. Эти и другие соглашения не посягали на суверенные права Литвы, Латвии, Эстонии, не затрагивали их общественного и государственного устройства. Они обеспечивали национальную независимость этих стран, были направлены против превращения их территорий в плацдарм для нападения на СССР. - Какие документы конкретно опровергают обвинения в насильственной "советизации" Прибалтийских государств? - Имеющиеся в нашем распоряжении документы политического, дипломатического, военного характера дают основание говорить о стремлении советской стороны пунктуально выполнять достигнутые договоренности. Сошлюсь хотя бы на телеграмму В.Молотова полпреду в Литве Н.Позднякову от 21 октября 1939 г.: "Категорически воспрещаю вам, всем работникам полпредства, в том числе и военному атташе, вмешиваться в межпартийные дела в Литве, поддерживать какие-либо оппозиционные течения и т.д. Малейшая попытка кого-либо из вас вмешаться во внутренние дела Литвы повлечет строжайшую кару на виновного. Имейте в виду, что договор с Литвой будет выполняться с нашей стороны честно и пунктуально". Аналогичные указания давались и дипломатам, представляющим СССР в Латвии и Эстонии. О том же свидетельствуют и документы военного ведомства... - Нет ли возможности познакомить наших читателей хотя бы с некоторыми из них? - Почему же? Многие из них сегодня рассекречены. Например, весьма характерные для взаимоотношений "оккупантов" и "оккупированных" приказы Народного Комиссара Обороны Союза ССР от 25 октября 1939 года. Приказ No 0162, в частности, гласил: "В целях точного выполнения пакта о взаимопомощи между СССР и Эстонской республикой, приказываю: 343 1. Командиру 65-го Особого стрелкового корпуса комдиву тов.Тюрину и комиссару того же корпуса бригадному комиссару т.Жмакину принять все необходимые меры для того, чтобы весь личный состав наших частей, находящихся в Эстонии, от рядового красноармейца до высшего начсостава, точно и добросовестно выполнял каждый пункт пакта о взаимопомощи и ни в коем случае не вмешивался бы во внутренние дела Эстонской республики. 2. Разъяснить всему личному составу наших частей дружескую политику Советского правительства по отношению к Эстонии. Договор о взаимопомощи с Эстонией призван обеспечить прочный мир в Прибалтике, безопасность Эстонии и Советского Союза. Весь личный состав наших частей должен точно знать, что по пакту о взаимопомощи наши части расквартированы и будут жить на территории суверенного государства, в политические дела и социальный строй которого не имеют права вмешиваться". Приказы No 0163 и No 0164 в свою очередь категорически предписывали личному составу 2-го Особого стрелкового и 16-го Особого стрелкового корпусов невмешательство во внутренние дела Латвийской и Литовской республик. - Тем, кто твердит об оккупации Прибалтийских стран частями Красной Армии, вероятно, полезно узнать, как решались вопросы размещения советских войск? Почерк настоящих оккупантов в таких случаях известен: грабеж, убийства, беззаконие... - Разумеется, ни о чем подобном в данном случае речи быть не может. Места и порядок размещения советских воинских частей, статус наших военнослужащих, порядок взаимоотношений с местными органами власти - все эти вопросы решались путем переговоров. Вот передо мной директива Наркома обороны Военному совету 7-й армии: "Для проведения в жизнь заключенного между СССР и Латвийской Республикой договора о взаимопомощи, в части, касающейся ввода частей Красной Армии на территорию Латвийской Республики, образована Комиссия под председательством Командующего 7-й армией комкора тов. Болдина. Задачи Комиссии - совместно с представителями Латвийской Республики установить пункты размещения и обсудить вопросы устройства частей Красной Армии, подлежащих размещению на территории Латвийской Республики...". - Анатолий Николаевич, интересно, как происходила процедура ввода советских частей? - Могу привести выдержки из доклада командующего войсками Ленинградского военного округа командарма 2 ранга Мерецкова Народному комиссару обороны: "В 10.50 19.10.39 г. прошли государственную границу последние колонны наших частей, отправленных на территорию Эстонии... Переход границы происходил следующим порядком: к 8.00 18.10.39 г. на советско-эстонской границе в пунктах перехода войск собрались представители командования Красной Армии: на Нарвском шоссе командир 16 сд комбриг Любовцев, на Рижском шоссе -командующий 8-й армией комдив Хабаров и начальник автобронетанковых войск комбриг Вершинин, с эстонской стороны: на Нарвском шоссе командир 1-й пехотной дивизии генерал-майор Пулк в сопровождении офицеров, на Рижском шоссе - командир 2-й пехотной дивизии генерал-майор Круус и командующий Печорским военным округом полковник Стриг в сопровождении офицеров. После взаимных приветствий оркестры исполнили с нашей стороны Интернационал, с эстонской стороны - эстонский национальный гимн, одновременно с этим с обеих сторон были произведены орудийные салюты (по 21 выстрелу), после этого войскам, стоявшим в готовности у границы, была подана команда к движению". - Но ведь были и противники ввода частей Красной Армии... - Противники были, в том числе и среди членов правительств Литвы, Латвии и Эстонии. Они, с одной стороны, всячески саботировали выполнение договоров, с другой - устраивали провокации и сколачивали реакционные силы против Советского Союза. Провокации против наших представителей, воинов Красной Армии усилились к лету 1940 г. явно под влиянием тех побед, которые одерживала на Западе фашистская Германия. Учитывая это. Советское правительство в июне 1940 года предложило правительствам Литвы, Латвии, Эстонии строго соблюдать договор. Для предотвращения новых провокаций и обеспечения безопасности своих малочисленных гарнизонов в Прибалтике оно считало необходимым ввести на предоставленные ранее базы дополнительные воинские контингенты. Следует, правда, сказать, что требование было сделано в ультимативной форме. Едва ли можно признать ее приемлемой во взаимоотношениях между суверенными государствами. 344 - Анатолий Николаевич, как складывались взаимоотношения частей Красной Армии и народных армий Литовской, Латвийской и Эстонской ССР после вступления этих республик в СоюзССР? - С вхождением Прибалтийских советских республик в состав СССР на их территории был образован Прибалтийский особый военный округ. Поскольку народные армии Литвы, Латвии и Эстонии состояли из представителей трудящихся, они не распускались, а реорганизовывались. Каждая армия преобразовывалась в стрелковый территориальный корпус. Корпусам присваивались наименования: Эстонскому - 22-й стрелковый корпус, Латвийскому - 24-й стрелковый корпус, Литовскому - 29-й стрелковый корпус. Преобразованные корпуса включались в состав Красной Армии и подчинялись командующему войсками Прибалтийского военного округа. Мое глубокое убеждение: не будь договоренности о вводе частей Красной Армии в Прибалтийские страны осенью 1939 года, фашистский сапог попирал бы эту землю задолго до 22 июня 1941-го. Из газеты "Красная звезда" (Москва) от 18 июля 1990г. ВОЛЯ НАРОДОВ ИЛИ ВЫНУЖДЕННОЕ "СОГЛАСИЕ"? Г. Тахненко Первый секретарь историко-дипломатического управления МИД СССР 21-22 июля 1940 года в прибалтийских республиках была восстановлена Советская власть. С тех дней минуло полстолетия. Но лишь человек, абсолютно далекий от политики (а есть ли сегодня такие!), будет утверждать, что вспоминаем мы ныне об этой дате только из страсти к юбилеям. Вопрос о юридической законности провозглашения Советской власти в прибалтийских республиках летом 1940 года и вхождения их в состав Союза ССР стал в последние год-полтора предметом острейших политических дискуссий. Были ли эти поворотные для истории республик шаги продиктованы волей народов, их населяющих, или последние пошли на такие шаги под давлением Москвы? "Согласие" было вырвано у народов - такова точка зрения Верховных Советов Литвы, Латвии и Эстонии, принявших соответственно 10-12 марта, 30 марта и 4 мая с.г. решения, смысл которых заключается в признании государственной власти СССР в этих республиках незаконной. На этом же настаивают, как известно, народные фронты Латвии и Эстонии и "Саюдис" в Литве. Но как же тогда быть с народными движениями в этих республиках в те полувековой давности дни, как быть с той неподдельной радостью, с которой трудящиеся встречали крах прежних режимов и приветствовали Красную Армию? Это ведь не сбросишь с исторических счетов, это - не позднейшая выдумка, а реальность. События, связанные с вхождением Латвии, Литвы и Эстонии в состав СССР, по моему глубокому убеждению, не понять вне контекста мирового развития в 1939-1940 гг., которое характеризовалось нарастающей опасностью фашистской агрессии, непосредственной угрозой гитлеровского порабощения прибалтийских стран. Также нельзя не учитывать и социально-политические связи народов Прибалтики с народами России, а затем Советского Союза. Известно, что Германией вынашивались планы, реализация которых привела бы к уничтожению не только прибалтийских государств, но и наций. Начиная с осени 1937 г. Гитлер настойчиво проводил мысль об экспансии в "район Балтики и русского пространства". "Генеральный план Ост" предусматривал норму "онемечивания" для Прибалтики 50 процентов, остальное население должно было быть уничтожено. Латвийский посланник в Берлине в своих донесениях 27-29 мая 1940 г. сообщал, что в Германии получили широкое распространение карты т.н. "новой Европы", на которой балтийские государства были включены в состав гитлеровского рейха. А небезызвестный А.Розенберг писал 3 апреля в своем меморандуме, что Латвия, Литва и Эстония будут 345 "включены в будущий состав Великой Германии путем ассимиляции расово наиболее гибких элементов, немецкой колонизации и ликвидации неугодных элементов". Истинные цели фашистской Германии в отношении Прибалтики, таким образом, предельно ясны. Какими же интересами в этом регионе руководствовался Советский Союз? Военно-стратегические интересы нашей страны состояли, как показывают документы, в недопущении гитлеровской оккупации Прибалтики и создания там базы германской агрессии. В ходе московских переговоров с Англией и Францией СССР предлагал предоставить совместные гарантии Латвии и Эстонии. Но тогда предложения о гарантиях были отвергнуты правительствами прибалтийских стран. С началом второй мировой войны опасность фашистской агрессии резко возросла, это не могли не понимать руководящие круги этих стран. Не обошлось, правда, и без давления со стороны сталинского руководства. В любом случае подписание СССР пактов о взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой осенью 1939 г. давало Гитлеру ясно понять: в случае вероломного нападения на прибалтийские страны их независимость будет защищать Советский Союз. И еще: присутствие советских войск в тот период не оказало существенного влияния на политические процессы в Прибалтике, оно может расцениваться лишь как косвенный фактор активизации там революционных настроений трудящихся масс. От оппонентов приходится слышать: если Советский Союз руководствовался только одним соображением - не допустить распространения фашистской экспансии на восток, почему его руководство позволяло говорить с прибалтийскими республиками на языке ультиматумов? Вопрос непростой. В самом деле, осуществление мер по укреплению обороны СССР и прибалтийских стран в условиях резкого обострения военно-политической обстановки первого полугодия 1940 г. сопровождалось грубыми действиями сталинского руководства. Они выразились, в частности, в ультимативных нотах Советского правительства правительству Литвы 14 июня, правительствам Латвии и Эстонии 16 июня, в которых ставился вопрос о вводе на их территорию дополнительных советских войск. По сути дела шла речь о крайне необходимых мерах взаимной обороны, поскольку после разгрома Франции и Польши военно-стратегическая ситуация резко ухудшилась и небольшие советские гарнизоны, как и немногочисленные армии прибалтийских стран, не смогли бы сдержать усиливавшийся натиск. Советская разведка все время доносила о фактах концентрации сил гитлеровской армии в Восточной Пруссии на границе с Литвой, о переброске в восточном направлении фашистских войск из глубины Германии. Все это, однако, не может оправдать ультимативных форм, в которые облекало свои взаимоотношения с политическими и военными руководителями суверенных прибалтийских государств сталинское руководство. Не стану подробно останавливаться на конкретных фактах. <..> Скажу лишь об одном - категорическом требовании В.Молотова и стоящего за ним И.Сталина сформировать "приемлемые" правительства, разделяющие "просоветские" позиции. Уже один этот факт подтверждает правомерность решительного осуждения проявлений сталинизма во внешней политике СССР. В июне 1940 г. в Эстонию, Латвию и Литву для реализации ультиматумов были направлены А.Жданов, А.Вышинский, В.Деканозов - деятели, неотделимые от произвола и репрессий сталинщины. Надо ли говорить, насколько пунктуально проводили они намеченный в Москве курс, ведя себя в суверенных странах будто в собственной вотчине. Повторяю, какими бы благими намерениями ни объяснялось такое поведение, оно заслуживает безусловного осуждения. Порой слышишь и такой вопрос: неужто введение дополнительных советских войск не способствовало активизации революционных и оппозиционных сил внутри прибалтийских стран? Считаю, что политическое влияние СССР как фактор революционно-демократических преобразований в Прибалтике, открывших начало последующим социалистическим процессам, преуменьшать не стоит. Однако и утверждать, что Красная Армия принесла сюда революцию на штыках, нет никаких оснований. Само наличие советских воинских контингентов, имевших, кстати сказать, категорическое указание из Москвы не вмешиваться во внутреннюю жизнь этих стран, разумеется, придавало уверенности оппозиционным силам в их борьбе с авторитарными режимами Латвии, Литвы и Эстонии. А с другой стороны, парализовывало деятельность профашистских, антидемократических сил. 346 Внутридемократические процессы, происходившие в прибалтийских республиках весной и летом 1940 г., требуют дополнительных углубленных исследований. Но и сегодня ясно: сводить все многообразие этих процессов к одной схеме - ошибочно. Диктаторские предначертания Сталина искажали характер отношений прибалтийских народов к своему восточному соседу. Но, с другой стороны, в Прибалтике наблюдалась несомненная тяга трудящихся к новой жизни, к стране Октября. Отставки правительств прибалтийских государств в \940 г. требовало не только советское руководство, но и демократические слои этих стран. Можно привести массу примеров, когда правящие режимы искали контактов с фашистской Германией, душили коммунистическое движение. К примеру, в Эстонии лишь 4 июля 1940 г. был снят запрет с деятельности компартии, действовавший с 1918 г. В Латвии и Литве активно создавались пронацистские организации. Выражением недовольства трудящихся масс политикой буржуазных правительств является тот факт, что в результате выборов, проводившихся еще при буржуазном строе, были сформированы правительства Народного фронта. Законность этих правительств была признана подавляющим число государств, поддерживавших дипломатические отношения со странами Прибалтики. Характерна, например, телеграмма, направленная 22 июня 1940 г. заместителем премьер-министра и министра иностранных дел В.Креве-Мицкявичусом посольствам Литвы за границей: "Новое правительство Литвы образовано 17 июня в конституционном порядке. Существенные основы государственного строя не изменены... Предусматриваемое изменение политического строя будет осуществляться законодательно... Увеличение гарнизонов Советской Армии не ущемляет независимости края..." Население поддерживало это правительство. Иначе, наверное, оно не стало бы выдвигать требований, как это сделали, например, трудящиеся Мариямполя об изъятии у помещиков земли и инвентаря и передачи всего этого безземельным и малоземельным крестьянам, ликвидации безработицы, введении 8-часового рабочего дня и т.п. Условия жизни заставляли трудящихся подниматься на борьбу за свержение прежних режимов. Избранные законным путем народные сеймы Латвии и Литвы, государственная дума Эстонии 21 -22 июля 1940 г. приняли декларации о провозглашении Советской власти на своей территории. Факты, говорят, вещь упрямая. И что бы сегодня ни говорил кое-кто, эти факты свидетельствуют: провозглашение Советской власти стало результатом не давления извне, а волеизъявлением самых широких слоев трудящихся прибалтийских республик. Они понимали, что сам факт установления власти Советов не гарантирует их от империалистических посягательств извне. Как заявил, например, депутат народного сейма Литвы А.Снечкус 21 июля, такую гарантию "может дать только вступление в братскую семью народов Советского Союза". И подобные настроения были характерны для органов власти всех трех республик. Поэтому одновременно с декларациями о провозглашении Советской власти выносились решения о вступлении в состав Союза ССР. Справедливости ради следует сказать: незаконные репрессии и массовые депортации, ранее осуществленные сталинским руководством в других районах страны, не миновали и Прибалтику. Они привели к резкому ухудшению обстановки, оттолкнули многих граждан Латвии, Литвы и Эстонии от Советского Союза, спровоцировали усиление антисоветской и нацистской пропаганды. Эти факты пытаются использовать и сепаратистские силы, действующие сегодня. Что сказать на этот счет? Противоправные действия сталинского руководства достойны осуждения, и они осуждены на самом высоком государственном уровне, в том числе на втором Съезде народных депутатов СССР. Но нельзя, однако, согласиться с тем, что признание противоправности тех или иных шагов в отношении народов в прошлом обязательно должно сопровождаться сегодня размежеванием, расселением по национальным квартиркам. Не разумнее ли совместно строить такое общество, где любое отступление от правовых норм было бы невозможно? По крайней мере, думается, именно на это рассчитывали народы Латвии, Литвы и Эстонии, связывая в июле 1940 г. свой выбор с Советами, с социализмом. 347 Из газеты "Вечерние Вести" (Таллинн) от 5 марта 1996 г. СОВЕТСКОЙ ОККУПАЦИИ ЭСТОНИИ НИ В 1939-м, НИ В 1940 ГОДУ НЕ БЫЛО Руководитель делегации РФ на переговорах с Эстонской Республикой Василий Свирин отвечает на вопросы обозревателя "Сегодня" Леонида Велехова. - В ходе переговоров в 1992-1994 годах наши партнеры настаивали на том, чтобы мы признали историческое значение этого договора для становления эстонской государственности, убеждали нас, что он является как бы "свидетельством о рождении" эстонского государства. Мы пошли навстречу и включили в преамбулу проекта договора о государственной границе положение, в котором отмечается значение мирного договора 1920 года для государственности Эстонской Республики. После этого центр давления на нас несколько сместился: наши партнеры стали настаивать на включении в проект договора о границе положения о действительности мирного договора 1920 года. Для нас это неприемлемо. Признать мирный договор 1920 года действующим, значит пойти против правовой логики. В международном праве есть общепринятый принцип, согласно которому государство, вошедшее в состав другого государства, перестает быть самостоятельным субъектом международного права и все подписанные им ранее международные договоры и соглашения прекращают свое действие. В 1940 году Эстония, как известно, вошла в состав СССР. - Однако это было насильственное вхождение... - Что ж, обратимся к этой теме. Многие эстонские политики характеризуют события того периода как оккупацию. Только одни говорят, что советская оккупация Эстонии произошла в 1939 году, другие - в 1940-м. Давайте попробуем беспристрастно взглянуть на события того времени. В сентябре 1939 года СССР и Эстония подписали пакт о взаимопомощи. Оба государства обязались оказывать друг другу всяческую помощь, в том числе и военную, в случае прямого нападения или угрозы нападения на одну из них со стороны третьего государства. СССР обязался оказывать эстонской армии помощь на льготных условиях вооружениями и другими военными материалами, а Эстония предоставила СССР право иметь на своих островах Сааремаа, Хийумаа, в городе Палдиски базы военно-морского флота и несколько аэродромов. К этому пакту был приложен подписанный Молотовым и министром иностранных дел Эстонии Сельтером конфиденциальный протокол, о котором эстонцы не очень любят вспоминать. В соответствии с ним определялось предельно допустимое количество советских войск на эстонской территории - 25 тысяч человек. Каковы основания считать реализацию сторонами указанного пакта оккупацией? Теперь о том, что произошло в июне 1940 года. Правительство СССР обвинило эстонское правительство в грубом нарушении пакта о взаимопомощи, вступлении в сговор с двумя другими прибалтийскими государствами, тайном формировании военного союза против СССР. 16 июня 1940 года состоялась известная беседа Молотова с Реем, эстонским посланником в Москве. А 17 июня генерал армии Мерецков и генерал дивизии Лайдонер подписали протокол, в соответствии с которым допускалось размещение дополнительного контингента советских войск на территории Эстонии, определялись условия перевозки войск, оплаты за пользование железными дорогами, приобретение продовольствия, фуража и т.п. Преступления сталинского режима общеизвестны и подверглись осуждению. Политическое давление на эстонское руководство, несомненно, осуществлялось. Что же касается оккупации, то действия советской стороны вряд ли подпадают под правовое определение понятия оккупации. - А как же быть с пактом Молотова-Риббентропа, который разделил Европу на сферы влияния, и Прибалтика "отошла" к СССР? - Любое историческое событие может быть правильно понято и оценено лишь в историческом контексте, с учетом той международной обстановки, в которой оно происходило. - Это официальная позиция российского МИДа? Тартуский мирный договор, заключенный между Эстонской Республикой и Советской Россией в 1920 г. - Прим.сост. 348 Это наша позиция на переговорах. - Я переспрашиваю потому, что термин "оккупация" в применении к этим событиям столь широко вошел в обиход, что можно было подумать: де-факто он принят и российской стороной. - Мы не раз предлагали нашим эстонским коллегам не втягивать переговорный процесс в обсуждение событий исторического прошлого, убеждали в необходимости предоставить возможность российским и эстонским ученым совместно заняться изучением этой проблемы и выработать соответствующие подходы и оценки. Наша задача, формировать базу подлинно добрососедских отношений между нашими странами и народами на нынешнем этапе и на перспективу. Из газеты "Эстония" (Таллинн) от 26^января 1998 г. "Эстония" публикует полный текст ответа заместителя министра иностранных дел РФ Александра Авдеева на запрос вице-спикера Госдумы РФ Сергея Бабурина по поводу якобы высказанной послом РФ в ЭР Алексеем Глуховым мысли о том, что Россия готова признать факт оккупации Эстонии (Интервью с послом появилось в журнале "Luup"). Поскольку именно это письмо, публикуемое ниже, вызвало резкую реакцию не только эстонских журналистов, но и политиков нашей страны, редакция "Эстонии" считает необходимым ознакомить своих читателей с первоисточником. Заместителю председателя Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации С.Н.Бабурину Уважаемый Сергей Николаевич, В связи с Вашим запросом относительно появившейся в эстонских СМИ информации об интервью российского посла в Таллинне А.И.Глухова, в которой ему приписывается признание факта оккупации Эстонии в 1940 году, сообщаем, что речь идет о грубом искажении журналом "Luup" его ответа (к тому же приведенный текст является переводом с эстонского и в целом весьма "далек" от оригинала). Сразу же после публикации посол выразил протест редакции и распространил открытое опровержение. Им была направлена соответствующая шифротелеграмма в Москву. В действительности, текстуально послом Глуховым было сказано: "...Жертвами той эпохи, политики той эпохи были и эстонский, и русский народы. Должен ли президент нынешней России извиняться за Сталина?" Посол не согласился с мнением, будто 1940-1990 годы были окрашены в цвета т.н. "оккупации", отметив, что "в это время была эстонская власть, жили люди, эстонские и русские, строились заводы - залог нынешнего экономического процветания, развивалась национальная культура. Неужели все это делалось "оккупантами"? Что касается позиции МИД России в этом вопросе, то мы руководствуемся государственной линией в отношении попыток возложить на Россию ответственность за действия СССР в 1940 году, утвержденной в апреле 1994 года Президентом Российской Федерации Б.Н.Ельциным. Речь идет о следующих положениях: 1. Войска СССР в 1939 году вводились на территорию государств Балтии и находились там согласно договорам с этими государствами. Хотя и в последний момент, но было получено согласие высших руководителей этих стран на ввод войск в 1940 году. Таким образом, с точки зрения международного права, как действовавшего в то время, так и современного, нет оснований для утверждений о вооруженном вторжении СССР на территорию балтийских государств, а также о последующей оккупации, поскольку, помимо вышеизложенного, властные функции осуществлялись национальными администраторами. 2. Решению Верховного Совета СССР 1940 года о принятии Латвии, Литвы и Эстонии в ; состав Советского Союза предшествовали соответствующие официальные обращения : действовавших тогда высших представительных органов балтийских государств. Поэтому - неправомерно говорить о том, что данные страны были присоединены к СССР в результате 1 г 349 его односторонних действий, а следовательно, учитывая довод, изложенный выше, вхождение Латвии, Литвы и Эстонии в бывшую советскую федерацию квалифицировать как аннексию неоправданно. 3. Согласно общему принципу права, корректная юридическая квалификация любых действий может быть дана лишь с точки зрения права, существовавшего в момент их совершения. В этой связи, по меньшей мере спорно утверждение о противоправности угрозы силой, которая имела место со стороны СССР в отношении стран Балтии в 1939-1940 годах и стала причиной их согласия на ввод войск. В отличие от современного права, в котором принцип неприменения силы и угрозы силой является одним из основополагающих, в международном праве, существовавшем до принятия Устава ООН, не было нормы, запрещающей угрозу силой. 4. Оценка действий СССР в 1939 году была дана Съездом народных депутатов СССР. Последующие события 1940 года также рассматриваются сегодня лишь в качестве факта истории. Заместитель министра А.Авдеев Из: "Война и политика. 1939-1941", М., Наука, 1999, с. 200-205. СССР и Прибалтика. 1939-1940 А.С.Орлов <...> Руководители прибалтийских стран занимали недружественные по отношению к СССР позиции. Президент Литвы А.Сметона в феврале 1940г. направил в Берлин директора департамента госбезопасности Повилайтиса для ведения секретных переговоров об установлении над Литвой германского протектората. В начале 1940 г. состоялась встреча министра иностранных дел Эстонии К.Сельтера с Г.Герингом. Здесь уместно сказать, что в прибалтийских республиках тогда не знали, какую судьбу готовит их народам фашистская Германия. Между тем третий рейх планировал полное уничтожение всего, что могло напомнить о существовании латышей, литовцев, эстонцев как народов, их культуры. В меморандуме от 2 апреля 1941 г. уполномоченного по централизованному решению проблем восточноевропейского пространства в разделе "Эстония, Латвия, Литва" говорилось: "Следует решить вопрос, не возложить ли на эти области особую задачу как на будущую территорию немецкого расселения, призванную ассимилировать наиболее подходящие в расовом отношении местные элементы... Необходимо будет обеспечить отток значительных слоев интеллигенции, особенно латышской, в центральные русские области, затем приступить к заселению Прибалтики крупными массами немецких крестьян... чтобы через одно или два поколения присоединить эту страну, уже полностью онемеченную, к коренным землям Германии. В этом случае, видимо, нельзя было бы обойтись и без перемещения значительных по численности расово неполноценных групп населения Литвы за пределы Прибалтики". Но все это выяснилось позднее, а тогда, летом 1940 г., усилился приток немцев в Прибалтику, в частности в Литву, под видом журналистов, туристов и т.п. Из Германии шли слухи, что после разгрома Франции вермахт обернет оружие против СССР. Правящие круги прибалтийских стран, ранее ориентировавшиеся на Лондон и Париж, все больше обращали свои взоры на Берлин. Вермахт завершал победоносную кампанию во Франции. Советскому Союзу приходилось считаться с возможностью переброски германских войск на восток для нападения на СССР и одновременного захвата Прибалтики. В сложной обстановке лета 1940 г. руководство СССР не могло не учитывать тревожную информацию, получаемую от разведки и из других источников, о враждебных СССР настроениях многих высших военных и политических деятелей прибалтийских стран, об их связях с Германией. Поэтому советское правительство сочло необходимым принять срочные меры по укреплению своего передового стратегического рубежа обороны в прибалтийских государствах. Но для этого необходимо было установить там 350 такие режимы, которые не противодействовали бы усилению советского военного присутствия в регионе. Советское правительство направило ноты руководству Литвы (14 июня), Латвии и Эстонии (16 июня), где указывало, что считает совершенно необходимым и неотложным сформировать в них такие правительства, которые могли бы обеспечить "честное проведение в жизнь" договоров о взаимной помощи с СССР, а также потребовало увеличить численность советских войск на территории Прибалтики. 17 июня в прибалтийские государства вступили дополнительные контингенты Красной Армии и Флота (10 стрелковых дивизий, 7 танковых бригад, эскадра Балтфлота). В то время многие политики и дипломаты расценивали этот шаг советского правительства прежде всего как антигерманский, предпринятый с целью поставить заслон возможной германской экспансии в Прибалтике. Американский посланник в Литве О.Нарем в докладе госдепартаменту 18 июня ставил усиление советских войск в Прибалтике в прямую связь "с концентрацией германских войск" на западной границе Литвы. Глава британского МИД Э.Галифакс также считал, что "концентрация советских войск в прибалтийских государствах является мероприятием оборонительного характера". Эти меры СССР были продиктованы объективной необходимостью, поскольку немногочисленность советских гарнизонов в Прибалтике и невысокие боевые возможности армий прибалтийских государств не обеспечивали надежного заслона в случае гитлеровской агрессии. Однако составленные в грубой, ультимативной форме ("чтобы немедленно было сформировано...", "чтобы немедленно был обеспечен...") советские ноты являлись отражением сталинских методов внешней политики, а требование изменить состав правительств, конечно же, было грубым нарушением международного права, вмешательством во внутренние дела суверенных государств. Имперские замашки наглядно иллюстрирует деятельность в Эстонии А.А.Жданова. Как вспоминает Н.Андрезен, министр иностранных дел в правительстве И.Вареса, 20 июня Жданов "сообщил мне, что надо создать в Эстонии новое, подлинно демократическое правительство, и стал расспрашивать меня о возможностях и деятельности отдельных лиц". Вечером следующего дня "кандидаты в члены нового правительства были приглашены к А.А.Жданову, где он кратко спрашивал у каждого, согласны ли мы стать членами правительства. Вскоре после этого И.Варес отправился к президенту со списком правительства". Так же действовали уполномоченные Сталина в Литве (В.Г. Деканозов) и в Латвии (А.Я.Вышинский). Но было бы неверно утверждать, что методы силового давления в годы войны были присущи только СССР или только тоталитарным государствам. Нет, они широко применялись в то время и буржуазными демократиями. Международное право не остановило Великобританию, когда нужно было завладеть о-вом Мадагаскар, необходимым для безопасности коммуникаций Англии в Индийском океане, хотя Мадагаскар принадлежал вишистской Франции, соблюдавшей нейтралитет в войне. Великобритания и СССР ввели свои войска в Иран, соблюдавший нейтралитет, в августе 1941 г. вопреки воле шаха. Эти примеры не единственные в годы войны. Стратегические приоритеты отодвигали на второй план правовые нормы. <...> Предъявляя свои ультиматумы правительствам трех прибалтийских стран, Сталин и Молотов, видимо, руководствовались в первую очередь соображениями государственной безопасности СССР, продиктованными изменениями военно-стратегической ситуации. Хотя, конечно, сам метод решения этой важной для СССР проблемы не соответствовал нормам морали, международного нрава. Но так или иначе, ультиматумы были приняты. Ни одно из трех правительств не отвергло советских требований, не покинуло страну, чтобы создать эмигрантское правительство как субъект международного права (как, например, сделало польское правительство). Вступление дополнительных контингентов войск Красной Армии в прибалтийские республики было встречено основной частью населения с пониманием, хотя не обошлось и без эксцессов. Так, в Латвии в районе Масленки Аугшпилсской волости произошла перестрелка между советскими солдатами и латвийскими пограничниками, в результате имелись жертвы. Были и другие недоразумения, явившиеся следствием нераспорядительности и несвоевременного информирования. Но большинство населения прибалтийских республик осознавало нависшую над ним угрозу войны и связывало свои надежды на защиту от германской агрессии с Советским Союзом. Английский посланник в Риге К. Орд телеграфировал в Лондон, что "значительная часть населения встретила советские войска 351 приветственными возгласами и цветами". Резко возросла активность левых сил. направленная против авторитарных режимов. Отставки правительств требовала и демократическая оппозиция. Так, в эстонском обществе уже давно назревал конфликт между демократически настроенными народными массами и авторитарным государством во главе с президентом К. Пятсом. Часть интеллигенции поддерживала идеи социализма. Примерно такая же обстановка была и в других республиках Прибалтики. "В связи с приходом частей Красной Армии в Латвию в Риге, Двинске и Режице произошли демонстрации... - сообщал советский представитель из Риги. - 18 июня днем Ульманис разъезжал по городу в открытой машине. Вечером Ульманис выступил по радио с призывом к спокойствию и дружественной встрече советских войск". Из Каунаса 19 июня докладывали: "Среди рабочих, а также русского населения настроение приподнятое. Комсостав наших частей приглашают домой, дарят цветы. Предлагают свои услуги и по организации рабочих дружин". В те дни в странах Прибалтики массовые митинги и демонстрации положили начало формированию народных правительств. Присутствие советских войск и изоляция Прибалтики от стран Запада, разделенных войной, не позволили буржуазным правительствам рассчитывать на поддержку извне. Поэтому этот процесс протекал мирным путем. Прежний правящий класс вынужден был уступить власть демократическим силам. Средние классы прибалтийских государств встретили ввод дополнительных контингентов советских войск враждебно, однако внешне большинство их представителей держалось лояльно. Как писал впоследствии исполняющий обязанности премьер-министра литовского 11ародного правительства В.Креве-Мицкявичус, "считалось, что война между СССР и германским рейхом неизбежна и принесет Литве освобождение от большевистского ига, поэтому по мере возможности следует как можно дольше оберегать существующий строй от разрухи, и более всего - экономические и хозяйственные организации". Он же свидетельствует, что "новое правительство, назвавшееся Народным правительством, не было однородным, а состояло из двух противоположных групп, с разными целями и устремлениями. Одна группа -люди с национальной установк