золота -- с 1 до 1,52 млрд. тройских унций[333]. "В период с 1970 по 1990 год, -- пишут Д.Г. и Д.Л. Мидоузы, -- для удовлетворения потребностей мировой экономики было сожжено 450 млрд. баррелей нефти и 90 млрд. тонн угля. Однако за этот же период были открыты новые месторождения нефти, угля и газа. По этой причине, хотя сегодня темпы потребления ископаемого топлива выше, чем в 70-е годы, срок исчерпаемости разведанных запасов увеличился как для нефти, так и для газа" [334], соответственно с 31 до 41 и с 38 до 60 лет. Более того; согласно оценкам Министерства энергетики США, приведенным в 1994 году, обнаруженные запасы нефти и газа на территории Соединенных Штатов в 2010 году ожидаются на уровне, превосходящем уровень 1990 года на 37 и 41 процент соответственно[335]. При этом издержки производства с каждым годом снижаются; так, затраты на разведку новых запасов упали в США с 16 долл. в расчете на баррель в 1983 году до 4,5 долл. в 1994 году, впервые став ниже затрат на разведку новых месторождений, проводимых американскими специалистами за пределами территории Соединенных Штатов[336]. Весьма примечательно также и то, что в течение последних десятилетий большинство постиндустриальных стран снижают объемы производства нефти, что заметно на примере Канады, Великобритании и особенно США. В последнем случае объемы добычи постоянно снижаются на протяжении последних двадцати лет, и в 1996 году они на 30 процентов были ниже максимума, достигнутого в начале 70-х[337]. При этом доля США в общей добыче нефти в странах, за исключением членов ОПЕК и государств бывшего СССР, сократилась с 83 процентов в 1965 году до менее чем 40 процентов в 1993-м[338]. Таким образом, в современных условиях большинство развитых стран вполне могут позволить себе ресурс- ---------------------------- [333] - См.: Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 25. [334] - Meadows D.H., Meadows D.L., Panders J. Beyond the Limits. Global Collapse or Sustainable Future? L., 1992. P. 67, 67-68. [335] - См.: Mitchell K., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. L" 1996. P. 13. [336] - См.: Ibid. P. 13. [337] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., el al. Vital Signs 1997-1998. The Environmental Trends That Are Shaping Our Future. L., 1997. P. 46. [338] - См.: Mitchell К.. Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 14, 62-63. ------------------------------ ное самообеспечение, обусловленное достигнутым ими уровнем развития технологий и снижением относительной редкости большинства природных ресурсов. В результате резко падают цены на большинство сырьевых товаров. К середине 1998 года многие из них, такие, как сахар-сырец, медь, железная руда и т.д., достигли дна, на котором находились 10-12 лет назад (в текущих ценах без учета инфляции). Цена нефти опустилась до уровня середины 80-х годов, а бензин в США был самым дешевым с начала статистических наблюдений в 1919 году. Таким образом, индекс цен на сырьевые товары оставался более низким, чем в 1975 году, тогда как цены на индустриальную продукцию выросли за тот же период не менее чем на 133 процента[339]В этих условиях импорт сырья обусловлен в первую очередь сложившимися хозяйственными связями и возможностью минимизации затрат; в то же время новые индустриальные страны и Япония остаются ныне гораздо более зависимыми от подобного импорта, чем европейские страны и особенно США. Вторая группа факторов связана с уменьшающимся деструктивным воздействием на среду обитания. Нельзя не заметить, что начиная со второй половины 70-х годов развитые страны сумели приостановить нарастание экологической опасности, и хотя в мировом масштабе проблема эта далека еще от своего разрешения, на территории постиндустриальных государств исторический перелом можно считать свершившимся. Первые попытки законодательного регулирования природоохранных мероприятий были предприняты еще в 60-е годы. В США в 1969 году был принят Закон о национальной политике в области охраны природы, за которым последовали Закон о чистом воздухе от 1970-го и Закон о чистой воде от 1972 года, а также более 13 тысяч других нормативных актов, составляющих сегодня экологическое законодательство этой страны; в Германии ряд соответствующих мер был открыт принятием Закона о качестве воздуха, одобренного в 1963 году ландтагом федеральной земли Северный Рейн -- Вестфалия, и дополнен Законом об удалении отходов 1972 года и Федеральным законом о выбросах 1974 года[340]. Значительное улучшение экологической ситуации в Европе и США в 80-е годы стало первым явлением подобного рода с момента завершения формирования основ индустриального строя и одним из выдающихся достижений постиндустриализма[341] . -------------------------------- [339] - См.: Schilling A.G. Deflation. How to Survive and Thrive in the Coming Wave of Deflation. N.Y., 1999. P. XI. [340] - См.: Weisaecker E.U., von. Earth Politics. L.-Atlantic Highlands (N.J.), 1994. P. 14, 17. [341] - См.: Cannon Т. Corporate Responsibility. L., 1992. Р. 188. -------------------------------- Проблема защиты среды обитания человека является, по определению, международной проблемой, которая не может быть решена за счет спорадических усилий отдельных стран, и мы остановимся на этом в дальнейшем; однако даже сегодня можно говорить о значительных успехах развитых стран в данном направлении. Подобные достижения обеспечены взвешенным подходом к экологическим проблемам, в рамках которых на основе изменившегося сознания людей оптимальным образом скоординированы интересы бизнеса и потребности будущих поколений. С одной стороны, в процессе защиты окружающей среды присутствует моральная, а с другой -- экономическая составляющая. Еще в начале 80-х годов около 60 процентов американцев считали, что они будут сокращать или по крайней мере не наращивать потребление энергоносителей даже при существенно снижающихся ценах на них[342] в силу своей ответственности за судьбу планеты. По тем же причинам между 1986 и 1994 годами страны ЕС, Япония, Россия, Австралия, Канада, Южно-Африканская Республика и ряд других государств снизили объем производимых ими озоноразрушающих веществ на три четверти и более, а США стали единственной страной, полностью прекратившей их производство[343] . На национальном и региональном уровне мероприятия по охране природы пользуются все большей поддержкой. В Германии подвергаются вторичной переработке 42 процента использованной бумаги и 50 процентов стеклянной тары[344]; в Соединенных Штатах между 1990 и 1995 годами за счет новых посадок деревьев впервые увеличилась площадь лесов[345]; доля стран-членов ОЭСР в мировом объеме выбросов углекислого газа в атмосферу на протяжении последних тридцати лет остается фактически стабильной[346]; многие европейские страны сегодня направляют от 0,5 до 1 процента своего ВНП на развитие международных программ по защите окружающей среды: общая сумма подобных пожертвований со стороны 15 наиболее развитых стран мира находилась в 1994-1995 годах на уровне около 59 млрд. долл. в год[347]. Ввиду того, что идея полной гармонии человека со средой столь же иллюзорна, как и мечта о полном господстве над ней[348], -------------------------------- [342] - См. Henderson H. Paradigms in Progress. P. 15. [343] - См. Brown L.R., RennerM., Flavin Ch., et al. Vital Signs 1997-1998. P. 103. [344] - См. Hampden-Tumer Ch., Trompenaars F. The Seven Cultures of Capitalism. Value Systems for Creating Wealth in the United States, Britain, Japan, Germany, France, Sweden and the Netherlands. L., 1994. P. 216. [345] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., etal. Vital Signs 1997-1998. P. 96. [346] - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., etal. State of the World 1998.AWorldwatch Institute Report on Progress Toward a Sustainable Society. N.Y.-L., 1998. P. 114. [347] - См.: French H. Sustainable De velopment Aid Threatened // Brown L. R., RennerM., Flavin Ch., et al. Vital Signs 1997-1998. P. 108. [348] - См.: Lasch Ch. The Revolt of the Elites and the Betrayal of Democracy. N.Y.-L., 1995. P. 246. ---------------------------------- сбалансированная природоохранная политика возможна сегодня только в границах экономической целесообразности. В последние годы в постиндустриальных странах доминирует представление о том, что "оптимальным уровнем загрязнения является такой уровень, при котором чистая общественная выгода (прибыль, получаемая А от создания загрязнения, за вычетом убытков, которые в связи с загрязнением терпит В) оказывается максимальной" [349]. Современные технологии позволяют устранять из отходов производства и выбрасываемых газов до двух третей NO2 и трех четвертей SO2 однако более полная очистка отходов фактически нереальна, так как затраты на нее (во всяком случае, в настоящее время) делают невыгодным любое производство, где образуются такие отходы[350]. Поэтому максимум возможного в этой области сегодня заключается в недопущении развитыми странами роста эмиссии СО2 и других вредных выбросив; согласно прогнозам Международного энергетического агентства, доля Северной Америки в общемировом их объеме снизится с сегодняшних 26,7 процента до 21,9 процента к 2010 году[351]. На большее сегодня вряд ли приходится рассчитывать, так как, по оценкам Экономического совета при президенте США, сделанным в 1992 году, сокращение выбросов СО2 на 20 процентов по сравнению с достигнутым уровнем обойдется американской экономике в сумму от 800 млрд. до 3,6 триллионов долл. [352] В то же время само производство как экологически чистых продуктов, не приносящих вреда окружающей среде, так и собственно природоохранных технологий становится важным элементом хозяйства, приносящим значительные прибыли. Объем рынка одних только энергосберегающих технологий определяется сегодня на уровне 65 млрд. долл. в год; по мнению П.Дракера, этот сектор представляет собой рынок, уступающий по потенциалу развития лишь рынку коммуникационных и информационных продуктов[353]. Сегодня, "по оценкам, 6,7 процента ВНП Германии расходуется на природоохранные программы" [354] , и этот показатель не является самым высоким среди стран Европейского Сообщества. В 90-е годы отмечалось, что в пределах Соединенных Штатов "районы, где приняты, соблюдаются и поддерживаются населением строгие нормы землепользования и другие законодательные акты в области охраны окружающей сре- -------------------------------- [349] - Bowers J. Sustainability and Environmental Economics: An Alternative Text. P. 44. [350] - См.: Meadow D.H., Meadow D.L., Panders J. Beyond the Limits. P. 181. [351] - Рассчитано по: Mitchell К., Beck P., Grubb M. The New Geopolitics of Energy. P. 161. [352] - См.: Paterson M. Global Warming and Global Politics. P. 81. [353] - См.: Drucker P.F. Managing in a Time of Great Change. P. 150-151. [354] - Hampden-Tumer Ch., Trompenaars F. The Seven Cultures of Capitalism. P. 216. -------------------------------- ды, относятся к числу наиболее процветающих: цены на земельные участки здесь высоки, местный бизнес находится на подъеме, экономические показатели свидетельствуют о полном благополучии" [355] . Таким образом, вторая группа факторов, обусловливающих автономность постэкономического мира, группируется вокруг достаточно сбалансированного подхода к проблеме окружающей среды. Это не меняет сегодня общемировой ситуации (за счет неконтролируемого хозяйственного развития в новых индустриальных странах объем приходящихся на их долю выбросов СО2 вырос на 71 процент с 1986 по 1996 год[356] и может составить около половины всего мирового объема к 2025 году[357], а производство озоноразрушающих веществ после достижения минимального значения в 1994 году вновь начало резко расти[358]), но свидетельствует о радикально новой тенденции в развитии постиндустриального мира. Третья группа факторов связана с определенной локализацией индустриального конфликта и становлением новой системы социального партнерства. Необходимо отметить в этой связи, что речь идет не о новом гармоничном общественном порядке, а лишь о частичном преодолении некоторых тенденций, потенциально способных угрожать постиндустриальному типу общества. Прежде всего это касается отношений между капиталом и трудом. Огромным достижением стало здесь практически бесконфликтное перераспределение занятых и активная политика по созданию новых рабочих мест; результаты этих усилий стали проявляться в 80-е и 90-е годы. Так, оказались совершенно несостоятельными[359] прогнозы второй половины 70-х годов, согласно которым безработица в США в следующем десятилетии могла достичь 15-20 процентов трудоспособного населения[360]. К началу ------------------------------ [355] - Ashworth W. The Economy of Nature. P. 27. [356] - См.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1998. P. 115. [357] - См.: Paterson M. Global Wanning and Global Politics. P. 82. [358] - См.: World Resources 1998-1999. P. 179. С 1988 по 1994 год структура производства озоноразрушающих соединении резко изменилась "в пользу" развивающихся стран. За этот период их выпуск возрос в Южной Корее на 15 процентов, в Мексике -- на 21, в Малайзии -- на 24, в Индонезии -- на 69, на Филиппинах -- на 109, а в Индии -- на 193 процента. Только Китай в 1994 году произвел озоноразрушающих субстанций больше, чем все индустриально развитые страны и Россия, вместе взятые (см.: Brown L.R., Flavin Ch., French H., et al. State of the World 1997. A Worldwatch Institute Report on Progress Toward a Sustainable Society. N.Y.-L., 1997. P. 166). [359] - См.: Morris-Suzuki Т. Beyond Computopia. L.-N.Y., 1988. P. 102-104; Castells M. The Informational City. P. 180-188, и др. [360] - См.: Barrom I., Curnow R. The Future with Microelectronics. L., 1979. P. 201; Jenkins C., Sherman B. The Collapse ofWork. L., 1979. P. 115. -------------------------------- 90-х годов уровень безработицы в США, Франции, Германии и Великобритании составлял от 6,6 до 7,8 процента. Впервые за весь послевоенный период стала обнадеживать динамика этого важнейшего показателя: так, если в 50-е годы его средний уровень составлял в США 4,5 процента, в 60-е, 70-е и 80-е уверенно повышался -- до 4,8, 6,2 и 7,3 процента соответственно, то в середине 80-х были заложены условия для формирования противоположной тенденции[361], в результате чего безработица в начале 90-х снизилась до 6,8 процента[362], в середине 1996-го -- до 6,6 процента[363], а к июлю 1997 года достигла минимальной за последние 24 года отметки в 4,8 процента[364], на которой и стабилизировалась. Необходимо отметить, что эта динамика не предполагает некоей стагнации; несмотря на то, что между 1990 и 1999 годами в США ожидалось сокращение 10 (!) из 20,5 млн. рабочих мест в промышленном секторе, более 9 млн. из них предполагается воссоздать в измененном виде на других производственных участках, а нетто-потери в индустриальном производстве составят всего 834 тыс. мест[365]. Общая же занятость в народном хозяйстве, как ожидается, вырастет на 25 процентов при росте населения всего на 15. Согласно выглядящим вполне реалистично прогнозам, с 1992 по 2005 год в США появится более 26 млн. рабочих мест, что превосходит рост, имевший место в период между 1979 и 1992 годами[366]. Разумеется, переквалификация и поиск новой работы -- процессы весьма болезненные: сегодня 8,1 млн. американцев заняты на временных работах, 2 млн. работают "по вызову", 8,3 млн. представляют собой "независимых подрядчиков", занятых собственным бизнесом, а общее количество работников таких категорий достигает 14 процентов рабочей силы[367] и может увеличиться до одной трети к началу следующего столетия[368]. Тем не менее, даже сами эти цифры свидетельствуют, на наш взгляд, не о безысходности проблемы, а, напротив, о том, что она может быть решена и решается. Подтверждение тому мы находим в статистике забастовок и стачек в американской промышленности: в 1982 году их общее количество в стране было минимальным за последние ------------------------------ [361] - См. Niskanen W.A. Reaganomics. An Insider's Account of the Policies and the People. N.Y -Oxford, 1988. P. 238. [362] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 10. [363] - См. Krugman P. The Age of Diminishing Expectations. US Economic Policy in the 90s. 3rd ed. Cambridge (Ma.)-L., 1998. P. 29. [364] - См. International Herald Tribune. 1997. August 2-3. P. 1. [365] - См. Pilzer P.Z. Unlimited Wealth. P. 102. [366] - См. Castells M. The Information Age: Economy, Society and Culture. Vol. 1. P.222. [367] - См. Thurow L.C. The Future of Capitalism. L., 1996. P. 165. [368] - См. Castells M. The Rise of the Network Society. P. 266. -------------------------------- 100 лет и снизилось еще в 8 раз только между 1983 и 1995 годами[369]. Кроме того, на протяжении всего периода 90-х годов имел место беспрецедентный непрерывный рост уверенности населения в экономической стабильности (consumer confidence) [370]. Имея совершенную по меркам настоящего времени структуру занятости, применяя в сельском хозяйстве лишь 2,7[371], а в добывающих отраслях -- не более 1,4 процента[372] рабочей силы, Соединенные Штаты располагают сегодня 156 рабочими местами на каждые 100, существовавшие в 1975 году, тогда как европейский показатель составляет лишь 96[373]. Самые низкие за последние десятилетия уровни расходов на оборону и дефицита федерального бюджета, достигнутые в середине 90-х годов[374], непосредственно обусловливают стабилизировавшиеся и даже снижающиеся индикаторы всех видов асоциальных проявлений[375]. Американская модель не была воспроизведена в европейских условиях, где снижение остроты социальных проблем осуществлялось средствами государственного регулирования. К лету 1997 года уровень безработицы в ведущих европейских странах достиг беспрецедентно высокого уровня, составив в Германии и Франции 12,4 и 13,1 процента соответственно[376]. Именно это стало одной из причин сокрушительного поражения, которое потерпели правые партии в европейских странах, утратив в мае 1997 года власть в Великобритании, в июне -- во Франции, а в ноябре 1998 года -- в Германии. В то же время нельзя не учитывать ряд особенностей европейской модели, к которым относятся большая однородность общества (так, отрыв заработной платы руководителя компании от среднего служащего составляет около 12-15 раз против 100 в США), стабильно более высокие, чем в США, уровни заработной платы, а также низкая продолжительность рабочей недели и высокий уровень социальных выплат и пособий по безработице[377]. Осуществляемое в большинстве европейских стран перераспределение 40-55 процентов ВНП через государственный бюджет и фонды различных правительственных агентств позволяет поддерживать индекс социальной защищенности, рассчитываемый на основе сопоставления размеров выплат и пособий, на уровне в среднем в два раза выше американского[378]. Таким образом, тенденция к снижению характерной для индустриального общества социальной напряженности сформировалась и окрепла в последние десятилетия во всех основных центрах постиндустриального мира. Подытоживая, мы имеем определенное основание утверждать, что постэкономическое общество способно преодолеть противоречия индустриального строя и прийти ему на смену в качестве целостной и самодостаточной системы. При этом мы отнюдь не считаем, что постэкономический мир не взаимодействует с остальной частью человечества (напротив, подобное взаимодействие представляется весьма интенсивным); мы лишь отмечаем, что потребности в таковом во все большей мере (хотя это не всегда ощущается с достаточной определенностью) исходят уже не от постиндустриальной, а от индустриальной и аграрной составляющих цивилизации. На поверхности явлений этот процесс принимает в последние годы форму своеобразной автаркии развитой части мира, обусловленной в первую очередь объективными потребностями хозяйственного прогресса. -------------------------------- [369] - См. Tilly Ch., Tilly Ch. Work Under Capitalism. N.Y., 1998. P. 252. [370] - См. World Economic Outlook. A Survey by the Staff of the International Monetary Fund. October 1997. Wash., 1997. P. 25. [371] - См. Rifkin J. The End of Work. P. 110. [372] - См. Stewart T.A. Intellectual Capital. P. 8-9. [373] - См. Handy Ch. The Hungry Spirit. P. 26. [374] - См. Santis H., de. Beyond Progress. An Interpretive Odyssey to the Future. Chicago-L" 1996. P. 15. [375] - См. Etvoni A. The New Golden Rule. N.Y., 1996. P. 70, 76. [376] - См. International Herald Tribune. 1997. July 10. P. 2. [377] - См. Henfler H.A. The New Era of Eurocapitalism // Ohmae K. (Ed.) The Evolving Global Economy. Making Sense of the New World Order. P. 7-8. ---------------------------------- Замкнутость постэкономической цивилизации Второй интересующий нас процесс -- оформление замкнутости постэкономической цивилизации. Он стал заметен с середины 70-х годов и в некоторой мере объясняется снижением противостояния "Восток -- Запад". Интенсивный характер последнего требовал определенных усилий по повышению привлекательности той или иной социальной модели, хотя, конечно, это не было единственной причиной послевоенной открытости основных центров свободного мира. Основой относительной замкнутости сообщества постиндустриальных стран становится рост высокотехнологичных производств. Именно он вызывает к жизни множество тенденций, каждая из которых в той или иной мере обеспечивает сплочение развитых наций и противопоставление их остальному миру. На протяжении 90-х годов страны-члены ОЭСР тратили на научные исследования и разработки в среднем около 400 млрд. долл. в це- ---------------------------------- [378] - См.: Pierson Ch. Beyond the Welfare State? The New Political Economy of Welfare. Cambridge, 1995. P. 126. ---------------------------------- нах 1995 года, из которых на долю США приходилось 44 процента[379], то есть больше, чем на долю Японии, Германии, Франции и Великобритании, вместе взятых[380]. Кроме этого, американские компании уже в начале 90-х тратили на образование и переподготовку своих сотрудников около 30 млрд. долл. ежегодно[381], что эквивалентно суммарным ассигнованиям на научные исследования в России, Китае, Южной Корее и на Тайване. США и другие постиндустриальные страны имеют наиболее совершенные коммуникационные сети, являющиеся необходимым условием для развития современных информационных технологий; объем ежегодных продаж персональных компьютеров в США вырос в 90-е годы более чем в 3,5 раза[382], количество мобильных телефонов увеличилось вчетверо только между 1992 и 1997 годами, а численность пользователей Интернетом ежегодно возрастает в два раза[383]. Постоянно возрастающие инвестиции в развитие как материальной базы высокотехнологичного производства, так и человеческого потенциала приводят к углублению и расширению разрыва между постиндустриальными странами и остальным миром. Этот разрыв вопиюще очевиден в научно-технической области, а также, разумеется, в обобщающих показателях развития отдельных национальных экономик. В 90-е годы технологическое доминирование постиндустриального мира стало бесспорным. В 1993 году вложения в развитие наукоемких технологий в США в 36 раз превосходили аналогичный показатель России, прежде казавшейся опасным соперником в научно-технической области. К 1990 году члены "Большой семерки" обладали 80,4 процента мировой компьютерной техники и обеспечивали 90,5 процента высокотехнологичного производства. Только на США и Канаду приходилось 42,8 процента всех производимых в мире затрат на исследовательские разработки, в то время как Латинская Америка и Африка, вместе взятые, обеспечивали менее 1 процента таковых; если среднемировое число научно-технических работников составляло 23,4 тыс. на 1 млн. населения, то в Северной Америке этот показатель достигал 126,2 тыс. [384] Развитые страны контролировали 87 процентов из 3,9 млн. патентов, -------------------------------- [379] - См.: Brown L.R., Renner M., Flavin Ch., el al. Vital Signs 1997-1998. P. 112. [380] - См.: Sandier Т. Global Challenges. An Approach to Environmental, Political, and Economic Problems. Cambridge, 1997. P. 185. [381] - См.: Davidow W.H., Malone M.S. The Virtual Corporation. Structuring and Revitalizing the Corporation for the 21st Century. N.Y., 1992. P. 189. [382] - См.: Gates В. Compete, don't Delete // The Economist. 1998. June 13. P. 24. [383] - См.: Marker P. From Third World to the World Class. The Future of Emerging Markets in the Global Economy. Reading (Ma.), 1998. P. 71. [384] - См.: Castells M. The Rise of the Network Society. P. 108. -------------------------------- зарегистрированных в мире по состоянию на конец 1993 года[385]. Объемы продаж за рубеж американской интеллектуальной собственности выросли с 8,1 млрд. долл. в 1986 году до 27 млрд. долл. в 1995 году, тогда как импорт технологий, хотя также возрос, не превышал 6,3 млрд. долл., а положительное сальдо торгового баланса в этой области составило 20 млрд. долл. В результате США экспортируют почти в пять раз больше интеллектуальных прав, нежели приобретают, в то время как остальные ведущие страны западного блока -- Япония, Франция, Германия и Великобритания -- либо не имеют положительного сальдо, либо оно весьма незначительно[386]. В результате в пределах постиндустриального мира оказываются сосредоточены основные источники индустриального и даже аграрного богатства. 407 из 500 крупнейших промышленных, сервисных и сельскохозяйственных корпораций принадлежат странам "Большой семерки" [387]; 24 тыс. транснациональных компаний, составляющих сегодня основу мирового экономического порядка, имеют штаб-квартиры в 14 наиболее богатых странах мира[388]. Крупнейшие ТНК не только стали мощной социальной и политической силой, неотъемлемым элементом глобальной властной структуры, но и сопоставимы по масштабам своей хозяйственной деятельности со многими государствами мира. Как подчеркивает Д.Кортен, в 1995 году "общий объем продаж двухсот крупнейших компаний мира, применявших труд 18,8 млн. человек, что не превышает 0,3 процента населения планеты, составил 28 процентов мирового валового продукта" [389]. Рыночная капитализация компании "Майкрософт", достигшая в марте 1998 года почти 300 млрд. долл., фактически равна валовому национальному продукту Индии и лишь незначительно уступает Австралии и Нидерландам; объемы продаж гигантских промышленных конгломератов, крупнейшими из которых по этому показателю являются "Дженерал моторе", "Форд", "Мицуи", "Мицубиси", "Ройял Датч-Шелл" и "Иточи" [390], превосходят ВНП Индонезии, Турции, Дании, Таиланда, Гонконга, Саудовской Аравии и большинства других менее ------------------------------------ [385] - См.: Braun Ch.-F., von. The Innovation War. Industrial R&D... the Arms Race of the 90s. Upper Saddle River (N.J.), 1997. P. 57. [386] - См.: Doremus P.N., Keller W.W., Pauly L.W., Reich S. The Myth of the Global Corporation. Princeton (NJ), 1998. P. 102-103. [387] - Рассчитано по: Financial Times FT 500 1998 // Financial Times. 1998. January 22. Annex. P. 5-6. [388] - См.: Ashkenas R., Ulrich D., Jick Т., Kerr St. The Boundaryless Organization. Breaking the Chains of Organizational Structure. San Francisco, 1995. P. 263. [389] - Korten D. С. The Post-Corporate World. P. 42. [390] - См.: The Economist. 1998. July 25. P. Ill; подробнее см.: Morton С. Beyond World Class. Houndmills-L., 1998. P. 208-209. -------------------------------------- развитых стран[391]. Доходы таких компаний, как IBM и "Дженерал моторс", в которых работают соответственно 395 и 748 тыс. человек, соотносимы с величинами национального дохода Бирмы и Эфиопии с населением 35,5 и 40,9 млн. человек[392]. Глобальные транснациональные корпорации монополизировали не только производство информационных продуктов и промышленных товаров; они доминируют в разработке полезных ископаемых (где по шесть крупнейших ТНК контролируют 75 процентов добываемой нефти и 95 процентов поступающей на рынок железной руды[393]) и торговле сельскохозяйственными продуктами. В течение 70-х -90-х годов постиндустриальный мир, основываясь на высоких технологиях, стал de facto основным поставщиком продовольствия на мировой рынок. В 1969 году экспорт сельскохозяйственных товаров из США оценивался в 6 млрд. долл. [394]; в 1985-м он составлял 29 млрд. долл., а в 1994-м -- более 45 млрд. долл. [395] В самих же развитых странах сельское хозяйство является сегодня одной из наиболее монополизированных отраслей[396], характеризующейся при этом исключительно высокой производительностью труда (достаточно сказать, что средняя урожайность зерновых в отличающихся наибольшими успехами в этой области Нидерландах составляет 88 центнеров с гектара, тогда как в Ботсване -- 3,5 центнера[397]). В результате пятьсот крупнейших ТНК обеспечивают сегодня более четверти общемирового производства товаров и услуг[398]; при этом их доля в экспорте промышленной продукции достигает одной трети, а в торговле технологиями и управленческими услугами -- четырех пятых[399]. С середины 80-х годов объем продаж продукции отделений транснациональных компаний в тех странах, где она непосредственно производится, стал расти вдвое быстрее, чем оборот международной торговли. В 1996 году суммарный объем этих продаж достиг 6 триллионов долл., в то время как мировой экспорт товаров и услуг составлял не более 4,7 триллиона долл. [400] -------------------------------- [391] - См. Morgan G. Images of Organization. Thousand Oaks-L., 1997. P. 327. [392] - См. Latouche S. The Westernization of the World. The Significance, Scope and Limits of the Drive towards Global Uniformity. Cambridge, 1989. P. 127-128. [393] - См. Morgan G. Images of Organization. P. 336. [394] - См. Bamet R.J., Cavanagh J. Global Dreams. Imperial Corporations and the New World Order. N.Y" 1994. P. 210. [395] - См. Statistical Abstract of the United States. 1996. Wash., 1996. P. 673. [396] - См. Korten D.C. When Corporations Rule the World. P. 224. [397] - См. World Resources 1998-1999. P. 153. [398] - См. Dicken P. Global Shift: The Internationalization of Economic Activity. L., 1992. P.48. [399] - См.: Greider W. One World, Ready or Not. The Manic Logic of Global Capitalism. N.Y" 1997. P. 21. [400] - См.: Tolentino P.E. Transnational Rules for Transnational Corporations: What Next? // Michie J., Smith J.G. (Eds.) Global Instability. The Political Economy of World Economic Governance. L.-N.Y., 1999. P. 171. ---------------------------------- Триста крупнейших корпораций обладают 25 процентами всего используемого в мировой экономике капитала и обеспечивают 70 процентов прямых зарубежных инвестиций[401]; при этом следует отметить, что всего 5 процентов прямых зарубежных инвестиций осуществляется компаниями, находящимися вне стран-членов ОЭСР[402]. Характерно, что по мере сокращения частных инвестиций в страны "третьего мира" снижается и объем помощи, оказываемой им по каналам международных агентств, а также в соответствии с межправительственными соглашениями; только в 1997 году он снизился более чем на четверть и составил в начале 1998 года не более 0,19 процента суммарного ВНП стран-участниц Организации экономического сотрудничества и развития[403]. Однако сейчас нас интересует не столько экономическое могущество развитых стран Запада, сколько масштаб хозяйственных трансакций, осуществляемых в рамках этого замкнутого круга ведущих держав. В качестве иллюстрации остановимся на трех основных вопросах: направлениях современной международной торговли, движении инвестиций и тенденциях в развитии финансовых рынков. Начнем с оценки состояния международной торговли. В последние годы прописной истиной для экономистов стало утверждение о том, что на протяжении всего XX столетия рост торговых оборотов уверенно опережал рост ВНП большинства индустриально развитых стран. Так, между 1870 и 1913 годами объемы экспорта европейских государств росли темпами, на 43 процента превышавшими темпы роста их валового внутреннего продукта; в 50-е и 60-е годы это превышение составляло уже 89 процентов[404]. В мировом масштабе прослеживались аналогичные тенденции: на протяжении последних полутора столетий только два периода -- с 1872 по 1899 и с 1913 по 1950 год -- были отмечены более низкими темпами роста торговых оборотов, нежели темпы роста мирового ВНП[405], и это достаточно легко поддается объяснению. В послевоенный же период тенденции стали совершенно очевидными: несмотря на многочисленные торговые барьеры, экспорт из стран некоммунистического мира уже между 1948 и 1955 годами рос -------------------------------- [401] - См.: Dunning J. Multinational Enterprises in a Global Economy. Wokingham, 1993. P. 15. [402] - См.: Hirst P., Thompson G. Globalization in Question. The International Economy and the Possibilities of Governance. Cambridge, 1996. P. 53. [403] - См.: The Economist. 1998. June 27. P. 123. [404] - См.: Abramowitz M., David P.A. Convergence and Deferred Catch-up: Productivity Leadership and the Waning of American Exceptionalism // Landau R., Taylor Т., Wright G. (Eds.) The Mosaic of Economic Growth. P. 44. [405] - См.: Hirst P., Thompson G. Globalization in Question. P. 22. ---------------------------------- примерно на 6 процентов в год[406]; если суммарный ВНП всех государств мира вырос с 1950 по 1992 год с 3,8 до 18,9 триллиона долл., то объем торговых оборотов повысился с 0,3 до 3,5 триллиона долл. [407] Несмотря на то, что темп ежегодного роста торговых оборотов снизился в среднем с 8 до 4 процентов за периоды 1960-1973 и 1980-1988 годов соответственно[408], новое оживление пришло в 90-е годы: по различным данным, оборот мировой торговли в конце 80-х -- первой половине 90-х годов рос в интервале от 5,3 до 7 процентов в годовом исчислении[409]. В 1970 году в международные торговые трансакции было вовлечено около четверти мирового ВНП, и, согласно прогнозам, эта доля может возрасти до половины в 2000-м и до двух третей в 2020 году[410]. Однако на этом фоне исключительную важность имеет тенденция "замыкания" торговых потоков внутри постиндустриального мира. Она формировалась фактически одновременно с постиндустриальными тенденциями: между 1963 и 1973 годами, до первого "нефтяного шока", торговые обороты между развитыми странами начали расти в среднем на 12 процентов в год, тогда как экспорт товаров из этих государств в третьи страны увеличивался только на 7 процентов в годовом исчислении. В результате к 1973 году 78 процентов европейского, 70 процентов американского и 46 процентов японского экспорта направлялись в индустриально развитые страны мира[411]. Совокупные цифры в исторической динамике впечатляют гораздо больше: в 1953 году индустриально развитые страны направляли в страны того же уровня развития 38 процентов общего объема своего экспорта, в 1963 году эта цифра составляла уже 49 процентов, в 1973-м -- 54, в 1987-м, после пятнадцати кризисных лет, -- 54,6, а в 1990-м -- уже 76 процентов[412] . Наконец, во второй половине 90-х годов сложилась ситуация, когда только 5 процентов торговых потоков, начинающихся или заканчивающихся на территории одного из 29 государств--членов ОЭСР, выходят вовне этой совокупности стран[413], -------------------------------------- [406] - См.: Kenwood A.G., Lougheed A.L. The Growth of the International Economy 1820-1990. An Introductory Text. L.-N.Y., 1992. P. 286. [407] - См.: Korten D.C. When Corporations Rule the World. P. 18. [408] - См.: Hopkins Т.К., Wallerstein E., et al. The Age of Transition. Trajectory of the World System 1945-2025. L., 1996. P. 71. [409] - См.: Yergin D., Stanislaw J. The Commanding Heights. P. 370; Kiplinger K. World Boom Ahead. Why Business and Consumers Will Prosper. Wash., 1998. P. 27. [410] - См.: Judy R. W., D'Amico C. Workforce 2000. P. 23. [411] - См.: Piore M.J., Sabel Ch.F. The Second Industrial Divide. Possibilities for Prosperity. N.Y., 1984. P. 186. [412] - См.: Krugman P. Peddling Prosperity. Economic Sense and Nonsense in the Age of Diminishing Expectations. N.Y.-L., 1994. P. 231; Kenwood A.G., Lougheed A.L. The Growth of the International Econom