ще отказываемся от всяких "оценочных суждений", от постановки вопроса "кто ви- новат?" (и насколько). Дальше мы попытаемся лишь понять: что же происходило? Как отразилась на истории нашей страны та роль, которую некоторые слои еврейства играли в течение "революцион- ного века" - от середины XIX до середины ХХ века? 8. ЕВРЕЙСКОЕ ВЛИЯНИЕ В "РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ВЕК" В конце XIX века устойчивая, замкнутая жизнь религиозных общин, объединяющих почти всех живших в России евреев, стала быстро распадаться. Молодежь покидала религиозные школы и пат- риархальный кров и вливалась в русскую жизнь - экономику, куль- туру, политику, - все больше влияя на нее. К началу ХХ века это влияние достигло такого масштаба, что стало весомым фактором русской истории. Если оно было велико и в экономике, то особен- но бросалось в глаза во всех течениях, враждебных тогдашнему жизненному укладу. В либерально-обличительной прессе, в левых партиях и террористических группах евреи, как по их числу, так и по их руководящей роли, занимали положение, совершенно несо- поставимое с их численной долей в населении. "...Факт безусловный, который надлежит объяснить, но бесс- мысленно и бесцельно отрицать", - писали об этом объективные еврейские наблюдатели (цитированный выше сборник "Россия и ев- реи"). Естественно, что весь процесс особенно обострился, когда разразилась революция. В том же сборнике читаем: "Теперь еврей - во всех углах, на всех ступенях власти. Русский человек видит его и во главе первопрестольной Москвы, и во главе Невской столицы, и во главе армии, совершеннейшего ме- ханизма самоистребления. Он видит, что проспект св. Владимира носит славное имя Нахимсона, исторический Литейный проспект пе- реименован в проспект Володарского, а Павловск - в Слуцк. Русс- кий человек видит теперь еврея и судьей и палачом..." Тем не менее мысль, что "революцию делали одни евреи", - бессмыслица, выдуманная, вероятно, лишь затем, чтобы ее было проще опровергнуть. Более того, я не вижу никаких аргументов в пользу того, что евреи вообще "сделали" русскую революцию, то есть были ее инициаторами, хотя бы в виде руководящего мень- шинства. Если начинать историю революции с Бакунина, Герцена и Чер- нышевского, то в их окружении не было никаких евреев, а Бакунин вообще относился к евреям с антипатией. Когда возникли первые революционные прокламации ("К молодой России" и др.), в период "хождения в народ" и когда после его неудачи произошел поворот к террору, евреи в революционном движении были редким исключе- нием. В самом конце 70-х годов в руководстве "Народной воли" было несколько евреев (Гольденберг, Дейч, Зунделевич, Геся Гельфман), что после убийства Александра II привело ко взрывам народного возмущения, направленного против евреев. Но как слабо было влияние евреев в руководстве организации, показывает то, что "Листок "Народной воли" ОДОБРИЛ эти беспорядки, объяснив их возмущением народа против евреев-эксплуататоров. К концу 80-х годов положение несколько изменилось. Согласно сводке, состав- ленной министерством внутренних дел, среди известных ему поли- тических эмигрантов евреи составляли немного более трети - 51 из 145. Только после создания партии эсеров евреи образовали прочное большинство в руководстве этого движения. Вот, напри- мер, краткая история Боевой организации эсеров: ее создал и ею с 1901-го по 1903-й руководил Гершуни, с 1903-го по 1906-й - Азев1, с 1906-го по 1907-й - Зильберберг. После этого во главе встал Никитенко, но через два месяца был арестован, а в 1908 году она была распущена (когда выяснилась роль Азева). Обильный материал в этом отношении дают донесения Азева, позже опублико- ванные. В одном из них он перечисляет членов заграничного коми- тета: Гоц, Чернов, Шишко, супруги Левиты, жена Гоца, Миноры, Гуревич и жена Чернова, а в другом - "узкий круг руководителей партии": Мендель, Виттенберг, Левин, Левит и Азев. Аналогичную эволюцию мы видим и в социал-демократии. Идея, что не кресть- яне, а рабочие могут стать главной революционной силой, была высказана применительно к России не евреями, а Якубовичем и особенно Плехановым, который начал пересадку марксизма на русс- кую почву. В социал-демократии сначала гораздо больше евреев было среди меньшевиков, чем среди большевиков (в заметка о V съезде РСДРП Сталин писал, что в меньшевистской фракции подав- ляющее большинство составляли евреи, а в большевистской - русс- кие, и приводил известную "шутку", что неплохо бы устроить в русской социал-демократии небольшой еврейский погром), к боль- шевикам еврейские силы стали приливать только перед самым ок- тябрьским переворотом и особенно вслед за ним - от меньшевиков, из Бунда (многие руководители Бунда перешли в большевистскую партию), из беспартийных. После переворота несколько дней гла- вой государства был Каменев, потом до своей смерти - Свердлов. Во главе армии стоял Троцкий, во главе Петрограда - Зиновьев, Москвы - Каменев, Коминтерн возглавлял Зиновьев, Профинтерн - А. Лозовскнй (Соломон Дризо), во главе комсомола стоял Оскар Рывкин, вначале - несколько месяцев - Ефим Цетлин и т. д. Положение в 30-е годы можно представить себе, например, по спискам, приведенным в книге Дикого. Если в самом верховном ру- ководстве число еврейских имен уменьшается, то в инстанциях по- ниже влияние расширяется, уходит вглубь. В ответственных нарко- матах (ОГПУ, иностранных дел, тяжелой промышленности) в руково- дящей верхушке (наркомы, их заместители, члены коллегии) евреи занимали доминирующее положение, составляли заведомо больше по- ловины. В некоторых же областях руководство почти сплошь состо- яло из евреев. Но это все лишь количественные оценки, Каков же был харак- тер того влияния, которое оказало на ту эпоху столь значитель- ная роль радикального еврейства? Бросается в глаза особенно большая концентрация еврейских имен в самые болезненные моменты среди руководителей и исполнителей акций, которые особенно рез- ко перекраивали жизнь, способствовали разрыву исторических тра- диций, разрушению исторических корней. Например, из большинства мемуаров времен гражданской войны возникает странная картина: когда упоминаются деятели ЧК, пора- зительно часто всплывают еврейские фамилии - идет ли речь о Ки- еве, Харькове, Петрограде, Вятке или Туркестане. И это в то время, когда евреи составляли всего 1-2 процента населения Со- ветской России! Так, Шульгин приводит список сотрудников Киевс- кой ЧК: в нем почти исключительно еврейские фамилии. И расска- зывает о таком примере ее деятельности: в Киеве до революции был "Союз русских националистов" - его членов расстреливали по спискам. Особенно же ярко эта черта выступает в связи с расстрелом Николая II и его семьи. Ведь речь шла не об устранении претен- дентом на престол своего предшественника - вроде убийства Петра III или Павла I. Николай II был расстрелян именно как царь, этим ритуальным актом подводилась черта под многовековой эпохой русской истории, так что сравнивать это можно лишь с казнью Карла I в Англии или Людовика ХVI во Франции. Казалось бы, от такого болезненного, оставляющего след во всей истории действия представители незначительного этнического меньшинства должны были бы держаться как можно дальше. А какие имена мы встречаем? Лично руководил расстрелом и стрелял в царя Яков Юровский, председателем местного Совета был Белобородов (Вайсбарт), а об- щее руководство в Екатеринбурге осуществлял Шая Голощекин. Кар- тина дополняется тем, что на стене комнаты, где происходил расстрел, было обнаружено написанное (по-немецки) двустишие из стихотворения Гейне о царе Валтасаре, оскорбившем Иегову и уби- тым за это2. Или вот другая эпоха: состав верхушки ОГПУ в пери- од раскулачивания и Беломорканала, в переломный момент нашей истории когда решалась судьба крестьянства (он приведен в книге одного английского исследователя, вовсе не желающего подчерк- нуть национальный аспект): председатель Ягода (Игуда), замести- тели - Агранов, Трилиссер, позже Фриновский; начальник оперот- дела - Залович, позже Паукер; начальник ГУЛАГа - Матвей Берман, потом Френкель; политотдела - Ляшков; хозяйственный отдел - Мирнов: спецотдел - Гай, иностранный отдел - начальник Слуцкий, заместитель - Борис Берман и Шпилгельгласс; транспортный отдел - Шанин. А когда Ягоду сменил Ежов, его заместителями были Бер- ман и Фриновский. Или, наконец, уничтожение Православной Церк- ви: в 20-е годы им руководил Троцкий (при ближайшем помощнике - Шпицберге), а в 30-е Емельян Ярославский (Миней Израилевич Гу- бельман). Тот период, когда кампания приняла уже грандиозный размах, освещается в самиздатском письме покойного украинского академика Белецкого. Он, например, приводит список основных ав- торов атеистической (то есть почти исключительно антиправослав- ной) литературы: Емельян Ярославский (Губельман), Румянцев (Шнайдер), Кандидов (Фридман), Захаров (Эдельштейн), Ранович, Шахнович, Скворцов-Степанов, а в более позднее время - Ленцман и Менкман. Самая же роковая черта всего этого века, которую можно от- нести за счет все увеличивающегося еврейского влияния, заключа- лась в том, что часто либеральная, западническая или интернаци- оналистическая фразеология прикрывала антинациональные тенден- ции. (Конечно, вовлеченными в это оказались и многие русские, украинцы, грузины.) Тут - кардинальное отличие от французской революции, в которой евреи не играли никакой роли. Там "патри- от" - был термин, обозначающий революционера, у нас - контрре- волюционера, его можно было встретить и в смертном приговоре: расстрелян как заговорщик, монархист и патриот. И в России эта черта появилась не сразу. В мышлении Бакунина были какие-то на- циональные элементы, он мечтал о федерации анархически-свобод- ных славянских народов. Та приманка, которая заманивала боль- шинство молодежи в революцию, была любовь и сострадание к наро- ду, то есть тогда - к крестьянству. Но рано началась и обратная тенденция. Так, Л. Тихомиров рассказывает о В. А. Зайцеве (мы уже цитировали его в # 4, например, что "рабство в крови русс- ких"): "Еврей, интеллигентный революционер, он с какой-то беше- ной злобой ненавидел Россию и буквально проклинал ее, так что противно было читать. Он писал, например: "сгинь, проклятая". О Плеханове Тихомиров пишет, что он "носил в груди неистребимый русский патриотизм". И вот, вернувшись после февральской рево- люции в Россию, он обнаружил, что его былое влияние испарилось. У Плеханова просто не повернулся бы язык воскликнуть, как Троц- кий: "Будь проклят патриотизм!" Это "антипатриотическое" наст- роение господствовало в 20-е и 30-е годы, Зиновьев призывал тогда "подсекать головку нашего русского шовинизма", "каленым железом прижечь всюду, где есть хотя бы намек на великодержав- ный шовинизм"; Яковлев (Эпштейн) сетовал, что "через аппарат проникает подлый великодержавный русский шовинизм". Что же по- нималось под "великодержавным шовинизмом" и что означала борьба с ним? Бухарин разъяснял: "... мы в качестве бывшей великодер- жавной нации должны (...) поставить себя в неравное положение в смысле еще больших уступок национальным течениям". Он требовал поставить русских "в положение более низкое по сравнению с дру- гими...". Сталин же раз за разом, начиная с Х съезда и кончая ХVI, декларировал, что "великодержавный шовинизм" является главной опасностью в области национальной политики. Тогда тер- мин "РУСОПЯТ" был вполне официальным, его можно было встретить во многих речах тогдашних деятелей. "Антипатриотическое" наст- роение пропитало и литературу. Безыменский мечтал: О, скоро ли рукою жесткой Расеюшку с пути столкнут?! Эта тема варьировалась до бесконечности : Русь! Сгнила? Умерла? Подохла? Что же! Вечная память тебе. Или: Я предлагаю Минина расплавить, Пожарского. Зачем им пьедестал? Довольно нам Двух лавочников славить - Их за прилавками Октябрь застал. Случайно им Мы не свернули шею, Я знаю, это было бы под стать, Подумаешь, Они спасли Расею! А может, лучше было б не спасать? Занятие русской историей включало в себя как обязательную часть выливание помоев на всех, кто играл какую-то роль в судь- бах России - даже за счет противоречия с убеждениями самих исс- ледователей: ибо был ли, например, Петр Великий сифилитиком или гомосексуалистом, это ведь не оказывало никакого влияния на "торговый капитал", "выразителем интересов которого он являл- ся". Через литературу и школу это настроение проникло и в души нынешних поколений - и вот, например, Л. Плющ называет Кутузова "реакционным деятелем"! Здесь уместно рассмотреть часто выдвигаемое возражение: евреи, принимавшие участие в этом течении, принадлежали к ев- рейству лишь по крови, но по духу они были интернационалистами; то, что они были евреями, никак не влияло на их деятельность. Но ведь Сталина, например, те же авторы объявляют "продолжате- лем политики русского царизма", хотя в своих речах он неустанно обличал "великодержавный шовинизм". Если они не верят на слово Сталину, то почему же верят Троцкому и считают его чистым ин- тернационалистом? Именно эту точку зрения имеет, конечно, в ви- ду Померанц, когда пишет, что если считать Троцкого евреем, то Врангеля надо считать немцем. Кем же они в действительности бы- ли? "Этот вопрос кажется мне неразрешимым", - говорит Померанц. В то же время, по крайней мере в отношении Троцкого, положение не представляется столь безнадежным. Например, в одной из его биографий читаем: "Судя по всему, рационалистический подход к еврейскому вопросу, которого требовал от него исповедуемый им марксизм, никак не выражал его подлинных чувств. Кажется даже, он был "одержим" по-своему этим вопросом; он писал о нем чуть ли не больше, чем любой другой революционер". Как раз сравнение с Врангелем поучительно: заместителем Троцкого был Эфраим Склянский, а Врангеля - генерал Шатилов, отнюдь не немец. И неизвестно признаков какой-либо особой сим- патии к Врангелю, стремления его реабилитировать со стороны не- мецких публицистов, в то время как с Троцким дело обстоит не так: например, тот же Померанц сравнивает трудармии Троцкого с современной посылкой студентов на картошку! Тогда как сам Троц- кий пользовался совсем другим сравнением - с крепостным правом, которое он объявлял вполне прогрессивным для своего времени. Или В. Гроссман в романе "Все течет", развенчивая и Сталина и Ленина, пишет: "блестящий", "бурный, великолепный", "почти ге- ниальный Троцкий"3. Не только этот пример Померанца неудачен, но можно привес- ти много примеров того, что как либеральные, так и революцион- ные деятели еврейского происхождения находились под воздействи- ем мощных националистических чувств. (Конечно, из этого не сле- дует, что так было со всеми.) Например, Винавер - один из самых влиятельных руководителей конституционно-демократической ("ка- детской") партии, после революции превратился в активнейшего сиониста. Или возьмем момент, когда создавалась партия эсеров. В воспоминаниях один из руководящих деятелей того времени (поз- же - один из вождей Французской компартии) Шарль Раппопорт пи- шет: "Хаим Житловский, который вместе со мной основал в Берне "Союз русских социалистов-революционеров", из которого выросла в дальнейшем партия эсеров4... Этот пламенный и искренний пат- риот убеждал меня дружески: будь кем хочешь - социалистом, ком- мунистом, анархистом и так далее, но в первую очередь будь ев- реем, работай среди евреев, еврейская интеллигенция должна при- надлежать еврейскому народу". Взгляды самого Раппопорта таковы: "Еврейский народ - носи- тель всех великих идей единства и человеческой общности в исто- рии... Исчезновение еврейского народа будет обозначать гибель человечества, окончательное превращение человека в дикого зве- ря". Очень трудно представить себе, чтобы деятельность таких политиков (в качестве ли кадетов, эсеров или французских комму- нистов) не отражала их национальных чувств. Следы этого можно действительно увидеть, например, в истории партии эсеров. Так, два самых знаменитых террористических акта, потребовавших наи- большего напряжения сил Боевой организации, были направлены против Плеве и великого князя Сергея Александровича, которых молва обвиняла в антисемитизме. (Плеве считался ответственным за Кишиневский погром; ходила даже легенда, что он хотел высе- лить евреев в гетто; вел. кн. Сергей Александрович, будучи мос- ковским генерал-губернатором, восстановил некоторые ограничения на проживание евреев в Московской губернии, отмененные раньше). Зубатов вспоминал, что в разговоре с ним Азев "трясся от злобы и ненависти, говоря о Плеве, которого он считал ответственным за Кишиневский погром"5. О том же свидетельствует и Ратаев. Один из руководителей партии эсеров - Слетов - рассказывает в своих воспоминаниях, как реагировали вожди партии в Женеве на весть об убийстве Пле- ве: "Несколько минут стояло столпотворение. Некоторые мужчины и женщины впали в истерику. Большинство присутствующих обнима- лись. Со всех сторон раздавались крики радости. Я, как сейчас, вижу Н., стоявшего немного в стороне: он разбил стакан с водой об пол, заскрежетал зубами и вскричал: "Это за Кишинев!" Вот другой пример. Советский историк М. Н. Покровский рассказывает: "... я знал, что еще в 1907 году кадетская газета "Новь" в Москве субсидировалась некоторого рода синдикатом еврейской буржуазии, которая больше всего заботилась о национальной сто- роне дела и, находя, что газета недостаточно защищает интересы евреев, приходила к нашему большевистскому публицисту М. Г. Лунцу и предлагала ему стать редактором газеты. Он был крайне изумлен, говоря: Как же - ведь газета кадетская, а я большевик. Ему говорят: Это все равно. Мы думаем, что ваше отношение к на- циональному вопросу более четко". Мысль, что политический переворот может быть инструментом для достижения национальных целей, не чужда еврейскому созна- нию. Так, Витте рассказывает, что, когда он в 1905 году вел в Америке переговоры о заключении мирного договора с Японией, к нему пришла "делегация еврейских тузов", в том числе Яков Шифф, "глава еврейского финансового мира в Америке". Их волновал воп- рос о положении евреев в России. Слова Витте, что "предоставле- ние сразу равноправия принесет больше вреда, чем пользы", "выз- вали со стороны Шиффа резкое возражение". Шульгин приводит, со ссылкой на первоисточник, версию одного из еврейских участников этой встречи о том, в чем заключалось "возражение" Шиффа. По его словам, Шифф сказал: "... в таком случае революция воздвиг- нет республику, при помощи которой права будут получены". В качестве продолжения этой истории можно привести другую, имевшую место в 1911-1912 гг. В эти годы в Америке разыгралась бурная кампания протеста против того, что, согласно тогдашним русским законам, въезд американских евреев в Россию был ограни- чен. Требовали разрыва русско-американского торгового договора 1832 года. (Договор и был расторгнут, совершенно так же, как в наши дни торговый договор не был подписан из-за того, что был ограничен выезд евреев из СССР в США.) Выступая на митинге, ми- нистр продовольствия Герман Леб (вышеупомянутый Шифф был глав- ным директором банка Кун, Леб и Ко) сказал, что расторжение до- говора - это хорошо, но еще лучше - переправить в Россию конт- рабандой оружие и послать сотню инструкторов: "Пусть они обучат наших ребят, пусть научат их убивать уг- нетателей, как собак. Трусливая Россия вынуждена была уступить маленьким японцам. Она уступит и Избранному Богом Народу... Деньги помогут нам добиться этого". Таких примеров можно при- вести гораздо больше, они недостаточны, конечно, для того, что- бы понять, как именно влияли национальные чувства на политичес- ких деятелей-евреев, но показывают, что такое влияние во многих случаях несомненно существовало. 9. ПРОШЛОЕ И НАСТОЯЩЕЕ Почему случилось так, что именно выходцы из еврейской сре- ды оказались ядром того "Малого Народа", которому выпала роко- вая роль в кризисную эпоху нашей истории? Мы не будем пытаться вскрыть глубинный смысл этого явления. Вероятно, основы - рели- гиозные, связанные с верой в "Избранный Народ" и в предназна- ченную ему власть над миром. Какой другой народ воспитывался из поколения в поколение на таких заветах? "...Введет тебя Господь, бог твой, в ту землю, которую Он клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову, дать тебе с боль- шими и хорошими городами, которых ты не строил. И с домами, на- полненными всяким добром, которых ты не наполнял, и с колодезя- ми, высеченными из камня, которых ты не высекал, и с виноград- никами и маслинами, которых ты не садил..." (Второзаконие, VI, 6-11) "Тогда сыновья иноземцев будут строить стены твои, и цари их - служить тебе; ибо во гневе Моем Я поражал тебя, но в бла- говолении Моему буду милостив к тебе. И будут всегда отверсты врага твои, не будут затворяться ни днем, ни ночью чтобы приносимо было к тебе достояние народов и приводимы были цари их, Ибо народ и царства, которые не захотят служить тебе, - погибнут, и такие народы совершенно истребятся". (Исаия, 60, 10-12) "И придут иноземцы, и будут пасти стада ваши; и сыновья чужестранцев будут вашими земледельцами и вашими виноградаря- ми". (Исаия, 61, 5) "И будут цари питателями твоими, и царицы их кормилицами твоими; лицом до земли будут кланяться тебе и лизать прах ног твоих..." (Исаия, 49, 23) У кого можно встретить подобные чувства? "О прочих же народах, происшедших от Адама, Ты сказал, что они ничто, но подобны слюне, и все множество их Ты уподобил каплям, каплющим из сосуда". (III кн. Ездры, 6, 56) "Если для нас создан век сей, то почему не получаем мы наследия с веком? И доколе это?" (III кн. Ездры, 6, 59)6 Именно это мировоззрение "Избранного Народа" явилось про- тотипом идеологии "Малого Народа" во всех его исторических воп- лощениях (что особенно ясно видно на примере пуритан, пользо- вавшихся даже той же терминологией - из новейших авторов ею пользуется Померанц). Однако здесь я укажу только на самую очевидную причину - почти двухтысячелетнюю изоляцию и подозрительное, враждебное отношение к окружающему миру. Конечно, встает также вопрос о причинах и смысле этой изоляции. Например, такой тщательный и объективный исследователь, как Макс Вебер, считает, что изоля- ция еврейства была не вынужденной, а добровольно избранной, за- долго до разрушения Храма. В этом с ним соглашается и советский историк С. Лурье в работе "Антисемитизм в древнем мире". Он по- лагает, что в эпоху, предшествующую разрушению Храма, большинс- тво евреев уже жило в диаспоре, а Иудея играла роль культового и национального центра (очевидно, несколько напоминая современ- ное государство Израиль). Но чтобы не углубляться в эту цепь загадок, мы примем за данное ее конечное звено - рассеяние и изоляцию. Двадцать веков было прожито среди чужих народов в полной изоляции ото всех влияний внешнего мира, воспринимаемого как "трефа", источник заразы и греха. Хорошо известны высказывания Талмуда и коммен- тариев к нему, в которых с разных точек зрения разъясняется, что иноверца (акума) нельзя рассматривать как человека: по этой причине не следует бояться осквернить их могилы; в случае смер- ти слуги-акума не следует обращаться с утешением к его господи- ну, но выразить надежду, что Бог возместит его убыток - как в случае падежа скота; по той же причине брак с акумом не имеет силы, его семя - все равно что семя скота, акумы - это животные с человеческими лицами и т. д. и т. п. Тысячи лет каждый год в праздник Пурим праздновалось умерщвление евреями 75000 их вра- гов, включая женщин и детей, как это описано в книге Эсфири. И празднуется до сих пор - в Израиле по этому поводу происходит веселый карнавал! Для сравнения представим себе, что католики ежегодно праздновали бы ночь св. Варфоломея! Сошлюсь, наконец, на источник, который уж никак нельзя заподозрить во враждебнос- ти к евреям: известный сионист, друг и душеприказчик Кафки, Макс Брод в своей книге о Рейхлине сообщает об известной ему еврейской молитве против иноверцев с призывами к Богу лишить их надежды, разметать, низринуть, истребить в одно мгновение и "в наши дни". Можно представить себе, какой неизгладимый след должно было оставить в душе такое воспитание, начинавшееся с детства, и жизнь, прожитая по таким канонам, и так из поколения в поколение - 20 веков! Какое отношение к окружающему населению могло возникать на этой почве, можно попытаться восстановить по мелким черточкам, разбросанным во многих источниках. Например, в своем дневнике молодой Лассаль, не раз негодуя по поводу угнетенного положения евреев, говорит, что мечтал бы встать во главе их с оружием в руках. В связи со слухами о ритуальных убийствах он пишет: "Тот факт, что во всех уголках мира выступают с подобными обвинениями, мне кажется, предвещает, что скоро наступит время, когда мы действительно освободимся пролитием христианской кро- ви. Игра началась, и дело за игроками". Если еще принять во внимание злобность и злопамятность, которые видны на каждой странице этого дневника, то легко представить себе, что такие переживания должны были оставить след на всю жизнь. Или Мартов (Цедербаум), вспоминая страх, испытанный в трехлетнем возрасте при ожидании погрома (толпа была разогнана казаками еще до того, как дошла до дома Цедербаумов), задумыва- ется: "Был бы я тем, чем стал, если бы на пластической юной ду- ше российская действительность не поспешила запечатлеть своих грубых перстов и под покровом всколыхнутой в детском сердце жа- лости заботливо схоронить семена спасительной ненависти?" Более явные свидетельства можно найти в литературе. Напри- мер, "спасительная ненависть" широко разлита в стихах еврейско- го поэта, жившего в России, - Х. Бялика: Пусть сочится как кровь неотмщенная в ад, И да роет во тьме и да точит как яд, Разъедая столпы мирозданья. "Да станет наша скорбь, как кость у злого пса, В гортани мира ненасытной; И небо напоит, и всю земную гладь, И степь, и лес отравой жгучей, И будет с нами жить, и цвесть, и увядать, - И расцветать еще могучей"; "Я для того замкнул в твоей гортани, О человек, стенание твое; Не оскверни, как те, водой рыданий Святую боль святых твоих страданий, Но береги нетронутой ее. Лелей ее, храни дороже клада И замок ей построй в твоей груди, Построй оплот из ненависти ада -- И не давай ей пищи кроме яда Твоих обид и ран твоих и жди, И возрастет взлелеянное семя, И жгучий даст и полный яду плод - И в грозный день, когда свершится время, Сорви его - и брось его в народ!" "Из бездны Авадонна вознесите песнь о Разгроме, Что, как дух ваш, черна от пожара, И рассыпьтесь в народах, и все в проклятом их доме Отравите удушьем угара; И каждый да сеет по нивам их семя распада Повсюду, где ступит и станет. Если только коснется чистейшей из лилий их сада, Почернеет она и завянет; И если ваш взор упадет на мрамор их статуй - Треснут, разбиты надвое; И смех захватите с собой, горький проклятый, Чтоб умерщвлять все живое". Презрение и брезгливость к русским, украинцам, полякам, как к существам низшего типа, недочеловекам, ощущается почти в каждом рассказе "Конармии" И. Бабеля. Полноценный человек, вы- зывающий у автора уважение и сочувствие, встречается там только в образе еврея. С нескрытым отвращением описывается, как русс- кий отец режет сына, а потом второй сын - отца ("Письмо"), как украинец признается, что не любит убивать, расстреливая, а предпочитает затаптывать насмерть ногами ("Жизнеописание Павли- ченка, Матвея Родионыча"). Но особенно характерен рассказ "Сын Рабби". Автор едет в поезде вместе с отступающей армией. "И чудовищная Россия, неправдоподобная, как стадо платяных вшей, затопала лаптями по обе стороны вагонов. Тифозное мужичье катило перед собой привычной гроб солдатской смерти. Оно прыга- ло на подножки нашего поезда и отваливалось, сбитое приклада- ми". Но тут автор видит знакомое лицо: "И я узнал Илью, сына житомирского рабби". (Автор заходил к раввину в вечер перед субботой - хоть и политработник Красной Армии - и отметил "юно- шу с лицом Спинозы" - рассказ "Гидали".) Его, конечно, сразу приняли в вагон редакции. Он был болен тифом, при последнем из- дыхании и там же, в поезде, умер, "Он умер, последний принц, среди стихов, филактерий и портянок. Мы похоронили его на забы- той станции. И я - едва вмещающий в древнем теле бури моего во- ображения, - я принял последний вздох моего брата". Холодное отстранение от окружающего народа часто передают стихи Э. Багрицкого, в стихотворении же "Февраль" прорывается крайняя ненависть. Герой становится после революции помощником комиссара: Моя иудейская гордость пела, Как струна, натянутая до отказа... Я много дал бы, чтобы мой пращур В длиннополом халате и лисьей шапке, Из-под которых седой спиралью Спадали пейсы и перхоть тучей Взлетает над бородой квадратной... Чтоб этот пращур признал потомка В детине, стоящем подобно башне Над летящими фарами и штыками Грузовика, потрясшего полночь. Однажды во время налета на подозрительный дом автор узнает девушку, которую он видел еще до революции, она была гимназист- кой, часто проходила мимо него, а он вздыхал, не смея к ней по- дойти. Однажды попытался заговорить, но она его прогнала... Сейчас она стала проституткой... Я - Ну, что! Узнали? Тишина. - Сколько дать вам за сеанс? И тихо, Не раздвинув губ, она сказала: - Пожалей меня! Не надо денег... Я швырнул ей деньги, Я ввалился, Не стянув сапог, не сняв кобуры, Не расстегнув гимнастерки, Я беру тебя за то, что робок Был мой век, за то, что я застенчив, За позор моих бездомных предков, За случайной птицы щебетанье! Я беру тебя как мщенье миру, Из которого не мог я выйти! Принимай меня в пустые недра, Где трава не может завязаться, Может быть, мое ночное семя Оплодотворит твою пустыню. Мне кажется, пора бы пересмотреть и традиционную точку зрения на романы Ильфа и Петрова. Это отнюдь не забавное высме- ивание пошлости эпохи нэпа. В мягкой, но четкой форме в них развивается концепция, составляющая, на мой взгляд, их основное содержание. Действие их как бы протекает среди обломков старой русской жизни, в романах фигурируют дворяне, священники, интел- лигенты -все они изображены как какие-то нелепые, нечистоплот- ные животные, вызывающие брезгливость и отвращение. Им даже не приписывается каких-то черт, за которые можно было бы осудить человека. На них вместо этого ставится штамп, имеющий целью именно уменьшить, если не уничтожить, чувство общности с ними как с людьми, оттолкнуть от них чисто физиологически: одного изображают голым, с толстым отвисшим животом, покрытым рыжими волосами; про другого рассказывается, что его секут за то, что он не гасит свет в уборной... Такие существа не вызывают сост- радания, истребление их - нечто вроде веселой охоты, где дышит- ся полной грудью, лицо горит и ничто не омрачает удовольствия. Эти чувства, пронесенные еще одним поколением, дожили до наших дней и часто прорываются в песнях бардов, стихах, романах и мемуарах. Бурный взрыв тех же эмоций можно наблюдать в произ- ведениях недавних эмигрантов. Вот, например, стихотворение не- давно эмигрировавшего Д. Маркиша, напечатанное уже в Израиле в журнале "Сион": Я говорю о нас, сынах Синая, О нас, чей взгляд иным теплом согрет. Пусть русский люд ведет тропа иная, До их славянских дел нам дела нет. Мы ели хлеб их, но платили кровью. Счета сохранены, но не подведены. Мы отомстив - цветами в изголовье Их северной страны. Когда сотрется лаковая проба, Когда заглохнет красных криков гул, Мы станем у березового гроба В почетный караул... В статье, опубликованной в другом израильском журнале, чи- таем: "Народу "богоносцу" мало огромной конформированной страны, ему нужна также жемчужина, т. е. Святая Земля... Ему хочется этой недоступной ему святости, и хотя он сам - погрязший в презрении к самому себе и ко всем остальным, даже не знает, что ему с этой святостью делать, потому что в его язычески-христи- анском представлении святость не живая и не может освятить мир, он все ждет своего часа самодура-палача. И в его темном инс- тинкте это вызывало и вызывает чудовищные порывы ненависти к Израилю - носителю святости живой"7. Под конец приведем выдержку из журнала, издающегося на русском языке в Торонто: "Не премолчи, Господи, вступись за избранных твоих, не ра- ди нас, ради клятвы твоей отцам нашим - Аврааму, Исааку и Яко- ву. Напусти на них Китайца, чтобы славили они Мао и работали на него, как мы на них. Господи, да разрушит Китаец все русские школы и разграбит их, да будут русские насильно китаизированы, да забудут они свой язык и письменность. Да организует он им в Гималаях Русский национальный округ". Часто приходится слышать такой аргумент: многие поступки и чувства евреев можно понять, если вспомнить, сколько они испы- тали. Например, некоторые стихи Бялика написаны под впечатлени- ем погромов, у Д. Маркиша отец расстрелян при Сталине по "про- цессу сионистов", другие помнят черту оседлости, процентную норму или какие-то более поздние обиды. Здесь надо еще раз под- черкнуть, что мы не собираемся в этой работе никого судить, об- винять или оправдывать. Сама постановка такого вопроса вряд ли имеет смысл: оправдывает ли унижение немцев по Версальскому ми- ру национал-социализм? Мы хотели бы только представить себе, что происходило в нашей стране, какие социальные и национальные факторы и как на ее историю влияли. Начиная с пореформенных 60-х годов в России у всех на ус- тах появилось слово "революция". Это был явный признак прибли- жающегося кризиса. И как другой его признак - стал формировать- ся "Малый Народ" со всеми присущими ему чертами. Создавался но- вый тип людей, вроде молодого человека (о нем рассказывает Ти- хомиров), с гордостью произносившего: "Я отщепенец", или Ишу- тинского кружка "Ад", в программе которого стояло: "Личные ра- дости заменить ненавистью и злом - и с этим научиться жить". Но можно понять, какая это была мучительная операция, как трудно было отрывать человека от его корней, как бы выворачивать наиз- нанку, как для этого надо было осторожно, шаг за шагом посвя- щать его в новое учение, подавлять силой авторитетов. И нас- колько проще все было с массой еврейской молодежи, не только не связанной общими корнями с этой страной и народом, но и воспри- нявшей с самого детства враждебность именно к этим корням; ког- да враждебная отчужденность от духовных основ окружающей жизни усваивалась не из книг и рефератов, а впитывалась с раннего детства, часто совершенно бессознательно, из интонаций в разго- ворах взрослых, из случайно услышанных и запомнившихся на всю жизнь замечаний! И хотя чувства, отразившиеся в приведенных вы- ше отрывках, вероятно, испытывали далеко не все евреи, но имен- но то течение, которое было ими проникнуто, с неслыханной энер- гией вторгалось в жизнь и смогло оказать на нее особенно силь- ное и болезненное влияние. Надо признать, что кризис нашей истории протекал в совер- шенно уникальный момент. Если бы в то время, когда он разразил- ся, евреи вели такой изолированный образ жизни, как, например, во Франции во время Великой революции, то они и не оказали бы заметного влияния на его течение. С другой стороны, если бы жизнь местечковых общин стала разрушаться гораздо раньше, то, возможно, успели бы окрепнуть какие-то связи между евреями и остальным населением, отчужденность, вызванная двухтысячелетней изоляцией, не была бы так сильна. Кто знает, сколько поколений нужно, чтобы стерлись следы двадцативековой традиции? - но нам практически не было дано ни одного, прилив евреев в террористи- ческое движение почти точно совпал с "эмансипацией", началом распада еврейских общин, выходом из изоляции. Пинхус Аксельрод, Геся Гельфман и многие другие руководители террористов происхо- дили из таких слоев еврейства, где вообще нельзя было услышать русскую речь. С узелком за плечами отправлялись они изучать "гойскую науку" и скоро оказались среди руководителей движения. Совпадение двух кризисов оказало решающее воздействие на харак- тер той эпохи. Вот как это виделось еврейским наблюдателям (все по той же книге "Россия и евреи"): "И, конечно, не случайно то, что евреи, так склонные к ра- ционалистическому мышлению, не связанные в своем большинстве никакими традициями с окружающим их миром, часто в этих тради- циях видевшие не только бесполезный, но и вредный для развития человечества хлам, оказались в такой близости к этим революци- онным идеям". И как закономерное следствие: "Поражало нас то, чего мы всего менее ожидали встретить в еврейской среде: жестокость, садизм, насильничание, казалось, чуждые народу, далекому от физической воинственной жизни, вчера еще не умевшие владеть ружьем, сегодня оказались среди началь- ствующих головорезов". Эта примечательная книга кончается словами: "Одно из двух: либо иностранцы без политических прав, либо русское гражданство, основанное на любви к родине. Третьей воз- можности нет". Но нашлось течение, выбравшее именно третий, "невозмож- ный", с точки зрения автора, путь. Не только нелюбовь к родине, а полная отчужденность, активная враждебность ее духовным нача- лам и не только не отказ от политических прав, но напряжение всей воли и сил для воздействия на жизнь страны. Такое соедине- ние оказалось поразительно эффективно; оно создало "Малый На- род", который по своей действенности превзошел все другие вари- анты этого явления, возникшие в Истории. СНОСКИ 1 Кажется, его фамилию надо произносить Азев, а не Азеф. 2 Довольно откровенной попыткой затемнить именно этот ас- пект екатеринбургской трагедии является недавняя книга двух английских журналистов. Но по другому поводу мы узнаем из нее, что на стенах дома, где произошел расстрел царской семьи, были обнаружены надписи на идиш! 3 В. С. Гроссман - советский писатель и публицист, вместе с Эренбургом и Заславским был руководящим пропагандистом ста- линского времени. Одновременно, втайне, написал несколько книг, которые были опубликованы после его смерти, в одной из них, "Все течет", он, сурово развенчивая Сталина и Ленина, очень со- чувственно отзывается о Троцком (оттуда и взяты приведенные вы- ше цитаты), в той же книге он утверждает, что вся русская исто- рия - это история рабства, что русская душа - тысячелетняя ра- ба, извратившая занесенные с Запада свободолюбивые идеи (хотя в своей официальной публицистике военного времени он говорил сов- сем другим языком: в русской душе он видел "неистребимую, неис- товую силу", "железную аввакумовскую силу, которую нельзя ни согнуть, ни сломить" и т. д.) Таким образом, В. Гроссмана можно рассматривать как предшественника того течения, которое являет- ся предметом рассмотрения настоящей работы. 4 Автор несколько преувеличивает: партия эсеров образова- лась из слияния нескольких организаций, в числе которых был и вышеупомянутый "Союз". 5 В судьбе Азева вообще много загадочного. Почему после разоблачения он не был убит, в то время как партия казнила за гораздо меньшие проступки, только попытки предательства (напри- мер, Гапона)? Считалось, что он скрывается, но Бурцев нашел его и взял у него интервью! Азев умер своей смертью в 1918 г. Труд- но придумать иное объяснение чем то, что руководство партии знало о его сотрудничестве с властями и санкционировало его на определенных условиях. 6 III книга Ездры не входит в еврейский канон: она отно- сится к течению еврейской апокалиптики. Считается, что начало и конец есть вставка христианского переписчика, а центральная часть (откуда взяты цитаты) воспроизводит первоначальный иу- дейский материал (см. напр. "Библейский словарь" Дж. Гастинг- са). 7 Автор, по-видимому, совершенно н