ставителями ЦРУ принимают драматический оборот, особенно когда другой сотрудник посольства США Джозеф Пресел заявил, что он приехал в СССР, чтобы "расшатывать его устои", поддерживать связь с "инакомыслящими". Систематические контакты с представителями американской разведки открыли мне глаза на многое. Я более осмысленно и объективно начал разбираться в событиях, в которые меня вовлекли судьба и моя собственная непредусмотрительность. Это было тяжелым испытанием, и я рад тому, что сумел найти правильное решение. В связи с этим я хотел бы заявить следующее. Враги социализма и Советского государства сознательно эксплуатируют так называемый вопрос о "правах человека" в угоду империализму и мировой реакции. Я убедился также в том, что под личиной борцов за "права человека" маскируются авантюристы, стяжатели, главная цель которых состоит в том, чтобы за счет устраиваемых провокаций и оказания помощи реакционным силам на Западе создать себе рекламу и обеспечить постоянный заработок за границей. Я был свидетелем постоянной грызни за лидерство и распределение средств, получаемых из-за рубежа, между А. Лунцем, Д. Азбелем, А. Лернером. Я все более убеждался, что деятельность этих прихвостней ничего, кроме вреда, советским людям не приносит, и это не могло не тревожить меня. Я не являюсь участником второй мировой войны, потому что был тогда еще ребенком. Я не видел разрушений и страданий, которые сеял фашизм по всей Европе. Однако я достаточно грамотен и имею здравый смысл, чтобы оценить те ужасные жертвы, которые понесли в этой войне народы СССР, в том числе и лица еврейской национальности. Евреи гибнут и сейчас. Однако это происходит не в Советском Союзе, а в пустынях Ближнего Востока в результате агрессии Израиля. Не в Советском Союзе, а в зарубежных странах оказались обманутыми еврейские семьи, поспешившие уехать из СССР в поисках "обетованной земли", но нашедшие унижение и страх перед будущим. То, что я пишу, это не пропаганда, это горькая, но справедливая правда, это та правда, которая не по газетным и телевизионным сообщениям, а по крикам души, доносящимся из далеких стран, извещает о судьбе моих бывших соотечественников и друзей, о том, как им "сладко" живется. Я не хотел бы говорить только о том, что разочаровался в своих прошлых идеях. Я хотел бы заявить, что приложу все свои силы к разоблачению враждебной деятельности отщепенцев и изменников Родины, которые продались ЦРУ. Я хотел бы посвятить себя борьбе за идеалы мира, дружбы народов, за социализм. Что касается моего обращения в конгресс США, то я просил бы его еще раз разобраться, почему ЦРУ в ущерб интересам народов США и СССР дезинформирует свое правительство, почему оно служит грязному делу разжигания вражды между народами, почему оно опирается на отщепенцев, выдавая их за героев и великомучеников. Я обращаюсь также в Организацию Объединенных Наций с призывом не дать себя обмануть. Вопрос о гражданских правах, о правах человека не может смешиваться со справедливой карой в отношении предателей и по существу политических и уголовных преступников. Я обращаюсь в Президиум Верховного Совета СССР с настоящим заявлением, чтобы выполнить свой гражданский долг и передать имеющийся у меня документальный материал по вопросам, изложенным в настоящем письме. Я публично отрекаюсь от ранее поданного заявления о выезде из СССР в Израиль, так как считаю, что единственная Родина для меня - это Советский Союз. С глубоким уважением С. Липавский Опубликовано в газете "Известия" от 4 марта 1977 г. ЦРУ: шпионы и права человека "Известия", 1977, 4 марта В последнее время достаточно много было написано о деятельности Центрального разведывательного управления США, тех методах, к которым оно прибегает для организации подрывной работы и прямого вмешательства во внутренние дела других стран. Из письма-исповеди С. Липавского читатели могут составить представление о том, как усиленно толкали его на путь шпионажа и измены штатные сотрудники ЦРУ, прикрывавшиеся дипломатическими паспортами, и связанные с ними антисоветчики, выступающие под личиной "борцов за права человека". А началась эта история так... В 1972 году С. Липавский, работавший ранее главным хирургом одной из областных больниц, поступил на работу в медсанчасть, обслуживающую "Главмежавтотранс". Однажды на приеме он познакомился с неким Эдуардом Шифриным. Пациент как бы невзначай стал выяснять взгляды врача относительно перспективы выезда евреев на "землю обетованную". Потом Шифрин попросил фиктивную справку о состоянии здоровья: "В Израиле, куда я собираюсь, не хотелось бы тратить лишние деньги для получения международных водительских прав. Все, что можно, неплохо бы бесплатно урвать здесь, в СССР". Липавский справку выдал. В свою очередь, как теперь выяснилось, Шифрин соответствующим образом аттестовал сговорчивого хирурга своим дружкам. Уезжая за границу, он "по эстафете" передал Липавского Т. Гальпериной, которая и ввела его в круг так называемых "борцов за права человека". Когда Липавский высказал свое недоумение по поводу того, что голодовки были заранее отрепетированными спектаклями, на которых в роли понимающих зрителей присутствовали некоторые западные журналисты, аккредитованные в СССР, Гальперина воскликнула: "Неужели вы до сих пор не поняли: если они будут голодать по-настоящему и заболеют, то некому будет руководить нашим движением!.." Гальперина и прочие "активисты" в один голос твердили, что "чем больше шума поднимется вокруг, тем значительнее окажется их заслуга перед Западом". Само собой подразумевались и неплохие дивиденды после выезда за рубеж. Любопытный эпизод произошел после одной из "голодовок" В. Рубина, о которой упоминается в открытом письме Липавского. Когда последний предложил сообщить иностранным корреспондентам, что здоровье Рубина находится "под угрозой", тот немедленно согласился. В этот вечер различные западные радиоголоса захлебывались рассказами о "московском мученике", а приятели устроили на его квартире сытный ужин с вином. Застолья, завсегдатаем которых стал Липавский, по существу были сходками для разработки антисоветских акций и инструктажей. Излагая в откровенных беседах с Липавским программу подрывных акций, Д. Азбель и Ко подчеркивали, что их "платформу" поддерживают в конгрессе Соединенных Штатов. Помимо достаточно известного сенатора Джексона заодно с ним действуют бостонский конгрессмен (по совместительству католический священник) Драйнэн, конгрессмен от штата Флорида Фэссел и некоторые другие. Они вызвались стать персональными "опекунами" Липавского, а отделение небезызвестной организации "Бнай Брит" решило даже... усыновить великовозрастного хирурга. Тем временем ЦРУ уже начало использовать Липавского по прямому назначению - для сбора и передачи в Вашингтон сведений шпионского характера. Как явствует из вышеприведенного открытого письма, к этому его привлек американский разведчик Мелвин Левицки. Именно он вручил Липавскому вербовочное письмо ЦРУ, содержавшее наставления по сбору разведывательной информации, а также способы конспиративной связи. В настоящее время, завершив свою "миссию" в Москве, Мелвин Левицки подвизается в государственном департаменте США экспертом по советско-американским отношениям. Заметим, кстати, что ныне на его прежнем посту в Москве и в том же "ключе" работает первый секретарь Джозеф Пресел. Он сам говорит, что является специалистом по "правам человека" и осуществляет в СССР "особую миссию". Обычно он рекомендует себя "экспертом по проблемам демократического движения в Советском Союзе". Действуя по инструкции американской разведки, Рубин предупреждал Липавского, что все переговоры с иностранцами необходимо вести "с помощью специальных самостирающихся блокнотов". У Липавского, как явствует из его открытого письма, агенты ЦРУ старались получить закрытые сведения по военной и научно-технической тематике. Он был снабжен детальными письменными разработками о способах доставки связникам через тайники на улицах Москвы и в ее пригородах соответствующей информации. За нее "работодатели" платили наличными. Вот выдержки из сверхсекретных документов, которые были переданы Липавским компетентным органам (приводятся дословно): "Мы были ободрены содержимым в пакете и были довольны получить пленку, которая ближе к интересующей нас информации. Фотографирование является самым эффективным методом передачи такой информации, и мы желаем, чтобы вы продолжали этот метод для дополнения ваших ответов на наши вопросы во всех возможных случаях в будущем. Некие "наименования работ", к которым у "К" есть доступ (особенно клистроны большой мощности для радиолокационного наведения и разработка аппаратуры связи для подводных лодок), нас очень интересуют, и мы вас просим постарайтесь приобрести фотографии более детальных и текущих секретных документов, имеющих отношение к одной или обеим областям". И далее: "Вдобавок, если время и обстоятельства позволят, нам нужно, чтобы вы передали больше данных относительно "К" и о характере ваших отношений с ним. Ваши детальные ответы на эти вопросы очень помогут нам лучше понять ситуацию". В одной из инструкций ЦРУ, названной планом связи, говорилось: "Просим ответить детально на все наши вопросы. Эти ответы и любые другие секретные документы, имеющиеся у вас, заверните таким же типом водонепроницаемого материала, как и прошлый раз. Положите завернутый материал в грязный мешок из ткани так же, как и в прошлый раз. Вам необходимо передать нам этот пакет 12 июля через тайник "Надпись". Для того чтобы достичь "Надпись", поезжайте по Ярославскому шоссе и сверните на Московскую кольцевую автомобильную дорогу (МКАД), двигайтесь в направлении против часовой стрелки к Дмитровскому шоссе примерно 2, 5 км (2500 м). После того как вы проедете Дмитровское шоссе, увидите место стоянки справа от вас, обозначенное прямоугольным дорожным знаком с буквой "Р". Это место стоянки находится прямо напротив группы высоких дымовых труб. Сверните на это место стоянки и остановите вашу машину возле знака с белыми на синем словами "на стоянке соблюдай чистоту". Положите ваш тканевый мешок с материалами на землю у основания правой опоры знака, стоя лицом к знаку. Мешок должен прикасаться к основанию опоры знака". Можно было бы привести и другие документальные свидетельства о занятиях некоторых "дипломатов" американского посольства в СССР. Они по горло заняты сбором шпионской информации и вербовкой агентуры из числа "диссидентов", и где уж им видеть реальную картину жизни в нашей стране, налаживать нормальные межгосударственные отношения, как это предусмотрено договоренностями в Хельсинки, на которые так любят ссылаться в Америке "ревнители гражданских прав и свобод"! В подобном амплуа выступают и ряд аккредитованных в Москве западных корреспондентов. В открытом письме Липавский упоминает, например, Альфреда Френдли, обитавшего в одном из домов на Кутузовском проспекте, в квартире N 315, в качестве шефа бюро журнала "Ньюсуик". Его фамилию можно перевести на русский язык как "дружески расположенный". Увы! Френдли дышал злобой и ненавистью ко всему советскому, в своих корреспонденциях постоянно искажал нашу действительность. Его сердцу были милы лишь те, кто за импортные подачки поставлял антисоветскую клевету. Незадолго до того, как Френдли покинул Советский Союз, в редакцию газеты "Известия" пришло несколько писем от тех, кого он пытался обработать во время своих поездок в Ленинград, Вильнюс и другие города. "Характер задаваемых этим господином вопросов, - писал читатель У., - условия, на которых он назначает встречи, инструктивный тон заставляют задуматься: действительно ли Френдли журналист или это лишь прикрытие для другой его профессии?" Резонный вопрос. Ответить на него поможет хотя бы такая деталь из биографии Френдли: он окончил военную школу иностранных языков (русское отделение) в городе Монтерей, неподалеку от Сан-Франциско. Известно, что это учебное заведение набирает свой контингент из американской армии и спецслужб и готовит специалистов-профессионалов для работы в ЦРУ, "Корпусе мира", ЮСИС и других подобных ведомствах. Судя по всему, для московской деятельности Френдли "крышей" стал журнал "Ньюсуик". С сентября 1974 года на журналистской ниве в Москве подвизался соотечественник и коллега Френдли из агентства Ассошиэйтед Пресс Джордж Кримски, выдворенный из СССР за деятельность, несовместимую со статусом корреспондента. До этого он однажды побывал в Москве, Ленинграде, Новгороде в качестве туриста. Уже тогда круг интересов мистера Кримски был весьма специфичен: пряча под рубашкой кассеты с отснятой пленкой, он то и дело целил объектив фотоаппарата на аэродромы и другие стратегические объекты. Когда в Москве был получен запрос из США о въездной визе для Кримски в качестве постоянного корреспондента АП, компетентные органы проявили добрую волю и пошли навстречу американской стороне. При этом учитывались наметившееся улучшение советско-американских отношении, общая тенденция к разрядке. Думали, что Кримски будет честно и добросовестно выполнять свои журналистские обязанности. Однако этого не произошло. Кримски был уличен в систематических незаконных валютных операциях. Он как свой вращался в жиденькой среде фарцовщиков и тунеядцев, выдающих себя за "политическую оппозицию", руководил ими, стучал кулаками, требуя: "Всю информацию - только мне!". Обнаглев, выкрикивал: "Я несу за вас ответственность!" Своим коллегам он хвастался, что работает, как лошадь. А они, прекрасно зная повадки Джорджа Кримски, брезгливо называли его "заезженным ломовиком". На коньке, которого он давно оседлал, Кримски далеко не уехал, несмотря на довольствие из кормушек ЦРУ. Разумеется, подобная практика грубейшим образом противоречит не только самому понятию профессиональной журналистской деятельности, но и положениям Заключительного акта, принятого в Хельсинки, об информации, в которых, как известно, говорится, что деятельность журналистов должна быть направлена на развитие взаимопонимания между государствами - участниками Совещания, подписавшими Заключительный акт, и на дальнейшее улучшение отношений между ними. Западные читатели, ждущие объективной информации о жизни в Советском Союзе, оказываются обманутыми, поскольку интересы вышеуказанных господ ничего общего не имеют с журналистикой. И хотя, например, такие органы американской массовой информации, как АП, "Ньюсуик" и др., пытаются отрицать причастность своих штатных сотрудников к спецслужбам, их опровержения звучат по меньшей мере неубедительно. Что же касается муссируемой сейчас на Западе темы об обмене людьми и идеями, то на это можно заявить со всей определенностью: Советский Союз готов и впредь следовать духу и букве подписанного в Хельсинки Заключительного акта общеевропейского Совещания. Того же он ждет и от западных партнеров. Д. Морев, К. Ярилов "Известия", 1977, 4 марта Как меня вербовало ЦРУ После опубликования в газете "Известия" (N 54) открытого письма С. Л. Липавского в редакцию обратилось большое число читателей, которые просили подробнее рассказать о фактах вмешательства ЦРУ во внутренние дела СССР. Весьма своеобразно откликнулись на это письмо и послесловие к нему те круги на Западе, которые под ширмой "борьбы за права человека" раздувают антисоветскую кампанию. Официальные лица в США, не будучи в состоянии опровергнуть истину, предпочли отмолчаться в связи с разоблачением неблаговидной роли некоторых американских дипломатов в Москве, а вернее, прикрывающихся этим статусом сотрудников ЦРУ. Кое-кто из упомянутых в "Известиях" лиц даже пригрозил подать на газету иск в суд. Наконец, нашлись "скептики", вообще поставившие под сомнение факт существования самого Липавского. 7 мая 1977 г. редакция газеты "Известия" устроила встречу С. Липавского с советскими и иностранными журналистами, во время которой он ответил на заданные ему вопросы. Во встрече участвовали: корреспондент агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл Джозеф Гэлловей (США), корреспондент газеты "Кельнише рундшау" Гейнц Лате (ФРГ, корреспондент газеты "Стампа" Ливио Дзанотти (Италия). Вопрос: Что Вы можете сказать о связях ЦРУ с так называемыми "инакомыслящими", которых Запад изображает как "борцов за права человека"? Ответ: В 1972 году, после моего знакомства и сближения с "видными", как их любят называть на Западе, "инакомыслящими" - Д. Азбелем, В. Рубиным и менее "видными" их единомышленниками я стал общаться с сотрудниками посольства США в Москве Левицки, Преселом, Натансон, журналистами Френдли, Осносом и др. Это позволило достаточно четко уяснить, что они систематически встречались с "инакомыслящими" в целях координации их антисоветской деятельности; подстрекали их проводить различные "демонстрации" протеста, направлять тенденциозные и клеветнические письма в адрес зарубежных организаций, а также осуществлять другие акции для создания за границей впечатления о наличии в СССР некой "оппозиции". После общеевропейского Совещания в Хельсинки "западные дирижеры" дали сигнал фабриковать данные о якобы имеющихся в СССР нарушениях "прав человека". Именно по их подсказке Ю. Орлов при участии В. Рубина создал так называемые группы по наблюдению за выполнением в СССР хельсинкских соглашений. Ю. Орлов, Л. Алексеева, В. Рубин, В. Слепак, А. Лернер всячески стремились создать вокруг себя на Западе шумиху. Они активно устанавливали контакты с иностранными журналистами, устраивали "пресс-конференции". Эти лица назойливо подчеркивали, будто все свои действия осуществляли в рамках закона, пользуясь предоставленными им Конституцией СССР правами. Действительно, этими правами они пользовались в полной мере, хотя сами говорили о нарушениях "прав человека" в СССР. Особенно усердствовал на ниве антисоветизма В. Рубин. Конечно, не случайной была его дружба с сотрудником посольства США в Москве Левицки. Ведь последний являлся представителем ЦРУ. Именно Рубин и его ближайший друг Д. Азбель втянули меня в сети американской разведки. Вопрос: Расскажите подробнее, кто и каким образом втягивал Вас в шпионскую деятельность? Ответ: Упоминавшиеся мною иностранцы неоднократно интересовались некоторыми сведениями, касающимися режимных НИИ, предприятий и учреждений. Особый интерес при этом проявлялся к лицам, которым по соображениям секретности было отказано в выезде за границу. Я хочу рассказать, как сотрудник ЦРУ Левицки привлек меня к сотрудничеству с американской разведкой. Познакомившись со мной в 1974 году на квартире Рубина, он неоднократно проводил беседы весьма специфического свойства, стараясь выведать, кто из моих знакомых работает на режимных объектах. Я довольно пространно об этом ему рассказывал. Однажды Рубин обронил, как бы между прочим, фразу о том, что на Западе жить не так-то просто, но, если заслужить благосклонность Левицки, он мог бы помочь, обеспечив мне там безбедную жизнь. Уже позже я понял, что не случайно при телефонном разговоре Д. Азбель, выехавший в США, предлагал с пониманием отнестись к лицу, которое обратится ко мне от его имени. И вот в феврале 1975 года я был приглашен, как обычно, на квартиру Рубина. Его дома не оказалось, но вскоре явился Левицки. Прежде чем начать разговор, он протянул мне два письма - рекомендательное от Д. Азбеля и другое - от американской разведки. После того как я их прочитал, Левицки сжег письмо Азбеля, а другое письмо опустил в чашку с кофе, где бумага тотчас растворилась. Во втором письме излагались правила пользования шариковой ручкой, которую Левицки передал мне. Я несколько раз перечитывал письмо о чрезвычайных мерах предосторожности, предписывавших развинтить ручку "Паркер" в укромном месте и извлечь из нее инструкцию ЦРУ. Именно так я и поступил позже, у себя в комнате, вооружившись линзой. С. Липавский показывает внешне ничем не примечательную шариковую ручку вишневого цвета, разбирает ее, извлекая из баллончика, где должна находиться чернильная паста, тончайшую микропленку, свернутую в тугой рулон. По его словам, он в течение нескольких часов до глубокой ночи изучал хитроумные наставления, разработанные американской разведкой. Они сводились к объяснению необходимости соблюдать меры безопасности и конспирации при добывании и передаче американской разведке интересующих ее сведений. Обусловливались места и способы передачи этих сведений при помощи тайников, а также запасные варианты конспиративной связи на случай непредвиденных обстоятельств. Сложность моего положения, говорит Липавский, заключалась в том, что лично я не имел доступа к интересующим американскую разведку секретным сведениям. Первоначально я понял предложение о сотрудничестве с американской разведкой как стремление последней знать с помощью доверительных источников о положении "диссидентов" в СССР. Эта мысль возникла в связи с тем, что Лунц, Азбель, Слепак, Лернер и другие часто ругались между собой; каждый, стараясь возвысить свою роль, лил грязь на соперников. Они же посылали высокопоставленным лицам США тенденциозную и однобокую информацию. Их бесконечные ссоры вызывали раздражение в зарубежных антисоветских организациях, в связи с чем в Москву для "разбирательства" приезжали из США их эмиссары, например Шмуклер и Ноом. Однако присланная мне очередная инструкция американской разведки содержала несколько иные требования. С. Липавский показывает микропленку и комментирует ее смысл. Речь идет о том, что хотя правительство США заинтересовано в сведениях об "инакомыслящих" в СССР, однако главная задача - сбор шпионской информации об обороноспособности СССР. Понимая, вероятно, мои ограниченные возможности, отмечает С. Липавский, американская разведка поручила мне завербовать одного моего знакомого, работающего в режимном НИИ, и в виде поощрения прислала авансом 400 рублей. На мою просьбу посодействовать в выезде на постоянное жительство за границу ЦРУ сообщило, что этот вопрос будет прямо зависеть от результатов сотрудничества, а проще говоря, от шпионской деятельности. В следующей "посылке", также переданной посредством тайника, содержалось в виде аванса уже 800 рублей, однако и требования были повышены. ЦРУ направило мне объемистый вопросник с перечислением до ста позиций по режимным объектам, различным средствам вооружения и т. п. Вопрос: Расскажите подробнее о том, как американская разведка осуществляла с Вами связь? Ответ: В ручке, переданной мне Левицки, содержалась инструкция, которая предусматривала различные варианты контактов. Особенность состояла в том, что каждая передача-приемка секретной информации должна была проходить в различных местах - то на Минской улице, то в районе проспекта Вернадского, за городом, по направлению Дмитровского шоссе и даже в центре Москвы, на Цветном бульваре. Эта последняя явка числилась резервной. На случай, если Липавскому трижды не удалось бы заложить материалы в тайник в обусловленные дни и часы, ему предписывалось в 21.30 пятнадцатого числа каждого месяца являться на угол Садово-Самотечной улицы и Цветного бульвара и отсюда с большой красной книжкой в руках следовать в направлении к Трубной площади. Далее в американской инструкции было сказано: "Наш человек (это может быть мужчина или женщина) подойдет к вам и спросит: "Можете ли вы сказать, как попасть к ресторану Узбекистан"?" Вы должны ответить: "Да, но думаю, что на этой неделе он закрыт для ремонта". После этого он передаст вам устные инструкции, которым вы должны точно следовать. Если никто не установит контакт с вами к 22.00, покидайте район и возвращайтесь 15-го числа следующего месяца в то же время". Как рассказал Липавский, первый опыт секретной связи оказался неудачным: тайник под кодовым названием "Площадка" на задворках бензоколонки по Минскому шоссе, куда он явился, чтобы заложить вымазанный грязью полиэтиленовый пакет, был непредвиденно "оккупирован" чьей-то личной автомашиной. Но при второй попытке связи сбоя не произошло. Очередное "задание", спрятанное в полом куске желтого электрического кабеля, нужно было извлечь из тайника "Минск". Но чтобы просигнализировать о своей готовности принять пакет от американской разведки, Липавскому надлежало пройти от видовой площадки на Воробьевском шоссе примерно 75 метров и на бетонном сарайчике желтого цвета начертить соответствующий сигнал. Такой же сигнал он должен был оставить на условленном уличном фонаре как знак подтверждения получения очередной депеши. Именно в полый кабель были дважды запрятаны купюры советских денежных знаков, предназначенные для подкупа приятеля Липавского, от которого американские дипломаты-разведчики намеревались получить сведения секретного характера, а также первичный взнос за "работу" самого Липавского. По его словам, ему обещали повысить гонорар. Передача информации осуществлялась не только через тайники, но и при личных встречах с Левицки, а позднее с Преселом на квартире Рубина. При этом "разговор" происходил путем обмена записями в самостирающемся блокноте. В июне 1975 года, по окончании срока пребывания в СССР, Левицки вернулся в США. Прощаясь, он сказал Липавскому: "Я уезжаю, на мое место прибывает другой человек. Его имя Джозеф Пресел. В дальнейшем работай с ним". Первый секретарь посольства Джозеф Пресел оказался "откровенным человеком". Он без обиняков заявил, что прибыл для "расшатывания советских устоев" и является сотрудником ЦРУ. "Я ничего не боюсь, - сказал он, - у меня дипломатический иммунитет". Пресел собирал информацию о военных и военно-промышленных объектах и работающих там людях. В качестве помощницы Пресела постоянно выступала вице-консул посольства Соединенных Штатов Эйлин Натансон. Если Пресел в ходе беседы с "инакомыслящими" выпивал лишнее и забывал содержание раздобытой им информации, то на помощь приходила Натансон, которая напоминала ему на следующий день о существе разговора. Она же доставляла корреспонденцию для "борцов за права человека", получаемую по каналу дипломатической почты из США. Функции почтальона активно выполнял и корреспондент газеты "Вашингтон пост" Питер Оснос, который собирал и переправлял в Соединенные Штаты через американское посольство письма от "инакомыслящих", а из-за океана по тому же каналу доставлял им инструктивные "послания". В одном из таких "посланий" давалось задание от имени Рубина - собрать сведения о режимных предприятиях, на которых работали так называемые "отказники". Обсуждая упомянутое письмо Рубина, я прямо сказал Лернеру: "Это уже преступление". Но тот промолчал и уклонился от ответа. Позже я узнал, что он поручил Щаранскому и другим организовать получение такой информации и переправить ее за границу. Вопрос: В зарубежной прессе, по "Голосу Америки" и Би-Би-Си распространяются различные домыслы относительно того, что Ваше открытое письмо не является добровольной исповедью и признания сделаны Вами по принуждению. Что Вы могли бы сказать по этому поводу? Ответ: Хочу еще раз отметить, что навязанное мне сотрудничество с американской разведкой противоречило моим убеждениям и намерениям. Роковую роль в этом деле сыграли В. Рубин и Д. Азбель, которые, образно выражаясь, запродали меня ЦРУ. Я добровольно и сознательно обратился с письмом в Президиум Верховного Совета СССР и изложил основные известные мне факты о неблаговидной роли американских разведчиков, прикрывающихся статусом сотрудников посольства и журналистов. Я бесконечно благодарен советским властям, поверившим мне, что моя связь с американской разведкой была не злым умыслом, а большой ошибкой. Конечно, мое, с позволения сказать, содружество с так называемыми "инакомыслящими" не делает мне чести, но вместе с тем это позволило мне ясно понять и определить, кто есть кто. Как можно превозносить уголовника Буковского, которому протежирует сотрудник ЦРУ Левицки? Можно ли спокойно относиться к тому, что западная пропаганда объявляет "видным поборником прав человека" в СССР Слепака, законченного спекулянта и тунеядца? Все эти и иные факты убедили меня в том, что поднятая на Западе шумиха о "правах человека" является неприкрытым вмешательством во внутренние дела СССР и других стран социализма. Иначе представить эту кампанию невозможно. Лишнее доказательство тому - история со мной. Вопрос: Не могли бы Вы сказать несколько слов о себе и планах на будущее? Ответ: Я родился в 1934 году в Киеве, во время Отечественной войны был эвакуирован в Среднюю Азию. В Ташкенте окончил среднюю школу, медицинский институт, затем ординатуру. Защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата медицинских наук, после чего работал нейрохирургом на Севере. В 1972 году переехал на жительство в Москву. Я уже говорил о том, что моя собственная непредусмотрительность вовлекла меня в круг "инакомыслящих", а через них в американскую разведку. Это было тяжелым испытанием в моей жизни. Я рад, что все уже позади. Осталась горечь моих заблуждений, и я вижу свой гражданский и человеческий долг в том, чтобы оправдать оказанное мне доверие и быть достойным гражданином своей Родины. Большое спасибо за правду НАПУХ Юрий, 1950 года рождения, приехал в Израиль весной 1974 года, оставив учебу в Московском государственном университете. Через год туда приехали и его родители. Мать имела двадцатилетний стаж работы экономистом в Советском Союзе, однако ей сказали: "Ваш опыт работы в России здесь не признается". Отцу удалось устроиться посудомойщиком в гостинице. В июне 1977 года редакция газеты "Известия" получила письмо Юрия Напуха, адресованное доктору Липавскому. Оно публикуется здесь полностью. "Уважаемый доктор Липавский! После мучительных размышлений я решил обратиться к Вам со следующим письмом. Яростная антисоветская кампания, развернувшаяся в настоящее время в Израиле, одной из непосредственных причин которой явилось Ваше открытое письмо в газету "Известия", охватила все ячейки общественной жизни государства Израиль. Огромные плакаты в защиту "борца" Щаранского, обсуждения в парламенте положения советских евреев, грязные и злобные статьи в израильских газетах... Когда голодают сотни политзаключенных в Ашкелоне, когда свободный выезд из страны постепенно становится фикцией, когда подвергаются травле демократически настроенные профессора и студенты, адвокаты и рабочие, молчит, набрав в рот воды, "самая свободная" израильская печать, "самое объективное в мире" радио и "самое-самое демократическое" телевидение. Вы не услышите голоса этих "защитников свободы" и тогда, когда оскверняются самые святые человеческие права чилийскими фашистами, когда вешают и расстреливают борцов за свободу в Южно-Африканской Республике и Родезии. Здесь - свобода унижать и притеснять, демократия преступников и расистов, гражданские права для врагов, злобных врагов мира и социализма! За примерами ходить далеко не надо. Адвокат-коммунист Фелиция Лангер лишена права выступать в военных судах, адвокат Фридман из Тель-Авива подвергся избиениям в полиции, и его собираются лишить права вообще заниматься адвокатской практикой. В годовщину Дня Земли пограничники и полицейские забрасывают гранатами со слезоточивым газом переполненные классы арабской школы. Передо мной объявление из израильской газеты "Южное эхо", выходящей в городе Кирьят-Гат: "Ресторан "Вильяме", Цомет Ашкелон Требуются: опытный повар, помощник повара, официантки - только евреи". И эти люди, расисты до мозга костей, - бегины, кёниги и их подручные, - требуют защитить советских евреев, рядятся в тогу борцов за демократию. И продолжает литься -со страниц израильских газет мутный и зловонный поток дезинформации и клеветы... Я приехал в Израиль из Москвы три года тому назад, тогда мне было девятнадцать лет! Приехал один, поддавшись влиянию сионистской пропаганды и сионистских активистов в Москве. Скажу больше - я был заражен сионизмом, теперь я знаю, - страшной заразной болезнью. Обеими руками я готов подписаться под Вашим письмом, доктор Липавский. Слишком много страданий перенесли мы за эти три года, чтобы молчать, закрыть глаза на все, что случилось, на все, что происходит сегодня в моей жизни в Израиле. Активисты "алии"... Какое красивое и важное слово - активисты. Я помню этих людей, слишком хорошо помню. Я помню, как пресмыкались они перед посланцами сионистских организаций Америки и Европы, я помню сионистские брошюры, газеты и доллары американские и канадские. Средства использовались разные - от желтых могендовидов на одежде до ужинов в ресторанах в компании иностранцев за счет великодушных активистов. Сегодня я знаю, что кроется за деятельностью этих активистов. Антикоммунизм и антисоветизм - вот главная цель их "борьбы". Поймите меня правильно - я не пытаюсь снять с собя вину за трагедию, переживаемую нашей семьей, за мой приезд в Израиль, за моих несчастных родителей, пожертвовавших всем ради единственного сына. Сегодня я знаю истинную цену сионистскому освобождению. Освобождение от Родины, от друзей, от прошлого и будущего - вот, что кроется за этим словом в устах сионистов. Нужно говорить, кричать правду о сионистах в Израиле и их пособниках в СССР. О том, как пачкают они душу и ломают человеческие судьбы, заражают сердца ядом шовинизма и национальной ненависти. Доктор Липавский! Я хочу воспользоваться случаем, чтобы выразить свое восхищение Вашим мужественным поступком, свое уважение и глубокую симпатию. Я лишь надеюсь, что сионистская пропаганда не приклеит моему письму ярлык "фальшивка КГБ", как она приклеила Вашему, хотя все возможно. Ведь сионистам не привыкать к самой изощренной лжи и фальсификации. Большое спасибо Вам, доктор Липавский, за правду, сказанную Вами. Может быть, - я хочу в это верить, - она поможет спасти наивных и доверчивых людей от моральной гибели и вырождения, от бесконечных мытарств и страданий на "земле обетованной", страшной жизни без Родины и надежды. Слишком дорого стоит эксперимент под названием "алия". Слишком много физических и духовных лишений несет личное знакомство с сионизмом в Израиле". 12.6.1977 Израиль, Хайфа, Напух Юрий По чужому сценарию В мае 1977 года в редакции газеты "Вечерняя Москва" Леонид Цыпин рассказал о своем падении и о своем прозрении, о людях, которые, называя себя "борцами" за права человека, на самом деле являются провокаторами и авантюристами, об их зарубежных покровителях и руководителях. До девятнадцати лет, т. е. до 1971 года, моя жизнь была такой же, как у миллионов сверстников, - школа, товарищи, любящие родители. Трудно назвать сейчас день, когда пришло роковое решение. Появились знакомые, выдававшие себя за "истинных друзей". Они окружили меня "особой заботой", обильно снабжали антисоветской литературой. Начитавшись ее, наслушавшись различных "голосов", я под влиянием буржуазной пропаганды и моих знакомых в 1971 году решил выехать в Израиль. Мне услужливо подыскали там "родного дядю", от которого я вскоре получил вызов. "Дядя" умолял советские власти разрешить выезд его "племянника" для "воссоединения разрозненной семьи". Родители были категорически против моего отъезда. Работники ОВИРа резонно решили, что отец и мать являются более близкими родственниками, нежели мифический дядя, и мне было отказано в просьбе. Затаив обиду, я бросил работу. Этого только и ждали окружавшие меня люди, которых западная пропаганда называла "борцами за права человека". Я стал послушно выполнять их поручения, в частности В. Польского, В. Слепака, тоже получивших отказы в выезде в Израиль, так как в прошлом по роду работы им были известны сведения, составляющие государственную тайну. Кстати, В. Польский по истечении установленного срока получил визу на выезд. Нашу деятельность направляли антисоветские зарубежные организации, в том числе сионистские. Они разрабатывали для нас планы. Мы должны были готовить провокационные "акции", т. е. устраивать шумные скандалы, вызывающие антисоветскую реакцию на Западе, а также фабриковать клеветническую информацию. Поводом для нее должны были служить отказы в выезде в Израиль, получаемые отдельными гражданами еврейской национальности. Любой обоснованный отказ следовало представлять произволом со стороны властей, ущемлением прав человека. Такие тенденциозные сведения мы передавали определенным иностранным корреспондентам, а также работникам некоторых посольств. Разумеется, всех этих "борцов за права человека" - А. Лунца, А. Лернера, В. Слепака и др. - меньше всего беспокоила судьба лиц, представляемых "жертвами произвола". Их больше заботила реклама на Западе, которая должна была принести дивиденды в будущем. Из-за этого между ними шли постоянные ссоры. Внутренние склоки достигли таких размеров, что встревожились даже наши "благодетели" на Западе. Московский корреспондент газеты "Лос-Анджелес тайме" Р. Тот опубликовал у себя по этому поводу статью. На протяжении нескольких лет мне приходилось встречаться с представителями зарубежных антисоветских центров, иностранными дипломатами и корреспондентами. По их мнению, особое внимание нам следовало уделять националистической обработке молодежи. Любой ценой объединить молодых людей еврейской национальности - вот чего они хотели от нас. В этих целях мы пытались создать так называемые кружки по изучению древнееврейского языка. Я сам был преподавателем в одном из таких кружков. Правда, на занятиях здесь не столько обучали языку, сколько агитировали за выезд в Израиль, рассказывали о "райской жизни на "земле обетованной". Мы должны были просто-напросто вербовать человеческие души, потому что наших "духовных и финансовых отцов" все больше и больше тревожило резкое уменьшение желающих выехать из СССР. От нас требовали максимально активизироваться. Но что можно было поделать, если в ответ на вывешенное одним из участников нашей компании - П. Абрамовичем - объявление об обучении древнееврейскому языку к нему пришел один человек, да и тот, по его словам, шизофреник. Как правило, проводимые нами "акции" были приурочены к государственным праздникам, встречам на высшем уровне, международным конгрессам и т. д. Прибывшие под видом туристов зарубежные эмиссары или находящиеся в Москве некоторые иностранные корреспонденты и дипломаты рекомендовали, когда и "в защиту" кого необходимо "выступать". Мы определяли место, время, готовили соответствующие плакаты и обязательно заранее обо всем оповещали иностранных корреспондентов. Им же сообщали имена участников предстоящей "акции", чтобы дать возможность в кратчайшее время передать информацию своим хозяевам. Вот, например, в марте 1973 года мы провели запланированную "акцию" в приемной одного государственного учреждения. Накануне встретились с несколькими иностранными корреспондентами, согласовали с ними час и план действий. Утром пришли в это учреждение с целью устроить очередной скандал. А уже вечером того же дня органы западной печати и радио подняли шумиху о якобы имевшем место "преследовании е