есте, она готова была принять бой наравне с главой семейства. Но в это мгновение в ночном мраке блеснула короткая вспышка, грянул выстрел, и самец с глухим предсмертным хрипом повалился на траву. Почти одновременно с того самого дерева, к подножию которого прислонилась донья Марианна, свалился человек, но, упав, успел все же подняться и заслонить собою девушку. Человек этот отважно принял на себя прыжок самки, при звуке выстрела инстинктивно ринувшейся на Марианну. Человек зашатался, но удержался на ногах. Завязалась отчаянная, но короткая борьба. Не прошло и минуты, как самка ягуара замертво свалилась на землю, страшно и протяжно зарычав напоследок. -- Гм,-- произнес охотник, стирая травой кровь ягуара со своего длинного мачете.-- Кажется, я чуть было не опоздал. Но все обошлось благополучно. Остается покончить только с детенышами -- нет смысла щадить ни одного представителя этой звериной семейки. С этими словами он, не задумываясь, направился к тому самому месту, куда самка утащила своих детенышей, и смело нырнул в кустарник. Казалось, он был наделен вторым зрением, позволявшим ему видеть в темноте. Через минуту он уже вернулся, влача за собой двух маленьких ягуаров. С размаху он размозжил им головы о ствол дерева и швырнул их мертвые тела на трупы самца и самки. -- Хорошенькая получилась бойня! -- пробормотал он.-- И за каким только дьяволом гоняется этот тигреро дона Фернандо, вынуждая меня делать его работу! Впрочем, охотник не терял времени на праздные причитания. Бормоча себе под нос, он успел собрать валежник для костра, высек искру из своего огнива, и через несколько минут к небу взвился длинный огненный сноп. Покончив с этим делом, охотник поспешил на помощь к донье Марианне. Она лежала без чувств. -- Бедное дитя,-- прошептал он, поднимая ее на руки и перенося к огню.-- И как только она не умерла от страха! Охотник бережно опустил девушку на приготовленное ложе из мягкого мха. Лицо его затеплилось тихой радостью, когда он, забывшись, с минуту любовался ею. "Нельзя же оставлять ее в таком состоянии!" -- думал он, с нежным состраданием глядя на девушку. Опустившись на колени, он бережно приподнял и прислонил ее голову к своему колену и, разжав кинжалом стиснутые зубы, влил ей в рот несколько капель каталонской водки. Действие этого лекарства сказалось немедленно: нервная дрожь пробежала по телу девушки; донья Марианна глубоко вздохнула и открыла глаза. Несколько минут ее взгляд блуждал по сторонам; но постепенно окаменевшее лицо приобретало осмысленное выражение; еще мгновение -- и глаза девушки с выражением бесконечной благодарности остановились на своем спасителе. --Твердая Рука! -- прошептала она, и сердце охотника забилось от радости. -- Так вы узнали меня, сеньорита? -- Как могу я не узнать человека, который оказывается со мной рядом всякий раз, когда мне грозит смертельная опасность? -- О сеньорита...-- смущенно пролепетал он. -- Благодарю вас, благодарю, мой спаситель! -- продолжала она, схватив его руку и прижав ее к своему сердцу.-- Если бы не вы, на этот раз я бы наверняка погибла! --Да, я, действительно, поспел вовремя,-- просияв от счастья, произнес охотник. -- Но каким образом вы очутились здесь? -- спросила донья Марианна. При этом она непринужденно уселась и, повинуясь женскому инстинкту, кокетливо завернулась в свой плащ. Этот вполне естественный вопрос вогнал охотника в краску. -- Все объясняется очень просто,-- ответил он наконец.-- Охотясь в этих краях, я обнаружил следы семьи ягуаров, и сам не знаю почему, но у меня возникло непреодолимое желание уничтожить их. Теперь я понимаю: это было предчувствие. Сегодня я весь день шел по их следам. Однако к вечеру убедился, что хищникам удалось запутать свои следы. Я потерял ягуаров из виду и, вероятно, потерял бы их окончательно, если бы меня не навел на след ваш Негро. -- Мой Негро? Но откуда вы знаете его имя? -- Разве вы забыли, что я подарил вам эту лошадь в первую же нашу встречу? -- Верно! -- прошептала она, невольно опуская глаза под страстным взглядом охотника. -- Я случайно увидел вас сегодня утром, когда вы направлялись в ранчо семьи Санхес. --Вот как!--воскликнула она. -- Мариано Санхес -- мой друг,-- добавил он в пояснение своих слов. -- Продолжайте. -- Так вот, увидев вашу лошадь, которую я тотчас же узнал, я понял, что вы попали в беду, и погнался за ней. Как раз в этот момент ягуары учуяли Негро и ринулись в погоню за ним. Этот лес мне хорошо знаком, но, к сожалению, я не умею бегать так же быстро, как четвероногие. К счастью, ягуаров терзал голод, и они занялись злополучным Негро. Не случись этого, я бы не поспел вовремя. -- Но зачем вы прыгнули с дерева? -- Я знал, что после моего выстрела второй ягуар мгновенно бросится на вас. -- Да ведь этот страшный зверь мог растерзать вас! -- воскликнула девушка, невольно охваченная дрожью при мысли об ожидавшей ее участи, от которой она избавилась чудом. -- Весьма возможно... Но я отдал бы с радостью свою жизнь за вас! -- произнес он с чувством, в значении которого невозможно было усомниться. Наступило неловкое молчание. Она, покраснев, стыдливо опустила голову и задумалась. Он, испугавшись, что оскорбил ее, не знал, как снова заговорить с ней. Молчание прервала донья Марианна. -- Еще раз благодарю вас,-- произнесла она, протягивая ему руку.-- Вы не задумались броситься навстречу смерти, чтобы спасти меня, едва знакомую вам девушку. Вы благородный человек! Я навеки сохраню в своем сердце признательность к вам. -- Я слишком щедро вознагражден этими словами, сеньорита, чтобы просить вас еще об одной милости. А между тем я нуждаюсь в ней и буду бесконечно счастлив, если вы окажете ее мне. -- Говорите, говорите же скорей! С минуту Твердая Рука испытующе смотрел на Марианну и, наконец решившись, сказал: -- Дело в том, сеньорита, что вы должны дать мне одно обещание. -- Я слушаю вас. -- Если когда-либо, по какому-нибудь случаю, который нам обоим трудно сейчас предвидеть, вам понадобится помощь или совет друга, вы должны обещать мне, что ничего не предпримете, прежде чем не увидите меня и не расскажете мне без утайки, что заставило вас прибегнуть ко мне. Донья Марианна на минуту задумалась. Охотник внимательно следил за выражением ее лица. -- Хорошо, я согласна и клянусь поступить так, как вы мне советуете,-- твердо произнесла она.-- Но как же я найду вас? -- Я уж говорил вам, сеньорита, что ваш молочный брат, Мариано,-- мой друг. Вы попросите его проводить вас ко мне, и он это сделает. Или известите меня через него, куда я должен явиться для свидания с вами. -- Хорошо. -- И вы сдержите свое слово? -- Разве я не поклялась вам? Внезапно из чащи донесся шум. Расстроенному воображению Марианны показалось, что это мчится какой-то хищник. Вздрогнув, она инстинктивно прижалась к Твердой Руке. -- Не бойтесь, сеньорита,-- сказал он.-- Разве не слышите? Это друг. В то же мгновение из кустов выбежала собака тигреро, Бигот. Пока пес бурно выражал свой восторг, показался и сам тигреро. -- Благодарение Богу! -- радостно воскликнул Мариано.-- Она спасена! -- Крепко пожав затем руку охотнику, он добавил: -- Благодарю, брат мой! Считай меня своим должником. Глава XXII ВОЗВРАЩЕНИЕ Как же случилось, что Мариано, выехавший из ранчо почти следом за доньей Марианной, так долго не находил ее? Дело в том, что тигреро и в голову не приходила мысль, чтобы его молочная сестра, отлично знакомая с дорогой, могла сбиться с пути. Поэтому, не присматриваясь к следам ее коня, Мариано взял напрямик, миновал лес и выехал в степь в полной уверенности, что она едет где-то впереди. Только подъехав к пашням, Мариано стал напряженно вглядываться в даль. Он недоумевал, как могла она опередить его на такое расстояние. Однако доньи Марианны нигде не было видно. Мариано встревожился. Его несколько успокаивало предположение, что молочную сестру скрывали от его взора мощные дубы видневшейся вдали рощи. Тигреро продолжал путь, прибавив только рыси коню, хотя тот и без того шел резвым аллюром. Прошло немало времени, прежде чем Мариано миновал рощу. Когда он выехал на ее опушку, солнце уже закатилось. В густой тьме, спускавшейся на землю, трудно было увидеть что-либо даже на незначительном расстоянии. Тигреро остановил лошадь, соскочил на землю и, припав к ней ухом, стал прислушиваться. Его чуткое ухо уловило далекий шум, напоминающий конский топот. Очевидно, донья Марианна опередила его. Тревога тигреро мгновенно улеглась; он снова помчался вперед. Когда Мариано добрался до подножия горы, на которой высился замок дель Торо, он остановился, мысленно спрашивая себя: стоит ли ему подниматься до самых ворот замка или же считать свою миссию выполненной и вернуться в ранчо? Прежде чем он успел принять решение, показался силуэт всадника, спускающегося по тропе к нему навстречу. -- Добрый вечер, кабальеро! -- обратился тигреро к всаднику, когда тот поравнялся с ним. -- Господь да пребудет с вами,-- вежливо ответил всадник и проехал было мимо, но, спохватившись, скоро вернулся.-- Так и есть, я не ошибся! -- воскликнул всадник.-- Как поживаете, сеньор Мариано? -- Благодарю вас, отлично; а вы, сеньор Паредес? -- отвечал Мариано, узнав управителя. -- Благодарю, хорошо. Вы куда? В асиенду или в ранчо? --А почему это вас интересует? -- Если в асиенду, я сказал бы вам "прощайте"; если на ранчо, мы могли бы поехать вместе. -- Вы едете на ранчо? -- Да, по распоряжению его светлости, маркиза. -- Извините за нескромность, сеньор Паредес: что вы собираетесь делать там так поздно? -- Охотно прощаю, приятель. Я просто еду за доньей Марианной. Она загостилась сегодня позже обычного у своей кормилицы, и маркиз обеспокоен этим долгим отсутствием. Эти слова как громом поразили юношу; ему даже показалось, что он ослышался. -- Как! -- воскликнул озадаченный тигреро.-- Донья Марианна еще не вернулась? -- Как видите,-- ответил Паредес,-- иначе меня не послали бы за ней. --Не может быть! А почему? -- в свою очередь встревожился Паредес. Потому что донья Марианна три часа назад покинул ранчо; потому что я выехал вслед за нею, чтобы издалека сопровождать и охранять ее; правда, я потерял ее из виду, но, по самым скромным подсчетам, она должна была уже с полчаса назад прибыть в замок. -- 0 Боже, смилуйся над несчастной! -- воскликнул управитель- Не иначе как она попала в беду. -- Но, может быть, вы просто не заметили ее возвращения? -- Нет, это невозможно. Впрочем, поднимемся в замок; там мы окончательно убедимся. Не мешкая оба всадника понеслись галопом. В замке никто не видел донью Марианну. Немедленно подняли тревогу. Дон Фернандо порывался сам сесть на коня и выехать во главе своих пеонов на поиски дочери. Дону Руису и Паредесу стоидо немалого труда уговорить его отказаться от этой мысли. Пеоны, высланные на поиски, разбились на две партии и поехали в разные стороны; во главе одной партии находился Паредес, другую возглавлял дон Руис. Все ехали с зажженными брусками сосны, которые здесь используются для факелов. У тигреро был свой план поисков. Он не разделял мнения многих обитателей замка, что донью Марианну похитили бродячие индейцы, потому что не приметил на своем пути никаких следов всадников. Да и Бигот не обнаруживал по до-роге в асиенду никаких признаков беспокойства. Значит, донья Марианна заблудилась в лесу. Тигреро пропустил вперед дона Руиса и Паредеса с пеонами, а сам поехал по направлению к ранчо; миновав дубовую рощу и доехав до леса, он остановился на опушке и соскочил наземь; затем, Только подъехав к пашням, Мариано стал напряженно вглядываться в даль. Он недоумевал, как могла она опередить его на такое расстояние. Однако доньи Марианны нигде не было видно. Мариано встревожился. Его несколько успокаивало предположение, что молочную сестру скрывали от его взора мощные дубы видневшейся вдали рощи. Тигреро продолжал путь, прибавив только рыси коню, хотя тот и без того шел резвым аллюром. Прошло немало времени, прежде чем Мариано миновал рощу. Когда он выехал на ее опушку, солнце уже закатилось. В густой тьме, спускавшейся на землю, трудно было увидеть что-либо даже на незначительном расстоянии. Тигреро остановил лошадь, соскочил на землю и, припав к ней ухом, стал прислушиваться. Его чуткое ухо уловило далекий шум, напоминающий конский топот. Очевидно, донья Марианна опередила его. Тревога тигреро мгновенно улеглась; он снова помчался вперед. Когда Мариано добрался до подножия горы, на которой высился замок дель Торо, он остановился, мысленно спрашивая себя: стоит ли ему подниматься до самых ворот замка или же считать свою миссию выполненной и вернуться в ранчо? Прежде чем он успел принять решение, показался силуэт всадника, спускающегося по тропе к нему навстречу. -- Добрый вечер, кабальеро! -- обратился тигреро к всаднику, когда тот поравнялся с ним. -- Господь да пребудет с вами,-- вежливо ответил всадник и проехал было мимо, но, спохватившись, скоро вернулся.-- Так и есть, я не ошибся! -- воскликнул всадник.-- Как поживаете, сеньор Мариано? -- Благодарю вас, отлично; а вы, сеньор Паредес? -- отвечал Мариано, узнав управителя. -- Благодарю, хорошо. Вы куда? В асиенду или в ранчо? -- А почему это вас интересует? -- Если в асиенду, я сказал бы вам "прощайте"; если на ранчо, мы могли бы поехать вместе. -- Вы едете на ранчо? -- Да, по распоряжению его светлости, маркиза. -- Извините за нескромность, сеньор Паредес: что вы собираетесь делать там так поздно? -- Охотно прощаю, приятель. Я просто еду за доньей Марианной. Она загостилась сегодня позже обычного у своей кормилицы, и маркиз обеспокоен этим долгим отсутствием. Эти слова как громом поразили юношу; ему даже показалось, что он ослышался. -- Как! -- воскликнул озадаченный тигреро.-- Донья Марианна еще не вернулась? -- Как видите,-- ответил Паредес,-- иначе меня не послали бы за ней. -- Не может быть! -- А почему? -- в свою очередь встревожился Паредес. -- Потому что донья Марианна три часа назад покинула ранчо; потому что я выехал вслед за нею, чтобы издалека сопровождать и охранять ее; правда, я потерял ее из виду, но, по самым скромным подсчетам, она должна была уже с полчаса назад прибыть в замок. -- О Боже, смилуйся над несчастной! -- воскликнул управитель.-- Не иначе как она попала в беду. -- Но, может быть, вы просто не заметили ее возвращения? -- Нет, это невозможно. Впрочем, поднимемся в замок; там мы окончательно убедимся. Не мешкая оба всадника понеслись галопом. В замке никто не видел донью Марианну. Немедленно подняли тревогу. Дон Фернандо порывался сам сесть на коня и выехать во главе своих пеонов на поиски дочери. Дону Руису и Паредесу стоило немалого труда уговорить его отказаться от этой мысли. Пеоны, высланные на поиски, разбились на две партии и поехали в разные стороны; во главе одной партии находился Паредес, другую возглавлял дон Руис. Все ехали с зажженными брусками сосны, которые здесь используются для факелов. У тигреро был свой план поисков. Он не разделял мнения многих обитателей замка, что донью Марианну похитили бродячие индейцы, потому что не приметил на своем пути никаких следов всадников. Да и Бигот не обнаруживал по дороге в асиенду никаких признаков беспокойства. Значит, донья Марианна заблудилась в лесу. Тигреро пропустил вперед дона Руиса и Паредеса с пеонами, а сам поехал по направлению к ранчо; миновав дубовую рощу и доехав до леса, он остановился на опушке и соскочил наземь; затем, привязав поводья мустанга к луке седла, чтобы они не ранили лошадь, Мариано ласково похлопал ее по крупу. -- Ступай, дружище! -- сказал он.-- Возвращайся в ранчо, сегодня я не нуждаюсь в тебе больше. Конь повернул к нему свою изящную голову с умными глазами и, весело заржав, пустился вскачь по дороге домой. Мариано, тщательно проверив свое ружье, засыпал в него свежего пороху и при свете факела стал пытливо осматривать землю. А Бигот, важно рассевшись на задних лапах, с любопытством наблюдал за ним, стараясь вникнуть в смысл такого необычайного занятия своего хозяина. После довольно продолжительных поисков тигреро выпрямился и свистнул собаку. Судя по сиявшему лицу Мариано, он нашел то, что искал. -- Ну-ка, Бигот, разнюхай хорошенько эти следы! Это следы лошади доньи Марианны. Понял? Умный пес принялся усердно разнюхивать. Потом, уставившись на тигреро своими блестящими, почти человечьими глазами, завилял хвостом и радостно залаял. -- Хорошо, Бигот, хорошо, мой умный пес! -- сказал тигреро, лаская собаку.-- Ну, теперь вперед по этому следу! Вперед! Вперед! С минуту Бигот раздумывал; потом не отрывая морды от земли пошел по следу. Его хозяин, погасив факел, надобность в котором отпала, следовал за ним по пятам. Собака безошибочно петляла по следам коня доньи Марианны. И все же тигреро понадобилось немало времени, чтобы добраться таким образом до лесной глуши, в которой разыгралась страшная, описанная выше сцена. -- Когда я услыхал ваш выстрел. Твердая Рука,-- закончил свой рассказ тигреро,-- и вслед за ним рычание тигра, я понял, что здесь происходит нешуточная борьба. У меня сердце похолодело при мысли, что зверь может одолеть человека... Ну как, токайя,-- обратился он к донье Марианне,-- вы те перь верите в существование ягуаров? -- Замолчите, ради Бога, Мариано! Я чуть не умерла от страха, когда эти ужасные звери вперили в меня свои глаза. Я наверняка погибла бы, не помоги мне этот мужественный и великодушный человек! -- Мужественный и великодушный! Это вы хорошо сказа ли! -- с нескрываемым восхищением подтвердил тигреро.-- Твердая Рука мог бы по праву называться Добрым Сердцем. Нет человека более, чем он, готового прийти на помощь людям в беде. Донья Марианна с затаенным восторгом прислушивалась к словам тигреро. Твердая Рука, напротив, чувствовал себя неловко: его коробило от этих разговоров о самом, казалось бы, простом и естественном поступке. -- Послушайте, Мариано,-- поспешил он перевести разговор на другую тему,-- нельзя же нам вечно оставаться здесь! Не забывайте, что, пока мы тут спокойно беседуем у огонька, отец и брат сеньориты носятся по прерии в смертельной тревоге. Пора подумать о том, как бы нам поскорей выбраться отсюда. -- Карай! Это сама истина! -- отозвался тигреро.-- Но как нам быть? Лошади у нас нет. А о том, чтобы заставить сеньориту проделать на ногах такой большой путь, не может быть и речи. -- Успокойтесь, друзья мои! -- воскликнула донья Марианна.-- С двумя такими ангелами-хранителями я решусь на какое угодно путешествие. -- Нет, сеньорита,-- мягко, но властно произнес Твердая Рука.-- У вас хватит мужества, но не хватит сил. Придется вам подчиниться и положиться на опытность охотников. -- Хорошо,-- ответила она,-- поступайте как знаете. Сегодня я пренебрегла советом моего друга и понесла заслуженное наказание. Право, у меня нет никакой охоты повторить все сначала. -- Отлично сказано! -- весело воскликнул тигреро.-- Ну так что же мы предпримем, Твердая Рука? -- А вот что. Пока вы будете сдирать шкуры со своих ягуаров, я... -- Позвольте, позвольте! -- рассмеялся тигреро.-- Это совсем не мои шкуры. Ягуаров уложили вы -- следовательно, и шкуры ваши. -- Никаких разговоров! -- улыбаясь, отвечал охотник.-- Какой я тигреро! Все вышло случайно. Эти шкуры принадлежат вам, и только вам. Послушайте меня, возьмите их себе! -- Коли так, не стану перечить. Да! Я ведь обещал подарить эти шкуры донье Марианне на ковер. Прошу принять их, токайя! -- Принимаю,-- произнесла она, бросив охотнику взгляд, от которого радостно забилось его сердце.-- Эти шкуры будут постоянно напоминать мне о том, кто спас меня от ужасной смерти. -- Ладно,-- сказал охотник,-- одно дело улажено. Теперь, Мариано, ступайте снимать шкуры, а я тем временем нарублю немного сучьев, из которых мы смастерим носилки. -- Блестящая идея! -- воскликнул тигреро. Трапперы и охотники -- ловкие, а главное, проворные ребята. В несколько минут тигреро содрал шкуры с ягуаров, а Твердая Рука, ловко орудуя своим мачете, смастерил носилки. Аккуратно свернутые шкуры ягуаров были уложены и привязаны к спине Бигота. Бедный пес не очень, кажется, обрадовался этой ноше, но в конце концов добродушно примирился со своей участью. Твердая Рука набросал на носилки ворох листьев, а поверх них разостлал меховую седелку павшего Негро. Уложив на это мягкое импровизированное ложе донью Марианну, оба охотника подняли носилки на свои сильные плечи и двинулись по направлению к асиенде. Впереди бежал Бигот; судя по его веселому лаю, он был в восторге от своей роли проводника. Из предосторожности охотники шли с зажженными сосновыми факелами. И все же им нередко приходилось туго среди кромешной тьмы в этом дремучем лесу. Там и сям они наталкивались на такую непроходимую чащу, что приходилось двигаться в обход и шагать по пояс в воде. Они шли под оглушительный гомон и хлопанье крыльев многотысячных птичьих стай, вспугнутых светом факела. Мимо них то и дело проносились с испуганным ревом хищники, глаза которых зловеще горели в ночном мраке. Только теперь донья Марианна осознала, как близка была она от гибели. И хотя опасность миновала и казалась теперь только страшным сном, при одном воспоминании о ней девушку бросало в нервную дрожь. Твердая Рука, по-видимому, догадывался о том, что происходило в душе доньи Марианны. Обращаясь к ней, он поминутно отвлекал ее от мрачных мыслей. Они шли уже довольно много времени, а лесу, казалось, конца-краю не будет. -- Уж не сбились ли мы с пути? -- спросила донья Марианна. -- Я охотно допускаю,-- ответил Твердая Рука,-- что даже мы с Мариано могли бы заплутаться в таких дебрях; но ведь нас ведет непогрешимый Бигот. Будьте уверены, сеньорита, что этот проводник никогда не даст нам заблудиться. -- Через десять минут, токайя,-- добавил тигреро,-- мы выйдем на дорогу, ведущую в асиенду. Внезапно оба охотника, словно по уговору, остановились. -- Слышите? -- сказал тигреро. Девушка прислушалась: к ней явственно донеслись перекликающиеся вдали голоса. -- Вперед! Вперед! -- скомандовал Твердая Рука.-- Не следует оставлять долее в тревоге ваших близких и родных. Они снова зашагали, а через десять минут, как и предсказал тигреро, они вышли на дорогу к асиенде. И тут оба охотника стали протяжно и звонко аукать. В степи и в горах крик на таких высоких нотах разносится далеко и воспринимается как призыв к сбору. Через мгновение весь лес, казалось, проснулся: со всех сторон неслись ответные крики, между деревьями замелькали пылающие факелы. Их огни с молниеносной быстротой стекались к тому месту, где находились охотники. Послышался конский топот, из тьмы вырвались фигуры всадников. Они мчались во весь опор, размахивая факелами. Освещенные их красноватым пламенем, всадники напоминали легендарных ловчих из старинных германских баллад. Пеоны, спешившись, тесной толпой радостно суетились вокруг носилок; вслед за ними примчался дон Руис, а за ним и Паредес. Мы не станем задерживаться на описании радостной встречи брата и сестры. -- Брат мой,-- после первых же объятий обратилась донья Марианна к дону Руису,-- и сегодня я обязана жизнью тому, кто однажды спас нас в прерии; если бы не он, не видать бы вам меня в живых! -- О да... быть бы беде...-- подтвердил Мариано. -- Но где же он? -- воскликнул дон Руис.-- Мне не терпится поблагодарить его. Да где же он, в самом деле? Но охотник исчез. Воспользовавшись суматохой первых минут встречи. Твердая Рука поставил на свое место одного из пеонов, а сам незаметно нырнул в кусты и бесследно скрылся. -- Опять это бегство! Но почему, почему? -- прошептала донья Марианна.-- Какой странный и загадочный человек! Может быть, он опасается слишком сильного проявления нашей благодарности? И, склонив голову на грудь, она погрузилась в глубокую задумчивость. Глава XXIII СЛУЧАЙ Бегство Твердой Руки жестоко уязвило дона Руиса. В этих постоянных и, как казалось дону Руису, преднамеренных исчезновениях охотника молодой человек усматривал подчеркнутое нежелание общаться с ним. Невольно напрашивалась мысль, что за показной дикостью Твердой Руки скрывается затаенная неприязнь, а может быть, и какие-нибудь темные, далеко идущие замыслы. Но тайные мотивы этой неприязни были непонятны дону Руису. Ведь этот человек не задумываясь столько раз рисковал своей жизнью, чтобы помочь выбраться из беды ему и сестре! Эти мысли повергли дона Руиса на несколько минут в состояние крайней растерянности. Однако он ни словом не обмолвился о своих подозрениях. Когда пеоны, отправленные на поиски охотника, донесли, что Твердая Рука бесследно исчез, молодой человек лишь пожал плечами и подал знак к отправлению. Возвращение доньи Марианны в асиенду превратилось в настоящее торжество. Пеоны с веселыми песнями и пляской толпились вокруг ее носилок, наперерыв сменяя друг друга; они всячески старались выразить свой восторг по поводу ее благополучного возвращения. Донья Марианна в свою очередь, преодолевая неимоверную усталость, старалась дать им понять, как трогает ее их ласка и любовь. Маркиз, положительно не находивший себе места от беспокойства, вышел во двор встречать прибывших. Он наверняка и сам бы выехал в степь, не догадайся дон Руис послать к отцу гонца с известием о счастливом исходе поисков. В первую минуту встречи маркиз всецело отдался своим отцовским чувствам. Позабыв о своей аристократической спеси, дон Фернандо прижал к груди дочь, в спасении которой он уже было отчаялся. Даже дон Руфино Контрерас, поддавшись общему настроению, пролил притворную слезу и пялил на спасенную девушку свои рачьи зеленоватые глаза, тщетно стараясь придать им нежное выражение. Донья Марианна в слезах кинулась в объятия маркиза и тут же впала в глубокий обморок -- сказалось все пережитое. Это происшествие положило конец радостной суете. Донью Марианну унесли в ее комнату, а пеонов маркиз приказал распустить по домам. Их наградили деньгами и чарками мексиканской водки, что довершило радость этих добрых людей. Тигреро отклонил предложение дона Руиса переночевать в замке. К великому удовольствию Бигота, Мариано освободил пса от противного груза, и они вместе отправились домой. Стояла чудесная ночь. С ружьем за плечами в прекрасном настроении тигреро шел домой, насвистывая веселую песенку. На опушке леса из-за кустарника неожиданно вынырнул, в двух шагах от Мариано, Твердая Рука. -- А, это вы! -- воскликнул тигреро.-- Где пропадали? Что за нелепость -- ни с того ни с сего вдруг скрыться! Охотник пожал плечами. -- У меня, откровенно говоря, не было охоты стать предметом любопытства толпы. Ради чего? Ведь я ничего особенного не совершил... -- У всякого, конечно, свои причуды. Но я бы на вашем месте не сбежал. -- Как знать?.. А мне сдается все же, что вы гораздо скромнее, чем хотите казаться; я убежден, что в подобных обстоятельствах вы поступили бы так же, как и я. -- Возможно, хотя не думаю... Во всяком случае, благодарю за то, что вы открыли во мне качество, о существовании которого я и не подозревал. Но куда, черт возьми, вас несет в такое время? -- Я поджидал здесь вас. -- Вот как? Хорошо, что я не остался ночевать в асиенде... Зачем же я вам понадобился, позвольте полюбопытствовать? -- Хочу просить вас приютить меня на несколько дней. -- Сделайте одолжение. Дом, правда, не очень велик, но место для гостя всегда найдется, особенно для такого гостя, как вы. -- Благодарю вас, друг мой. Я не стану долго злоупотреблять вашим гостеприимством. Мне, видите ли, надо пробыть несколько дней в этих местах, а ночи сейчас холодные, и я предпочитаю проводить их под крышей, а не под открытым небом. -- Располагайтесь как дома в нашем скромном ранчо. А зачем и почему вам надобно пробыть здесь -- это меня нисколько не интересует. Гостите у нас сколько вздумается; доставите нам одну только радость. -- Благодарю, Мариано! На этом разговор окончился, и оба охотника зашагали нога в ногу к ранчо... Прошло несколько дней. За это время Твердой Руке довелось не раз увидеть -- правда, мельком -- донью Марианну; но сам он старался не попадаться ей на глаза. А между тем молодая девушка была бы не прочь встретиться с ним и втайне, сама того не сознавая, даже желала этого. Однажды, примерно через неделю после истории с ягуарами, в жаркий полдень охотник наслаждался сиестой, растянувшись на земле в частом кустарнике, совершенно скрывавшем его от посторонних глаз. Вдруг ему послышалась тяжелая поступь коня. Он мгновенно приподнялся на локтях и, чуть раздвинув кусты, стал внимательно осматриваться по сторонам. Твердая Рука едва подавил возглас удивления, увидев всадника, который остановился у того самого места, где он отдыхал. Осмотревшись по сторонам, всадник соскочил с коня с видом человека, прибывшего к месту своего назначения. Это был Кидд. "Зачем пожаловал сюда этот плут? -- мысленно спросил себя охотник.-- Наверно, затевает какую-нибудь пакость. Какое счастье, что я случайно оказался здесь! За этим бандитом надо следить в оба". Тем временем Кидд разнуздал коня и пустил его пастись на воле. Сам же он уселся на ближайший камень и, свернув маисовую пахитоску, стал курить с благодушным спокойствием человека, которого никогда не посещают угрызения совести. Твердая Рука знал, что здешние края далеки от тех мест, где обычно орудует Кидд. Что же могло привести сюда бандита? Охотник тщетно ломал себе голову над этой загадкой. Но сама судьба, явно расположенная к нему в этот день, преподнесла ему ключ к разгадке тайны. Снова раздался конский топот, а вскоре показался и всадник, трусивший мелкой рысцой. Это был изысканно одетый тучный мужчина с багровым лицом. Кидд, почтительно поклонившись, помог ему сойти на землю. -- Уф! -- сказал толстяк.-- Кончилась, наконец, эта проклятая тряска по жаре! -- Пеняйте на себя, дон Руфино. Вы сами этого хотели. Будь я так богат, как вы, я бы ни за какие блага не стал рыскать по прерии в такую жару. Разрази меня дьявол на этом месте, если я говорю неправду! -- Человек сам себе судья, маэстро Кидд,-- сухо ответил дон Руфино, утирая тонким батистовым платком пот, струившийся с его лица. -- Возможно, что и так. А все же имей я честь называться доном Руфино Контрерас, какого дьявола стал бы я гоняться за каким-то бродягой! Я бы пренебрег даже великим наслаждением, которое доставляет беседа с таким достойным кабальеро, как маэстро Кидд. -- Ха-ха! -- прыснул со смеху сенатор.-- Вы, кажется, пронюхали, что пахнет жареным, мошенник! -- Черт возьми! -- без всякого смущения отвечал бандит.-- Я не строю себе на этот счет никаких иллюзий. Конечно, вы не стали бы затруднять себя только для того, чтобы насладиться беседой со мной. -- Ты угадал, парень. Итак, слушай меня внимательно. -- Ого! Обращаться ко мне на "ты"! Предупреждаю, за это удовольствие плата за услуги повышается. А впрочем, говорите. Мне нравится такой крутой подход к делу: значит, дельце будет выгодное. Сенатор пренебрежительно пожал плечами. -- Хватит! Довольно болтовни! -- сказал он.-- Перейдем к делу. Скажи, Кидд, ты любишь деньги? -- Я предпочитаю золото! -- Отлично. А ты способен ради него убить человека? -- Что вы сказали? т" -- Я спрашиваю тебя, мошенник: возьмешься ли ты за плату убить одного человека? -- Ну, это-то я сразу понял. -- Зачем же было переспрашивать? -- А зачем было обижать меня подобными вопросами? Убить человека -- невелика штука, все дело в оплате. -- Останешься доволен. -- Деньги вперед? -- Если хочешь. -- Сколько? -- Предупреждаю: человек этот не робкого десятка. -- Поэтому-то он вам и мешает. Дальше. -- Что -- "дальше"? -- Сколько? -- Тысячи пиастров будет довольно? -- Не скажу, чтоб это было много. -- Черт возьми, ты парень с запросом! -- Не спорю; зато работаю на совесть. Выкладывайте все же имя человека, которого надо убрать с вашей дороги. -- Хосе Паредес. -- Управитель асиенды дель Торо? -- Он самый. -- Ну, знаете, с этим парнем не так-то просто справиться. Он здорово насолил вам? -- Я его даже не знаю. -- Рассказывайте! -- недоверчиво произнес бандит.-- Вы платите тысячу пиастров за убийство человека, которого даже не знаете? -- Невероятно, но факт. -- Не верю! Хотя я и бандит, но знаю, что человек не курица, его так, здорово живешь, не убивают. -- Только что ты сам высказал предположение, что человек этот стал мне поперек дороги. -- А! Это другое дело,-- сказал бандит. Этот довод показался ему достаточно убедительным, чтобы убить человека. -- Слушай же меня внимательно и запомни раз и навсегда мои слова. --У меня отличная память. -- Дня через два-три Паредес отправится в Эрмосильо. Он повезет векселя на довольно крупную сумму. --Превосходно! -- воскликнул Кидд, потирая от удовольствия руки.-- Ему -- пуля, мне -- векселя. -- Ничего подобного! Ты дашь ему спокойно проехать. А убьешь его на обратном пути, когда он будет возвращаться с деньгами. -- Верно! Что за идиотская у меня башка! Ну конечно, так будет лучше. -- Да, но ты отдашь эти деньги мне,-- насмешливо глядя на него, произнес дон Руфино. -- А сколько с ним будет денег? -- Пятьдесят тысяч пиастров. -- Vivo Dios! И вы хотите, чтоб я отказался от таких денег? Да я скорее удавлюсь! -- И все же тебе придется вернуть их мне. --Ни за что! -- Полно врать! -- сказал сенатор.-- Ты ведь в моих руках и отлично это знаешь... Значит, отказываешься? Тем хуже для тебя: теряешь две тысячи пиастров. -- Вы сказали: "тысяча". -- Я оговорился. -- Когда можно будет их получить? -- Да хоть сейчас. -- Разве они у вас при себе? --Разумеется. Внезапно в глазах бандита сверкнул зловещий огонек, он весь напружинился и с ножом в руке бросился на сенатора. Но на этот раз бродяга наткнулся на достойного ему противника: дон Руфино знал, с кем имеет дело, и, ни на минуту не спуская глаз с бандита, следил за малейшим его движением. Он успел предупредить молниеносное нападение Кидда, схватив бродягу за руку своей левой рукой, а правой наведя дуло пистолета почта в упор на грудь разбойника. -- Гей, маэстро! -- произнес сенатор, сохраняя при этом полное спокойствие.-- Ты что, взбесился? Какая муха укусила тебя? -- Пустите меня,-- угрюмо пробурчал бандит, пристыженный своей неудачей. -- Не раньше, чем ты бросишь нож, парень. Бандит разжал руку, нож упал на траву; дон Руфино мгновенно наступил на него ногой. -- Я думал, ты работаешь лучше,-- иронически заметил дон Руфино.-- Жаль, что я не размозжил твою башку,-- это научило бы тебя в другой раз бить без промаха. -- Я не всегда даю промах! -- с затаенной угрозой пробормотал Кидд. Наступило короткое молчание. Твердая Рука, явно заинтересовавшийся разговором, внимательно следил за ними, ловя каждое слово и каждое их движение. -- Ну как? Решился наконец? -- прервал молчание сенатор. -- На что? -- Принять мое предложение. -- Разве оно еще в силе? -- Конечно! -- В таком случае, принимаю. -- Но на этот раз придется вести честную игру,-- сказал сенатор,-- без жульничества. Понятно? -- Понятно,-- кивнул головой Кидд. -- Я рассчитываю на твою добросовестность, Кидд. Пусть сегодняшний урок послужит тебе на пользу. Я не всегда такой сговорчивый, и, если подобное недоразумение возникнет между нами еще раз, оно будет иметь для тебя самые серьезные последствия. Внушительный тон, которым были произнесены эти слова, и выразительный взгляд, которым они сопровождались, произвели свое действие и заставили призадуматься бандита. -- Ладно,-- сказал он.-- К чему эти угрозы? Ведь мы договорились. -- Тогда давай кончать. -- Где же я вас найду после "дела"? -- Это уж не твоя забота; я сам тебя найду. -- Отлично. Деньги? -- Вот они. Но только знай: если вздумаешь обмануть меня... --Хватит! Сказано уговор-и баста! Сенатор вытащил из кармана длинный вязаный кошелек, сквозь зеленые петли которого просвечивало золото, и, под бросив его несколько раз на ладони, швырнул кошелек шагов на двадцать в сторону от себя. В воздухе зазвенел чистый металлический звук. -- Ступай подбирай,-- сказал сенатор, а сам, воспользовавшись тем, что бандит кинулся за деньгами, вскочил в сед ло.-- Прощай и помни! -- крикнул он бандиту, послав коня галопом. Кидд, занятый пересчетом золотых, молчал. "Счет верен",-- подумал он, облегченно вздохнув. Опустив кошелек за пазуху, Кидд злобно следил за удалявшимся во всю прыть сенатором. "Берегись, дьявол! -- мысленно грозил он дону Руфино.-- Сегодня твоя взяла. Но настанет же день, когда и я дознаюсь о каком-нибудь темном пятне на твоем прошлом, и ты в свою очередь будешь в моих руках! Уж я-то маху не дам! Так и знай: пощады не жди!" Выразительно плюнув вслед умчавшемуся сенатору, бандит взнуздал своего коня, подтянул подпруги, вскочил в седло и ускакал в другом направлении. "Так вот оно что! -- поднимаясь с земли, подумал Твердая Рука.-- Нет, не станет дон Руфино убивать Паредеса с целью грабежа. Совершенно ясно, что задуманное убийство должно ударить по маркизу. Ну нет, я это дело расстрою!" Читатель уже знает, как свято выполнял Твердая Рука свои обещания. Глава XXIV ОТЕЦ И СЫН Теперь, когда мы посвятили читателя в события, разыгравшиеся в дель Торо, мы продолжим наш рассказ с того эпизода, на котором прервали его. Иначе говоря, мы будем присутствовать при разговоре Огненного Глаза и Твердой Руки. Если читатель помнит, этот разговор начался еще в пирамиде, тотчас же после заседания совета сашемов. Отец и сын, следуя друг за другом, поднялись на вершину левой пирамиды, затем прошли по мосту из лиан, перекинутому на огромной высоте, проникли в правую пирамиду, откуда спустились в нижний этаж, почтительно приветствуемые по пути встречными индейцами. Здесь Огненный Глаз легонько стукнул два раза в дверь, перед которой они остановились. Изнутри прогремел засов, и показавшаяся на пороге молодая служанка пропустила их мимо себя. Отец и сын мгновенно перевоплотились. Куда девалась их подчеркнутая индейская сдержанность! Всякая натянутость бесследно исчезла, уступив место непринужденности людей, привыкших вращаться в европейском обществе. -- Мария,-- обратился Огненный Глаз к индианке,-- доложите своей госпоже, что ее сын вернулся. На этот раз Огненный' Глаз отказался от наречия команчей, которым он пользовался до сих пор: распоряжение было отдано на чистейшем испанском языке. -- Но это уж известно сеньоре, ми амо,-- ответила молодая девушка. -- Вот как! -- удивился Огненный Глаз.-- К ней ктонибудь заходил? -- Фрай Серапио; он и сейчас у сеньоры. -- Прекрасно. Доложите о нас, дитя мое. Девушка поклонилась и порхнула словно птичка за портьеру, но, едва исчезнув, снова появилась и пригласила их войти. Они прошли за портьеру, приподнятую служанкой, и очутились в просторной комнате в четыре окна; в окна были вставлены деревянные рамы с настоящими стеклами -- роскошь неслыханная в этих краях! С потолка вдоль окон свисали занавеси из плотной красной камки'. Стены комнат