ершенно нормальна, - ответила она, пристально глядя на меня. - Не то что некоторые в этом доме. Или они просто сговорились выдать меня за ненормальную и запрятать в сумасшедший дом? Ужасный смысл этого намека тогда не дошел до меня... Махнув рукой, я опрометью бросилась вслед за доктором Жакобом. Он стоял уже возле своей машины и, склонив голову, слушал доктора Ренара, который говорил ему: - Вы должны ее извинить. Ведь она больной человек, вы же видите сами. - Конечно, она была сейчас совсем невменяемой, - подхватила я, подбегая к ним. - И мы сами виноваты. Устроили этот глупый спектакль, зачем-то обманули ее, выдавая вас за инженера. Доктор Жакоб поднял голову и повернулся ко мне. Он улыбался. Ему почему-то стало весело. Странный человек! Ни капельки самолюбия... - Но сегодня утром, - вмешался доктор Ренар, - я начал кое-что подозревать: уж больно вы дотошно расспрашивали меня о сеансах гипноза, уважаемый коллега. Выдали слишком хорошую осведомленность в этих вопросах, весьма странную для инженера. Еще несколько таких бесед, и я бы вас наверняка раскусил, можете не сомневаться. У меня глаз наметанный. - Но откуда же тетя узнала? - пробормотала я, - Вы же слышали: ей сказал об этом "голос", - серьезно ответил Жакоб. - И вы в это верите? В самом деле верите? - опешила я. - "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам", - торжественно процитировал доктор Ренар и наставительно поднял палец к небу. - Мы с доктором коллеги, материалисты и верим только фактам, - почтительно склонив голову словно перед этими самыми фактами, ответил Жакоб. - Раз она слышит голос, да еще такой всеведущий, - мы должны ей верить. - Ничего не понимаю. Вы меняетесь как хамелеон, - снова напустилась на него я. - И взгляды ваши меняются с каждым часом. То, вы видите в этом какое-то загадочное преступление, то начинаете всерьез уверять меня в реальности "небесных голосов". Скажите мне лишь одно: это излечимо? Ей можно помочь? - Безусловно. Мы обязаны ей помочь. - Мне очень нравится ваш оптимизм, дорогой коллега, - покачав головой, вздохнул доктор Ренар. - И поверьте, я очень высоко ценю ваши труды. Но боюсь, данный случай слишком сложен, слишком сложен, коллега. Поверьте мне, старику. Я ведь наблюдаю за ее заболеванием давно, с самого начала. - Ничего, попробуем все-таки разобраться, - бодро ответил доктор Жакоб. - Дело действительно темное. Но мне кажется, кое-какой свет уже забрезжил. Повернувшись ко мне, он ласковым жестом взял меня за руки и добавил: - Мы спасем вашу тетю. Верьте мне. Я уезжаю, но докопаюсь до истины. Спасибо за все и до свидания. Я буду вам звонить. А вы ни на минуту не оставляйте тетю одну. Ни на минуту! 6. ОПАСНЫЙ СПУТНИК Признаться, я не очень поверила и подозревала, что доктор Жакоб просто утешал меня, а сам воспользовался удобным случаем, чтобы ретироваться. Но я ошиблась. Уже на второй вечер вдруг настойчиво зазвонил телефон: - Добрый вечер! Что новенького в вашем милом доме? Какие видения посетили вас с тех пор, как мы так трогательно расстались? Чем-нибудь расстроены? Мне казалось, мой голос вас должен обрадовать: ведь он вполне земной, не небесный. - Да, я уж боялась, что не услышу его больше. Но мне не нравится, когда вы так легко говорите о вещах, которые мне вовсе не кажутся забавными. - Опять вы на меня сердитесь. Не надо, просто у меня такой веселый характер. Но я действительно рад, что у вас все спокойно и благополучно. Это мне нравится. - И вы думаете, будто все кончилось? Мне бы ваш оптимизм. - Нет, мой оптимизм не переходит в тупость. Не думайте, что я сижу тут сложа руки. И в доказательство хочу предложить вам небольшую, но, уверен, увлекательную поездку. - Это еще куда? - В Берн. Надо же нам поближе познакомиться с этими поклонниками "Космического Пламени". Попробуем выяснить, почему именно за них так настойчиво ходатайствует загадочный "глас небесный". - Но вы же не велели оставлять тетю одну? - Ничего страшного. Пока она ведет себя спокойно, вы можете ехать. Это же ненадолго, к вечеру вы вернетесь. - Хорошо, я попрошу доктора Ренара весь день под каким-нибудь предлогом побыть возле нее. - Прекрасно. Только не говорите никому, куда мы с вами едем. Я жду вас утром к десяти в закусочной, у поворота к вашему дому. Я боялась, как бы ночью таинственный "голос" не рассказал тете, куда и зачем я на самом деле еду. Это были унизительные, трусливые мысли, я пыталась их гнать, уговаривая себя: "Как не стыдно, ты сама становишься суеверной психопаткой!" Но в эту ночь тетя никаких голосов не слышала. Она хорошо выспалась, рано встала и даже успела позавтракать со мной. От нашего дома до шоссе было пять минут езды, но, конечно, я опоздала. Знакомый синий "Мерседес" уже стоял на площадке возле закусочной, а доктор Жакоб сидел за столиком под полосатым тентом и пил кофе. Я поздоровалась, подсела к нему и тоже заказала себе чашечку. - А вы пунктуальны, - не удержался Жакоб. - Ну, какие новости? - Никаких особенных новостей нет. Тетя спокойна и вроде вполне нормальна. - Голос пока замолк? - Вроде да. А у вас какие новости? - Тоже, пожалуй, никаких. Я проконсультировался насчет вашей тети, навел кое-какие справки об этой секте поклонников "Голосов Космического Пламени". - Ну? - Обыкновенные жулики, как я и говорил. Они околпачивают суеверных простаков в гибких рамках нашей законности. В части мистики и всяческих суеверий швейцарские законы весьма либеральны. Суеверия в нашем мире отнюдь не являются подрывной деятельностью, скорее наоборот. Вы видели, что продается там, в ларьке, у входа в кафе? - Откуда мне знать? Я впервые захожу сюда, и то благодаря вам. - Там вы можете приобрести "талисман принцессы Изольды", обеспечивающий успех в любви, или купить плитку "драконовой крови", чтобы, растворив ее, в полночь зловещим шепотом творить над нею губительные проклятия в адрес своих врагов. Уверяют, что они от этого сгинут. И цены вполне доступные. - Вы шутите. - Ничуть. Все это весьма ходовой товар в здешних краях, среди людей, которые живут у подножия горы, которую они называют "Игрищем дьявола". Суеверия - тоже бизнес, - продолжал рассуждать Жакоб. - И весьма доходный, приносит ловкачам миллионы. Но мы с вами засиделись в этом уютном уголке, - оборвал он себя, поглядев на часы. - Едем. - Вы в самом деле думаете, будто мою тетку кто-то гипнотизирует? - задала я вопрос, уже давно вертевшийся у меня на языке. - Да, весьма похоже на это. Гипнотическое внушение - весьма сильная вещь. Оно может вызвать ожог без огня у совершенно нормального человека и заставить иногда заговорить немого. Или люди как бы незаметно запоминают иностранные слова... Человек спокойно спит и в то же время слушает сквозь сон по радио негромкий убеждающий голос... Я посмотрела на него: - Пожалуй, вы правы. Это очень похоже на то, что происходит с тетей. Но у нее нет в спальне никакого приемника. Она вообще недолюбливает радио и редко слушает даже музыку. И кто же может ей внушать всякие нелепицы? - Пока не знаю. Но согласитесь, что это весьма похоже на внушение. Она ложится спать совершенно нормальной, а утром вдруг объявляет, что слышала "голос". И этот таинственный "голос" приказывает ей выгнать меня из своего дома как мошенника и шарлатана. Вот вам первая улика, что тут дело нечисто. "Голос" перестарался и выдал свое вовсе не божественное происхождение. Он явно принадлежит человеку... - И человек этот знал, что вы приехали к нам, - подхватила я. - Кто-то проследил за нами. - Вот именно. Очень любопытная улика. - И кого же вы подозреваете? Доктора Ренара? - Пока я только собираю факты и размышляю над ними. - Но кто еще мог знать о вашем приезде? Нас было всего четверо за ужином. Тетка поверила, будто вы инженер. А доктор Ренар уже начал догадываться, что мы обманываем их, - он же сам говорил вам об этом. - Не будем строить слишком поспешных гипотез, - мягко сказал Жакоб. - Они легко становятся шорами и мешают потом замечать даже весьма очевидные вещи. А что касается гипнотических внушений, то это штука серьезная. В последние годы начали увлекаться гипнозом и японские бизнесмены. Их обслуживает специальный Центр промышленной психологии. - Но бизнесменам-то зачем гипноз? - удивилась я. - Вы не отдаете себе отчета, но подвергаетесь различным внушениям буквально на каждом шагу. Большой русский ученый академик Бехтерев, очень много сделавший для изучения массовых внушений, образно говорил, что внушение в отличие от убеждения, уговоров как бы входит в наше сознание не с парадного хода, а с заднего крыльца, минуя сторожа - критику, проверку логикой. На этой особенности внушения основана, в сущности, вся реклама. Хорошо, что у нас запрещены хоть эти рекламные щиты на дорогах, а то мы тратили бы куда больше денег, чем сейчас, на совершенно ненужные нам вещи. Недавно в Америке психологи проделали такой любопытный опыт. В обычный фильм с интервалом в пять секунд вклеивали кадрики с рекламным призывом; "Ешьте жареную кукурузу!" Надпись эта проскакивала за одну трехсотую секунды, так что человеческий глаз не успевал ее воспринять, а мозг - осознать. Никто из сорока пяти с лишним тысяч зрителей, ставших участниками этого эксперимента, ничего решительно и не подозревал. Но, расходясь после кино, они раскупили в ближайших ларьках жареной кукурузы в полтора раза больше, чем обычно. Причем никто из них и не догадывался, откуда у него вдруг возникло желание полакомиться кукурузой. - Вы так спокойно об этом рассказываете, и даже с удовольствием, - мрачно сказала я, - А ведь если вдуматься, это ужасно. Настоящее насилие над личностью. -- Вы правы, - согласился он. - Внушение становится весьма опасным психологическим оружием, попадая в нечистые руки. - Вы меня пугаете. Я и в самом деле начинаю верить, будто вокруг моей тети плетут сети какие-то хитрые злодеи. Если вы хотели таким способом продемонстрировать мне силу внушения, то своего добились. - Это не внушение, - засмеялся он. - Я вас убеждаю, рассуждаю логически, привожу примеры и доказательства. А вот когда я прикрикну на вас: "Спать!" - и вы немедленно уснете, - вот тогда это будет внушение. Или прикажу вам поцеловать себя. - А вы в самом деле умеете гипнотизировать? - с опаской спросила я, невольно отодвигаясь от него, хотя это и выглядело смешно. - Умею. И довольно неплохо. - Но у вас карие глаза... И внешность совсем не демоническая. - А какими они должны быть: черными, жгучими, пронзительными? - засмеялся доктор Жакоб. - Боже мой, сколько всякой чуши болтают о гипнозе! Особенно люди культурные, интеллигентные, образованные. Не бойтесь, без вашего желания я вас гипнотизировать не стану. Это практически невозможно. - Нельзя усыпить человека против его желания? - Очень трудно. Известны лишь считанные случаи, когда это удавалось, да и то достоверность их довольно сомнительна. - Но тогда рушится вся ваша такая стройная гипотеза, - с торжеством сказала я. - Как же кто-то мог загипнотизировать мою тетю и внушать ей всякие глупые поступки? Она человек с характером, весьма скептическая и здравомыслящая женщина, как вы сами могли убедиться. Не сходятся с концами у вас концы, уважаемый Шерлок Холмс от психологии. - Ну, во-первых, загадочный "голос" делает свои внушения во сне. Это тоже улика. Только я не могу понять, каким же образом добирается до нее этот таинственный "голос". Вы говорите, никакого радиоприемника в тетиной спальне нет? Откуда он доносится? Пока мы этого не поймем, мы будем плутать в темноте, - задумчиво пробормотал он. - Может быть, вы и правы. Но я не понимаю одного. Зачем им понадобилось внушать тете все эти глупые видения: цыган с медведем, волк в саду? -- Эти галлюцинации внушались скорее всего для отвода глаз, чтобы заставить окружающих думать, будто ваша тетя свихнулась на религиозной почве. Таким образом, они толкают нас на ложный след. Вы скоро в этом убедитесь, - уверенно заключил Жакоб, 7. "ГОЛОСА КОСМИЧЕСКОГО ПЛАМЕНИ" Добрались до Берна мы только к часу. Промчались по старому мосту через Ааре и, сразу сбавив скорость, начали плутать в паутине узеньких улочек и бесчисленных площадей, загроможденных аляповатыми фонтанами. - Кажется, здесь, - сказал, наконец, Жакоб, останавливая машину на площадке у какого-то тесного переулочка. Мы вышли из машины и направились в переулок. В нем было довольно многолюдно, и все прохожие спешили в одну сторону. Мы присоединились к ним и вскоре оказались перед старым двухэтажным домом с облупившимися стенами, у дверей его толпились люди, прислушиваясь к доносившимся из открытых окон каким-то трубным звукам. Потом раздался размеренный мужской голос. Но что он вещал, нельзя было разобрать. - Мы от "Братства Весенних Лунотипистов", - внушительно провозгласил Жакоб, вперяя в очкастого юнца с рыжей бородкой, стоящего у калитки, мрачный взгляд. - Вторая дверь направо? - Нет, третья, - ответил тот, отступая. Мы вошли во двор, поднялись по каменной лестнице с истертыми ступенями и оказались в чем-то вроде ложи на невысоких антресолях, откуда был хорошо виден полукруглый зал, забитый людьми. Он был весь затянут чем-то черным, и на этом фоне повсюду светились мерцающие точки, словно звезды. От этого зал казался беспредельным, как вселенная. В глубине стоял высокий человек в серебристом одеянии, плотно облегающем все его худощавое, стройное тело, на манер костюма астролетчика, какими их обычно изображают на рисунках к научно-фантастическим романам. Лица человека почти не было видно, оно все время пряталось в тени. Но громкий, размеренный голос его разносился по всему залу. И самым поразительным было то, что вещал этот хорошо поставленный баритон: - Наука каждый день демонстрирует нам свое могущество, раскрывая все новые и новые сокровенные тайны природы и посрамляя неверующих. То, что вчера еще многим казалось нелепостью, становится неопровержимой истиной. Нет в мире ничего сверхъестественного. Есть только вещи, уже познанные наукой, и явления, пока еще доступные лишь откровению избранных. Но завтра и они станут истиной для миллионов. Кто может сомневаться в этом? Я не верила своим ушам: настоящий панегирик науке! Он приводил примеры, выглядевшие весьма убедительно. Скептики не верили Эйнштейну, когда он доказывал относительность времени, массы и пространства, долго не признавали квантовую механику, кибернетику. Всегда шли впереди, подвергаясь насмешкам неверующих, пророки и провидцы, интуитивно постигавшие новые истины. А отсюда делался вывод: - Магия - не религия, а наука. Магия - знание, а не слепая вера. Печально, когда некоторые представители науки забывают, ослепленные гордыней, что именно с магии началось познание тайн природы. И дальше лукавый "космический проповедник" все время ловко жонглировал словами "магия" и "наука", то и дело приравнивая одно к другому, подменяя одно другим. Это была какая-то ужасающая мешанина из лжи и правды, из суеверий и вполне современных научных терминов, но все внимали ему в такой глубокой тишине, что моментами начинало казаться, будто я одна в зале. - Только оккультизм позволяет нам, опережая научное знание, постигать душой гармонию мира, которой управляют Голоса Космического Пламени! - гремел в этой напряженной тишине голос проповедника. - Поклонимся же ему, братья и сестры! Будем внимать Голосам Космического Пламени, голосам наших Старших Братьев. Он сделал небольшую паузу, словно прислушиваясь к чему-то, и громко провозгласил: - Слушайте внимательно звучащие в душе вашей Голоса Старших Братьев, Голоса Космического Пламени! Слушайте их не ушами, но сердцем, ибо именно сердце наше - орган высшего познания, орган божественной мысли, орган общения человека со вселенной, с неугасимым Космическим Пламенем! И тут весь полутемный зал наполнился звоном, стенаниями, звенящими детскими голосами. Казалось, в самом деле к нам доносятся голоса "с того света" и мольбы каких-то еще не родившихся младенцев. Эти стоны и хоровые песнопения сопровождались и музыкой - тоже странной, необычной, словно бы неземной. Наверное, играли какие-то электронные инструменты. Я всегда считала, что у меня крепкие нервы, но тут мурашки побежали по коже. А в зале повсюду слышались истерические всхлипывания и кликушеские выкрики. - Неплохо поставлено, - с одобрением сказал у меня над ухом доктор Жакоб. - Мишель Горан, в прошлом талантливый эстрадный "чтец мыслей". Эта деловитая реплика как-то сразу меня успокоила и вернула на твердую, надежную землю. Я с интересом, но уже без всякого трепета стала ожидать, что же будет дальше. А дальше начались не менее занимательные вещи. Космический проповедник протянул руку - и вдруг из тьмы, из ничего метрах в пяти от него возникла белокурая девушка в белом платье, вылитая Гретхен. - Ага, и Луиза здесь, - пробормотал Жакоб. - Все старые знакомые. Появилась она так внезапно, что я бы, наверное, вздрогнула, если бы не видела прежде, как проделывает подобные фокусы доктор Жакоб на сцене "Лолиты". Его трюки в самом деле успешно выполняли роль психологического противоядия: вспоминая их, я теперь смотрела на все трезвыми, ироническими глазами. Уж больно все это, несмотря на зловещую торжественность обстановки, напоминало выступление эстрадных иллюзионистов и "чтецов мыслей", особенно то, что началось дальше. Откуда-то из пустоты рядом с белокурой девицей неожиданно появилось кресло, и она села в него. Проповедник простер к ней руки и несколько минут в напряженной тишине притаившего дыхание зала смотрел молча на девушку. Он ничего не говорил, губы его, насколько мне было видно в полутьме, не шевелились, но "Гретхен" вдруг заснула. Или она лишь притворялась? - Готова ли ты внимать Голосам Космического Пламени? - торжественно спросил ее проповедник. - Да, я готова внимать Голосам Космического Пламени, Голосам Старших Братьев, - певуче ответила девушка. Тогда проповедник повернулся к залу и предложил подойти к нему двум желающим задать любые вопросы. - Только двое! - поспешно повторил он, когда в зале началось движение, и даже для убедительности показал на пальцах. - Как всегда, мы публично ответим лишь двоим, дабы рассеять последние сомнения неверящих. Остальные могут приходить для личной беседы в часы, указанные в наших объявлениях, Видно, у этих космических чудотворцев строго разработанный ритуал и даже твердый график. Мне стало смешно. Но дальше начались занятные вещи. Первой к проповеднику стремительно пробилась, растолкав всех, сухонькая старушка в черной шляпке и с зонтиком в руках и начала что-то быстро говорить ему на ухо. Они пошептались несколько минут, потом проповедник кивнул, отстранил от себя старушку и громко спросил у девушки, неподвижно застывшей в кресле, освещенной теперь ярким лучом света, падавшего откуда-то из-под потолка: - Слышит ли твоя душа, о чем спрашивает эта женщина? После короткой паузы девушка ответила: - Да. Она хочет знать, стоит ли ей вложить свои сбережения в акции интересующей ее фирмы или подождать. Стечение планет благоприятно, хотя есть угроза повышения налогов и роста цен... Вторым к проповеднику протолкался рослый парень лет двадцати пяти с обветренным, загорелым лицом, наверное, крестьянин. Его интересовали виды на урожай винограда. "Гретхен" ответила ему обстоятельно, хотя несколько туманно. В этом не было ничего чудесного: прогнозы на урожай у нас печатают многие газеты. Удивительным было то, что девушка опять каким-то образом угадала и этот вопрос, хотя парень задавал его на ухо проповеднику, как и старушка. Никаких знаков девушке проповедник не подавал. Может, все это было ловко подстроено заранее? Вряд ли: и старушка и парень явно не походили на подставных лиц, Вести себя так естественно могли бы только гениальные актеры. К тому же старушку в зале многие знали, вокруг нее сразу собрались кумушки, оживленно обсуждавшие чудо. Опять зазвучала "космическая музыка", запели ангельские голоса. Разговоры и шум в зале стихли. Возбужденной толпой все сильнее овладевал мистический, суеверный экстаз. Я сама невольно ощущала это по себе... - Введите ее! - громко и властно приказал проповедник. Двое молодых мужчин в строгих черных одеждах, похожих на монашеские рясы и в то же время опять-таки на какие-то костюмы космонавтов, медленно ввели под руки женщину с рано постаревшим лицом. Это бледное лицо было искажено страстным, мучительным ожиданием чуда. Глаза у женщины были широко открыты, но ничего не видели. Она была слепая. Замерший в ожидании зал следил, как ее вели к проповеднику, отступившему еще дальше в темноту и почти невидимому. Спящая девушка вдруг встала и походкой сомнамбулы отошла в сторону от кресла. Теперь ее тоже почти не стало видно, лишь смутно белело платье в темноте. Слепую женщину усадили в кресло под слепящий свет прожектора. Но она не видела света, глаза ее не моргали. - Готова ли ты, бедная сестра моя? - торжественно спросил проповедник. - Да, я готова, - срывающимся голосом ответила женщина, вцепившись в подлокотник кресла. - Тверда ли твоя вера? - Да, тверда. Я верю, верю! - исступленно, как заклинание, несколько раз повторила женщина. Пауза. Звенящая тишина... - Спи! - вдруг властно приказал проповедник. И женщина окаменела Луч света, падавший на нее, начал медленно меркнуть. Вот уже лицо женщины едва различимо... - Сейчас ты прозреешь, сестра моя, - негромко и певуче начал говорить проповедник. - Я буду считать до пяти, и когда я скажу "пять", всемогущие космические силы Старших Братьев вернут тебе зрение. Ты снова все будешь видеть. Я считаю. Раз... Два... Он считал медленно, размеренно, монотонно, и напряжение в зале все нарастало... - Три... Четыре. . Какая длинная пауза! - Пять! Проснись! Ты видишь! Женщина вскочила, закрыла ладонями глаза, тут же снова отняла их от лица и неистово закричала на весь зал: - Я вижу! Вижу! Господи, я вижу! Ее подхватили под руки и увели, почти потерявшую сознание. Трудно передать, что творилось в зале. Перекрывая всхлипывания и возгласы зычным голосом, проповедник выкрикнул, простирая перед собой длинные руки: - Поклонимся Космическому Пламени! И вдруг у его ног словно разверзлась огненная бездна! В полу открылась яма, доверху наполненная раскаленными углями. Проповедник взмахнул руками, словно готовящаяся взлететь серебристо-багровая птица: - Поклонимся Космическому Пламени, братья и сестры! С этим возгласом он быстро подошел к самому огню, склонился над ним в низком поклоне и вдруг, набрав полные пригоршни пылающих углей, погрузил в них свое лицо, будто совершая некое "огненное омовение", а затем подбросил угли высоко кверху. Огненные полосы прочертили воздух. Не успела я опомниться, как проповедник, будто ни в чем не бывало, вернулся на свое место. А к огненной яме неторопливо и торжественно подошла "Гретхен" в белом платье. Теперь стало видно, что она босая. Под ликующее пение "космических голосов" девушка спокойно ступила босыми ногами на раскаленные угли и так же неторопливо, величаво прошла по ним. Я вскрикнула, ожидая, что вот сейчас вспыхнет ее легкое платье и девушка на наших глазах превратится в живой пылающий факел,.. Крики ужаса раздавались и в других концах зала. Но ничего не произошло. Платье почему-то не вспыхнуло. Девушка с отрешенным видом лунатички прошла по всей дорожке из раскаленных углей, и ноги ее были, видимо, целы и невредимы. - Эх! Не могу, - проговорил вдруг рядом со мной доктор Жакоб и начал быстро раздеваться. 8. СКАНДАЛ В "СВЯТОМ ДОМЕ" Оставшись в одной рубашке и плавках, похожих на ту набедренную повязку, в какой он выступал на сцене, доктор Жакоб легко вскочил на низенькие перила, ограждающие нашу ложу, и крикнул: - Уважаемые зрители, минуточку внимания! Все лица повернулись к нему, - Я атеист и не верю ни в бога, ни в какие-то там загробные голоса. Но я тоже могу творить подобные чудеса, они доступны каждому нормальному человеку. С этими словами он спрыгнул в зал, прошел сквозь спешно расступающуюся толпу к огненной дорожке и вступил на нее. Стоя в огне, он набрал полные горсти раскаленных углей, покачал головой и, сказав громко: - Жалко, уже остыли, - старательно сдул с них серый пепел. Угли запылали ярче, и Жакоб начал растирать ими ноги, словно это была обыкновенная массажная губка. - Как видите, для этого не обязательно быть святым! - весело воскликнул он, показывая всем пылающие на его ладонях угли. Потом он вдруг начал приплясывать на углях. - Маэстро, где же музыка? - крикнул Жакоб. - Твист без музыки - это не то. Дайте музыку! Хотя бы марсианскую. Проповедник и девушка уже куда-то исчезли. Жакоб выскочил из костра и, шутливо отбиваясь от каких-то истеричных старух, пытавшихся ударить его кто зонтиком, а кто просто сухоньким кулачком, вскочил на перильца и, тяжело переводя дыхание, оказался опять рядом со мной. - Бежим! - по-мальчишески выпалил он, поспешно натягивая брюки. Ботинки он взял в одну руку, меня подхватил другой, и мы, скатившись по истертой каменной лестнице, выскочили во двор и очутились на улице. Из дверей "космического храма" выбегали ошеломленные "братья" и "сестры". Помахав им рукой, Жакоб со смехом потащил меня за собой. - Ну что вы сделали! Боже мой, я чуть не умерла от страха. Как ваши ноги? Надо немедленно ехать в больницу. Они наверняка обожжены. - Ни капельки, можете убедиться. Надо, кстати, обуться. Я не впервой проделываю этот номер. И мои ноги уже несколько раз осматривали после такого хождения специально приглашенные медики. Мой страх постепенно переходил в восхищение. Мы сели в машину, никто нас не преследовал. - И вы вправду не пользуетесь никакими таинственными снадобьями? - недоверчиво спросила я. - Нет. Ловкость рук - вернее, ног, и никакого обмана. - Но как же это вам удается? Еще пепел стал сдувать, фу... Нет, все-таки вы невозможны! - Пепел я сдувал нарочно. Так сказать, из технических побуждений. По очищенным углям ходить проще, меньше опасности ожога. Это научный факт. Такие фокусы широко распространены в Азии и Африке. Да и не только в дальних экзотических странах: на юге Болгарии есть целые села, где устраивают пляски босиком на раскаленных углях во время так называемых "нестинарских игр", имеющих древнюю традицию, еще со времен язычества. Я этим давно заинтересовался и решил непременно ввести такой номер в свой репертуар. И эффектно... - Да уж! - ...И позволяет неплохо разоблачать так называемые "чудеса факиров". Однажды попробовал - и получилось. - Очень просто у вас выходит: взял - и попробовал. И получилось. Все равно, что через веревочку прыгать. Никогда не поверю, будто тут нет никаких секретов. Вы же сами говорите, что это фокус. - Ну, фокус в том смысле, что с ним можно успешно выступать и удивлять зрителей. А секретов в самом деле нет никаких. Просто это позволяют проделывать физиологические особенности человеческого организма да законы физики, хотя, честно говоря, мне и самому тут еще не все ясно. Он вдруг так резко затормозил, что я ткнулась носом в стекло и тревожно спросила: - В чем дело? - озираясь по сторонам. - Не бойтесь, за нами никто не гонится, - засмеялся Жакоб,- Просто я увидел этот уютный ресторанчик и сразу вспомнил, что мы еще не обедали. Он вас устроит? - Ничего, кажется, неплохое местечко. Во всяком случае, тихое. - Тогда давайте перекусим перед обратной дорогой. Мы сели за столик. -∙ Как хотите, а я все-таки не верю, будто одной лишь силой воли можно заставить себя безболезненно пройти по огню. И почему платье на ней не вспыхнуло, на этой смелой девице? Я каждую минуту боялась. - Оно из несгораемого материала, надо будет это перенять,- деловито ответил Жакоб, принимаясь за паштет. - Нет, тут все-таки наверняка есть какие-то секреты, только вы не хотите их мне раскрыть, - не унималась я. - Опять профессиональная тайна? Кодекс факирской чести не позволяет? - В данном случав я ничего от вас не скрываю, честное слово. Вся разгадка, видимо, в том, что, когда я иду по раскаленным углям, обильно выделяется пот, и образующиеся шарики жидкости предохраняют ноги от ожогов. Плюс, конечно, влияние самовнушения на симпатическую нервную систему. Да вы сами наверняка проделывали, и даже не раз, такой фокус, только не в столь эффектном оформлении. - Я? Каким образом? - Пробуя пальцем, хорошо ли нагрелся утюг. Вспомните: вы всегда перед этим смачиваете палец слюной, - Верно... - Водяные пары между пальцем и горячим утюгом и предохраняют вас от ожога. А опытные паяльщики ухитряются даже, смочив ладонь слюной, направлять рукой в нужную сторону поток расплавленного олова. Сейчас я готовлю номер еще эффектнее. - Это какой же? - насторожилась я. - Лизну языком докрасна раскаленный стальной брусок. - Ужас! Только мне-то уж этот фокус не показывайте. И вообще не портите, пожалуйста, мне аппетит. Доктор Жакоб покорно склонил голову, и мы принялись за яблочный торт. Когда очередь дошла до кофе, я сказала: - Да, а вы понимаете, что этой - простите меня - мальчишеской выходкой вы себя выдали? Теперь они знают, что вы интересуетесь их деятельностью. - Ну, они меня и так хорошо знают,- не очень уверенно ответил Жакоб. - Но сегодня-то они вас явно не ждали. - Да, похоже. Всеведущий "голос" тут что-то оказался не на высоте. Когда мы выбрались из тесноты кривых улочек на простор шоссе, я сказала: - Ну, а теперь выкладывайте ваши выводы. Что вы новенького высмотрели, мистер Шерлок Холмс? - Я видел то же, что и вы,- засмеялся он. - Ладно, ладно, не кокетничайте. Я-то вижу эти чудеса впервые, а вы ведь приезжали специально, чтобы проверить свою гипотезу о том, будто эти шарлатаны каким-то образом влияют на мою тетку. Ну и что вам удалось выяснить? Если они и шарлатаны, то весьма талантливые и ловкие. Я человек спокойный и абсолютно неверующий, но, признаюсь, на меня все это зрелище произвело сильное впечатление. Началось панегириком во славу науки, а потом... - Да, нынешние мистики не чета прежним. Идут в ногу со временем, научились маскировать свои суеверные бредни в ультрасовременные псевдонаучные одежды.- Жакоб посмотрел на меня и добавил:- Так что разоблачить современных мистиков вовсе не так-то легко и просто. Они весьма умело пользуются тем, что, как ни могущественна наука, она не может опровергнуть существование бога. - Почему? - удивилась я. - А как опровергнуть то, что не имеет доказательств? - Да, это у них ловко получается, - согласилась я. - Христос и Пифагор, Эйнштейн и Циолковский, какие-то "гималайские великаны". Ужасающая мешанина, а вот действует, впечатляет. - В том-то и беда. Все свалено в кучу: оккультизм, буддизм, учение йогов, самые вульгарные суеверия - и приправлено научными терминами. На многих это действует, привыкли слепо верить авторитетам. Широко известные имена гипнотизируют. - Да, впечатление производить они умеют, надо отдать им должное,- задумчиво проговорила я.- Хорошо, что я видела перед этим ваше выступление. Оно оказалось неплохим психологическим противоядием против всей этой мистики. - Правда? - обрадовался Жакоб. - Правда. А то бы я, наверное, в самом деле поверила в чудеса с этой девицей. Как она внезапно появилась из ничего. А как она угадывала мысли? - Они с этим проповедником выступали раньше с якобы телепатическими опытами. Были у них тогда номера гораздо эффектнее... Но береглись, никак не давали возможности проверить их и уличить. А теперь ударились в откровенное шарлатанство. - И со слепой как ловко было подстроено... Жакоб покосился на меня и ответил: - Вы ошибаетесь, тут не было никакого обмана. Она в самом деле была слепой. - И прозрела? - И прозрела. Ничего чудесного в этом нет. Я же вам как-то рассказывал, что гипнотическим внушением можно излечивать некоторые заболевания, если только они возникли на нервной почве и не связаны с органическими повреждениями. Я сам не раз возвращал зрение таким слепцам и ставил на ноги паралитиков. Этот способ так и называется: "молниеносный гипноз". А вообще да, спектакль с выдумкой. Это самое важное, в чем я сегодня убедился. Тут чувствуется рука опытного режиссера. Одному Горану это не по силам. И кто-то снабжает их весьма совершенной техникой. Надо будет как следует заняться этими космическими огнепоклонниками. Похоже, к ним будет нелегко найти лазейку... - Конечно, они теперь вас и близко не подпустят. - Ничего, как-нибудь проберемся в их тайное тайных. - Слушайте, а может, с угадыванием мыслей у них тоже не было подстроено? Может, это все-таки телепатия? - Ну, какая там телепатия. Обыкновенное жульничество. У нее где-нибудь спрятан приемник, - может быть, даже в ухе. У него - радиопередатчик. Современная техника позволяет делать приемники величиной с маслину или даже с горошину. И такие пройдохи весьма широко используют технические новинки. - Вы не верите в телепатию? - Я ученый, исследователь, а наука не религия. В науке "верю" или "не верю" - не аргумент. Вокруг телепатии за последние годы напущено столько всякого мистического туману и распространяется разных домыслов, что каждый трезвый исследователь обязан относиться к этим вопросам с особой осторожностью. О телепатических явлениях мы вообще вынуждены судить лишь по чисто субъективным рассказам людей. Но человеческая психика столь сложна и мы ее еще так мало изучили, что субъективные впечатления могут быть весьма обманчивы.,. Так мы ехали, проносясь мимо засыпающих городков и тихих селений, болтали о всяких интересных вещах, полные впечатлений от "мистического представления". - Какие же будут мне задания, мосье Шерлок Холмс? - спросила я, расставаясь с Жакобом. - Все те же: внимательно наблюдайте за тетей и все записывайте, не надеясь на память: что случилось и точное время. И за прислугой внимательно присматривайте,- многозначительно добавил он. Это мне уж совсем не понравилось. - А в случае каких-нибудь происшествий или появления в окрестностях вашего дома подозрительных лиц немедленно звоните мне. - Вы думаете, происшествия еще будут? - Непременно, - ответил он - Так легко они не отступятся. Судя по всему, работу они уже провели немалую. Все потайные ниточки хорошо замаскированы. Я думаю, теперь они даже станут действовать активнее, чтобы опередить нас. Мне стало вдруг страшно, и дрогнувшим голосом я спросила: - А в чем может проявиться их активность? Чего мне ждать? - Не знаю, - честно ответил он. - Но помните, я в любой момент поспешу к вам на помощь, когда бы вы ни позвонили. - Спасибо! - Мы должны помешать им во что бы то ни стало. Не говоря уже о здоровье вашей тети, речь идет ведь и о солидных деньгах. - Да, при одной мысли, что они станут вытворять в своем огненном храме на тетины деньги, у меня мурашки бегают по коже. Бр-р... - Вот именно. Ну, спокойной ночи. - До свидания. Надеюсь, она будет спокойной. 9. СУМАСШЕДШИЕ ДНИ Дома все было спокойно и тихо. Тетя еще не ложилась, ждала меня, раскладывая пасьянс, сама напоила чаем с медом. Сославшись на усталость, я поспешила отправиться спать. И ночь прошла спокойно. Утром тетя была такой же милой, заботливой, веселой. Поспела малина, и мы весь день собирали ее. Тетя увлеклась и стала напевать забавные песенки, которые слышала в юности от садовниц на сборе ягод. А на следующее утро, когда я вышла в столовую к завтраку и привычным движением потянулась поцеловать тетю, она вдруг резко отстранила меня, почти оттолкнула и спросила: - Где ты была позавчера? Я молчала, потупившись, словно уличенная во лжи девчонка. - Я все знаю. Зачем ты так нагло лгала мне? - продолжала она. - Ты опять слышала "голос"? - спросила я убито, не решаясь поднять головы. - Да! И он рассказал мне все о вашем подлом сговоре. Зачем ты связалась с этим проходимцем, Морисом Жакобом? Каким грязным вещам он тебя учит? Отвечай! - Но он вовсе не проходимец. Мы хотим тебе помочь,- пробормотала я. Но тетя гневно оборвала: - Не лги! Я прекрасно знаю, что вы задумали. Голос открыл мне глаза. От него не скроешься, поняла? Она стремительно встала и вышла из комнаты. А я осталась стоять посреди пустой столовой в полной растерянности. Глухой, темный ужас поднимался во мне. Неужели от этого "голоса" в самом деле ничего не скроешь? Я пыталась себя успокоить, что ничего сверхъестественного и мистического в этом проклятом "голосе" нет. Он вовсе не небесного происхождения, а принадлежит людям, каким-то пока еще не пойманным злодеям. А они, как все люди, конечно, не всемогущи. Доктор Жакоб непременно поможет мне... Но плохое настроение не проходило. Весь день я бродила по дому и саду, как затравленная. Тетя заперлась у себя в комнате. Вокруг все было так тихо, что начинало звенеть в ушах. Утром, придя к завтраку, тетя поздоровалась со мной довольно сухо, с доктором Ренаром, который был уже здесь, как всегда, приветливо. У меня отлегло от сердца. Мы начали завтракать, постепенно завязался какой-то общий разговор о всяких пустяках. Все шло совершенно нормально, и с каждой минутой я успокаивалась и веселела. Ночные страхи начинали казаться пустыми и даже забавными... Как вдруг я услышала странную фразу - тетя произнесла ее все тем же обыденным, ровным тоном, обращаясь к доктору: - Ну, как же вы не помните, это случилось в прошлом году, через день после пожара. Да, именно через день, я прекрасно помню. Мне показалось, что я ослышалась. Я переспросила: - После какого пожара, тетя? - Как после какого? У нас, слава богу, был лишь один пожар. В прошлом году, разве ты забыла? Мы с доктором Ренаром переглянулись, но я все-таки робко возразила: - Но у нас не было никакого пожара в прошлом году. - Что же, мне изменяет память? - тетя потерла лоб.- Нет, я же прекрасно помню, что это случилось именно в прошлом году, пятнадцатого апреля. Вы тоже должны помнить, доктор. Вы же прибежали одним из первых. Пламя уже начало охватывать кровлю. Я точно знала, что никакого пожара у нас никогда не было. Наверное, я смотрела на тетю с таким ужасом, что она вдруг снова пришла в ярость, как и вчера - Ты опять притворяешься, будто я все это выдумала! - закричала она, так сильно стукнув по столу, что чашки запрыгали.- Хватит изображать меня сумасшедшей. Ты же прекрасно помнишь этот пожар, сама получила сильные ожоги. Не было никакого пожара, и не могло от него остаться следов на моей руке. Но тетя возмущалась так убедительно, что и я тоже пристально уставилась на собственную руку. Нет, на ней не было никаких шрамов. Но доктор Ренар, делая мне знаки глазами, сказал: - М-да, похоже на старый ожог. Теперь я вспоминаю... Тетя оттолкнула мою руку, швырнула на пол салфетку и, гневно крикнув: - Наглая, лживая девчонка! - выскочила из столовой. Дверь за ней так хлопнула, что жалобно зазвенели хрустальные подвески старинной люстры. - Что же это такое! - простонала я. - Ведь не было никакого пожара, и шрама у меня нет, ну, посмотрите, - и залилась слезами. - Конечно, не было,- сказал доктор Ренар, по