ец с лихтера. Впервые "Бернар" пошел на буксире. Когда вышли из шлюза, Ян отвязал конец, младшие братья сели на весла и направили лодку в спокойную бухточку за причальными мостками. Они так были расстроены, что даже не догадались поблагодарить капитана лихтера, только посмотрели вслед судну, которое уже шло посередине канала. Впрочем, капитан и не ждал благодарности. Взаимопомощь на море - вещь сама собой разумеющаяся. - Вот у нас и авария, - вздохнул Марк. - Да, винт сломан или вообще лежит на дне, - откликнулся Ян. Боб молчал, задумчиво глядя в пространство, потом вдруг прищурился и сказал: - Ну, хватит ныть. Может, все еще не так страшно. Они с Яном сняли с кормы настил, и вот пожалуйста, гребной вал перед ними. По виду дефекта не заметно. Ян включил мотор... Ага, точно! Вал вертится только до сцепления. - Болт сломался, - сказал Боб. - Остальное в порядке. Заменим его и можем двигаться дальше. Марк тем временем лазил в воде, нащупывая винт ногами. - Есть, на месте! - завопил он, стараясь перекричать мотор. - Лезь в лодку, - сказал ему Ян. - Мы уже разобрались. Узнав в чем дело, Марк предложил вместо болта вставить гвоздь. Но Боб и слышать не хотел. - На сцепление ложится слишком большая нагрузка, - сказал он. - С гвоздем далеко не уедешь. Нет, надо разведать на берегу, может, кто и возьмется выточить нам такой болт. - Легко сказать! Где мы найдем нужного человека? На берегу стоял какой-то мужчина. Они спросили, не знает ли он где-нибудь поблизости слесаря. - Как же, как же. Идите мимо вон тех деревьев, чуть подальше, у самого канала, живет отличный мастер, он ремонтирует лодки. Слесарь осмотрел сломанный болт, измерил диаметр, сделал новый, затем отрезал еще четыре заготовки. - Это возьмите про запас, - сказал он. - На Шельде не всегда их сыщешь. Ребята заплатили за болт и заготовки и бегом бросились к "Бернару". Боб вставил болт на место. - Готово, - сказал он. - Крутни-ка, Ян. Мотор заработал, и "Бернар" двинулся, насколько позволяли причальные тросы. Марк закричал "ура". Только теперь мальчики почувствовали, как они проголодались. Угорь здорово пригодился. Немного погодя вкусно запахло жареной рыбой. Ян сварил кофе, а Боб нарезал хлеба. Руки у него были в машинном масле, но никто не сделал ему замечания. Ведь это он починил лодку, он у них главный механик, а механик на судне не менее важная фигура, чем капитан. Сегодня никто не спорил, чья очередь мыть посуду. Испытания сплотили братьев, да и угорь был такой вкусный. Когда все было убрано, мальчики прошлись по плотине, любуясь Шельдой. - Вот отремонтируем "Бернар" и сплаваем на Ирсеке. Посмотрим, как там устриц разводят, - сказал Ян. - Там специальный питомник есть. - А может, прямо завтра? - предложил Боб. Нет, завтра придется вернуться домой, точнее, в порт. Бернару небось не терпится узнать, как прошел первый рейс. Кстати, он поможет им залатать пробоину. - В следующий раз уйдем недели на три, - сказал Марк. - Поплаваем в свое удовольствие. Верно, ребята? Боб хотел спать. Встали-то чуть свет, да еще целый день жарились на отмели. - Давайте укладываться. Мальчики надули матрасы, проверили, хорошо ли ошвартован "Бернар", и забрались в спальные мешки. Как же они устали сегодня! - Папа бы не поверил, - сонно сказал Марк. - Чему не поверил? - Что мы так рано спать улеглись. - Мама, наверное, беспокоится, - сказал Боб. - Ей никогда не понять, как все это здорово. - Только, чур, родителям ни слова, - предупредил Ян. - Бернар нас выручит. - А в лодку за ночь не очень много воды наберется? - забеспокоился вдруг Марк. - Не так уж приятно проснуться утром в мокром мешке. - Матрас-то у тебя надувной, всплывет авось, - сказал Боб. - А не всплывет, тоже не страшно, голова удержит. Знаешь, как здорово держатся на воде пустые ведра? Вода плескалась у борта. Рядом с "Бернаром" стояло на якоре небольшое речное судно. К нему подошел заправщик и залил баки соляркой. - Нам бы его запасы, - сказал Марк. - Это солярка, необразованная ты личность! Она годится только для дизелей. Нам на ней далеко не уехать. - Ну, ясно. Ты у нас крупный спец по болтам и сцеплениям. Такой мудрец, того и гляди, склероз заработаешь. Ян хотел было одернуть их, но решил промолчать. Раз братья затеяли перепалку, значит, все идет как положено. - Спокойной ночи, - сказал он. Гудки над Шельдой раздавались все реже. После захода солнца на судах зажглись сигнальные огни. Движение заметно сократилось. Стало слышно, как шумят винты судов, огибающих буй у Мидделхата. Но жизнь на реке продолжалась. Днем или ночью - грузы идут к месту своего назначения. Из каюты слышались сопение и похрапывание. Ровно в полночь Ян проснулся. Сначала он не мог понять, что с ним такое: все тело ломит, не шевельнуться. Оказалось, он лежит на голых досках; видно, кто-то из его милых братцев выдернул из матраса затычку. Боб, конечно. Обожает глупые шутки. Знать бы наверняка, плеснул бы на него сейчас ведерко забортной воды... А вдруг это он сам нечаянно выдавил дурацкую затычку? Как бы там ни было, пришлось надувать матрас заново. - Чего пыхтишь? - раздался голос Боба. - Матрас надуваю. Твоя работа? - Какая работа? Вопрос прозвучал слишком уж невинно. Ну погоди, будет и на моей улице праздник! - Кто вытащил пробку из матраса? - Тебе, видно, плохой сон приснился. Повернись на бочок и спи. Придуривается, негодяй! В семь утра их разбудили удары пневматического молота. Пока Марк вычерпывал набравшуюся за ночь воду, старшие братья решили выкупаться. Вода в реке была прохладная, но погода и сегодня обещала быть отличной. - Что за климат! - возмущался Ян. - Хоть бы маленький ветерок подул. Опять на моторе придется идти. - Да здравствует мотор! - гаркнул Боб, отфыркиваясь. Он нырнул прямо с борта. Ян догнал его и окунул с головой. - Это тебе за ночную шуточку. Не будешь в другой раз из матраса затычку выдергивать. Шлюз уже работал вовсю. У входных ворот толпились буксиры, баржи, лихтеры. "Бернар" прошел через шлюз и стал на якорь во внешнем порту. Здесь Ян решил подождать до полудня, тогда можно будет плыть в Антверпен по течению. Течь оказалась больше, чем они предполагали. Хорошо еще, что погода стояла тихая, иначе им бы не дойти до порта. Пришлось еще раз вычерпать воду. Потом они перелили бензин из канистры в бензобак, позавтракали, и наконец Ян скомандовал: - Полный вперед! "Бернар" понесся точно конь, почуявший близость родного стойла. Вскоре показались сигнальные мачты Бодуэнского шлюза. - За два часа - пятнадцать миль! - с гордостью констатировал Ян. - Это семь с половиной узлов? - Да нет. Здесь течение две с половиной мили в час, значит, мы делали пять узлов. Конечно, не бог весть какая скорость, но все-таки неплохо. - Спорю, что при хорошем ветре я выжму из "Бернара" семь узлов! - сказал Ян. Сторож стоял около "Альтамаре". Он явно был чем-то очень взволнован. - Что это с ним такое? - удивился Боб. Ян повернул к берегу. Лодка плавно подошла к причалу. Марк спрыгнул и закрепил тросы на тумбах. - Скорее! - крикнул им Бернар. - Идите сюда. Они опять здесь. На "Альтамаре". - Кто "они"? - Да те трое, что меня покалечили. - Боб, беги позвони в полицию! - В будке телефон испорчен. Вон, видите, их машина. У входа стоял черный "форд". - Чего им опять понадобилось? - В машинном отделении рыскали и офицерские каюты начисто разломали. - До автомата далеко? - Автоматов здесь нет, но можно позвонить от начальника пристани. Боб помчался к пристани. - Они меня не видели, - сказал сторож, - но я сразу узнал их машину. И еще их узнал один грузчик. Они поднялись на пароход, а я спрятался здесь. Потом попытался позвонить в полицию, но телефон не работает. Занятые разговором, Ян и Бернар не заметили, что Марк исчез. На дороге показалась красная спортивная машина. - Полезли наверх, - сказал Ян. В руке у него был обрезок железной трубы, и он размахивал им, словно полицейской дубинкой. - Знаешь, я уже не так молод, - с сомнением сказал сторож. - К тому же я уже разок побывал в больнице. - Но Боб, наверное, успел дозвониться в полицию, сейчас они будут здесь. Тут появился Марк. Оказывается, он подкрался к "форду" и проколол покрышки. - Всю жизнь мечтал проколоть кому-нибудь покрышки, просто не мог упустить такой случай. Блондин и Усач спешили к сходням. - Являются сюда, как на работу, - ворчал Бернар. - Сегодня в трюме машины снимали, так эти типы вкалывали, что твои грузчики. ...Боб, задыхаясь, ворвался в контору начальника пристани: - Разрешите позвонить. Надо вызвать полицию. Очень срочно. Можно? - Сначала расскажи, в чем дело. - На борту "Альтамаре" сейчас те трое. Те самые, что покалечили сторожа... Начальник пристани разрешил ему позвонить. И вот уже две дежурные машины и "джип" портовой полиции с воем мчатся к корабельному кладбищу. Рыбаки и прохожие только головой качают, глядя им вслед. Ян полез по сходням. Уж он выяснит, что там происходит. И пусть только попробуют ему помешать, не обрадуются. Он поднялся на палубу, когда полицейские машины въехали в ворота. Одна стала у кормы, вторая - у носа "Альтамаре", а "джип" подъехал к сходням. - Сойдите вниз, молодой человек! - скомандовал полицейский комиссар. Приказ комиссара прозвучал так строго, что Ян не посмел ослушаться, хотя ему очень хотелось заглянуть в машинное отделение. У фальшборта стояли Блондин и Усач. Лучи заходящего солнца освещали темный провал люка машинного отделения. - Спокойно, - сказал комиссар. - Вылезайте по одному. Внизу показались три растерянные физиономии. - На вашем месте я не делал бы глупостей, - холодно продолжал комиссар. Он расстегнул кобуру и положил руку на револьвер. Бандиты молча поднялись по крутому трапу. Затем странная процессия по сходням спустилась на землю. Усач втолкнул в машину замыкающего. Сторож подошел к Блондину: - Что же все-таки здесь творится? - Долгая история, - ответил тот. - Такая же старая, как сам "Альтамаре". Но мальчики окружили Блондина, который теперь казался им гораздо симпатичнее, и он стал рассказывать: - Перед войной с борта "Хагеланда" была похищена большая партия промышленных алмазов и бриллиантов. Только капитан знал шифр несгораемого шкафа, и только он один имел от него ключи. Однако кому-то удалось вскрыть сейф, не оставив следов. Кражу обнаружили лишь на восьмой день пути. Судно находилось тогда в открытом море, и мы не очень беспокоились, считая, что вор от нас не уйдет. - Кто это "мы"? - спросил Боб. - Международная страховая компания. - Ну, а дальше что было? - Слушатели сгорали от нетерпения. - Алмазы исчезли бесследно. Мы были уверены, что они похищены кем-то из экипажа, и даже арестовали одного офицера и главного электрика, однако вынуждены были отпустить их за недостатком улик. Возникло предположение, что алмазы вообще не попали на пароход, но капитан и старший помощник видели их собственными глазами. Кроме того, были документы, подтверждавшие сдачу драгоценного груза на судно. Началась война, а алмазы так и не нашлись, хотя их усиленно разыскивали. Позже, когда судно уже было переоборудовано в военный транспорт, во время пожара в машинном отделении обнаружили часть исчезнувшей партии. Алмазы лежали в нефтяной цистерне. Все остальное плюс бриллианты на большую сумму, казалось, исчезло бесследно. Обстановка не позволила демонтировать все машинное отделение. Союзники остро нуждались в кораблях, Мы примирились с этим, потому что недосягаемые для нас драгоценности были недосягаемы и для воров. Но однажды в Ливерпуле была совершена попытка взлома, причем не в машинном отделении, а в салоне. Этот факт натолкнул нас на мысль о том, что часть алмазов могла быть спрятана в салоне, который ни разу не переделывался. Вор оказался членом экипажа. Он упорно стоял на том, что был пьян и искал в салоне виски. Все эти годы страховая компания не спускала глаз с "Хагеланда", и можете себе представить, как все были довольны, что судно не погибло во время войны. Сколько раз мы обыскивали его, и все напрасно. И вот теперь, когда "Хагеланд", то есть "Альтамаре", очутился на корабельном кладбище, у нас появился еще один, и последний, шанс найти пропавшие сокровища. Загадали мы вам загадку, верно ведь? - И не только мне. Господин Фербекен тоже поломал голову. А мальчики переворошили горы газет, надеясь узнать тайну "Альтамаре". - Вот даже как! - Но про кражу там ничего не было, - сказал Ян. - А то мы бы сами занялись поисками. - И тоже угодили бы за решетку, - подхватил Боб. - Нет уж, спасибо! - Из газет вы и не могли ничего узнать, - сказал Блондин. - Все держалось в строжайшей тайне. - Ну, и как же, нашли алмазы? - спросил Бернар. - Ни в мебели, ни в обшивке мы ничего не нашли. Страховая компания понесла немалые убытки. Зато в машинном отделении кое-что обнаружили. Вчера краны подняли два цилиндра и пожарную установку. Тут нам и удалось наконец добраться до старой электропроводки, к которой после переоборудования никак не могли подлезть. - И что же? - В коробке счетчика мы нашли остальные алмазы. - Ловко! - восхитился Бернар. - Ну, а те трое, как они обо всем пронюхали? - В курсе был, собственно, только один, тот, что постарше. Двух других он просто нанял себе в помощь. У этого типа грязное прошлое, и, как только он появился в стране, он был опознан службой безопасности. Это произошло за два дня до прихода "Альтамаре". Выяснилось, что он был среди пассажиров "Хагеланда", когда пропали алмазы. - Его посадят? - спросил сторож. - Это не по моей части, - сказал Блондин. - Но уж за твое увечье он ответит перед законом. Можешь быть спокоен. - Но ведь с лестницы меня спустил не он. - Не имеет значения. - Слава богу, что с этим покончено, - вздохнул Бернар. - Можно без опаски ходить по верфи. А то, я признаться, здорово трусил. Усач ждал возле машины. Ему, видимо, не терпелось уехать. Но сторож все не отпускал Блондина. Он хотел узнать, нашлись ли бриллианты. - К сожалению, нет, - сказал Блондин. - Вот допросим троих молодчиков, может, что-нибудь прояснится. Едва Блондин сел, как Усач дал с места полный ход. - Пока! - крикнул Блондин. - Да-а, дела! - вздохнул Бернар. - Этакое богатство хранилось, а я и знать ничего не знал. Хоть бы предупредили. - Им важно было поймать грабителей, вот и не хотели рисковать, - сказал Ян. - Они-то свое дело сделали, а мы... - А что вы? - Нас выбросило на банку, в борту образовалась течь, так что лодку надо ремонтировать. - Пошли, - сказал Бернар. Они сделали из троса две большие петли - стропы - и положили их около "Бернара". Потом приготовили подпорки из деревянных брусьев. Завтра сторож попросит крановщика вытащить "Бернар" на сушу, тогда они посмотрят, что нужно сделать. А пока ребята рассказали сторожу обо всех своих приключениях. Он немного поохал, услышав, как волны швырнули "Бернар" чуть не на середину банки, но ведь в плавании как раз самое интересное - такие вот приключения и мелкие поломки. Марк тоже считал, что они преувеличивают свои беды. Подумаешь, промок фотоаппарат, разбит термос... - А течь? Ничего страшного, Бернар уже видел. Да, вот еще румпель треснул. Видно, дерево совсем гнилое. Ян протянул сторожу румпель. Сторож ударил им по камню, румпель переломился, и из него выпали коричневые кожаные мешочки. Один из них развязался и... Что за наваждение? Бриллианты! То были пропавшие драгоценные камни, столько лет пролежавшие в выдолбленной ножке стола. Сторож побледнел как смерть. Ведь это он утащил злополучную ножку. А Ян преспокойно плавал по Шельде, не подозревая, что держит в руках несметное богатство. В самом буквальном смысле слова! И если бы не приключение на банке, никто бы ничего не узнал. Подумайте! Только что они говорили об этих бриллиантах, и вот они упали к их ногам. Марк подобрал мешочки, а Бернар разбил злополучный румпель на мелкие куски. - Надо скорее звонить в полицию, - сказал он хрипло. Боб уже мчался к пристани. - За находку, наверное, полагается хорошее вознаграждение. - Конечно. Ты сможешь бросить работу и будешь жить с семьей, - сказал Ян. - А я тут при чем? - Мы же поделим деньги поровну. Ножку-то нам дал ты. Бернар покачал головой: - Нет уж, я отсюда не тронусь. - Все равно поделимся по-честному. - Купили бы себе новую лодку. Парусную яхту, а?.. - Нет, нет! - поспешил возразить Ян. - С "Бернаром" мы ни за что не расстанемся, если, конечно, ты не откажешься его залатать. Ты ведь теперь такой богач! Боба долго не было. Наконец они увидели, что он со всех ног бежит обратно. - Начальник пристани мне не поверил, - едва отдышавшись, выпалил Боб. - Говорит, вы все там с ума посходили. К счастью, удалось поймать комиссара. Они уже едут сюда. Блондин тоже. - Хорошо бы он подвез нас к дому на своей машине, - сказал Марк. - Вот папа удивится! ЧАСТЬ ВТОРАЯ. АКВАЛАНГИСТ - Это квартира Петерсов? - спросил монтер с телефонной станции. - Ага, - сказал Ян. - Сейчас я позову папу. На стук в дверь в переднюю выглянули Боб и Марк. Этим только бы не сидеть за учебниками! Но когда отец поинтересовался, почему они болтаются в передней, разве им больше нечего делать, они обиделись. А вдруг это кто-нибудь из их класса, а ему нужно что-то спросить или рассказать - мало ли что может понадобиться во время экзаменов. - Я пришел поставить дополнительную розетку, - сказал монтер. - Где будем делать? - Возле моей кровати. Видишь ли, мне часто звонят ночью, и, пока я спущусь вниз, звонки успевают разбудить всю мою семью. Монтер тщательно осмотрел дом, проверил толщину стен. Они возились так долго, что Ян успел расправиться с английской литературой. Потом монтер стал разматывать провод. - А звонок зачем? - спросил отец. - Так положено, раз мы ставим дополнительную розетку, - сказал монтер. - Но это же не звонок, а какое-то чудовище! - раздраженно воскликнул отец. Монтер возмутился: - Зато вы получаете его совершенно бесплатно! - Да не об этом речь. Я не просил ставить мне новый звонок, мой работает вполне исправно. - Не будет звонка, не будет и розетки, - отрезал монтер. Ян затаил дыхание. Со своего места он не мог видеть отца, но чувствовал, что он вне себя от ярости. - Почему же? - А потому, - сказал монтер. - Правило такое. В комнате стало совсем тихо. Что-то будет? "Почему? А потому". Нет, такого отец не потерпит. Ни от кого. Будто грозовая туча нависла на домом. - Ну, вот что, уважаемый, - сказал отец. - Я заказывал дополнительную розетку, чтобы поставить ее возле моей кровати. Я не заказывал никаких звонков. А эта штука, что у тебя в руках, годится разве что для казармы. Это не звонок, это набат. И будь он трижды бесплатный, я не намерен терпеть его в моем доме. Этак завтра, если я попрошу переменить мне номер, кому-нибудь из твоего начальства взбредет в голову поставить здесь сирену. Этот звонок мне не нужен! - Тогда я пошел, - сказал монтер. В дверях показалась мать. Она, конечно, слышала весь разговор. - Добрый день, - приветливо поздоровалась она. - Вы пришли поставить розетку? Очень хорошо. А то я часто не слышу телефона, когда вожусь на кухне. - Ты хочешь, чтобы здесь установили этот чудовищный механизм? - А он дорогой? - Он бесплатный, хозяйка, - сказал монтер. - А ваш муж не хочет его ставить. - Может, у вас есть звоночек поменьше? Ну, вроде велосипедного. - Нету, хозяйка, - с сожалением ответил монтер. - Они все стандартные. - Интересно, кто их выпускает? - сказал отец. - Не я, - сказал монтер. Тем временем мать осмотрела все кругом, подыскивая местечко, где злополучный звонок не так бросался бы в глаза. - А нельзя поместить его за занавеской? - Пожалуйста, - сказал монтер. - А еще я могу так сделать, что он не будет звонить, и у вас с ним вообще никаких хлопот не будет. Или сами засуньте под язычок бумажку, и все дела. Прежде чем заговорить, отец с шумом втянул в себя воздух. - Итак, звонок должен быть установлен, но работать ему не обязательно. Ты продырявишь мне стены, а потом постараешься сделать так, чтобы звонок не звонил. Ну уж нет! Здесь не сумасшедший дом. - Для чего же все-таки нужен этот звонок? - с интересом спросила мать. - А вот смотрите: если я поставлю вам розетку, вы, значит, можете взять аппарат и унести его наверх и при этом можете забыть, что надо воткнуть вилку, ясно? (Матери было ясно.) Ну вот, кто-нибудь станет вам звонить, а вы не услышите... - Эту опасность я не предусмотрел, - иронически усмехнулся отец. - Не в том дело. Если вам звонят и не соединяется, то начинают звонить на Центральную и спрашивать, работает ли у вас телефон, и нам приходится идти проверять, понимаете? - Нет, - сказал отец, - ничего не понимаю. - У нас и без того забот хватает, зачем нам еще осложнения из-за халатности абонентов! - гордо сказал монтер. - А со звонком, значит, все будет в порядке? - Ну конечно. Звонок же звонит. Воткнули вы вилку или не воткнули, он все равно звонит. - А если сунуть под язычок бумажку? - Все равно он звонит, только вы не слышите. Но на Центральной знают, что телефон у вас в порядке, и нас не пошлют чинить исправный аппарат. - Вот теперь понятно, - сказал отец. - Хотя он все-таки слишком громоздкий. Почему же ты сразу не объяснил? - Каждый раз все объяснять - работать некогда будет. - И монтер принялся за дело. Отец ретировался во двор, мать ушла на кухню, а братья окружили монтера, который начал сверлить в стене отверстие. - Ну и звоночище! - восхитился Марк. - Вас только не хватало! Куда ни придешь, все ругаются. Я, что ли, их выдумал! - Папа сегодня не в духе, - сказал Ян. - Вы не обращайте внимания. - Воображала! - пискнул Марк. - У вас небось экзамены? - спросил монтер. - В этом роде, - сказал Боб. - Я тоже всегда нервничаю, когда у моих ребят экзамены. Подай-ка мне молоток. - Это ваши ребята должны нервничать, - сказал Марк. - Хорошо бы, иногда устраивали экзамены родителям и учителям, а то как-то несправедливо, что мы сидим взаперти, когда на улице солнце и ветер как раз такой, как надо. Прокатиться бы сейчас под парусом! - А у вас есть лодка? Боб показал два больших пальца. - У нас лодка во! Самая лучшая в Лилло. Называется "Бернар". Марк гордо прохаживался по комнате, постукивая себя в грудь кулаком, как Тарзан в кино, а Боб, захлебываясь, рассказывал историю "Бернара". Как они хотели сначала купить деревянную спасательную шлюпку, потом железную; спасибо, "кладбищенский" сторож посоветовал им подождать, пока прибудет старый пассажирский пароход "Альтамаре". Они послушались и правильно сделали, потому что "Бернар" стоял на палубе "Альтамаре", будто специально для них приготовленный. Как потом они с помощью сторожа оснастили лодку и покрасили, как за три дня научились управляться с парусами... - Выходит, сторож за вас вкалывал, - сказал монтер. Боб и Марк возмутились. Конечно, без помощи старика им не удалось бы так быстро и хорошо оборудовать "Бернар", но они все же ухлопали на ремонт чуть не половину летних каникул. Марк поклялся, что работал как вол. - Видите, какая грудная клетка? - похвастался он. - Это от парусного спорта. - Ты лучше посмотри, какая грудная клетка у мастера, хвастун, - сказал Боб. Тут послышался стук в окно. Это отец. Братьев будто ветром сдуло. Казалось, они так и сидели, не разгибаясь, за своими книжками и тетрадками. Монтер улыбнулся, собрал инструменты и пошел наверх... В тот же самый вечер чудовищный звонок зазвонил в первый раз. От его звона задребезжали стекла, а Боб уверял, что даже занавески заколыхались. Отец снял трубку: - Я слушаю. - Господин Петерс, с вами говорит комиссар полиции. Отец прищурился, осмотрел своих трех отпрысков, которые именно сейчас вдруг с головой ушли в занятия, выдохнул дым от сигареты и сказал: - Добрый вечер, господин комиссар. Чем могу быть полезен? Прикрыв рукой трубку, он шепотом спросил, кто из них разбил окно, нарушил правила уличного движения, поскандалил или подрался. Все трое отчаянно замотали головой. В этот момент комиссар ответил: - Меня, собственно, интересуют ваши мальчики и их лодка. Вы не разрешите мне заглянуть к вам? - Голос его звучал очень серьезно. - Мальчики и их лодка? - Именно, господин Петерс. - Н-ну хорошо... Когда бы вы хотели зайти? - Да лучше прямо сейчас... Благодарю вас. Отец положил трубку. Все ждали, что он скажет. Мать встревоженно переводила взгляд с одного на другого. Комиссара интересуют мальчики и их лодка! Что бы это значило? А отец молчал. Потому что ему пока нечего было сказать. Он аккуратно сложил газету и похлопал мать по плечу: ничего, мол, обойдется. Мальчики понимали, что им следует немедленно удалиться, но Марк продолжал бубнить - немножко громче, чем нужно, - новые слова. Боб хватался то за Шекспира, то за Диккенса, а Ян изо всех сил старался одолеть параграф сферической тригонометрии. - Идите, мальчики, - сказала мать. - Один на кухню, двое наверх. Еще неделя, и вы будете свободны. Они нехотя поплелись прочь. Боб оставил на уголке стола тетрадку, чтобы иметь повод заглянуть в гостиную, когда здесь будет комиссар. Но отец указал ему на тетрадь, затем выразительно посмотрел на дверь. Мальчики слышали, как возле дома остановилась машина. Вот хлопнула дверца, заскрипели шаги по песчаной дорожке. Напряжение росло с каждой минутой. - Хорошая погода сегодня, - сказал комиссар, входя в гостиную. - Прекрасная. Как насчет коньяка? - Отец знал, что за рюмкой разговор идет легче. - Нет, спасибо. Я за рулем. - Тогда чашку кофе. Это быстро. - Он вышел в коридор и крикнул матери: - Завари-ка нам кофейку! - По-моему, мальчики заинтригованы вашим звонком, господин комиссар. Честно говоря, вид у всех троих был довольно виноватый. - Обычное дело. Стоит показаться полицейскому, как у всех мальчишек делается виноватый вид. - Так чем я могу вам служить? - Видите ли, мне неловко даже просить вас об этом, но я нахожусь в затруднительном положении, крайне затруднительном. Я знаю вас и ваших детей, они храбрые мальчики и, наверное, отличные мореходы, а то, что я хочу им предложить, не так уж увлекательно. Имейте в виду, я не буду к вам в претензии, если вы не согласитесь... Но в любом случае я рассчитываю, что этот разговор останется между нами. Отец аккуратно отрезал кончик сигары, чиркнул спичкой и долго и старательно раскуривал. Комиссар с интересом наблюдал за этой церемонией, прекрасно понимая, что его друг Петерс просто старается выиграть время. - У них экзамены в самом разгаре, - сказал отец. - Время терпит. Отец положил в пепельницу обгорелую спичку, с удовлетворением осмотрел кончик сигары, который стал теперь серебристо-серым, и сказал: - Они еще слишком молоды, чтобы помогать полиции и подвергать свою жизнь опасности. - Семнадцать, пятнадцать и тринадцать. Здоровые и физически хорошо развитые ребята. Нам, Петерс, в наши юные годы не раз случалось идти на риск. - Теперь другое время. Я считаю, что водный спорт сам по себе достаточно увлекательное занятие для молодежи, и мне совсем не хочется, чтобы они сталкивались с теми подонками, за которыми вы охотитесь, как бы невинно это ни выглядело. Мать отворила дверь, пропуская Боба с кофейным подносом. Боб двигался медленно, не спуская глаз с полного кофейника, но ушки держал на макушке, чтобы не упустить того немногого, что могло быть сказано в его присутствии. Мать подала комиссару руку, справилась о его здоровье, о здоровье его супруги, предложила ему молока, спросила, сколько сахару положить ему в чашку, - словом, делала все для того, чтобы дать Бобу время выйти из комнаты. - Госпожа Петерс... - заговорил комиссар. Боб, как положено благовоспитанному мальчику, плотно притворил за собой дверь. Казалось, ладонь его приросла к дверной ручке, а замочная скважина магнитом притягивала к себе его ухо. Но ему вовсе не хотелось, чтобы его обвинили в таком некрасивом поступке, как подслушивание, и он нехотя поплелся на кухню. - Госпожа Петерс... - повторил комиссар. Отец ухмылялся, любуясь голубыми колечками сигар; кого дыма, плавающими вокруг люстры. Неужели комиссар надеется уговорить его жену? Скорее ему удастся слетать на Марс. - ...Я хотел бы ненадолго заполучить ваших сыновей. - В полицию? - Да. Это немножко странное предложение, я с вами вполне согласен, но у меня просто нет другого выхода. И не надо понимать это буквально, как "службу в полиции". - Но они собирались сразу после экзаменов совершить плавание по Восточной Шельде, у них уже и маршрут спланирован, и лодка подготовлена для путешествия. Я не думаю, чтобы мальчики отказались от своих планов, они столько мечтали об этом. Отец выразительно кивнул. Но комиссар не отступался: - А что, если мы предоставим ребятам самим решить этот вопрос? - Объясните все-таки прежде, что им придется делать, что именно вы им предлагаете, - сказал отец. - И насколько это опасно. - Плавать, - сказал комиссар. - Им придется только плавать в порту. - И все? - Не думаете же вы, господин Петерс, что я собираюсь бросить ваших мальчиков вооруженными до зубов против банды хулиганов или воров! - Я бы, конечно, предпочла, чтобы они были поближе к дому, - нерешительно сказала мать. - Но их тянет в дальние края. Они мечтают поплыть на своей лодке за границу... А для чего вам нужно, чтобы они плавали в порту? Начальник полиции поудобнее вытянул ноги и так долго размешивал сахар, что в чашке образовался водоворот. Наконец он сказал: - Мне нужны не столько мальчики, сколько лодка. Было бы неплохо, если бы в порту привыкли к мальчикам и к лодке. Чтобы никому не казалось странным, что "Бернар" время от времени появляется в доках - днем или ночью. Тогда недели через две я смогу воспользоваться им для своих целей. В гостиной наступило молчание. Отцу предложение комиссара показалось несколько туманным, а мать вспомнила долгие штормовые ночи прошлого года, когда мальчикам случалось оставаться на Шельде. - Мне кажется, это все-таки сопряжено с известной опасностью, - осторожно начал отец. - При нынешнем объеме морского и речного судоходства плавание в доках - рискованная штука. Хотя ребята неплохо управляются с лодкой... - По-моему, это все-таки лучше, чем если они поплывут в Голландию, - сказала мать. - Когда дуют сильные ветры, я просто с ума схожу от тревоги за них. А если они при этом могут принести какую-то пользу, тем лучше. - Что ж... Пожалуй, я позову их. Если им самим ваше предложение придется по вкусу... Ян, Боб, Марк! Подталкивая друг друга, мальчики протиснулись через дверь. Ян еще держал в руке тетрадь, а Боб смотрел в потолок, будто мысленно повторяя пройденное. - Полиция намерена временно реквизировать ваше судно да и вас заодно, - сказал отец. Марк спросил, а очень это больно, и, когда все засмеялись, объяснил, что ему послышалось "вакцинировать", то есть сделать прививки всей команде. - Комиссар хотел бы получить во временное пользование вашу лодку вместе с командой. На две недели. Боб поинтересовался, сколько им заплатят. Дело в том, что ему крайне необходимы катушка для спиннинга, новый фотоаппарат, желательно с телеобъективом, а также... Отец не дал своему среднему сыну закончить перечень неотложных нужд, холодно заметив, что здесь не контора частного детектива и что он не понимает, с какой стати "господину Бобу" должны платить за то, что он все равно делал бы ради собственного удовольствия. - Кто из ребят отказался бы поплавать ночью в доках да половить рыбку, - мечтательно сказал комиссар. - А насчет катушки... помнится, у меня была где-то. Погляжу. - Что же нам придется делать? - спросил Ян. Он столько ждал от предстоящего путешествия - специально выписал лоцию Восточной Шельды, еще весной отладил компас, каждый свободный час возился с оборудованием - а теперь, видно, все мечты пойдут прахом. Теперь ему предлагают торчать в доках... - Плавать и удить рыбу, - сказал комиссар. - Больше ничего. - Ладно, - сказал Ян покорно. - Раз так нужно... Отец посмотрел на часы, и мальчики поняли, что им следует возвратиться к своим тетрадям. Когда они вместе с матерью скрылись за дверью, отец сказал: - Похоже, они не возражают. Итак, что от них потребуется? - Ничего сверх того, о чем я уже сказал. - Не сердитесь, господин комиссар, я сегодня немного не в форме. Эта история с телефоном выбила меня из колеи. Полюбуйтесь, какую штуковину нам установили. - Он отдернул занавеску, чтобы комиссар мог увидеть злополучный телефонный звонок. - Знатная штука, - сказал комиссар. - Скромно и изящно. Но отец уклонился от дальнейшего обсуждения, так как это грозило вконец испортить ему настроение, к тому же ему не терпелось узнать, как все-таки полиция намерена использовать его сыновей. Комиссар его понял. И стал рассказывать: - Порт - это совершенно особый мир. Мир, где постоянно кипит работа, где из людей выжимают все соки, не давая ни минуты передышки, потому что простой судна обходится владельцам в огромные суммы. И в то же время - это мир, где преступность пустила глубокие корни. Слишком большой соблазн для воров, вот они и тащат все, что плохо лежит. Груды товаров! Контрабандистам просто раздолье. Тут нужен глаз да глаз. С рядовыми преступлениями ведется систематическая борьба. Полиция всегда справлялась и с ворами и с контрабандистами. Но в последнее время там орудует шайка, применяющая такие изощренные методы, что полицейские практически бессильны против нее. Единственный способ - застигнуть на месте преступления. Речь идет о расхищении транзитных грузов, тех, что в Антверпенском порту сгружают с одних судов и грузят на другие. Так вот, нелегальная торговля контрабандными товарами наносит ущерб нашему рынку, ставя в тяжелое положение отечественных поставщиков: похищенное с кораблей масло бьет по крестьянам, а мануфактура - по всей нашей текстильной промышленности. - Значит, ваши люди не могут их выловить? Комиссар откинулся на спинку стула и прикрыл глаза. - На их ответственности шестьдесят пять километров причала и шестьсот гектаров воды. У них под надзором бесчисленное количество портовых рабочих, судостроителей, моряков, несколько сот морских и океанских судов и тысяча речных. - Что же могут сделать подростки там, где ваши люди терпят крах? - Им не придется ничего делать. Понимаете, стоит в порту появиться полицейскому боту, как там уже тишь и гладь, ну прямо уик-энд! Контрабандисты моментально узнают любого таможенника или полицейского, будь он в форме или в штатском. Наша деятельность становится просто бессмысленной. У меня в руках все доказательства, а поймать их с поличным я не могу. Будь в моем распоряжении лодка, которая ни у кого не вызывала бы подозрений, я смог бы держать под контролем все суда, которые перегружаются в нашем порту. - Надо все это объяснить Яну, - сказал отец. - Он уже достаточно взрослый. Пусть сам решает. Я не допущу, чтобы он по неведению ввязался в какую-то авантюру. Он вышел в переднюю и позвал старшего сына. Марк кубарем скатился с лестницы, но указательный палец отца весьма убедительно дал ему понять, что Яном зовут другого. Мальчик обиженно повернул обратно. Его благой порыв не оценили: он ведь думал, что нужно принести еще кофе. Ян вошел в комнату. - Ты уже догадался, конечно, что я не пришел бы к вам с подобным предложением, не имея к тому серьезных оснований, - сказал комиссар. - В порту расхищают грузы, и в интересах нашей страны положить этому конец. Так вот: если заметишь что-нибудь подозрительное, дай мне знать. Сам ничего не предпринимай. Плавайте и удите рыбу, но будьте начеку. Плавайте осторожно, в доках большое движение. В первую очередь позаботьтесь о том, чтобы все в порту привыкли к вам и к "Бернару", чтобы ваша лодка примелькалась и никто уже не обращал бы на нее внимания. Согласен ты поработать таким образом две недели? - Согласен, - сказал Ян и крепко сжал протянутую ему руку. На море стоит туман. Тихо, ни ветерка. Ян предсказал туман еще вчера, когда солнце садилось в тучу позади гостиницы "Наутилус". Марк тогда только плечами пожал. Если даже метеорологи, выступая по телевидению, то и дело ошибаются, как может предсказать погоду его брат? Строит из себя всезнайку. - Сегодня ночью ветра совсем не будет, - вздохнул Ян. - Давайте сегодня спать, - предложил Боб, зевая. - Угрями я сыт по горло, и потом, если нас накроют за ночной ловлей, нам не поздоровится. Боб предпочитал плавать днем. Днем можно окликнуть какое-нибудь судно, позубоскалить с командой или с грузчиками, глядишь - и марки удастся обменять. А у младшего брата полная коробка спичечных этикеток. Он уже ждет не дождется, чтобы скорее начались занятия в школе, тогда он сможет показать ребятам русские, японские и китайские этикетки. Счастливчик! Непонятно только, почему-Ян и слышать не хочет об отдыхе. Сначала, конечно, было очень интересно и увлекательно плавать ночью в доках. Кругом темно, а вода черная-черная, прямо чернила. Фонари с набережной и навигационные огни переливаются, отражаясь в волнах, поднятых проходящим судном. Отчетливее, чем днем, слышны все звуки гавани. Но после недели ночных плаваний и наслаждения запретной рыбной ловлей оба младших брата хотели спать. - Ну, заныли! Круглый год ведь спим по ночам в постелях. На что же тогда каникулы! Тошнотворный запах нефтеперегонного завода висел над Хансадоком. Боб заметил, что в Леопольддоке и Хаутдоке вонь не так чувствуется. Но Ян будто и не слышал. - Интересно, что его держит здесь? - раздраженно ворчал Боб. - Никак с места не сдвинешь! - Послушай, Боб, ты видел попугаев на том судне? Боб видел. Они сидели в сверкающей клетке за окном капитанской каюты. Серые, голубые и зеленые. - Мне бы таких. Я бы тоже стал разводить, - сказал Марк. - В нашем классе один парень разводит, - сказал Боб. - Начал с одной пары, а сейчас у него знаешь сколько! - Вот бы мне парочку! - У этого парня их так много, что он каждый день по одному попугаю на волю выпускает. - Иди ты! - Честно. Он мне сам сказал. Корм очень дорогой. Ян фыркнул, и Марк понял, что его опять разыгрывают. Он уже хотел разозлиться, но тут Ян крикнул: - Отдать концы! - Есть отдать концы! - обрадовались мальчики, сразу же забыв про ссору. "Бернар" развернулся на правый борт, и Ян повел его к четвертому доку. На Шельделане звякали буферами товарные составы, светились топовые огни огромного пассажирского теплохода на Шельде, а в Нефтяной гавани полыхал факел нефтеперегонного завода. Перед входом в четвертый док Ян выключил мотор. "Бернар" бесшумно скользил по воде. - Станем на якорь, а, Ян? Нет. Ян полагал, что их якорной цепи не хватит, в доках ведь довольно глубоко, а пока нет ветра, их никуда не унесет. Истинной же причины, почему он не хотел бросать якорь, Ян братьям не открыл: если что-нибудь случится, если он заметит подозрительное движение на воде, у него не будет времени сняться с якоря. На двести семьдесят пятом причале стоит панамский пароход "Пинда". Это старое судно с прямым заржавленным форштевнем. Команда на нем греческая, и похоже, что владелец тоже грек. Но плавает судно под панамским флагом. Боб сегодня побывал на нем. Там была ужасная суматоха. Оглушительно грохотала паровая лебедка, бригадир грузчиков надрывался, стараясь перекричать шум. Молодой докер зарычал на Боба, предложив ему немедленно убираться прочь, если он не хочет, чтобы его трахнуло по башке хорошим тюком. Сейчас там все тихо. Бок о бок с панамцем стоит речное судно, груженное мешками с мукой, предн