менно на то самое судно, как предсказал хиромант. Дама оглянула собеседниц, но они не откликнулись. Очевидно, потрясающая история с переводом ее сына на другой корабль уже была известна всему Гавайскому архипелагу. Не дождавшись вопросов, горбоносая вынуждена была сама прервать паузу: - Я рада, но в то же время боюсь, что надолго расстанусь с моим мальчиком... Ее длиннолицая соседка с тойтерьером на коленях изобразила удивление: - Почему? Уезжаете отсюда? Выдержав паузу, горбоносая ответила: - Нет. "Лексингтон" уйдет, кажется, на Мидуэй. В ноябре. Полная дама, курившая сигарету, сказала: - Не надо убиваться преждевременно. Марджори тоже боялась, что ее муж окажется в подчинении у своего дядюшки, но все кончилось благополучно. - Она имела право ужасаться, - заметила длиннолицая. - Дядя Рональда - знаменитый на весь американский флот людоед - питается жаренными в сухарях лейтенантами. Из-за ширмы показалась высокая белокурая женщина с массивным бюстом - Рут Кюн, хозяйка салона. При виде тойтерьера она вытянула губы и наклонилась к нему, заскрипев корсетом. Песик лизнул ее в щеку. Рут сказала с легким немецким акцентом владелице песика: - Вам этот цвет бровей очень идет. Подчеркивает цвет лица. - Посмотрим, как оценит это мой магараджа, - ответила длиннолицая. - Он очень строгий критик. - Муж - это еще не так важно, - вставила горбоносая. - Надо, чтобы нравилось другим раджам. Когда вернется ваш тиран? - В следующую среду. Рут стала почесывать песика за ухом. Дамы заговорили о вчерашнем событии в парке Моаналуа, где знатный турист из Европы, испанский маркиз, застал свою супругу со старшим артиллеристом с "Аризона" в положении, не требующем пояснений, и подал жалобу командующему тихоокеанским флотом. Затем стали говорить о капитане третьего ранга Риччи, на которого вдруг свалилось наследство от тети в Каире. По слухам, тетушка нажила состояние не совсем приличным путем. У Риччи состоялась отчаянная пьянка, кончившаяся тем, что два офицера морской пехоты решили взобраться на крышу башни Алоха - их сняли с третьего этажа. Беседу прервали вышедшие из-за ширмы массажистки - они пригласили клиенток. Рут чмокнула песика в носик и прошла к себе. В столовой сидел ее отец - Бернард Кюн, крупный мужчина с серебристой шевелюрой. Рут поцеловала его в щеку и вопросительно подняла брови. - Я пришел, Рутхен, без предупреждения, - Бернард погладил дочь по руке. - Экстраординарные обстоятельства. Сейчас сюда приедет на минутку один джентльмен... Рут сдвинула брови и покачала головой: - Так не годится... - Не беспокойся, деточка. Это местный японский генеральный консул Кита. Ему надо срочно поговорить со мной, а в обычном месте сегодня нельзя. Насчет слежки не бойся. Он заедет сюда только в том случае, если убедится, что за ним нет хвоста. - Все равно - очень рискованно. - Не волнуйся. - Он улыбнулся. - Как дела с сестрой полковника Флинта? - Завтра повезу ее смотреть рыб. - В аквариум? - Нет, на туристском пароходе со стеклянным дном. Потом меня пригласят к Флинтам на партию маджонга. - Что нового? - Ничего особенного. Капитан второго ранга Кристофер, по-видимому, получит назначение в Сан-Диего, а "Лексингтон" в ноябре направится на Мидуэй, только что слышала. - Кто сказал? - Мать лейтенанта Юстеса, который переведен на авианосец с минного заградителя "Оглала". Кюн хмыкнул: - Это очень интересно. Значит, оба авианосца - "Лексингтон" и "Энтерпрайз" - уйдут отсюда. Но это надо проверить как следует. - Кстати, миссис Вандергрифт говорит, что ее муж не будет назначен к своему дяде - вице-адмиралу Лесли. А тот находится на Филиппинах. - Вандергрифт плавает на "Хелене"? - Нет, на миноносце "Кэссин". Раздался тихий звонок. Рут вышла из комнаты и через минуту вернулась вместе с японцем - худощавым, с резко выпирающими скулами, очень подвижным. Рут предложила ему кофе, но он помахал рукой перед носом. Она неслышно выскользнула из комнаты. - Беспрерывное наблюдение за рейдом начнем через две недели, - быстро заговорил японец. - А до этого надо будет срочно подготовить те посты, о которых мы говорили. Как дела у вас? - Вполне нормально. - Кюн взял карандаш и набросал на бумажной салфетке план. - Посты учредим здесь и на возвышенности Вайанаэ, оттуда просматривается вся гавань. - А в Калама? - Скоро будет готово. В Раникае уже есть. - А на Мауи? - Пункт между Ровакула и Балеакала подготовлен. Кита удовлетворенно хмыкнул: - Особенно важен пост на Мауи. Там надежный человек? - Родственник моей жены, немец. Он врач санатория в Кура. - Устройте так, чтобы с ним мог держать прямую связь Нисина. Тот самый, которого вы видели в прошлый раз. - Помню. - Кюн улыбнулся. - Хорошо, что он похож на гавайца. - Вот его запасной телефон. Но по нему надо говорить только кодом. Встречаться с ним можно у китайца-ювелира на Кинг-стрит. Кита написал номер телефона и адрес на бумажной салфетке. Кюн прочитал, вынул зажигалку и сжег бумажку в блюдце, затем аккуратно размял пепел кончиком карандаша. - Вас привез сюда Нисина? - спросил Кюн. - Нет. На нашей машине в таких случаях ездить рискованно. Я приехал на такси. Шофер - японец, мой человек. Кита встал. Кюн провел его по коридорчику и открыл дверь на террасу. Кита подошел к машине, стоявшей на другой стороне Калакауа-авеню под пальмами. Как только машина двинулась, он спросил у шофера: - Что сказал Нисина? - Он связался с капитан-лейтенантом Идэ, и тот ждет вас сейчас на горной дороге около виллы Эспинозы за скалой, - четко отрапортовал шофер. - Нисина просил иметь в виду, что с прошлой недели около банановой фермы установлен новый пост военной полиции. - Идэ хорошо прикрыт? - Очень хорошо. Он из Вашингтона проехал прямо в Мексику, достал там мексиканский паспорт на имя Доминго Акино и, приехав сюда, устроился на ананасной плантации. Мексиканец японского происхождения. Кита ударил себя кулаком по колену: - Вот так они всегда делают. Держали от меня в строжайшем секрете, но потом увидели, что дело хлопотное, и подкинули мне. Хлопоты мои, заслуги их. - Нисина сказал, что Идэ приказано работать самостоятельно, но он будет держать связь с вами. Кита сердито дернул головой: - Значит, будет лезть в мои дела. И мешать... Проехав мимо пляжа Вайкики, они домчались до подножия Макапуу, затем повернули обратно и по горной дороге поехали в сторону университетского поселка. На море виднелись огни проходивших пароходов. Со стороны острова Кауаи летел самолет с зеленым и красным огоньками. Оставив позади коттеджи профессоров, машина пошла вверх - в сторону Нууану-Пали. Кита приказал потушить фары. Они проехали мимо опытного сада с ореховыми деревьями и плантации сахарного тростника, огороженной колючей проволокой, и остановились у скалы, выступающей на дорогу. Из зарослей папоротника вышел человек. Шофер открыл дверцу, человек проскользнул в машину и, сев рядом с Кита, показал головой на шофера. Кита сказал: - Мой связной, он в курсе всего. Человек поклонился и назвал себя: - Доминго Акино. Идэ. Кита ответил поклоном: - Мне сообщил о вас Нисина. Связь будем держать через него. Идэ откашлялся в руку и подчеркнуто вежливо сказал: - Мы будем держать прямую связь. Это санкционировано. Кита запротестовал: - Это не совсем удобно. Такие встречи сопряжены с огромным риском. - Ваши опасения понятны, но все равно мы должны встречаться лично. Не ночью, не так таинственно, как сегодня. Из Японии будут приходить в адрес генконсульства письма от моей матери. Переписка будет касаться ее переезда сюда - это мой личный код. Я стану сам получать письма. Вряд ли американские контрразведчики заподозрят человека, который совершенно открыто среди бела дня будет приходить к вам за письмами, присылаемыми обычной почтой. Предельная хитрость - это отсутствие всякой хитрости. Кита сердито промычал: - Если они начнут подозревать, я сейчас же прерву связь с вами. Идэ пропустил эти слова мимо ушей. - Значит, я буду ходить к вам. А они следят за вами? - За генконсульством? - 3а всеми, и особенно за вами. - Мы приняли кое-какие меры. Один секретарь-практикант делает все, чтобы подогревать интерес к себе. - Мне сказали в Токио, что вам удалось завербовать крупного джимена, чуть ли не самого Шиверса. Кажется, так зовут начальника местного отдела Эф-Би-Ай? (Джимен - сотрудник Федерального бюро расследований (Эф-Би-Ай).) Кита фыркнул: - Скоро на Гиндзе будут болтать, что я завербовал государственного секретаря Хэлла. Идэ тихо сказал: - Когда я работал в Шанхае, еще до начала войны с китайцами, нам удалось обработать двух европейцев, работавших в полиции сеттльмента. А потом оказалось, что они были подставлены к нам и дурачили нас. - Значит, зона вашей деятельности... - начал Кита, но Идэ с вежливым поклоном перебил его: - Ваша работа мне известна. Я не буду мешать вам, мы не будем дублировать друг друга. - Идэ посмотрел в окошко машины. - Поверните назад, я скоро выйду. Мне хотелось бы попросить вас составить список японцев, местных уроженцев, которых можно будет использовать. И не только жителей Оаху, но и других островов. В первую же очередь японцев, проживающих около аэродрома Канеохэ и Соленого озера... - Директивы по работе, - прервал его Кита, - я получаю по соответствующей линии. А ваши... Идэ повторил: - Прошу составить список. Через некоторое время дипкурьер доставит вам нужные распоряжения. И еще прошу. К дочери хозяйки плантации, где я работаю, на днях приезжала одна японка. Недавно я ехал с ней на пароходе из Иокогамы. Судя по всему, она имеет широкий круг знакомств среди американцев и может пригодиться нам. И внешние данные подходящие. - Как ее зовут? - На пароходе она называла себя Хаями Марико. Слышали о ней? - Нет. - Кита повернулся к шоферу: - Абэ, тебе известна такая? Шофер уклончиво ответил: - Наверное, кто-нибудь знает. Идэ продолжал: - Я хотел бы познакомиться с ней через кого-нибудь. С вашей помощью. Но сперва прошу собрать о ней сведения. Буду надеяться... Посмотрев в окошко, Кита быстро сказал: - Вылезайте здесь. За поворотом заправочная станция и казарма, там не показывайтесь. - Он поклонился и сердито буркнул: - Берегите себя. - Прошу извинить за хлопоты, которые я вам доставляю, - учтиво ответил Идэ. - Берегите себя. Как только машина замедлила ход, Идэ поклонился и выскочил. Машина помчалась в гору - внизу, направо от дороги, показалось море. - Он будет здорово мешать мне, - Кита цокнул языком, - довольно бесцеремонный господин. Наверное, потребует, чтобы ему передали Нисина или еще кого-нибудь. И не нравится мне вся эта история с мексиканским паспортом. Может с треском провалиться. - Но он опытный, - заметил Абэ, - работал в Шанхае. Нисина сказал... - Здесь не Шанхай, болван! - крикнул Кита. - Там на рейде стояли наши линкоры. Никакого риска. Там мог работать любой идиот. - После короткой паузы Кита сказал: - Наверное, придется отдать тебя этому Идэ. Абэ повернулся к Кита и жалобно протянул: - Лучше кого-нибудь другого... - Будешь выполнять только отдельные его поручения. Но ни слова ему о моей работе, слышишь? О том, из какой истории я тебя вытащил, никому не скажу. Понял? Абэ молча кивнул головой. Кита ткнул его кулаком в плечо: - Если сболтнешь что-нибудь, выдам с потрохами Баллиганту. Он тебя в два счета пошлет на горячий стул. - Не скажу ничего. - И особенно насчет того, что я встречаюсь с Баллигантом. Держать рот на замке. Понял? Абэ хмыкнул и поклонился. На всякий случай Кита решил немножко покружить. Машина еще раз объехала вокруг горы Тантал, затем промчалась по восточному берегу до храма мормонов и, повернув обратно, направилась по дороге через Куурау в город. Никакой слежки не было замечено. Когда стали спускаться вниз к городу, Абэ сказал: - А я знаю эту Хаями Марико. Она училась с моей сестрой в одной школе. А сейчас Марико студентка-медичка. - Напиши об этом, - приказал Кита. - В последнее время она часто приходит в аптеку на нашей улице. Кажется, покупает лечебные травы для своей бабушки. - Чья аптека? - Корейца Ан Гван Су на Маунакеа-стрит. - Напиши обо всем и принеси мне завтра утром. 27 сентября Ввиду особой секретности документов, идущих под грифом "магия", было приказано обходиться без стенографисток и машинисток. Поэтому Т-бюро, как назвали группу японоведов-переводчиков при дальневосточном отделений разведывательного отдела штаба флота, напоминало мужской монастырь. В дальний конец коридора на третьем этаже здания штаба, где размещалось загадочное Т-бюро, женщины совсем не заходили. Тексты переводов поступали на стол к Уайту. Он их просматривал, вносил исправления и передавал в таком виде Донахью, а тот нес их к капитану третьего ранга Макколла или прямо к начальнику разведывательного управления Уилкинсону. От переводчиков требовалось только умение быстро и точно переводить с японского, а не способность печатать без помарок. Уайт получал уже порядком исчерканные тексты, сам тоже вносил поправки и делал вставки. Не удивительно, что при виде очередных сводок "магии" Донахью вскидывал руки и стонал: - И такую мазню представлять начальству! Убийцы! Но начальство жадно хватало переводы расшифрованных японских телеграмм и упивалось содержанием текста, а не его внешним видом. Флотские и армейские дешифровщики получили по две машинки "97" и перемалывали на них "магию". Флотские обрабатывали "магию", перехваченную в нечетные дни, армейцы - перехваченную в четные. В бюро работали квалифицированные офицеры-лингвисты, обучавшиеся в Японии и прошедшие шлифовку у профессора-японоведа Колумбийского университета Елисеева, сына бывшего владельца крупнейшего гастрономического магазина в Москве. Но, несмотря на солидную подготовку, японоведам-переводчикам приходилось трудновато. Японские телеграммы писались латинскими буквами, то есть фонетическими знаками, и в этом заключалась опасность - в японском языке уйма одинаково звучащих слов. - Проклятый язык, - тихо ругался старший лейтенант Пейдж, щупленький и лысый, в очках. - Это они специально выдумали, чтобы насолить всем, кто изучает их язык. Извольте догадаться, о чем идет речь. Орган, артерия, возвращение, срок, флагманский корабль, ваше письмо и так далее - все звучит одинаково: "кикан". Целых восемнадцать значений! Или "иси". Означает и камень, и врач, и желание, и наследник, и воля покойного... поди разберись, о чем идет речь. - И еще смерть через повешение, - вкрадчивым голосом добавил старший лейтенант Крайф. За смазливую внешность и умение подлаживаться к начальству его прозвали Гейшей. - Кто-нибудь из нас действительно повесится. - Пейдж вздохнул. - Вчера над одной фразой просидел битых два часа, потому что японский шифровальщик забыл указать долготу гласных, собака. А ведь слово "кото", если не оговаривать долготу гласных, может означать тридцать три разных понятия... - Все зависит от контекста, - сказал Уайт. Пейдж мотнул головой: - Он часто совсем не помогает. Приходится гадать. Кошмар какой-то. Гейша похлопал себя по голове: - Скоро у нас у всех вылезут волосы, как у Пейджа. Капитан-лейтенант Шривер - чуть-чуть сутулый, с седой прядью - покосился на Гейшу и произнес: - Волосы лезут у тех, кто думает. За свою шевелюру не беспокойтесь. Шривер недавно вернулся из Токио, где был помощником морского атташе. Его отозвали по требованию японского правительства за скандал, учиненный на банкете в турецком посольстве в присутствии премьер-министра принца Коноэ. В своем застольном спиче слегка подвыпивший советник германского посольства коснулся антропологических достоинств нордической расы и в связи с этим нелестно отозвался об американской нации. Шривер подошел к советнику и нанес ему прямой удар в подбородок. Нациста унесли в полуобморочном состоянии, а Шриверу пришлось в качестве "персона нон грата" через два дня покинуть Японию. В дверях появилась высокая стройная фигура Донахью. Он помахал рукой, в которой держал красную сафьяновую папку. - Ну, черные маги, пошевеливайтесь, - сказал он, подходя к столу Уайта. - Давайте продукцию. Бэтти ждет. Бэтти и Хозяином офицеры называли между собой начальника управления морских операций амирала Старка - фактического главнокомандующего всех военно-морских сил Соединенных Штатов Америки. Его очень боялись - все знали, что Донахью приходится родственником супруге адмирала. - Готова та штука? - спросил Донахью у Уайта. - Какая? Из Токио в Гонолулу? - Нет, вчерашняя маленькая, из Вашингтона. - Сейчас проверяю. - Кто переводил? Уайт показал головой на Гейшу. Донахью поджал губы. - В таком случае хорошенько проверь. В прошлый раз в твое отсутствие я взял у него "магию" - и ...получилась неприятность... Пейдж тихо засмеялся. Гейша укоризненно покачал головой. - А что случилось? - поинтересовался Уайт. Пейдж, несмотря на протесты Гейши, рассказал. Оказывается, Гейша перевел "магию" и без визы старших - Уайта и Шривера - помчался к Уилкинсону и поднял шум. В депеше, присланной из Токио от министра иностранных дел послу в Вашингтоне, содержался приказ купить географические карты у посла Порт-Салюта - они у него самые хорошие. Речь шла, таким образом, о том, что видный иностранный дипломат в Вашингтоне, состоящий в ранге посла, снабжает японцев картами, очевидно секретными. Немедленно переслали эту телеграмму в государственный департамент и в Эф-Би-Ай, но эти учреждения ответили, что такого посла в списке членов дипломатического корпуса нет. В конце концов выяснилось, что речь шла вовсе не о после по имени Порт-Салют, а о датском сыре "порт-салют-амбассадор". Министерство просило купить и прислать этот сыр для банкетов в Токио. (Амбассадор - посол(англ.).) - В этой "магии" не было знаков долготы, - объяснил Гейша под общий хохот, - и я спутал "тиидзу" - сыр с "тидзу" - географическая карта. Каждый может ошибиться, когда торопится. - Когда торопится побежать к начальству и преподнести сенсацию, - сказал Шривер. - Вот за это тебя и наказал бог. - Макколла устроил ему великолепную головомойку, - Донахью расхохотался. - Даже охрип. Он взял у Уайта телеграмму. - Совсем неинтересная, - сказал Уайт. - Здешнее посольство просит прислать дюжину чайных сервизов для подношения иностранным журналистам. Указаны марки фарфора и расцветки. - Наоборот, это очень интересно. - Донахью положил "магию" в папку. - Это великолепная штука. Она свидетельствует о том, что посол Номура хочет умаслить наших газетных редакторов и обозревателей. Это неспроста. Уайт протянул другую телеграмму. Донахью сделал капризную гримасу: - Я тут ничего не пойму, так разрисовано. - Очень интересная штука. - Уайт поднял палец. - Исключительно важная. Когда будешь докладывать ее Хозяину, повторяй каждое слово два раза и притопывай, чтобы вбить ему в башку. Донахью пробежал глазами текст. "Из Токио, от министра иностранных дел Генеральному консулу в Гонолулу Э 83 Отныне вы должны сообщать нам о судах, по возможности учитывая следующее: 1) Акваторию Перл-Харбора разделить на пять малых зон. По этим зонам сообщать предельно кратко. Зона А - акватория между островом Форд и арсеналом. Зона В - акватория южнее и западнее острова Форд. Зона С - бухта Ист-Лох. Зона D - бухта Мидл-Лох. Зона Е - Вест-Лох и все проходы, ведущие к нему. 2) Относительно линкоров, крейсеров и авианосцев сообщать только о тех, которые находятся в гавани. Хотя это не так важно, но по возможности сообщайте, какие из них у причала, какие стоят на рейде, какие в доках. Кратко сообщайте класс и тип корабля. Если можно, сообщайте о случаях, когда к причалу пришвартовывают больше двух кораблей". Пейдж выглянул из-за груды словарей и тихо произнес: - Очень симптоматичная "магия". Готовятся. - Вы переводили? - спросил Донахью. - Нет, я, - ответил Гейша. - За точность ручаюсь. - Начинают следить за Перл-Харбором, - сказал Уайт. - Надо предупредить нашу контрразведку. Донахью пожал плечами: - Это же обычные данные о местонахождении военных кораблей. Японцы всегда собирали эти сведения, мы тоже. Если будете кудахтать из-за каждого пустяка... Гейша кивнул головой. - Не надо делать сенсацию из каждой "магии", - быстро заговорил он. - У нас не газета. Уайт хлопнул ладонью по папке и повысил голос: - Неужели не видно, что японцев неспроста интересует гавань Перл-Харбора. Тут ведь черным по белому... Донахью положил Уайту руку на плечо: - Не ори, деточка. Ты ведь читаешь не всю "магию". Та, которая расшифровывается армейцами, тебе неизвестна, А я читаю все без исключения и имею более полное представление. Японский министр иностранных дел адмирал Тойода уже известил посла Гру о том, что скоро в Вашингтон будет послан видный дипломат Курусу. А почему его посылают? Потому что в Токио усиливается течение в пользу достижения компромисса с нами. Конечно, они будут выкидывать всякие номера, пугать нас, действовать на нервы, чтобы вырвать уступки, но мы не должны дать себя сбить с толку. Не паникуйте, мальчики! Сохраним ясную голову и не будем терять самообладания. Донахью щелкнул пальцами и, взяв телеграммы, пошел к дверям. Уайт догнал его в коридоре: - Но все-таки ты доложи как следует об этой телеграмме в адрес Гонолулу... Донахью прижал руки к груди и вздохнул: - Имей в виду, Ники, сейчас идет огромный поток "магии". Она нас совсем захлестнула. Поэтому я докладываю Уилкинсону только самое важное, имеющее значение для нашей политики и стратегии. А твоя "магия" насчет Гонолулу пойдет в общем бюллетене, где мы даем выдержки или конспективное изложение. Большего она не стоит. - В таком случае я сам пойду и доложу, - сказал Уайт. - Ты вбил себе в голову, что японцы хотят напасть на Перл-Харбор. - Донахью ласково потрепал Уайта по руке. - К твоему сведению, они не такие сумасшедшие. Глубина гавани примерно тридцать футов. А это значит, что проводить торпедную атаку против базы нашего тихоокеанского флота абсолютно невозможно. При сбрасывании торпеды погружаются на глубину не менее семидесяти пяти футов. - Донахью понизил голос. - И кроме этого... позавчера в ресторане отеля "Уиллард" второй секретарь японского посольства совсем упился и выболтал португальскому дипломату одну вещь: о том, что в Токио началась грызня между армейским и флотским командованием. Армейцы настаивают на том, чтобы скорее начать продвижение в сторону Урала, а флотские стоят за взятие только Приморья, Сахалина и Камчатки. Вот о чем думают сейчас в Токио, а ты лезешь со своей дурацкой "магией"... - Он остановился и поднес палец ко рту. - Постой, постой... Фу, черт, как же я не догадался, почему тебя так волнует эта штука. В Гонолулу проживает та самая японочка, которая ехала с нами. Забыл, как ее звали... Уайт повел плечом: - Мы начали переписываться, она очень умная собеседница. - Великолепно! Передай ей сердечный привет от меня. - Донахью погрозил пальцем. - Только смотри, не проговорись, что занимаешься "магией". 6 октября В глубине сада японского генерального консульства в Гонолулу под огромным банановым деревом на циновках расположились Кита и его партнер - местный японский врач. Между ними стоял низенький столик для игры в го. Партия складывалась хорошо для генконсула - двенадцать фишек противника в углу доски были обречены. Надо было только предупредить возможность контригры в центре - там фишки Кита были слишком разбросаны. Врач считался сильным игроком - в прошлом году вошел в число призеров в соревнованиях на звание чемпиона Гонолулу. Кита взял фишку и занес руку над доской - он решил начать комбинацию в центре доски. Сзади послышалось покашливание, захрустел песок. Кита поморщился - опять отрывают. По дорожке шел Моримура - младший лейтенант флота, работающий здесь в качестве вице-консула под фамилией Псикава. С ним был незнакомец в широкополой шляпе, закрывающей лицо. Подойдя ближе, незнакомец снял шляпу. Это был капитан-лейтенант Идэ. Он уже несколько раз заходил в консульство за письмами от матери - его приходы не привлекали внимания. В консульство приходило множество японцев по всевозможным делам: для получения виз, оформления документов, поручительств и рекомендаций. Кита знал, что Идэ снял квартиру где-то недалеко от ананасной плантации. Он работал в конторе плантации, в отделе упаковки грузов. Кита и Идэ отошли в сторону. Идэ отвесил чинный поклон. - Простите за невежливость, совершенную в прошлый раз. Я очень огорчен, что так получилось. - Он еще раз поклонился. - У меня к вам просьба. Мне надо переслать морскому атташе в Вашингтоне один пакет. Но я могу поручить доставку его только офицеру флота. Кита сухо ответил: - Мне неизвестно, когда проедет через Гонолулу в следующий раз военный моряк. На днях здесь был капитан третьего ранга Накадзима, он шел на пароходе "Хикава-мару" в качестве бармена. Я виделся с ним. - Достойно сожаления, что вы не нашли нужным известить об этом меня. - Через неделю проедет дипкурьер. Можете передать мне пакет, я поручу ему... Идэ покачал головой и тихо сказал: - Обычному дипкурьеру я не могу доверить пакет с моим докладом о плане работы. И вам тоже не могу передать. Кита вспыхнул: - Не доверяете мне? Имейте в виду, мне поручают более серьезные вещи, чем ваши... бумажки. - Я очень огорчен, что вы утаили от меня приезд капитана третьего ранга Накадзима. - Идэ опустил глаза и заговорил приглушенным голосом. - Вы нанесли ущерб моей работе. Прошу иметь в виду, когда вредят моему делу, я не колеблюсь ни одной секунды. У меня такое правило. - У меня тоже правило - ставить интересы дела на первое место, и поэтому... - Кита оглянулся. Врач и Моримура куда-то ушли, очевидно, решили не мешать деловому разговору. Кита спросил резким тоном: - Больше вопросов нет? - Прошу извинить, что отнял у вас время. - Идэ поклонился. - Я только хотел, чтобы в наших отношениях была ясность. Вы человек эмоционального склада, холерического темперамента, а я всегда держу себя в руках и никогда не срываюсь. Но если еще раз повторится такая сцена, как сейчас, - чуть заметная улыбка тронула его губы, - я совершенно спокойно убью вас. Это я вам твердо обещаю. - Угрожаете? - Кита сделал полшага вперед. - Я не из пугливых. Идэ кивнул: - Я знаю. Иначе вы не работали бы здесь. Но у меня правило: если мне мешают, не колебаться. Я считаю своим долгом поставить вас об этом в известность. Мне не хотелось бы видеть ваш изуродованный труп. А я ради дела уже прибегал к такой мере. Кита усмехнулся и, вынув портсигар из кармана, закурил. - Я в курсе истории, случившейся с одним японским корреспондентом в Шанхае. Его труп без головы нашли на территории французской концессии. Идэ засунул руку в карман и приподнял полу пиджака - на брючном ремешке висел японский нож в деревянном футляре. Со стороны веранды послышались детские голоса. - Не будем поддаваться чувствам, - тихо произнес Идэ. - Дело прежде всего. Какие новости сообщил Накадзима? Сделав несколько глубоких затяжек, Кита ответил уже спокойным голосом: - У берегов Японии проведены большие маневры объединенного флота, заодно прорепетирована операция "И". - И как? - Прошло хорошо. - И торпедная атака? - Об этом Накадзима не говорил. Идэ улыбнулся, показав все зубы: - Это же самое главное. Мне бы он сказал. Пока не решен вопрос о возможности торпедной атаки, нет смысла затевать операцию. Кита посмотрел на ручные часы: - Я вас просил прийти сегодня потому, что мы выяснили кое-что насчет Хаями Марико. Идэ поклонился. Кита продолжал: - Она студентка местного университета, покойный отец ее, японец, преподавал в колледже Оаху, мать - кореянка, работает в музее Бишопа. Мы узнали, почему девица ездила в Японию. Умер ее дядя в Нагоя, она ездила улаживать спорное дело о наследстве. Сегодня можете увидеть ее. Отдел христианского союза молодежи устраивает прием в честь пастора Рамбоу, попечителя местной японской школы, уезжающего в Англию. Мы устроили так, что вас познакомят с девицей. - Я боюсь, - Идэ поднес руки ко рту и откашлялся, - что мое появление может показаться странным... - На этот счет не беспокойтесь. Сегодня там будет много народу, особенно японцев. Никто не обратит на вас внимания. Если только вы не будете резать кого-нибудь. - Ехать сейчас? - спросил Идэ. - Да. Вы просили дать вам надежного помощника для специальных поручений. Я вам передам Абэ. Он познакомит вас с Хаями Марико. - А кто он? - Шофер такси. Помните, в тот раз возил нас ночью. - Ах, этот? Круглолицый такой. Он не болтлив? - Нет, очень расторопен, смел, только вспыльчивый. Идэ улыбнулся: - Как вы? Ничего, если понадобится, быстро усмирю. А вообще, я люблю несдержанных людей вроде вас. Они вспыхивают, но быстро отходят. В большинстве своем такие люди не умеют хитрить. Кита громко рассмеялся. - Моя вспыльчивость мешает мне в жизни. Но я не умею быть неискренним. - Он пошел рядом с Идэ по дорожке, ведущей к боковым воротам. - Выйдете на улицу и направо, около китайской закусочной, увидите желтую машину Абэ, он отвезет вас. Идэ поблагодарил генконсула и сразу же нашел машину. Абэ поехал по Калакауа-авеню. Всюду были вывешены флаги, слонялись толпы гардемаринов во всем белом. Абэ объяснил: прибыло учебное судно из Сан-Диего с курсантами морского училища - для местных девиц наступил праздник. - Ты американский японец? - спросил Идэ. - Мои родители давно переселились сюда и приняли подданство, - ответил Абэ. - Я родился здесь. - Родился в Америке, но нутро у тебя японское, - сказал Идэ, пристально смотря в зеркальце, в котором отражалась румяная физиономия Абэ. - Приемы каратэ знаешь? - Нет, занимался боксом. Выступал на состязаниях... - Бокс - детская забава. Пусть им занимаются маленькие девочки. А каратэ - это для взрослых мужчин. Я научу тебя, как усыплять навсегда одним ударом. Чисто и красиво. Особнячок, где происходил прием, стоял на пологом склоне Панчбола. Веселье было в разгаре. Почетные гости сидели на веранде вокруг пастора с красивой седой гривой, похожего на дирижера или скрипача. На всех красовались ожерелья из желтых цветов. На поляне перед домом, прямо на пальмовых листьях, были разложены яства. В стороне стояли столики - там гостям наливали коктейли. Прислуживали полуголые гавайки в ярких красных и желтых юбках. Несколько японских девушек вместе с гавайками - все они были в юбках из больших листьев - исполняли танец "хула-хула". Сбоку под деревьями сидели японцы в разрисованных рубашках и играли на гитарах со стальными струнами. - Смотри, не спутай, - предупредил Идэ. - Меня зовут Доминго Акино, я - мексиканский японец. Абэ кивнул и подошел к пожилой, густо набеленной японке в парчовом кимоно с серебристыми узорами, похожем на рыбью чешую. Японка поклонилась Идэ и пригласила его к столику, где гостям подносили мягкие напитки - фруктовые соки, кока-колу и тоник-уотер. За столиком стояла Марико в платье бананового цвета, в волосах торчали разноцветные орхидеи. - Что прикажете? - спросила она. - Грейп-тоник или... Идэ поклонился: - Мы с вами ехали вместе на пароходе из Японии. Помните? Марико округлила глаза от удивления. - Ах это вы? Вспомнила... Очень рада вас видеть. Вы, кажется, болели и редко появлялись на палубе. А с вами ехал такой полноватый, с усиками. Он тоже здесь? Идэ тихо рассмеялся: - Ему не повезло. В Сан-Франциско попал в руки одной женщины, она обчистила его, и он повесился. Марико покачала головой, но ничего не сказала. - А я поселился здесь, работаю на плантации, - продолжал Идэ, - собираюсь выписать сюда старуху мать. Он добавил, что у него здесь совсем нет знакомых, и он будет весьма счастлив, если его бывшая спутница поможет ему советами. Марико налила в бокал апельсиновый сок и, опустив в него две соломинки, протянула Идэ. Ему следовало бы прежде всего обратиться в бюро японской колонии, но она, конечно, будет рада помочь ему, чем может. Они обменялись телефонами и адресами. Идэ сказал, что он родом из Нагоя, а Марико сообщила, что и ее покойный отец был уроженцем Нагоя. - Выходит, мы почти земляки, - сказал Идэ и поклонился. На поляне начались танцы. К Марико подошел смуглый, красивый юноша, по-видимому филиппинец, и пригласил ее. Марико извинилась и ушла с ним. Абэ усадил Идэ на траву перед блюдами с угощением - фруктовыми салатами, цыплятами в кокосовом масле, лапшой с ломтиками каракатицы, печенными в золе омарами и макрелью в сладком соусе. Молоденькая гавайка поднесла Идэ чашку с китайской рисовой водкой. Перед верандой начался концерт. Сперва выступил хор детей, исполнивший японские, гавайские и английские песенки, потом японец в самурайском одеянии - с наплечниками и длинными шароварами - стал показывать фокусы. На краю поляны, где стояли машины, медленно прохаживались за кокосовыми пальмами двое - специальный агент Эф-Би-Ай Баллигант - брюнет, плотного телосложения, и его помощник Ригс - длинный, белобрысый, в темных очках. Они следили за корейцем Ан Гван Су, костлявым стариком с тонкими вислыми усами, владельцем магазина восточных медикаментов. Кореец сидел в шезлонге рядом с толстой краснощекой американкой в красной шляпе. - Прислали мне прямо домой, - просипел Баллигант. - Может быть, это шутка, а может быть, и правда. Неужели этот кореец... - Доложили начальнику? - спросил Ригс. - Да. Шиверс говорит, что к анонимкам надо относиться осторожно. - А помните, в прошлом году нам тоже прислали анонимный донос на хозяина бара с Норд-стрит. И оказалось, что все правда - раскрыли две опиекурильни. Баллигант поскреб подбородок: - Там-то понятно. Боялся мести со стороны содержателей притонов. А здесь... Почему не мог сам явиться? - А что тут странного? - Ригс пожал плечами. - Тоже боится. Состоит в тайной шайке и опасается открыть свое лицо - вдруг мы зацапаем его и упрячем в тюрьму. И своих коллег боится: они не простят ему измены. А оставаться в шайке не хочет. Баллигант просипел: - Ан Гван Су до сих пор ни в чем не подозревался. Но в анонимке правильные сведения. В результате проверки выяснилось, что действительно его побратим три года тому назад ездил в Россию и прислал оттуда открытку, очевидно, с шифрованным текстом. Значит, Ан Гван Су связан с Москвой? - Вполне вероятно, что оттуда приезжают на пароходах связные и передают задания. Перл-Харбор может очень интересовать красную разведку. - Русским сейчас не до нас, - пробурчал Баллигант. - Зачем им шпионить здесь? - Они могут передавать сведения другим разведкам, обмениваться информацией. И кроме того, они могут провести какую-нибудь диверсию, а потом свалить на других. Какие указания дал начальник? Баллигант пожал плечами: - Шиверс говорит, что придется заняться корейцем-аптекарем. В анонимке сказано, что в аптеке на Маунакеа-стрит по ночам появляются какие-то люди, и кореец часто ходит на пристань к прибытию пароходов. Неужели он действительно главарь русской агентуры на Гавайях? Ригс прошептал: - А вдруг мы раскроем здесь филиал красной разведки? Вот это будет дело! Баллигант тихо крякнул и вытащил из кармана пиджака огрызок сигары. 16 октября - Начало операции "Пир Лукулла" назначено на двадцать ноль-ноль, - объявил Гейша. - Явиться без опозданий. Форма полупарадная, можно обойтись без орхидей в петлицах. Духи - "Милорд" или "Денди", в случае крайней бедности - герленовская амбра. Выражение физиономии - максимально праздничное. Он успел сбегать в парикмахерскую отеля "Мэйфлауер", взять у портного новый мундир и купить новую фуражку - весь блистал, как миноносец, принявший на борт президента. Приглашение Уилкинсона поразило всех. До сих пор начальник управления не приглашал к себе домой подчиненных. Он был всегда безупречно корректен, но не подпускал никого на близкое расстояние. Однако на этот раз изменил своему правилу из-за младшей сестры - медноволосой, длинноногой Дайаны. Она считалась одной из лучших теннисисток столицы. В прошлом году в паре с бывшим адъютантом брата капитан-лейтенантом Пауэлом заняла второе место в состязании на первенство по морскому ведомству. Успех на корте привел к сегодняшнему торжеству - обручению. Церемония официальной капитуляции старого холостяка Томми Пауэла должна была состояться в доме Уилкинсона. Приглашение получили некоторые подчиненные Сэффорда - дешифровщики и японоведы из Т-бюро Крамера. Короче говоря, приглашения удостоились только причастные к "магии". Пейдж не сразу нашел дом Уилкинсона - долго колесил по узкой улице мимо уютных старомодных особнячков, двухэтажных, увитых плющом, с оконными ставнями и крохотными палисадниками. Уилкинсон жил в темно-зеленом домике напротив молельни баптистов - рядом с небольшим пустырем, где стояли легковые машины и автобусы. Здесь было очень тихо - машины проезжали редко. Можно было подумать, что это улочка какого-то захудалого городка, если бы не купол Капитолия, торчащий совсем недалеко над крышей отеля. Звонка у входной двери не было - его заменял дверной молоток. Пейдж беззвучно рассмеялся: - Это в его стиле. Уайт усмехнулся. Особнячок в стиле эпохи колонизации Америки, клумбы с георгинами перед крыльцом и дверной молоток действительно гармонировали с благообразным, респектабельным Уилкинсоном, похожим скорее на пастора, чем на руководителя военно-морской разведки. Дверь открыла толстая негритянка, весьма миловидная, в белом, туго накрахмаленном чепчике. В передней стоял запах старинных духов, отдающих мускусом. Гости уже были в сборе - сидели в полукруглой гостиной, заставленной чиппендейлевской мебелью из красного дерева, и на застекленной веранде, выходившей во внутренний дворик с газоном и подстриженными кустами шиповника. Среди гостей Уайт узнал высокого, щеголеватого контр-адмирала Тернера, заместителя Старка. Рядом с ним сидел худощавый, смуглый, похожий на пуэрториканца капитан третьего ранга Макколла. Дайана - в парчовом японском троакаре, накинутом на вечернее платье, сверкая диадемой, напоминающей корону, - разносила гостям бокалы с коктейлями. Она подошла к Уайту: - Это дайкири, это манхэттен, а это би-энд-би. Какой вам прикажете, адмирал? Уайт отвесил старомодный поклон: - Вы льстите, герцогиня. Мне еще далеко до адмиральских звезд. Дайана тряхнула головой: - Сегодня для меня весь мир - райский сад и все люди - адмиралы. Перед ними вынырнул и изящно изогнулся Гейша: - И я тоже? Дайана коснулась мизинцем его щеки: - Нет, вы, Дик, сегодня