а используем американку без вербовки. Попробуем. Итак цель - обработать как следует Мухина. Из всех русских он самый удобный. Между прочим, меня интересует, почему он научился играть на флейте? Неужели действительно хочет завести змею? Наверно, американка посвящена в эту тайну? - А кроме Мухина, есть еще интересные русские? - спросил Эймз. - Я наметил одну комбинацию против заведующего консульской частью. Может быть, что-нибудь получится. Мухин играет в карты? - Кажется, нет, - ответил Эймз. - А что? - Надо это выяснить, - сказал Марло. - Можно будет втянуть его в компанию картежников, приучить постепенно к крупной игре, дать ему выиграть, а потом подсунуть мастера по этой части и обыграть его в пух и в прах. И так распалить его, чтобы проиграл казенные деньги и залез в долги. Можно провести хорошую комбинацию. И тогда обойдемся без вашей американки. - Я выясню через мисс Уэстмор, играет ли Мухин, - сказал Эймз. Оба вышли из кабинета Марло и некоторое время молча шагали по коридору. Потом Пимброк прошептал: - Завидую тем, кто на фронте. Им не приходится заниматься всякими гадостями. Непременно напишу обо всем этом после войны. Получится почище любого детективного романа. Верно? Эймз ничего не ответил. IV Мухин обзвонил всех, приглашая к себе на день рождения. Лилиан изготовила пудинг из кукурузной муки, Пимброк и Эймз достали две бутылки "Олд Пар,-ра" и головку сыра "стилтон", а Мухин принес из посольства две баночки зернистой икры - получился королевский пир. Прежде всего выпили за удачную высадку в Сицилии - англо-американские войска не встретили почти никакого сопротивления. На острове оказались только две немецкие дивизии неполного состава и несколько потрепанных итальянских. - И вас тоже можно поздравить. Пимброк и Эймз чокнулись с Мухиным, а Лилиан поцеловала его. Мухин поблагодарил за поздравления. Немецкое наступление, начатое на Курской дуге за пять дней до высадки Монтгомери и Паттона в Сицилии, захлебнулось, и спустя неделю русские начали ответное наступление на Орловском выступе. Немцы не выдержали и попятились назад. Их генеральное наступление, о котором говорилось в приказе оберкомандования от 4 июля, окончательно провалилось. Мощные танки нового типа - "тигры" и "пантеры" не помогли. Лилиан открыла портфель с пластинками, привезенными из Москвы, и завела патефон. Прослушав первую пластинку, Пимброк пришел в восторг. Эймз тоже одобрительно промычал. - Недаром сам Тосканини при мне говорил, что "Полюшко-поле" - лучшая песня двадцатого столетия, - сказала Лилиан. - Песни у русских хороши, - заметил Эймз. - Зернистая икра тоже. Но живопись, к сожалению... Мухин стал возражать ему. Эймз засмеялся и, еще раз чокнувшись, сказал: - Не будем тратить время попусту. Наш спор - это спор обитателей разных планет, все равно не договоримся. - Зато в главном договорились, - сказала Лилиан, делая сандвичи. - Победить общего врага. - И надо сохранить наше согласие после победы, - Пимброк поднял рюмку. - За взаимное доверие и искренность. Осушив рюмку, Эймз повернулся к Мухину. - Вы, русские, все-таки не верите нам. Я сужу об этом по разговорам с вашими офицерами на банкетах. Мухин улыбнулся и развел руками. - Вы делаете все, чтобы подорвать к себе доверие. Тянете со вторым фронтом. Все время находите отговорки. И самым откровенным образом проектируете создание барьера против нас в Европе. А некоторые англичане и американцы уже начали говорить о той войне, которая должна быть после этой. Лилиан зажала уши. - Не хочу слышать о войнах. Мы, женщины, страдаем от них больше мужчин, быстро стареем и теряем любимых людей. - Иногда находим их... - тихо сказал Пимброк. Мухин и Эймз продолжали разговор в другом углу. - Трумэн сказал: "Пусть русские и немцы как можно больше убивают друг друга", - говорил Мухин, размахивая руками. - Откровеннее сказать нельзя. И этого мнения придерживаются некоторые ваши политики, генералы и дипломаты, к сожалению, их немало. Они мечтают о том, чтобы мы пришли к финишу еле живые, обескровленные. Эймз усмехнулся. - Чисто славянская черта - любовь к гиперболам. У вас болезненная мнительность. - Мы, англичане, хорошо относимся к русским, - громко произнес Пимброк. - Это так же верно, как то, что в этой рюмке шотландское виски. Мухин кивнул головой. - Простые англичане очень хорошо относятся к нам, так же как и мы к ним. Но не простые англичане... - Хватит о политике, - простонала Лилиан и топнула ногой. - Не забывайте, что среди вас сидит женщина. Несчастная женщина эпохи второй мировой войны, теряющая свою молодость под грохот канонад. Давайте танцевать. Она завела патефон и потащила Мухина танцевать. Пимброк подошел к кровати, на которой были разбросаны номера иллюстрированных журналов - американских, турецких и испанских. Взяв с подушки журнал, Пимброк стал перелистывать его. Вдруг он замер, приоткрыл рот, приблизил журнал к глазам, потом отставил его и тихо свистнул. Он сел на диван, закрыл рукой подпись под фотоснимком и толкнул Эймза локтем. - Смотри, - шепнул он. - Узнаешь? - Знакомое лицо, - промычал Эймз... - Эти глаза. - Угадай, кто? Эймз покрутил головой. - Где-то видел... - Эскориал, - подсказал Пимброк. - Гость из Германии. - Мистер Би, - Эймз высоко поднял брови. - Это он. Пимброк снял руку с журнала - под фотоснимком, где фигурировал человек в шляпе с пером и в пальто с поднятым воротником, с длинным лицом и большим длинным носом, стояла подпись "Главнокомандующий германскими тайными силами". Это был последний фотопортрет начальника немецкой поенной разведки адмирала Канариса. - Сколько раз мы видели его фото, - сказал Эймз, - но на них он, оказывается, совсем не похож на себя. Правда, он там везде был в форме, а не в штатском. Пимброк щелкнул пальцем по портрету. - Мог ли я думать, что это он... собственной персоной! Эймз покачал головой. - Невероятно, но факт. Мухин и Лилиан кончили танцевать и пошли мыть посуду в ванную. Эймз бросил журнал на кровать. Лилиан крикнула из ванной: - Полюбуйтесь новыми шедеврами из коллекции мистера Мухина. На каминной полке лежали тряпичные куклы, соломенный крокодил и японский пес из папье-маше с красными и черными узорами на морде. Лилиан принесла из ванной тарелки и блюдечки. - Наш друг на днях познакомился с индусом - заклинателем змей, - сообщила она. - Был у него дома и попробовал поиграть на флейте перед живой змеей. И получилось блестяще - змея слушалась его. Когда Мухин вышел из ванной, Эймз спросил его: - А как вы познакомились с индусом? - Очень просто. Зашел к Лилиан, она представила меня жене одного американского дипломата, а та повезла нас в Уолтемстоу к этому индусу. - В общем, мистер Мухин выдержал экзамен. - Лилиан сделала реверанс. - Маэстро заклинатель. Мухин почесал затылок. - Остается только завести змею. И тогда устроим у меня сеанс заклинания. Лилиан приготовила пунш, но распить его не удалось. Мухину позвонили из отдела печати Форин-оффиса и известили об экстренной пресс-конференции. Пимброк вызвался отвезти Мухина в своей машине, а Эймз пошел провожать Лилиан. V Пимброк валялся в своем номере на кровати, задрав ноги на спинку, и читал сборник избранных новелл о привидениях. Эймз, сидя на диване, рассматривал альбом рисунков Марка Шагала. Вдруг загрохотали выстрелы, загудела сирена. Пимброк сел на кровати. - Охо, давно не прилетали. Эймз потушил свет и приподнял штору. - Где-то далеко, ничего не видно. Тревога оказалась кратковременной. После отбоя диктор объявил, что вражеские самолеты появились у Брайтона и, не долетев до Рединга, сбросили где попало бомбы и улетели обратно. Прошли те времена, когда они могли легко добираться до Лондона. Затем стали передавать ночные известия, но друзья не слушали. В дверь постучали - судя по стуку чем-то металлическим. - Кто? - крикнул Пимброк. - Я сплю. Дверь открылась. На пороге стоял полковник Марло - в котелке, сюртуке и серых полосатых брюках. В петлице у него торчала орхидея, под мышкой - трость с серебряным набалдашником. Пимброк и Эймз встали. Марло уселся в кресло, положил на пол котелок, швырнул туда белые перчатки и вытянул ноги. Эймз налил ему в стакан содовой. Марло осушил стакан, попросил другой, затем выкурил сигару. - Ну-с, мальчики, - он потер колено и скривился от боли, - я был на банкете в американском посольстве. Познакомился, между прочим, с вашей американкой, очаровательная девица. Если бы я был моложе лет на пятнадцать и не ревматизм, обязательно соблазнил бы ее. Завтра она с Поуэлом поедет в Истборн. Они уговорили поехать нескольких русских, в том числе Мухина. Там все останутся ночевать. Эймз сделал удивленное лицо. - Она мне ничего не говорила. - Во-первых, это решили на банкете. А во-вторых, она вовсе не обязана согласовывать все с вами. Хотя прекрасно знает, что вы на секретной службе. Так вот, надо воспользоваться поездкой и ударить по Мухину. Обыскать его номер самым тщательным образом. Перерыть все. Он должен где-то прятать секретные записи. Надо узнать, что думают русские о встрече глав правительств. Верят ли, что в будущем году мы переправимся через Канал? И какого они мнения о дунайско-балканском плане Черчилля? А по возвращении в Лондон Мухин будет арестован. Разрешение получено. Пимброк округлил глаза. - Разрешили?! А если не найдем ничего компрометирующего? - Должны найти. - Марло ударил по колену и поморщился. - Я все выпытал у вашей американки. Она сказала, что все эти дни Мухин пропадал в посольстве, по вечерам писал дома. Отказывался идти на концерты, хотя очень любит музыку. Значит, где-то должны быть черновики или какие-нибудь записи. - А если все-таки не найдем? - повторил Пимброк. - Тогда сделаем так, как велит нам небо. - Он понизил голос. - Подкинем кое-что. Уже приготовили. Найдем это при обыске после ареста и предъявим ему обвинение в шпионаже в пользу немцев. - Но это же... - Пимброк закусил губу и мотнул головой. - Зачем все это? - Чтобы нажать на него. А если ничего не выжмем, освободим его и свалим все на немецкую разведку. Дескать, она подбросила подложные документы, чтобы опорочить Мухина. Важно найти предлог для того, чтобы подвергнуть его жесткому допросу. Вот это и будет его проверкой. - Значит, завтра? - спросил Эймз. - План утвержден большим начальством. - Марло поднял котелок с пола и стал натягивать перчатки. - Идите вы оба. И... - он вынул из внутреннего кармана сюртука конверт, - содержимое этого конверта засунете ему под матрац у изголовья. Поняли? Эймз молча кивнул головой. Пимброк пошевелил губами. - И сейчас же после операции явиться ко мне. А рано утром схватим Мухина. Поезд придет в четыре двадцать. - На глазах у всех? - спросил Эймз. - Нет, в отеле. Когда подойдет к дверям своего номера. - Марло посмотрел на Пимброка. - У вас кислая физиономия. Не нравится? Пимброк молча пожал плечами. - Мухин - человек в маске, - медленно произнес Марло. - И эту маску надо сорвать с него. Мое чутье никогда не обманывает меня. - Он похлопал Пимброка по плечу. - А ваша щепетильность и то, что вы ее не прячете, мне нравится. Мы, занимающиеся этой работой, должны быть очень порядочными людьми. Мы ведь вроде хирургов, которым приходится рыться в гнойных человеческих внутренностях, но у которых руки должны быть совершенно чистые. Благословляю вас, мальчики. VI В номере Мухина ничего не изменилось с того вечера. Только на каминной полке, где красовались игрушки, вместо соломенного крокодила стоял светло-желтый кожаный верблюжонок, а в углу, на ящике из-под радиоприемника, лежала плоская круглая корзинка. Пимброк направил на нее луч фонарика и шепнул: - Странная штука. Для патефонных пластинок? - Для пластинок размер слишком большой, - заметил Эймз. - И ручки нет. Пимброк подошел к письменному столу. На нем лежала груда вырезок из английских газет и письма. Эймз осветил их фонариком. - Надо будет сфотографировать все письма, а там разберемся. Или позвать Робинза? Правда, я не особенно доверяю его русскому языку. - Конечно, можно сфотографировать, - согласился Пимброк. - Только имей в виду... в этой куче находятся, пожалуй, и письма Лилиан. Она, наверно, писала ему из Москвы. Эймз положил письма обратно на стол. Пимброк показал на два чемодана в углу. - Этими штуками заниматься не буду. Рыться в белье - это по части Робинза. Позовем его после. - Все-таки интересно, что это за корзина? - Эймз наклонил голову. - Может быть, для шляп? - Судя по форме и размеру, - сказал Пимброк, - эта корзина подходит только для мексиканских сомбреро. Или для старинных щитов. - А для абажуров слишком плоска. Больше всего подходит для сомбреро, - согласился Эймз. Эймз открыл верхний ящик письменного стола и стал осторожно перебирать записные книжки и блокноты. Он отложил несколько блокнотов с записями на английском языке. Ящики обеих тумб были набиты журналами и брошюрами. В одном из ящиков хранились альбомы с фотоснимками. Эймз перелистал их - фотографии Лилиан не было. Пимброк закончил осмотр книжных полок и небольшого книжного шкафа. В книгах никаких записок вложено не было. Эймз вынул из кармана конверт, извлек оттуда густо исписанные листки и подошел к кровати. Около подушки лежала толстая тетрадь. - У него, кажется, странная привычка класть около подушки тетрадь с записями? - спросил Эймз. - Да, он засовывает под подушку тетрадь с клеенчатой обложкой и папки с черновиками. - Тетрадь лежит здесь. А черновики, наверно, под подушкой. - Только осторожно поднимай подушку, - посоветовал Пимброк.- Может быть, там какая-нибудь метка... положил где-нибудь спичку или сделал вмятину на подушке, чтобы заметить, лазил ли кто-нибудь. И где-то здесь лежит флейта для заклинания. Эймз взял двумя пальцами уголок подушки и приподнял ее. Папки там не было. Он поднял подушку еще больше и увидел какой-то черный клубок - не то пояс, не то веревка. Он направил фонарик на этот предмет. Клубок стал медленно развертываться и приподнялся кончик - веревки или пояса. Что это? Эймз вдруг сдавленно крикнул и отскочил от кровати, сильно толкнув Пимброка. Тот упал на диван и смахнул рукой будильник со столика. - Кобра! - крикнул Эймз и бросился к двери, но тут же, схватив со стола портативную пишущую машинку, бросил ее на подушку. - Надо прижать подушку! Пимброк ринулся к кровати с толстым словарем, но споткнулся и упал на одно колено, ударившись головой о спинку кровати. - Выползает! - заорал Эймз и бросился к двери. Пимброк зацепил ногой кресло и уронил что-то на пол. Раздался звон стекла. Эймз не мог открыть дверь - шарил рукой, ища замок. Пимброк заколотил по двери руками и ногами. Наконец Эймз нащупал замок и повернул его. Они выскочили в коридор и захлопнули за собой дверь. Эймз сделал прыжок в сторону и чуть не упал - пол в коридоре был скользкий. Робинз стоял с открытым ртом - переводил взгляд с одного на другого. Пимброк, закрыв глаза, прислонился к стене. Эймз тер лоб дрожащими пальцами. Затем стал на колени и осмотрел щель под дверью - она была узка, змея пролезть не могла. Эймз поднялся и вытер платком лицо и руки. - Дрессированная... - произнес он, с трудом переводя дыхание. - В чем дело? - спросил Робинз. - Что случилось? - Теперь понятно, почему эта корзинка... - прошептал Пимброк, оглядывая пустой коридор. - А мы подумали, для сомбреро... - Он не сказал Лилиан, что достал. - Голос Эймза уже стал нормальным. - Хотел преподнести сюрприз. - Ничего не понимаю. - Робинз замотал головой. - Что случилось? Пимброк сплюнул и пошел, потирая ушибленную руку. Пройдя несколько шагов, он сказал: - И преподнес этот сюрприз. Эффект потрясающий - большего желать нельзя. Эймз прихрамывал. Робинз взял его под руку. - А где ваш фонарик? - спросил он. Тот что-то пробормотал. Робинз схватился за голову. - Оставили там? Это же... какой ужас! Надо взять. Нельзя же... Пимброк повернулся и, вытащив из кармана ключик, сделал приглашающий жест. - Пожалуйста, можете открытть дверь и войти. Без стука. Она вас там ждет. - Кто ждет? - Робинз топнул ногой. - Объясните же в конце концов, что случилось? Привидение, что ли? - Он вынул из кармана револьвер. - Я пойду. Эймз, морщась от боли, шепнул ему что-то. Робинз переспросил, не поверив своим ушам, мотнул недоуменно головой и засунул револьвер обратно в карман. Они молча сели в машину и поехали, но когда свернули на Пикадилли, Эймз вдруг накинулся на Робинза: - Виноваты во всем вы, именно вы. Должны были знать, что он завел эту гадость. Вы собирали сведения у прислуги, а она, очевидно, знает. Ведь русский должен был предупредить всех, потому что в его отсутствие заходят в номер и убирают. А вы ничего не узнали. Или, может быть, знали, но не сказали нам? - Вы что, с ума сошли? - возмутился Робинз. - Вас, наверно, укусила змея, и вы уже... - Вы подставили нас под удар! - крикнул Эймз. - Умышленно или не умышленно - пусть в этом разберутся. - Вы просто взбесились. - А вы природный болван. Пимброк, сидевший за рулем, сказал: - Робинз, вы, конечно, несете ответственность. Вы виноваты. Поэтому вы обязаны... до утра еще много времени... пойти в номер, найти фонарик Эймза, привести в порядок мебель, поднять с пола разные вещи... Робинз зафыркал. - Натереть пол, отполировать мебель... - Я говорю серьезно, - гаркнул Пимброк, - не паясничайте! Вы обязаны подобрать книги с пола, разбитую посуду, затем подойти к кровати, снять с подушки пишущую машинку системы "Корона" и англо-русский или русско-английский словарь... не успел прочитать корешок и, самое главное, - осторожно приподнять ближний левый уголок подушки и принести извинение... от имени контрразведки Соединенного Королевства. - Посмотрим, как вы будете шутить у полковника, - язвительным тоном произнес Робинз. - Я думаю, что он пошлет туда не меня, а вас обоих. Постараюсь достать два комплекта снаряжения для хоккейного вратаря... с наколенниками, которые защитят ваши ноги от укусов. Он хихикнул. VII - Так... - полковник Марло пожевал потухшую сигару, перекатил ее в другой конец рта и с яростью выплюнул ее в бумажную корзину. - Значит, вы обвиняете во всем Робинза. Так... - Мы полагаем, что он был обязан предупредить нас, - сказал Эймз. - Ведь рекогносцировка была поручена ему. - Дело не в рекогносцировке! - Марло стукнул кулаком по столу и крикнул - сегодня он давал волю своему голосу: - А в том, что вы удрали из номера, побросав все там... А где те бумаги? Те самые бумаги... - Я их положил, как вы приказали... то есть там, где вы приказали... - Где положили? - заорал полковник. Эймз приподнял бровь и, посмотрев на свои пальцы, медленно произнес: - Я буду очень обязан вам, если вы немного измените интонацию... - Плевал я на интонацию! - еще громче заорал полковник, но, увидев, что Эймз приподнялся со стула, сразу же понизил голос до шепота: - Куда вы девали документы? Где оставили? Эймз бросил взгляд в сторону Пимброка. Тот ответил: - Как вы приказали, бумаги были положены под матрац у изголовья. При этом произошло легкое смещение подушки и это, очевидно, вызвало пробужде... то есть разбудило... - Что разбудило? - То живое существо, которое находилось там. Полковник кивнул головой. - И тогда два доблестных, неустрашимых офицера, оглашая воздух воплями, обратились в бегство... помчались, как спринтеры, роняя на ходу принадлежности туалета. Так?! Пимброк повел плечом. - Насколько мне известно, электрический фонарик и поднос с посудой не входят в состав офицерского туалета. - Хорошо, что вы не потеряли такую существенную часть своего туалета, как штаны. Правда, вы их, наверно, это самое... Эймз поднял голову. - Я бы очень просил, полковник, выбирать выражения... - У меня нет под рукой оксфордского словаря, - прошипел Марло. - Поэтому я не мог отобрать подходящие слова для того, чтобы описать как следует ваше героическое поведение на фронте отеля "Дорчестер". Подвиг, о муза, воспой подчиненных отважных Кэрфакса... К сожалению, я не поэт. - Он взял телефонную трубку и рявкнул: - Робинза! Это вы? Сперва прожуйте, потом отвечайте. Немедленно отправляйтесь туда, на Парк-лейн, и приведите все в порядок. Нельзя же в таком виде оставлять. Это все равно что оставить визитную карточку. Да, да, именно туда. Что? Я приказываю. - Он ударил кулаком по столу. - В противном случае предам суду! Что? - Выслушав Робинза, Марло повторил: - Немедленно отправляйтесь в отель и выполняйте приказ. Как? Это меня не интересует. Можете взять с собой мангусту, она питается змеями. Желаю успеха. - Я думаю... - Пимброк посмотрел на Эймза, - нам следовало бы поехать туда и придумать что-нибудь... вместе с Робинзом. Марло бросил взгляд на Эймза. Тот сидел насупившись и поглаживая колено. По губам полковника пробежала язвительная улыбка. - Не стоит беспокоиться. Капитан Робинз справится без вас. Зазвонил телефон. Марло поднял трубку, молча выслушал то, что ему сообщили, и, положив обратно трубку, потер кулаком висок. - Только что доложили мне, что скоро в отель "Дорчестер" приедет советский журналист, преемник Мухина. Он сейчас находится в посольстве и заказал номер рядом с номером Мухина. Так что залезать к Мухину уже нельзя. - Он потер виски обоими кулаками и простонал сквозь зубы: - Завтра утром Мухин войдет к себе в номер и поймет все. Какой скандал! Он обвел взглядом Пимброка и Эймза и сделал движение головой: уходите. Они поклонились и вышли. На следующий день их вызвал к себе Кэрфакс. На его худощавом, пергаментном лице ничего нельзя было прочитать. Он долго разглядывал разложенные на столе авторучки и аккуратно очиненные карандаши, затем объявил ледяным голосом: - Полковник Марло отказывается от ваших услуг. Больше вы не должны встречаться с Мухиным. Он, кстати, скоро уедет. Завтра утром вы оба полетите в Багдад. Повезете пакеты, весьма секретные. Поэтому не бросайте их где-нибудь, как вы это уже сделали в одном месте. В Багдаде ждите дальнейших распоряжений. Он встал и протянул им руку. Когда они уже были в дверях, он сообщил им: - Установлено, что в номере Мухина уже нет змеи. Он уходил из отеля и просил убрать номер. Туда заходила под видом горничной сотрудница пятого отдела и не обнаружила ничего. Круглая корзина совсем пуста. Очевидно, он отправил куда-нибудь своего ужа... - Не ужа, а кобру, - сказал Пимброк. - Это деталь. Мухин выразил удивление, почему в его номере такой беспорядок. Управляющий объяснил ему, что какой-то пьяный подобрал ключи и влез в номер, но после выдворения пьяного решили не трогать ничего, чтобы не было путаницы. Пьяный размахивал какими-то бумажками, возможно, что он их обронил в номере. Так объяснили Мухину. Поверил он или нет, пока неизвестно. Итак, желаю вам всяких удач. - Он неожиданно улыбнулся, но сразу же сделал серьезное лицо. - Надеюсь, что фортуна больше не будет подставлять вам ножку. Очень взбалмошная девица. Прощайте. МОСКВА (В наши дни) Выяснилось, что самолет из Тираны опоздает примерно на полтора часа - прибудет в полдень. Возвращаться в город не имело смысла - Мухин решил остаться в аэропорту. Его окликнул американский профессор-славист, который приехал провожать советского ученого, едущего на научный конгресс в Бостон. Мухин пошел с профессором в зал ожидания для иностранных пассажиров. Вскоре приехал советский ученый с группой провожающих. Американец вместе со всеми пошел к самолету. Мухин прошел в буфет. Вскоре туда вошла группа иностранцев. Один из них - коренастый, седой, с круглым румяным лицом - подошел к буфетной стойке и показал на сигареты. Продавщица никак не могла втолковать ему с помощью жестов, что он должен дать еще 23 копейки, тогда она даст ему сдачу - ровно 14 рублей. Мухин решил помочь им. Но, взглянув на иностранца, он округлил глаза и замер в неожиданности. Иностранец всплеснул руками. - Мистер Пимброк! Мистер Мухин! - крикнули они одновременно и стали хлопать друг друга по плечу. Мухин взял две чашки кофе, они сели за столик. Оказывается, Пимброк вчера прилетел из Дели, переночевал в "Метрополе", а сейчас должен направиться в Копенгаген. Мухин сказал, что он встречает друга, возвращающегося из Аддис-Абебы. После обмена комплиментами - оба похвалили друг друга за отличный вид - Мухин сказал, что он с удовольствием прочитал последний детективный роман Пимброка, где разоблачаются фабриканты оружия, связанные с заправилами газетного концерна и совершающие разные преступления. Мухин также похвалил документальную повесть Пимброка, в которой говорится о махинациях английской разведки в Египте в годы последней войны. Пимброк улыбнулся и, прищурив глаза, сказал: - Я рассказал откровенно о некоторых делах, к которым был причастен. Вы можете сделать то же самое. Теперь все это уже отошло в область истории. Можно предать гласности... - Что именно? - То, чем вы занимались во время войны. В Африке и Лондоне. - Я был корреспондентом. - Это для вида. А на самом деле... Мухин рассмеялся. - Ах, вот вы о чем. Пимброк заглянул Мухину в глаза и подмигнул. - Я уже давно снял маску. И вы тоже можете сделать это. Дело прошлое... - Вы и Эймз были на секретной службе, - сказал Мухин. - Я знал это. Но что касается меня, то я был журналистом, и только. Так же, как и теперь. А вы меня считали чем-то вроде "советского Лоуренса"... Пимброк сделал удивленное лицо. - Неужели вы не имели отношения к разведке? Война уже давно кончилась. Теперь уже нет необходимости камуфлировать себя. - Я говорю совершенно искренне. Вы зря тратили на меня столько времени и усилий - не спускали с меня глаз, обнюхивали и ощупывали со всех сторон... Пимброк кивнул головой. - Да, мы были приставлены к вам. Правда, я иногда сомневался в том, что вы агент, но старался отгонять эти сомнения. - И эта очаровательная американочка... Лилиан Уэстмор... тоже была приставлена ко мне. Только не знаю, от кого - от вас или от американской разведки... - Кто? Лилиан? - Пимброк откинулся на спинку стула и расхохотался. Потом вытащил платок и вытер глаза. - Вы зря подозреваете ее. Она не имела никакого отношения к этим делам. Поверьте мне. - Вы оба тогда внезапно исчезли, даже не попрощавшись. Лилиан очень удивилась. А потом вы с ней встречались? - Да. И теперь видимся. - Передайте ей сердечный, - Мухин привстал, приложив руку к груди, - самый искренний и сердечный привет. Она так же красива? - Да. Она самая красивая женщина на свете. - Помню, как я танцевал с ней... Она была очень милой девушкой. Что она сейчас делает? - Преподает русский язык в одном институте. Она ведь с тех пор все время занималась Россией, стала специалисткой. Мухин покачал головой. - Значит, я зря подозревал ее. Она мне очень нравилась, и я очень сожалел, что она - агент разведки. Где она живет? - В Уимблдоне под Лондоном, в уютном, увитом плющом домике, с двумя детьми. - Двое детей? - Да, сын похож на нее, а девочка... на меня. Мухин встал и, пожав руку Пимброку, попросил передать горячий привет миссис Пимброк и двум маленьким Пимброкам. - А у вас сколько? - спросил Пимброк. - Сын, двенадцати лет, зовут Петром, хочет быть футболистом мирового класса и специальным корреспондентом "Правды" на Марсе. - Мухин покрутил головой. - А я думал, что у Лилиан роман с вашим другом Эймзом. - У них ничего не получилось. Она разочаровалась в нем. Принц со стеклянным сердцем. - А где сейчас этот принц? - Теперь он генерал-лейтенант. Так и остался на военной службе и стремительно пошел вверх. Находится в Сингапуре, состоит в аппарате СЕАТО. - Действует по той же линии? - Да, стал крупным специалистом по тайной войне. Наши пути совсем разошлись. Я за то, чтобы мои Алиса и Дик и ваш Петр никогда не знали войн, а Эймз хочет убить их. - Что сейчас пишите? - Я объездил страны Юго-Восточной Азии и собрал интересные материалы о тайных заговорах. Но сперва напишу книгу, которая дополнит историю "операция Минсмит", уже преданной гласности в Англии. - Это насчет Сицилии? - Да. В результате двух комбинаций английской разведки - "Минсмит" и "Бримстон", которые проводились одновременно, нам удалось обмануть Гитлера и вышибить Италию из войны. Я имел некоторое отношение к "Бримстону" и могу рассказать о том, как мы, благодаря хитрости, овладели без труда Сицилией. Этим мы обязаны всецело двум комбинациям нашей разведки... Мухин кивнул головой. - Я читал книгу об "операции Минсмит", о том, как подбросили испанцам труп с фальшивыми документами. Но, откровенно говоря, вам можно было обойтись без всей этой возни. - Обойтись? - Пимброк сделал большие глаза. - То есть как? Объясните. Мухин отпил из чашки остывший кофе. - В конце войны я был в Берлине и присутствовал на допросе бригаденфюрера Рауша, которого мы взяли в бомбоубежище Гитлера. Он заявил, что одно время возглавлял разведывательную резидентуру в испанском городке Уэльва и забрасывал агентов в Марокко и Алжир. Помните Рауша? - Да. Он послал в Касабланку своего агента де Шамбли, а мы его перевербовали. - Рауш был одним из ближайших подчиненных начальника военной разведки адмирала Канариса. И он рассказал нам, как ездил вместе с адмиралом Канарисом в Эскориал... - Правильно. - Это было в сорок третьем году. И я вспомнил, как вы оба тогда вдруг уехали из Касабланки, а потом в Лондоне Лилиан сказала мне, что видела вас в Эскориале. Рауш назвал дату поездки Канариса в Эскориал, и я сопоставил ее с датой вашего появления там. Они совпали. Я показал Раушу вашу фотографию, помещенную в "Лайфе", и Рауш опознал вас. Заявил, что видел вас в коридоре отеля и точно описал приметы Эймза. Мухин остановился и посмотрел на Пимброка. Тот улыбнулся: - Валяйте дальше. - Канарис встретился тогда в Эскориале с одним видным англичанином и обещал уговорить Гитлера убрать большую часть войск из Сицилии. Он представил фюреру подложные донесения агентов о том, что будто бы готовится высадка в Греции и Сардинии. И Гитлер поверил ему и убрал десять дивизий из Сицилии. Пимброк помешал ложечкой в чашке и усмехнулся. - Получается, что мы зря возились с "Бримстоном" и "Минсмитом". Интересно. Это как в детективном романе: читатель все время думает о том, кто сыграл главную роль - де Шамбли или труп конторщика, и наконец, взвесив все приведенные факты, останавливается на одном из них. И вдруг стремительный поворот сюжета - главную роль, оказывается, сыграли не они, а Канарис. Я, пожалуй, напишу повесть обо всем этом, тем более что я видел своими глазами этого Канариса. Напишу о том, что удачей высадки в Сицилии и нокаутированием Италии мы обязаны главным образом Канарису... Мухин медленно покачал головой. Пимброк уставился на него. - Не согласны? Вы же говорили... - Я говорил о том, что Канарис, сговорившись с вами, надул Гитлера. Но о том, что Канарису принадлежит главная роль в поражении Италии, я не говорил. - Значит, не он сыграл главную роль? - Нет. - Кто же? - Пимброк посмотрел на часы. - Жалко, скоро будет посадка. Мало времени. - Я буду краток, - начал Мухин. - Вам удалось так легко взять Сицилию и выбить Италию из войны не из-за Канариса. Помните приказ гитлеровского командования в конце июня 1943 года о наступлении немецких войск на Восточном фронте? Это наступление началось за пять дней до вашей высадки в Сицилии. А через неделю после начала немецкого наступления мы перешли в наступление в районе Орла и сковали все резервы немцев. Гитлер лишился возможности послать какие-либо подкрепления в Италию. Вот почему вам удалось без особого труда взять Сицилию и свалить Италию. Не забывайте, что те десять дивизий, которые Гитлер, поверив Канарису, убрал из Сицилии, были посланы в Грецию, но попали на восточный фронт. Пимброк усмехнулся. - Выходит, так. И факты это подтверждают. - Знаете что? - Пимброк положил руку Мухину на плечо. - Вы должны написать обо всем этом. А то мы изображали дело таким образом, что совершенно замалчивали роль советских войск. - В Англии и Америке совершенно откровенно извращают историю войны, всячески фальсифицируют ее. Помните, мы говорили тогда о послевоенном порядке? - Мы дрались вместе против коричневой чумы и могли бы продолжить наше содружество после войны. Но этого не получилось. Эймзы и им подобные взяли курс на новую войну. И сейчас вовсю вооружают тех самых... - Пимброк опустил глаза, голос его стал глухим. - Вы сказали, что помните, как танцевали с Лилиан. Зимой сорок четвертого года в Лондоне недалеко от ее дома упал "Фау-2"... и она потеряла ногу. Ей сделали протез, но она больше не танцует... Надо сделать так, чтобы никогда больше не было никаких "Фау". Покончить раз и навсегда с войнами. Выпьем за наших детей. Он провел рукой по глазам. Мухин взял у буфетчицы две рюмки коньяку и поставил их на столик. Они чокнулись. - За нашу встречу! - сказал Пимброк. - Я очень рад, что увидел вас. Лилиан тоже хочет приехать в Москву. - За то, чтобы она скорее приехала! - провозгласил Мухин. - Буду ждать вас. - Обязательно приедем. Так вот... я предлагаю вам написать что-нибудь вроде повести относительно "Минсмита". Канариса и всего прочего. И опишите обстановку того времени, вам это не трудно, потому что вы тогда были у нас. Я охотно поделюсь с вами материалами. Расскажу вам все подробности "Бримстона" и других наших дел. - Надо будет подумать - Мухин засмеялся. - Вас обоих тоже придется вывести. - Пожалуйста. Только придумайте такое заглавие, чтобы заинтриговало читателей. Броское. Мухин наклонил голову. Подумав немного, он сказал с улыбкой: - Надо, чтобы в заглавии фигурировало слово "змея". - Почему? - удивился Пимброк. - Если вы имеете в виду Лилиан... Мухин мотнул головой. - Совсем нет. Дело вот в чем. Уже в Касабланке я заметил, что ко мне в гостиницу кто-то лазил в мое отсутствие и рылся в бумагах и вещах. И я понял, почему вы потащили меня смотреть фильмы, а потом подстроили так, что меня задержали. В Лондоне секретные обыски продолжались. Я нарочно оставлял на видном месте свои писания, в которых ругал вас за всякие политические махинации и оттяжку второго фронта. Но под конец мне это надоело, я решил покончить с этим. Тем более что должен был приехать мой преемник. Я, между прочим, догадывался, что лазили ко мне именно вы и Эймз. - А как вы догадались? - Я понял из слов Лилиан, что Эймза всегда очень интересовало, пойду ли я в театр, или на концерт, или в гости. Или, может быть, отлучусь из Лондона на тот или иной срок. Короче говоря, я догадался, что моими тайными визитерами являетесь вы оба. И я решил напугать вас. Однажды вечером я поехал с Лилиан и Поуэлом в Стратфорд... - Нет, туда, вы ездили раньше, а в тот раз поехали в Истборн: - Правильно, в Истборн. Я знал, что вы непременно посетите мою комнату. И приготовил кое-что. А на следующее утро, вернувшись в номер, я обнаружил следы поспешного бегства тайных гостей. На кровати валялись машинка и словарь, а на полу посуда, часы и прочие предметы. И еще кое-какие документы... - Это Эймз обронил. Громкоговоритель объявил о начале посадки на самолет, идущий на Копенгаген. К Пимброку подошел молодой англичанин и сообщил, что багаж сдан и надо получить паспорт. Пимброк сходил за паспортом и, сев снова за столик, сказал: - Но ваша шутка могла кончиться трагически. Ведь то самое, что вы спрятали, могло наброситься на нас и искусать. Мы ведь не умели заклинать змей, как вы. Громкоговоритель пригласил всех к самолету. Пимброк и Мухин вышли на перрон. - Она не могла укусить вас, - тихо сказал Мухин. - Я ведь тогда коллекционировал игрушки. У меня была матерчатая змея, и я засунул ее туда. - Матерчатая? - воскликнул Пимброк. - Это была игрушка? - Да. - Но ведь она... когда Эймз потревожил ее покой, зашевелилась, зашипела и подняла головку. - Внутри змеи была пружина. Я свернул ее в клубок и спрятал, и когда Эймз полез туда, она стала разматываться. А что касается того, что она с шипением подняла головку, то это уже сработало ваше воображение... Они подошли к барьеру. Пимброк протянул руку Мухину и спросил: - Какое же будет заглавие? С упоминанием змеи? Мухин кивнул головой: - Повесть назову "Кобра под подушкой". OCR Андрей из Архангельска