чился благополучно и обошлось без всяких неприятных процедур. - Эту штуку с карандашами мы знаем. Она у нас называлась "деревянной перчаткой", - сказал я. - А вот это... - Он вынул из кармана спички и, закурив трубку, поднес к своей руке горящую спичку. - Очень действенный способ. Особенно если применять его с толком - не давать передышки и в то же время не доводить до обморока. Никому не советую пробовать... Он вздрогнул и, бросив догоревшую до конца спичку на пол, подул на пальцы и потряс рукой. - Ну, идите, - сказал он, морщась. - Ждите моего звонка. Харшбергер вызвал лейтенанта и приказал выпустить меня из здания. Когда мы прощались, он предупредил меня о том, что по картотеке "криминал реджистри" - уголовной регистратуры 2-го отдела штаба - я значусь покойником, поэтому должен раз навсегда забыть свое настоящее имя и помнить только фамилию и чин, указанные в медицинском свидетельстве. Затем он еще раз взял с меня слово, что я никому не скажу о нашей встрече. Я поклялся честью японского офицера, что сохраню все в тайне. ГЛАВНАЯ КОНТОРА 1 Вернувшись домой, я рассказал Ии обо всем - о том, как я попал в американский штаб, о встрече с Харшбергером и о разговоре с ним. Ии слушал меня, сложив, как всегда, руки на животе и удовлетворенно кивая головой. - В общем, все получилось очень удачно. Ты должен быть благодарен этому шпику из Си Ай Си. Считай себя амнистированным. Теперь можешь открыто работать в моей конторе. - Торговать дрожжевыми удобрениями? - Я брезгливо скривил рот. Ии беззвучно рассмеялся: - Нет, теперь тебе можно сказать о более интересных делах конторы. Он начал свой рассказ с так называемого Манильского совещания. Сейчас же после того как по радио был передан высочайший указ о капитуляции, генерал Макартур вызвал в Манилу заместителя начальника японского генштаба генерал-лейтенанта Кавабэ Торасиро. Макартур лично принял Кавабэ и имел с ним беседу в присутствии начальника штаба Сатерленда. В процессе этой беседы Макартур дал секретные указания представителю японского командования. По возвращении в Токио Кавабэ сделал всеподданнейший доклад государю, и имперское правительство немедленно приступило к осуществлению указаний Макартура. Главнокомандующему японских войск в Китае генералу Окамура было приказано заключить секретное соглашение с начальником гоминдановского генштаба Хо Ин-цинем, а, командующему армейской группой 1-го направления генерал-лейтенанту Оумида - заключить соглашение с маршалом Янь Си-шанем. Оба соглашения обеспечивали проведение капитуляции японских войск в Китае таким образом, чтобы не допустить перехода важнейших районов Китая в руки китайских коммунистов. В случае необходимости японским войскам надлежало проводить военные операции против красных совместно с гоминдановскими войсками. Вскоре от Окамура было получено донесшие о том, что он встретился с Хо Ин-цинем в Чжицзяне и подписал соглашение. Затем началось расформирование японских вооруженных сил в метрополии. По мере роспуска воинских частей и военных учреждений создавались различные объединения демобилизованных: артели, конторы, землячества, клубы. Это делалось для того, чтобы предотвратить распыление кадровых офицеров. Все эти офицерские объединения - вне зависимости от их характера и наименования - поступали под контроль штаба американского главнокомандующего. Затем американскому командованию были переданы мобилизационные списки японской армии и секретные архивы генштаба - в первую очередь материалы, связанные с планом Исихара и с одним из его вариантов, носившим шифрованное название "Особые маневры Квантунской армии". Словом, все указания американского главнокомандующего были выполнены. - В ведении какого отдела американского штаба находятся объединения демобилизованных? - спросил я. - Специального отдела, который занимается организацией японских полицейских формирований. Но на деле функции отдела значительно шире. Отдел носит название: контора "Зи Эф". - Как расшифровывается? - "Зи" - это сокращенное "зиро аур" - решительный час, а "Эф" - это "форсес" - вооруженные силы. - Вооруженные силы для решительного часа... Многозначительное название! Ии кивнул головой: - Достаточно ясное. Оно означает, что американцы решили унаследовать план Исихара. Осуществить то, что не удалось нам. - И еще означает, что без нашей помощи им не обойтись? - Никак не обойтись. Мы переглянулись и засмеялись. Ии достал из шкафа бутылку "Белого журавля" и чайные чашки. Мы стали пить сакэ, не подогревая его. Я задавал один вопрос за другим. Ии терпеливо удовлетворял мое жадное любопытство. Он объяснил мне структуру конторы "Зи Эф". Она подчинена непосредственно начальнику штаба главнокомандующего и состоит из нескольких отделений, в ведение которых входят японские полицейские силы на суше и на море и объединения бывших строевых офицеров. Кроме того, при конторе имеется несколько специальных групп. Первая группа ведает объединениями генштабистов, в том числе и конторой Ии. Вторая - бывшими офицерами жандармерии и чинами тайной политической полиции, то есть специалистами по борьбе с левыми. Третья группа руководит бывшими офицерами секретной службы - специалистами по агентурно-разведывательной работе, а те офицеры секретной службы, которые проводили тайные акции особого значения, подчинены четвертой группе - группе "Джэй". Эта группа по своим функциям соответствует 8-му сектору нашего генштаба. - Я слышал о твоем Харшбергере, - сказал Ии. - Говорят, он выполняет особо секретные поручения начальника разведывательной службы штаба генерал-майора Чарлза Уиллоби, и поэтому в штабе его зовут "Хаш-хаш", что значит "Не подлежит оглашению". Хаш-хаш теперь работает в конторе "Зи Эф" в группе "Джэй". Тебе повезло, что ты попал именно к нему. Он, очевидно, сегодня старший дежурный по отделу. Мы проговорили до утра. Посмотрев на часы, Ии включил радио. Шла как раз передача "Розыск родных и знакомых". Я просыпался всегда очень поздно и поэтому ни разу не слышал этой передачи. Но я знал, что в послевоенной Японии ни одну передачу не слушают с таким взиманием, как эту. Торговец сандалиями такой-то, проживающий там-то, искал свою жену, исчезнувшую во время одной из бомбежек Токио, и просил отозваться всех, кто знал о ее судьбе. Родных одного унтер-офицера, погибшего в Бирме, просили явиться за урной с пеплом по указанному адресу. Супружеская чета, приютившая девочку после смерти матери, разыскивала отца девочки, который должен был вернуться из Кореи. Затем диктор прочитал: - Бывшая сестра милосердия Сакано Кумако, репатриированная с Борнео пятнадцатого ноября прошлого года и проживающая по прежнему адресу, хочет видеть господина Хамада Иноскэ. Я усмехнулся: - Ищет возлюбленного. - Нет, - сказал Ин, - это означает, что в конторе Сакума завтра в пятнадцать часов состоится собрание офицеров, служивших в авиационном отряде Хамаи. В экстренных случаях этой передачей пользуются для извещений. 2 Чутье старого работника специальной службы все-таки не обманывало меня. Недаром меня так тянуло в узкие переулки деловых кварталов, где стоят в ряд дома, увешанные вывесками всякого рода предприятий. Недаром эти вывески привлекали мое внимание. Но я не знал тогда, что начертанные на них иероглифы, цифры и латинские буквы надо читать по-особому. Оказывается, "дрожжевые удобрения" означали то же, что и "ароматные грибы сиитакэ". Все компании и конторы, на вывесках которых фигурировали эти удобрения и эти грибы, были филиалами известной Лиги Восточной Азии - организации сторонников, генерала Исихара. Общества и клубы с цифровыми обозначениями - Общество 8, Общество 14, Общество 38 и многие другие - были объединениями офицеров, служивших в одной и той же части или вместе учившихся. "Артели совместного земледельческого труда" представляли собой объединения офицеров авиационных отрядов. А артели велорикш в крупнейших городах и рыболовные артели в деревнях на берегу Японского моря были сформированы из офицеров наземных войск и флота. Некоторые артели состояли исключительно из тех, кто был в танковых и парашютно-десантных отрядах смертников. К этим организациям примыкали члены крайне правых обществ, которые после войны были распущены, но вскоре с разрешения американского штаба возродились под другими названиями. Штаб-офицеры объединились в небольшие замкнутые группы, похожие на те боевые группы, которые была созданы накануне мятежа. В доме напротив станции Йоцуя, на котором висела вывеска "Гостиница Фукудая", помещался штаб группы морских офицеров, а в гостинице "Вакамацусо" в районе Усигомэ помещался штаб группы военных врачей-бактериологов. Клуб "Романс" на Западной Гиндзе - в здании, примыкающем к телеграфному агентству Денцу, был штабом офицеров, окончивших разведывательную школу Накано. Кафе "Акахоси" в районе Сибуя служило явочным пунктом для офицеров штаба армии в Корее, а контора Ии - для офицеров-генштабистов, работавших по русской линии. Эти штабы и явочные пункты офицерских групп были рассеяны по всему Токио под вывесками кафе, ресторанов, гостиниц и прочих предприятий. А над всеми обер-офицерскими и штаб-офицерскими объединениями и группами стояли руководящие органы, замаскированные под торговые и транспортные конторы. Их возглавляли виднейшие представители генералитета императорской армии. Все нити от этих компаний, контор, артелей, содружеств, клубов и кафе сходились в одном месте - в главной конторе в квартале Хибия, которая официально именовалась General Headquarters - главная штаб-квартира, сокращенно GHQ. А японские красные расшифровывали это сокращение по-своему: Go Home Quick - убирайтесь домой скорее. 3 После того как Ии посвятил меня в дела, Токио, который я видел до сих пор только с фасада, вдруг повернулся, как на вертящейся сцене театра Кабукидза, и предо мной отрылся другой Токио. Если первый Токио был похож на хиросимскую женщину с лицом, изукрашенным пятнами ожогов и разноцветными полосами, то второй Токио напоминал зашифрованный документ, в котором говорятся о самых интересных, самых волнующих вещах. Прежде всего мне надо было восстановить связи. С этой целью я посетил несколько контор. Никаких паролей не требовалось. Достаточно было телефонного звонка рекомендующего - меня рекомендовал Ии - и его визитной карточки с приложением личной печатки. Надобности в более строгой конспирации не было, так как наши конторы функционировали с разрешения свыше. Если и принимались некоторые меры предосторожности, то только для того, чтобы предупредить просачивание сведений в прессу. А кое-что уже просочилось. Китайское коммунистическое агентство Синьхуа опубликовало сообщение о существовании при штабе Макартура отдела "Зи Эф". Никаких подробностей не приводилось, и наши конторы вовсе не упоминались, но было ясно, что китайцам удалось пронюхать что-то. Отсюда вывод: надо быть начеку. Существовала угроза и со стороны иностранных корреспондентов и со стороны японских красных. Некий Хью Дин, английский корреспондент, уже огласил сведения о тайной конференции верноподданнических обществ, состоявшейся в парке Уэно. А корреспондент агентства Рейтер Дэнни Уорнер объявил на весь мир о том, что в Японии существует широко разветвленное военное подполье, во главе которого стоят бывшие генералы и руководители финансово-промышленных монополий. Фамилий Уорнер не приводил. В результате расследования, произведенного конторой Аояма, выяснилось, что Хью Дин купил сведения у одного из участников конференции в Уэно, бывшего летчика из отряда смертников "Горная вишня". Такой поступок заслуживал кары, и вскоре бывший летчик попал под грузовик на шоссе около Омори. А Дэнни Уорнеру, как выяснилось, проболтался в пьяном виде офицер Си Ай Си - американской контрразведки. Штаб главнокомандующего немедленно принял меры. Офицера перевели на остров Мидуэй, а полковник Кадис из 2-го отдела подсунул Уорнеру версию о том, что штаб главнокомандующего только недавно узнал о существовании в Японии нескольких негласных организаций, которые ставят исключительно внутриполитические цели - хотят добиться смены кабинета. Версия, исходящая от такого авторитетного источника, как полковник Кадис, была признана Уорнером более достоверной. Но с красными журналистами дело обстояло хуже. В левых газетах уже появлялись сообщения о том, что антикоммунистическая организация "Содружество хризантемного флага" получает деньги от крупного промышленника Охира. В других сообщениях красные намекали, правда в самой общей форме, на существование тайных военных организаций. Красные, по-видимому, что-то учуяли и старались изо всех сил добыть конкретные данные. Поэтому при всех больших конторах были созданы специальные контрразведывательные группы, состоящие из бывших чинов жандармерии и особого высшего отдела - тайной полиции. Им была поручена охрана наших секретов от красных. На эту тему я говорил с полковниками Судзуки Кейси и Хидака Сиро, с которыми встретился в клубе "Будзен". Судзуки одно время преподавал вместе со мной в школе Накано. Он читал курс по "ханкан" - контриспользованию агентуры неприятельской разведки, а я - по технике связи с агентурой особого назначения. А полковника Хидака я знал по Китаю. Он заслужил известность своими специальными акциями в глубоком тылу противника. Теперь он возглавляет так называемый "орган Хидака", где группируются бывшие офицеры специальной службы. Штаб Хидака помещается в отделе "Кубана" в квартале Цукидзи. Оба согласились со мной: надо не только обороняться от красных - пора переходить в наступление. По приказу американского главнокомандующего наше правительство (уже отдало распоряжение полиции приступить к массовым арестам стачечников, демонстрантов, подстрекателей и их пособников. Арестные дома и тюрьмы вскоре заполнились до отказа. Получив сведения о том, что генеральный секретарь компартии Токуда совершает объезд заводских районов на Кюсю, специальные группы "Содружества хризантемного флага" выехали в Омута и Куруме и устроили засаду, однако их опередил один из членов филиала Антикоммунистической Лиги в Сага. Он метнул гранату, но она не долетела. Токуда подучил только легкое ранение. Спустя три дня после покушения на Токуда Макартур издал директиву о категорическом запрещении рабочим и служащим государственных и муниципальных учреждений проводить какие бы то ни было "координированные приостановления работ". В соответствии с этой директивой японское правительство объявило, что участие в стачках будет считаться государственным преступлением и караться тюремным заключением. Ответ последовал немедленно. Начались забастовки протеста. Сначала выступили машиностроительные рабочие в Токио, затем железнодорожники на островах Сикоку, Хоккайдо и Кюсю, вслед за ними телеграфисты и почтовики Осака, Нагано и других городов на Хондо. На всех четырех главных островах Японии развевались красные флаги стачечных комитетов. Так ответили красные на запрет из Хибия. 4 Я уже давно написал ответы на вопросы Хаш-хаша. Когда я, наконец, позвонил ему, он назначил встречу на 22 часа у каменных львов перед Домом собраний в Хибия. Он подъехал в машине, и мы направились на явочную квартиру в одном из безлюдных переулков квартала Таканава. Этот квартал барских особняков совсем не пострадал от бомбежек. Машина въехала в ворота старинного типа с медными украшениями и остановилась перед особняком в конце большого двора, усыпанного гравием. Мы вошли во внутренний сад с прудом и перекинутым через него каменным мостиком, с холмиками, крошечными водопадами и соснами с длинными извивающимися ветвями, подпираемыми костылями. В углу сада вместо хижины для чайных церемоний стоял домик типа бунгало. Хаш-каш открыл дверь своим ключом и провел меня в комнату с европейской мебелью, но с японскими картинами - непристойными гравюрами эпохи Эдо. К моему удивлению, Хаш-хаш перелистал тетрадку с моими ответами без всякого интереса и небрежно засунул в карман - Я написал об интересных вещах, - сказал я. - О том, как наша разведка в Шанхае поддерживала во время войны деловой контакт с резидентами гоминдановской разведки - Чжу Тай-яо и Цзян Хао. Мы совместно проводили специальные акции против красных подпольщиков. - Я передам ваш доклад тем, кто занимается этими делами. Меня теперь интересует другое. Но об этом мы поговорим через некоторое время. - Он посмотрел на меня с улыбкой. - Ну как, ознакомились с вашим... подпольем? Я засмеялся: - Подполье, разрешенное и опекаемое сверху. Самое оригинальное подполье в мире. К чему эта конспирация? Хаш-хаш скорчил гримасу: - Приходится... Не забывайте, что в Союзном совете для Японии сидят советские представители... Перед каждым заседанием совета - особенно когда известно, что будет очередная неприятность с их стороны, - наш представитель уезжает на курорт в Хаконэ и набирается сил. Трудновато ему приходится. - Ваш представитель, конечно, твердит насчет укрепления основ демократии в Японии и претворения в жизнь демократических идеалов... - А они в ответ начинают обстреливать его пунктами Потсдамской декларации. И нашему приходится только отмахиваться руками. - Сейчас они, наверно, особенно сильно нажимают насчет репрессий против стачечников? Хаш-хаш кивнул головой: - Да. Наша головная боль - это японские красные. Ну ничего, на днях им преподнесут сюрприз - одним ударом расправятся с ними. Вот увидите. Я вопросительно посмотрел на него. - Узнаете сами. Сегодня я пригласил вас просто так... захотелось повидать. Скоро начнем работать. Только предупреждаю. Имейте в виду, что вы умерли и вместо вас существует тот, кому было выдано свидетельство на Иводзима. Когда будете представляться кому-нибудь, называйте всегда новое имя. А во-вторых, хотя у нас и негласно разрешенное подполье, но все равно надо соблюдать правила конспирации. Мы поручаем некоторым японским офицерам доверительную работу, и в первую очередь тем, кто в силу тех или иных причин... - он пристально посмотрел на меня, - считает целесообразным ладить с нами и выполнять наши секретные поручения. Но мы требуем от этих офицеров, чтобы они никому из своих друзей, даже самым близким, не говорили ни слова о своей работе. Другое дело, когда мы их сводим вместе в группы. Понятно? Я утвердительно наклонил голову. На этом кончилась наша первая встреча на Таканаве. Как только я стал рассказывать Ии о встрече с Хаш-хашем и о предстоящей расправе над красными, он остановил меня. - Знаю. Завтра на рассвете многие из наших поедут в пригород Кинутамура смотреть на этот "матч". Возьми с собой оружие. По ходу дела, может быть, придется принять участие. Там соберутся члены "Содружества хризантемного флага" и других организаций. Как только начнется свалка, они приступят к действиям. Этот инцидент в Кинутамура может стать поворотным пунктом в истории послевоенной Японии. Дело заключалось в следующем. Группа уволенных рабочих и служащих кинокомпании "Тохо" засела на территории киностудии, требуя восстановления их на работе. Уволенных поддержали остальные рабочие и служащие студии. Конфликт уже продолжался четыре месяца. Обе стороны отказывались идти на уступки. По сведениям, имевшимся у американского командования, на территории студии засело две тысячи стачечников и примкнувших к ним из солидарности рабочих других предприятий. Они превратили киностудию в своеобразную крепость - оборонительные сооружения были возведены по проектам группы левых кинорежиссеров во главе с Камеи Фумио. Перед всеми служебными корпусами были поставлены громадные бочки с несмываемой краской, а над ними установлены мощные вентиляторы, употребляемые при съемках. В случае вторжения полиции имелось в виду пустить эти вентиляторы. Силой ветра краска будет разбрызгиваться во все стороны, залепляя глаза нападающих. На их голову будут падать подпиленные деревья, а с крыш и окон - мешки с толченым стеклом. На каждом шагу были устроены электрические капканы. И еще было заготовлено немало сверхковарных сюрпризов, до которых могли додуматься только кинорежиссеры. И кроме того, американцы были уверены, что все засевшие отлично вооружены холодным и огнестрельным оружием. Штаб главнокомандующего решил подавить забастовку и дал соответствующие указания японской полиции. При подавлении забастовки должны были присутствовать представители властей и прессы - японской и иностранной. Поэтому полиции было приказано начинать действовать, не открывая огня, с таким расчетом, чтобы заставить стачечников первыми прибегнуть к силе оружия. Тем самым они превратятся в вооруженных бунтовщиков, и полиция получит законное право применить к ним все меры, допускаемые при подавлении бунта. Полицейских предупредили: операция будет кровопролитной. Она должна начаться с оцепления всей территории киностудии, чтобы лишить стачечников возможности получить подкрепление из города и не выпустить ни одного бунтовщика из железного кольца. Всех, кто случайно прорвется сквозь это кольцо, имелось в виду подвергнуть аресту и в случае сопротивления уничтожить. В расправе могут принять участие и зрители. 5 Рано утром в конторе Ии собралось десятка два офицеров, в том числе Хидака и Судзуки. Мы поехали в Кинутамура на грузовиках. Территория киностудии представляла собой огромный парк с холмами и густыми сосновыми и бамбуковыми рощами, среди которых виднелись служебные корпуса и домики, похожие на виллы европейского типа. Мы выгрузились недалеко от остановки автобуса и пошли к главным воротам киностудии. Стачечники действительно поставили проволочные заграждения и, судя по предупредительным надписям, даже пустили электрический ток. За железной решеткой виднелись баррикады. Возле них стояли пикетчики. Оружия у них не было. И вообще вид у них был совсем не боевой - белые спортивные рубашки и короткие штаны, у девиц - длинные широкие брюки, аккуратно выутюженные. Из-за деревьев заорал громкоговоритель, как будто готовилась съемка: - Товарищи, кончайте скорее завтрак и займите свои участки. Смените дежурных на насыпи за актерским флигелем. Товарищей из звукового цеха просят в третий павильон! Часть нашей группы направилась к речке, вдоль которой шла насыпь, чтобы занять позицию около запасных ворот, а часть расположилась среди деревьев недалеко от главных ворот. Вскоре показались три самолета. Они сделали несколько кругов над киностудией и улетели. Через некоторое время вдали на шоссе появились джипы и грузовики. Они шли со стороны станции Сибуя. Но когда подъехали ближе, оказалось, что это не наша полиция. Из машин стали выскакивать американские военные полицейские в полном боевом снаряжении. Затем подъехали американские солдаты с автоматами - не менее полуроты, за ними - броневики. Немного спустя подошли три танка, позади которых следовали машины с американскими офицерами и одна - с кинооператорами. В последней машине ехал генерал. Он вдруг что-то крикнул, показывая рукой на крышу сторожки у ворот. Его машина круто повернула обратно и помчалась в сторону холма с коттеджем, где, очевидно, находился командный пункт американцев. На крышу сторожки вылезли белые фигурки. Я посмотрел в бинокль и увидел двух девиц. Они сидели на краю крыши и что-то ели. Снайперских винтовок у них не было. Наконец подкатили наши полицейские на американских военных грузовиках. Колонну грузовиков сопровождал танк. Башни на нем не было, вместо орудия впереди что-то торчало - не то таран, не то крюк. Но сомневаться не приходилось: танк был не американского типа, а наш. Часть полицейских выгрузилась из машин и, быстро построившись в колонны, пошла по шоссе, высоко вскидывая колени, - нашим армейским шагом. Все полицейские были в летней светло-коричневой форме без погон, с нагрудными знаками, в боевых шлемах японского образца и вооружены револьверами, ломами, пожарными топорами, ножницами для резания проволоки. Над территорией киностудии снова закружились самолеты. Один из них прошел бреющим полетом, чуть не задев верхушки пиний и крышу, на которой прохлаждались девицы. Те поспешно ретировались. Снова заорал громкоговоритель, но слов нельзя было разобрать, - вероятно, был дан сигнал тревоги. К нам подбежал со стороны речки Миками и сообщил, что к запасным воротам подошла машина с кинооператорами и несколько иностранных корреспондентов пошло за ограду, - судя по всему, самое интересное начнется там. Действительно, у запасных ворот стояли американские танки, броневики и вереница машин с американскими и нашими полицейскими. На крыше здания у самых ворот были нагромождены кирпичи, колеса и ящики - все это должно было обрушиться на нападающих. Минута проходила за минутой, но американцы не подавали сигнала к атаке. Отчетливо донесся голос громкоговорителя: "Все на вторую сцену! Привести себя в порядок!" За деревьями опять замелькали белые фигурки, они громко перекликались Мы подошли вплотную к американским танкам, держа руки в карманах. Но вместо выстрелов за деревьями послышалось пение. Оно приближалось к воротам. За цепью полицейских грузовиков показались красные флаги. Стачечники первыми пошли в атаку. Но американцы и наши полицейские, стоявшие у ворот, почему-то попятились назад и расступились. Показались передние ряды стачечников с флагами на длинных бамбуковых шестах. За ними шли люди без флагов, по четыре в ряд, держа друг друга под руки, без всякого оружия. Происходило что-то непонятное. Колонны красных, громко распевая "Интернационал", шли мимо танков, броневиков и грузовиков, на которых стояли американцы. Из колонны красных кто-то крикнул: "Надо было притащить заодно и военные корабли. Только их не хватает!" Вся колонна захохотала. Я крепко стиснул револьверы в обоих карманах и оглянулся. Американские офицеры стояли в машинах, скрестив руки с закатанными рукавами и надвинув высокие фуражки на глаза. На одном из джипов рядом с шофером стоял Хаш-хаш. Наши взгляды встретились. Он прищурил глаза и отвернулся. Это могло означать либо "валяй", либо "воздержись". Но никто не начинал. Американцы и наши полицейские продолжали стоять в окаменелых позах с растерянно-недоуменным видом. Самолеты, сделав еще несколько кругов, улетели - так и не дождались выстрелов на земле. Мимо меня проходили уже последние ряды красных. Через несколько минут они, продолжая петь, скрылись за деревьями, окаймлявшими шоссе. Слов песни уже нельзя было разобрать, доносился только мотив, в котором как будто звучали слова: "Мы вас не боимся, а вы нас боитесь!" Первыми пришли в себя наши полицейские. Их танк вдруг ринулся в распахнутые ворота, они бросились за ним и стали яростно колотить топорами и ломами по баррикаде. Мы молча пошли к нашим грузовикам, стоявшим в стороне от дороги, и поехали в город. На следующий день в газетах появились подробные репортажи об операции, проведенной совместно американскими войсками и японской полицией. Сообщалось, что американскими наземными войсками, принимавшими участие в этой операции, командовал бригадный генерал X. Ф. Т. Гофман, а всей операцией руководил с воздуха командующий 1-й кавалерийской дивизией 8-й армии генерал-майор Уильям Чейз. В его распоряжении находились: две тысячи японских полицейских, один японский полицейский танк, сто пятьдесят американских военных полицейских, взвод моторизованной пехоты, шесть броневиков и три танка "Шерман" с 55-миллиметровыми орудиями. А левые газеты не скрывали своего ликования. Они писали о том, что власти имели в виду вызвать вооруженное столкновение, превратить его в кровавую расправу со стачечниками и создать повод для разгона всех рабочих союзов в Японии. Но стачечники, разгадав этот план, сорвали провокацию. Одна из левых газет поместила сообщение об инциденте в Кинутамура под жирным заголовком: "Притащили все, кроме военных кораблей!" Позже я узнал, почему генерал Чейз не решился атаковать красных. Он получил сведения о том, что в Кинутамура на выручку стачечникам идут отряды красных из города. Пока эти сведения проверялись, стачечники выбрались из окружения. 6 Американцам не удалось расправиться с красными одним ударом. Операция в Кинутамура провалилась. Мы были сильно разочарованы. Зато в наших конторах дела шли полным ходом. Чжицзянское соглашение, заключенное между главным командованием наших войск в Китае и гоминдановцами в момент окончания войны, претворялось в жизнь. С разрешения американцев в Японию прибыл тайный посланец Чан Кай-ши - У Те-чен для переговоров с нашими конторами. У Те-чен обратился к нам с просьбой набрать волонтеров - летчиков, танкистов и артиллеристов - и прислать их как можно скорее в Китай. Главная контора в Хибия предложила нашим лидерам удовлетворить просьбу гоминдановского посланца. Но на совещании наших лидеров было решено уведомить главную контору о том, что на формирование волонтерских отрядов потребуется некоторое время - ввиду необходимости провести тщательный отбор волонтеров и проверить их благонадежность. Дело в том, что часть бывших офицеров под влиянием новой среды и условий своей жизни стала проявлять нежелательные настроения. Особенно это было заметно среди офицеров, ставших шоферами, велорикшами, рыбаками и землепашцами. В Осака, например, группа шоферов грузовых машин - бывших танкистов - приняла участие в демонстрации рабочих, протестовавших против директивы американского главнокомандующего о запрещении стачек. А в одном из уездов префектуры Ниигата несколько офицеров-артиллеристов вместе с крестьянами произвели самую настоящую бомбардировку помещичьей усадьбы с помощью самодельных катапульт, стреляющих камнями. Американское начальство, знавшее об этих фактах, согласилось с доводами наших лидеров и посоветовало У Те-чену не торопить нас. Но эта ссылка на необходимость проверки офицеров была простой отговоркой с нашей стороны. Свихнувшиеся офицеры уже были взяты под строгое наблюдение, и никто не думал включать их в волонтерские отряды. Мы не торопились, потому что выжидали. Положение на китайских фронтах было угрожающим. Красные начали наступление на всех фронтах - Чаньчунь, Мукден и Тайюань были осаждены, вся провинция Шаньдун уже оказалась в их руках. А через некоторое время красные заняли весь Бейпин-Тяньцзинский район. В этих условиях посылать наши отряды в Китай значило лить воду из чайника в вулкан. Надо было выждать. Штаб главнокомандующего пришел к такому же выводу, признав, что положение в Китае грозит катастрофой. Нам предложили послать волонтеров на Тайвань, чтобы отстоять его от красных. Это предложение мы приняли без всяких возражений. Но не потому, что хотели отстоять этот остров как последний бастион гоминдановцев, а потому, что решили сохранить Тайвань для себя. 7 Двадцать первого марта 1949 года, в день весеннего поминовения душ императоров, Ии предложил мне пойти с ним на совещание в кафе "Субару", рядом с театром того же названия, в квартале Юракуте. Когда я вошел в комнату, где шло совещание, мне на мгновение показалось, что я вдруг проснулся. Кончился долгий страшный сон - крах в Манчжурии, капитуляция, высадка американцев, роспуск армии - ничего этого не было, все приснилось, и, проснувшись, я увидел себя на очередном совещании на Итигаядай среди старых знакомых, сидящих за длинным столом перед стеной; на которой висят портреты императора Мейдзи и ныне здравствующего государя в форме генерал-фельдмаршала, а под портретами большая карта великой восточноазиатской сферы сопроцветания. Передо мной, как на полочке для кукол в день праздника девочек, сидят рядышком генералы. С толстыми выпяченными губами и надутыми щеками - Кавабэ; коренастый, в очках, с подстриженными усиками - Нэмото; лысый, с глазами навыкат - Касахара, а рядом бритый, с большими ушами - Сумида, только что доставленный на самолете из Китая по личному распоряжению Чан Кай-ши. А с того конца стола мне улыбается загорелый, круглолицый Ямаока, в тех же очках в роговой оправе, напротив него - полковник Цудзи, Малайский тигр, с нависшими бровями и тяжелой челюстью. Все сидят как ни в чем не бывало, живые, невредимые. Но то, что произошло, не было, однако, сном. Мы сейчас не на Итигаядай. У собравшихся здесь нет ни золотых петличек, ни генштабистских аксельбантов, ни флигель-адъютантских лент, все в штатском. Среди нас сидят посторонние. Вот этот старик, очень похожий на орангутанга, в темных очках, - это знаменитый Кухара, глава одного из крупнейших финансовых кланов Японии. Посасывая трубочку с крохотной золотой головкой, он шепчется с бывшим заместителем начальника генштаба империи. Да, мы сейчас не на Итигаядай. И хотя это совещание происходит в самом центре столицы, рядом со зданием штаба американского главнокомандующего, и на нем присутствует майор из конторы "Зи Эф", это все-таки тайное совещание. Генерал-лейтенант Нэмото доложил о том, что отряд летчиков уже готов к отправке на Тайвань. Все прошли практику на американских самолетах "Б-36", "Ф-82" и "Ф-86". Отряд состоит в основном из студентов - членов крайне правой организации, именуемой Ассоциация студентов по оказанию помощи репатриированным. А второй отряд - танкистов - сейчас проходит переподготовку на танках типа "Першинг" и "Паттон". Совещание наметило состав штаба по формированию волонтерских отрядов: бывший главнокомандующий наших войск в Китае генерал Окамура, бывший начальник органа специальной службы в Харбине генерал-лейтенант Дои, бывший командующий армейской группой 1-го направления в Среднем Китае Сумида, бывший командующий войсками в Северном Китае генерал-лейтенант Нэмото, бывший начальник штаба 1-й армии в Шаньси генерал-майор Ямаока и бывший старший офицер штаба войск в Малайе полковник Цудзи. Список чинов штаба был передан американскому представителю. Затем генерал-лейтенант Сакураи информировал участников совещания о том, что вербовочные бюро уже открыты в семнадцати городах Японии. Главное вербовочное бюро в Токио будет именоваться Конторой Восточноазиатской промышленной компании. В заключение было заслушано сообщение подполковника Ямадзаки - бывшего начальника китайского отделения 2-го отдела генштаба - о том, что его конторой подготовлена к отправке большая группа офицеров-китаеведов, работавших в Китае во время войны в органах "Вишня", "Слива" и "Блеск". Они будут преподавать в специальных школах при филиалах американо-гоминдановской разведывательной организации САКО в Тайхоку, Гонконге и Маниле. В этих школах обучаются работники гоминдановской секретной службы. Вернувшись домой, я зажег курильные свечки перед стоящими на этажерке портретами Дзинтана, Муссолини и других и, отвесив поклон, сказал: - Мне теперь не стыдно что я остался жить. Я сделаю все, чтобы заслужить ваше прощение. - Тебе нечего извиняться перед ними, - сказал вошедший в этот момент Ии. - Они зарезались, потому что не были дальновидными. Они теперь завидуют тебе. Я покачал головой в знак того, что не одобряю его непочтительного тона в отношении моих доблестных друзей, и перевел разговор на другую тему. - Зачем пускаете штатских на наши архисекретные совещания? - спросил я. - Получается, что мы плюем на всякую конспирацию. - Кухара - представитель Японской ассоциации промышленников, главного штаба финансовых и промышленных тузов империи. Они финансируют наши конторы и находятся в курсе всех наших предприятий, - сказал Ии весьма почтительным тоном. 8 Американцы утвердили состав штаба по формированию волонтерских отрядов. Штаб начал функционировать. Все мероприятия по формированию отрядов и отправке их на Тайвань решено было назвать операцией "Вако" Это название понравилось всем. Шесть столетий назад наши предки рыскали по всем морям Восточной Азии. Первые японские набеги на Тайвань были совершены пиратами, которых называли "вако". И снова теперь едут в южные моря наши отважные молодцы, вознося молитвы нашему воинскому богу Юмия Хатиману. Ии вместе с Кавабэ, Дои и другими отправлялся в Ямагата проведать больного Исихара. Он сказал мне, что генерала довольно часто навещают не только его ближайшие ученики, но и чины американского штаба. Американцы привозят генералу лекарства и продукты. Ии, улыбаясь, добавил: - А в Германии на американцев работает генерал Гальдер, автор плана "Барбаросса", плана войны с Россией, Гальдер - немецкий Исихара. Красные форсировали Янцзы и взяли Нанкин. Спустя несколько дней после падения гоминдановской столицы я пошел на собрание в храм Кан'эй в парке Уэно. В этот вечер здесь происходило собрание по случаю отправки первого отряда на Тайвань. У ворот какие-то люди в противогриппозных масках раздавали прохожим листовки с адресами вербовочных бюро. Цветенье вишен уже кончилось, опавшие лепестки устилали землю вокруг храма. Большинство собравшихся - юноши в студенческой форме. У многих на голове и шее белели шарфы - точь-в-точь такие носили во время войны летчики из отрядов смертников. Напутственную речь произнес адъютант генерала Сумида. Он поздравил едущих с высокой честью, выпавшей на их долю. Они должны быть готовы к тому, чтобы осыпаться, подобно лепесткам вишни, во имя империи. Они - авангард императорской армии, которая ныне восстает из пепла. Действуя совместно с бывшими врагами, Великая Япония сокрушит главного врага - красных. Кто-то сзади крикнул с сильным кюсюским акцентом: - Сперва расправимся с красными, а потом рассчитаемся с бывшими врагами! Все яростно захлопали в ладоши и запели песню "Уми юкаба" - незабываемую песню, которую распевали верноподданные в течение всей войны: Выйдешь в море - трупы в волнах, В горы пойдешь - трупы в кустах, Все умрем за государя, Без оглядки примем смерть! 9 Хаш-хаш назначил мне экстренную встречу на Таканаве. Я заявил ему о своем желании учредить собственную контору, чтобы набрать бывших работников специальной службы в Китае, восстановить связи с нашей агентурой в Шанхае, Уси, Ханьчжоу и Нанкине и начать действовать со стороны Тайваня. Не дослушав меня, Хаш-хаш покачал головой: - Вы будете работать не в направлении Тайваня, а в другом. - В каком? Он поморщился - судя по всему, у него было плохое настроение. - Неужели непонятно? Вы генштабист, офицер главной квартиры, вас рекомендовали как одного из опытнейших работников разведки, а соображаете вы очень плохо. - Если считаете меня непонятливым, соблаговолите объяснить. - Нам приходится начинать все сначала. С того же, с чего начали и вы, Понятно? - То есть начать разрабатывать план Исихара с самого начала? Хаш-хаш махнул рукой: - Я вижу, что пресловутое древнеяпонское угощение не принесло вам никакой пользы. Сделало вас не храбрым, а трусом и подействовало на ваши мозги... Теперь я мог его не бояться - вскочил, схватил пе