лся беглецам страшнее ада: на зеленом лужке паслись оседланные лошади, ближе к дороге янычары ставили шатер, а по мостику в это самое время двигался тяжелый воз, покрытый брезентовыми попонами. Дорога оказалась перегороженной! Беглецы, внезапно вынырнув из-за рощи, едва не врезались в толпу янычар, которые стояли у дороги и наблюдали, как их товарищи поддерживают воз, под которым прогибались тонкие жерди настила. - Ах ты черт! - выругался тихо Арсен, быстро оглядывая местность и ища выход из западни. Выхода не было. Впереди - турки. Позади - Чора со своими людьми. Мост перекрыт. А берега ручья такие обрывистые, что перепрыгнуть или перебраться вброд нечего и думать!.. Сзади донесся глухой топот копыт. Через минуту-две Чора их догонит. Арсен с тоской посмотрел на противоположный берег ручья. Неужели погибать здесь? Неужели это и есть та самая бессмысленная случайность, которой он так боялся? Да, конец... Все пути отрезаны... Остается еще свернуть в лес, забраться в чащу, выиграть время до темноты. Надежда невелика, но все же... - За мной, Роман! За мной, Стеха! - взволнованно крикнул Арсен, разворачивая коня. Но в этот миг чья-то рука схватила коня за уздечку. Рядом стоял молодой янычарский чорбаджия. 10 - Ненко! - воскликнул пораженный Арсен. - Откуда ты?.. Как тут очутился? - Тс-с-с!.. Прежде всего я - Сафар-бей, - сказал тот. - Почему здесь - поговорим потом... А ты... - Об этом тоже не сейчас... Спасай нас от погони! За нами гонится сын Кучук-бея... это он выкрал Стеху, а мы с Романом освободили ее... Вот и он!.. К мосту подскакал на взмыленном коне Чора, за ним - несколько воинов-ногайцев. Увидев Стеху и казаков, Чора выхватил саблю и бросился к ним. - Гяуры проклятые, я убью вас! Арсен и Роман мигом обнажили сабли. Но всех опередил Ненко. Подняв пистолет, он метнулся наперерез Чоре, схватил его коня под уздцы. - Стой!.. Ты кто такой, что набрасываешься на воинов падишаха? Негодяй! Чора, узрев перед собой янычарского чорбаджию, осадил коня и опустил саблю. Он совсем растерялся. - Я вовсе не собираюсь на вас нападать, ага... Я только хотел вернуть невольницу, которую выкрали эти презренные гяуры! Видно было, что он не узнал Сафар-бея - то ли из-за волнения, то ли из-за сгустившихся сумерек. В это время воины Чоры сгрудились возле своего хозяина, а вокруг них, привлеченные криками, топотом коней и непонятным замешательством, столпились янычары. - Эй, воины! - крикнул Ненко. - Под стражу этих негодяев! Да свяжите как следует, чтоб ни одна собака не сбежала! Янычары мгновенно стащили буджакцев с коней, обезоружили. Чора пытался протестовать. - Я буду жаловаться прибрежному аге! Ты поплатишься за такое самоуправство, ага!.. Я сын мурзы Кучук-бея! - Тем хуже! - усмехнулся Ненко. - Сын мурзы поднимает саблю против янычар! Проявляет непочтение к их начальнику... За такое и головы лишиться недолго. Возьмите его! Янычары схватили Чору, заломили руки назад. Юноша вырывался, кричал, что это ошибка, что он и в мыслях не имел нападать на воинов падишаха или оскорблять агу, но его не слушали - подталкивая в спину, подогнали к ближайшему возу и привязали к колесу. То же сделали и с его людьми. Ненко остался наедине с беглецами. - Ну вот, вы в безопасности, - сказал он, подмигнув по-дружески. - Теперь я могу держать Чору сколько потребуется - хоть до Дуная... К тому времени вы будете далеко за Днестром, и он, как бы ни хотел, не сможет вас догнать... - Благодарим тебя, Ненко. - Арсен пожал ему руку. - Не знаю, что с нами было бы, если б не такая чудесная встреча... - Благодарите аллаха, - Ненко улыбнулся. - Но что это мы здесь стоим? Прошу в мой шатер... Думаю, вам интересно побеседовать с воеводой Младеном, да и подкрепиться не помешает... - Так и Младен с тобой? - Арсен несказанно обрадовался. - А Златка? Ненко помрачнел. - Про Златку ничего нам не известно. Никаких следов... Мы думали, что она в Крыму. - В Крыму мы с Романом были. Там ее нет... Они пробирались между возами к шатру, который стоял у самого ручья. Ненко шел впереди, и янычары, кланяясь, торопились освободить дорогу. Возле одного воза Ненко задержался. - Узнаете? - кивнул на темную фигуру человека, который, скрючившись, лежал у заднего колеса. Арсен, Роман и Стеха посмотрели на обросшее лицо незнакомца. Всклокоченные волосы спадали ему на лоб. Дорогая одежда была измята и запачкана. Вот он приподнял голову. Мутный взгляд равнодушно скользнул по Арсену, и веки сразу опустились. Отойдя подальше от узника, Арсен воскликнул: - Юрий Хмельницкий? Неужели это и вправду он? - Сам видишь - он, - подтвердил Ненко. - Бывший гетман... - Значит... теперь... - Великий визирь приказал схватить его. И на аркане притащить в Стамбул... А вместе с ним и все его богатства, награбленные им в Немирове. - Ненко указал на тяжело нагруженный воз, который под охраной большого отряда всадников только что переехал мост и остановился посреди лагеря. Это был злосчастный воз, что помешал беглецам перемахнуть через ручей, и в мыслях Арсен поблагодарил судьбу, что так случилось. Слепой случай, который, казалось, угрожал им смертельной опасностью, принес спасение и, кроме того, встречу с Ненко и Младеном. - Чем ухитрился Юрась прогневать султана? Вроде бы он верой и правдой служил ему... - Мне об этом не докладывали... - с иронией произнес Ненко. - Как-то из Каменца прибыл чауш с приказом - и мы тот приказ выполнили... Мне поручено доставить гетмана и его сокровищницу в Стамбул и там передать непосредственно великому визирю. - Кто же стал гетманом в Немирове? - Кара-Мустафа жаден, как шайтан, - понизил голос Ненко. - Мало ему показалось, что получит сундуки Юрия Хмельницкого... Так он продал Правобережную Украину за увесистый, должно быть, мешок золотых молдавскому властителю, а тот уже рассылает во все концы своих полковников... - Вот как! Теперь он будет выжимать из народа то, что не успел проклятущий Юрась... - И правда проклятущий! - отозвался Ненко. - Никто в Немирове не пожалел гетмана, когда мы на аркане тащили его через город... Слышалось одно: "Туда ему и дорога!" - Значит, приказ великого визиря, - произнес в задумчивости Арсен, припоминая встречу с ним в Каменце. - Клюнула рыбка на приманку... - Клюнула... - согласился Ненко. - И теперь, когда я узнал, что в Крыму Златки нет, сразу подумал, не приложил ли руки Юрась к ее исчезновению. - Ты его допрашивал? - Арсена даже передернуло от слов Ненко. - Пока нет... Ведь до сих пор мне в голову не приходила мысль о его причастности. - Надо сейчас же как следует допросить Юрася... - Ну, не торопись! Время есть. Пошли в шатер, ты еще не виделся с воеводой Младеном... с отцом... 11 В шатре было темно. С противоположной от входа стороны послышался голос Младена: - Это ты, Ненко? - Я... Но не один. - С кем же, Сафар-бей? - Младен тревожно вскрикнул и поспешно встал с постели. Наверно, он сейчас досадовал, что при посторонних у него вырвалось имя Ненко. Чорбаджия не ответил и хлопнул в ладони - молоденький янычар внес в серебряном подсвечнике сальную свечу, поставил на невысоком походном столике и бесшумно исчез. Младен шагнул вперед, напряженно вглядываясь в темные фигуры. И чем дольше он всматривался в них, тем больше на лице его проступало удивление, которое, наконец, сменила радость. - Арсен! - он бросился, раскинув руки, к казаку. - Друг мой! Сынок!.. Старый воевода обнял Арсена, прослезился. Никак не мог насмотреться. И только после того, как первый порыв радости прошел, обернулся к другим. - И Стеха здесь? И Роман! - Он по-отечески крепко расцеловал их. - Дорогие мои! Откуда вы? Как попали сюда? Ненко на время вышел из шатра, и вскоре по его приказу был принесен ужин. Запивая еду холодной ключевой водой, Арсен коротко рассказал о поисках Златки, о поездке в Крым и Буджак, об освобождении Стехи и бегстве. У Младена все ниже и ниже опускались плечи. Услышав, что Златки ни в Крыму, ни в Буджаке нет, воевода подавленно вздохнул. - В Немирове мы тоже все перевернули - напрасно. И ни от кого ни единого слова о ее судьбе... - Есть один человек, который должен сказать, где Златка, - прозвучал голос Арсена. - Кто он? - ожил Младен. - Гетман! - Юрась Хмельницкий?.. - Да! Младен недоверчиво взглянул на Ненко, будто спрашивал у него подтверждения. Тот утвердительно кивнул. - И я думаю, что ему известно, куда исчезла Златка. Мы сейчас заставим его сказать правду! Ненко снова хлопнул в ладони. Полог приоткрылся, появился часовой. - Приведи сюда гяура-гетмана! Юрия Хмельницкого ввели на аркане. Видно было, его только что разбудили. Он растерянно тер веки, не понимая, куда и зачем его привели. Невысокий, понурый, напуганный, он совсем не был похож на того надменного правителя, который нагонял страх на половину Украины. Стоял со связанными за спиной руками, с арканом, зловеще болтавшимся на шее, и покорно ждал, когда к нему обратятся. Когда караульный вышел, Ненко подал Хмельницкому стульчик, сказал: - Садись, гетман, да слушай внимательно! Тот сел и поднял тусклый взгляд. - Я слушаю, ага. Ненко приблизился вплотную и схватил его за плечо. - Куда делась моя сестра? Юрась вздрогнул. - Я н-не знаю, - ответил с запинкой. - Ее выкрали ордынцы... - Не спеши отрекаться! Подумай хорошенько... - У меня было достаточно для этого времени. - И все же, гетман, тебе придется припомнить то, что ты так упрямо стараешься забыть или скрыть, - сказал, выступая вперед, Звенигора. - Ты меня узнаешь? Юрий Хмельницкий оторопело посмотрел на казака. - Запорожец? Ты?! - Да, это я... И я рад, что бог пока не лишил тебя памяти. Значит, должен хорошо помнить, куда упек Златку! - Далась она вам... Не знаю я! - Вспомнишь, выродок! - воскликнул Арсен. Он был страшен. Хрипло дыша, с горящим взором медленно подошел к бывшему гетману, схватил его за шею обеими руками и встряхнул так, что у того чуть было голова не оторвалась. - Все скажешь!.. Не заговоришь - тут тебе и конец! - Пальцы казака впились в грязную шею Юрася. - Выкладывай как на духу, изверг! Юрась смертельно побледнел, захрипел. Глаза вылезли из орбит. С губ слетели шипящие прерывистые слова: - П-пусти... Все с-скаж-жу... Арсен ослабил пальцы. Юрась судорожно глотнул воздух, мотнул головой. Губы его стали серыми и бормотали что-то нечленораздельное. - Ну, давай, давай! - снова тряхнул его Арсен. - И не вздумай врать! Не то... Все затаили дыхание. Взгляды устремились на гетмана. Что он сейчас поведает? - Та дивчина... меня оскорбила... - выдавил из себя Юрась, сжимаясь от страха. - Я не мог стерпеть такого... - Так что ты сделал? - подбодрил его тумаком в бок Арсен. - Я... Я приказал... Голос бывшего гетмана сорвался и замер. - Что? Выкладывай, наконец!.. - Приказал... отвезти ее в Каменец и... - Юрась вновь умолк. - Да говори ж, окаянный! - не стерпел Роман, сорвался с места, подскочил к Юрасю и занес над его головой ятаган. - Не тяни жилы! Отсеку башку!.. - ...и продать, - чуть слышно прохрипел тот. - Продать! - в один голос воскликнули Младен и Ненко. - Продать! - взревел Арсен. - Убью, негодяй! Но Роман схватил руку друга. - Постой, Арсен!.. Приди в себя... Если он скажет, кому и куда продали Златку, мы, черт с ним, оставим его в живых! - И повернулся к Юрасю: - Ты слышишь, гадюка? Говори! Юрась позеленел. Его била лихорадка. Правду сказать он не хотел, так как больше всего на свете боялся великого визиря, к которому, как он думал, его приведут через несколько недель. Ведь признаться, что Златку он отправил в подарок великому визирю, - означало или умереть на месте от сабель этих сорвиголов, которые неизвестно откуда взялись, на его беду, или погибнуть в жутких муках у костоломов великого визиря. - Я... Я не з-знаю, кому продали дивчину, - промямлил Юрась. - Но я з-знаю, кто ее продал... - Кто? - Свирид Многогрешный... Он повез ее в Каменец... А потом я не интересовался ее судьбой, - добавил он запинаясь и как-то неуверенно. Арсен и Ненко насторожились. Неуверенность, прозвучавшая в тоне ответа, заронила в них подозрение, что Юрась продолжает говорить неправду или полуправду, словом - выкручивается. - Я не верю тебе, поганец! - Арсен дрожал от гнева. Его железные пальцы снова сжали горло Юрася. - Или скажешь все, или подохнешь тут как собака!.. Ужасен был его вид. Юрась дернулся, пытаясь вырваться. Его лицо покрылось холодной испариной. - Н-не убивай... С-скажу... - Он вдруг упал на колени. - Ну! - Арсен грозно стоял над ним. - Я отослал ее в подарок Кара-Мустафе... В гарем... Многогрешный отвез... - Юрась замер, ожидая смертельного удара... В шатре наступила гробовая тишина. Все с омерзением смотрели на ничтожество, ползающее перед ними на коленях. Отослал Кара-Мустафе!.. В гарем! Арсен побледнел и невидящим взглядом уставился в темноту, отступившую в углы шатра. Он предчувствовал самое худшее - и вот оно пришло! Златку - в гарем! Кара-Мустафе! Великому визирю! Разум отказывался постичь это. Уши не хотели слышать этих убийственных слов. Сердце Арсена разрывалось в адской муке. Не легче было и Младену с Ненко. Роман прижал к себе Стеху, словно желая защитить ее от злой участи, которая постигла Златку. Долго в шатре никто не мог промолвить ни слова. Скорбную тишину нарушали лишь треск свечи да далекое ржание лошадей. Первым опомнился Ненко. Открыл полог шатра, позвал караульных и приказал: - Заберите узника! Да стерегите пуще своей жизни! Юрия Хмельницкого не вывели, выволокли - ноги ему от страха отказались служить. Младен сел на походную кровать и, обхватив седую голову руками, застыл в тяжелой задумчивости. Ненко медленно ходил из угла в угол, от этого пламя свечи мигало, колебалось и трепещущие тени сновали по стенам. Стеха плакала. Роман подошел к убитому горем Арсену, стал рядом, но слов утешения не находил. Но вот Ненко остановился. - Что будем делать, друзья? - спросил глухо. Никто ему не ответил. - Арсен, хватит горевать - нужно действовать! - подошел он к запорожцу. - О чем ты? - с искаженным от нечеловеческой боли лицом ответил Арсен. - Златке ничем не поможешь... Остается одно: порешить подлеца! - Кого? - Юрася... Кого еще? Ненко отрицательно покачал головой: - Нет, этого я не позволю! Азем-ага поручил мне доставить узника в Стамбул, в Семибашенный замок... И я в наших общих интересах выполню приказ! - Нечего тогда говорить о том, что еще делать... Я поеду с тобой в Стамбул, проберусь к Кара-Мустафе и убью его! - А Златка? Казак задумался. Потом выпрямился и решительно сказал: - Златку из неволи я вызволю!.. - Ты в это сам веришь, сын мой? - вставил Младен. - Ведь слышал, где сейчас наша Златка! - Где? - В гареме... - Ну так что? - Арсен вдруг вспомнил далекое прошлое: бурный Кызыл-Ирмак, замок Ак-су и жертву Гамида - Ираз, которую Исмет, вырвав из гарема, нес на руках мертвую... - Но... - Младен запнулся и опустил голову. Звенигора понял состояние воеводы, который; наверно, решил: что теперь, зная, что Златка в гареме, Арсен откажется от нее. Он горько улыбнулся: "Батько, батько, неужели ты такое обо мне подумал?" А вслух произнес: - Дорогие мои, когда нам стало известно, куда увезли Златку, разве можно помышлять о чем-либо, кроме единственного - как ее вызволить? - Он говорил вполголоса, а всем казалось: криком он кричит, каждое слово его - сгусток боли. - И что бы с нею ни случилось, она наша... Она моя!.. Но мы еще не узнали достоверно, где ее скрывают... - У тебя есть какой-нибудь план? - спросил Ненко. Арсен повернулся к нему. - Едем в Стамбул, и там мы до всего дознаемся... След верный! Под страхом смерти Юрась сказал правду... Теперь дело за нами. И прежде всего за мной! Жизни не пожалею, а Златку найду и вырву из лап Кара-Мустафы! Младен растроганно прижал к груди казака. Ненко стиснул ему руку. - Спасибо, сын! - Спасибо, брат! Их руки сплелись в дружеском пожатии. К ним подошли Роман и Стеха. - Может, и мы с вами? - предложил Роман. - Нет, нет, - возразил Арсен. - Вы со Стехой поедете к себе. Вот вам ярлык мурзы Кучук-бея. Теперь вас никто не будет преследовать, так как Чору мы отпустим позже. Тогда вы уже доберетесь до Буга и встретите Палия. Он с товарищами не заставит долго ждать себя. Поезжайте прямо в Киев, оттуда на Ирпень - к нашим. Матушке родимой сыновний привет и низкий поклон, дедушке... Скажите, что люблю их и думаю о них все время. Знайте - домой приеду вместе со Златкой! Или не вернусь совсем... - Братик! - всхлипнула Стеха. - Глупенькая, ну чего ты хоронишь меня раньше судьбою положенного? Будем еще все вместе! Вот увидишь... - И он поцеловал сестру в заплаканные глаза. 12 Палий погостил три дня и объявил, что завтра уезжает домой. - Пора и честь знать, - ответил он на предложение сестры остаться подольше. - Разве тебе у нас плохо? - вставил слово и Кучук-бей. - Неплохо... Благодарствую за гостеприимство. Но сами понимаете: в гостях хорошо, а дома лучше. Палий, понятно, не сказал, что так у него было договорено с Арсеном и Романом: если их не будет три дня, то он вместе с остальными казаками тронется в обратный путь. Они определили дорогу - на Киев и урочище на Буге, где должны были встретиться. Три дня прошло. Значит, Арсен, Роман и Стеха уже в безопасном месте и ожидают его. Тревожило Палия внезапное исчезновение Чоры. Варвара на вопрос брата ответила, что сын, наверно, отправился с друзьями к морю. Но Палий не поверил этому: не мог племянник без важной причины куда-то уехать, когда дома впервые гостит дядька. Кроме того, чувствовалась какая-то неискренность в словах сестры. Это его насторожило. Так как Палий настаивал на своем, Кучук-бей и Варвара-ханум устроили гостям прощальный ужин. Просторная гостиная была застелена пушистым ковром, который невольницы уставили мисками с едой, кувшинами с вином и шербетом. Кучук-бей усадил Палия рядом и сам угощал его. Варвара-ханум потчевала казаков. Когда выпили по кружке вина, завязалась беседа. Начал мурза, назвав Палия братом и другом. На это Палий ответил: - Да, сейчас мы с тобой друзья, мурза... Даже родственники... И близкие - ведь ты женат на моей сестре. Так давай выпьем за то, чтоб и дальше жить нам по-родственному! Ты не нападай на Украину, не сжигай наших сел и городов, не убивай людей, не бери ясырь... А мы, со своей стороны, не будем нападать на Ногайскую орду*, в частности на Белгородскую... ______________ * Ногайская орда - татарское феодальное объединение, существовавшее в южноукраинских степях и состоявшее из орд. Белгородской, Едисанской, Джамбойлукской (Перекопской) и Едичкульской. Подчинялась Крыму. - Ты хочешь невозможного, Семен, - возразил Кучук-бей, держа в руке недопитую кружку. - Как же мы сможем жить без войны? Неужели ты думаешь, что ногайцы будут пахать землю, сеять пшеницу, просо, как гяуры? Никогда они, властители степей, не прирастут к земле, чтобы всю жизнь рыться в навозе... Нет, аллах сотворил ногайцев людьми вольными и воинственными! Сегодня мы здесь, а завтра - за Бугом или за Днепром! Саблей и стрелой добываем свои богатства - одежду, коней, хлеб, рабов! - Но это противоречит доброму соседству и неразумно! - воскликнул Палий. - Если так будет продолжаться, то наши земли обезлюдеют, обнищают, разорятся и станут легкой добычей кого-нибудь третьего. Султана, например... Он и так наложил на вас лапу. Да и к нам протянул было, да мы ударили по ней. - Не уговаривай меня, Семен. - Кучук-бей допил вино и тыльной стороной ладони вытер губы. - Не уговаривай, все равно это безнадежно. Мы нападали на вас и будем нападать. Это так же естественно, как то, что поутру - по воле аллаха - восходит солнце, а зимой становится холодно и падает снег... Ногаец неразлучен с конем, саблей и луком, не может без них, как рыба без воды. Сам аллах не в силах изменить его природы. А ты хочешь, чтоб это сделал я... Казаки уже опьянели и едва сдерживались, дабы не наговорить хозяину резких слов. Метелица багровел, фыркал, но под взглядом Палия умолкал и знай подливал в кружки себе, Шевчику и Секачу вина. Секач сидел будто на горячей сковородке, а Шевчик, раскрыв рот, уставился на мурзу, как на какое-то чудо-юдо. Палий чувствовал, что его начинает разбирать гнев. - Тогда не обижайся, мурза, если я с казаками приду громить твой улус и другие улусы ногайцев... - Я не обижусь. Тут уж кто кого... Палий блеснул глазами: - Да, кто кого... Это будет война долгая, затяжная, пока один из противников не поймет, что карта его намертво бита! - Надеюсь, не наша, - сказал, самодовольно посмеиваясь, Кучук-бей. - Как знать... Неужели ты уверен, мурза, что твоя тысяча кибиток или, скажем точнее, пять-семь тысяч всадников будут неизменно противостоять нам? Неужели думаешь, что вы в состоянии уничтожить целый великий народ? Особенно теперь, когда он объединился с Москвой? - Ойе, мошковы* далеко... Не всегда они смогут помочь вам... А мы нападаем внезапно, как буря, и так же, как буря, сокрушив все на своем пути, исчезаем. ______________ * Мошковы, то есть московы, московиты, - так называли татары русских и вообще всех подданных Московской державы. Палий насупился. Обращаясь к Кучук-бею, посмотрел в его черные, с коричневатым оттенком глаза. Взгляды их скрестились, как мечи. - Я не хотел бы обидеть тебя, мурза, но должен сказать: мыслишь ты, как безусый юнец... Ни один народ на свете еще не прокормился войной. Рано или поздно ему приходит конец. Чтобы жить, человеку положено пахать, сеять, выращивать скотину, шить одежду, обувь, а не воевать... - Однако и ты с саблей не расстаешься! - Я вынужден ее носить, чтоб защитить себя от подобных тебе людоловов! - Один черт, нападать или защищаться... Это два лица одного и того же дела - войны! - воскликнул мурза. - Да не одинаковые, - сразу же парировал Палий. - Вот мы только что подписали с ханом договор о перемирии на двадцать лет. Со своей стороны, хан обязался не нападать на нас, не брать ясырь в нашей земле... А ты, подданный хана, уже готовишь поход на Украину... И считаешь это справедливым? - Ногайцы договор не подписывали, - буркнул Кучук-бей. - Но ты же знал, что договор подписан, отослан царю и султану для утверждения? - Знал. - И все же пошел на нас войной! - Пошел... Потому что мой народ хочет есть! Палий стиснул зубы. Долго молчал. Лицо его сестры, Варвары-ханум, то бледнело, то краснело. Сжимались кулаки его товарищей. - Гм, вижу, добром с тобой, мурза, мы не договоримся, - произнес он наконец. - А жаль!.. Кучук-бей расхохотался, хищно блеснув крепкими зубами, ярко белеющими в окаймлении черной бороды, ударил Палия ладонью по колену. - Зачем нам морочить себе голову, Семен? У вас есть хорошая поговорка: пусть будет то, что бог даст!.. Вот сегодня пьем-гуляем... - А про завтра не забываем, - перебил его Палий. - Прошлого не изменишь, зато будущее - в наших руках! - В руках аллаха, Семен! Слышишь - в руках аллаха!.. Захочет аллах, чтоб погиб мой народ, - и ничто не спасет его. Захочет, чтоб погиб твой, - так он погибнет, как бы ты ни противился! - Жестокий твой бог, мурза, - покачал головой Палий. - Были б мы разумны, то места хватило бы для всех... Кучук-бей хотел что-то ответить, но хлопнула дверь - и в комнату вошел Чора. Усталый, похудевший, со злыми глазами, он мрачно поздоровался и укоряюще посмотрел на мать. Варвара-ханум немного побледнела. Сыновний взгляд сказал ей много: и о причине его печали, и о боли, пронизывающей его грудь. Она сочувствующе вздохнула. Но едва приметная искорка, на миг вспыхнувшая в ее глазах, свидетельствовала и о радости: сын вернулся живой-здоровый, а полонянка, которая могла стать причиной раздора и взаимной ненависти в семье, должно быть, навсегда исчезла с их пути. Палий заметил молчаливый диалог матери и сына, понял все, что за ним скрывалось, и, облегченно вздохнув, удовлетворенно расправил русые усы. Значит, Стеха свободна и он с верными соратниками может завтра на заре покинуть Белгород и мчаться на Буг, к условленному месту... 13 Переправившись через Дунай, янычарский отряд во главе с чорбаджием Сафар-беем медленно двигался по Добрудже к Балканскому хребту. Одетый в янычарскую одежду, Арсен вместе с Младеном ехал все время впереди: он не хотел показываться на глаза Юрию Хмельницкому, который плелся, привязанный к возу, где-то в середине обоза. И Арсен, и Младен торопились. Все отдали бы не задумываясь, только бы сократить путь!.. Арсена подгоняло желание как можно скорее добраться до Стамбула, где - был уверен - найдет Златку. Младена влекло вперед, кроме тоски по дочери, еще и другое чувство. Вокруг него уже были родные края! Там, на горных пастбищах, в зеленых долинах, среди лесов гуляют его побратимы-гайдуки, борцы за свободу Болгарии... К Златке и к ним рвется сердце старого воеводы! Когда на шестой день, взобравшись на высокий перевал, они остановились, Младен подозвал к себе Ненко и Арсена. Вид у него был торжественный. Он снял чалму, расправил рукой длинные седые волосы, глубоко вдохнул густой прохладный воздух и сказал радостно: - Боже! Вот она предо мной - Болгария! Старая Планина! - Младен опустился на колени, наклонился и поцеловал землю. В глазах его блестели слезы. Поднявшись, окинул взглядом дали в синей дымке и чуть слышно прошептал сухими губами: - Болгария! Родная моя... И Арсен, и Ненко не проронили ни слова. Они понимали, какое пламя бушует сейчас в груди старого воеводы. Младен взял их за руки, подвел к краю обрыва, с которого виднелись южные склоны хребта, произнес взволнованно: - Сыны мои! Здесь мы расстанемся... - Почему, отец? - удивился Ненко. - Мы договорились ехать в Стамбул вместе. Спасать нашу Златку... - Вас двое - молодых, сильных... От меня помощь невелика, справитесь сами. Вызволите Златку... А я останусь здесь, в родных горах. Разыщу своих юнаков... Верю, они ждут меня! Где-то там, - он снова поднял морщинистую, но еще крепкую руку, - мать наша, Анна. Орлица моя. Давно она дожидается моего возвращения... Долго они стояли молча, пока на крутом подъеме не показался обоз, медленно поднимавшийся в гору. Старый воевода заспешил. - Вот что, сыны, запомните все, что я скажу... Первое и главное задание: вызволить дорогую мою доченьку Златку. Где б она ни была, хоть в серале* султана, вырвите ее оттуда! И пошлите весть мне об этом в Сливен через старого Станко... Вы оба знаете его дом. Станко мой давний друг и верный помощник... Поняли? ______________ * Сераль (турецк.) - дворец султана. - Да, отец, - кивнул Ненко. - И второе задание: подтачивайте могущество Порты! Где только сможете. И как только сможете!.. Уничтожьте великого визиря Кара-Мустафу! Это хитрый и заклятый враг всех народов! Особенно болгар... Останется жив - натворит много новых бед!.. Обо всем, что стоит внимания, оповещайте меня через Станко, а я найду способ передать ваши сообщения кому нужно - в Киев, оттуда в Москву, в Запорожье, а если потребуется, и в Варшаву... Враг нашего врага - это наш союзник. Помогайте ему всюду и всем, чем можете! Вот так, сыны... Теперь давайте прощаться, ибо не ведаю, увижу ли вас еще когда-нибудь... Годы мои бегут, как горные потоки, и все ближе - чувствую это - к вечному морю покоя... Лучше не тешить себя напрасными надеждами! Обнял Ненко, крепко прижал к сердцу. - Я счастлив, сынок, что нашел тебя. Безмерно рад, что ты понял меня и разделяешь мои замыслы и стремления. Спасибо тебе! Будь здоров и удачлив, родной мой!.. Отступил на расстояние вытянутых рук, долго смотрел на Ненко, потом порывисто поцеловал и повернулся к Арсену: - Арсен, друг, ты стал мне таким же родным, как сын. Я в неоплатном долгу перед тобой: ты нашел моих детей. Но еще больше буду обязан тебе, если вызволишь мою доченьку... - Он обнял казака и трижды поцеловал. - Найду, батько! Только б жива была - из когтей самого шайтана вырву нашу любимую Златку! - с чувством ответил Арсен. Младен посуровел, еще раз пристально взглянул на сына, на Арсена, подошел к коню и легко, словно за плечами не было тяжести лет, вскочил в седло. Помахал рукой. - Прощайте, родные! Счастья вам на вашем суровом пути! Он тронул коня и звериной тропой свернул в сторону от дороги. Через минуту его крепкая и все еще стройная фигура скрылась в чаще зеленых кустов. Арсен вздохнул: - Ну, вот и воеводы Младена нет с нами... Тем временем приблизился обоз. Прошли янычары, прогромыхали тяжелые, окованные железом возы. Просеменил с арканом на шее припорошенный дорожной пылью Юрась Хмельницкий. Простоволосый - он где-то потерял свою шапку-гетманку, - маленький, сгорбленный, подурневший лицом, он едва переставлял ноги и, опустив голову, подхлестываемый плетками конных охранников, через силу совершал позорный путь возмездия... Арсен проводил его сумрачным взглядом, и сердце его, как всегда, когда видел Юрася, наполнилось глухой злобой. И хотя казак понимал, что не один Юрась виноват в его мытарствах - там, далеко впереди, в могучей Порте, жестокий Кара-Мустафа, с которым он должен бороться не на жизнь, а на смерть, - однако к этому выродку, принесшему столько горя ему, столько страданий народу, была особая яростная ненависть. Звенигора едва сдержал болезненный стон, рвущийся из груди. Ненко заметил перемену, которая произошла с Арсеном, и, вскочив на коня, ласково позвал: - Едем, братик! Но тот, вздохнув, отрицательно покачал головой: - Поезжай, я догоню... - И грузно опустился в седло. В его приглушенном голосе прозвучала такая тоска, что Ненко не решился настаивать. А когда, тронувшись вслед за обозом, через некоторое время оглянулся, то увидел на перевале, над отвесным обрывом, одинокого всадника, темневшего на фоне ярко-голубого бездонного неба. И было в нем что-то трагическое и грозное одновременно. ПОСЛЕСЛОВИЕ Исторические романы известного украинского писателя Владимира Кирилловича Малика "Посол Урус-Шайтана", "Фирман султана", "Черный всадник" и "Шелковый шнурок", выпущенные в Киеве издательством "Молодь" в 1968-1977 годах, - большое полотно жизни Украины во второй половине XVII века. Эти романы соответствуют понятию тетралогии - произведения, состоящего из четырех самостоятельных частей, связанных общим идейно-художественным замыслом автора. Главным действующим лицом во всех романах является казак-запорожец Арсен Звенигора. Судьба забрасывает Арсена (он родился в Подолии, возмужал в Сечи) во владения Оттоманской империи, в Крым, в Болгарию. Побывал он и в сердце Балкан. В последнем романе ("Шелковый шнурок") Арсен оказывается Центральной Европе, под стенами Вены, куда двинулись янычары в 1683 году. Он был и воином, и разведчиком, и дипломатическим агентом, пленным и невольником, был даже вынужден вступить в отряд янычар. Отталкиваясь от документальных источников, описаний общественной жизни Украины и соседних стран той эпохи, В.К.Малик с большой достоверностью воссоздает конкретные исторические ситуации, в которых проявляются лучшие черты казака-героя - решительность и отвага, дерзость и бескомпромиссность в борьбе против социального и иноземного гнета, горячее сердце. Подвиги казака во имя родной Украины, его страдания и горе, любовь к болгарской девушке-невесте, - вся драматическая жизнь Звенигоры рассказана в тетралогии В.К.Малика с подлинным мастерством. Крепкая дружба связывает Арсена Звенигору с другими героями тетралогии. Во время исканий, плена и побега, военных схваток с врагами, пребывания у гайдуков и в отряде янычар (хронологические рамки романов - от середины семидесятых годов, кануна Чигиринских походов 1677-1678 годов, до блестящей победы Яна Собеского под Веной в 1683 году) у Арсена появились верные друзья - русский, поляк, болгары и турок Якуб. Много добрых товарищей у него и среди запорожцев. Судьбы этих людей складывались по-разному. Некоторые из них погибли, другие возвращались в родные края, но узы дружбы всегда были для них священны. Конечно, большинство персонажей, их деяния и подвиги вымышлены автором, как и все разговоры и поступки друзей Арсена - простых людей, рядовых участников важнейших событий. Однако вымысел сочетается у писателя с бережным отношением к истории. Художественное воображение и прекрасное чувство эпохи, - понимание смысла и значения тех или иных исторических событий, знание по документальным источникам реальных образов и подвигов дали возможность автору создать великолепный сплав художественной и исторической правды. Именно поэтому суровая эпоха и особенности общественной жизни Украины, типичность персонажей, их труд и подвиги вызывают такой интерес и волнение у читателя. Историческое прошлое простых людей XVII века воспринимается в тетралогии как подлинная человеческая правда, живая человеческая правда, а не сухой научный труд историка, основанный только на письменных документах. Перед нами перевод третьего романа - "Черный всадник", являющегося продолжением первых двух, выпущенных на русском языке издательством "Детская литература" в 1973 году одной книгой под общим названием "Посол Урус-Шайтана". В нем рассматриваются события, имевшие место в последующие три года после битвы под Чигирином и на Бужинском поле в августе 1678 года. Подвиги Арсена Звенигоры и его друзей тут связаны прежде всего с Украиной - Левобережной и Правобережной, Киевом и Запорожьем. Только иногда они выходят за ее пределы в Крым и Буджакскую орду. Арсен Звенигора и украинские его друзья - запорожцы, русский Роман Воинов, поляк Мартын Спыхальский, болгары - воевода гайдуков Младен и его сын Ненко, турок Якуб продолжают борьбу против Оттоманской империи и ханского Крыма. В самом начале романа появляется еще один герой - Семен Гурко, по прозвищу Палий. Его образ не вымышлен автором. Это реальный исторический деятель, казачий вождь и военачальник конца XVII - начала XVIII века. Роль Палия в развитии судеб главных героев обрисована писателем с блестящим знанием исторических фактов, образ его органически вошел в канву романа. Его беседы с Арсеном Звенигорой и его друзьями помогают героям (и читателям) глубже понять смысл происходящего на Украине именно в то время. Художественная интрига в романе создана украинским писателем с большим размахом и настоящим историко-приключенческим напряжением на основе глубокого проникновения в сущность противоречий изображаемой эпохи. Роман "Черный всадник" - несомненно, новая и большая творческая удача Владимира Малика. И все же необходимо отметить некоторые неточности в бытоописаниях, относящихся к XVII веку. Имеются в виду образы Ванды Спыхальской и Варвары Гурко. Последняя, сестра Семена Гурко, - лицо историческое. Она девушкой была захвачена в плен татарами и стала женой аккерманского мурзы. Источники свидетельствуют, что ее сын Чора приезжал в гости к дяде, фастовскому полковнику Семену Палию. Тем не менее образы Ванды и Варвары не типичны для женщин-пленниц. Связанные с ними мелодраматические эпизоды (встречи в Каменце; в гостях у Варвары; сцены охоты на яйле в Крыму и другие) - вольное отступление от суровой действительности жестокого феодального строя и грубых обычаев кочевников. На самом деле тяжелый каторжный труд, духовный гнет, безнадежность - вот удел женщин-невольниц. Ванда и Варвара живут, не зная горя, в богатстве и довольстве, приняв язык, веру и обычаи своих мужей. Подобные случаи если и бывали, то они не характерны для того времени. Крым, Аккерманская орда для славянских народов в средние века были символом кочевничества, набегов, плена, рабства, разорения и убийства. Но вернемся к основному содержанию романа "Черный всадник". Судьбы героев в нем тесно переплетаются, неразрывно связываются с судьбой украинского народа. Под талантливым пером писателя возникает образ Украины второй половины XVII века. Страницы книги воссоздают яркие картины ее прошлого. Левобережная Украина с Киевом находится уже в составе России. Толпы крестьян бегут сюда из-за Днепра. Налаживается хозяйство. Возникают хутора. Растут города. Татарские набеги на Левобережье отражаются. Так же убедительно и достоверно писатель рисует историческую картину Сечи, где богатая старшина стремилась утвердить крепостнические порядки. Отсюда - брожение и ропот простых казаков против жадных, корыстных богачей. Роль Сечи в борьбе против Порты и Крымского ханства в XVI-XVII веках велика. Великолепно показан в романе поход запорожцев против Крымской орды, их подвиги и искреннее сострадание к пленным в Крыму. Нужно, однако, помнить, что эта роль Сечи не всегда равноценна. А в начале XVIII века Сечь была уже ликвидирована. Как и Речь Посполитая, она в конце XVII века медленно приходила в упадок. После победы над турками под Веной (Запорожцы тоже участвовали в битве 1683 года) выдвигается вперед Австрия. Но не Австрия, не Польша, а Россия оказалась настоящим противником могущественной и опасной Порты. Опираясь на Левобережье, Россия сумела присоединить Крым. В конце XVIII века произошло воссоединение Левобережной и Правобережной Украины. В течение двухсот лет - от Чигиринских походов до тяжелой русско-оттоманской войны 1877-1878 годов - Россия, вместе с украинским народом, несла благородную миссию борьбы против оттоманского гнета, за возрождение южных славян, балканских народов. В результате войны 1877-1878 годов болгарский народ вышел на путь самостоятельного национального развития. Действительно, Правобережная Украина в семидесятых годах XVII века оказалась "ничейной" землей. Вскоре после позорного Бучачского мира 1673 года и затем Журавнинского мира 1676 года Речь Посполитая вынуждена была отказаться от Подолии, которую захватила Порта. Подолия с крепостью Каменец явилась, таким образом, плацдармом для развития оттоманской экспансии в Восточную Европу. Стремясь ослабить силы России и Речи Посполитой и одновременно желая не допустить возникновения польско-русского союза против Порты, султанское правительство провело большую политическую акцию. С помощью предателей из украинской старшины Порта попыталась создать вассальное владение - Правобережную Украину, с тем чтобы поставить ее в полную зависимость от султанского правительства. Смысл этой акции вполне ясен. Подолия и Каменец - оттоманский клин в глубь украинской территории и вассальное владение на Правобережье - важный козырь в руках Порты. Непрестанные набеги на Россию и Речь Посполитую были направлены на то, чтобы истощить эти государства. Равновесие их и одновременно их слабость - т