Владимир Андреевич Павлов. Тайна бункера No 7 --------------------------------------------------------------------- Книга: Владимир Павлов. "Тайна бункера No 7". Повести Перевод с белорусского В.А.Жиженко, В.Б.Идельсона Издательство "Юнацтва", Минск, 1984 OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 21 октября 2001 --------------------------------------------------------------------- Главные герои повести - сельские ребята, которые помогают взрослым выявить предателя и шпиона. Для старшего школьного возраста ДРУЗЬЯ-ТОВАРИЩИ Был ли фараон буржуем? Письмо из Германии. В гостях у лесника. Дубок в каске Уже несколько минут, как прозвенел звонок, а Григория Васильевича, классного руководителя 5 "Б", все не было. В классе шумно. И неудивительно, ведь закончились занятия. Люда Мелешко, или Милка, как зовут ее в классе, пыталась утихомирить тех, кто позади. Но разве кто-нибудь послушается? Вон там Лютик снова о чем-то расказывает и просто умирает со смеху. Неинтересно рассказывает Лютик. Только то и смешно, как он сам смеется. Григорий Васильевич вошел в класс тихо. Он всегда ходит мягко, двери открывает неслышно. Очевидно, потому, что во время войны он был разведчиком. Левая рука у Григория Васильевича не сгибается, и он носит под ней классный журнал или портфель. С портфелем вошел он и сейчас. - Здравствуйте, шестиклассники, - поздоровался учитель. От неожиданности все на какой-то момент замолчали, а затем радостно захлопали. Такое они услышали впервые. - Шестиклассники! - Ой, мы уже в шестом классе! - Да сегодня вы все переведены в шестой класс, - сказал Григорий Васильевич. - И Витя тоже? - спросила Ленка Кудревич, и все повернулись сначала к Ленке, затем - на "Камчатку", к Витьке. - И Витя, - ответил Григорий Васильевич. Мальчик молчал, низко опустив голову. - А история?.. - начал вдруг Лютик и умолк. Григорий Васильевич задумчиво прошелся по классу, затем сел за стол. - Вот пусть нам Витя и скажет, как это у него с историей получилось. Давай, Виктор, - забарабанил пальцами по столу Григорий Васильевич. Витька встал. Все видели, как он волнуется. Переживал за друга и Сережа. Витька начал говорить. - Вы, Григорий Васильевич, спрашивали у меня на уроке про египетского фараона Тутанхамона. А вот я, когда учил, страшно разозлился на того буржуйского фараона - так он над рабами издевался. Я и не стал учить... Все засмеялись. - Ребята, кто ответит Вите, был ли Тутанхамон буржуем? - спросил Григорий Васильевич. - Разрешите мне! - первой подняла руку Люда. - Милка-зубрилка, - хихикнул Лютик. - Замолчи, - сердито взглянул в его сторону Сережа, - всегда у тебя и нашим и вашим. - И нисколько я не зубрилка, - обиделась Люда. - Я все уроки учу одинаково. А ты, Лютик, с рогаткой всегда ходишь. Все помнили, как пробирали Лютика на совете отряда за рогатку. Но тут Люда проговорилась. На нее с любопытством посмотрел Григорий Васильевич. Какой Лютик, откуда Лютик? Это же Венька Новодворцев. Венька Новодворцев был самым высоким в классе. Однажды на уроке ботаники изучали луговые цветы. Растение С длинным Стеблем и желтым цветком называлось лютиком. "Точно, как наш Венька", - сказал кто-то в шутку. Венька я вправду был долговязым, и волосы у него были почти желтые. "Лютик, лютик", - подшучивали над ним на переменке, петому что всем это сравнение понравилось. Люда назвала Веньку Лютиком при учителе. Смутилась, но все же объяснила, почему египетского фараона нельзя считать буржуем. Потом говорил Григорий Васильевич. - Витя признался мне как-то, что он любит только новейшую историю, любит читать про ее героев. Но герои ведь были и раньше. Чапаев, матросы "Потемкина", Кастусь Калиновский, декабристы, Емельян Пугачев, Степан Разин, Петр Болотников и так вплоть до восстания Спартака. И фараонов надо знать. Как же тогда прославлять героев, не зная, против кого они боролись? Витька вздохнул. - Давай договоримся, Виктор, что летом ты еще хорошенько почитаешь учебник, К началу занятий в шестом классе мы с тобой побеседуем. - Все-таки работа на лето, - сочувственно протянул Лютик. - ...А помогать тебе летом будет... - Григорий Васильевич обвел взглядом класс. - Пусть Сережа... - сказал Витька. - Вот и хорошо, - согласился Григорий Васильевич... - А сейчас есть у меня для вас, ребята, письмо. Издалека, из Германии. Письмо пришло в райком комсомола, оттуда передали его в наш исторический кружок. Упоминаются в этом письме и наше Засмужье, и наш лес Пожарница. Да зачем я, собственно, говорю, возьми, Люда, читай. Люда Мелешко взяла из рук учителя листок бумаги, развернула. "Здравствуйте, незнакомые мне русские товарищи! Пишет вам Ханс Линке, гражданин Германской Демократической Республики, первого государства рабочих и крестьян на немецкой земле. Когда началась война, меня мобилизовали в вермахт и отправили на фронт. Но я не воевал против братьев по классу. Я сдался в плен. Однако я хочу рассказать не о себе. Был у меня старший брат Гельмут. Он ненавидел Гитлера. Но на него также надели военную форму и послали на фронт, Служил он в строительной роте при дивизии СС "Мертвая голова". Сдаться в плен или перейти к партизанам не было никакой возможности. Об этом много рассказывал мне товарищ Гельмута... В районе деревни Засмужье, в лесу Пожарница, под сильной охраной стояли тылы эсэсовской дивизии. Там гестаповцы учили и шпионов. В Пожарнице, как рассказывал товарищ Гельмута, был зловещий бункер No 7. Что это такое, ни он, ни брат не знали. И вот при отступлении, когда "Мертвая голова" поползла на запад, эсэсовцы начали расстреливать тех, кто строил и знал о бункере No 7. Гельмут с одним товарищем (третьего эсэсовцы успели расстрелять) бежали и укрылись в болоте. Когда возле леса появились ваши войска, они вылезли из укрытия и сдались в плен. Но какой-то "партизан" вывел Гельмута из колонны, которая шла в Засмужье, крикнул: "Эсэсовский палач!" - и выстрелил в него. Что было дальше, мы не знаем. Товарищ Гельмута попал на пересыльный пункт, затем - в лагерь... Сейчас у себя на родине мы строим счастливую жизнь, о которой мечтал когда-то и Гельмут. Если известна могила моего брата, положите на нее хотя бы один цветок. Знайте, он не был фашистом, он был вашим другом. С товарищеским приветом - Ханс Линке, Дрезден, ГДР". - Надо искать, - первым сказал Лютик. - Кого? - спросила у него Ленка Кудревич. - Известно кого, того, кто расстрелял Гельмута. Это был не партизан! Разве настоящий партизан мог так поступить с пленным?! - А как ты его найдешь? - спросил Сережа. - Давайте сделаем так, - начал Григорий Васильевич, - вы расспросите дома, может, кто-нибудь и помнит о таком случае. А когда пойдем в поход по партизанским тропам в середине лета, займемся детальными поисками. В какую сторону ни посмотри, Засмужье окружают леса. Солнце всходит из-за леса и вечером скатывается за лес. Горизонт окаймлен сплошной синей полосой, словно подковой. Посреди подковы - деревня. Ближе всего к ней большой клин леса, который называется Пожарницей. Рассказывают, что давным-давно в том лесу был страшный пожар. Правда, после пожара прошло много времени - в Пожарнице уже не найти горелых деревьев. Но название осталось. ... Письмо из Германии сильно взволновало Сережу и Витю. Они решили идти в Пожарницу на поиски бункера No 7, хоть и было немного страшновато: лес большой, а их только двое. Но ничего - вдвоем же, не одному. Два дня мальчики надоедали родителям и соседям своими расспросами про партизан, про таинственный бункер No 7, про расстрелянного пленного. Никто ничего конкретно не знал. В то время, о котором писал в своем письме Ханс Линке, в Засмужье почти никого не было. Каратели обложили лес блокадой, и люди прятались кто где мог. Один лишь старик Матей, когда ребята накопали ему для рыбалки червей, подобрел и кое-что вспомнил. - Ходили в то время слухи, - припоминал дед, - что будто бы в наших лесах партизанский отряд в засаду попал. Погибли все. - Дедушка Матей, - воскликнул Сережа, - а может, это в Пожарнице было? - Может, и в Пожарнице. Я же говорю, что погибли все - никто не расскажет. Ну, идите, идите, а то мне всю рыбу распугаете. Рыба, она тишину любит. Идите... Витькина мама, тетя Марина, даже заохала, когда мальчики спросили у нее про партизан. - Кто видел или знает? Кто вам расскажет? Отец твой, - сказала она, обращаясь к Витьке, - о чем-то догадывался и все искал в лесу доказательства своему подозрению. Да и погиб, наверное, из-за этих поисков. Да, это правда, умер Витькин отец. Через пять лет после войны. И с того времени растет Витька, "словно деревце недосмотренное". Так говорит его мама, тетя Марина. А отец Витьку любил и много рассказывал ему про партизан, про отрядную разведку, в которое был и он. "Один только раз не выполнил задания, - рассказывал Витькин отец. - Пошел на связь, а связываться уже не с кем было. Все полегли в бою. А тут и Красная Армия пришла. И дошел я, уже как солдат, до самого Берлина. Сколько лет прошло, а последнее партизанское задание, связь та, покоя не дает. Но об этом потом, сын, когда подрастешь. А сейчас уроки учи..." На всю жизнь запомнил сын эти отцовские слова. Вырос Витька, а отца нет. Два года назад пошел отец в лес, а обратно привез его лесник Сильвестр Яковенко. Привез без сознания. Когда подбежала докторша из амбулатории, только и успел прошептать Витькин отец: "Змея подколодная". А лесник рассказал докторше и милиционеру, что приковылял Витькин отец к лесной сторожке, а он, лесник, на лошади в обходе был. Долго ждал лесника Витькин отец, не мог сам идти. За это время нога, как бревно, распухла, потому что ужалила его в ногу выше щиколотки гадюка. "Ты скажи, холера, - возмущался Сильвестр Яковенко, - и нашла где ужалить!" Яд попал в кровь, и Витькин отец умер. Вот тетка Марина и загоревала, когда мальчики стали собираться в лес. Но отпустила. Вдвоем - это не одному. Вдвоем смелее. Наказывала только, чтобы к вечеру вернулись домой. ... Лес пел на все голоса. В его шуме слышались покой и задумчивость, какая-то таинственность. Мальчики посерьезнели. Спускались в каждую лощину, поднимались на каждый лесной пригорок. Долго молча ходили, зачарованные лесной красотой. Потом выбрались на березовую поляну. Вокруг было светло от белой бересты. Легкий ветерок покачивал длинные, почти до самой земли, ветки. Возле одной березы стоял на двух рогатинах выдолбленный из кругляка желобок. Надрубленный снизу ствол березы покраснел. Весной кто-то спускал с березы сок. Присели на землю и только теперь почувствовали, как устали за полдня блужданий по лесу. Не могли сейчас сказать, в какой стороне их дом. Заблудились. - Я говори-и-л, давай метки на деревьях оставлять, - заныл Витька. - По отметинам бы и дорогу обратно нашли. Так партизаны делали. Мне когда-то папа рассказывал. - Да разве на каждом дереве оставишь отметину! - ответил Сережа. - Давай лучше найдем самое высокое дерево и с него поищем деревню. Мальчики тяжело поднялись с земли. Зашли в сосняк, выбрали самое высокое дерево, и Сережа вскарабкался наверх. Долез до самой макушки. Даже дерево закачалось. - Ну что, видишь? - задрав голову, крикнул Витька. - Нет, ничегошеньки не видно! - ответил ему с самой верхушки сосны Сережа. - Эх! - вздохнул внизу приятель. - Слезай! Сережа спустился с дерева. - Давай я погляжу, - предложил Витька. - Лезь. Может, хоть дом лесника увидишь! Но и Витька ничего не увидел. Спустился на землю, отряхнул от коры и мха штаны. Снова пошли. Не будешь же стоять на месте. Хоть какую-нибудь дорогу надо искать. Зимой с отцом Сережа ездил в Пожарницу за дровами. Останавливались тогда у Сильвестра Яковенки. Почему было не запомнить дорогу? Так нет же, укутался в отцовский кожух, замерзнуть боялся. Эх! А теперь куда податься? И вечереть начинает. Недовольно посапывал рядом Витька. Уже в сумерках мальчики снова выбились на березовую поляну и сразу же попадали на траву - устали. А темнота густела. Страшно становилось одним в лесу. Вдруг в кустах треснула сухая ветка. Послышался кашель. Не успели мальчики вскочить на ноги, как перед ними уже стоял человек. От неожиданности человек показался огромным и страшным. В нем, и вправду, было что-то страшное. Черная борода, высокие сапоги на ногах, а на согнутой в локте руке - охотничье ружье. Это был местный лесник Сильвестр Яковенко. - Дядя Яковенко! - первым узнал человека Сережа. - А-а, так у меня тут и знакомые есть? - весело откликнулся лесник. Подошел ближе и наклонился над Сережей. - А чей же ты будешь? - Мы с папой зимой за дровами приезжали... - Зимой за дровами многие ездят, - все еще не узнавая, вглядывался Сильвестр Яковенко. - ...Мой папа еще вам билет на дрова в дом приносил. - А-а, - вспомнил лесник. - Так ты, наверно, Михайлы сын? - Ага! - ответил за Сережу Витька. - Михайлы он. - А ты чей же? - спросил лесник. - Это Витька, мой друг, - радостно сказал Сережа. Лесник помолчал, озабоченно покачал головой, почмокал в бороду. - И о чем только родители думают, отправляя на ночь детей в лес? - И добавил: - Ничего не поделаешь, пойдем ко мне... Дом лесника стоял не так уж далеко от поляны. Шли каких-нибудь десять минут и - вот он. Над старой гонтовой крышей низко опустили свои ветки-руки мохнатые ели. Возле самых дверей лопочут листвой осины. Из-за густого березняка едва видны окна. Даже вблизи дом трудно было увидеть. За сараем выступал сруб колодца. А над ним задрал голову журавль, черневший наискосок между деревьями. Около сарая стояла телега. Перед дверью дома лежал плоский порог-камень. Мальчики приостановились перед ним, а лесник протопал вдоль стены, просунул руку в дырку. Наверное, там был шнур. И действительно, за дверью царапнул по скобам замок-задвижка. - Заходите, гостями будете, - пригласил лесник и пропустил Сережу и Витьку в темные сени. Сам вошел следом. - Щупайте там щеколду, - приказал он. Сережа нашел щеколду, открыл дверь и ступил через порог. В доме было почти так же темно, как и в сенях. Из-за подступивших деревьев свет через окна сюда не пробивался. Мальчики остановились посреди комнаты. Лесник привычно прошел по дому, повесил на крюк в стене двустволку, снял пиджак и бросил на скамью. Подошел к столу, нащупал вверху лампу. Звякнуло стекло. Лесник подул в него, протер бумагой и чиркнул спичкой. Лампа качалась, и тени метались по сторонам. Хозяин походил по комнате и присел к столу. Молча показал рукой на скамью, давая понять, что можно садиться. - В ногах правды нет, - заметил он, когда мальчики уселись. - Как же это вы заблудились? Лесник говорил так, что трудно было что-либо ответить. Не поймешь: то ли он просто спрашивает, то ли попрекает. - Нет, мы, дядя, с Витькой в походе были, - ответил Сережа и начал рассказывать. - А в лес пришли - заблудились, - вздохнул Витька. - Заблудились, - задумчиво повторил Яковенко. Затем тяжело поднялся из-за стола, прошел к небольшому шкафчику, достал хлеб, сало. - С дороги оно и перекусить не мешает, - сказал он и подмигнул мальчикам. - Так что давайте, следопыты, подсаживайтесь к столу. Никогда ни Сережа, ни Витька не ели с таким аппетитом. Даже носы вприсядку ходили. А лесник Яковенко все расспрашивал. Потом откинулся спиной к стене и сказал: - А я, хлопцы, кое-что знаю... Сережа и Витька поперхнулись. - Да, да, знаю, - откашлялся лесник. - Помню, немца того на лугу возле Засмужья убили. Пленных выводили из леса, в колонну строили. А один красноармеец не выдержал. Уж очень, говорили, насолили ему фашисты. - Так ведь тот же немец антифашистом был! - воскликнул Сережа. Лесник развел руками. - А кто ж его разберет, фашист он или не фашист. На лбу же не написано. - Помолчав, Яковенко спросил: - Тебя, кажется, Витей зовут? Витька кивнул головой. - Возьми, Витя, мой фонарик да сходи в сарай. Там в корзине, сразу за дверью, яйца лежат. Так ты принеси полдесятка. - Мы уже не хотим есть, спасибо, дядя Сильвестр, - сказал Витька. - Сходи, сходи, - приказал лесник. Витька пошел. - Так, говоришь, антифашист? - переспросил Яковенко. - Антифашист. Так и в письме написано. - В каком письме? - Из Демократической Германии. - А что еще в том письме написано? - Просят, чтобы цветок на могилу положили, если могила найдется... Тем временем Витька, подсвечивая себе фонариком, вошел в сарай. Сразу за дверью действительно стояла корзина с яйцами. А на стене над ней висел противогаз. Витька решил сначала, что это ему показалось! Посветил на стену еще раз. Нет, не показалось! Тогда он ощупал противогаз руками. Хотел даже снять и примерить. Но неудобно задерживаться. Что подумают? Он неохотно закрыл дверь и пошел в дом. - ...Где же ты найдешь ту могилу? - сочувственно говорил лесник. - А цветок, чего ж, можно было бы и цветок положить... Вот, слышал я, в городе курган бессмертия насыпали. Сережа, а теперь уже и Витька согласно закивали головами. - Вот и мне нужно горсть земли бросить на тот курган. Да все времени нету. Лес большой, а я один в нем, как волк. Вдруг Сережа вскрикнул и вскочил на скамью. Витька взглянул на порог и побледнел, отбежал в угол к кровати. Лишь один хозяин, сложив на столе тяжелые руки, сидел в прежней позе. Он только повернул голову с черной бородой к порогу и усмехнулся. Из подпечка выползала гадюка. Толстая, полосатая, страшная. Казалось, конца ей не будет: живой ремень все корчился, изгибался и полз. Вот она выползла вся, доползла до середины комнаты, подняла голову, подержала, покачивая, и поползла к скамье. Снова подняла голову, в одно мгновение обвилась пружиной вокруг ножки скамьи и потянула все свое туловище вверх. На скамье стояла миска с молоком. Гадина растянулась, опустила голову в миску и начала лакать молоко. У мальчиков от такого зрелища мурашки поползли по телу, а зубы начали мелко стучать. Гадина лакала молоко и все больше толстела, стала - словно надутая велосипедная камера. Вот подняла голову, всю в молоке, и замерла. Мальчики были ни живы ни мертвы. Такого отвращения, как сейчас, они никогда не чувствовали. А гадюка, наевшись, стала, очевидно, дремать, потому что больше не двигалась. И тогда послышался голос хозяина: - Антоша! Гадюка шевельнулась, нехотя подняла голову, спустила ее со скамьи и тяжело шлепнулась на пол, благо было невысоко. Медленно поползла в подпечек. - Не бойтесь, это не гадюка, это - уж. Антошей его зовут. Приходил ужинать, - пробасил лесник. Голос его доносился до мальчиков будто из подземелья. - Уж не кусается. Дом стережет, чтобы гадюка не заползла. Гадюки ужей бояться. А Антоша ручной, - продолжал рассказывать лесник. - Правда, подлениваться стал. И плохо слышит. Состарился, нужен помоложе... Хозяин долго говорил об уже, словно о человеке. И мальчикам совсем становилось тошно. - Да ты слезай со скамьи, чего с ногами забрался? - сказал он Сереже. Дальше говорил, словно оправдывался: - Нужен ведь кто-нибудь возле дома. Собаку заимеешь - волк загрызет, кошку - лиса утащит. - Вы бы перебрались, дядя Сильвестр, в деревню. Среди людей лучше, - посочувствовал Витька. - Нельзя ему в деревню. Дядя Сильвестр тут партизанил. И семью его немцы, когда блокада была, в болоте утопили. Вот он и... - тихо проговорил Сережа. - Ты смотри, знает, - сказал лесник и потер глаза, будто туда соринка попала. - Так люди говорят про вас, - сказал Сережа. - Было, было, - вздохнул Сильвестр Яковенко. - Мне про партизанство и вспоминать больно. Теперь засопел Витька. Может, вспомнил прежние рассказы отца. - Скажу я вам еще, хлопцы, о том, о чем мало кто знает. Может, только старики в Засмужье. Мальчики притихли. - Тут в сорок первом наши артиллеристы бой вели. - Я об этом слышал от деда Матея, - оживился Витька. - Слышал, так помолчи, не перебивай старших, - заметил лесник. - Тише ты, - толкнул приятеля в бок Сережа. - Расскажите, дядя. - ...Так вот, отступали они от самой границы, откуда-то из-под Бреста. И пушки с тобой тащили. Ночью, пока еще были снаряды, здорово фашистам прикурить давали. Стреляли и по машинам, и по эшелонам. Попугают немцев и - снова в дорогу. Красноармейцы лесами к фронту пробивались... Гонялись враги за ними, а тут, в Пожарнице, настигли. Настигли на рассвете. Завязался бой. Не осталось уже ни одного снаряда. Да разве в лесу из пушки настреляешь, даже если б и были те снаряды? Одним словом, остались винтовки. А патронов тоже мало. Ну и - все... - А пушки где их подевались? - спросил Витька. - Пушки, известно, немцы забрали. - Дядя Сильвестр, а вы что-нибудь слыхали про "Мертвую голову" и про бункер No 7? - спросил Сережа. - Чего не слыхал, того не слыхал, - прогудел лесник... - Я думаю, следы тех артиллеристов вам искать надо. Возле урочища Ямного бой был... А дома знают, что вы к леснику пошли? - переменил он вдруг тему разговора. - Догадываются! - ответил Витька. - Ну, если догадываются, тогда идите спать, - показал он на другую комнату за дощатой перегородкой. Сережа и Витька быстро разделись и легли на жесткую постель лесника. Сильвестр Яковенко походил по дому, прибрал со стола и начал чистить ружье. - Ты почему мне не сказал, что дядя Яковенко в партизанах был? - накинулся на Сережу Витька, когда мальчики с головой накрылись одеялом. - Не сказал, не сказал! - разозлился Сережа. - Мог бы и сам знать об этом. - А завтра на Ямное пойдем, ладно? - помолчав, снова спросил Витька. - Ладно. Давай спать. Ворочаясь, Сережа думал, что не такой уж нелюдимый дядя Сильвестр, как показался сначала. И партизаном был и много о чем знает. А к Витькиным ногам все время лез уж. Мальчик испуганно открывал глаза. Ужа не было. Подпечек лесник прикрыл заслонкой, чтобы Антоша не выполз. Уже засыпая, Витька пожалел, что ничего не расспросил о своем отце. Должен бы знать лесник и о нем... Глухо шумел за стеной лес. Назавтра первым проснулся Витька. - Вставай, вставай, уже рассвело, - тряс он за плечо друга. - А, что? - спросонья переспрашивал Сережа. - День уже, вставай. За окном все пело и ликовало. Сквозь верхушки деревьев пробивались солнечные лучи. Мальчики растворили окно настежь. Поеживаясь от утренней свежести, побежали во двор умываться. Там их и встретил хозяин. - А-а, следопыты проснулись, - протянул он своим густым басом. - Умыться хотите? Я сейчас достану воды. - Мы сами вытащим, - бросился наперехват Витька. - Нет, нет! Вы - гости. А у меня не часто люди ночуют. Так что не перечьте. И еще раз Сережа тепло подумал о хозяине лесного дома. Вспомнились рассказы теток-ягодниц, как они, находившись по бору и притомившись изрядно, всегда искали дом лесника, чтоб напиться воды. Возле колодца лесника ждало их ведро воды. И ковш стоял рядом. Был лесник дома или не был, а ведро воды ждало ягодниц, хоть на крышке колодца и висел замок. Еще тетки говорили, что Сильвестр Яковенко больно строг в лесу. Если поймает самовольного порубщика, не миновать тому штрафа. "Строгий человек, но справедливый", - так они обычно заканчивали разговоры. Лесник принес воды, и мальчики умылись. Вытерлись рушником, который им также подал хозяин, понаблюдали, как он смазывает оси колес, а потом все вместе пошли в дом завтракать. За столом Витька чего-то мялся. Что-то хотелось ему сказать, но, видно, смелости не хватало. Наконец не выдержал. - Дядя Сильвестр, если я вас очень-очень попрошу о чем-то, вы не откажете? Лесник разгладил черную бороду, взглянул на Витьку. - Гм, проси... - У вас в сарае над корзиной с яйцами, видел я вчера, висит... - волнуясь, начал Витька, но лесник не дал ему договорить. Черная борода его подскочила вверх, послышался довольный смех. - А-а, если тебе он нужен - бери! Витька так бросился из-за стола, что едва не сбил с ног Сережу. А через минуту уже влетел в дом. Он сиял от радости. Сережа смотрел, еще ничего не понимая, то на Витьку, то на покрытую зеленой плесенью сумку в его руках. Какая там еда, если Витька раскрыл сумку и вытащил оттуда... противогаз! Резиновая маска с двумя окулярами. Ребристая гофрированная трубка, коробка. Настоящий противогаз! А лесник, видя, как мальчики радуются его подарку, усмехнулся в бороду, сказал своим басовитым голосом: - Берите, берите... Мне он не нужен. Лесник Яковенко показал им дорогу домой. Приглашал заходить, когда наведаются они всем классом в Пожарницу. Долго смотрел вслед... А мальчики от радости летели, словно на крыльях. Нашли березовую поляну. И здесь, как и по дороге, все примеряли подарок лесника. Противогаз был - как новый. Небольшой размер его пришелся впору и Витьке и Сереже. Долго сидели в тени. А вокруг - разомлевший от жары таинственно тихий лес. И мальчикам казалось, что и партизаны когда-то сидели вот так, как они, вслушивались в тишину, обсуждали боевые дела. Солнце двинулось с полудня, и Витьке с Сережей надо было подаваться в дорогу. Решили сначала отыскать Ямное. А в нем - место боя наших артиллеристов. Противогаз несли по очереди. Лес густел. Чтобы не заблудиться и не плутать потом, оставляли метки. Стоило только присесть и посмотреть на кусты снизу, бросались в глаза надломанные ветки. Они свисали вертикально вниз. Через некоторое время вышли на лесную дорогу. По ней давно никто не ездил - заросла травой, стала дернистой. Но в траве все еще проступали бывшие колеи. Мальчики остановились. Та ли это дорога? Далеко в глухом лесу затерялась. Наверное, та! Потому что лучшей и не надо, чтобы пробираться к фронту. И ям и пригорков вокруг много. Ямное! А может, это окопы? Хотя когда было тем окруженцам рыть окопы? Если и окопы, то партизанские или те, что после гражданской войны еще остались. Разве мало войн катилось по их земле и на восток и на запад?! Сережа и Витька решили осмотреть лес по обе стороны заброшенной дороги. Разошлись. Осторожно ступали по мягкому мху, обходили выворотки и бурелом. Приглядывались. Иной раз так далеко уходили, что эхо едва долетало. "Се-ре-жа, ау-у!", "Ви-итька, эге-ге-гей!". Остановится кто-нибудь из них, прислушается, а с другой стороны тихо-тихо, и только будто листва вдруг зазвенит: "у-у!" или "э-э-эй!". Наконец, устав, пошли навстречу друг другу. - Мы сами ничего не найдем. Надо рассказать Григорию Васильевичу и всем классом прийти, - опускаясь на кочку, сказал Витька. Сережа молчал. Друг был прав. Если что и осталось после того боя артиллеристов, всем классом найти будет легче. Вдруг он быстро поднялся и, ничего не сказав Витьке, бросился через дорогу, к дубку. Дубок как дубок. Но вот Сережа нагнулся к земле и начал что-то разгребать возле деревца. - Витька, - крикнул он. - Иди сюда! С противогазом через плечо подошел Витька. - Ты видишь, что это? - взволнованно спросил Сережа. Витька опустился на колени рядом с Сережей. - Дубок в каске! В солдатской каске растет дубок! Мальчики быстренько разгребли сверху сухую листву и начали выковыривать землю из каски вокруг комелька. Очистили каску от земли до самого дна. Пробовали пошевелить, но каска не сдвинулась даже с места. Она глубоко вошла в тело дубка, и снизу деревце было как бы зажатым. Но и каска уже не выдерживала силы дубка. В трех местах наметились трещины. Они еще не дошли до краев, терялись чуть заметными волосками где-то на середине каски. Но они дойдут, обязательно дойдут! Дубок напряжет все силы и разорвет броню. Сережа вздохнул. - Наша каска, советская. С оттопыренным козырьком сзади. Такие когда-то красноармейцы носили. Помнишь, мы в музее видели, когда в город на экскурсию ездили? - Ага. - Может, одного из тех артиллеристов. - Ага, может, - тихо согласился Витька. Потом долго в молчаливом раздумье стояли мальчики возле дубка. Каждый думал об одном и том же: о неизвестных героях-артиллеристах, об их последнем бое, о Пожарнице, спрятавшей столько тайн в своих чащах и не казавшейся им теперь такой уж неприступной и таинственной. АКВАЛАНГИ ТЯНУТ ВНИЗ Север - юг, восток - запад. Новый киномеханик. Клятва не состоялась. Три минуты под водой Начались летние школьные каникулы. Многие разъехались из деревни: Григорий Васильевич - на сессию в институт, Людка Мелешко куда-то в пионерский лагерь. Витька и Сережа посмеялись даже над Людкой, представив, как она, в белой панамке, с сачком, гоняется за бабочками. "Словно дитя малое. Ха-ха!.. " А не каждому и расскажешь о находке! Вот разве только Лютику?! Но и Лютика дома не застали. Его брату-шахтеру орден дали, и Лютик поехал "пождлавить блата". Так сказала Сереже и Витьке, когда они зашли к Лютику, его младшая сестра, шепелявая Зинка. Лютик поздравит, как же! Нашли кого посылать. Лютик задачи хорошо решает, а говорить красиво не умеет. А тут надо сказать так, чтоб до сердца дошло. "Витька смог бы так сказать", - думает Сережа. ... Как-то зимой проходил пионерский сбор "Кем я хочу быть?". Людка Мелешко хотела стать агрономом. Лена Кудревич собиралась в космос. Лютику, конечно, нравилась шахта. Он так и сказал: "Буду шахтером". А Витька... Витька удивил всех. Он потом даже изложение написал. Изложение зачитывали в обоих пятых классах, а затем поместили на стенде ученического творчества. "Профессии я еще не выбрал, - писал Витька. - Но хочу быть таким человеком, как мой папа... Счастье - в борьбе", - совсем уж по-взрослому заканчивал он... Мальчики возвращались от Лютика. - Вить, а Вить, давай составим карту поиска, а? - Какого поиска? - Нашего, в котором мы были с тобой. По памяти. - По памяти, - повторил Витька и взглянул на друга. - По памяти - это интересно, - и вдруг обрадовался Сережиному предложению: - А здорово, честное пионерское, здорово ты придумал. Айда ко мне. Мама на работе, а мы с тобой такую карту нарисуем, что самый известный штурман позавидует. Бежим! Мальчики закрылись в Витькином доме. Витька достал альбом для рисования, линейку, цветные карандаши. Сели за стол. И в этот момент со двора кто-то постучал в оконное стекло. Мальчики подскочили к окну. Никого не было. Только склонились над бумагой - снова стук. - Я так не могу, - Витька отодвинул линейку в сторону. - Ты рисуй, а я - на улицу, - заговорщицки подмигнул другу Сережа и на цыпочках выбежал в другую комнату. Когда постучали в третий раз, Витька даже головы не поднял. Он что-то чертил под линейку и прислушивался. Услышал, как тихо царапнул крючок на окне в другой комнате, где был Сережа. Слышно было затем, как окно раскрылось и Сережа спрыгнул в палисадник. Больше Витька ничего не слышал, увлекся картой. А Сережа тем временем обежал дом и увидел во дворе Ленку Кудревич. Она стояла, спрятавшись за стену. Вот протянула к окну руку, чтобы снова постучать, и тут: - Стой! - крикнул Сережа и выскочил из-за угла. Ленка вздрогнула от неожиданности. - Ты что здесь делаешь? - грозно наступал на нее мальчик. Девочка отпрянула назад. Она испуганно и виновато улыбалась. - Чего тебе нужно? - продолжал наступать Сережа. - Ну, говори. Ленка начинала постепенно осваиваться. Решила, видно, схитрить. Вместо того чтобы удирать, она поднесла палец к губам и прошептала: - Тс-с-с. - Что? - перешел на шепот и мальчик. Девочка, еще раз оглянувшись по сторонам, снова приложила палец к губам. Потом тихонько сказала: - А я что-то знаю... Сережа разозлился. Что она дурочку строит!.. Попалась, а теперь выкрутиться хочет. У девчонок всегда так. Любят прикинуться, будто какую-то тайну знают. А потом выясняется, что ничего они и не знают, просто хотят перехитрить. - Что тебе здесь нужно? - крикнул Сережа. Ленка не обращала внимания на его грозный тон. Вот она запрыгала на одной ноге посреди двора и стала приговаривать: - А я что-то зна-а-аю, а я что-то зна-а-аю... - Задавака ты, Ленка. Ничего ты не знаешь... - А вот и знаю! Не веришь? А вот и знаю!.. - Ну и знай, мне совсем неинтересно, - махнул рукой Сережа. - За знания пятерки ставят, а ты и на тройку ничего не скажешь. Ленке действительно нечего было сказать. Она перестала прыгать и хитро усмехнулась. - А что вы делаете? - Карту составляем. - Карту? Какую?! - У любопытной Варвары нос оторвали... - подколол Сережа. Девочка обиделась. - Ну и составляйте, - сказала она и хотела пойти. - Подожди, - задержал Сережа, а сам подумал: "Сказать Ленке про их с Витькой поход или нет?" В окне показался Витька, махнул рукой: заходите! Когда Ленке рассказали про поход в Пожарницу, она пришла в восторг: - Ой, здорово, мальчики! - А теперь, Витька, покажи, что ты нарисовал! - протянул руку Сережа. На широком листе бумаги вилась коричневая лента дороги и терялась между зелеными маленькими елочками. В глубине елочек был нарисован дом лесника. Недалеко от дома - кривой пунктир лесной дороги. В одном месте в стороне от пунктира лежала перевернутая маленькая каска. - А где же березовая поляна? - спросила Ленка. - Сейчас нарисуем, еще не успели, - ответил Сережа и взял из рук Витьки цветные карандаши. - А где у вас север - юг, восток - запад? - не сдавалась Ленка. - Где солнце всходит, там и восток, - не понял Витька. - И с какой стороны у дерева веток меньше, а на коре мха больше, там север, - поддержал его Сережа. Ленка внимательно посмотрела на мальчиков и снова спросила: - А на вашей карте где? Действительно, на карте ни одна из сторон света не была определена. - Эх, вы, - вздохнула Ленка, - в поход ходите, а где восток и запад, не знаете. Ну, я пойду, а вы думайте, - сказала она и быстро вышла из дома. Но думать почему-то больше не хотелось. Не хотелось заканчивать и карту. Наверное, потому, что начали ее составлять не с самого начала, не с определения сторон света, а может потому, что рассказали обо всем Ленке, и после этого как-то пропала охота к карте. Одним словом, решили мальчики закончить работу в другой раз, а сейчас пойти на речку. Когда вышли на улицу, снова увидели Ленку. Она стояла с шепелявой Зинкой, сестрой Лютика. Девочки о чем-то шептались. Когда с ними поравнялись мальчики - замолчали. Как только Сережа и Витька прошли мимо, Зинка хихикнула: - Геоглафию пошли учить... Это было уже слишком. Ленка, наверное, почувствовала: ребята ей не простят того, что она рассказала про их дела, и пустилась наутек сразу, как только Зинка начала говорить. Витька и Сережа погнались за Ленкой. - Давай, давай! - вдруг крикнул кто-то сзади. Витька остановился. Оглянулся и Сережа. К ним подходил мужчина в белой рубашке. - А чего она? - виновато проговорил Витька. - Правильно, правильно. Это же девчонка! - сказал мужчина, и ребята повеселели. А незнакомец продолжал: - Когда-то и я любил за девчонками гоняться. А сейчас жалею - разучился бегать, - прищелкнул он языком. Вот так заступился. Мальчики покраснели. Шли молча. Незнакомец - с ними рядом. - А кино вы любите? - вдруг спросил он. Сережа и Витька переглянулись. Может, снова подколоть хочет? - А кто ж его не любит? - дипломатично ответил Сережа. - Есть такие, - сказал незнакомец. Нет, не может быть! Во всем мире не сыщешь человека, который бы не любил смотреть кино. - А вот и есть, - словно угадал их мысли незнакомец и закончил: - Моя бабка! Витька засмеялся. Разве у такого большого дяди есть бабка?! - Я пошутил, - помолчав, сказал незнакомец. - Вижу, ребята вы в общем неплохие... Давайте знакомиться! Меня зовут Андрей Иванович, или просто - дядя Андрей, - и пожал руки Витьке и Сереже. На этой официальное знакомство и закончилось. Дядя Андрей пошел к клубу, а мальчики стояли на улице и смотрели ему вслед. - Завтра есть дневной сеанс. Приходите в кино! - оглянувшись, крикнул он. - Новый киномеханик. Я его знаю, заходил вчера к нам. А квартировать он будет у Кудревичей, - сказал Сереже Витька. Встретились друзья только через несколько дней. Сережа с отцом, колхозным шофером, возили в город раннюю капусту. И каждый раз выезжали на рассвете. Не было времени навестить друга и у Витьки. Сначала он мастерил под навесом. Потом помогал матери подвозить на ферму зеленую подкормку коровам. За этими делами и бежало время. ... Витька ужинал, когда за окном послышался свист. Мальчик быстро допил молоко и - на улицу. - На дождь собирается, долго не задерживайся, - только и успела сказать вдогонку мать. А Витьку ждал уже Сережа. На западе, в стороне Пожарницы, рокотала и перекатывалась громами гроза. Порывистый ветер раскачивал и трепал деревья, гнал перед собой пыль. Сыпанули первые крупные капли дождя. Мальчики спрятались под навесом, но ветер нашел их и там. Побежали в сарай. По лестнице залезли на чердак. Частые капли, словно горох, стучали по крыше. Дождь разошелся во всю силу. Молния осветила сквозь оконце в щитке квадрат покрытого тучами неба, и где-то совсем недалеко загремел гром. Тревожно и радостно слушать грозу. Все живое будто сходится на одном тебе, а вокруг бушует стихия. Хорошо, когда рядом друг. Он чувствует то же, что и ты, понимает твои мысли. - Витька, ты не боишься грозы? - спрашивает Сережа. Тот не отвечает. О чем-то думает. - Витька, а ты не боишься ночи? - Нет, не боюсь, - вполголоса отвечает друг. - Ночь совсем не страшная. - И к ветряку на горе можешь пойти? - Могу. - И через кладбище ночью пройдешь? - Пройду, - говорит Витька и вздыхает. - Я один раз там ночевать хотел, возле папиной могилы, только мама запретила... Ведьмы да лешие - выдумка одна. - Конечно, выдумка, - теперь уже говорит Сережа. Ему жаль друга. Хочется хоть чем-нибудь утешить его. - Витька, давай с тобой дружить будем. Всегда-всегда... - Мы же и так дружим. - А еще крепче будем. Давай клятву на дружбу дадим, а? Сережа говорит... В книжках написало, - он сам читал, - как когда-то мальчики клялись. Неровно порежут пальцы, соединят свои порезы и... Говорят, нет клятвы сильнее той, что скреплена кровью. - Зачем же пальцы резать? Лучше носы расквасить, - улыбается Витька. - Поговоришь с тобой! - обиделся Сережа. - Я тебе как другу, а ты... Над крышей сверкали молнии, гремел гром. Противогаз Витька один разбирать не решался. Хоть и выпросил он его у лесника Сильвестра Яковенки, но без Сережи браться за работу не хотелось. Ведь договорились все делать вместе: и к дубку в каске весь класс повести, когда возвратится Григорий Васильевич, и противогаз переделать для подводного плавания. Сначала надо закончить маску, которую они с Сережей начали делать раньше. Ту, что с электросварочным щитком вместо окуляров. Утром Сережа даже и пластилин принес, чтобы замазать щели, тогда вода не будет попадать. ... Витька приладил щиток, надел маску на руку и повертел ее. Маска напоминала небольшой мешок. Внизу стягивалась шнурком и завязывалась на шее. Витька постарался, чтобы этот мешок-маска был длиннее - для воздуха. Втянул шнурок - и маска готова. Побежал в дом, сел перед будильником, надел маску на голову и завязал. Щиток был перед глазами. Сквозь тусклое стекло Витька следил за стрелкой часов. Сначала стрелка бежала довольно быстро, потом стала замедлять ход, словно кто-то ее сдерживал. Медленней и медленней. Тик-так, тик-так! Паузы между "тик-так" становились длинне