них так сильны, что колебания магнитной стрелки  за  сутки  доходят  до
шестидесяти двух градусов.
   Но есть на  полярной  станции  компас,  один-единственный,  который  не
подвержен влиянию бурь. Стрелка его закреплена и указывает  неизменно  все
тот же  курс:  норд-ост.  Компас  висит  в  простенке  между  окнами.  Это
маленький компас-талисман. Сегодня Таратута и Синицкий заботливо  обрамили
его венком из красновато-бурого мха.
   ...И вот уже подняты все тосты, отдана дань и грандиозному  торту,  над
которым  самозабвенно  трудился  кок.  Зимовщики   повели   свои   обычные
нескончаемые разговоры о двух походах "Пятилетки", о  магнитных  бурях,  о
Полюсе  относительной  недоступности  -  своем  ближайшем  соседе,   и   о
трагической судьбе Ветлугина, указавшего путь  к  архипелагу  и  погибшего
где-то среди льдов...


   Я поудобней уселся на корневище сосны. Лиза запаздывает. Что делать!  Я
- полярник, то есть человек тренированный.  Мне  не  привыкать  ждать,  не
занимать терпения.
   Рыбинское водохранилище сделалось темнее, белые  лезвия  бурунов  стали
взблескивать  еще  резче.  Протяжнее,  перед  ночью,  зашумели  сосны  над
головой.
   А там, за морем, наверное, уж свечерело.  Там  в  богатырском  раздумье
стоят  древние  вологодские  леса.  Еще  дальше  начинаются  Архангельская
область и по-зимнему одевшееся льдами Белое море.
   Ноябрь. Осень. Вечер... Полярный день кончился.
   Что ж!  День  был  хорош.  Расцвеченный  мечтами,  насыщенный  борьбой,
завершенный победой. Чего желать еще?
   Быть может, кое-кому покажется, что мы слишком быстро -  всего  за  два
года - дошли до нашей Земли? Но мы же шли к ней  много  лет,  чуть  не  со
школьной скамьи  готовились  к  экспедиции!  И  ведь  время  по-настоящему
измеряется не годами, а событиями. Есть люди - я знавал таких,  -  которые
коптили  небо  по  семьдесят  пять  или  восемьдесят  лет   почти   и   не
почувствовали, что жили.
   Быть может, на пути к нашим островам было меньше  приключений,  чем  мы
когда-то надеялись в Весьегонске? Да, эффектных событий произошло  не  так
уж много. Но разве мы не пережили самое увлекательное из того, чего  может
пожелать ученый, - _приключения мысли_?  Мысль,  сосредоточенная,  ищущая,
все время обгоняла, опережала путешественников!
   Мне  думается,  что  радость  научного  открытия   можно   сравнить   с
восхождением на  высокую  гору.  По  мере  подъема  все  больше  предметов
охватывает  пытливый  взор.  Путник  забывает  об  усталости,  поглощенный
открывающимся перед ним зрелищем. Из тумана, клубящегося внизу,  из  хаоса
фактов, догадок, сопоставлений возникает постепенно обширная,  прекрасная,
никем не виданная до него страна!


   Я услышал дробный стук каблучков. Знакомый стук! Так же  точно  стучали
они по трапу на борту корабля. Или мне тогда казалось, что стучали...
   Лиза очень быстро поднималась в  гору.  Милое  лицо  ее  раскраснелось,
прядь волос выбилась из-под берета. Пальто было распахнуто.
   - Опоздала? Очень сердишься?
   Она подбежала ко мне и взяла за руки.
   - Это я опоздал, - пробормотал я, наклоняясь над нею. - Так долго шел к
тебе. Таким длинным кружным путем. Через столько морей... Ты уж как-нибудь
извини меня, постарайся извинить. Хорошо, Рыжик?..