озную дуру. Но почему Филипп? В Монтевидео, судя по всему, жил монах монахом, здесь и подавно, - не евнух же он в самом деле! Непонятно, совершенно непонятно. Для нее, в конце концов, это уже вопрос чести, но что делать? Еще и эта проклятая остерия! Будь у них у каждого своя комната - о-ля-ля, уж она бы пробралась к нему не через дверь, так через окно... никакие бы решетки не помешали, ventre de Sainct-Gris, как говаривал галантный король Наварры. Да нет, Филиппа нужно завоевывать иначе... - Что это вы, Армгард, так притихли? - спросил Кнобльмайер. - Плохое настроение? - Ах, я такая дурочка, - вздохнула она. - Вспомнила вдруг наш старый Рейн... как в нем отражается звездное небо... Вы помните это, - она доверительно положила руку на рукав оберста и пропела тихонько: - "Твои, о Родина, звезды..." - Ничего... ничего, - успокаивающе запыхтел толстяк. - Мы их еще увидим, слово солдата... Пока не потеряно мужество - ничто не потеряно! Когда они приехали в Колонию Гарай, страхи Астрид улетучились без остатка - так хорошо прошел ее первый выход на сцену. Войдя в зал, она сразу почувствовала себя предметом общего любопытства, но это не испугало ее теперь, а словно подхлестнуло. И она повела свою роль уверенно и спокойно, тем более что ничего зловещего не оказалось в окружающей ее обстановке. Никто не произносил речей о реванше, никто не хвастал числом повешенных собственноручно партизан; в общем разговоре то и дело проскальзывали воспоминания военных лет, но скорее анекдотического плана - как некий Гельмут, раненный в неудобосказуемое место, пытался приударить за сестрицей в фельдлазарете, как толстяк Фритци, получив отпуск, вез домой запретного поросенка, или как один полоумный зондерфюрер добивался приема у рейхсмаршала, уверяя, что изобрел новое оружие колоссальной мощи. Словом, обычные немецкие застольные разговоры, каких она немало наслушалась на семейных приемах за последний год своей жизни в Германии. Хорошо было и то, что ее не особенно мучили расспросами. Во всяком случае, за столом Астрид уже не была центром внимания, - с нею иногда заговаривали то справа, то слева, как с любой из присутствующих здесь дам, нисколько не выделяя из других. Она позволила сидящему рядом Кнобльмайеру налить ей второй фужер сухого аргентинского вина, сказав в свое оправдание, что оно так похоже на иоханнисбергер... и тут же спохватилась: скромной, истинно германской девушке не очень-то пристало разбираться в винах, - ей показалось даже, что "милый господин полковник" как-то странно глянул на нее своими рачьими голубыми глазами. Она уже спешно стала придумывать спасительный рассказ о фамильных виноградниках, но тут Кнобльмайера позвали с другого конца стола. Полковник извинился и встал. Человек, позвавший Кнобльмайера, с самого начала ужина обратил на себя внимание Астрид. Он был несколько старше остальных и отличался надменным выражением лица и свисающими, как у старого бульдога, щеками; возможно, это и в самом деле был какой-нибудь экс-генерал, потому что долгая привычка приказывать сказывалась у него даже здесь, за столом. Вот и сейчас он негромко говорил что-то, едва повернув голову к левому плечу, за которым в почтительном полупоклоне стоял Кнобльмайер. Какое-то шестое чувство подсказало Астрид, что получаемые полковником инструкции касаются ее. Обе догадки немедленно подтвердились, как только Кнобльмайер вернулся на свое место. Господин генерал, сказал он, хотел бы поговорить с фройляйн, - попозже, когда встанут из-за стола, не сможет ли она присоединиться к мужчинам в курительной комнате? - Ну разумеется, милый господин полковник, - улыбнулась Астрид, - буду рада. Я ведь вам говорила однажды - помните? - мне хотелось бы посоветоваться по одному важному для меня делу... Теперь она с трудом могла дождаться этого разговора. Она понимала, что ее ждет экзамен, но страха не испытывала, чувствуя себя во власти спортивного азарта. Ужин наконец кончился, хозяйка объявила, что кофе будет подан на террасе, вставшие из-за стола начали разбиваться на группки. В курительной комнате, куда Кнобльмайер привел Астрид, собралось человек шесть - около половины сидевших за столом мужчин. - Милая э-э... Армгард, - сказал генерал-бульдог, усадив ее на диванчик рядом с собой. - Вы не сердитесь, что мы вас оторвали от более молодого общества? - Ах нет, что вы, - возразила Астрид, потупив глаза. - Ну, прекрасно. Есть один вопрос, по поводу которого господа хотели бы услышать ваше мнение, но предварительно я просил бы вас удовлетворить мое персональное любопытство. Мое хобби, знаете ли, это генеалогия... германская, естественно. И мне не совсем ясно, к какой ветви фон Штейнхауфенов вы принадлежите? Потому что есть одни в Вестфалии, имение у них, если не ошибаюсь, недалеко от Падерборна, и есть другие - франконские фон Штейнхауфены, которые... Говорил он не спеша и довольно тихо, в манере человека, привыкшего к тому, что ему не нужно повышать голос: и так не ослушаются А может быть, подумалось Астрид, это он нарочно так мямлит и тянет слова, желая ее помучить. Наверное ведь, уже по ее виду все поняли, что она засыпалась... - Боюсь, я тут ничем не могу вам помочь, - призналась она с растерянным видом выслушав обстоятельную характеристику своих родственников из Франконии. - Обстоятельства моего детства... Бульдог слегка задрал левую бровь. - Понимаю, дорогое дитя, но... что-то вы должны же были знать о своей семье? - О родственниках моего отца, хотите вы сказать? - Ну, да. Астрид помолчала, пытаясь нащупать точку опоры. - Видите ли... насколько мне известно, отец не ладил с родственниками, - сказала она неуверенно. - Из-за своей женитьбы, вы понимаете. Это был в некотором роде мезальянс, и... - Ах, так. Что ж, это бывает. Иными словами, родственные отношения не поддерживались? - Нет, насколько мне известно. Впрочем, я же говорю... меня просто не посвящали в эти дела. Возможно, тема считалась как бы запретной в нашем доме, - волнуясь, продолжала Астрид. - Будь я немного старше, мама, вероятно, сочла бы нужным посвятить меня... в историю этой фамильной распри, но мне было всего девять лет, когда от папы пришло последнее письмо. Откуда-то из Франции, кажется... - Скажите, моя милая Армгард, а где служил ваш отец? - после недолгой паузы спросил бульдог. - Он... он служил в Семьсот девятой пехотной дивизии, в чине обер-лейтенанта, - быстро ответила Астрид. Бульдог повернулся к одному из присутствующих при допросе: - Семьсот девятая пехотная? - Семьдесят четвертый армейский корпус генерала Маркса, - почтительно ответил спрошенный. - А-а. Тот что был дислоцирован в Нормандии? - Так точно, экселенц! - Припоминаю, припоминаю... - Бульдог снова поглядел на Астрид, на этот раз с подобием улыбки. - Что ж, дитя мое, я рад, что вы запомнили хоть это. Что вам известно о судьбе отца? - Ничего, экселенц, абсолютно ничего, - заторопилась Астрид, - я уже говорила господину Кнобльмайеру, может быть, удалось бы разыскать кого-либо из его сослуживцев... - Печальный случай, - сказал бульдог, - но, увы, не единичный... далеко не единичный. Корпус Маркса был в тяжелых оборонительных боях с первого дня вторжения и, естественно, потери... вы сами понимаете. Теперь другой вопрос, э-э... более актуального характера. Что это за экспедиция, Армгард, с которой вы сюда прибыли? Астрид снова почувствовала опасность. Но, если пронесло с генеалогией... Помолчав, словно собираясь с мыслями, она повторила то же, что уже рассказывала Кнобльмайеру, но только более подробно. Сейчас ей важно было выиграть время. Инквизиторы слушали внимательно, не задавая вопросов. - Ну, ясно, - сказал генерал, когда она замолчала. - Дело в следующем, Армгард... Экспедиция сама по себе нас нисколько не интересует, вы должны понимать. Настораживают лишь два момента. Первое - ее состав: француз, русский, итальянец - странный какой-то э-э... конгломерат. Но и не это главное. Важнее второе, Армгард. Вы прибыли в страну через Асунсьон, не так ли? - Да, мы ехали пароходом, - настороженно ответила Астрид - Из Монтевидео, с пересадкой в Буэнос-Айресе. - Это неважно, - генерал сделал отстраняющий жест. - Важно то, что в Асунсьоне, - он произносил это слово как "Азунцион", - на второй день после прибытия, если не ошибаюсь, шеф вашей экспедиции - господин Маду, не так ли? - в одном из пивных локалей расспрашивал случайного собеседника о состоянии дорог в Парагвае, специально интересуясь несколькими определенными районами. Любопытно то, моя милая... э-э... Армгард, что все интересующие господина Маду населенные пункты являются центрами сосредоточения немецких колонистов... Идиот, подумала Астрид. Боже, какой идиот! Все время твердить об осторожности - и сделать такой ляп! Ну, мсье Филипп... - Это я виновата, экселенц, - сказала она быстро. - Я только сейчас с ужасом поняла, насколько была неосторожна, но... Она беспомощно пожала плечами и посмотрела на генерала умоляюще. Тот ответил ей взглядом недоуменным. - Не понимаю, - сказал он. - Вы работаете у них переводчицей, разве в ваши обязанности входит разработка маршрута? - Нет, разумеется, но просто Маду со мной советовался, еще в Монтевидео, и я нарочно назвала эти районы. Конечно, я заслуживаю наказания, экселенц, но вы тоже должны понять - где, если не в наших колониях, могла я надеяться разыскать хоть какой-то след? - Это было неосторожно, Армгард, - помолчав, строго изрек генерал. - Крайне неосторожно. - Я чувствую себя бесконечно виноватой! - воскликнула Астрид. - Вы должны были бы и сами сообразить, что... Армгард, слушайте меня внимательно. - Да, экселенц? - Мы постараемся оказать посильную помощь в розысках вашего отца. Не обещаю ничего конкретного, но некоторые возможности у нас есть. Вы же должны обещать мне самым определенным образом, что маршрут экспедиции будет изменен... - Да, но если с моим мнением не... - Один момент! - Бульдог уставился на нее еще строже. - Неприлично возражать старшим, Армгард. А перебивать их - тем более. Итак, я повторяю. Экспедиция, маршрут которой был, как вы сами признали, составлен при вашем участии и даже по вашим указаниям, должна от этого маршрута отказаться. Немедленно. Вы меня поняли? - Так точно, экселенц... - Вот и хорошо. Индейцев в Парагвае значительно больше, чем наших соотечественников, и господин Маду может записывать их песни и снимать их танцы где угодно, но только не у нас под носом. Вы сейчас присоединитесь к остальным гостям, Армгард, а мы тут подумаем, что можно сделать в смысле розысков вашего отца... Астрид немедленно поднялась. - Я вам буду так благодарна! - Не за что, это долг каждого немца. Словом, мы еще поговорим сегодня до вашего отъезда, и я составлю для вас перечень населенных пунктов, а также некоторых зон, впредь строжайше запретных для этого любопытного французского господина. Когда гости начали разъезжаться, генерал вручил Астрид листок с выписанными в столбик географическими названиями. - Вот пункты, где мы не хотели бы видеть экспедицию. Что касается вашего отца, то здесь, кажется, есть один офицер из Семьсот девятой, мы уточним этот вопрос в ближайшие дни. Кнобльмайер передаст вам адрес, вы сможете съездить туда и поговорить с этим человеком. Возможно, он что-либо знает. И помните о нашей договоренности, Армгард, - он отечески потрепал ее по щечке. - Желаю успеха, моя милая... Она вернулась в остерию во втором часу ночи. В комнате мужчин, несмотря на раскрытые окна, было накурено до синевы, на столе валялись разбросанные карты. Все трое встретили девушку вопросительными взглядами. - Хороши, - сказала Астрид. - Отправили беззащитное создание в львиную яму, а сами предаются разгулу. Тоже мне, сильный пол! Фил, дайте мне коньяку, я его честно заработала... - Дадим, вы только скажите, как дела. - Плохо! Экспедицию придется свернуть. - Что, серьезно? - помолчав, спросил Филипп. - Ja, ja, - сказала Астрид. - Фи есть польшой турак, герр Мату. Какого тшорта фи распускаль в Азунцион сфой тлинный болтливый язык? Надо было поменьше делать бла-бла-бла... Дайте же мне коньяку, черт возьми, я должна смыть с языка этот проклятый акцент! Мужчины ошеломленно переглянулись. Полунин встал, подошел к шкафу и достал бутылку. Астрид залпом выпила полстаканчика и, откинувшись на спинку стула, блаженно закрыла глаза. - Послушайте, Ри, - сказал Филипп. - Они что, и в самом деле что-то пронюхали? - Не буду же я вас разыгрывать! Я вам говорю: тот человек в Асунсьоне, которого вы расспрашивали о дорогах, обо всем сообщил куда надо. Правда, я по этому поводу сочинила целую историю, но все равно дела уже не поправишь. Из Парагвая нужно сматываться, тем более что список мест расселения немцев я получила. Насколько я понимаю, это именно то, чего вы добивались... - Не совсем, - сказал Полунин. - Хорошо, расскажите все по порядку. Астрид стала рассказывать. Рассказывала она долго, время от времени подбадривая себя коньяком, так что под конец у нее даже стал заплетаться язык. - Вот и все, более... более-менее... - Она сделала не совсем удачную попытку встать из-за стола. - Может, завтра еще вспомню. А сейчас я хочу спать. Guten Nacht meine Herrschaften*. Фил, проводите меня, иначе я ошибусь номером и еще... чего доброго... окажусь в чужой постели, этого я бы не пережила, сами понимаете... ______________ * Господа, доброй ночи (нем.). Филипп проводил ее. У себя в комнате Астрид лихо зашвырнула туфли - одну в угол, другую на шкаф, - потом повернулась спиной к Филиппу и подняла руки: - Расстегните эти проклятые молнии и помогите снять платье, мне самой не справиться... Филипп исполнил и эту просьбу. - Как у вас ловко получилось, - одобрила Астрид, выпутывая руки из шуршащей тафты. - Валяйте дальше. - Простите? - Я что, по-вашему, должна спать во всей этой сбруе? - Ну зачем же. Переоденьтесь в пижаму, так будет удобнее. Покойной ночи, Ри. - Скажите, мсье Маду, - светским тоном спросила Астрид, отстегивая чулок, - ваши предки были, по всей вероятности, гугенотами? - Понятия не имею, а что? - Да нет, просто я начинаю понимать Гизов. Проваливайте, пока я вам тут не устроила Варфоломеевскую ночь... На следующее утро Астрид встала поздно, когда мужчины уже кончали завтракать. Хозяйка принесла второй кофейник, поставила перед ней глиняное блюдо "чипа" - местных лепешек из сыра и маниоковой муки. - Смотри, девочка, чтобы ничего не осталось. - Куда мне столько, - ужаснулась Астрид, - я безобразно растолстею тут у вас, нья Поча... - Тебе и надо толстеть, - сказала хозяйка, наливая ей кофе. - А то ведь мужчины любят, чтобы было за что взяться. Я вон в твоем возрасте на стуле не помещалась, так ни один не мог мимо пройти. - Ах, сеньора, вам повезло - вокруг вас были мужчины, - сказала Астрид. - У меня, насколько я понимаю, тоже есть за что взяться... по европейским стандартам, во всяком случае. Так что проблема вовсе не в этом. - Ну ничего, - засмеялась нья Поча. - У тебя еще много времени впереди! - Только эта мысль меня и поддерживает. Допив кофе, Полунин и Фалаччи взяли удочки и отправились рыбачить. Филипп остался сидеть за столом, и его молчание не сулило ничего доброго. - Давайте, давайте, - пробормотала Астрид с набитым ртом. - Я уже знаю, что вы хотите сказать. - Тем лучше. Тогда я ограничусь тем, что попрошу вас впредь вести себя приличнее. - Успокойтесь, мсье Маду, я и не думала покушаться на вашу невинность. Или вас обидело упоминание о гугенотах? - При чем тут гугеноты, я говорю не о вчерашней сцене в вашей комнате... не считайте меня настолько уж лишенным чувства юмора. Я говорю о том, что вы болтали сейчас, здесь. Я принял вас в экспедицию, мадемуазель, и я не хочу краснеть за вас перед моими друзьями... - Да пошли вы все! - крикнула Астрид, вскакивая из-за стола. - В жизни не видела худшего сборища зануд, чем эта ваша богом проклятая экспедиция! Промчавшись по коридору и едва не сбив с ног испуганно ахнувшую хозяйку, она заперлась у себя в комнате, выкурила сигарету и, немного успокоившись, вышла в сад и устроилась в гамаке. В саду было тихо, только шелестела под легким ветром жесткая листва апельсиновых деревьев и резкими скрипучими голосами перекликались вдали какие-то местные пичуги. Потом послышался глухой ритмичный перестук деревянного песта - служанка на кухне принялась толочь в ступе маис. Пришел Филипп, которому понадобился полученный от генерала список мест расселения немцев. Астрид молча выбралась из гамака, пошла в свою комнату и, достав из сумки листок, протянула шефу. - Все еще дуетесь? - спросил тот. - Да нет, в общем, - Астрид пожала плечами. - Наверное, вы и в самом деле правы... просто я не люблю, когда мне читают нотации. - Не давайте к ним повода, - посоветовал Филипп. "Нет, его действительно ничем не проймешь", - подумала Астрид. - Главный моф требует, чтобы наш новый маршрут не затрагивал ни одного из этих районов, - сказала она, заглядывая в список из-за плеча Филиппа. - По-моему, это наглость. Вы думаете, нам следует подчиниться? - Я думаю, нам не стоит вступать с ними в лишние конфликты В конце концов, от намеченного маршрута можно потом и отойти... если понадобится. - Филипп спрятал листок в карман и подмигнул, давая понять, что мир окончательно восстановлен. В понедельник они вчетвером обложились путеводителями и крупномасштабными картами северной части Парагвая и, просидев над ними полдня, наметили несколько не вызывающих подозрения и относительно доступных районов вдоль бразильской границы - по верхнему течению Рио-Парагуай, на восточной окраине лесного массива Чако и, наконец, в предгорьях - там, где протянувшийся вдоль двадцать четвертой параллели хребет Маракаю под углом сворачивает на север, смыкаясь с горной цепью Сьерра-де-Амамбаи. - Придется поездить для отвода глаз, - сказал Филипп. - В общем-то, страну посмотреть стоит, раз уж мы здесь. Вряд ли придется еще когда-нибудь побывать в этих краях... Слова эти ужасно расстроили Астрид. Вечером она раньше обычного ушла в свою комнату, попыталась почитать, но купленная в Асунсьоне книжка Саган показалась ей ужасно нудной. Из попытки заснуть тоже ничего не вышло, спать совершенно не хотелось. Чего по-настоящему хотелось, так это поплакать, но плакать было глупо, плакать Астрид считала ниже своего достоинства, и вообще - из-за чего, скажите на милость? "Вряд ли придется еще побывать в этих краях". Ну и что? Естественно - все в жизни рано или поздно кончается. Кончится и эта экспедиция, Дино улетит в Милан, отдыхать от побед над американками в добродетельных объятиях истомившейся донны Маддалены, Мишель вернется в Буэнос-Айрес, где его тоже ждет не дождется эта аргентинка, такая же выломанная и фальшивая, надо полагать, как ее почерк на шикарных конвертах. И Филипп тоже уедет. Если экспедиция наделает шуму, мсье Маду - "герой сельвы" - станет знаменит, и тогда уж его не упустит взять на абордаж какая-нибудь арлезианка... Да черт с ним, пусть хоть гарем себе заведет - ей-то что? Не хватает, чтобы она портила себе нервы из-за человека, который не обращает на нее внимания. Ну и прекрасно, что не обращает! Очень он ей нужен! И вообще, на кой ей все эти охотники за сенсациями? Она свое дело сделала, с нее хватит. Они хотели использовать ее в роли немки, в чем и преуспели, раздобыв с ее помощью список районов, где прячутся недобитые наци. Так что цель достигнута, и если им хочется еще сидеть здесь, чтобы не вызвать подозрения поспешным отъездом, то ее это ни в коей мере не касается. Она может хоть завтра распрощаться со всей бандой и уехать в Асунсьон. Через три дня будет в Буэнос-Айресе, а еще через день - в Монтевидео. Лагартихе, по крайней мере, она действительно была нужна! Как человек, как женщина, а не как марионетка, которую можно использовать только в политических целях... Астрид представила себе, как завтра начнет собирать свои пожитки, потом вспомнила, как они в Асунсьоне ходили по магазинам, покупая карты и путеводители, и от этого воспоминания ей стало так больно, что она вдруг и в самом деле разревелась - да как! Хорошо еще, успела вовремя сунуться лицом в подушку, иначе услышали бы в соседней комнате. Несмотря на циклопическую толщину стен, внутренние перегородки в остерии были совсем тонкими. Наутро она уже собралась с духом, чтобы сообщить о своем отъезде, но тут ей принесли записочку от Кнобльмайера - оказывается, когда она еще спала, приезжал Карльхен. В записке было приглашение побывать сегодня на станции в любое удобное для нее время. "Ладно, - подумала Астрид, - съезжу сразу после завтрака, а потом скажу..." Отсрочка порадовала ее немного. - Что вы сегодня такая? - спросил за завтраком Филипп. - Можно подумать, получили дурные известия. - Просто так, - не сразу отозвалась Астрид. - Плохо спала, и вообще... - Так не езжайте тогда к своему фридолину. Съездите вечером, а можно и завтра, - время терпит, нечего вам лететь по первому требованию. - Нет, я уж съезжу. - По-моему, нам давно пора встряхнуться, - предложил Дино. - Давайте-ка закатимся денька на два в Асунсьон, поселимся в хорошем отеле, посидим вечерок в баре, потанцуем. Э, Астрид? Тряхнем стариной? - Не хочу я ни в какие бары, - отозвалась она сдавленным голосом, еще ниже наклоняясь над тарелкой. Кнобльмайер встретил ее очень любезно и тоже спросил, что с ней такое - бледная, под глазами синяки и вообще вид нехороший. - Этот ужасный климат, - пожаловалась Астрид, - я просто не могу больше. Вам удалось что-нибудь узнать, господин полковник? - Разумеется, разумеется - всегда держим слово! - торжественно объявил тот. - Сейчас расскажу, но пока не забыл - господин генерал просил узнать, как с маршрутом? - С чем? - Астрид подняла брови. - А-а, с маршрутом экспедиции! Да, все улажено. Кстати, я привезла план - можете показать генералу, здесь не затронут ни один из названных им районов... Кнобльмайер стал внимательно изучать вырванную из путеводителя дорожную схему Парагвая, на которой синим карандашом были заштрихованы намеченные для исследования зоны. - Так... так, - бормотал он, водя пальцем. - Куругуати... Ипе-Ю... Капитан Бадо... да, здесь можно. Пуэрто Пинаско - Рохас Сильва... хорошо, правильно. Пуэрто Гуарани - форт Генераль Диас... это все можно. Это хорошо, я скажу его превосходительству, что новый маршрут вполне чист. Как они к этому отнеслись? - К изменению маршрута? Нормально, - Астрид пожала плечами. - Им-то все равно... тем более, я сказала, что здесь лучше дороги и вообще эти места в этнографическом отношении более интересны. - Прекрасно, прекрасно, - одобрил герр Кнобльмайер. - Известная доля нордической хитрости вполне допустима, если имеешь дело с врагом. Итак, фройляйн Армгард, мы нашли одного из сослуживцев вашего отца. К сожалению, он живет далеко - в Чако Бореаль, труднодоступная зона, но на вашем вездеходе добраться можно... Астрид открыла уже рот, чтобы поблагодарить и сказать, что едва ли сможет туда поехать, так как климат ее совершенно измотал и она вынуждена вернуться в Европу, но вовремя сообразила, что сказать так - значило бы подтвердить возможные подозрения на свой счет и поставить под удар остающуюся экспедицию. Нет, видно, ей пока не суждено было уехать. - ...служил в Семьсот девятой дивизии в чине гауптмана, - говорил Кнобльмайер. - К сожалению, как я слышал, сейчас сильно пьет, естественно - шесть лет войны, поражение, изгнание - не всякий выдержит. Но вы все-таки поезжайте, поговорите с ним. Достаньте еще раз свою карту... Смотрите, это примерно здесь - нужно ехать до Марискаль Эстигарривиа, а оттуда пробираться через джунгли на северо-восток. До этих вот пор - видите - дорога есть, дальше будет труднее. Возьмите с собой своих иностранцев, скажите им, что в Чако много интересного... - Конечно, одной ведь мне не добраться, - сказала Астрид и спросила: - Но для них этот район не запретен? - Нет, нет, можете ехать спокойно. Там нет наших соотечественников, кроме менонитов. Но те не в счет - старожилы, давно опарагваились, многие женаты на туземках - мерзость. Что касается гауптмана Лернера, он служит на одной из лесоразработок компании "Ла Форесталь Нороэсте". Астрид задумалась, приложив палец к подбородку. - Господин Кнобльмайер, а станет ли он вообще со мной разговаривать? Я ведь так мало знаю о своем отце... боюсь, мне трудно будет убедить его, что у меня нет никаких тайных целей. Вы сами говорили, что живущие здесь немцы довольно подозрительно относятся ко всяким расспросам... - Правильно! Разумная мысль, фройляйн Армгард, весьма разумная. Я поговорю с господином генералом - надеюсь, он не откажет - небольшое рекомендательное письмо - Лернеру будет достаточно. - О, я была бы вам так благодарна... - Не за что, не за что. Я повидаю его сегодня. Когда вы думаете ехать? - Ну, мне еще надо уговорить своих спутников. - Да, без спутников вам ехать нельзя, и я боюсь, что тут мы ничем не можем помочь. Люди все заняты - работа - не так просто вырваться. А поездка займет не менее десяти дней. - Нет-нет, господин Кнобльмайер, я уверена, что смогу упросить господина Маду. Это действительно плохие места? - Чако Бореаль? Гнуснейшие! Джунгли и безводная пустыня - нелепое сочетание - возможно лишь в этой мерзкой стране. Нужно везти с собой все - запас воды, продовольствие, инструменты, запчасти. Если машина выйдет из строя, помочь некому. Словом, вот адрес - если это можно назвать адресом, ха-ха-ха! - и желаю успеха. Завтра, я думаю, Карльхен привезет вам письмо для гауптмана Лернера... ГЛАВА СЕДЬМАЯ Погода начала портиться, едва они отъехали от Марискаля. Барометр угрожающе быстро падал уже с утра, но дорога была пока вполне приличной, и джип с подключенным передним мостом довольно уверенно преодолевал подъем за подъемом; поэтому первые капли дождя никого не испугали. Тем более что возвращаться и пережидать непогоду было бессмысленно: никто не знал, сколько она может продлиться. Полунин и Филипп спрыгнули со своих мест на груде уложенного сзади багажа, быстро подняли тент и полезли обратно, успев уже порядочно промокнуть - дождь, начинавшийся довольно нерешительно, хлынул вдруг настоящим тропическим ливнем. - Это ненадолго, - со своим всегдашним оптимизмом объявил Дино, лихо втыкая скорость. - В низких широтах темперамент распространяется даже на атмосферные явления... бам, бам - и готово! - Ради вашей мамы, держитесь вы за руль хотя бы одной рукой! - взмолилась сидящая рядом с ним Астрид. - Э, при чем руки! Не видишь - я его придерживаю коленом? Вопреки предсказанию Дино, ливень и не думал стихать. Небо, насколько можно было видеть, когда джип выезжал на более открытые места, сплошь затянулось низкими тучами; тусклая завеса дождя, мешаясь с парным туманом, скоро ограничила видимость несколькими метрами, а дорога между тем становилась все хуже и хуже. В сущности, это была теперь извилистая и полузаросшая тропа, по которой джип буквально продирался, ломая еще ниже пригнувшиеся под ливнем ветви и обрывая лианы. Дино то и дело посматривал то на часы, то на счетчик спидометра, ругаясь все более трагическим шепотом, - за час они не проехали и десять миль; весь экипаж джипа успел уже вымокнуть от залетавших под брезент водяных брызг. Тент, самого простого устройства, как и все в этой предельно утилитарной машине, не имел боковых полотнищ, а отсутствие дверок - их заменяли полукруглые вырезы в бортах - делало особенно неуютным положение водителя; что касается Астрид, то она давно уже перебралась со своего промокшего сиденья в задний отсек и устроилась на тюке со спальными мешками. - Слушай, Дино! - крикнул Полунин, пытаясь перекричать рев ливня и надсадный вой задыхающегося мотора. - Бросай к черту ставить рекорды! Это же бессмысленно, - переждем, пока стихнет! - Я уж и сам думал! - отозвался Фалаччи. - Сейчас, только найду место повыше! Вскарабкавшись на очередной увал, он вывернул джип под какое-то растение вроде высокого банана, широкие пальмовые листья которого представляли некоторую защиту от низвергающихся сверху водопадов. Когда умолк мотор, ураганный шум дождя показался еще более устрашающим. Дино перелез через спинку своего сиденья и принялся вместе с Филиппом устраивать дополнительные боковые прикрытия из чехлов и палаток. Когда задняя часть машины превратилась в подобие цыганской кибитки, путешественники почувствовали себя лучше. Астрид разрыла багаж и извлекла термос с кофе и запаянную жестянку сигарет. - Все-таки пригодилась тропическая упаковка, - сказал Филипп, вскрывая банку. - Помните, парни, мы такое впервые увидели у американцев в сорок четвертом... еще удивлялись - консервированное курево! Оказывается, это делали для Тихоокеанского фронта. - Гнусная штука тропики, - заметил Дино. - Человек чувствует себя ничтожеством, самой последней из букашек... - Правда? - подхватила Астрид. - У меня еще вчера появилось это ощущение. По-моему тоже, в тропической природе есть что-то подавляющее... Я теперь понимаю, почему служащие колониальной администрации в конце концов спиваются, рано или поздно. - Есть еще и такая штука, как ностальгия, - заметил Полунин. - А, глупости! - возразила Астрид. - Никогда не испытывала этой дурацкой ностальгии, да и не видела, чтобы другие от нее страдали. Сколько англичан живет в Уругвае, - англичан, французов, испанцев, кого угодно... И никакой ностальгии не испытывают! А посадите любого из них куда-нибудь в Суринам или на Борнео - сопьется в два счета. И ведь не от одиночества - европейцы в колониях обычно живут сеттльментами, денег куча, так что в любой момент можно слетать в гости хоть на другое полушарие... Нет, это тропики. Особый тропический психоз, мне рассказывали. Я знала одного парня, голландца, он долго служил в Индонезии. А теперь и сама вижу, что это такое... Она задумалась, держа в ладонях пластмассовую кружку с кофе и глядя на дорогу - кипящий под ливнем глинистого цвета ручей, по которому неслись сломанные ветки и листья. - Вообще, мы сделали ужасную глупость, что потащились к этому пьянице Лернеру, - добавила Астрид. - Действительно, ничего глупее нельзя было придумать! Дино и Филипп молча курили, Полунин пытался настроить коротковолновый приемник, но не мог извлечь из него ничего, кроме свиста и треска. Астрид допила свой кофе и тоже потянулась за сигаретой. Ливень, казалось, начал немного стихать. - Как это мы, в самом деле, не додумались, - продолжала Астрид, прикурив от сигареты Филиппа. - Можно ведь было мне заболеть, тем более что в последний раз Кнобльмайер сам спросил, почему я так плохо выгляжу... Заболела бы, а Лернеру послала письмо - и могла бы уехать со спокойной совестью, никого не подводя... А теперь изволь таскаться по этому проклятому Чако Бореаль только для того, чтобы приехать и услышать "нет, не знаю"! - А если приедете и услышите "да, знаю"? - усмехнувшись, спросил Филипп. Астрид уставилась на него изумленно: - Что вы хотите сказать? - То, что свидание с Лернером может оказаться вовсе не таким уж пустым, как вам кажется. - Великолепно! - Астрид рассмеялась. - Слушайте, Фил, вы мне напоминаете лжеца из восточной притчи, который надул сам себя. Не знаете эту историю? Тогда я вам расскажу. У нас был студент-пакистанец, я от него и услышала. Когда-то в одном восточном городе жил лжец; и это был такой гнусный лжец - да не помилует его аллах! - что он не мог прожить дня без того, чтобы кого-нибудь не обмануть. Однажды негодяй сидел на кровле своего дома и увидел проходящего по улице соседа. "Сосед! - закричал лжец. - Ты разве не слышал новый фирман нашего повелителя? Отныне каждую пятницу на площади перед медресе будут бесплатно раздавать кускус всем, кто пожелает, нужно только явиться туда до полудня". А это как раз была пятница, и сосед забежал к себе домой, схватил блюдо и помчался к медресе, а за ним поспешил и сосед соседа, и еще другие соседи, и все бежали с блюдами и кричали каждому встречному, что на площади всем правоверным раздают сочный и ароматный кускус и не берут за это ни сантима, - в общем, началось черт знает что. А негодяй смотрел с кровли своего дома и посмеивался, потом задумался, потом стал беспокоиться; а кончилось тем, что лжец - да осквернят дикие ослы могилу его деда - тоже схватил блюдо и помчался за даровым кускусом... Все посмеялись. - Так же будет и с вами, - продолжала Астрид, - скоро вы и сами поверите в то, что меня зовут Армгард фон Штейнхауфен и что я разыскиваю своего бедного пропавшего без вести фатти... Полунин обернулся к Филиппу: - Ты ей разве еще не рассказал? - Нет еще, - сказал Филипп. - О чем? - удивленно спросила Астрид, посмотрев на одного и на другого. - Этот Филиппо - осторожный человек, - подмигнул Дино. - Я давно говорил, что тебя нужно посвятить во все, но у него свои соображения... - Брось трепаться, - резко перебил Филипп. - До сих пор мы считали, что рассказывать Астрид обо всем пока ни к чему, а рассказать решили только перед самым отъездом. Ну а тут как-то не получилось еще... Астрид, ничего не понимая, кроме того, что от нее что-то скрывали и продолжают скрывать, пожала плечами. - Пожалуйста, - обиженно сказала она, - не думайте, что я так уж рвусь проникнуть в ваши... элевзинские таинства. Мне давно ясно, что вы посвящаете меня в свои дела лишь постольку, поскольку это нужно для успеха очередного задания, которое мне предстоит выполнить... - Не нужно обижаться, Ри, - сказал Филипп, - это ведь закон конспирации. Когда мы были в маки, никто из нас не знал того, что знало руководство, и для нас это было благом. А вы сейчас вместе с нами тоже занимаетесь конспиративными делами, и делами довольно опасными, так что обиды здесь неуместны. Очень может быть, вы потому и сумели так естественно провести свою роль в этой немецкой колонии, что не знали главного. Понимаете... знай вы все - вы бы неизбежно нервничали, боялись. А когда человек боится, ему куда труднее владеть собой. Я это по собственному опыту знаю, - в маки, вы думаете, нам не случалось трусить? Поэтому главного вам и не сказали. - Спасибо, - насмешливо сказала Астрид, - я понимаю, вы заботились обо мне... - Мы заботились о том, чтоб вы не провалились сами и не провалили порученного вам дела. А сейчас вам поручается другое: побывать у капитана Лернера и выяснить, не известно ли ему теперешнее местопребывание одного из его сослуживцев по Семьсот девятой дивизии, обер-лейтенанта... - Фон Штейнхауфена, знаю, моего бедного папочки. - Нет, обер-лейтенанта Густава Дитмара. - Кого? - изумленно спросила Астрид, поворачиваясь к Филиппу. - Что это еще за Густав Дитмар? - А это тот самый человек, ради которого мы и таскаемся по Южной Америке, - объяснил Филипп. - Человек, которого нам нужно выследить и взять живым. С минуту Астрид молчала, потом глянула поочередно на каждого из своих спутников, открыла уже рот, чтобы что-то сказать, и снова умолкла. - Ну знаете! - объявила она наконец. - Это уж слишком! Да пошли вы все к черту с вашими тайными судилищами и вашими беглыми кригсфербрехерами!* Что это такое, в конце-то концов? Сначала меня приглашают на работу в мирную этнографическую экспедицию; тут же выясняется, что вся эта этнография - липа высочайшей пробы и господа ученые интересуются мофами, а вовсе никакими не индейцами; потом из меня спешно делают шпионку... ______________ * Der Kriegsverbrecher - военный преступник (нем.). - Простите - разведчицу, - поправил Филипп. - ...а теперь я, ни больше ни меньше, должна еще принимать участие в людокрадстве! - продолжала кричать Астрид. - Да вы что, в самом деле, взбесились? Не знаю, как тут, а в Штатах за такие штучки сажают на электрический стул, - так я на нем сидеть не желаю, понятно вам? Не желаю! Отвезите меня обратно в Марискаль, оттуда я уж как-нибудь выберусь без вашей помощи, а сами можете и дальше гоняться за своими лернерами и дитмарами! И счастливой вам охоты! - Тише, тише, - сказал Полунин. - Астрид, вас никто ни к чему не принуждает. Если хотите, мы вас отвезем не только в Марискаль, а прямо в Асунсьон и посадим на первый же аргентинский пароход. Но только после того, как вы побываете у Лернера. - Я сказала - не поеду! Хватит с меня! - Э, послушай, - примирительно сказал Дино, - не нужно сейчас спорить, у тебя истерика, нервы. Подожди, дождь скоро кончится и все тебе покажется в другом свете... - Да при чем тут ваш чертов дождь! - Ри, послушайте, - сказал Филипп. - Мишель прав, мы не собираемся вас удерживать, если вы решите уехать. Но сейчас это сделать просто нельзя. Кто, кроме вас, может поговорить с Лернером? В конце концов, согласитесь, вы ведь нас тоже отчасти подвели: откажись вы сразу, мы бы придумали какой-нибудь другой вариант, а теперь выходит ерунда - то вы едете, то бросаете все на полпути... - Но вы мне ничего не говорили о похищении! - Минутку. Во-первых, еще неизвестно, придется ли нам кого-то похищать. Во-вторых, даже если и придется, вы в этом участвовать не будете. Не такие уж мы идиоты, в самом деле. От вас сейчас требуется одно: поговорить с Лернером и выяснить, что он знает. Очень может быть, что он не знает ровно ничего; в таком случае мы будем продолжать поиски - с вами или без вас, это уж как вы сами решите. Поймите только одно: ваше участие предусматривалось только в этой, предварительной фазе операции. С остальным мы уж как-нибудь и сами справимся. Как там, кофе еще остался? Астрид молча разлила по кружкам остатки из термоса. Ливень действительно шел на убыль, теперь это уже был обычный сильный дождь, какие бывают и в Европе. Кругом посветлело. Пока допили полуостывший кофе, совсем распогодилось, только запоздалые капли скатывались еще с широких пальмовидных листьев приютившего их дерева. Дино с Полуниным принялись разбирать брезентовую кибитку. - Ладно, - объявила вдруг Астрид, - Лернера я беру на себя, черт с ним. Но только договоримся сразу! Или вы мне доверяете во всем, или я в игре не участвую, - следовательно, чтобы никаких больше секретов. Принято? - Принято, - ответил Филипп. - Еще бы вам не принять, ха-ха. Вы, милые мои джентльмены удачи, у меня теперь все вот здесь! - Астрид показала сжатый кулак и обвела своих спутников торжествующим взглядом. - Вздумайте только пикнуть. И вообще, это сафари с нынешнего дня получает кодовое наименование "Операция Южный Крест". - Какой еще крест, - испуганно закричал Дино, - ты что, хочешь погубить нас всех?! - Успокойтесь, синьор Фалаччи, я имею в виду созвездие! Дино, уже нацелившийся в нее рогами из пальцев, тут же успокоился. - Созвездие - это ничего, - признал он. - Но вообще с такими вещами лучше не шутить. - А я и не думаю шутить. Вы поняли, почему я выбрала именно Южный Крест? Там четыре звезды - одна наверху и три пониже. Улавливаете аллегорию? - Я думаю, - сказал Филипп, - никто из нас не откажется уступить пальму первенства представительнице прекрасного пола. - Вот вам типичный француз, - вздохнула Астрид. - Комплименты выскакивают мгновенно, как шоколадки из автомата. И так же равнодушно. А вот наш Великий Молчальник опять ч