рил! И правильно делали, воще... - А теперь Клава ещ╦ и порассказала ей, что ты за гусь. Так что ничего у тебя не выйдет! - Ладно, насч╦т амбара мы ещ╦ поговорим. Сходим и прикинем на месте. А щас продолжим игру, - предложил Ванько. В нашем повествовании уже несколько раз упоминалось о взаимоотношениях Рудика с Иринкой; приспело время остановиться на них подробнее. Случилось это в начале лета на ерике. Нанырявшись с вербы до посинения, Рудик с Мишей улеглись согреться-позагорать на берегу. Вовсю сверкало июньское солнце, в вербах попискивали пичуги, сплетая на кончиках веток уютные висячие гн╦зда; от воды тянуло свежестью и тонким ароматом цветущих поблизости ж╦лтых водяных петушков. Блаженно-дремотный покой загорающих потревожен был визгом девчонок, раздевавшихся неподал╦ку и - кто боязливо, кто с разбегу - осваивавшихся с водой. Когда шумная орава уже беспечно плескалась на мелководье любимого лягушатника, Миша, натянув трусы, незаметно подкрался к кучке п╦строй од╦жи, прихватил платье поцветастей и незамеченным отполз обратно. Платье оказалось сарафаном, то есть без рукавов, что несколько нарушило план, предусматривавший "завязать сухаря". - Может, на подоле? - спросил он совета у приятеля. - С примочкой... - Материя красивая... Может, не будем жмакать? - пожалел Рудик. - Подразним немного и вс╦. Миша согласился, и они стали ждать, пока хозяйка накупается. Спустя полчаса звонкое девчоночье племя высыпало на берег. Одни, стуча зубами, сразу же стали одеваться; некоторые - прыгали на одной ножке, наклонив голову и пытаясь вылить попавшую в ухо воду. Кто-то из них заметил наблюдавших из-за кустика пацанов, визгом оповестил остальных; похватав одежду, стайка упорхнула одеваться на безопасное расстояние. Лишь одна купальщица растерянно озиралась, не найдя сарафана и не зная, что же делать. - А она ничего, - заметил Рудик. - И на мордочку, и вобще... Кто такая, не знаешь? Миша, мочаливший в зубах длинную травину, обильно чвиркнул сквозь верхние резцы, ответил безразлично: - Не нахожу ничего особенного... А вижу впервой. Отдадим, что ли? - Дай-ка я сам... Нужно познакомиться. Поднялись и, ухмыляясь, стали приближаться. Незнакомка хотела было убежать к уже одетым подружкам, но, узнав свой сарафан, осталась. Подойдя ближе, Миша вряд ли изменил свою оценку, тогда как Рудик, уже начинавший "замечать" девочек, наш╦л, что сблизка незнакомая и впрямь симпатяшка: стройная, светловолосая, голубоглазая, с "мордочкой", от которой не оторвать взгляда. Ровесница, прикрыв ладошками довольно крупные луковицы грудей, смотрела на него без страха, но осуждающе и с презрением. - Не твой, случайно? У кут╦нка отняли. - Он встряхнул сарафан, повертел, как бы давая возможность опознать. В то же время бесцеремонно, если не сказать - внаглую, изучал хозяйку, отчего миловидное личико е╦ стало пунцовым. - За дурочку принимаешь!.. Отдай сейчас же, бессовестный! Не просьба - требование. Гордая, подумал Рудик. И стыдливая. Нашенская не стала бы краснеть да прикрываться - давно бы выхватила и удрала. - Пожалста! - Он подош╦л вплотную, протянул сарафан. Когда же та попыталась схватить, отд╦рнул руку. От Миши не ускользнула поспешность, с какой она тут же снова прикрыла ладонью оттопыренный коричневый сосец. Когда же Рудик предложил всерь╦з, поднеся од╦жку к самому носу, а она потребовала положить и обоим исчезнуть, это его задело, и он сказал: - Под-думаешь, цаца какая, воще!.. - И добавил презрително: - Больно нужно нам смотреть на тво╦ вымя... У жертвы от обиды и унижения повлажнели глаза. - Не обращай на него внимания, он вобще грубиян! - Сказав так, посоветовал сочувственно: - Я выполню твой приказ в точности, но за это ты скажешь, как тебя звать. Ид╦т? В ответ - косяк, полный презрения. - Не скажешь, как звать, - потопаешь домой в одних трусах! - припугнул "грубиян". - Ид╦м, повесим на вербу и нехай доста╦т, воще, как хочет. - Я скажу... - пошла на уступки девчонка, испугавшись. - Ну так бери! - Рудик вернулся и положил сарафан к е╦ ногам. - Или скажи имя и мы исчезнем. - Помоги надеть... - Пожалста! - Рудик накинул его на голову, подержал, пока просунет руки наружу. И тут случилось то, чего он никак не ожидал. Едва продев руки, незнакомка с размаху влепила ему оглушительную пощ╦чину и кинулась наут╦к. - Ог-го! - подойдя, присмотрелся Мишка. - Всю пятерню видать... Рудик оторопело смотрел, как удирает девчачья ватажка. - Ну, с... синеглазка, погоди у меня!.. - погрозил кулаком вслед. - Это тебе даром не пройд╦т! - Давай догоним, воще, и наклепаем как следует! - Ч╦рта с два их теперь догонишь... Говоришь, пятерню видать? - Вся щека аж красная... Так тебе и надо, воще! Жаль, что сапатку не расквасила у всех на виду. - Ты ч╦ это? - удивился Рудик раздражению приятеля-соседа. - А то! Что дался опозорить на виду у шмакадявок!.. Пострадавший не наш╦лся с ответом, и они понуро побрели на свою л╦жку. - Ничего, мы ещ╦ на ней отыграемся! - повторился Рудик, придумав, очевидно, достойную кару. - Надо было отхлестать сразу. А через полмесяца - это будет не возмездие, а простое фулиганство. - Почему - "через полмесяца"? - Дура она, что ли, попадаться тебе раньше! - Заставить прилюдно извиниться - не имеет значения, неделей раньше или позже, - оправдывался "оскорбленный", в душе соглашаясь, что дал-таки маху. - Посмотрим, как это у тебя получится, - с сомнением отозвался Миша, снимая трусы. - Ид╦м прыгнем ещ╦ парочку раз да надо домой, я обещал долго не задерживаться. Купание вернуло его в равновесие, и о случившемся он больше не вспоминал. Что же до Рудика, то душевно он был не в себе весь остаток дня. А потом ещ╦ и ночью заснуть долго не мог. Тут надо внести ясность: в мыслях его происходил сдвиг. Чувство оскорбл╦нности и намерение сквитаться постепенно уступали место чему-то вроде одобрения и даже некоторого восхищения находчивостью незнакомки. Находчивостью и решительностью. Надо быть очень смелой, чтобы рискнуть на отомщение таким вот оплеушным способом! Из просто симпатяшки она постепенно превратилась в очаровашку. Такой неотразимой мордашки, таких синих-пресиних глаз ему ещ╦ видеть не доводилось. И никогда так не хотелось познакомиться с девчонкой, подружиться, просто поговорить... Только вот каким образом? Она же его теперь презирает, боится, станет всячески избегать. И вс╦-таки нужно попытаться! Сходить с Мишкой к Клавке - она была в той компании, выведать, кто такая, откуда, к кому и надолго ли приехала и вс╦ такое прочее. А там видно будет, что делать дальше. Словом, засыпал Рудик без всякого гнева на Синеглазку и с ещ╦ неясной, но приятной надеждой в сердце. Наутро заявился к соседу спозаранку. Они с Клавой учебный год отсидели за одной партой, и Мишке запросто будет найти с нею общий язык. При этом нужно будет прикинуться, будто они осознали свою вину и даже готовы, если надо, попросить у новенькой прощения за некультурную выходку. - Клавка обязательно передаст разговор, новенькая перестанет нас бояться, - пояснил "идею" Рудик. - Снова прид╦т на ерик купаться - тут мы с нею и поквитаемся! Миша, не подозревая, что приятель влюбился в новенькую по уши, что затеяно вс╦ это отнюдь не ради мести, идею одобрил и охотно согласился помочь. Клаву заметили издалека: она присматривала за гусятами, щипавшими спорыш около двора. Рудик спрятался, а Миша направился к ней один. - Привет Пушок! - отвлек он е╦ от чтения какой-то книжки. - От шулики цыплаков стереж╦шь? - кивнул в сторону гусят. - Во-первых, у меня есть имя... И это вовсе не цыплята - тебе что, повылазило? - не очень любезно обозвалась она. - Разве? А похожи, воще, на индюшат. Но это неважно. Я к тебе, воще, по делу: что это за шмак... за девочка была с вами на ерике? - А зачем тебе? - насторожилась бывшая одноклассница-однопартница. - Ну, это, как его... Мы хочем перед нею извиниться за вчерашнее. Токо не знаем ни как е╦ звать, ни где жив╦т, ни кто, воще, такая. - А ты не брешешь? - усомнилась Клава Пушок. - Дай честное пионерское, что это правда и что вы не будете е╦ бить. - Может, потребуешь ещ╦ и землю есть для доказательства? Нечего из-за пустяков, воще... - Ну, тогда и не скажу! Миша поймал е╦ за косу: - Хочешь, чтоб наполовину укоротил? Мне недолго! - Он достал из кармана складник, зубами откинул лезвие. - Пусти, дурак! - схватила за руку. - Вс╦ равно не скажу! Отпусти косу, а то укушу... Миша отпустил со словами: - Да пошутил я, воще... А ты и поверила. Чес-слово бить не собираемся. Рудик давно уже отсердился. - Ну, смотри! - погрозила Клава пальцем, после чего сообщила о своей новой подружке и соседке нужные ребятам сведения. Он узнал, что звать новенькую Ира, жив╦т она у дедушки с бабушкой, потому что папа с мамой ушли на войну - они оба медики. И что если побьют е╦ за вчерашнюю пощ╦чину, то тогда они оба пошляки и подлецы. Со жгучим нетерпением поджидал Рудик напарника. Опасался: вдруг он сообщит, что Синеглазка приехала погостить всего на недельку и скоро уедет в какой-нибудь Краснодар или Темрюк? Такая перспектива повергала его в отчаянье. Не дожидаясь, пока тот начн╦т докладывать вс╦ по порядку, он опередил его вопросом: - Ну что, она ещ╦ не уехала с хутора? - Этого можешь не бояться. Токо мстить ей у меня лично охота отпала. И рассказал вс╦, что узнал от Клавы. Рудику не терпелось увидеть е╦ хоть издали, но уже сегодня. Чтобы вс╦-таки не вызвать у товарища подозрений, он пош╦л на хитрость: - Клавка навряд ли поверит, что мы способны на извинения... Чего доброго, разгадает нашу хитрость, - высказал "опасения" Рудик. - А эта Ирка, как ты и предполагал, с месяц не выйдет со своего двора. И после такой давности поздно будет требовать даже паршивого извинения... - Так что ты, воще, предлагаешь? - не понял помощник. - Нужно прям сичас зайти к деду Мичурину (Ира оказалась его внучкой), позвать е╦ и хотя бы через забор извиниться самим. Для блезиру, конешно, - поспешил уточнить, так как Миша скривил кислую мину. - Ладно, начали - так довед╦м это дело до конца, - согласился он. Дед Мичурин знаком был нашим героям давно. Не столько он сам, сколько его знаменитый сад. Знаменит же он был тем, что здесь всегда было чем поживиться, начиная с майских черешен, ранних абрикос, малины, слив, яблок или груш-бергамот. Понятно, что наведывались они сюда, как правило, после захода солнца. И хотя дед мог их в этом лишь подозревать, было если не боязно, то стыдновато являться ему на глаза... Поэтому какое-то время они просто посидели на лавочке у его калитки, не решаясь заходить во двор. Но вот хрипло скрипнула дверь, из сеней вышла с ведром Иринка. Одета в светлое, выше колен, платьице, босиком, стройная и л╦гкая. У Рудика чаще забилось сердце, а Миша отметил: - Она и правда ничего себе. Против наших. К колодезю пошла. Давай зайд╦м под видом попросить напиться. - Давай... Уже возвращается. Пошли! Увидев нежданных гостей да ещ╦ и узнав в них вчерашних обидчиков, Ира не стала вступать с ними в разговоры и поспешила скрыться в хате. Миша постучал было в дверь, но никто не появился. Направились уже к выходу, когда их окликнули: - Вы, хлопци, чего хотели? На пороге стоял дед - высокий, болезненного вида, с серой и длинной, как у Льва Толстого, бородищей и косматыми бровями. Опираясь на палочку, осторожно спустился с приступок. - Здрасьте, деда! - поприветствовал его Рудик. - Извините, что побеспокоили... Можно у вас попросить водички? - Чтой-то пить хотца, - уточнил Миша. - Попросить-то оно можно... - Старик подош╦л ближе, разглядывая посетителей и медля с ответом; Мише показалось это подозрительным: ещ╦ огреет палкой... - Если нет, то мы, воще... - попятился в сторону калитки. - Ну почему ж нет? Есть водичка. И холодная, и свежая, и вкусная -только что из колодезя... Но я вот подумал: давать вам или не давать? - Жалко, что ли, воще!.. - Да нет, не жалко... Признайтесь честно: это не вы, пострелята, обломали давеча черешеньку? - Какую черешенку, деда, вы ч╦... - возмутился Миша. - Нешто так можно? Пришли бы дн╦м, попросили бы по-хорошему - да рази я отказал бы? - стал выговаривать дед. - Ешьте, сколько влезет! Или уж шкодничали бы, да аккуратно, зачем же ветки обламывать, деревце калечить... - Напрасно, дедушка, вы нас заподозрили, - сказал Рудик. - Мы, конешно, бывали в ваших черешнях, случался такой грех... Но не давеча, а еще в мае. И мы ни одной веточки не сломали, честное слово! - Бог вас знает... А почему зашли напиться именно ко мне? - Да так... чисто случайно. Увидели, что ваша внучка нес╦т в ведре воду, ну и зашли. А она почему-то пожадничала. - Ну, если так... Иринка! - позвал он внучку; та тут же высунула голову из-за двери. - Вынеси-ка хлопцам водички попить. Через минуту она вернулась с полным ковшиком. Миша "для блезиру" отпил несколько глотков прямо из е╦ рук. Подавая Рудику, зарделась, как маков цвет, но глаз не отвела. Возвращая ковшик, поблагодарив, он тихо, чтоб не расслышал дед, добавил: - Извини за вчерашнее... И не бойся, я уже вс╦ позабыл и мстить не собираюсь. Ничего не ответив, она скрылась за дверью, и утолившие жажду, пожелав деду здоровья, покинули двор. В тот же день Рудик накатал письмо такого содержания: "Дорогая Иринка-Синеглазка, извини меня и моего друга Мишку за подлую выходку, которую мы отчубучили тогда. Хотели подшутить, но, поверь, мы не имели в виду украдать именно твой сарафанчик. Просто так случилось. Наверно, потому, что он очень красивый. А может, это самой судьбе вздумалось таким вот образом свести нас с тобой и познакомить. Хоть ты и смазала мне по мордасам, но ты мне очень-очень понравилась. Честное слово! И я хочу с тобой подружиться. Если это возможно и ты меня простишь, то приходи к ореху в саду твоего дедушки. С╦дни, когда стемнеет. Я буду очень тебя ждать! Рудик. 9 июня 42 года". Перечитав написанное (нет ли грамматических ошибок), сложил листок вдвое, сунул в конверт, заклеил и надписал: "Иринке, лично в руки". Мише объяснил, что этим письмом он хочет ускорить е╦ появление на ерике, и если номер удастся, вс╦ же потребовать извинения за пощ╦чину. Сосед, не подозревая, что дело тут вовсе не в извинениях, вручил послание Клаве с приказом не вскрывать и срочно передать адресату. Но напрасно ждал Рудик едва ли не до рассвета - Синеглазка на свидание не пришла... В расстроенных чувствах, с гн╦том на душе возвращался он восвояси. Было горько и обидно до сл╦з. И мучительно стыдно. Перед мысленным взором вставала ужасная картина: его записку, это идиотское признание в любви, продиктованное сердцем, читают вслух... при Клавке (а может, позвали и ещ╦ кого-нибудь)!.. Читают и потешаются, надрывая животики... Всякая замухрышка станет теперь при встрече ехидно ухмыляться и показывать пальцем: вон тот, что втрескался по самые уши, а ему - дулю под нос. От такого позора Рудик то краснел, то бледнел, его бросало в жар. Силился уснуть, но так и не смог забыться до самого утра. С рассветом, не желая встречаться ни с Мишкой, ни с кем бы то ни было, он уш╦л в акации и пробыл там весь день. Под конец, поспав, вс╦-таки успокоился. Но стал уже не тем Рудиком, каким был: огрубел, очерствел душой, поумнел. Больше на такой крючок он не попад╦тся! Чувство к Синеглазке ещ╦ теплилось, но навязываться ей он больше не станет! А за поруганную первую любовь - отомстит! Отыграется на ком-нибудь из ихнего племени... Такой случай вскоре представился: подвернулась Нюська Косая. Об этом нами уже упоминалось... Однако развела их с Иринкой судьба не насовсем. Как-то, вскоре после того разговора у Ванька, шел он балкой. Здесь в любую слякоть-непогоду можно ходить, не боясь утонуть в грязи. Впереди кто-то тащил вязанку сухого хвороста. У огорода Кулькиных сбросил с плеч и сел сверху - похоже, отдохнуть. И каково же было его удивление, когда, поровнявшись, встретился взглядом... с парой весенних васильков! - Синеглазка, ты?! Не назови он е╦ этим именем, Иринка бы его не узнала - слишком мимол╦тным было знакомство, много с тех пор утекло воды. Но оно вмиг напомнило вс╦: и как отомстила за унижение, и как на следующий день он же и извинился, когда вынесла воды; записку, переданную Клавой, взволновавшую до глубины души; как она боролась с собой, не решаясь прийти на свидание и как, наконец, жалела после, обзывая себя трусихой и дурой... Растерявшись, она не находилась, что ответить, а Рудик продолжал: - Вот уж, действительно, гора с горой не сходится, а человек с человеком встретится... - И сел рядом на хворост. - А говорили, ты уехал... Я думала, навсегда. - Как видишь, не навсегда. Не для того свела нас судьба в тот понедельник, чтоб развести навсегда! - Ты и день запомнил? - Запомнил и никогда не забуду. Так же, как и следующий, когда всю ночь прождал тебя в вашем саду... Ты, конешно, уже забыла? - Я храню это тво╦ письмо... И помню его наизусть. -Токо вот не поверила. Но я прощаю тебе и эту пощ╦чину. Краска отчего-то залила е╦ загорелые щ╦ки, она посмотрела на него своими васильками, но не выдержала взгляда и потупилась. - А ч╦ это ты не женским делом занялась? Зачем он тебе понадобился? - кивнул на хворост. - Топливо кончилось. Мы ведь теперь вдво╦м с бабушкой остались. - Можно, я помогу тебе донести это так называемое топливо? - Помоги, если хочешь... Во дворе, сбросив вязанку, Рудик взял е╦ ладошку, присел на корточки и ласково посмотрел снизу вверх. Она не отняла е╦, когда он прижался щекой, улыбнулась: - Спасибо за помощь... Теперь я сама управлюсь. - А давай оставим этот хворост на память о нашей встрече, - предложил он, поднявшись. - Дровец деда вам припас, козлик отличный. Наверно, и пила имеется? - Есть. Только ею надо пилить вдво╦м, а бабушка хворает. - Ежли ты не против, то вторым буду я. И с╦дни, и всегда. Хочешь? - Хочу. Но будешь не вторым, а первым. Чего ты так на меня посмотрел, я не то сказала? - Да нет... Просто твои глаза мне напоминают весну. С этого дня стал Рудик у Иры частым гостем. Бабушка, интерес к жизни у которой после тяж╦лой утраты поддерживался лишь тревогой за внучку, оставшуюся без родителей, ко вторжению в их быт постороннего поначалу отнеслась настороженно. Но поскольку этот самый быт, а лучше сказать - беспросветная нужда и сплошные трудности, стал заметно меняться к лучшему, опасения е╦ рассеялись. Более того, она нашла Рудика скромным и умным "вьюношей". В доме прибавилось жизни и веселья - стали приходить в гости и его друзья. У внучки появилась новая подружка Вера, которую она оценила не менее высоко. Иногда гости прихватывали с собой и детвору. Это для бабки было праздником души, скрашивавшим одиночество. Порой гостей набивалась полная хата, они задерживались допоздна, любили слушать сказки и были, рассказывать которые бабушка была большая мастерица. Перед иконой теперь по вечерам мерцал язычок керосиновой лампадки, и у бабки, человека глубоко верующего, сердце наполнялось благодарностью к милым и славным ребятам. Бабкин двор, как мы уже знаем, был напротив амбара, и посещая новую приятельницу, ребята установили: с поста полицай отлучается, особенно после полуночи, отсутствуя при этом достаточно долго. И решили "заделать козла". В худшем случае, проникнуть в амбар с целью поживиться, если там имеется что-то подходящее. - А ежели та доска привалена чем-нибудь тяж╦лым? - высказал опасение Борис. - Продавлю в другом месте. Но, помнится, она у самого порога, - заметил Ванько. - Навряд, чтоб е╦ привалили. - Там же будет темно, как в бочке! Не тащить же с собой и лампу? - Не лампу, а фонарь, - уточнил Миша. - Зажечь, обмотать тряпкой - и годится! - Я от т╦ти прин╦с немецкую свечку, - подключился Рудик. - Очень удобная: круглая, плоская картонная баночка в палец толщиной, залита воском и посередине фитил╦к, - объяснил он е╦ устройство. - Сгодится, - одобрил Ванько. - Значит, сделаем так: Рудик и Борис дежурят снаружи. На всякий неожиданный случай. Я быстро выдавливаю доску внутрь амбара и помогаю Мише - он у нас самый щупленький - забраться через пролом. Ты, Мишок, зажигаешь свечку и хорошенько проверь, нет ли гранат или чего взрывчатого, в боеприпасах ты разбираешься. Если вс╦ нормально, придави чем-нито гранату... - Маленький я, что ли, что ты мне разж╦вываешь! Сделаю вс╦ как надо, воще, - заверил тот. Словом, все было продумано тщательнейшим образом, учтена каждая мелочь - как и всегда, когда ребята решались на рискованное дело. Не станем утомлять подробным описанием проведения операции, названной в этот раз "Новогодний подарок фрицам"; она удалась. В амбаре - он оказался загруженным лишь наполовину - Миша обнаружил совершенно безопасное в отношении детонации имущество: бухты колючей проволоки, вер╦вки, какое-то обмундирование, несколько винтовок и патроны к ним. Один из ящиков, уже вскрытый, был полон свечками наподобие той, которой снабдил его Рудик. Почти все они, а также с сотню патронов перекочевали в мешок и были спущены вниз Ваньку. На следующий день, во второй его половине, очкастый в сопровождении полицая стали подниматься по ступенькам амбара. С дрожью и волнением наблюдали за ними Федя с Рудиком; Клава с Ириной, тоже посвященные в то, что должно произойти, смотреть отказались. Вот гитлеровец уже отпирает замок... тянет на себя дверь... И в тот же миг глухой взрыв валит обоих навзничь. Ещ╦ через минуту их накрывает обвалившимся амбаром. Прибежавшие вскоре полицаи достали из-под обломков тяжелораненного фашиста и отделавшегося небольшими травмами своего коллегу. Позже прош╦л слух, что он был расстрелян немцами. О причинах случившегося говорили разное, но на ребят, как и вообще на хуторян, подозрение не пало. Имущество было переправлено во второй амбар, а обломки этого растащили потом соседи. В числе прочих запасся дровами и Рудик. Для Иринки. П о с л е долгого ненастья наконец подморозило. Миша с Борисом пришли к Ваньку пораньше и застали его "играющим со своими гирями". Зная, что он почему-то не любит заниматься при посторонних (как правило, сразу же прекращает упражнения), они не стали ему мешать и наблюдали со стороны. Ждать пришлось недолго. Последнее упражнение сос-тояло в подбрасывании двухпудовой гири попеременно то правой, то левой руками выше головы. На уровне груди он снова ловил е╦ и, пропустив между ног, делал новый взмах и бросок кверху. Закончив физзарядку, упрятал гири под деревянное корыто и направился к ведру с водой. Заметил посетителей. - Привет! - удивился. - Давно м╦рзнете? - Не очень. Мы к тебе, воще, по делу... - А я решил малость жирок сбросить, а то рубаха становится тесновата, - словно бы в оправдание пояснил он. - Борь, слей-ка мне на спину. - Не простудишься? - попробовав пальцем воду, высказал опасение тот. - Холодная, а ты распаренный. - Ничего, лей. Смелее! Уф, хорошо... Ополоснувшись, стал энергично растираться шершавым вафельным полотенцем. - Так что у вас за дело? - Да вс╦ то же: насч╦т петель. - Остаются считанные дни до Нового года, - напомнил Борис, - Такой праздник, а мы без мяса. - Хочем поснимать петли у ивановцев, десятка хотя бы два, воще. А ты нас подстрахуешь. Пойд╦м? - С╦дни, братцы, никак не смогу. Вчера Вера просила - не из чего стало каши сварить. Да и кр╦стная оклунок принесла, обещал к обеду смолоть... Давайте перенесем это дело на завтра! И хорошо, что вы пришли: мама с Томкой ушли вчера к ним, а мне нужен помощник. Пройдемте в хату. В плите потрескивали дрова. Борис присел перед дверцей, стал греть озябшие пальцы. Ванько настраивал мельницу, а Миша отсыпал в ведро кукурузы из оклунка, приготовился подсыпать в воронку. - Может, мы успеем и смолоть, и за петлями смотаться, - сказал он. - Завтра б установили, а послезавтра уже что-то и попалось бы. - Мне, вобще-то, не нравится, что вы хотите вроде как уворовать, - возразил Ванько. - Я предлагаю поступить по-другому. Выйдем завтра пораньше, встретимся с вашими обидчиками и поговорим с ними по-хорошему. Они одолжат нам петель и вернут зайцев. Если, конешно, окажутся с добычей. - Как же! Держи карман шире... Они знаешь, какие наглые, воще. Особенно рыжий. У него приговорка: "Скы-ы, Сир╦га?" - Без драки не отдадут, вот увидишь, - дополнил Борис. - Ходят с железным ципом, могут в ход пустить. - Ну, это, Мишок, не страшно! - успокоил мальца. - А вдруг у них имеется ещ╦ и пистолет? - Навряд ли они успеют им воспользоваться. - А если их в этот раз будет не двое, а, допустим, четверо, - предположил Борис. - Я предлагаю тоже прихватить пистолет. - Крепко они вас запугали, - усмехнулся старшой. - До войны дело не дойд╦т, но так и быть, прихвати, Мишок, свой любимый ТТ. Но стрельн╦шь, если понадобится, в землю. Для острастки. - Дурак я, что ли, целиться в человека! Мельницу настроили, и дело загудело. Только успевай подсыпать в воронку! Борису делать было нечего, и он засобирался уходить. - Ты никак с Верой поругался? - остановил его мельник, перестав вертеть ж╦рнов. - И не ругался, и не мирился... - ответил тот неохотно. - А ч╦? - Она просила тебя зайти по какому-то важному для не╦ делу. С того дня, как они вчетвером ночевали у т╦ти Мотри на печи, Борис затаил на не╦ обиду. Да и как не обидеться? У других подружки как подружки: Клава на Федю готова богу молиться; Тамара за Ваньком - и в огонь и в воду. Или взять Рудика: Иринка не посмотрела, что он блудник, вцепилась двумя руками. А Вера? Прекрасно знает, как он е╦ уважает. Да что там уважает - любит. А обращается, как с врагом народа. Од╦ргивает, оскорбляет, пальцем не дотронься... Ни за что ни про что так съездила по губам, что и на другой день стыдно было перед ребятами. Много о себе вображает. Или мозги ещ╦ зел╦ные. Нехай сперва подрастет да ума набер╦тся, а тогда посмотрим... И Борис переменил к ней отношение, по крайней мере внешне. Старался меньше попадаться на глаза. Ноль внимания, фунт презрения. Что посеяла, то и пожни... Вера перемену, конечно же, заметила, и это е╦ встревожило. Догадывалась и о причине. За выходку на печи готова была извиниться, но вс╦ как-то не получалось. Ругала себя за идиотский характер. В душе дала слово никогда больше не обижать его ни словесно, ни поступками. Хотела объясниться, но он избегает оставаться один на один. Всегда любил поговорить, а теперь кроме "здравствуй", "вот вам заец до каши" да "до свидания" - ничего другого от него не услышишь. Уже неделю вообще не виделись. И она попросила Ванька передать, что у не╦ важное дело, пусть как-нибудь зайд╦т. Борис застал е╦ развешивающей на вер╦вку бель╦. - Звала? - спросил, не поздоровавшись. - Ты ж сам не заходишь... - А нечего мне у тебя делать. - Раньше было, а теперь нечего... Она закончила вешать. Руки, побабевшие от долгого бултыхания в воде, на холоде порозовели. Стараясь согреть пальцы дыханием, прислонилась к стогу из подсолнуховых торчей, с осени ещ╦ заготовленных ребятами с его активным участием. Молча смотрела Борису в глаза. Во взгляде было что-то новое - некая печаль и нежность одновременно. - Лапки зам╦рзли? - не выдержал он. - Дай погрею. - Взял озябшие ладошки в свои и стал растирать. - Ч╦ так смотришь? - Соскучилась... - Неужели? Что-то на тебя не похоже. - Напрасно ты так, Боря! Я тебя больше всего на свете люблю... - Она высвободила руки, обхватила, как тогда, у порога, за шею и прижалась щекой к лицу. - Ты ч╦ это!.. Мать же увидит, - опешил он. - Пусть видит, никого я не боюсь. Ты меня, Боря, прости... Я вела себя, как дура. Вс╦ боялась, что если тебя не придерживать, то ты... потребуешь такое, чего нам ещ╦ нельзя делать... Сказав это, она покраснела до корней волос. Борис ув╦л е╦ на другую сторону стога, упрятал, расстегнув свое пальтишко, е╦ руки под мышки, прикутал полами. - И ты, значит, решила больше этого не бояться? - Не знаю, как и сказать... - Прильнула, чтоб спрятаться от его глаз. - Мы недавно разговаривали с Ирой. Она безумно любит Рудика и была готова ради него на вс╦. Ну, ты понимаешь, о ч╦м речь. А он узнал и говорит: "Выкинь ты из головы эти глупости, аж пока мы не поженимся". Я и подумала: если уж он так, то ты и подавно не позволишь себе ничего подобного... Разве не так? - подняла на него глаза. - Спасибо, что хоть с чужой помощью дотямкала!.. Дурочка ты, вот и вс╦. Так закончилось выяснение отношений, теперь уже надолго. И з д о м у вышли затемно. Туман догадался, куда это собрались хозяин с друзьями, и жалобно скулил, просясь с цепи. Но его в этот раз не взяли: чего доброго, угодит в петлю да задавится. И долго ещ╦ доносился сквозь густой туман похожий на плач скул╦ж и просительное тявканье... Зайца поубавилось заметно. То ли много отловили (только Миша с Борисом взяли более сотни), то ли косой перебрался в сады, где корму побольше, но того, что с осени, уже не было. Дошли до гравийки, это около тр╦х километров, а вспугнули всего двух. Впрочем, возможно, что причина тому туман. Гравийка местами сильно попорчена гусеничной техникой, но была ещ╦ достаточно проезжей. Забегая впер╦д, скажем: в десятых числах февраля она стала непролазной, и при отступлении, а лучше сказать - бегстве, фашисты бросили здесь уйму завязших по брюхо машин и вооружений. Пройдя немного обочиной, свернули в степь, рассредоточившись так, чтобы из-за тумана, плотными волнами накатывавшегося со стороны плавней, не терять из виду друг друга. По такой погоде легко сбиться с направления, но эти места нашими зайчатниками исхожены были вдоль и попер╦к неоднократно, им то и дело попадались знакомые ориентиры - терновничек, полынный островок на солончаке, другие, по которым безошибочно и держали путь. Стали попадаться настороженные петли, и вскоре Борис свистом дал знать, что набрел на зайца. Друзья поспешили к нему. Косой, рослый и упитанный, вытолочил метровый круг в стремлении вырваться, но не смог ни петлю перекусить, ни колышек выдернуть - задушился. Борис высвободил его, связал за лапы и повесил на плечо; Миша подровнял проволоку, отош╦л на несколько метров, воткнул колышек и насторожил снасть поновой. - Вот это - проволока! Побывал заец - и как новенькая, - похвалил он. - Скоро должны повстречать и самих ивановцев. - А вон они, кажись, нарисовались! - Точно... И спешат в нашу сторону, воще... - И вроде как должок при них! Ребята остановились, поджидая. Туман поредел, видимость улучшилась. Заметив у Бориса зайца, новоявленные хозяева решительно прибавили шагу. По всему было видно, что спешат отнюдь не извиняться. - Это обратно вы, субчики! - высокомерно воскликнул Рыжий - плотного сложения малый, с виду лет под восемнадцать. - Тогда мы о вас не стали мараться, скы-ы, Сир╦га? Но с╦дни вы зубов недосчитаетесь... А ну снимай зайца! Ванько встал между ним и Борисом. - Охолонь, приятель! И не разевай сильно рот, а то кишки простудишь. - Чево-чево? - Рыжий вытер травой заостр╦нный конец ципа, демонстративно вскинул на плечо. - Сир╦га, он что-то провякал? В отличие от "Сир╦ги" - тоже плотного, но русоволосого, обутого в резиновые сапоги парня - Рыжий был в постолах из сырой кожи и в солдатских обмотках. Напарник тем временем достал из кармана складной садовый нож, ногтем откинул кривое лезвие и тоже принял недвусмысленную позу... Возможно, они хотели всего лишь припугнуть, но Миша гадать не стал: - А вот это видел? - спросил тоже заносчиво, ставя пистолет на боевой взвод. Рыжий растерянно переглянулся с Сер╦гой. - Бросай цип, рыжая морда! - направил в его сторону дуло; тот медлил, возможно, с перепугу. Раздался выстрел, пуля ушла в землю в метре от его ног. И железный прут, согнутый с одного конца наподобие трости, и нож тут же упали в траву. - Вот так бы и сразу, зубные мастера, скы-ы, Боря? - съехидничал, передразнивая рыжего. Вынул из рукоятки обойму, чтоб видели, что она ещ╦ не пустая, и затолкнул обратно, предупредив: - И не вздумайте драпать! Он поднял нож, сложил его о колено, сунул в карман. Цепок поднял Ванько, без видимых усилий согнул пополам, получилось нечто вроде английской булавки. Противники сделали при этом "большие глаза". - А теперь давайте спокойно разберемся, кто из нас не прав и кто виноват больше, - предложил как ни в ч╦м не бывало. - Да вы не бойтесь, мы бить не собираемся, скы-ы, Боря? - Миша сунул пистолет в карман. - Вы отняли у этих пацанов двух зайцев. Было такое? - Ну, было... Скы-ы, Сир╦га? - Давай без "ну". Затем вы посбивали ихние петли. Было? - Н... тоже было. - Это, по-вашему, как, справедливо? Не могли поставить свои в другом месте? - Если честно, то... скы-ы, Сир╦га? - Рыжий уже почти приш╦л в норму и покосился на напарника, который, не вступая в разговор, пристально рассматривал Ванька. - Нехорошо получилось, эт точно... - согласился он. - Значит, будем считать, что вы этих зайчуганов у нас одолжили, - подключился в разговор Миша. - Неплохо бы с╦дни этот должок возвернуть... - Конешно, возверн╦м, - пообещал Сер╦га. - Ежли они не раскл╦ванные, то я согласен. - Борис поднял согнутый цепок. Зайцы были целыми. Рядом с ними лежали две запасные петли с колышками. Ванько поднял одну, спросил: - Где вы ухитрились достать такой замечательной проволоки? - У нас е╦ целый трос от эскиватора, - охотно сообщил Сер╦га. - Целый трос! А мы свои знаете из чего, воще, делали? - Похоже на телефонный провод, скы-ы, Сир╦га? - А как он нам, воще, достался - вы об этом не подумали? - Мы, может, жизнями рисковали, воруя его у фрицев! - Боря, много не болтай, - посоветовал Ванько. - Может, они полицайские сынки, воще... Такое подозрение пришлось, видимо, ивановцам не по душе. - Обижаешь, - сказал Сер╦га. - Ты, блоха, думай, прежде чем ляпать языком! А то не посмотрю, что с наганом, - пригрозил Рыжий. - Насколько я понял, мужики вы неплохие, - примирительно сказал Ванько. - Фрицевские прислужники в постолах да обмотках не ходят. - Он взял в руки изуродованный цип, уп╦р сгибом в грудь и выровнял. - Неровность дома поправишь кувалдой, - подсказал Рыжему. -Мишок, верни товарищу нож... Вс╦, что произошло, будем считать досадным недоразумением. Но с вас причитается: вы уделите и нам от вашего троса. - Штук хотя бы на пятьдесят, - уточнил Борис. Сер╦га, все ещ╦ подозрительно, как показалось Мише, присматривавшийся к Ваньку, оставив без ответа и просьбу, и уточнение, задал свой вопрос: - Слушай, тебя, случаем, не Ваня звать? - Ну, из Вани я уже вырос. Иван - да. А ч╦? - Вы во-он с того хутора? - Это, воще, не имеет значения! - недовольно вмешался Миша. - Ты ответь нащот троса, а опосля знакомься... - Для меня очень даже имеет... У вас на хуторе есть такая - Шапорина Елизавета Дорофеевна? - Допустим, что есть. А зачем тебе? Сер╦га просиял лицом, схватил его руку и, крепко пожав двумя, сказал взволнованно: - Значит, это за твои золотые часы мама выкупила батю из концлагеря под Майкопом? - А, вот в ч╦м дело! Не за мои лично, но дал я... Как он щас? - Уже почти совсем поправился. Спасибо тебе! - он ещ╦ раз потряс руку. - Мы собираемся после Нового года прийти к вам в гости. - Ну и ну, воще! - воскликнул Миша удивл╦нно. - Надо ж так, воще!.. - А ч╦ мы стоим? - спохватился Борис. - Присядем. - И стал д╦ргать траву - подмостить под зад. - Во-он ворона спикировала, - сообщил Миша. - Наверно, ещ╦ один заец. - Роман, сбегай, пока не раздолбала, - попросил Сер╦га рыжего, также немало удивл╦нного случившимся; Миша увязался следом. Присели, и завязался разговор. Теперь уже чисто приятельский. - Мама познакомилась с т╦ть Лизой ещ╦ по дороге туда, на подходе к Майкопу, - стал рассказывать Сергей. - Да, мы знаем, - подтвердил Ванько. - Это она уже во второй раз ходила. - И знаете, что е╦ мужа убили при попытке убежать... - Конешно... - Так вот она маме сказала, что часы дал ей парен╦к по имени Ваня, - продолжал Сергей объяснять, каким образом опознал он Ванька. - И ещ╦ - что этот подросток силач, каких не встретить и среди взрослых. Когда я увидел, что ты сделал с нашим сталистым ципом, то и смекнул, что тот Ваня - ты и есть. Возвратились Роман с Михаилом. - Уже и глаз успела выклевать, зараза! - положил до кучи четв╦ртого зайца. - Надо бы е╦ пристрелить, воще. Она тут одна такая наглая. Обратно вон кругаля да╦т! - Надо, наверно, допроверить петли, а то мы обошли не все. Вы нас подождете немного? - Ты, Сир╦га, побудь, я обойду один, - предложил Роман. Но, сделав несколько шагов, повернулся и поманил напарника к себе. О ч╦м-то посовещался и побежал в направлении севшей вороны. - Проволоки мы вам завтра принес╦м. Не на пятьдесят, а на сто пятьдесят хватит, - пообещал Сергей, вернувшись и обращаясь к Ваньку. - Между прочим, мы и про петли - что вы с их помощью наловчились дармовое мясо добывать - тоже от мамы узнали. Вернее - от т╦ть Лизы. Так что и за это спасибо вам. - Это вот он додумался, - Борис кивнул в сторону Миши. - Мы уже знаешь, скоко их перетаскали! - И то, что большую половину соседям разда╦те, знаю. Слышь, - обернулся к Ваньку: - Роман попросил узнать... у вас нельзя разжиться такой вот штуковиной? - показал на оттопыренный мишин карман. - А зачем она вам? - Ну, не ворон, конешно, стрелять. Грабежами тоже заниматься не собираемся. - А что предложишь взамен? - прищурился обладатель "штуковины" - Взамен?.. Есть у нас автомат пэпэша. Он, конешно, тоже вещь. Но больно громоздкий. Хочется что-то поудобней. - А патроны к автомату имеются? - поинтересовался Миша. - Два полных диска! - Автомат где раздобыли? - спросил Ванько. - В Красном лесу нашли. Ходили хоронить наших, там в августе бои шли сильные... Так как? Миша посмотрел, что скажет Ванько. - На тво╦, Мишок, усмотрение, - разрешил он. - Пистолет предложить можем, токо фрицевский. Правда, патронов всего шешнадцать. Согласный? - Годится. Маловато, конешно, патронов, но для начала хватит. Приш╦л Роман и опять не спустыми руками. - Рома, договорился: пистолет наш! - обрадовал и его Сергей и продолжил: - Вобщем, мы возвращаем вам должок... выбирайте любых двух. А вот этот, Ваня, тебе лично от меня. Проволока и вс╦ остальное - завтра на этом же месте. На котором мы познакомились и подружились, - пояснил он. Поблагодарив друг друга, недавние соперники разошлись добрыми приятелями. И те и другие - в приподнятом настроении. - Я знаете, почему охотно согласился на обмен? - пояснил Миша, едва они отошли от места заключения сделки. - Главным делом потому, воще, что в придачу к автомату они дают аж два магазина, а это по семьдесят два патрона в каждом. А эти пэпэ-эшные патроны подходят к нашему пистолету ТТ. - Правда? - удивился Борис. - Ты ничего не перепутал? - Можешь не сумлеваться: я знаю, что говорю. Вот теперь мы душу отвед╦м: выйдем подальше в степь, чтоб не слышно было выстрелов, и вволю потренируемся на меткость попадания. Вань, ты не возражаешь? - Конешно нет! Уметь метко стрелять - это может пригодиться. И не только теперь: война-то продолжается... В н о в о г о д н ю ю за полночь Ванько, потревоженный стуком в дверь, был немало удивл╦н, когда, открыв, снова увидел Рудика. Час тому назад они разошлись по домам и вдруг один из уча