гольда. -- Амба-лоча - это черти, русские черти, так говорится в сказке,- сказал Чумбока. 485 "Хорошую же славу кто-то тут о себе оставил",- подумал Невельской. - Купцы всегда говорят: "амба-лоча, амба-лоча", так они называют лоча...- сказал Позь. - Маньчжуры говорят, если камни скинуть в реку, то Амур затопит все острова и косы, негде будет тянуть невода и все с голоду умрут,- продолжал Чедано. Невельской сказал, что никто не смеет со здешних жителей требовать дань. Он уже не первый раз слышал, что маньчжуры внушают туземцам, что русские - это черти. Чедано сказал, что ездил на Мео гостить, а сам живет неподалеку от устья Амгуни, на другой стороне реки. Старик брался сопровождать Невельского на Амгунь. На другой день вошли в устье Амгуни. Шлюпка шла под парусом среди островов, заросших тальниковыми лесами. Река разбивалась тут на рукава. За поймой видна сопка, покрытая густым лесом. Когда подошли ближе, видны стали кедры и ели, а по увалу - липы и дубы. Пристали к берегу. Капитан перешагнул на бескорую лесину, сломанный ствол ее полуутонул в воде и в песке. Он вскарабкался по обрыву. Кусок белой материи под фуражкой спасал его уши и шею от мошки. Следом лезли Козлов с ружьем в руках и Конев с ружьем за плечами и лопатой, оба тоже с белыми тряпками под фуражками. В траве валялись кедровые шишки. Капитан поднял одну. Сторона, лежавшая на земле, сгнила, а с другой орехи целы и вкусны. Над головой раскинул мохнатые ветви огромный черно-зеленый кедр. - Копни! - велел капитан Коневу. Матрос стал рыть землю. - Какова земля? - Да как скажешь! - уклончиво ответил Конев. - Земля - жир! - молвил Козлов. - Пахать можно? Конев еще посмотрел на землю, потом с любопытством огляделся вокруг, наверх, на деревья, и взглянул вдаль на видимые сверху острова и протоки. Разводя руками густую хвою подлеска, капитан спустился с обрыва. Приходилось здесь задерживаться, чтобы сделать наблюдения. Чедано обрадовался, увидя, что капитан взял в руки секстант. Бивуак разбили за протокой, на отмели, у обрыва высокого острова, где обдувал ветерок и было меньше мошки. Стоило только пристать к берегу, как матросы находили множество занятий, рубили лес, охотились. Чедано повел капитана и двух матросов по острову. Над волнующимся морем высокой травы взлетали тучи птиц. В углублениях, забитых илом, на засохшей грязи гнили завалы рыбы, расклеванной птицами. Всюду на острове такие высохшие лужи, заваленные гнильем и рыбьими скелетами. Когда спадала вода, рыба, потеряв доступ к реке, сбивалась в груды на усыхавших озерцах и дохла. Птицы еще не успели убрать все это. Матросы смотрели, качая головами. Тут погибли тысячи пудов рыбы. - А сколько же ее в реке! - молвил Алеха. Конев растер в руке черный влажный ком. - Земля хорошая, а пахать нельзя - вода покрывает,- молвил он с глубоким сожалением. Позь объяснил, что не Амгунь так высоко подымается, а сам Амур, и вода оттуда заходит. - Подпирает, значит! - добавил тунгус. - Земля хорошая! - твердил Козлов. - Че толку! - ворчал Конев. Ему, как всегда, все что-то не нравилось. - Разве на бугре нельзя пахать? - спросил его капитан. - На бугре можно, вашескородие! На бугре можно целую деревню посадить. В походе все сжились с капитаном и разговаривали запросто. Матросы еще смотрели землю в разных местах на острове и на материковом берегу. - Наверху ярицу можно сеять. Овес тоже! - окал костромич Веревкин.- Но шибко трава коренястая... Невельской замечал, что матросы ожили после того, как на высоком незатопленном берегу увидели хорошую землю. До того, особенно в лимане, с тоской поглядывали они на все эти леса и скалы, видя в них еще одно каторжное место, где людей будут истязать, морить голодом и держать при казенном деле. А вид доброй земли пробуждал иные надежды... Похоже было, что тут толк мог быть, что стоило тут стараться не только ради 487 выслуг и казенного интереса, которому было уже посвятили себя эти люди. Все они до сих пор в душе не надеялись на эту землю. - Быть не может, чтобы каждый год так высоко вода подымалась,- рассуждал у костра Шестаков. Измученные, изъеденные мошкой, матросы расселись с мутовками на песке, на ветерку. - Нынче, видно, снега большие были... - Здесь всегда большие снега,- ответил Позь. Рыба, лес, меха занимали матросов, но ничто не будило в них такого жадного любопытства, как земля. "Люди еще хлынут сюда,- думал капитан.- Тут будет у нас вольное крестьянство". На реке появились две берестяные лодки, а за ними бат - лодка, долбленная из дерева. Течение быстро принесло их. Ехавшие оторопели, увидя незнакомую одежду матросов и необыкновенную шлюпку. Позь, поспешно поднявшись, подошел к ним. - Это лоча,- сказал он. - Лоча? - Приезжие испуганно переглянулись. - Это хорошие лоча! Это капитан от Иски,- подошел Чедано. Видя, что тут Чедано, приехавшие вышли на берег. Худой рябой круглолицый амгунец пощупал сукно на мундире капитана, потом заглянул ему в глаза, потрогал пуговицы, ремень, глянул на оружие. Невельской позволял осматривать себя так, словно бы был на примерке у портного. Он уж не в первый раз замечал, что здешние люди прежде всего обращают внимание на одежду - из какого материала она сделана, на украшения и на пуговицы - прямо как мещане в Питере! Эти люди не похожи на гиляков - они меньше ростом, волосы у многих русые. Он знал, что на Амгуни обитает народ, называемый негидальцами. - К нам пойдешь? - спросил маленький амгунец с серебряными браслетами на жилистых, жестких руках. - Пока не поеду. А далеко ли? - Три ночи спать. Только. Совсем близко... Позь объяснил, зачем тут капитан. Невельской велел показать гостям товары. - Если ищешь хороший лес, у нас много хорошего леса. Невельской расспросил, растет ли дуб на Амгуни, много ли кедра. 488 Негидадьцы достали меха, которые они везли в одно из амурских селений. Туда, по их словам, должны приехать купцы. Тут же началась меновая. Потом гостей накормили. Они стали поразговорчивей и признались, что поначалу очень испугались, узнав, что пришли русские. Оказалось, что из-за хребтов приходят якутские купцы, обижают их и внушают страх к русским. Невельской выслушал жалобы и сказал, что хотя он не знает якутских купцов, которые сюда ходят, но зато знает большого русского начальника, главного во всей Якутской области и по всех других близких отсюда областях, и расскажет ему обо всем, а тот запретит купцам из Якутска сюда ходить обманывать и обижать тут людей. Он сказал, что торговцы из Якутска ходят сюда тайно, без позволения царя, а им делать этого не велено, что их надо гнать отсюда, а что для торговли русским товаром открыта теперь постоянная лавка на Иски, где будет все, что надо, и по дешевой цене. Летом на лодке, а зимой на собаках будет приезжать из Иски на Амгунь человек и торговать, и цены будут не такие, как у купцов. - Меня затем сюда и послали,- сказал он,- чтобы я увидел, как тут живут люди, и в чем у них нужда, и кто их обижает. Русский царь велел мне сказать, что берет эти земли себе, п велел за всех заступаться и всем помогать. Амгунцы жаловались на купца Новогородова. - Он сильный, у него работники есть, он не один ходит. Мы все в долгу у него, и он делает тут все, что захочет. Как нам быть? Невельской ответил, что запишет все жалобы на Новогородова и тому придется отвечать за свои поступки. Негидальцы обещали за это подарки, но капитан ответил, что сначала надо все сделать, а пока не за что принимать подарки. Невельской велел одарить гостей. Им дали по ножу и по топору. Чедано сказал амгунцам, что капитан ездит и смотрит места, где жили русские. - Такие места у нас есть на Амгуни,- ответил маленький негидалец,- там теперь остались ямы и камни. "В здешних краях, видно, никогда не придется путешествовать в одиночестве",- думал капитан, спускаясь вниз по течению в сопровождении нескольких лодок. 489 На устье Амгуни семейство Чедано уже ждало гостей. Был приготовлен ужин из мяса молодого лося. Весь вечер Невельской расспрашивал гиляков и негидальцев про направление рек и хребтов и про пути к закрытым гаваням на берегу моря. Старик Чедано повесил голову. - Что ты такой печальный? - спросил его капитан. - Сюда, наверно, идут маньчжуры,- сказал он таинственно.- Они говорили. Нынче их много придет! Страшно, когда они приходят... Негидальцы признались, что они ехали на Амур торговать с маньчжурами, но теперь не будут, и что они очень рады, что встретили русских и выменяли у них все, что нужно, и завтра поедут обратно и всем расскажут новости про Новогородова. Узнает вся Амгунь, что ему запрещено сюда ходить. Поздно вечером вернулся Чумбока, не ездивший на Амгунь и задержавшийся в соседней деревне, где он тоже слыхал, что маньчжуры нынче хотят прийти с большой силой собирать дань и выгнать русских. Гиляки и негидальцы на ночь удалились в свои балаганы. Чедано с семьей улегся в своем шалаше. Капитан сделал записи и задул свечу. Костер угас. Вокруг была кромешная тьма и тишина. Время от времени плескалась невидимая волна. "Что в этой тьме - бог весть? - подумал капитан, забираясь под полог, расставленный на песке рядом с палаткой.- Если слушать гиляков, так тут могут быть всякие неприятности. Но их-то мне и подай!" - подумал капитан, засыпая. Ночью Чедано выскочил из балагана и стал что-то кричать. - Что там такое? - спросил капитан, просыпаясь. - Гилякам что-то почудилось, вашескородие! - спокойно ответил часовой. Это был Шестаков. Голос его ночью строже. Чедано ходил по берегу, бормоча. Из-под соседнего полога Позь стал говорить с ним по-гиляцки. Вскоре старик ушел и все стихло. Остаток ночи прошел спокойно. Утром, когда матросы сели завтракать, пришел Чедано и сказал, что собрался в дорогу, может ехать показать камни, поставленные русскими. Вскоре палатка и все вещи были уложены. Семья Чедано оставалась в шалаше. Негидальцы простились с капитаном и отправились к себе на Амгунь, их лодка под парусом быстро пошла от берега. 499 - Геннадий Иванович! - говорил Шестаков, обращаясь к капитану,- гиляки нам вчера толковали, что есть места, где земля рыхлена.,. Когда-то пахали... - Сказывают, там уж березы в два обхвата выросли,- заметил Алеха.- Афонька говорит, наверху виноград растет! - Вот дуб! - подымая багор и задерживая подходившую к борту лесину, заметил Конев.- Видать по наноснику, что дуба где-то тут много. И по наноснику же видно, что и земля вверху хорошая. Вон в дупле какой чернозем. Откуда-то его несет... - Гиляки-то, вот народ, Геннадий Иванович! - подхватил Алеха. С тех пор как вышли из Кронштадта, парень вырос, возмужал, стал настоящим матросом. - Вот и гиляки сказывают, и Афонька говорит, что наверху тепло и такие деревья растут, что он по-русски названия не знает,- сказал Козлов. Теперь матросы приглядывались ко всему. Там где-то далеко-далеко и в то же время не очень-то далеко - на дубе еще листья не завяли, пока несло его,- была дивная, богатая, вольная страна, где на черной, паханной когда-то земле выросли березы в два обхвата,- значит, никто нынче не жил; где было тепло, рос виноград. Никто из них еще не видел этой страны, но уж про нее наслышались и она угадывалась по многим несущимся оттуда предметам по реке, и от этого представлялась еще более прекрасной. - Вон видать Тыр! - сказал Позь, показывая на большую деревню на противоположном берегу.- За ней скалы, река делает поворот. На этих скалах камни поставили амба-лоча...- Он кашлянул,- русские поставили,- поправился гиляк. Чедано сидел на носу лодки и все время всматривался в даль. Глава 13 МАНЬЧЖУРЫ Невельского часто винили в суетливости. Он думал иногда о нескольких делах сразу. И сейчас он думал о том, что до морских гаваней ему в этом году нечего и мечтать добраться, уже поздно, а расстояния огромны, и что первого августа надо быть 491 у Константиновского, придет топограф, и надо в залив Счастья. Всюду успеть надо, тысячу всяких вещей требовать в Аяне от Кашеварова. В то же самое время он думал, что Пехтерь и Зарин, верно уж, получили письма. "Пехтерь, очевидно, не станет делать тайны, тогда как я искренне писал, хотел извиниться". И в то же время он помнил, как Орлов с ним прощался, с каким-то неудовлетворением, что-то хотел, видно, сказать и не сказал. "А Екатерина Ивановна, уж верно, замужем..." - Маньчжуры! - вдруг испуганно воскликнул Чедано. "Маньчжуры? - подумал капитан, очнувшись, как от сна,- а вот их-то мне и надо!" - Где они? Гиляк показал на берег. Деревня была близка. Она тянулась вдоль берега. Невельской навел трубу. На каждой крыше торчали по две неотесанные жерди, как рога. У берега виднелись большие мачтовые лодки, а на отмели чернела огромная толпа. - Это не купцы,- сказал Позь тревожно. Он поглядел в лицо капитана. - Братцы, суши весла! Ружья к бою! - приказал капитан.- Осмотреть все! Когда все было готово, он приказал зарядить фальконет ядром, укрыть и его и ружья брезентом, выложить наверх красное сукно, ситец и товары. - Весла на воду! Лево руля! - приказал капитан.- Прямо на деревню! - Есть лево руля! Держать прямо на деревню! - повторил Козлов. Шлюпка с большой скоростью мчалась к берегу, и приближалась решающая минута, от которой - капитан отчетливо это понимал - зависели его собственные действия и вообще все открытия в этом краю. Матросы и гиляки смолкли. Все смотрели на капитана. Все ждали его приказаний. Он должен собраться с силами, подняться во весь рост, решиться... Надо было действовать осторожно, но с достоинством. - Одерживай! - приказал капитан. - Есть одерживай!.. Шлюпка пошла круче. Туго гнулся при свежем ветре разрезной фок. Чумбока вынул нож из ножен, который он вчера точил весь вечер, осмотрел его и снова вложил. 492 - Руби рангоут! - приказал капитан. Мачты убрали, и в тот же миг шлюпка крепко врезалась килем в песок, шагах в двухстах от толпы. Капитан, натянув фуражку, вышел из шлюпки, приказав быть при себе Афоне и Позю без оружия. Чумбока вышел с ними. Огромная толпа уже двигалась навстречу. Маньчжуров много, они видны среди гиляков. Они рослей, чем туземцы, в халатах с квадратами на груди. Это солдаты. Одни в шляпах, у других на бритых с косами головах маленькие шапочки. Маньчжуров в толпе человек тридцать. В руках луки, у некоторых ружья с дымящимися фитилями. Ватага гиляков, опережая их, спешила к берегу. Слышалось шуршание сотен ног о песок и гальку. Невельской с тремя проводниками поднялся на берег. Маньчжуры сразу остановились в нескольких шагах от него. Из их толпы выступил рослый важный старик, с медно-красным лицом, большими ушами и с длинными белокурыми усами, свисавшими по углам рта. У него шарик на маленькой шелковой шапочке. Старик с подозрением оглядел Невельского, шлюпку, увидел безоружных матросов, яркие товары на банках и снова взглянул на капитана. - Кто ты такой? - спросил он.- И по какому праву пришел сюда? Позь перевел. Невельской видел все: и эту дерзкую надменность, и грозный отряд, и страх на лицах огромной толпы гиляков, и твердую решимость на лицах своих спутников - Позя и Афони, которые, конечно, чувствовали, что сейчас решается все - А кто ты такой? - ответил капитан,- Зачем и по какому праву ты пришел сюда? Позь охотно перевел и, кажется, повеселел немного, а вся огромная толпа гиляков оживилась, чувствуя, что капитан не поддается. Любопытные, испуганные гиляки теснились вокруг маньчжур. Проводники стали по обеим сторонам капитана и не сводили глаз с маньчжура, готовые в любой миг схватиться за ножи. Гиляки чувствовали, что русский не боится, и души их замирали от восторга. - Я - маньчжур! - гордо сказал старик, выслушав перевод с достоинством.- И никто, кроме нас, не смеет бывать здесь! 493 Снова начался перевод. - Скажи ему, что я - русский! - ответил капитан.- И что тут наша земля и никто, кроме нас, русских, не смеет сюда приходить! Маньчжур тоже готов был к встрече. Он послан был искать чужеземцев, зная, что их суда бывают тут. Но, услышав такой ответ, он на миг опешил. По ряду его спутников пробежал ропот. Некоторые из маньчжур смотрели с любопытством. - Поэтому я требую,- продолжал капитан,- чтобы ты с товарищами немедленно оставил эти места. Маньчжур усмехнулся. Он разглядел, что у этого человека оружия нет. Он стал переговариваться со своими. - Это не ваша земля! - сказал старик примирительней, чувствуя, что пришелец в его власти и расправиться всегда не поздно. Он подал какой-то знак. - Чья же это земля? - спросил Невельской, замечая этот знак и подходя к нему поближе. Старику подали обрубок дерева, затянутый красной материей. Маньчжур, с важностью поводя рукой по усам, стал садиться, но тут Невельской, шагнув вперед, внезапным ударом ноги вышиб из-под него обрубок. Старик вскочил, а обрубок покатился толпе под ноги. - Мы оба должны разговаривать стоя или оба сидя! - резко сказал капитан. Лицо старика густо покраснело. Гиляки живо подкатили Невельскому какой-то обломок. ~ Садись, садись! - ласково сказал ему Чумбока. Видя, что капитан садится, маньчжур тоже поспешно уселся. - Так чья же это земля? - спросил капитан. - Тебе нет никакого дела до того, чья это земля,- надменно ответил маньчжур.- И мне нечего с тобой разговаривать. Нас много, а вас мало.- Он поглядел на толпу. Маньчжурские солдаты угрожающе стеснились. Толпа гиляков вдруг хлынула прочь, оставляя Невельского и верных ему проводников и перебегая на сторону маньчжур. - Если...- начал было Невельской, но, как иногда с ним бывало, почувствовал, что заикается, и вдруг увидел, что оружье зашевелилось над толпой, что проводники заслоняют его грудью, взялись за ножи. Он выхватил двуствольный пистолет и наставил маньчжуру в лоб.- Стой! - Невельской 494 схватил старика за ворот.- Если хоть один пошевельнется, я тебя пристрелю! Позь выкрикнул эти слова. Афоня и Чумбока с перекошенными от злобы лицами занесли ножи. На лодке уже сдернули холсты, сверкнул фальконет, фитиль вспыхнул в руке Козлова, пять матросов с ружьями в руках ринулись на берег к своему капитану. - Ну, кто теперь осмелится меня тронуть? - спросил капитан, отпуская старика. Толпа гиляков с громкими криками радости и удивления хлынула обратно от маньчжур к русским. Чедано заплакал от радости. - Бросай оружье! - грозно крикнул Позь. Вдруг все захохотали! Гиляки показывали на старика маньчжура. Тот отскочил, согнулся и кланялся капитану. Видя его испуг, Невельской, спрятав пистолет, подошел к маньчжуру. Голова старика мелко затряслась. - Послушай меня,- сказал капитан,- не бойся... Старик все кланялся. Невельской взял его за руку, желая успокоить. - Мы не сделаем тебе и твоим товарищам ничего плохого. - Да верно ли, что ты русский? - спросил старик. - Кто же я, по-твоему? - Не рыжий ли ты с того судна, что весной было на Погиби? - Русский! Русский! - закричали гиляки со всех сторон.- Это старший русский от Иски... Старик заглянул в глаза Невельского и подозвал одного из своих спутников, румяного, толстого, в шелковой кофте и простых синих штанах. Тот показал серебряный полтинник с орлом. Невельской достал такой же рубль. - Одинакова! Русска деньга! Моя знаю! Моя Кяхта бывала! - воскликнул румяный по-русски.- Моя знаю, моя торгует Кяхта. Это рубля! - Он стал говорить со стариком по-своему. Старик взглянул веселее. Невельской приказал разбить палатку. Капитан пригласил в нее маньчжура. С ним вошли четверо его спутников, одетые поопрятнее других, в том числе румяный толстяк, бывавший в Кяхте. Подали чай и вино. 495 Глава 14 ЛЮДИ ИЗ ЗАЛИВА ДЕ-КАСТРИ Старик, войдя в палатку, все еще кланялся. Невельской, взяв его за локоть, пригласил садиться. - Садись, теперь не бойся,- сказал Позь. Старик перевел дух, вытер лысину рукавом халата. Он и его спутники оглядывали устройство палатки, которая так скоро появилась. Гиляки и остальные маньчжуры сбились у входа, вытягивая шеи и прислушиваясь к голосам в палатке. - Весной на Погиби приходило большое судно. Об этом у нас в городе стало известно,- глухо заговорил старик.- Мы решили, что это судно рыжих,- с улыбкой и с поклоном добавил он.- Мы приняли вас и ваших людей за рыжих. Старик назвал свое имя и сказал Невельскому, что он чиновник из города Сан-Син-Чен, а двое его спутников - купцы. Невельской сказал, что ему приятно познакомиться с чиновником соседнего дружественного государства. - С русскими мы совсем не хотели ссориться,- добавил маньчжур ласково,- Мы слыхали, что в прошлом году ваше судно тоже было в реке, и этим совсем не тревожились. - Врет! Они и русских хотели отсюда гонять,- добавил от себя Позь, переводя. Невельской сказал, что он действительно русский, назвал свою должность и имя и добавил, что послан сюда по повелению государя. Старик поклонился. Он сказал, что должен наблюдать, чтобы не явились рыжие снова. Они подходят здесь к морскому берегу, спускают людей с крестами, которые ходят от стойбища к стойбищу и уговаривают молиться своему богу. А команды кораблей занимаются насилиями и грабежами. Подали табак. Все стали закуривать. Козлов набил длинную серебряную трубку и подал ее маньчжуру. Капитан сказал, что просит принять эту трубку в подарок. Конев принес чай и налил чашки. Появилось вино. Старик понемногу освоился с обстановкой. - Почему же рыжие сюда приходят? - спросил Невельской, попыхивая трубкой.- Ведь они на это не имеют права. Может быть, они хотят войти в реку с моря и занять эти земли? 496 Маньчжуры, услыхав перевод, насторожились. - Мы об этом тоже беспокоимся,- ответил старик. - Нынче весной мои люди видели английское судно. Оно совсем близко подходило к устью реки. Люди с него делали промеры и, видно, ожидали, когда разойдутся льды... - Как видишь, услыхав о рыжих, мы пришли сюда с оружием! - сказал старик. Невельской налил вино и стал чокаться. Старику это понравилось. Все выпили. Капитан затянулся дымом, отвел левую руку с трубкой, а правой разогнал табачное облако и, взглянув на старика, сказал: - Но теперь рыжие сюда не придут. Мы пришли сюда но повелению нашего государя и поставили вооруженный пост в заливе Иски. Такой же пост я поставлю на устье реки. Теперь мы не пустим сюда рыжих. Никто не посмеет делать здесь грабежи и насилия - ни англичане, ни какие-либо другие люди. Наш государь велел мне охранять эту землю и здешнее население. Точно так же он приказал охранять приезжающих сюда торговцев. Поэтому вам здесь не следует оставлять своих вооруженных людей. Мы защитим вход в реку сами. Старик положил свою длинную трубку на землю и, сложив руки, взглянул на Невельского - казалось, искреннее и горячее чувство охватило его. - Очень приятно слышать, что ты охраняешь устье реки и не пустишь сюда рыжих,- сказал он и добавил с почтительным поклоном: - твои слова для нас, как сахар. Следуя примеру старика, четверо его товарищей также сложили руки и поклонились. Невельской спросил, далеко ли им ехать до города Сан-Син-Чена. Он видел, что старик мнется и что-то не договаривает. Капитан не торопил его с объяснениями. Из шелковых рукавов маньчжуры тянули загорелые pyки в браслетах и кольцах то к чаю, то к пачкам табаку, набивая свои длинные трубки с маленькими медными головками. Заметно было, что они вежливы и скромны в гостях. Снова все выпили. Невельской спросил маньчжура, долго ли он ехал от своего города. - Город Сан-Син-Чен? В верховьях Сунгари-Ула, вот этой реки,- показывая в ту сторону, где за полотнищем палатки был берег Амура, отвечал высокий сухой маньчжур, с длин- 32 Н. Задорнов 497 ными черными усами и в длинном черном халате.- В Сан-Сине живет наш губернатор. Невельской слыхал прежде, что почти всю торговлю в Кяхте ведут с китайской стороны сансинские купцы. Они скупают русские товары, увозят их за великую Китайскую стену и привозят оттуда чай. Розовощекий молодой толстяк оказался не маньчжуром, а китайцем, одним из таких купцов сансинцев, торгующих на Кяхте. Его взяли в эту экспедицию на случай встречи с русскими. Он знал много русских слов, но произносил их так неправильно, что его трудно было понять. Толстяк перебил усатого, уверяя, что русские, постоянно бывающие на Кяхте, понимают его отлично и сами говорят по-русски точно так же, как он, и долго объяснял Позю еще что-то. - Он говорит, от Сан-Син-Чена ехать вверх по реке два дня и там, где лодки дальше не идут, надо садиться на коня или верблюда и еще надо спать семь ночей до богдыхана...- объяснил гиляк. - Верна! Правильна! - вскричал толстяк по-русски. Речь шла о том, что от верховьев реки семь дней пути до Пекина. - Тут наши люди нигде не живут, и больших деревень здесь нет до самого устья Черной реки, знаешь Черную реку? - добавил старик.- А здесь живут только разные собаки вроде вот этих гиляков,- кивнул старик на толпу у входа. Позь спокойно перевел его слова. Гиляки лезли в палатку, заглядывали под парусину. Усатый маньчжур в черном халате сказал, что там, где в Амур впадает Уссури, при слиянии рек, бывает ярмарка. Маньчжуры понемногу расхвастались, наперебой выказывая себя знатоками страны. За разговорами Невельской узнал, что с реки Уссури есть перевалы к морю в закрытые бухты. Подтверждались рассказы Позя и других гиляков. Гости сидели, поджав ноги, в облаках дыма, как бы чего-то выжидая. - Ну, а теперь давайте торговать! - сказал капитан. - Давай,- обрадовался старик. Это куда спокойней, чем толковать на политические темы. К тому же дело сулит барыши. - Козлов! - крикнул капитан. Матрос, растолкав гиляков, явился. - Все убрать! Подавай образцы товаров. Конева сюда! Будем 498 меняться! - обратился он к старику, черпая дымящейся трубкой табак. Матросы внесли ситец, плис и красное сукно. Маньчжуры вскочили и закричали, не слушая, кажется, друг друга и хватая руками куски материи. Только старик сидел, спокойно посасывая трубку. Толпа зашумела. Всем хотелось в палатку, каждый желал протиснуться. Рабочие маньчжурских купцов не могли пройти с товарами. - Надо бы, Геннадий Иванович, вынести торговлю наружу! - сказал Козлов. Капитан посоветовался с маньчжуром. Тот закивал головой. Козлов был хозяйственный человек. В портах он обычно ходил с подшкипером на базар. Матрос велел гилякам и маньчжурам, толпившимся у входа, отступить и сесть. - На свету, чтобы без обману! - подмигивая толстому китайцу, сказал Козлов.- Чтобы все было видно,- пояснил он, показывая пальцами сначала себе на глаза, а потом на товары. - Моя понимай! - ответил китаец. Козлов уселся рядом со стариком. И матрос и старик разглаживали усы, с большим достоинством поглядывая друг на друга. Появились и маньчжурские товары: мешки с крупой, леденцы в бумажных кульках, ящики водки, оклеенные синей бумагой, п синяя бумажная материя. Конев развязал мешок, нагреб полные ладони проса, попробовал и сбросил все обратно. - Смотрите, Геннадий Иванович! - обратился он к капитану. Тот и сам все видел. Торговля маньчжур была налицо. Тень пробежала по лицу старика. Он как бы взглянул на просо глазами капитана и почувствовал, какая это гниль и заваль. Старик, подумав, что русские откажутся меняться, живо глянул направо и налево и, увидя толстяка, подозвал его. - Велит плохие товары унести,- быстро переводил Позь,- сердится... - Такое просо мы привозим только для гиляков,- стал оправдываться старик.- У нас на лодках есть хорошее просо и рис. Сейчас принесут. - Сахар чистый! - молвил Конев, пробуя леденец с видимым удовольствием. 499 Толстый купец просиял. Это были его леденцы. Пока маньчжуры переругивались, он подсунул матросу свой кулечек. - Таким пшеном кормить птиц, а не людей,- сказал Конев. Позь перевел. - У гиляков нет домашних птиц,- глубокомысленно ответил усатый маньчжур в длинном черном халате. - Вот уже несут,- обрадовался старик. Появились новые мешки. Маньчжур вскочил и сам развязывал их. Стоя перед Невельским, он лил ручьями крупное красноватое пшено между пальцев. - Нравится? - почти кричал он. - Преотличное просо,- сказал капитан, беря горсть.- Верно ведь, Козлов? - Точно так, вашескородие! - Да где растет такое? - На Сунгари, в верховьях,- радуясь, что товар понравился, отозвался старик.- А вот посмотри рис! - А вот какой мука! - приставал румяный китаец, бывавший на Кяхте- О! Сымотли! -восклицал он по-русски. - Этот хлеб растет под Нингутой, на Хурхе,- поучал усатый маньчжур.- Река Хурха в географии называется Мудань-цзян. Там много крестьян из Китая, они сеют пшеницу. Нингу-тинская пшеница - самая лучшая в Маньчжурии. Держа рис на ладони и глядя на его крупные перламутровые зерна, Невельской подумал, что в верховьях - земледельческая страна, что там действительно тепло, гораздо теплей, чем здесь, хотя сегодня и тут нестерпимая жара. Старик схватил кусок красного сукна. - Цена? - азартно вскричал он. Капитан сбросил рис с ладони, поднял лицо кверху и, прищурившись, стал высчитывать. Всем маньчжурам понравилось, что Невельской так сощурился и сам стал похож на маньчжура. Для людей, остающихся на зимовку, нужны были и водка, и просо, и леденец. Невельской знал, как рады бывают матросы, когда к столу прибавляется что-нибудь сверх обычного казенного довольствия. Он посоветовался с Козловым. Перевели цену ситца, сукна и плиса на просо и рис. Матрос схватил старика за руку и, хлопнув что было силы, выкрикнул цену. Все маньчжуры радостно закричали. Пшено и рис они даром получили от китайцев-арендаторов, а капитан давал сукно, ситец, плис. 500 - Я беру! - быстро сказал старик, садясь как курица и кладя руки на куски. - Ситца давай, ситца давай! - кричал по-русски кяхтинец. Невельской уступил все по дешевке. Все товары разобрали. Торговля окончилась. Маньчжуры сияли. - Напрасно собаки гиляки нас пугали русскими,- говорили между собой маньчжуры. - Твоя хороса человека! - говорил кяхтинец.-Богата купец! - Я очень рад, что с тобой познакомился,- сказал старик.-А теперь мы хотим, чтобы ты пришел к нам в гости. Мы будем очень рады. Невельскому самому хотелось побывать у маньчжур. Он сказал, что благодарит за приглашение и будет обязательно. Маньчжуры откланялись и удалились. Все они были веселы. Только старик, казалось, был чем-то озабочен. Капитана обступили гиляки. - Ну что, капитан, видал, какие маньчжуры? - спросил Чумбока,- Тебя-то они боятся. А если тебя нет, они другие. Толпа зашумела. Сквозь нее продрались какие-то люди в меховых лохмотьях. Они опустились перед капитаном каждый на одно колено, вытягивая вперед руки, сложенные горстью, ладонь на ладонь. Позь поговорил с ними. - Это люди из залива Нангмар!-сказал он капитану.- Вот ты хотел узнать про этот залив. Ты называешь их место Де-Кастри. "Очень кстати",- подумал капитан. Один из приехавших черен лицом, сухощав, проворен, серые глаза его бегают. На голове волосы заплетены в косичку. Другой - седой, с косматой головой, с мохнатыми белыми бровями, с длинными усами и тоже сероглазый. Капитан стал обнимать своих новых гостей. Он подумал, что судьба, кажется, опять помогает ему. Сам он не может добраться в Де-Кастри, так оттуда явились люди. - Мы давно тебя ищем! -заявил черный тщедушный нангмарец.- Слыхали, что ты поехал вверх по реке. Ты Нангмар знаешь? Ну как не знаешь? - удрученно воскликнул он.- Нынче у нас судно было, рыжие приходили, воду, дрова брали. Ведь мы с тобой знакомы! Ты на Погиби был прошлый год? - спросил он. 501 - Был! - Ну, а я в Нангмаре живу! - воскликнул нангмарец с таким видом, словно встретил родственника, который не узнавал его по недоразумению.- Араску знаешь? - Араску не знаю! - Ну как не знаешь? Знаешь! - с досадой воскликнул нангмарец.- Прошлый год ты воду мерял? Ну, конечно, мерял! В Араскиной деревне ночевал. Лодку у Араски брал. Как не знаешь! Вот он, Араска! - с обидой и надеждой воскликнул нангмарец, показывая на своего товарища, дрожавшего от страха.- Он на острове живет, а я на этой стороне, совсем в другом месте. Он как бы хотел сказать, что мы же с тобой друзья, вот тебе доказательство, чего же ты еще ждешь? Араска, лохматый, босой, топтался на месте. - Верно, Геннадий Иванович, дед знакомый! - воскликнул Козлов.- Прошлый год мы у него на Сахалине ночевали и лодку купили. Здорово, брат! Невельской тоже узнал старика. Это был тот дед, про которого говорил мичман Гейсмар, что он похож на адмирала Тузен-баха. Впервые встретил капитан его на Чербахе, а потом па Сахалине был у него в доме. К восторгу всей толпы, дед и капитан стали обниматься. - Ну, вот этот самый Араска,- толковал маленький нангмарец.- Он - Араска, а я - Еткун. Еткун имя слыхал когда-нибудь? Нет? Сам Араска все еще дрожал от волнения, как видно побаиваясь, и ни слова вымолвить не мог. - Он на той стороне моря живет, а я на этой. Ты ему помогал то лето? Ну, конечно, помогал, я знаю, что помогал. Потом его обижали. Араска пошел на Погибе... А с тобой тот год гиляки приходили? Ну, конечно, я знаю, что приходили. Я тоже с тобой всюду пойду. Ладно? Араска со старухой к нам приезжал и все про тебя рассказывал, как ты воду мерял, землю мерял, что за рыбу им дал, никого не обижал, громко не кричал, говорил потихонечку. Ну, конечно, я тебя знаю! - И разговорчивый нангмарец подступил к Невельскому и тоже обнял его, показывая, что нечего тут официальничать. - Ну, раз так, то пойдем ко мне! - смеясь и обнимая гостей за плечи, сказал капитан и повел их в палатку. Еткун сиял... Он наконец добился своего. Капитан признал его своим приятелем, выказывал ему то гостеприимство, про ко- 502 торое нангмарец слыхал так много и которое он так желал испытать сам. Перед Еткуном и Араской появились угощения: табак, чай, каша. Невельской узнал от гостей все, что его интересовало о заливе Нангмар. Залив был закрытый, глубокий, удобный. Это, конечно, гавань Де-Кастри, описанная Лаперузом. Еткун сказал, что слух о путешествии капитана распространился повсюду, и по Амуру, и прошел побережьем Татарского пролива на юг, и что об этом знают во всех деревнях в лимане и на Сахалине, и все люди едут сюда... - А как же вы сюда попали? - спросил Невельской. - Лодками! - Но ведь до залива суша. - А мы тут близко живем. Через маленькую сопочку ходить, и попадешь на море. - Разве залив Нангмар близко от Амура? - Конечно, капитан! - сказал Позь.- Есть место, где река близко подходит к морю... Невельской, чувствуя, что сведения очень важные, достал бумагу и велел Позю расспрашивать и рисовать. Еткун и Араска, который уже успокоился и оказался толковым стариком, объяснили, что река изгибается и близко подходит к морю, а потом опять отходит от него. Тут же все начертили. Оказалось, что от Амура отходит в глубь гор громадное заливное озеро Кизи, которое отделяется от моря узким и низким перешейком. - У деревни Кизи есть протока в озеро. По реке едешь и в озеро не заезжаешь, а протокой пойдешь, потом по этому озеру надо ехать и ехать, потом по речке, а вылезешь и берегом до Нангмара близко,- говорил дед Араска. - Мы сюда прямо на своих лодках пришли,- пояснил Еткун, уплетая сухари. - По воде? - По горе! Как не понимаешь! Таскали лодки. Там есть у нас деревянная дорога. - Как рельсы там у них,- объяснил Позь, слыхавший от Миддендорфа о железных дорогах. - Как не знаешь? - удивился Еткун и отложил сухарь в сторону.- Почему про нашу дорогу не знаешь? Хорошая дорога... Это было целое открытие. Первое, о чем подумал Невель- 503 ской, услыхав, что там перешеек узок - о чем не мог не подумать всякий образованный моряк,- нельзя ли там прорыть в будущем канал. Сократить путь в Японское море, избежать устья, из-за которого столько неприятностей и в науке и в правительстве. Как бы он желал немедленно идти в Нангмар! Еткун продолжал объяснять, что бревна лежат по всему сухому пути. - Люди ездят на охоту с Амура на Сахалин. На Тыр торговать мы ездим. Кто едет - увидит, где бревно сгнило, сменит, лесину новую срубит и положит. В толпе гостей капитана нашлись и другие жители обоих побережий пролива. Все стали наперебой рассказывать о своих местах. - Куда же пошло от вас судно рыжих? - спросил Невельской. - Туда! - показал Еткун на север.- Вот спроси брата. Он видел это судно в море. - Что же они делали там? - спросил Невельской Араску. - Они стояли как раз напротив нашей деревни. Лодка ходила-ходила кругом. И потом парус подняли и пошли обратно. - А мимо Погиби лодка проходила? - спросил Невельской. - Не-ет! Далеко до Погиби не дошли. Там кругом мелко было, они дорогу не знают. Еткун и Араска стали говорить, что китобои грабят дома и насилуют женщин. - Да что, разве только рыжие грабят! - воскликнул один из гиляков, сидевших тут же.- А эти маньчжуры, которые в шалаше поселились, тоже так делают!.. Ты спросил их, зачем они сюда пришли?.. Они тебе сказали, что пришли торговать! Не-ет, они не только торговать пришли. Они и грабят тут всех, и требуют дань по соболю с мужика и с мальчишки, а кто не даст, тех бьют или мучают... И девок у нас тоже хватают... Они тебя обманывают, когда говорят, что торговать сюда пришли. В палатку вместе с нангмарцами и гиляками забрался какой-то сухой старик с косой, в круглой шапочке и в короткой бумажной куртке. До этого разговора он молчал. - Это все верно, что гиляки говорят,- сказал он капитану через переводчика.- Маньчжуры обижают их... Позь объяснил, что это китайский торговец и он просит поторговать с ним. 504 - Я торгую честно и не обманываю,- сказал китаец, улыбаясь и поглядывая на капитана зоркими маслянистыми глазками.- Привезу хорошей крупы и все, что надо... Мне хотелось бы купить красного сукна... Я много слыхал, что ты тоже честно торгуешь. Все говорят, какой ты хороший человек. Мы с тобой оба честные. Невельской сказал купцу, что согласен торговать с ним, но сегодня пойдет к маньчжурам и поэтому все торговые дела придется отложить. Нангмарцы стали просить Невельского приехать к ним и защищать их. - Я пришлю к вам на будущий год своих людей,- ответил капитан.- А чтобы до того никто не смел вас обижать, дам вам завтра бумагу, на которой будет написано, что эта земля и все, кто на ней живет, находятся под охраной и покровительством русского царя и поэтому никто не смеет вас обижать. Позь долго растолковывал нангмарцам, что это за бумага и что на ней будет написано, как предъявлять ее людям, которые явятся с моря. Еткун и Араска не сразу поняли. Зато старик торговец живо сообразил, о чем идет речь... - Я очень рад слышать,- заявил он,- что теперь русские будут охранять торговцев и что ты запрещаешь тут всякие насилия... По приказанию капитана Козлов принес небольшую дубовую доску, тут же расколол ее топором надвое. - Одну половину я отдаю вам,-сказал капитан нангмарцам.- Когда пошлю судно или лодку, от меня люди пой