как мои товарищи учатся израильским танцам. Ну и, конечно, для того, чтобы побеседовать с ними. - Как далеко живешь отсюда, Джон? - вопрос был задан Эллой из чисто женского сострадания к человеку, которому в его состоянии приходится довольно часто навещать синагогу. Яков спохватился и с беспокойством посмотрел на жену. Он нашел, что они оба своими вопросами невольно намекают своему собеседнику на его физический недостаток. Но Джон охотно объяснил, что его привозят сюда на специальной для инвалидов машине, которую он вызывает по телефону. Джону было всего двенадцать лет, когда случилась с ним беда. Семья Джона, - отец, мать, единственный сын жили в городе Хьюстоне. С раннего детства у родителей с сыном сложились дружеские отношения. Счастливая мать ценила и всячески поддерживала мужчин всякий раз, когда отец старался приобщить сына к спорту, походам за город, к посещению музеев. Она прилагала усилия, чтобы дать сыну, кроме общего, еще и музыкальное образование. Отец с матерью унаследовали от своих родителей иудейскую веру и традиции. И старались привить сыну верность старинным еврейским обычаям. В семье царила атмосфера добра и терпимости. И, когда порой Джон противился советам родителей, это не встречало особого нажима со стороны взрослых. Так, однажды Джон заявил, что не хотел бы каждую неделю отмечать субботу в синагоге. Родители удивились, стали ребенка убеждать в важности соблюдения еврейского уклада жизни, завещанного им недавно ушедшими из жизни дедушки и бабушки. Но дальше этого не пошли. Однажды, накануне субботнего дня, они даже согласились, после настойчивых просьб сына, принять приглашение семьи его друга и вместе с ними, на их машине отправиться загород на север, в края покрытые богатыми хвойными и дубовыми лесами, множеством живописных озер. Задумана была поездка в старинный город Хантсвилл на два дня с целью побывать в музее генерала Хьюстона, сыгравший выдающую роль в истории Техаса, отдохнуть в городском парке на берегу озера Равен, ознакомиться с достопримечательностями города, посетить живописные окрестности. Первый день выдался для них очень интересным и счастливым. С утра они отправились на Голубую Лагуну. Там искрящиеся артезианские источники заполняют древний скалистый карьер, и в глубине его образуется необыкновенная живописная среда для подводного плавания. К тому же исторические события этого края дополнили природную среду затопленными в подводных, скалистых образованьях лодками, орудийными платформами и другими атрибутами человеческой жизни и смерти. Ребята в аквалангах спускались под воду в сопровождении водолаза и родители не испытывали никакого беспокойства за них. Возвращались они в свою гостиницу уже в сумерках. Шумно и радостно обсуждали события дня. При въезде в город остановились у светофора и в следующий момент ощутили сильный удар сзади. Тяжело груженый трак врезался в правый бок машины там, где сидел Джон. С тех пор обе ноги оказались ему неподвластны. К каким только специалистам не обращались родители с сыном, и все безрезультатно. При последнем посещении врач посоветовал родителям любыми способами убедить сына в том, что он должен привыкнуть к выпавшей на его долю судьбе. Надежда может быть только на чудо. Характером Джон выдался крепким, и он настойчиво стал искать это чудо. И вот, однажды, он случайно встретился с незнакомой ему тогда Дженнифер и она подарила ему книжку с рассказом о том, как путем глубокой веры в Иешуа можно избавиться от своего недуга. С тех пор Джон регулярно посещает синагогу, где евреи за Иешуа. Родители - ортодоксы были, конечно, шокированы поступком сына, но сказали ему, поступай так, как тебе лучше. И скоро после этого он стал членом этого братства. - А вы верите в Иешуа? - с надеждой в голосе Джон спросил Якова и Эллу. Вопрос оказался совершено неожиданным для них. Супруги обменялись мгновенными взглядами и некоторое время молчали. Но тонкая душа Джона пошла им на встречу. - Ну, да, - юноша развел руками и одновременно кивнул густо заросшей черной головой, давая понять, что ему понятно замешательство своих собеседников, - коммунисты против веры и всячески преследуют верующих. Но, как жить без веры?! Сам по себе заданный вопрос, и то, каким отрешенным тоном он прозвучал, никак не вязался с его совсем еще мальчишеским, чистым взглядом карих глаз, за которым только лишь угадывалась глубоко скрытая трагедия юной души. - Ты прав, Джон, - говорила Элла, - даже при коммунистах люди верят. Кто во что, даже в Бога. Но только вера в коммунизм поощрялась, в то время как остальные верования всячески притеснялись. Вопрос Джона об их отношении к Иешуа, повис в воздухе. Джон деликатно молчал. Каким может быть чистосердечный ответ у людей, которые не могли за такой короткий период времени очистить свои души от утопических взглядов, под гнетом которых они находились с самого детства? Молодому человеку, только начавшему жить, лишенному возможности в полную силу воспользоваться благами жизни, приходило в голову навязчивое желание знать, что думают люди, пришедшие из совсем другого мира, о вере в Иешуа и его чудесах. Он страстно стремился подтвердить свою веру в общении с совершенно новыми для него людьми из загадочной, далекой страны. Для него это был вопрос жизни, вопрос смысла собственного существования. И, конечно же, было потаенное желание когда-нибудь видеть их в своей вере, что окончательно могло бы подтвердить правильность его жизненной позиции. Но известные ему примеры привлечения новичков в общину говорили о том, что склонить человека со сложившимся уже миропониманием к новой вере и так, чтобы он воистину допустил Бога в свою душу, дело не простое. Наступило время главной субботней проповеди и высокий, широкоплечий Вильям вышел на край помоста ближе к слушателям. На нем была расшитая цветным орнаментом по черному бархату кипа и дорогой шелковый талас. В руках он держал редкого издания в мягкой обложке на молнии молитвенник "The Holy bible". - Дорогие, братья и сестры! - начал Вильям. - Иногда мы наталкиваемся на вопрос, какое значение имеют законы субботы для нашего современного общества с весьма высоким уровнем цивилизации. И задают его, этот вопрос, с оттенком неверия, сомнения в непреложности и силе нашей с вами великой веры. Попробуем, дорогие мои, разобраться с этим, более тщательно, повнимательней рассмотреть нашу жизнь, и мы увидим следующее. Никто не будет отрицать, что дома наши стали просторнее, а семьи меньше; возможности - шире, а взгляды уже; мы все становимся более образованными, а здравого смысла меньше; лучше медицина и хуже здоровье. Нет сомнения в том, что мы покорили внешнее пространство и оставили без внимания внутреннее; прибавляем годы к жизни, но не жизнь к годам; доход на двоих больше и чаще разводимся; любим других намного меньше и слишком часто ненавидим. Это время, когда многое напоказ, но внутри ничего существенного. - Именно поэтому, дорогие мои прихожане, Тора и шаббат нужны сегодня, как никогда. Высокая технология без морали и духовности ведет к упадку, растлению души, потере жизненного тонуса, трагедии личности. - Смысл жизни не только в том, - продолжал раввин Вильям, - чтобы быть образованным, иметь хороших друзей, состоять в счастливом браке и воспитать достойных детей. Не только в том, чтобы обрести хорошую профессию и достичь успехов в работе, и не только в том, что принимаешь участие в делах Израиля и еврейской общины, что тебе доступны удовольствия и развлечения. Настоящая жизнь имеет свое начало в Боге. Верующий в Иешуа - это, прежде всего тот, кто осознал свою собственную греховность и отдаленность от Господа Бога. Он верует истинной верой в то, что Господь Мессия действительно снизошел к людям, исполнил все предписания Торы и добровольно принял жертвенную смерть в искупления человеческих грехов, а затем восстал из гроба, дабы свидетельствовать о возможности Жизни Вечной всем верующим. Сама суть нашей веры заключается в признании этой истины, которая затем позволяет стать на путь духовного совершенства и становится мостом взаимопонимания между еврейскими и христианскими мирами. Далее раввин долго говорил о том, что деяния Иешуа, как спасителя, являются постоянная его опека и забота о жизни людей, и что это может быть присуще только Господу Богу, который всегда готов устранить любые препятствия на пути верующих. Временами Вильям оглашал раздел и страницу в молитвеннике, и предлагал всем встать и вместе повторить слова священного писания, благословляющие Господа Бога. Подобно всем остальным Яков с Эллой держали в руках библии. Надо было проявить приличие и уважение к молящимся. Когда им не удавалось быстро раскрыть нужное место, на помощь тут же приходила Дженнифер. И, конечно, английский текст, обильно изобиловавший религиозными терминами, им совершено не был понятен. Оставалось просто из приличия и уважения к окружающим механически вместе с ними читать текст. Проповедь длилась более часа. После этого двое мужчин в талесах поднялись к арон кодеш, - шкафу, где хранятся свитки Торы. Начался торжественный обряд выноса Торы. Ее медленно проносили по залу от одного ряда к другому. Каждый из присутствующих, протягивал руку и с благоговением касался пальцами правой руки Священного Писания, потом прикладывал их к губам. В конце субботней проповеди раввин Вильям вместе со всеми в зале провозгласили благословение субботе на иврите. - Барух ата адонай элоhейну мелех hа-олам, hа-мавдиль бейн кодеш ле-холь, бейн ор ле-хошех, бейн исраель ла-амим, бейн йом, hа-швии ле-шешет йемей, hа-маасе. Барух ата адонай hа-мавдиль бейн кодеш ле-холь. Торжественная часть субботнего праздника была на время прервана важным заявлением Дженнифер. Ее речь была рассчитана не только на постоянную аудиторию знакомых ей прихожан, но и на присутствующих в зале двух важных представителей известной в Америке спонсорской фирмы. Дженнифер вышла на сцену быстрой, уверенной походкой, характерной для жителя Америки, находящегося на своей работе при исполнении своих обязанностей. Можно было только удивляться зарядом жизнерадостности этой женщины, которую она проявляла вопреки своим уже немолодым годам, и неустроенной одинокой жизни. - Have you ever heard the phrase " To the Jew first"11? - Дженнифер посмотрела в глубь зала, сделала небольшую паузу и продолжала, - I'm hope,- yes12. - Я - Дженнифер Гарисон. Мне уже 45. Родилась в семье единственным ребенком и, к тому же еще, и еврейкой. Последние семь с половиной лет я работала на христианском радио канале. В последние шесть лет четыре раза побывала в Советском Союзе. Привозила туда евангелистскую литературу с уклоном в сторону еврейского вероисповедания, проповедовала евангелие по жизнеописанию и учению Иисуса Христа. Бог подсказывает мне поехать в одну из республик бывшего СССР, Латвию. Моя цель, оказать помощь в учреждении мессианской братства под эгидой местной латвийской церкви и мессианской еврейской организации Соединенных Штатов в соответствии с еврейской программой в городах и деревнях Латвии, лишенных всякой помощи в этом деле. Я против мужского превосходства в роли раввина или пастора и надеюсь самой начать с домашних групп по изучению библии или со встреч в местных церковных помещениях, по субботам до тех пор, пока Бог взрастит или вознесет мужское руководство. Последние слова к удовольствию Дженнифер были встречены веселым смехом и аплодисментами в зале. После того, как установилась тишина, она продолжала. - Еще я буду вместе с прихожанами постигать Новый завет и распространять библейскую литературу, мессианские еврейские брошюры и книги на русском, иврите и идиш. В дополнение к этому, я надеюсь изучить еврейскую общину при помощи местной церкви и способствовать иммиграции евреев в Израиль. Дальше она перечислила около десятка руководителей и спонсоров различных светских и религиозных организаций, которые рекомендуют ее на этот мессианский вояж. А в заключение, она выразила желание, чтобы за нее постоянно молились и не забывали поддерживать ее деятельность материально. Дженнифер закончила выступление под аплодисменты присутствующих, и Вильям перешел к церемонии благословения для желающих. В зале у сцены на инвалидной коляске сидит молодой человек. Судьба лишила его обеих ног. Имя его Джон. Ему всего лишь около двадцати. Напряженное светлое лицо и смолистые черные волосы, густые брови. Упираясь руками на подлокотники, выпрямляет свой стан, с закрытыми глазами обращает свое лицо к таинственным вершинам мироздания, готовит себя к торжественному обряду. Вокруг, вплотную к нему, сгрудились люди разные по возрасту, одежде, цвету кожи. У всех руки протянуты к тому, кто сидит в центре. Один из тех, кто поближе, кладет свою ладонь ему на голову. Другие - в стопку, - одну ладонь на другую. Кто рукой к голове не достает, - дотягивается своей рукой к ближайшему предплечью впереди стоящего. Человек в центре в глубоком смирении и трансе со сложенными и поднятыми на уровень лица сомкнутыми вместе ладонями и протянутыми вверх пальцами рук. Взор его устремляется ввысь с надеждой и страстной мольбой об избавлении от невыносимых мук и страданий. Через несчастное создание, сидящее в центре, к неизвестной, загадочной, могущественной силе, владеющей всем и вся во вселенной, обращены устремления, мысли, молитва его братьев и сестер. Каждый совершает это по-своему. Кто, опустив глаза долу, с фанатичной вдохновенностью шепчет про себя слова молитвы. Другой возносит к небу свой взор и молча выражает свою готовность проявить волю и энергию во имя исцеления несчастного. Все, включая раввина Вильяма, стоящего здесь вместе с другими прихожанами, обращаются к Господу Богу со страстной мольбой о спасении своего брата Джона. Они надеются, что безраздельная, непоколебимая его вера в Мессию непременно приведет к чуду исцеления, и сделает его молодую жизнь полноценной. Воссоединенный в единое целое клубок человеческой верности и преданности, демонстрировал непреодолимую убежденность и непреклонное единство, которое целиком и полностью покоряло сознание и души каждого из участников этого живого святилища. Казалось, ничто и никогда не сможет поколебать веру, неимоверную силу ее. Не может быть никаких сомнений в том, что великая цель непременно будет достигнута. Все люди на земле будут, наконец, жить в мире без душевных и физических страданий. Каждый, кто участвовал в этой церемонии, не думал о своих собственных проблемах, а щедро отдавал себя делу спасения брата своего. Не думала в это время очаровательная Адель, ослепленная новизной и широкими возможностями новой для нее жизни, какие заботы и проблемы ее ждут в чужой для нее стране, в незнакомой семье с иными привычками и традициями. Не думала, во что может вылиться ее слишком рискованный, беспрецедентный шаг. Легковерная, наивная Джулия стояла рядом с Мартином. Волна сострадания на время отвела в сторону горькое чувство одиночества, болезненное сознание невозможности пока что удовлетворить настойчивый зов ее плоти дарить людям новую жизнь. Всегда веселая Дженнифер спрятала в этот час свою улыбку. Молодость свою она целиком отдала мессианскому движению, и некогда было ей подумать о своем счастье. И кто знает, может очередной вояж за границу, наконец, обустроит ее жизнь. В этот момент каждый из них, забыв о своих собственных горестях, был проникнут страданиями, которые выпали на долю юного Джона и их желания, устремления были обращены к тому, кто может спасти и исцелить тело и душу страждущего. - Спасибо, братья и сестры, - заключил церемонию Вильям, - Да услышит Бог глас душ наших, и да совершит он чудо исцеления! Аминь! Возвращаясь на свои места, многие находились все еще в состоянии экстаза, платками утирали набегающие на глаза слезы, с выражение глубокой печали обменивались мнениями о том, какой замечательный, благовоспитанный юноша Джон, и как жестоко обошлась с ним судьба. Только он один оставался сидеть неподвижно в своей коляске под гипнозом искренней доброты и сердечного участия своих побратимов. Одна из женщин подошла к нему. Это была небольшого роста смуглолицая мексиканка. Она положила на его плечо нежную, женскую руку, слегка поглаживала его плечо, и говорила ему сквозь слезы: - Джон, дорогой, я специально подождала, пока все оставят тебя, чтобы использовать эту минутку, рассказать тебе о том, что произошло со мной. Помнишь, полтора года назад я сидела на этом же месте, что и ты. Мне уже было за сорок, и я должна была родить, иначе мне грозила потеря самого дорогого, любимого человека, без которого я, не мыслила свою жизнь. Многократно обращались к специалистам самого высокого класса и тщетно. И вот мы пришли сюда. Нам посоветовали. Здесь я дала себя покорить духу Иешуа. И произошло чудо. Никто мне не верит. Счастье мое бьет через край. Я никому из посторонних не рассказываю. И здесь никто об этом не знает. Боюсь сглазить. Ты, надеюсь, понимаешь, почему я тебе доверила эту тайну. Джон, дорогой, не грусти и не падай духом. От души, милый мальчик, желаю тебе исцеление. Оно придет. Тебе поможет дух божий. Только верь Иешуа, допусти его в свое сердце, беседуй с ним почаще наедине... В финале исполнялась мелодия "Ave, Maria" на слова известной католической молитвы. Соло вела чернокожая еврейка Кети, жена светлолицего раввина Вильяма, подарившая ему трех сынов и дочь, ценой потери возможности окончить музыкальную школу на последнем этапе своей учебы. Выразительное, мягкое меццо сопрано Кети звучало в прекрасном сопровождении симфонического оркестра, исполнение которого воспроизводилось по записи с весьма высоким качеством и все это вместе придавало мессе особую торжественность и трагичность. С замиранием сердца Джон смотрел, как Эдит в паре с молодым танцором из России исполняли балетный танец под эту музыку. Слова старинной католической молитвы просто и доходчиво рассказывали о всеобъемлющей мудрости великого человека из древнего Вифлеема: Аве Мария! Ты меня прости: Я никогда не молилась в жизни, Аве Мария! В твоем доме стою пред тобою, Аве Мария! Я полюбила, И любовь моя так велика, Я боюсь за нее. Аве Мария! Это сын твой сказал: люди - братья. Аве Мария! Пусть так и будет. Пред любовью и Божьим судом, Все на свете равны... Закончилась субботняя служба. Все встали со своих мест. Шумно прощались друг с другом. Обнимались, целовались, вдохновенно произнося опять те же святые слова: "Шаббат шалом, Шаббат шалом". Чувство усталости не могло затмить в глазах Джона свет и надежду, зажженных очередным праздником субботы, дружеским зарядом искренних благословений, доставшихся ему от своих духовных братьев и сестер. После службы все направились в соседнее помещение на ленч. В очереди за едой и за столиками, велся разговор на самые разные темы. Здесь можно было потренироваться в английском языке и получить удовольствие от блюд самых различных национальных кухонь, приготовленные женщинами, выходцами из разных уголков земного шара - Мексики, Сальвадора, Германии, Франции, России, Югославии. Каждая из них в назначенный для нее день, с подчеркнутой гордостью предлагала еще и свое, особое кушанье. Америка страна эмигрантов и такой останется, видимо, навсегда. Прошло месяцев восемь. Яков и Элла продолжали навещать по субботам мессианскую синагогу. Заводили новые знакомства, обогащали свой английский. Принимали участие в проведении еврейских праздников, - Пурима, Пейсах, Рошо шана, Хануки. Как-то после празднования очередной субботы, за одним столиком в трапезном помещении оказались Яков со своей супругой, Эдит, Мартин, Джулия, и Джон. - Ну, как, Яков, твое самочувствие? - говорил Мартин, - Косточки твои в порядке? Извини, этот день оказался весьма напряженным. Я уже, было, пожалел, что захватил тебя с собой. Основным доходным занятием раввина Мартина было сборка стандартной мебели на дому. Он учредил небольшую фирму, в которой работало, кроме него самого, еще два человека. Однажды, Яков спросил его, найдется ли у него возможность поработать, хотя бы один раз в неделю, чтобы в общении с другими работниками попрактиковаться в английском. Мартин загадочно улыбнулся, подумал и согласился. После первого же дня Яков убедился в том, что он не в состоянии выдержать столь напряженный темп в работе. А главное, поговорить было не с кем. Все были постоянно заняты. - Спасибо Мартин. Этот день был полезен для меня и кое - чему меня научил. Я теперь знаю свои возможности. - Каюсь, что немного перегрузил тебя, и приглашаю Вас с Эллой в следующее воскресенье вместе с нами посетить фестиваль афро-американской песни. И еще у меня к вам дело. Однако, об этом лучше после ленча. Сытый человек добрее, а мне нужно вам предложить одно важное дело. Спустя некоторое время все они вернулись с подносами. Раздавались аппетитные запахи от различных блюд. Кисло-сладкого жаркого, традиционного американского салата из капусты, вареной фасоли, десерта из нарезанного кусочками арбуза, дыни и винограда. Разместившись за столом, они молча взяли друг друга за руки. Мартин бросил взгляд в сторону Якова и Эллы и произнес слова молитвы: - Благословен Ты, Господь, Бог наш, Владыка Вселенной, питающий весь мир по доброте своей, по милости своей, любви и милосердию. Аминь. Все вместе повторили слово "Аминь". Они сидели вместе за ленчем, вели оживленный разговор. Эдит быстро реагировала, когда возникала необходимость в переводе с одного языка на другой, на ходу уточняла произношение и значение русских слов. - Есть ли в России такая специальность, Social Worker называется? - осторожно спросил Джон. Яков и Элла смущенно переглянулись. Эдит с трудом сумела объяснить, что это специалист по социальному обеспечению, который имеется во многих учреждениях для оказания помощи инвалидам, больным, старикам и просто сотрудникам. После чего Джон с гордостью заявил, что он через год, после окончания учебного заведения, получит сертификат и сможет вести эту работу. - Но для этого мне, кроме английского, нужно знать еще испанский и хорошо бы еще самые распространенные выражения на русском. Понадобится, ведь, вести беседу с разными клиентами, - объяснил Джон. Элла быстро завоевала внимание и доверие прихожан. Ее английский с каждым днем совершенствовался из-за хорошей памяти и удивительной способности предугадывать заранее ход разговора. Кроме того, она располагала к себе окружающих присущим ей неисчерпаемым запасом общительности и обаяния. - Так вот, - вступил в разговор Мартин, - мы вчера вчетвером обсудили, и решили, попросить Эллу и Якова подучить нас немного русскому языку. А мы их - английскому. У нас количество русских прихожан уже достаточно, чтобы подумать об этом. Мартин смотрел в сторону Эллы и Якова и ждал ответа. Было бы неразумно отказываться от предложения Мартина. Говорится ведь, - прежде, чем изучать иностранный, выучи, как следует, родной язык. Элла посоветовалась с Яковом, и они решили занятия проводить один раз в неделю у себя дома. Месяца два изучали грамматику. Потом ученики Эллы несколько охладели к сухому, довольно трудному материалу. Кроме того, она заметила, что Мартин на занятиях английского делает в основном упор на живую речь. И, чтобы оживить дело, Элла решила попробовать ознакомить своих учеников с содержанием одной из сказок Пушкина, в тексте которой встречается многократное повторения одних и тех же слов и предложений. Была выбрана "Сказка о рыбаке и рыбке". Гениальная простота и доходчивость пушкинского стиха, повторы в тексте должны были способствовать усвоению материала. Яков, как мог, сделал короткий пересказ знаменитой сказки на русском и его перевод на английский. Копии их в напечатанном виде вручил всем ученикам, - Мартину, Джулии, Эдит и Джону. Элла объяснила, что сначала будет зачитан английский текст, на что уйдет два урока. После этого, будет разучивание наиболее распространенных изречений из сказки на русском языке. Успех первой половины сказки превзошел все ожидания. Благородство и бескорыстие старого рыбака, отпустившего пойманную золотую рыбку на волю, и верность своему слову, которую она проявила, подарив старикам новое корыто, стали бурно обсуждаться. - Непонятно, почему чудотворная золотая рыбка, которая совершает чудеса, не смогла сама освободить себя, выбраться из невода и уплыть в синее море? - удивилась Джулия, поглядывая в сторону Мартина с надеждой привлечь к себе его внимание. За столом установилась тишина. Она выражала удивление всех присутствующих тем, что никому из остальных слушателей и в голову не приходила такая интересная мысль. - И, в самом деле, почему? - нарушил тишину Джон. - Так могло быть угодно Богу, - внушительно промолвил раввин Мартин, - Иешуа тоже мог применить свойственные ему сверхъестественные силы и избежать распятия. Но Бог ради спасения человечества распорядился иначе, пожертвовав своим сыном. Яков, который сидел в стороне на диване, и не вмешивался в разговор за столом, мысленно допустил такую еретическую мысль: "Почему же тогда обвиняют евреев в казни Иисуса Христа, если на это была сама божья воля? И даже, если допустить, что в смерти Иисуса повинны были евреи, то возникает естественный вопрос, где в это время, когда совершалось историческое злодеяние, был сам Бог?" Тем временем, Эдит предложила: - Давайте послушаем сказку до конца сегодня. - Прошу прощения, но мы не успели с переводом, и нам придется потратить еще один урок на чтение сказки. Все выразили сожаление по этому поводу. Самое большое разочарование было написано на лице у Джона. Он очень надеялся именно сейчас, на первом же уроке, услышать все до конца. Через неделю, на следующем уроке, Джон с неустанным вниманием, словно ребенок, следил за развитием сюжета. Его возбужденный мозг впитывал одно чудо за другим, которые совершала золотая рыбка. Вот она подарила старикам новую избу, потом старуха стала столбовой дворянкой, вслед за этим - вольною царицей... Когда же она пожелала стать владычицей морскою и иметь золотую рыбку на посылках, Джон насторожился. Неужели, думал он, бывает в жизни такая неуемная жадность. "Почему старуха не пожелала избавления от старческих болезней или возвращения в молодость"?! - думал Джон. Он не отдавал себе отчета в том, как совершенно незаметно для себя стал отожествлять золотую рыбку с Мессией, в которого самозабвенно верил и так долго, мучительно ждал исцеления. Он настойчиво искал подтверждения в том, что вера в Мессию не заблуждение, а реальный божественный путь к своему собственному выздоровлению. Путь, который позволит ему встать на ноги, и наравне со всеми радоваться благам жизни, быть счастливым. Он готов был все, что только напоминает, пусть даже отдаленно, о возможности чуда исцеления, принять в качестве дополнительной опоры для этой веры. Вот почему он сидел, слушал сказку, и был предельно внимательным, сосредоточенным, надеясь найти в этом повествовании поддержку в своем неустанном стремлении получить, наконец, ответ на вопрос, как из немощного калеки превратиться в полноценного человека. Человека здорового, крепкого, для которого главным в жизни стало бы делить со всеми окружающими его людьми простое счастье и радость, уверенно, размашисто ходить, бегать, летать, познавать, добиваться успеха, любить... Ему мучительно хотелось услышать в этой сказке нечто обнадеживающее, что могло бы облегчить его страдания. Чтение подходило к концу. Непредсказуемая развязка и вслед за ней конец сказки наступили настолько неожиданно, что слушатели некоторое время в полном недоумении оставались сидеть молча. Старуха опять осталась при разбитом корыте. Первая опомнилась Джулия: It seems to me that old man has all life under the heel of his old woman13. Потом прозвучали слова раввина Мартина. - Правильно учат нас великие пророки. Настоящее и святое счастье приходит только тогда, когда человек доволен своим уделом в мире. Но, чтобы добиться этого нужно укреплять свою веру в Бога. Если есть вера, человек знает, что все, что он должен получить, он получит и ему не надо беспокоиться о завтрашнем дне. Постоянно разговаривайте с Всевышним и Вы увидите, как он принимает все Ваши молитвы. И тогда Вы удостоитесь чудес, которые произойдут благодаря Вашей молитве. Силой молитвы можно остановить даже пулю в дуле ружья. Яков продолжал молча и придирчиво слушать то, что говорит Мартин. " А что, - довольно таки интересно, - размышлял он, - Верить в Бога, сроднить свою душу с ним, постоянно беседовать с ним и все твои проблемы будут без всякого твоего беспокойства решены. Но тогда, зачем томиться в долгом ожидании Мессии, разводить споры о том, был он, не был, а, если был, то кто им был, - когда каждодневно можно говорить с Богом и тогда все и так сбудется!?". Эдит активно помогала присутствующим в преодолении языкового барьера и, как обычно, не вступала в разговор на серьезные темы. Но на этот раз не сдержалась и добавила то, что отражало в настоящий момент ее внутреннее настроение и, что вообще ставилось ею во главу угла всей своей жизни. - Как часто повторяет наш кантор, и это действительно истина, что самая прекрасная черта человека - уменье быть счастливым, радоваться тому, что дано, слушать хорошую музыку, напевать веселые мелодии... Эдит увидела обращенное на нее печальное лицо Джона, и, не досказав слово "танцевать", вовремя остановилась. Потом с еле заметным смущением посмотрела в сторону мощной фигуры Мартина. На прощание гости благодарили хозяев дома за интересный урок. Джон торопился к условленному времени попасть на свой автобус. Джулия вызвалась проводить его до автобуса. Елла, Яков, Мартин и Эдит оставались сидеть в комнате за столом. - Слушайте, Элла, Яков, - начал Мартин, - вы уже почти год, как посещаете наш приход. Мы счастливы, отметить Вашу прилежность к субботним и другим еврейским праздникам, интерес к нашей мессианской деятельности. Вашу интеллигентность, образованность высоко оценивают наши прихожане. Думаю, не ошибусь, если скажу, что вы уже готовы допустить Иешуа в свою душу. Начать жить для Бога Авраама, Исаака, Иакова. Не пора ли Вам по собственной своей воле покаяться в своих грехах и принять Божье искупление через церемонию погружения? Это предложение не было неожиданностью. Супруги давно его ждали, но не находили в себе силы заблаговременно решить этот вопрос по собственной инициативе. Яков многозначительно посмотрел в сторону Эллы. Это означало, что ему одному не потянуть столь сложный разговор. - Мартин, мы с Яковом хотим ответить вам с полной откровенностью. Нам очень понравились люди вашего прихода. Столько любви, доброты, внимания, терпимости, пожалуй, встречаем впервые в жизни. Общение с ними и, вообще, субботняя служба доставляет нам большое удовольствие. Но, я думаю, что лучше будет, если мы навсегда останемся вашими друзьями. - А что вас смущает, если не секрет? - Как Вам сказать, и так, чтобы вы нас поняли. Вы знаете, в каком государстве мы жили. С детства нас учили марксизму, который отрицал веру в Бога. Теперь мы оказались в стране, где существует свобода для всех вероисповеданий. Представьте себе, Мартин, закоренелого вчерашнего атеиста, который вдруг сегодня становится глубоко верующим человеком. Можно ли так легко поставить свое жизненное кредо с ног на голову? Не станут ли смотреть на нас, как на оборотней, которые завтра, при изменившихся обстоятельствах, так же легко изменят новой религии? - Думаю, мои дорогие и уважаемые, что Вы глубоко ошибаетесь. Допустите близко в свое сердце Иешуа, твердо, искренне поверьте в него, и вы на второй день почувствуете, как легко шагать по жизни с верой в Иисусе Христа, в великого освободителя нашего. А обряд погружения как раз и призван помочь вам очистить свои души от всякой скверны, в том числе марксистской. И потом, знаете ли вы, что такое, у иудеев - ортодоксов миква? Это, по сути, тот же самый обряд очищения. Если кто решил принять иудейскую веру, тот обязан пройти омовение в водах миквы. - Пойми, Мартин, прежде чем на это решиться, мы с Яковом должны задать себе вопрос, что означает поверить в Иешуа. Видимо, мы должны вместо единого Бога признать триединство Бога, - отца, сына и святого духа. Признать себя грешниками и верой, а не делами, искупать грехи свои... Мартин не стал слушать Эллу до конца. Он встал из-за стола и спокойно сказал: - Ребята, я вас понял. Только я хочу надеяться, что вы и в дальнейшем останетесь членами нашего прихода. Мы вас любим и почитаем. Когда супруги остались одни, Элла тяжело вздохнула и опустилась на диван. Лицо ее выдавало крайнюю напряженность. Что-то хотел сказать Яков, но жена его опередила. - Как - то я вычитала у Льва Толстого, - начала она, наконец, усталым голосом, - что в деле веротерпимости еврейская религия далека от того, чтобы вербовать себе приверженцев. Элла не в состоянии была скрыть своей взволнованности. В глубине больших карих глаз, пока она говорила, мелькали огоньки душевной тревоги. Она искала оправдание проявленной ею твердости в разговоре с Мартином. Лишь только сейчас Элла явственно поняла, к какой опасной черте они с Яковом подошли. Какое легкомыслие и близорукость они могли бы допустить. Яков решил, что жене нужно успокоиться и дать высказаться. Он набрался терпения и покорно ждал. - Талмуд - продолжала она приводить слова великого русского писателя, - предписывает, что тому, кто хочет перейти в еврейскую веру, нужно разъяснить, насколько тяжело быть евреем, и, что праведники других религий тоже унаследуют царство небесное. Вот такой, диаметрально противоположный, подход. - Пожалуй, - подытожила она после минутного молчания, - давай, закончим на этом. Я хочу только сказать, что считаю невозможным в дальнейшем навещать это братство и обнадеживать людей. Оставаться в дружбе с некоторыми из них, которые нам приятны - дело другое. -2- Храм в этот солнечный день выглядел необычно и празднично. Трогательная нежная голубизна небосвода, как бы, сроднилась с его архитектурным богатством и порождала ощущение таинственности и святости. Яркие лучи полуденного солнца щедро озаряли светло коричневый фасад. Он был украшен скульптурными изображениями Девы Марии и ангела Гавриила, и обрамлен искусно выполненной каменной решеткой. За ними высоко возвышался многоугольный купол с пирамидальной крышей. Величественный портал, ограничен был двумя мраморными колоннами, поддерживающими прямоугольный навес с нанесенным на нем тонким изобретательным орнаментом. В этот торжественный день у каждой колонны стоял рыцарь, облаченный в рыцарские доспехи. Тонкие длинные кольчуги с железными бляхами тянулись до самых колен. Под доспехами кожаная куртка. На голове шлем с пером. Поверх доспехов с плеч рыцарей спадал светло серый плащ с искусно вышитым красным крестом. Слева у бедра - треугольный щит с изображением меча и лиры. Справа - рыцарский меч. В правой руке острием вверх - длинное копье. Временами каждый из рыцарей с железным стуком опускал забрало, и внимательно смотрел через прорезь стального шлема на дорогу, демонстрируя свою постоянную бдительность. Знатные гости один за другим подъезжали к входу в храм. Вздутые рукава, широкие юбки со складками, тяжелые, спокойно струящиеся шлейфы, массивные корсажи с широкими вырезами на груди и плечах, - все это придавало женщинам достойный, неприступный вид. Мужчины, - в просторных, украшенных мехом плащах, наброшенных поверх полуоткрытой куртки с широкими рукавами. Они выглядели весьма респектабельно и помпезно. Массивность и полнота одеяний заставляло двигаться более спокойно, медлительно с выражением собственного достоинства и семейной значимости. Юные стройные рыцари встречали важных особ, постукивая о мостовую копьем в такт своему церемониальному шагу. Они приближались к прибывающим гостям, галантным жестом подавали руку дамам, совершали поклон четко отработанным движением головы вперед и возвращением ее в исходное положение. После чего, провожали гостей в зал непосредственно к предназначенному для них месту, раскланивались, резко поворачивались на обратный путь и опять повторяли вверенное им дело. Величавая наружность мужчин и женщин, неторопливая их поступь в рыцарском сопровождении создавали атмосферу особой торжественности и значимости предстоящего семейного события. Прибывали родители, родственники, самые близкие друзья на своих, поблескивающих благородным сиянием, дорогих, разноцветных Линкольнах, Мерседесах. Гостям, облаченным в одежды древних времен, не просто было выбираться из современного автомобиля. Но рыцарская поддержка поспевала вовремя прийти им на помощь, прибавляя к этому церемониалу элемент экзотики и аристократической изысканности. Две эпохи, разделенные многими столетиями, совместно демонстрировали парадность и торжество свадебного обряда. После знатных гостей, прибыли жених и невеста. Своей внешностью они несколько нарушали задуманный родителями средневековый спектакль. Сияющие от счастья, они выглядели в своих нарядах вполне современно. Невеста, - в длинном белом свадебном одеянии с букетом белых роз в руках. Жених, - в строгом темном костюме при синем в клеточку галстуке, гармонирующем со светло голубой рубашкой. Остальные гости приехали несколько раньше начала церемонии. Оставив свои машины на парковке, они выстроились недалеко от входа, чтобы иметь возможность посмотреть и поприветствовать торжественный кортеж, жениха и невесту. После того, как все приглашенные прошли в зал, рыцари последовали во внутрь, заняли позицию у входа и стали лицом к аудитории. К этому времени все уже было приготовлено для проведения свадебного церемониала. Сегодня счастливейший день для Эдит и Мартина. Это они решили навсегда соединить свои судьбы. Не сумела Джулия добиться того, чтобы внимание, которое Мартин длительное время проявлял к ней, переросло в серьезные намерения. Она всячески давала ему понять, что готова быть преданной женой и заботливой матерью для их будущих детей. Однако ее чувства проявлялись слишком открыто, прямолинейно и с такой навязчивостью, что могли привести только к отрицательному исходу. Эдит же, хотя и не разделяла слишком большой приверженности Мартина религиозным традициям, сумела использовать его светские наклонности. Помимо теологии, Мартин увлекался философией, классической музыкой. Кроме того , Эдит вела себя по отношению к нему, в отличие от Джулии, без видимого пристрастия, предоставляя ему проявить собственную инициативу. Глядя со стороны, трудно было заподозрить их во взаимной симпатии, и тем более в стремлении стать мужем и женой. Могло показаться, что постоянное посещение мессианской общины для Эдит было связанно не столько преданностью вере и богослужению, или способом обустроить свою жизнь, сколько проявлением страстной любви к танцевальному искусству и возможностью выразить себя в качестве танцовщицы в субботние и другие праздники. Уж, если говорить о божьей справедливости в ответ на преданность и беззаветное служение Всевышнему, то не Эдит, а скорее Джулия, достойна была лучшей доли. Но, увы, пути Господни неисповедимы. Тем более, в сфере человеческой л