Пока Алехин беседовал в землянке с Борискиным, Таманцев умудрился проникнуть в автопарк, где стоял "ЗИС" с выломанным бортом, и буквально на глазах у часового обшарил кабину и кузов машины, не забыв заглянуть под сиденье и в ящик для инструментов. На самом дне под промасленной ветошью он нашел сахар, завернутый в тряпочку, подумал, что он, наверно, ворованный, но ничего представляющего интерес для дела обнаружить не смог. Кусок газеты, что дали Борискину на "курево", оказался обрывком сегодняшнего номера лидской газеты "Уперад". Очевидно, неизвестные, замеченные Блиновым, утром выехали из Лиды; вечером же они вернулись в город и сошли у комендатуры. Оставалось установить их среди офицеров, посетивших комендатуру после девятнадцати часов, а также проживающих по соседству, -- дело представлялось вроде бы ясным и простым. Комендант города, худой, с ввалившимися щеками, мрачного вида майор, знал Алехина еще с сорок первого года, по боям под Москвой, и был рад оказать содействие. Он принес регистрационные книги, и Алехин выписал четырех офицеров из числа тех, кто проживал поблизости или побывал в комендатуре за последние полтора часа и по установочным данным имел некоторое сходство с бритым капитаном и его товарищем. Таманцева Алехин сразу же послал на станцию. Вызванные по распоряжению коменданта с квартир офицеры (трое, одного не нашли) были незаметно показаны Алехину и Андрею: интересующих разведчиков людей среди них, увы, не оказалось... А всего в городе, по данным комендатуры, размещалось на частных квартирах свыше пятисот офицеров из разных частей и до двухсот командированных. -- Вот смотрите. -- Майор, достав из сейфа, разложил на столе план Лиды с обозначением частей и соединений, дислоцированных в районе города. -- Сложность в том, что окраины города закреплены за частями. Это их районы расквартирования... В Северном городке и в Южном, -- он показал пальцем на карте, -- свои комендатуры. А мы осуществляем только общий надзор. Учеты у них аховые, и проверить по-настоящему -- дьявольски трудно! Алехин поднялся: на улице стемнело, надо было спешить, в комендатуре же делать больше было нечего. -- Я ночую здесь, -- сказал, прощаясь, майор. -- Если понадоблюсь -- беспокойте. x x x -- Они где-то тут, в городе, -- заметил Алехин, когда он и Андрей вышли на улицу. -- А может, шофер врет? Может, он ссадил их у станции, они уехали, а мы будем искать понапрасну? -- Не думаю. Они просили остановить возле комендатуры, а заходили они туда или нет, он не видел и не говорил. Будем искать в городе. Алехин разбил город на участки: себе он взял станцию, прилегающий район и выезд по Варшавской в сторону Гродно; Таманцеву поручил юго-восточную часть города и выезд на Молодечно; Андрею -- контрольно-проверочный пункт при выезде из Лиды в Вильно и соседние улицы. -- ... После десяти улицы обезлюдели: наступил комендантский час. Но Андрей все ходил и ходил, присматриваясь в темноте к редким прохожим -- в большинстве своем военным, -- настороженно следил за одиночными машинами, что останавливались у контрольного пункта. ... На станции -- в помещениях, на перроне, во всех закоулках -- Алехин оглядел и знал уже каждого. В бараке для военнослужащих и в агитпункте спали вповалку на полу, на скамьях и на столах, изнемогая от жаркой духоты и храпя. Новые пассажиры после полуночи не появлялись. Дежурные по контрольному пункту в час ночи ушли, и очень редкие машины проезжали под задранным к небу шлагбаумом не останавливаясь. Прилегающие к станции улицы, казалось, вымерли: ближайший пассажирский поезд, как сказали Алехину в комендатуре, должен был пройти только утром. ... В третьем часу, еле двигая ногами от усталости, Андрей добрел до квартиры, где остановился Хижняк с машиной, сняв ремень и сапоги, свалился на широченную деревянную кровать и, едва коснувшись щекой подушки, уже спал мертвым сном. Он не слышал, как Таманцев, вернувшись злой и голодный, искал в темноте что поесть, ругался вполголоса и ворчал, пока не улегся. 20. ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ ЗАПИСКА ПО "ВЧ" "Срочно! Начальнику Главного Управления Контрразведки В дополнение к NoNo..... и..... от..... и..... августа 1944 г. Розыск передатчика с позывными КАО осложнен отсутствием текстов радиоперехватов от 7 и 13 августа с/г, сообщенных нами незамедлительно в ГУКР* для параллельной дешифровки. Учитывая отсутствие квалифицированных криптографов в Управлении контрразведки фронта, прошу Вашего распоряжения о внеочередной дешифровке обоих перехватов. Пользуясь случаем, считаю своим долгом еще раз обратить Ваше внимание на выраженный некомплект оперативного состава в розыскном отделе и в отделении дешифровки Управления. За семь недель наступления из 48 розыскников (при штате 56) выбыло 23, причем в числе оставшихся 9 человек -- стажеры, не имеющие достаточного опыта розыскной работы. В отделении дешифровки на 5 положенных по штату криптографов после прямого попадания бомбы при передислокации в районе Яшун осталось всего лишь двое молодых офицеров, не способных к оперативной дешифровке шифрсистем высокой надежности. Егоров". ЗАПИСКА ПО "ВЧ" "Егорову На No..... от 15.08.44 г. Ликвидировать некомплект оперативного состава в розыскном отделе и отделении дешифровки Управления контрразведки фронта в ближайшее время не представляется возможным. Мною дано распоряжение о внеочередной расшифровке перехватов от 7 и 13 августа сего года. Колыбанов". ---------------------------------------- * Главное Управление контрразведки. --------------------------------------------------------------- ШИФРОТЕЛЕГРАММА "Срочно! Егорову На No..... от 13.08.44 г., Сообщаю, что сегодня, 15 августа, в тылах армии, юго-восточнее Солтанишки, была обнаружена и после перестрелки ликвидирована остаточная группа немцев в количестве 39 человек, из них 17 было убито, 4 удалось скрыться, остальные, частично раненые, взяты в плен. Как установлено при допросах, в составе группы более месяца продвигались к линии фронта из района Могилева военнослужащие штаба 4-й немецкой армии, 12-й и 337-й пехотных дивизий и 76-й штурмовой. Медленность передвижения объясняется как крайней осторожностью, так и наличием в группе 8 тяжелораненых, в том числе командира 76-й штурмовой дивизии генерал-майора Людвига Хорта и старшего офицера штаба 4-й армии подполковника Ганса Кефера, которых якобы несли на самодельных носилках около шестисот километров. Ликвидированная группа имела 2 станковых пулемета МГ-34, 27 автоматов, гранаты и армейский коротковолновый передатчик образца 1942 г. фирмы "Телефункен". Как выяснилось при допросах, 13 августа, во второй половине дня, после выбора поляны, подходящей для посадочной полосы, радист группы выходил в эфир якобы с просьбой о немедленной присылке самолета за умиравшим от гангрены генералом Хортом и еще двумя ранеными. Согласно показаниям пленных Отто, Гайна и Эриха Штоббе, которые во время сеанса находились в сторожевом охранении неподалеку от передатчика, место выхода рации в эфир определяется как северо-западная окраина Шиловичского леса. В связи с гибелью во время перестрелки подполковника Кефера, фельдфебеля Химмеля и двух офицеров, принимавших непосредственное участие в радиопередаче, установить ее подробности, в частности позывные, рабочую волну и т. п., не представляется возможным. Показания Гайна и Штоббе не вызывают сомнений в достоверности. Полагаю целесообразным доставку обоих в район Шиловичского леса для установления места выхода рации в эфир. Быстрое". ШИФРОТЕЛЕГРАММА "Срочно! Быстрову На No..... от 15.08.44 г. Допросом военнопленных остаточной группы установите, выходила ли рация группы в эфир до 13 августа. Если выходила, то где, когда и при каких обстоятельствах. Особый интерес для нас представляют любые сведения о шифре или коде и о режиме радиопередачи. Также выясните, занималась ли группа во время своего передвижения сбором разведывательных данных, велось ли ими наблюдение за железными и шоссейными дорогами. Военнопленных Тайна и Штоббе незамедлительно этапируйте в Лиду, отдел контрразведки авиакорпуса, для проведения следственного эксперимента с целью установления точного места выхода рации в эфир и воспроизведения обстановки и обстоятельств передачи. Егоров". 21. КАПИТАН АЛЕХИН Тринадцать лет назад, еще до того, как он начал специализироваться по зерновым культурам, его курсовая об огурцах была напечатана в сборнике лучших студенческих работ. Тринадцать лет назад он превосходно знал (да и по сей день вроде не забыл) признаки и характеристики всех сортов, но определить найденные Таманцевым на месте выхода рации в эфир так и не смог. Рано утром он заехал на базар, где ведрами, мешками и на вес продавалось немало огурцов; все они без исключения были одного, хорошо известного ему сортотипа -- "должик" ("Западнорусская подгруппа... Зеленец удлиненно-эллипсоидальный с сильным сбегом к основанию, с суженной и заостренной вершиной... крупнобугорчатый, черношипный... трехгранный в поперечном разрезе... Длина зеленца 10 -- 14 см, диаметр 4 -- 5 см, вес 100 -- 150 граммов... Окраска плода зеленая с крупными продолговатыми ситцевыми пятнами и светлыми полосками..."). Огурцы, найденные на поляне, отличались от "должика" и формой, в частности закругленностью граней, и окраской, и толщиной зеленца. В городской милиции Алехину порекомендовали известного здесь овощевода, местного старожила, в давнем прошлом -- поручика русской армии, некоего Шорохова Ивана Семеновича. Минут через пять, оставив машину за углом, Алехин подходил к его домику. Шорохова можно было найти на этой улице и без точного адреса. Его участок выделялся среди других палисадов отменно ухоженными грядками и обилием плодовых деревьев. Сам хозяин -- Алехин увидел его издалека, -- маленький щуплый старичок с седым прозрачным пушком вокруг макушки, строгал рейку на верстаке под навесом. -- Иван Семенович? -- Иван Семенович! -- весело подтвердил старикан. -- Мне рекомендовали вас как главного специалиста, -- улыбнулся Алехин. -- Хочу посоветоваться насчет огурцов. -- Для закуски? -- пошутил старик. -- Не без этого. -- Алехин выложил на верстак пять огурцов, в том числе два с обкусанными кончиками. -- Что можно о них сказать? Старик живо разобрал огурцы на две кучки. -- Должик, траку, должик, должик, траку... -- Местные сорта? -- Должик -- местный, а траку -- Прибалтика, за Вильно... Тракайский уезд... Здесь его не выращивают. -- Это точно? -- Так точно. С ручательством. -- Вы их определяете по форме и окраске зеленца... по-сбегу к плодоножке? -- Да. Вы что -- овощник? -- оживился старик. -- Любитель, -- улыбнулся Алехин и указал на огурцы: -- Как вы думаете, когда они сорваны? -- Должик -- свежие, вчера, а может, и сегодня. На базаре купили?.. А траку... -- Он разглядывал огурцы с обкусанными концами. -- Все зависит от условий хранения... Трое суток как минимум, если не четверо. А зачем вам это? -- Спасибо, Иван Семенович. -- Алехин собрал огурцы и отшутился: -- На закуску пустим должик... x x x В залитом утренним радужным светом кабинете начальника городского отдела госбезопасности, кроме самого майора, находился еще смуглый длинноволосый лейтенант. -- Ты интересовался Павловскими, -- сказал майор, беря в руки маленькую просаленную бумажку, и протянул ее Алехину. -- Эту записку, запеченную в пирог, пытались передать в камеру старику. -- Кто? -- Его сестра... Вот перевод. Алехин взял бумажку, затем листок с русским, текстом и прочел: "Юзеф! Да поможет тебе бог. Вчера вернулась Юлия. Девочка здорова. Молимся за тебя. Твоя сестра Зофия". -- Кто это -- Юлия? -- поинтересовался Алехин. -- Пока не знаем... Займись и доложи, -- приказал майор лейтенанту. -- Давай. Лейтенант взял обе бумажки и положил в свою папку. -- Слушай, если ехать из Шиловичей на Каменку, первый хутор слева, у леса, -- кто там живет? -- спросил майора Алехин. -- Из Шиловичей на Каменку... первый хутор слева... -- припоминая, повторил майор и сказал уже подошедшему к двери лейтенанту: -- Мы были у него. Помнишь, он нас самогоном угощал? -- Окулич, -- назвал лейтенант, оборачиваясь, и осведомился у Алехина: -- Зачем он вам? -- Он был связан с партизанами, -- вспомнил майор, раскрывая папку с бумагами, и приказал: -- Что мы о нем знаем -- поделись с капитаном... 22. ПОДПОЛКОВНИК ПОЛЯКОВ В районах Лиды и Гродно у него работали три розыскные группы, имелись и небольшие, но весьма ответственные дела, которые не хотелось кому-либо перепоручать. Но самым важным в этой поездке было посещение двух точек по радиоигре*; на одной из них, под Лидой, сегодня ночью предстояла приемка груза и немецкого агента. Начинал эту игру почти год назад сам Поляков, и велась она -- по характеру дезинформации -- весьма дерзко, и в этой дерзости заключалась ее неизмеримая ценность и одновременно опасность провала. Риск возрастал с каждой неделей, с каждой переданной радиограммой, все это не могло продолжаться бесконечно, и подполковник решил присутствовать сегодня ночью, считал себя обязанным не только потому, что хотел первым беседовать с приземлившимся агентом, но и оттого, что сегодня вместо контейнеров и человека на костры вполне могли сбросить и десяток осколочных бомб -- такое тоже случалось. ---------------------------------------- * Радиоигра -- использование захваченной рации и радиста для дезинформации противника. --------------------------------------------------------------- Для Полякова, в свое время за каких-то два часа в осеннем лесочке под Вязьмой склонившего к сотрудничеству только что пойманных радиста и старшего группы, на свою ответственность тут же доверившего им первый выход в эфир, сочинявшего для них легенду и составлявшего все до единого "донесения", эта игра была родным детищем в полном смысле слова, и размышлял о ней в это утро он более всего. Выехав перед рассветом, он за три часа дороги из Управления ни разу не вспомнил о рации с позывными КАО. Он переключился и подумал о ней, лишь когда, не доезжая Каменки, шофер притормозил и он увидел стоявший впереди на обочине "студебеккер" и около него двух военнопленных, автоматчиков охраны и трех офицеров. Он знал только одного из них -- хромого после ранения, большеголового капитана, переводчика отдела контрразведки армии. Взяв объемистый авиационный планшет, Поляков выскочил из машины. Хотя он склонялся к мысли, что разыскиваемые группой Алехина -- агенты-парашютисты, не следовало пренебрегать и остальными версиями. Алехин физически был не в состоянии все охватить, хотелось, чем возможно, ему помочь. И вчера вечером, когда пришло сообщение о ликвидации остаточной группы противника, Поляков сразу прикинул, что сумеет по дороге выкроить полтора-два часа, тем более что в его напряженном, преимущественно кабинетном образе жизни проведение следственного эксперимента -- установление точного места выхода немецкой рации в эфир и поиски там вещественных доказательств -- было, можно сказать, отдыхом, прогулкой на свежем воздухе. Разведенные порознь военнопленные: долговязый Штоббе, заискивающе-услужливый штабной фельдфебель, и плотный, приземистый Гайн, молчаливый, сумрачный повар, солдат, -- указали одну и ту же поляну на краю леса. Офицерам и автоматчикам из роты охраны Поляков приказал тщательно осмотреть окрестность, а сам с немцами и капитаном-переводчиком занялся непосредственно участком, где, по словам Гайна и Штоббе, располагалось ядро группы. -- Die Bahre mit dem General war hier... -- указывая рукой, сказал длинный худой немец. -- Die Funkstelle befand sich in diesem Gebusch... Und ich war in der Sicherung da druben... -- Он говорит, что носилки с генералом стояли здесь, -- перевел капитан, -- рация располагалась у этих кустов, а сам он находился в охранении вон там... -- Я понял... Рация располагалась здесь... -- заметил Поляков, шаря глазами по траве. -- Спросите их, как раскидывали антенну. -- Wie wurde die Antenne angespannt?.. -- спросил переводчик. -- Haben sie es gesehen?* Невысокий плотный отрицательно качнул головой. -- Nicht!** -- поспешно сказал длинный, вытягивая руки по швам. Тощий, с ввалившимися глазами и щеками, в грязном, заштопанном во многих местах обмундировании и разбитых ботинках без шнурков, он выглядел довольно жалко. Он шел рядом с Поляковым, старательно осматривая траву, и вдруг с радостным криком бросился под куст и поднял немецкую батарейку. Подскочил к Полякову и, щелкнув металлическими оковками каблуков, протянул ему батарейку и заискивающе сказал: -- Ich bin Mechaniker, ich hab in einem Werk gearbeitet***. -- Питание для рации, -- рассматривая батарейку в руке Полякова, заметил капитан. -- Значит, они не врут. -- Врать им теперь ни к чему... -- заглядывая под куст, сказал Поляков и поднял отрезок проволоки с маленькой вилкой. -- Это тоже от рации. -- Funker, funker... -- радостно подтвердил длинный. -- Herr Oberst, ich bitte zu berucksichtigen, dass ich Arbeiter bin... Ich habe drei Kinder und muss unbedingt zuruck!**** Приземистый немец смотрел на него исподлобья с презрительной враждебностью. -- Аромат-то какой, -- вдыхая воздух, заметил Поляков, -- божественный!.. Чего он хочет?.. -- Боится, что его расстреляют. Просит учесть, что он механик, словом, рабочий... -- Это я понял... -- оглядывая поляну, в раздумье сказал Поляков. -- Рацию развертывали здесь, но нам от этого не легче... Чтобы исключить или, наоборот, принять эту версию, нужна дешифровка перехвата... На месте задержания шифровальный блокнот не обнаружен. Здесь-то он несомненно был. Попытайтесь отыскать... -- Но... Где? -- Возможно, блокнот брошен или утерян по дороге... Вам всем... вместе с ними, -- Поляков взглядом указал в сторону немцев, -- придется проделать их путь... Все сорок километров двигайтесь цепью... Как с ногой, выдержите? ---------------------------------------- * Как раскидывали антенну?.. Вы видели? ** Никак нет! *** Я механик, работал на заводе. **** Радио, радио... Господин полковник, прошу учесть, что я механик, рабочий человек... У меня трое детей... Я должен вернуться! --------------------------------------------------------------- -- Да. -- Капитан покраснел. -- Обнюхайте каждую травинку. Особое внимание к местам, где они устраивали привалы. -- А если шифр уничтожен, сожжен? -- Не думаю. Штабные документы целы. Постарайтесь отыскать! 23. ПОИСКИ УТРОМ В ГОРОДЕ Рано утром, когда, позавтракав, они вышли на улицу, Таманцева прорвало. Он перебил вдруг Алехина и, раздувая ноздри, возбужденно сказал: -- Что вы все твердите: "должны", "обязаны"? Нужен текст дешифровки. А без текста можно торкаться до второго пришествия, как слепые щенята! -- Текст будет, -- пообещал капитан. -- Когда?! -- распаляясь, воскликнул Таманцев. -- Москва десятые сутки не может размотать перехват, а мы -- отдувайся! -- Девятые, -- поправил Алехин. -- Ты что, не с той ноги встал? -- Я -- с той! -- разозлился Таманцев. -- Вы меня дурачком не делайте! Мы уродуемся как бобики! Москве не укажешь, а с нас с живых не слезут!.. -- Короче! Что ты предлагаешь? -- От текста надо танцевать, от текста! Вы боитесь потребовать расшифровку с Управления, а они дрейфят перед Москвой. Цирлих-манирлих! Я так не могу и не желаю!.. У Москвы одних только фронтов -- двенадцать, да разве они о нас вспомнят?! Их за глотку надо брать, за глотку! Давайте я сам позвоню -- хоть генералу, хоть в Москву, хоть куда... Плевал я на субординацию! Мы не в бирюльки играем и не на белок охотимся! Это дело государственной важности! И у нас железная позиция! Давайте я позвоню! Да я им так мозги раскручу, что не соберут! -- Все? -- Нет, не все! -- Андрея бы постыдился. -- А я не ему, я вам это говорю! -- Принял к сведению, -- невозмутимо сказал Алехин. В ярости сплюнув, Таманцев взялся рукой за край борта и прыгнул в полуторку. Потом, нахохлясь, он трясся в кузове возле Андрея, оскорбленный и обиженный. Когда машина остановилась, чтобы его высадить, Алехин, ступив на подножку, сказал: -- В двенадцать часов подполковник должен быть в отделе контрразведки авиакорпуса. Можешь все ему высказать. Таманцев молча соскочил и не оглядываясь пошел по улице. Андрей с капитаном поехали дальше. Утро оказалось столь же бесплодным, как и вечер. Андрею достался центр города и базар. Он ходил по улицам, время от времени толкался по базару, присматривался ко всем военным, а заодно и к гражданским, -- ни одного похожего лица. На базаре среди покупателей, точнее, покупательниц, попадались и военные; но более всего там было крестьян. В порыжелых домотканых маринарках, в платках, картузах и польских форменных фуражках с лакированными козырьками, они теснились у подвод, ходили по рядам, ко всему приценивались, покупали же мало, только что из одежи. Слышалась русская, белорусская, а чаще польская речь. Продавалась всякая всячина -- от картошки и живых свиней до католических иконок и военного обмундирования. На лотках торговцев-профессионалов красовались сотни пачек литовских и немецких сигарет, самодельные пирожные и свечи, конфеты, полукопченая колбаса и булочки; здесь же под яркой заманчивой вывеской "Буфет. Обеды как у мамы!" продавали горячие блюда и ароматный самогон -- бимбер. Частная торговля в освобожденных городах удивляла Андрея: он не мог понять предпринимательства. Буржуи, как он представлял их по книгам и кино, наверно, выглядели точно так, как эти сытые люди за лотками. -- Нэп, -- авторитетно объяснял Таманцев. -- Некоторое оживление частного капитала и спекулянтов. Придет время, их так прижмут -- небо с овчинку покажется!.. Как и вчера, стояла тягостная жара, разогретый воздух был неподвижен. Заплатив двадцать рублей, Андрей выпил бутылку ядовито-красной воды на сахарине и снова отправился на улицы города. Он остановился, не доходя перекрестка, увидев на другой стороне улицы, у тенистого палисада, заметную своей красотой пару: девушку в медицинском халате и белой шапочке и высокого щеголеватого лейтенанта. -- Ну что? --раздался рядом с Андреем голос вышедшего из-за угла Таманцева. -- Ничего. -- Ниц нема, -- понимающе сказал Таманцев и перевел взгляд на парочку: -- Влюбляются... Живут же люди! -- Надо было з-задержать их вчера на к-контрольном пункте. -- Учат тебя, учат, -- досадливо поморщился Таманцев. -- Ты пойми: нам нужны их связи, нужны факты, улики... Да, может, они в этом лесу даже не были. А может, были, но не имеют отношения к разыскиваемой нами рации. А если, допустим, имеют -- брать их надо с поличным, доказательно. Или разобраться и исключить... А ты все одно: хватай мешки -- вокзал отходит! Несколько секунд они молчали. Пара на той стороне уже рассталась; девушка ушла, а лейтенант стоял с невеселым лицом и курил. -- Кошка между ними пробежала, -- сказал Таманцев (он считал себя незаурядным психологом и физиономистом). -- Или котенок как минимум. -- Ты д-думаешь, они в городе и мы их найдем? -- Думаю!.. Должны: городишко-то небольшой!.. Выше голову! -- Он похлопал Андрея по плечу. -- Шарик ведь круглый -- куда же они денутся?! 24. ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ ШИФРОТЕЛЕГРАММА "Весьма срочно! Егорову из Москвы 16.08.44 г. Сообщая дешифровку перехвата по делу "Неман", предлагаю принять активные меры к розыску и задержанию агентов и незамедлительному пресечению работы передатчика. Судя по тексту, вы имеете дело с крупной квалифицированной резидентурой, действующей с заданием оперативной разведки в тылах вашего и сопредельных фронтов. Очевидно наблюдение за железной дорогой на линии Гродно -- Белосток; не исключены челночные маршруты Вильнюс -- Белосток (через Гродно) и Вильнюс -- Брест (через Лиду -- Мосты -- Волковыск)...* ---------------------------------------- * Два абзаца этого документа опускаются. --------------------------------------------------------------- ... О ходе розыска и всех проводимых Вами мероприятиях докладывайте ежедневно. Приложение -- упомянутое. Колыбанов". "ЗБ No 1604 "Неман". Перехват от 13.08.44 г. Кравцов". ЗАПИСКА ПО "ВЧ" "Срочно! Лида, Полякову Сообщаю дешифрованный перехват от 13.08.44 г. и розыскную ориентировку на Павловского. Рация с позывными КАО заслуживает самого серьезного внимания. Продумайте и доложите, что еще возможно предпринять. Задержитесь на сутки в Лиде для активизации розыска, оказания практической помощи группе Алехина и организации поимки Павловского. Егоров". ЗАПИСКА ПО "ВЧ" "Срочно! Лида, Полякову, Алехину По ориентировке ГУКР No 9.651 от 27.07.44 г. разыскивается агент германской разведки Грибовский, он же Волков, он же Трофименко, он же Павловский Казимир, он же Иван, он же Владимир, по отчеству Георгиевич, а также Иосифович, 1915 г. р., урож. г. Минска, образование среднее, в прошлом член ВЛКСМ, инструктор и активист Осоавиахима. В 1936 -- 1939 гг. служил действительную в радиотехнических частях Московского военного округа. Мать Павловского перед войной якобы осуждена за антисоветскую деятельность к 10 годам лишения свободы. Отец -- по национальности немец, проживает на одном из хуторов Лидского р-на, Барановичской области. Сам Павловский в начале войны, будучи сержантом Красной Армии, с оружием перешел на сторону немцев. Весной 1942 года с отличием окончил кенигсбергскую школу германской разведки. В 1942 -- 1943 гг. девять или десять раз перебрасывался в тылы Красной Армии: радистом и старшим разведывательной группы. В 1942 г. под Москвой в момент задержания, отстреливаясь, убил офицера комендатуры и двух патрулей. С 1942 г. (неточно) -- фольксдойче. За успешное выполнение заданий абвера награжден Железным крестом II степени, серебряной и двумя бронзовыми боевыми медалями. В совершенстве владеет стрелковым оружием, приемами защиты и нападения. Особо опасен при задержании. Словесный портрет: рост -- высокий; фигура -- средняя; волосы -- русые; лоб -- широкий; глаза -- темно-серые; лицо -- овальное; брови -- дугообразные, широкие; нос -- толстый, прямой, с горизонтальным основанием. Броских примет не имеет. В середине июля сего года в группе агентов, также обмундированных в форму советских офицеров, находился на переправочном пункте немецкой разведки в местечке Дальвитц близ Инстербурга (Восточная Пруссия), ожидая переброски в тылы Красной Армии". ШИФРОТЕЛЕГРАММА "Срочно! Егорову Сегодня, 16 августа, в тылах корпуса, севернее местечка Заболотье, окружена и после отказа сдаться уничтожена остаточная группа противника в количестве девяти человек. В составе группы, кроме двух немцев, офицеров отдела "1-Ц" штаба 9-й германской армии капитана Эриха Гебба и обер-лейтенанта Гельмута Штиля, продвигались в западном направлении семь власовцев, из них трое в форме РОА (без знаков различия), а четверо в советском военном обмундировании с погонами и красноармейскими книжками сержантов частей 1-го Белорусского фронта, очевидно, захваченными у убитых ими советских военнослужащих. При ликвидации группы взято восемь автоматов, в том числе четыре ППШ, девять пистолетов, пятнадцать гранат, а также коротковолновая, приемо-передаточная радиостанция немецкого производства, выпуск 1943 г., в рабочем состоянии. Среди документов обнаружены: таблицы цифрового кода, перешифровальные блокноты с вырванными использованными листами, немецкие топографические крупномасштабные карты с нанесенным на них маршрутом движения из района Бобруйска, личные письма и фотографии. Судя по записям в блокноте капитана Гебба, в пути группой дважды велось наблюдение за железной дорогой: в первом случае -- трое суток, во втором -- около двух. Пункты наблюдения не указаны, и установить их не представилось возможным. Как явствует из маршрута, 12 или 13 августа группа проследовала северной опушкой Шиловичского лесного массива, где, судя по отметке, устраивала привал. Не исключено, что захваченная нами рация является разыскиваемым передатчиком с позывными КАО. Буняченко". ШИФРОТЕЛЕГРАММА "Срочно! Буняченко Рацию и все документы ликвидированной группы немедленно доставьте в розыскной отдел Управления. Егоров". 25. В ПОЛДЕНЬ НА АЭРОДРОМЕ -- Ты хотел танцевать от текста -- танцуй! -- сумрачно сказал Алехин Таманцеву и взял папиросу, предложенную Поляковым. -- Благодарю. Они стояли втроем у "виллиса" на краю аэродрома, возле одноэтажного здания отдела контрразведки авиакорпуса. В руке Поляков держал несколько листков -- он только что прочел Алехину и Таманцеву дешифровку и ориентировку о Павловском. -- Разрешите, -- попросил Таманцев у Полякова и взял листок с текстом. -- Ждешь его как манны небесной... -- с досадой заметил Алехин и нетерпеливо прикурил. -- Благодарю... А первый перехват, от седьмого августа? -- С тем, очевидно, задержка... -- Поляков недовольно шмыгнул носом. -- Приказание о внеочередной расшифровке касалось обоих. Очевидно, задержка.. Шифр сложный, а они еще, наверно, меняют ключ. Я буду звонить и напомню. -- Квалифицированная разведсводка... -- рассматривая текст, проговорил Таманцев. -- И все? -- Наблюдение за перевозками... за железной дорогой... -- глядя в текст и напряженно соображая, не сдавался Таманцев. -- Это... должно быть, резидентура... -- И все? -- не унимался Алехин. -- А что, в Москве тоже так думают, -- с почти неуловимой иронией сказал Поляков; он посмотрел на второй лист и прочел: -- "Судя по тексту, вы имеете дело с крупной квалифицированной резидентурой, действующей с заданием оперативной разведки в тылах вашего и сопредельных фронтов. Очевидно наблюдение за железной дорогой на линии Гродно -- Белосток; не исключены челночные маршруты Вильнюс -- Белосток (через Гродно) и Вильнюс -- Брест (через Лиду -- Мосты -- Волковыск)..." -- И все? -- Нет, почему же... -- Поляков посмотрел в текст. -- "... предлагаю принять активные меры... Обращаю Ваше внимание... Обеспечьте... докладывайте..." -- Да, из этого шубы не сошьешь, -- возвращая листок с текстом, сказал Таманцев. -- Кстати, территориально Белосток и все, что южнее Гродно, -- Второй Белорусский фронт. -- Но все остальное-то наше! И в эфир они выходят у нас. -- Есть место выхода рации в эфир, есть текст и кое-какие улики, а зацепиться не за что... -- вроде бы рассуждая вслух, неторопливо произнес Поляков. -- Скверно... Безусловно наблюдение за железной дорогой, причем не визуальное, со стороны, а где-то на станциях... -- Будто под брезент заглядывают, -- заметил Алехин. -- Маршрутники или фланеры?* -- спросил Таманцев; он во всем любил конкретность, определенность. -- Очевидно, стационарное наблюдение **, -- глядя на Полякова, предположил Алехин. -- Скорей всего комбинированное... -- сказал подполковник. -- Это опытные, знающие свое дело люди... -- Судя по тексту, не немцы и, очевидно, не аковцы. ---------------------------------------- * Термины агентурной разведки. Фланеры -- агенты, которые собирают разведывательные сведения (главным образом о передвижении войск и техники), перекочевывая со станции на станцию, нигде при этом подолгу не задерживаясь, чтобы не привлекать к себе внимания. Маршрутники в отличие от фланеров ведут визуальное наблюдение преимущественно в пути, при проезде в поездах и эшелонах. Наилучшая маска для фланеров и маршрутников во время войны -- форма и документы военнослужащих. В начальный период Отечественной войны фланирование по железнодорожным узлам прифронтовой полосы нередко осуществлялось немецкими агентами под видом эвакуированных граждан. ** Стационарное наблюдение -- систематическое визуальное наблюдение в одном пункте. --------------------------------------------------------------- -- Я же говорил: агенты-парашютисты! -- воскликнул Таманцев. -- Возможно, -- уклончиво сказал Поляков; он, как всегда, до последнего не хотел отсекать и другие версии. -- Причем связанные с агентурой, оставленной немцами на оседание... Попытаемся установить, в каких пунктах ведется наблюдение... -- Тут нужен анализ движения эшелонов по всем этим линиям... -- Все, что касается анализа движения, я беру на себя... -- заявил Поляков и взглянул на следующий лист: -- Теперь Павловский... Независимо от того, имеет он отношение к разыскиваемой нами рации или нет, его необходимо взять! Не теряя времени и непременно живым. И тех, кто с ним, -- тоже!.. Поручить это придется Таманцеву. -- А кто же у меня останется? -- попытался улыбнуться Алехин. -- Я!.. Другого решения у меня нет. Дадим ему двух человек от Голубова. Возможно, нужна продуманная, тщательно организованная ловушка или засада -- действуйте по обстоятельствам. Но займитесь этим сегодня же, немедля!.. Одновременно, -- он перевел взгляд на Таманцева, -- сделайте все, чтобы до вечера отыскать этих двух, что были вчера на хуторе, и разобраться с ними. -- Хозяин хутора некто Окулич, -- сказал Алехин, -- характеризуется положительно. Во время оккупации был связан с партизанами. Ничего компрометирующего на него нет. -- Тем лучше. Поедешь насчет засады -- заскочи к нему и поговори... 26. АЛЕХИН К Окуличу я заехал по дороге, но его не оказалось дома, и поговорить с ним в этот день мне не удалось. Для организации продуманной, тщательно подготовленной ловушки, для того, чтобы как-то обставить и разрабатывать связи Павловского, у нас просто не было времени. Реальным же было устройство засады в местах вероятного появления Павловского, точнее, в одном из мест -- на большее у нас не хватило бы людей. Таким местом мне прежде всего представился северный край Каменки, где у околицы проживала тетка Павловского, Зофия Басияда, единственная его близкая родственница в этом районе. Мысль о ней не оставляла меня все утро в Лиде, о ней более всего я размышлял и приехав на Каменские хутора. С участковым милиционером мне повезло. Немолодой и не очень грамотный, он обладал мужицкой сметливостью, памятью и хитрецой. Он партизанил в этих местах, знал здесь многих, причем держался с крестьянами запанибрата, и разговаривали с ним охотнее, да и откровеннее, чем со мной или с любым незнакомым человеком. Сняв пилотку и погоны, я работал под видом сотрудника милиции, впрочем, никому не представлялся. Поводов для бесед с местными жителями у нас оказалось более чем достаточно. Четыре дня назад невдалеке от Каменки обстреляли воинскую автомашину, шофер и сопровождающий были убиты, из кузова растащили около сорока комплектов военного обмундирования. Последнее время в округе участились ночные кражи, преимущественно продуктов, из амбаров и погребов; в двух случаях предварительно были отравлены собаки. Забирали в основном муку, сало, а в одном месте умудрились без шума унести кабана весом пудов на десять -- хозяева даже не проснулись. И еще был ряд разных дел: подпольное акушерство, пьяные драки, подделка документов, попытка членовредительства с целью уклонения от мобилизации и тому подобное. Откровенностью, разумеется, нас не баловали. Все, что удалось мне узнать, складывалось по крупицам, выуженным в разговорах на отвлеченные темы, причем в услышанном отсутствовало единогласие, необходимое для уточнения и перепроверки, -- сведения были во многом противоречивы. Примечательно, что Павловский-старший и его сестра Зофия Басияда характеризовались большинством положительно, о Свириде же отзывались как о человеке недобром, мелочно-корыстном и завистливом. С ним я встретился и разговаривал один на один. Высмотрел издалека на поле, подобрался незаметно и окликнул из кустов. Вел он себя спокойней и несравненно сдержанней, чем при первом разговоре в орешнике. Он явно замкнулся, сам уже ничего не рассказывал, только отвечал на вопросы односложно и, как я почувствовал, весьма неохотно. Более того, у меня возникло ощущение, что он локти себе кусает -- зачем в прошлый раз наговорил мне лишнего. Что же позавчера толкнуло его на это? Патриотические побуждения в данном случае я исключал. Зависть?.. Корысть?.. Неприязнь?.. Ненависть?.. Чувство мести?.. Само собой напрашивалось довольно правдоподобное психологическое построение. Павловский и Свирид -- ровесники, один сильный, преуспевающий (по понятиям горбуна), другой -- физически неполноценный и неудачливый. Тут возможны и зависть и неприязнь -- они в характере Свирида, но это, так сказать, постоянный, долговременный фактор -- причина. А повод, толчок?.. Все это вроде бы прояснилось, когда в разговорах на хуторах я узнал подробнее о Юлии, той самой Юлии, о ком сообщалось в записке, посланной в тюрьму Павловскому-старшему. Что она батрачка Павловских, я выяснил у участкового еще по дороге. А тут обнаружилось, что она ни больше ни меньше, как младшая сестра жены горбуна, Брониславы. То, что я о ней по частицам узнал, выглядело в целом так. Антонюк Юлия Алексеевна, 1926 года рождения, белоруска, католического вероисповедания, уроженка деревни Белица Лидского района, образование два класса. Сирота; с тринадцати лет в услужении у Павловских. Якобы нещадно эксплуатировалась Павловским-старшим; по другим данным, относился он к ней как к родной, очень хорошо. "Файная"*, -- это отмечали почти все. В период оккупации одевалась нарочито неряшливо, грязно. Будто бы неделями не умывалась, чтобы избежать приставаний немцев. По другим данным, тайком встречалась с каким-то немцем и от него прижила ребенка -- девочке полтора года, зовут Эльза. Как бы то ни было, во время оккупации имела какой-то аусвайс**, документ, который помог ей избежать отправки на работу в Германию (а может, ее отстоял фольксдойче Павловский-старший?). В первых числах июля, перед приходом наших войск, якобы уехала с немцами в Германию, во всяком случае, отсутствовала около полутора месяцев. Вернулась два дня назад под вечер, примерно за сутки до моего первого разговора со Свиридом. Как выяснилось, после отъезда Юлии Свирид забрал все ее вещи к себе в хату, а по возвращении кое-что не захотел отдать. Очевидно, из-за этого и происходил скандал позавчера, когда я зашел к нему в хату. Юлии там не было, но заплаканные женщины -- жена Свирида и его старуха мать, -- полагаю, уговаривали горбуна вернуть все по принадлежности. ---------------------------------------- * Файная -- красивая (польск.). ** Аусвайс -- удостоверение личности, выдававшееся жителям на временно оккупированной немцами территории. --------------------------------------------------------------- Примечательно, что он, в прошлый раз по собственной инициативе заявивший, что у него в доме есть фотографии Павловского, и сам пообещавший принести их мне, теперь сказал, что не смог найти ни одн